Нет, это не рок-концерт, а всего лишь презентация книги президента Аргентины Хавьера Милея.

Хижина дяди Тома

Искра, которая не разожгла пламя.

🔹 Американские аболиционисты в чем-то напоминают российских народников. Такая параллель, на наш взгляд, раскрывает универсальную закономерность в истории освободительных движений: трагический разрыв между революционной интеллигенцией и угнетёнными массами, которым она стремится помочь.

🔹 И в том, и в другом случае в основе действий лежало не просто рациональное политическое решение, а романтическая вера в спящую мощь угнетённого класса. Аболиционисты, особенно их радикальное крыло, видели в рабах Юга не пассивные орудия труда, а кипящий котёл недовольства, которому нужна лишь искра, чтобы вспыхнуло всеобщее восстание. Эта убеждённость была движущей силой для таких фигур, как Джон Браун.

🔹 Схожий идеализм пронизывал и сердца молодых народников, которые отправились в русские деревни. Они видели в крестьянской общине зародыш будущего справедливого строя, а в самом мужике прирождённого бунтаря и социалиста, чьё сознание лишь замутнено вековым гнётом. Хождение в народ было актом глубокой веры в то, что стоит лишь разъяснить крестьянам их истинные интересы, как многомиллионная масса поднимется и сметёт самодержавие.

🔹 Однако в обоих случаях реальность жестоко разбила эти романтические представления. Рабы, несмотря на отдельные акты сопротивления, не поднялись единым фронтом вслед за призывом Брауна. Сложная паутина страха, разобщённости, отсутствия ресурсов и организации делала мгновенное всеобщее восстание утопией. Точно так же народники с ужасом обнаружили, что идеализируемый ими народ зачастую встречал их не как братьев, а как подозрительных персонажей.

🔹 Такой диссонанс между ожиданием и реальностью проистекал из фундаментального различия в сознании. Интеллигент-революционер, будь то в США или России, действовал, исходя из логичной, выстроенной идеологической конструкции. Для аболициониста это были ценности Просвещения и христианской морали; для народников теория социализма. Они проецировали эту конструкцию на массы, приписывая им собственное понимание свободы и справедливости. Однако сами угнетённые классы жили в иной системе координат, сформированной повседневным трудом, своими личными интересами, культурной традицией и инстинктом самосохранения. Их сопротивление чаще проявлялось не в форме грандиозных политических восстаний, а в формах повседневного саботажа, побегов, локальных бунтов или молчаливой неприязни.

🔹 Разница в итоговых результатах действий этих движений обусловлена более широким политическим контекстом. Аболиционизм, пройдя путь от моральной проповеди до вооружённой борьбы, влился в мощное политическое течение, которое смогло использовать государственный аппарат Севера для своей победы в Гражданской войне. Отмена рабства стала, хоть и не без колоссальных издержек, реализованной государственной политикой.

🔹 Народничество же, столкнувшись с самодержавием, не нашло опоры ни в крестьянстве, ни в зарождающихся городских классах. Его эволюция в сторону индивидуального террора стала признаком отчаяния и изоляции, попыткой заменить массовое движение героическим актом одиночек. Убийство Александра II символически подтвердило их силу, но тактически обернулось полным провалом, загнав движение в тупик репрессий.

🔹 Таким образом, оба движения, объединённые благородным порывом и романтической иллюзией о пробуждении угнетённых, демонстрируют, как моральная правота сама по себе не гарантирует успеха, который зависит от понимания реальной, а не воображаемой психологии масс и способности вписать свои цели в объективный ход исторических процессов.

Хижина дяди Тома

⚡ Заместитель министра иностранных дел России Сергей Рябков: "Мощный импульс саммита на Аляске в пользу украинского урегулирования оказался в значительной мере исчерпан".

Хижина дяди Тома