СВИСТУЛЬКА

Нас было трое детей в семье: я - старший брат, и две сестры. После рождения младшей отец ушёл из семьи, и у мамы как-то сразу опустились руки. Она не стала пить водку, как, бывало, отец, ни вести какую-нибудь разнузданно-нелепую жизнь, но в глазах её появилась какая-то задумчивость, странное равнодушие. Механически уходила она утром на работу, механически, придя вечером или в обед, занималась домашними делами, механически гладила и трепала нас по головам, проверяя мои уроки и читая на ночь сёстрам.

Спустя полгода, в неурочное осеннее время, мама отправила нас под каким-то предлогом в деревню к бабушке. Было холодно и тоскливо, дождь мелкой паутиной лип к лицам и покрывал точками капель грязные лужи. Мы расположились, как могли, в старом бабкином доме, а на следующее утро нам принесли телеграмму, что мама повесилась, прикрепив узел из бельевой верёвки к люстровому крюку на кухне.

Так мы стали деревенскими жителями. Мы прожили худо-бедно несколько месяцев, отделявшие осень от глубокой зимы. К середине января установились морозы за -20. "Крещенские", - говорила бабка. Из школы нас распустили по домам, и мы целыми днями сидели, глядя в окно или занимаясь бабкиными поручениями.

Однажды, в рано наступающих зимних сумерках, мы услышали за окном лёгкое музыкальное посвистывание, как если бы кто-то залез на холм на краю деревни и оттуда не то свистел, не то играл на дудочке, зовя и подбадривая. Мы залезли на скамью возле окна, прислонили, толкая друг друга, головы к оконному стеклу и стали слушать. Странные звуки свистульки манили нас.

Что это было, свист ветра в окружавших деревню вековых елях, вой одинокого и голодного волка, вышедшего в лютый мороз к людям, или кто-то и вправду насвистывал на свистульке детские мелодии зимней ночью?

"А ну пошли от окна!"- закричала на нас бабка. Обычно равнодушная ко всему, выходящему за рамки её тарелки с супом и кое-как управляемого хозяйства, она казалась встревоженной. "Пошли, пошли", - повторила бабка и для убедительности замахнулась на нас полотенцем.

Что-то странное стало твориться в наших душах. Я первый спрыгнул с лавки, на которой мы, опершись на колени, стояли и смотрели в окно, и пошёл к двери. С неестественной для ребёнка силой я отшвырнул в сторону бабку, пытавшуюся заградить дорогу, и открыл примёрзшую к косяку дверь. Как был в домашней одежде, я вышел на двор. Стоял страшный мороз, но холода совсем не чувствовалось; не было ни жарко, ни холодно - никак.

Едва я открыл калитку на улицу, свист прекратился, и только снег скрипел под домашними тапочками моими и моих сестёр, вышедших вслед за мой, и где-то позади негромко стонала и всхлипывала бабка. "Суровикин, Суровикин", - повторяла бабка, охая и сама как бы подвывая в подражание неизвестной твари.

Как зачарованный, шёл я, не оборачиваясь, по недлинной деревенской улице, туда, где, через два дома от нас, находился колодец. Я как будто знал, куда надо идти.

Над колодцем тускло поблёскивал фонарь уличного освещения, один из двух или трёх на всю деревню. Не дойдя нескольких шагов до колодца, я остановился, за мной, выходя из-за моей спины, и становясь рядом со мной как бы по росту, остановились сначала средняя и потом младшая сёстры.

Напротив нас, согнувшись в три погибели и едва не касаясь подбородком колен, сидело огромное, как бы состоявшее из корней и узлов, существо. Тело его, покрытое чем-то вроде потрескавшейся древесной коры и лишайников, блестело от инея и морозных узоров. Существо поворотило к нам туловище, и мы увидели в громадных, бурых, прораставших молодыми побегами ладонях маленькую раскрашенную свистульку.

"Суровикин", - вспомнил я бабкины всхлипывания.

#codexbestiarium

Мы стояли, не шелохнувшись. Шея Суровикина, короткая и жирная, выдвинулась из плеч, как змея, растянулась, так что голова с огромными ветвистыми рогами оказалась у самого моего лица. Глаза его были полуприкрыты какой-то как бы прозрачной плёнкой, так что они могли меня видеть, а я их - нет. Дыхание у меня перехватило, во все глаза я смотрел на страшную голову. Наконец, слегка качнувшись, голова отодвинулась от меня и оказалась у лица моей средней сестры. То же повторилось и с ней, после чего голова переползла к младшей.

"Ааааа!" - услышал я пронзительный крик младшей сестры, но не мог ни повернуться, ни пошевелить пальцем.

Боковым зрением с трудом я увидел, что глаза Суровикина были теперь широко открыты. В мгновение ока его огромная туша, находившаяся в нескольких шагах у колодца, оказалась возле сестрёнки. Схватив её на руки и втянув шею, Суровикин одним прыжком перелетел обратно к колодцу и взобрался на его борт, очевидно, собираясь броситься внутрь.

От ужаса я закрыл глаза, а когда открыл, Суровикина и сестры на колодце не было. Мы с Машкой подбежали к колодцу и заглянули внутрь. Колодец был пуст, не было видно и на снегу, поблёскивавшем в неровном свете фонаря и вышедшей из-за леса луны, следов человека или какого-либо животного, кроме наших.

Ползая по снегу в поисках следов, я почувствовал, что что-то твёрдое давит тело в кармане надетых на мне тонких домашних штанов. Я полез в карман и поднёс помешавший предмет поближе к свету. В руке у меня лежала раскрашенная глиняная свистулька.

#codexbestiarium

Отлично помню, как вышел с одного дня рождения.

Густой августовский вечер. Огромный балкон с видом на Волгу, где вначале собирались для радости, а потом ради щемящих бесед.
Негромкая музыка не воровала разговоры, соседи не стучали по трубе, как, бывало. Отличный праздник. Хоть и обычный.

Я вышел около 11. Хозяева снабдили меня в дорогу бутылкой вина, и я предвкушал, как неспешно допью её по пути от метро до дома.

Первое, что меня удивило — в метро почти не было людей. Набережная, лето и почти пустая станция. Состав уже готовился к отправке, и машинист делал обход.

Я сел в какой-то вагон и достал наушники. Пока разбирался со всем, поезд тронулся. Я знаю все перегоны метро наизусть. Знаю, когда поезд начнёт тормозить, когда механический голос объявит станцию. Но этот перегон был подозрительно долгим. Словно поезд решил идти до конечной тайным путём.

Тут я обеспокоился и посмотрел в окно. Оттуда на меня смотрело размытое, словно сотканное из липкого тумана лицо. Это не было отражением — в вагоне я был один.

Туманное лицо стало плотнеть и собираться в фигуру и приближаться ко мне. Поезд будто начал немного тормозить, и в шипении магистралей я услышал шёпот: «Ссуовикин». «Р» куда-то пропала.
Поезд шипел, но не сбрасывал скорости. Фигура прошла сквозь стекло. Движение вагонов уже не размывало её, она шла на меня, как корабль на рыбацкий катер.

Стало темно. Может, в вагоне выключился свет. А может, я закрыл глаза. А может, всё вместе.

Неожиданно в лицо стал бить холодный свет фонарика на телефоне. Я открыл глаза и понял, что лежу в траве. Рядом пустая бутылка неизвестного мне пива. Надо мной было лицо патрульного полицейского.
— Напились, молодой человек. Документ есть какой?
— Подождите. Как я здесь оказался?

Попытался привстать и вышло плохо. В голову ударила какая-то дурная волна.

— Откуда мне знать, как вы здесь оказались? Но порядок нарушаете.
— Но я же просто ехал в метро! Как? Откуда этот газон.
— Молодой человек, вставайте и показывайте, что у вас в карманах и сумке.
— Но метро! Я ехал в поезде…
— Да откуда у нас в Омске метро? Паспорт есть?

#codexbestiarium

ВОЗВРАЩЕНИЕ

- Нашли, - только и сказали на том конце провода и повесили трубку. Она тоже положила трубку и посмотрела на аппарат. На покрытом пылью, давно не использовавшемся проводном телефоне отпечатались, как трупы в помпейском пепле, её пальцы.

- Нашли, - повторила она сама себе, механически, негромко, не до конца понимая, что значит это - "нашли". В окно мерно, как метроном, стучала ивовая ветка. Тук-тук-тук. Она отошла от телефона, подошла к окну. Был ветер и дождь, и листья градом летели с деревьев в грязные лужи. "Нашли", - ещё раз проговорила она и, как в детстве, прислонилась лбом и потом носом к стеклу окна.

Теперь надо было ждать. Когда нашли, где, когда они снова смогут увидеться - вопросы, жившие в её голове все эти годы, внезапно пропали, провалились куда-то в чёрное никуда в то самоё мгновение, когда она услышала в потрескивании старой линии чужой голос и единственное слово "нашли".

Она подошла к окну и уже не отходила от него, отбегая лишь на минуту по каким-нибудь неотложным надобностям. Холодный, пропитанный влагой и сыростью осенний день сменился таким же холодным промозглым вечером и страшной безглазой ночью. За окном лило всё сильнее, а она всё стояла и смотрела, ничего толком не видя из-за лампы, светившей ей в спину и превращавшей стекло окна в какую-то нелепую огненную мозаику. Где-то там, за дождём, и за ветром, и за ивой, росшей у самого окна их особнячка, был он.

К утру она обессилела. Прислонившись к холодной стене, она тихо сползла на пол возле окна и незаметно заснула. Оловянный звук звонка у калитки разбудил её. Она вздрогнула, и сердце сразу забилось так, что едва хватило сил, ухватившись за подоконник, подняться на ноги. Дождь перестал. Вставив слелавшиеся ватными ноги в резиновые сапожки, она с трудом, как старуха, доковыляла до калитки, открыла.

- Здравия желаю, - голос офицера показался ей похожим на голос вчерашнего абонента. Впрочем, у них у всех голоса были похожи, как похожи лица, осанка, манера держаться и вообще, кажется, похожими или даже одинаковыми были души. Как если бы это были не люди, а глиняные фигуры, без особого тщания слепленные и оживлённые пражским раввином.

Офицер жестом указал ей на стоявший за ним полуфургон. Выскочивший из кабины солдат подбежал к дверцам фургона, козырнул и, как-то странно оглядевшись, открыл их. Внутри фургона было темно. Не двигаясь с места, она в то же время не отрывала взгляда от внутренности фургона.

Наконец, что-то качнулось там в глубине, и наружу из машины полезло, придерживаясь за стены огромными, покрытыми плесенью и лишайниками руками, какое-то немыслимое чудовище. Тело его, выгнутое, горбатое, было покрыто папоротниками и древесной корой, голова, круглая и блестящая, как бильярдный шар, с длинными, ветвящимися рогами, с бесстрастными и как бы невидящими глазами, двумя дыхательными отверстиями носа, раскачивалась на постоянно удлиннявшейся и сворачивавшейся шее.

Тук-тук-тук, стучала ива в окно особняка, и в такт ей покачивалась на беспокойной шее голова чудовища.

- Аааа! - резкий короткий крик вырвался у неё из груди. В странном ошеломлении она зажала руками рот, но не могла заставить себя закрыть глаза, белые, округлившиеся, как на маске выступившие на её побелевшем лице. Ноги у неё подкосились, она стала валиться в липкую осеннюю грязь. Стоявший рядом офицер подхватил её и удерживал почти на руках, а она не то стонала, не то кричала молча через плотно зажимавшие рот белые руки, и не могла отвести застывших от ужаса глаз от вылезавшего из фургона кошмарного существа.

Так вернулся домой холодным сентябрьским утром считавшийся без вести пропавшим генерал Суровикин.

#codexbestiarium

СТАРЕЦ СУРОВИКИН

Решились мы собрать в одном месте нуарные истории про загадочное исчезновение генерала Суровикина, таинственное его преображение и наполненные жуткими подробностями свидетельства очевидцев о встрече с ним после его трансформации в несущее смерть и разрушение чудовище. Итак, да будут они в этом посте!

1. Грибное заклятье
2. Старец Суровикин
3. Тайга
4. Свистулька
5. Метро
6. Возвращение

<<<Все тексты>>>

#codexbestiarium

Решили в редакции «Улюлюйского края» среду делать днём бестиария. Попробуем.

Среди всех мистических существ, самым странным УМС (Улюлюйское медиумное сообщество) считает духа Председателя.

Во-первых, он не явился миру, когда первый улюлюец вышел из воды и отбросил жабры. Первые свидетельства о духе относятся к 19 веку, когда к нам пришло само слово «председатель».
Во-вторых, непонятно добрый он или злой, надо ли ему делать подарки или приносить жертву.

Одно из ярких свидетельств о Председателе относится к 1978 году. Тогда у колхоза «Рассвет зари» случился лесной пожар, и жители окрестных деревень начали его тушить и рыть защитные канавы. Молодой зоотехник Ярошина умудрилась вытащить из берлоги медведя и откачать. Дальнейшие события не описать уголовным или семейным кодексом.

Ярошина и медведь стали жить вместе, даже свадьбу сыграли. Сам медведь оказался не дурак и скоро стал председателем колхоза. Руководил он жёстко, но справедливо: не пил, гонял браконьеров, завёл пасеки, активно чистил водоёмы, чтобы лягушкам жилось привольно. Ещё отказался от служебного УАЗа и всюду гонял на велосипеде.
Правда, по весне был злой, как зверь, но это только помогало посевной.

Далее дух Председателя фиксировали в фарцовщике Сереге, слесаре ЖД-депо Тулькине и коне-рекордсмене Телетайпе. С 1993 по 1998 о духе ничего неизвестно.

Но вот УМС говорит, что опять появился. Его видели в участковом Дементьеве и парикмахере Светлане. Ныне, по слухам, дух Председателя живёт в начальнике губернаторского гаража Стародубове.

Ну и главный вопрос: «Как же проявляется дух Председателя?» Считается, что на время человек или зверь становится эффективней в делах и разговорах. Но тогда зачем ему в медведя или коня вселяться? И уж тем более в начальника гаража? Так что скорей всего дух, есть, а проявляется никак. Ну хоть не вредит и на том спасибо.

Много, много тайн в Улюлюйском крае.

#codexbestiarium

​​Продолжу наш #codexbestiarium и расскажу про Ловца псов. Первое его упоминание относится к 1639 году под именем Собачий хват.

Веснописи зафиксировали историю появления духа, но сразу скажу, ничего оригинального в ней нет, чистейший троп.

Жил да был некий Перемышла (явно прозвище, но другого именования всё равно нет). Перемышла служил у князя Куркина в псарне, поскольку был князь большой охотник. Рассказывают, что его охоты длились неделями, а жил он не в шатрах, а в срубовом доме, который за ним постоянно возили.

В задачи Перемышли входило чесать собак после охоты, поскольку собирали они много репьев, иголок и прочих даров леса. Но Перемышла как-то неправильно расчесал одного пса, князь увидал и велел слугу выпороть. Перемышла от наказания не помер, но на следующую ночь исчез. А ещё через две ночи у князя исчезли все собаки, на чём охота и закончилась.

Дальше веснописи фиксируют жалобы служилых людей, мол из их псарен пропадают породистые охотничьи псы, примите меры и дайте денег заодно. Но главное, что есть письма и от 1704, 1735 годов, когда Перемышла уже никак не мог быть в живых.

А вот дело его продолжило жить. Исчезновение охотничьих собак не прекращалось и скоро список Собачьего хвата пополнился салонными левретками и другими мелкими псовыми, которые больше шумят, чем угрожают хоть чему-то живому. Такую даже лягушка мелкая заборет.

В начале 20 века Собачьего хвата стали звать уже Ловцом псов, и он якобы стал причиной, почему сорвалась в Улюлюйске первая выставка собак. В советское время охота с пасами была не очень популярна, но собаки продолжали исчезать, хоть и в меньших количествах.

Улюлюйские заводчики породистых псов тратят неимоверные деньги на защиту своих инвестиций, но периодически по их форумам и чатам проходит новость, что какая-нибудь Арни Бернс сегодня озорно гавкала, а наутро и след её простыл.

Что происходит с собаками тоже никто не знает. Долго ходили слухи, что на Улюлюйке есть остров, где якобы видели множество собак, но как только попытались подплыть, поднялись волны и экспедиция сорвалась.

Так что, если хотите завести себе питомца, берите кота. Ну или енота, если у вас достаточно бесстрашия.

ПОДО ЛЬДОМ

Скоро зима - страшное, тёмное время. Засыпет снегом поля и крыши, зальёт тоской сердце и душу. Да-да, сердце и душу! Не будет сил подняться из кресла, я уставлюсь в одну точку на старых обоях и буду смотреть на неё, пока точка не развернётся в пространство. Да-да, в пространство! Как экран телевизора, вырастет точка в небольшую, чтобы хватало глаз, бездну. Я загляну в неё и не смогу оторваться.

Я увижу детство, старое, выцветшее, нечёткое, непонятное. Было или не было? Кажется было, хотя в точности не уверен. В точности никогда нельзя быть уверенным, абсолютная точность - абсолютный подгон. Да-да, абсолютный подгон!

Пруд. Кажется, пруд. Может быть, возле школы. А был ли там пруд? Может и был. Вокруг будет выть ветер и заметать сердце и душу снегом, а значит, не всё ли равно, был пруд или не был, возле школы или не возле школы. Всё, что было - было, и всё, чего не было - не было.

Пруд покрыт льдом, а лёд покрыт снегом. Лёд уже толстый, по нему можно ходить, не боясь провалиться, не боясь потрескиваний. Я становлюсь на лёд и иду. Тринадцать шагов вперёд, тринадцать шагов налево. Вот я на месте. Я становлюсь на коленки, старой рвущейся варежкой разметаю снег. Снег налипает на варежку, она промокает, пропускает холод и влагу к нежным человеческим пальцам. Но я продолжаю мести. Вот снег сметён. Я снимаю варежку и голой рукой начинаю медленно водить по расчищенному участку льда. Мне важно, чтобы поверхность его стала ровной, чтобы лёд стал прозрачным.

Я наклоняюсь к самому льду и гляжу вниз, в пруд, в воду. Я начинаю различать их. Их. Они смотрят на меня белыми немигающими глазами на белых слегка подрагивающих лицах, под белыми, слегка подрагивающими веками. На их лицах написано любопытство, на их веках написана любознательность. Я смотрю на них, они смотрят на меня. Они протягивают свои длинные тонкие руки, елозят ими по другой, нижней стороне льда. Я вожу рукой по своей, верхней. Я здесь - а они там.

В тридцати шагах от меня сидит рыбак. Я подхожу к нему, спрашиваю про тех, кто живёт подо льдом. "Кто живёт подо льдом?" - спрашиваю я его. "Никто не живёт. Окуни, караси, черви", - отвечает он мне. Я прошу его дать мне пешню, я хочу пробить путь для тех, кто живёт подо льдом. Я хочу, чтобы они выбрались оттуда наверх, наружу.

Мы идём с рыбаком туда, где я голой рукой оттаял окно в нижний мир, в мир холодной воды. Мы вдвоём смотрим под лёд. Мы различаем их. Лицо рыбака изменяется. Его губы становятся неровными, его рот искривляется, он что-то кричит, машет руками. Он боится. Он бросает пешню, он бросает рыбацкие принадлежности, он бежит прочь, позабыв всё.

Я провожаю глазами бегущего рыбака и снова смотрю вниз, под лёд. Они там. Я показываю им рукой в сторону лунки, оставшейся от рыбака. Мы идём к лунке - я сверху, они плывут снизу. Я пристально гляжу на лунку, на разбросанные, оставленные рыбаком вещи. Сажусь на его раскладной стул, беру в руки его перочинный нож. Я жду. Я прислушиваюсь и слышу лёгкий, едва заметный всплеск. Из лунки медленно, осторожно высовывается тонкая колышущаяся рука с длинными беспокойными пальцами.

#codexbestiarium

​​Среда, продолжаем изучать #codexbestiarium Улюлюйска. Сегодняшнего героя сложно отнести к мифическому существу, которое можно встретить в лесу или около бакалейного. Но каждый Улюлюец обязательно попадёт к нему на встречу. Возможно.

В 1746 году Губернатор Пшевронский сильно простудился и свита уже готовила для него парадный саван да подбирала поминальное меню. Несколько дней Пшевронский провёл в забытье, а потом встал с кровати, потребовал щей и секретаря.

Губернатор рассказал, что все дни провёл в загробном мире. И во время инспекции встретил много интересных людей. Но что удивило Пшевронского — некоторые улюлюйцы с безупречной репутацией оказались вовсе не в райских кущах, но адовых котлах. Последнее его сильно озадачило.

После двух тарелок щей Губернатор распорядился создать должность урдяника-загробца. В его обязанности входило проверять у входящих улюлюйцев справку о благонадёжности и рекомендательные письма. Если уряднику что-то не нравилось, он мог отправить душу на исправление ошибок обратно в Улюлюйск или назначал отработку в своей загробной конторе.
Не должен улюлюец родной край в мирах загробных позорить!

Первым урядником-загробцем назначили почившего от грибов писаря канцелярии.

Скоро Пшевронскому во сне пришла депеша от урядника, где тот просил расширить штат на всякий случай и выделить деньги на устройство новой конторы. Пшевронский передал деньги через оказию, когда провожали другого любителя даров леса (того задрали зайцы во время нереста).

С того момента улюлюйцев хоронили странно. Близкие писали небольшие записки, где говорили о почившем только хорошее, а Начальники выписывали необходимые справки. Особо ушлые клали в саван конверт с небольшой суммой. Ну а вдруг?

Причуды Пшевронского закончились, когда он упал с лошади во время приёма парада улюлюйских истопников. Все вздохнули с облегчением и это последний официальный случай, когда в гроб положили что-то помимо начинки.

Традиция снабжать покойного справками и письмами закончилась, так и не став народной. Но многие ещё незаметно подкладывали в карманы небольшие записочки для урядника-загробца. Ну а вдруг?

АНГЕЛ

"Я - игрушечный барабанщик", - подумал Дмитрий Анатольевич и вдруг мелко и часто застучал правой ногой по дорогому паркету пола, как бы отбивая такт или подыгрывая неслышной мелодии. Трам-там-там, трам-там-там. Дмитрий Анатольевич схватил со стола вилку и нож и стал бойко стучать ими по краю стола, не забывая отыгрывать ритм правой ногой. Трам-там-там, трам-там-там. "Я твоя белая горячка", - подумал Дмитрий Анатольевич и, не переставая барабанить, уставился обоими налитыми кровью глазами в дверной проём, и тоже вдруг начал посвистывать: фить-фить-фить, фить-фить-фить.

Дмитрий Анатольевич не прикасался к бутылке более месяца, и белой горячки у него не было. Он не пил, не курил, не кололся, не нюхал и воздерживался более месяца. Более месяца. "Я - космический космонавт", - и Дмитрий Анатольевич встал и пошёл к дверному проёму, не переставая стучать ножом и вилкой уже по стенам и не забывая подстукивать правой ногой, как-то диковинно извиваясь и клонясь то на одну сторону, то на другую, и не забывая посвистывать: фить-фить-фить, фить-фить-фить. Солнце, выглянув последний из-за чёрного леса, упало куда-то по ту сторону деревьев, и очень быстро стало темно.

Дмитрий Анатольевич отложил вилку и нож и зажёг свечку. Стало тихо. Пот крупными прозрачными шариками катился по уставшему от барабанной дроби лицу, и рукам, и всему телу Дмитрия Анатольевича. Держа в руках свечку, он вышел в соседнюю комнату, соседнюю залу. В зале было пусто и пыльно. Месяц назад, впервые почувствовав это, Дмитрий Анатольевич разогнал всех слуг, перерубил кабели связи и остался один в своём обширном поместье. Что "это", что "это" почувствовал Дмитрий Анатольевич, спросите вы. Дмитрий Анатольевич почуствовал это - присутствие. И с каждым днём чувствовал всё яснее и ближе.

Комната. Зала. Комната. Тени. Дмитрий Анатольевич брёл по одной комнате за другой, проходил длинным путём по всем комнатам главного дома. По всем бесконечным комнатам огромного главного дома. Дмитрий Анатольевич зашёл в главную залу - тронный зал - так полушутливо, полувсерьёз, на две трети льстиво называли её его слуги. Пламя свечи качнулось и едва не погасло. В креслах посередине тронного зала он увидел фигуру.

В левой руке Дмитрий Анатольевич держал свечку. Пальцами правой руки, как когда-то, в далёком детстве он видел не то у бабки в деревне, не то ещё где, он загасил пламя. Была ли бабка, была ли деревня? А впрочем, неважно. Дмитрий Анатольевич загасил свечку, но темнее не стало. Оттуда, из центра зала лился мягкий, слегка красноватый, неяркий свет. Дмитрий Анатольевич направился в центр.

- Здорово, - сказал Дмитрий Анатольевич и тут же поправился, - здрасьте.

Он не отрываясь глядел на фигуру. Она словно бы пламенела в зелёном кресле, и волны не то огня, не то света пробирали её насквозь. Дмитрий Анатольевич не мог сказать, был ли это мужчина или была это женщина, слишком неясны были её черты в огненных волнах.

Дмитрий Анатольевич хотел сесть в кресло напротив, но почему-то упал на колени. Дмитрий Анатольевич хотел коснуться фигуры, но не решился. "Я - небо", - решил про себя Дмитрий Анатольевич. Мысли его путались, цеплялись одна за другую, собирались в брабантское кружево. "Я - поле". Но взгляд его работал ясно и чётко, как бы оторвавшись от покрытого снегом раздумий мозга.

Фигура поднялась со своего места, и Дмитрий Анатольевич увидел, что за спиной её были такие же огненные, как она сама, похожие на соколиные, крылья, а выражение лица грозно и страшно. Ангел подал Дмитрию Анатольевичу руку, и Дмитрий Анатольевич как бы против своей воли схватил её. Ангел приподнялся над паркетом, и Дмитрий Анатольевич приподнялся вместе с ним. Раз, раз, раз, поднялись они шаг за шагом, как по ступенькам, на воздух, и так же шаг за шагом, всё ускоряя шаги, двинулись в сторону от центра большой и просторной главной залы поместья.

"Я - птица", - успел подумать Дмитрий Анатольевич и выплыл в окно.

#codexbestiarium