Ходжа Насреддин и ученый ишак

Однажды эмир позвал Ходжу Насреддина и спросил: «Можешь ли ты обучить моего любимого ишака богословию, чтобы он знал столько же, сколько я сам?»

Ходжа отвечал: «Я знаю твоего ишака, я проверил его способности и убедился, что этот замечательный ишак не уступает остротой своего ума ни одному из твоих министров. Я берусь обучить его богословию, и он будет знать столько же, сколько знаешь ты, но для этого потребуется двадцать лет».

Эмир велел выдать Ходже из казны пять тысяч таньга золотом и сказал: «Бери этого ишака и учи его, но, клянусь аллахом, если через двадцать лет он не будет знать богословия и читать наизусть коран, я отрублю тебе голову!»

Друзья услышали про это и пришли к Ходже, жалея его и упрекая за такой глупый поступок.

– Ты заранее можешь проститься со своей головой! – воскликнул его друг чайханщик. – Да где же это видано, чтобы ишаки учились богословию и наизусть читали коран!

– Не горюйте, друзья, – ответил Ходжа Насреддин. – Скажу, что получить пять тысяч таньга золотом и хорошего ишака в хозяйство – это человеку не каждый день удается. А голову мою не оплакивайте, потому что за двадцать лет кто-нибудь из нас уж обязательно умрет – или я, или эмир, или этот ишак. А тогда поди разбирайся, кто из нас троих лучше знал богословие!

Вспомнилась прекрасная концепция рационального поведения в нашей научно-проектной жизни (оригинал приведён выше, спасибо за наводку комментариям в канале Народный research). Как ни странно, здесь она ещё толком не отрефлексирована.

Мало ли чего мы обещали, надо сначала самим дожить, а там — или ишак сдохнет, или падишах помрёт.

Честно говоря, всерьез обсуждая различные планы (те же программы развития вузов в Приоритете-2030), мы как-то забываем, что великим принципом Ходжи Насреддина руководствуются, мягко говоря, многие. Безусловно, признаваться в этом никто не будет, и со сцен всегда будет звучать оптимистичный план на какой-нибудь 2035 год.

Но, как бы мы к этому ни относились, такую стратегию необходимо признать вполне рациональной (особенно если речь идёт об обещаниях на срок 5-10 лет). Действительно, сколько раз за последние 10 лет кардинально перекраивались схемы поддержки вузов? Сколько было министров? Сколько раз научные институты меняли подведомственность? Сколько раз возникали как кролики из шляпы новые прорывные направления, на которые необходимо бросить все силы?

Ответы на эти вопросов лежат в диапазоне от 3 до 5 раз, а то и больше. И теперь — барабанная дробь! — а сколько раз были более-менее системно и беспристрастно проанализированы итоги всех этих поворотов? Особенно не на уровне одной организации, а глобально? За последнее время вспоминается только отчёт Счётной палаты по проекту 5-100, в котором достижения по науке были рассмотрены весьма поверхностно.

Субъективно, обсуждаемый принцип ишака тем актуальнее, чем о более крупных деньгах и долгих сроках идёт речь. Видимо, признавать крупные ошибки — это моветон, поэтому исполнители и заказчики могут старательно сделать вид, что всё прошло как надо. Морали здесь не будет, лишь предложение не игнорировать обсуждаемую мудрую стратегию как одну из важных, но незаметных движущих сил в развитии науки и образования.

Смотрители Зоопарка снова возвращают нас с небес на бренную землю, найдя очередных рекордсменов по публикации научной макулатуры. Пример не единственный: я бы сказал, что вузы второго эшелона сегодня повторяют путь, который уже проделали топовые университеты семь-восемь лет назад, во время запойной гонки публикаций в проекте 5-100. "Публикуйте что угодно, где угодно, с кем угодно, главное побольше".

Но всё же найденная коллегами команда авторов выделяется даже на этом фоне. Доступные профили на elibrary.ru показывают, что у студенток вышло по триста (!!) публикаций за последние пять лет, из них по сотне статей, индексируемых в РИНЦ, причём с круговым цитированием. По абсолютно комедийному разбросу тем можно предположить, что либо тексты не писались авторами самостоятельно, а где-то приобретались, либо покупалось соавторство в готовой работе.

Одновременно с этим, совершенно непонятно, кто, кого и за что должен наказать в данной ситуации. По-видимому, для студентов публикации давно превратились в игру с понятными правилами и премией за выигрыш, и ни о какой науке тут речи не идёт. Пока мы продолжаем использовать карательно-администрирующую наукометрию, всё будет по-прежнему. Тем не менее, доминирование требований к качеству работ над требованиями к их количеству могло бы сгладить ситуацию и исключить хотя бы такие эксцессы.

В остальном могу только повторить очевидное: публикация является следствием успешной исследовательской работы, а не её причиной. По большому счёту, систему нужно переворачивать обратно с головы на ноги. А иначе так и будем читать школьные сочинения про "австралийского композитора А.В. Моцарта" вместо научных работ.

Нэйчер наш?

Вчера пришло эмоциональное сообщение от подписчика на тему того, что учёных стоит хвалить не за статьи, а за реальные достижения. Не полностью разделяю пессимизм, но проблемы подняты самые что ни на есть животрепещущие. Привожу письмо ниже.

"Всегда хочется радоваться. Особенно успехам нашей российской науки. Вот и Зоопарк из слоновой кости любит нас порадовать. В нём систематически пишут про достижения российских учёных. Авторы канала ставят в общем-то благую цель, пытаясь рассказать о том, что "у российских ученых есть немало реальных достижений и что многие люди у нас работают хорошо, на том самом высоком мировом уровне".

Ну что ж, давайте порадуемся за наших учёных. Вот последняя короткая заметка Зоопарка про публикацию статьи по астрономии в журнале Nature, соавтором которой стала сотрудница Института астрономии РАН. Мне предлагают порадоваться за её научный результат? Не похоже. Скорее тому, что она попала в вожделенный журнал Nature. Авторы канала постоянно радуются статьям в... высокорейтинговых журналах (а посты неизменно сопровождаются импакт-фактором, чтобы ни у кого не возникло сомнений).

Давайте разберемся чуть глубже. Россию в данной публикации представляет одна исследовательница, 20-я в списке из 26 соавторов. В специальном разделе Contributions (о вкладе соавторов) она упомянута только в общем перечислении людей, помогавших в развитии проекта Pristine survey и написании статьи. Действительно, на сайте Pristine survey она перечислена как одна из десятков исполнителей проекта. Это никак не умаляет квалификации конкретной учёной, однако ясно, что в данном исследовании она была явно не идеологом и не основным двигателем.

К чему я это всё? Научный карго-культ, расцветающий на территории постсоветского пространства, превратил достойную творческую работу в ремесло по написанию статей. В этой парадигме не важно, что именно ты сделал и насколько это интересно, а важен сам факт публикации в журнале с хорошим индексом цитирования. Теперь главный показатель твоей научности - это Хирш и количество статей в Q1. Журналы из Q3 и Q4 - это для убогих или бедных (у больших учёных деньги на публикацию в MDPI всегда найдутся).

В этом новом мире всегда вначале полезут в WoS или Scopus чтобы посмотреть на красивые графики публикаций и цитирований за последние годы. Сами статьи смотреть не будут, потому что это неважно: важна твоя наукометрия. Так и возникают руководители коллективов, которые имеют под тысячу статей (а за последний год не менее 30), индексы Хирша за 50, но уже лет двадцать не писавшие ни строчки и никаких собственных идей не имеющие. Тут главное знать хайповые темы и занять в них свою нишу: от нанотехнологий до ИИ и безкарбонового углерода. Под такое точно дадут деньги и в РНФ, и в Приоритете.

И воспитанники таких руководителей с ещё большим энтузиазмом строгают эти научные поделки (куда включают и главного стратега) и уже к 30 годам сами имеют по полсотни статей. Далее защищают докторскую в 30 лет в родном совете и получают все гранты, которые захотят. В результате имеем молодого талантливого учёного с кучей грантов, наград и статей, который может отлично... писать статьи. И Хирш растёт чуть не каждый месяц, и деньги есть неплохие, и уверенность в том, что он делает большую науку. Другую же в Q1 не печатают, не правда ли?

К слову, это далеко не теоретический пессимизм. Я сам поработал некоторое время в одной топовой группе (наверное, с сотней публикаций за прошлый год в журналах первого квартиля). И я абсолютно разочарован. Это чистое ремесло, никаких идей. Убогое самолюбование. Только погоня за хайпом, грантами и деньгами".


Комм РR.: из конструктивного, предлагаю хотя бы в профессиональном сообществе перестать хвалить людей за статьи. Пусть это будет наш шаг к нормальной экспертизе и институту репутации. Конечно, все мы радуемся выходу хорошей статьи, но без обсуждения содержания работы и личного вклада факт соавторства практически ничего не означает.

Меж тем, по данным Минобрнауки в деятельность студенческих профсоюзов и студсоветов вовлечено 1,5 миллиона студентов. А всего в России около 2,5 миллионов студентов, обучающихся в очной форме.

Как по мне, цифра очень реалистичная. Ну, может занизили миллиона на два-три из скромности.

https://t.me/youthpolicy/7696

Мотивация уровня бриллиантовая рука

Прокомментирую высказывание Анзора Музаева, руководителя Рособрнадзора:

Практически уверен, что к 2030 году значительно возрастёт роль портфолио. Класса с шестого ребята уже будут копить свои достижения. Это будет совершенно другая мотивация: планомерно набирать баллы за различные соревнования или занятия: волонтёрство, занятия спортом, творчеством – достижения, которые потом дадут им право поступать в высшие учебные заведения.

Сама идея не лишена смысла и высказывается не впервые. Как видим, речь заходит даже о замене или частичной замене ЕГЭ на конкурс портфолио.

Но у меня всё же есть один вопрос. Если формулировать корректно: а не задумывались ли авторы этих предложений над возможностями по фальсификации портфолио? Если менее корректно: а вы вообще понимаете, как конкретно появляются на свет все эти дипломы с грамотами? Комментаторы обсуждают проблемы приватности, что логично вытекает из стремления отдать дань трендам и хранить портфолио в цифре (с), иначе магия не сработает. Но есть куда более приземлённые вещи.

Нужно быть слепым, чтобы не замечать существование уже сформировавшегося рынка левых интернет-олимпиад и творческих конкурсов для школьников, единственной целью которых является выдача дипломов за умеренную цену. Гугл, как говорится, в помощь. Пока это нужно в основном учителям для того же портфолио, рейтинга или получения категории. Когда дипломы станут массово нужны ученикам, предложение и цены просто вырастут в разы. Более того, примерно по такой схеме сформировался и прекрасно живёт рынок липового ДПО — регулярное повышение квалификации обязательно, например, для врачей и преподавателей.

Попытка ввести контроль за этой сферой возвращает нас, по сути, к сегодняшнему состоянию: составление перечня "одобренных" олимпиад трёх уровней, дипломы которых дают преференции разной величины (немного дополнительных баллов ЕГЭ, 100 баллов за профильный предмет, право поступления). По существу, при исключении филькиных грамот из рассмотрения, исходное предложение сводится к расширению списка олимпиад и добавлению накопительного эффекта.

На мой взгляд, радикально увеличить заветный список без потери качества, добавив туда ещё и творческие конкурсы, спорт и т.п., будет очень сложно. Как ни крути, сегодня проведение таких специфических мероприятий остаётся по большей части уделом энтузиастов, для которых (искренне надеюсь) справедливое судейство — дело чести. Если поставить олимпиады на поток, то к организации неизбежно придут не только подневольные преподаватели, но и более предприимчивые люди. Контроля уровня ЕГЭ здесь точно не будет, а значит поле для махинаций — шире некуда.

Да, безусловно, в идеальном мире было бы правильно учитывать накопленные успехи школьника при поступлении в университет. Но на данный момент система выглядит крайне неустойчивой. Особенно учитывая существование развитого бизнеса по продаже дипломов для детей и взрослых, а также очевидную готовность многих родителей потратить N тысяч рублей, чтобы "облегчить" своей деточке вхождение во взрослую жизнь. Думаю, при всех справедливых претензиях к ЕГЭ, накопление цветных бумажек за шесть лет выглядит всё же худшей альтернативой.

Ковровое письмометание и другие техники деловой переписки

Несмотря на обостряющийся цифровой прорыв, элементарный практический этикет в этой сфере, мягко говоря, оставляет желать лучшего. Уж не знаю, учат ли такому в МШУ Сколково, но внутренние цифровые коммуникации в типичном вузе пребывают в первобытном состоянии. Безусловно, должны быть и позитивные примеры, но в общей массе они явно утонут.

Трудно оценить время, которое теряет рядовой доцент (а ещё хуже, заведующий кафедрой), разбирая десяток-другой писем в день, из которых половина вообще ему не предназначалась, ещё треть не содержит ничего существенного, а суть оставшихся закопана на 70-й странице приложенного файла pdf (с повёрнутыми на 90 градусов страницами, само собой).

Корень проблемы, как мне кажется, лежит в том, что большинство запросов и предложений генерируется сверху, часто — ректором или министерством, и долго спускается вниз. И каждому промежуточному начальнику (проректору, руководителю отдела, декану) лень или некогда разбираться в содержании запроса. Он, в лучшем случае, считывает ключевые слова и пересылает письмо веером всем подчинённым. Так рождаются ковровые бомбардировки емэйлами, заставляющие бегать кругами целые факультеты и выяснять друг у друга, что же от них требуют.

Если бы каждый на своём уровне прикладывал небольшие усилия, то, вполне вероятно, эта цепочка рукопожатий нашла бы всего двух-трёх адресатов, которые действительно могут ответить что-то по существу. А не вызывала бы прокрастинацию, появляясь 221-м непрочитанным письмом у нескольких сотен сотрудников.

Есть и другие "худшие практики". Например, одинокое слово "СРОЧНО!!" в теме письма. Как правило, в таком письме никакой конкретный дедлайн не указывается. Или запрос в пятницу вечером, на который нужно ответить в понедельник утром. Или письмо-эмоция (много разновидностей), не несущее конкретной информации или указания, но позволяющее автору вывалить все свои переживания на подчинённых. И это мы даже не коснулись темы рабочих чатов и управления вузом через Вайбер и Вотсап...

В общем, приглашаю подписчиков в комментарии с самыми любимыми примерами из мира цифровой коммуникации.

P.S. А ещё по этой теме рекомендую канал @digitaletiquette. Как и всегда, это действительно рекомендация, а не реклама.

Коллеги из МГЛУ просят привлечь внимание к ситуации в вузе. Судя по всему, университет продолжают сотрясать скандалы, вызванные спорной политикой нынешнего и предыдущего ректоров.

"Мы просим Минобрнауки и другие компетентные органы обратить внимание на главный иняз страны - МГЛУ им. Мориса Тореза, где прямо сейчас нарушаются права студентов и преподавателей, а также законы логики и здравого смысла.

Управляет МГЛУ с 2017 года Ирина Краева – близкая подруга Ирины Халеевой, которую в 2016 году попросили на выход после коррупционного скандала (при Халеевой несколько факультетов лишились аккредитации, а студентов бюджетников начали принуждать платить за языки и шантажировать отсутствием оных в дипломе в случае отказа).

Госпожа Краева ушла недалеко. При ней студентам вдвое урезали стипендию, а недовольным, устроившим флэшмоб в соцсетях, оперативно позатыкали рты. При ней начались массовые увольнения преподавателей: так в 2020 году целиком уволилась кафедра коммуникационных технологий.

Вскоре за Краевой в вуз вернулась Ольга Титкова. Сейчас она руководит факультетом ИМОиСПН, хотя в 2016 году благодаря исключительному управленческому таланту ее факультет лишился аккредитации, оставив студентов без дипломов за пару месяцев до выпуска. По традиции, не обошлось без доведения до увольнения преподавателей, выговоры раздаются направо и налево. Сейчас на факультете компетентных преподавателей можно найти с большим трудом.

Одновременно с этим, отлично себя чувствуют такие кадры как Василий Белозёров - зав. кафедрой политологии, известный фразой: «От студента до президента никто мне не указ». Фамильярности, крики – малая часть того, что позволяет себе профессор Белозёров в общении со студентами и подчинёнными (доказательства в распоряжении канала - Р.R.). Кроме того, студентки разных курсов в разное время сообщали о домогательствах со стороны Белозёрова. При этом квалификация полковника запаса Белозёрова для преподавания предметов, связанных с дипломатией и современной политикой, остается под вопросом.

Студенты и преподаватели неоднократно жаловались на происходящее, но ничего не меняется".

Р.R.: если у подписчиков есть дополнительная информация или альтернативные точки зрения, добро пожаловать в комментарии или @RResearcherBot.

А что, так можно было?..

Список призёров и победителей всероссийской олимпиады школьников по китайскому языку в 2021 году (9 и 10 классы). В 11 классе ситуация несколько другая, детей из китайских семей только половина.

Тем временем, в Новосибирске продолжается цирк с институтами СО РАН. Ранее я уже писал о том, с каким скандалом происходила смена директора в ФИЦ ИВТ. На этот раз всё куда масштабнее.

Сразу три учреждения Сибирского отделения РАН хотят присоединить к Новосибирскому государственному университету: Институт систем информатики (ИСИ), Федеральный исследовательский центр информационных и вычислительных технологий (ФИЦ ИВТ) и Институт вычислительной математики и математической геофизики (ИВМиМГ). Реальная конкуренция идёт, насколько можно понять, за суперкомпьютерный центр "Лаврентьев" и прилагающееся финансирование.

Политически инициатива интересна тем, что её продвигает председатель СО РАН Пармон при поддержке губернатора Травникова в обход руководства трёх упомянутых институтов и, естественно, их коллективов. Также письмо с предложением о присоединении подписали члены президиума Сибирского отделения — руководители других крупных институтов. Выглядит это максимально странно, т.к. выходит, что Сибирское отделение РАН, при всей своей гордости и независимости, хочет добровольно отторгнуть три научных института. Аргументация для таких случаев стандартная: мол, когда всё объединено в одно юрлицо, то и работает намного лучше.

Как пишет НОП, инициатива не была согласована с Сергеевым и президиумом РАН, без одобрения которых такие операции проходить не могут. Что делает ситуацию ещё более скандальной. Сторонники А. Юрченко (которого назначили врио ФИЦ ИВТ и затем сняли) считают, что скандалы связаны между собой и с полноценным утвержденным директором такая операция бы не прошла (хотя она и так ещё далека от завершения).

Что касается существа дела, то мне трудно представить, как можно присоединить научную организацию к вузу без полного растворения за 3-4 года. В целом всё это выглядит как административный круговорот, который подменяет собой реальную работу по развитию организаций.

https://tayga.info/175274

Завалявшиеся метафоры

Сегодня я решил опубликовать довольно простые мысли, которые по отдельности не тянут на целый пост и поэтому давно лежат в запасниках. Итак.

1) Университет — это дерево. Равно как и любая научная организация. Это не конструктор, который можно разобрать на детальки, смешать с аналогичным конструктором и быстренько собрать в чистом поле. Потому что дерево растёт и становится сильнее долгие годы, причём даже без особого вмешательства извне. Тем не менее, лучше его удобрять и обрезать некоторые ветки. Бессмысленно пытаться вырастить новый ствол за один сезон — можно, конечно, приставить к пеньку чужеродное полено и наклеить зелёные листочки, но всё это со временем отвалится.

2) Тяжёлая артиллерия на линкоре мощна и эффективна. Чтобы это было действительно так, нужно (а) навести пушки на цель и (б) начинать стрелять. У меня складывается ощущение, что когда государство наконец обращает внимание на какую-то проблему или задачу, палить из всех калибров начинают гораздо раньше, чем определят хотя бы нужную сторону света. Пусть орудие ещё разворачивается, но до конца года нужно провести не менее 10 залпов! И успеть написать отчёт.

3) Побеждать соломенное чучело очень удобно. Ещё лучше вести с ним долгую кровопролитную войну, чтобы никто не забывал, как смертоносен твой клинок и как крепки доспехи. Но перед наведением пушек и спиливанием деревьев (см. пп. 1-2) стоит непременно задать себе вопрос: а существует ли проблема, которую мы решаем? Удивительно, но именно этот, очевидно, важнейший этап решения проблем зачастую игнорируется. Безусловно, бить соломенное чучело — политически беспроигрышный проект: несуществующая опасность не причиняет вреда, а вы, тем не менее, закрепляетесь в роли триумфатора. Одна беда, что в это время остаются без внимания не соломенные, а настоящие проблемы.

Заметки на полях. В медийных материалах о науке и образовании завершается принципиальный сдвиг понятий. Схема замены: в зависимости от необходимости использование или покупка какой-либо готовой технологии может называться инновацией, технологическим предпринимательством, развитием (!) технологии и даже наукой. Особенно это характерно для материалов о сфере IT.

Да, с таким сдвигом любая новость кажется весомее. И да, это обман.

Поэтому хочу ещё раз напомнить, что покупка и использование 3D-принтера не является развитием аддитивных технологий. Покупка и использование программного пакета не делает вас архитектором ПО. Сборка чего-либо из готовых модулей с Алиэкспресса не телепортирует школьника на передний край робототехники. Не замечать пропасть между разработчиками технологии и её пользователями — всё равно что не отличать водителя автомобиля от его конструктора. Ну или думать, что массовая покупка самых новых "Мерседесов" разовьёт автопром в нашей стране.

Но если в случае с автомобилями всем всё очевидно, то в области применения священных компьютеров и роботов всё становится как-то туманно. Особенно когда сверху на это всё навешивается ярлык "цифра", что бы это ни значило. И вот уже получается, что восьмиклассник, собравший экскаватор с камерой из Лего, практически готов к номинации на Нобелевку.

Очевидно, покупка и освоение импортных высокотехнологичных устройств и программ — это важная и даже необходимая практика. Но давайте называть вещи своими именами и не превращать общедоступные рабочие инструменты в Святой Грааль.

По телеграму прошла (и даже ещё идёт) довольно серьёзная волна критики, касающаяся международного сотрудничества в науке. Прежде всего, речь идёт о претензиях к Константину Северинову и его работе в Сколтехе, а также к форуму ректоров России и Великобритании, организованному МГУ.

Не претендуя на однозначное отделение правых от виноватых, зафиксирую несколько принципиальных моментов относительно зарубежных научных контактов (как и всегда, опираясь на свои представления из мира физики прежде всего).

1. Безусловно, если основная цель некой структуры или мероприятия состоит в трудоустройстве перспективной российской молодёжи в зарубежные университеты и компании, то это однозначно вредно для отечественной науки. Я лично, как участник процесса, заинтересован в том, чтобы наше сообщество обогащалось талантами, а не теряло их. Тут вопросов быть не может.

2. Одновременно с этим, настоящая наука является принципиально международной деятельностью. Традициям обмена уже, наверное, сотни лет. Сам по себе выезд учёных на работу, на семинары, конференции и стажировки — это нормальная часть жизни, без которой любое сообщество закиснет и с большой вероятностью станет болотом.

Идеальной ситуацией является баланс входящего и исходящего потока учёных, причём не только по количеству, но и по качеству. Объективно, условия для занятий наукой в Европе или США остаются в среднем более привлекательными, чем в России, поэтому достичь баланса трудно. Как только любая лаборатория выходит на лидерский уровень, появляется вероятность оттока кадров. Но это повод не запрещать стажировки, иностранные журналы и британских ректоров, а продолжить работу по улучшению условий (и речь не только о количестве денег, но и, например, о бюрократической нагрузке, прогнозируемости финансирования и правилах закупок).

3. Западные учёные — это не стадо баранов (простите), равно как и талантливые российские аспиранты и студенты. Французский профессор не обязательно является сторонником размещения ядерных ракет с радужными флагами под Киевом, стремясь перед этим пропылесосить все таланты от Калининграда до Владивостока. Люди науки, как и все остальные люди, имеют широкий спектр взглядов, но, вероятно, более критичны к пропаганде и склонны независимо оценивать происходящее. И это также повод поддерживать контакты, а не рвать из-за чьих-то там заявлений. В конце концов, политические настроения и кабинеты министров сменятся раз пять, а профессор X всё ещё будет главным специалистом в своей радиохимии.

Что касается студентов и аспирантов, нагнетание шпионских настроений может дать лишь обратный эффект. Многие согласятся работать в родной стране, имея понятные карьерные перспективы и нормальные возможности для международного сотрудничества. Обстановка истерии уменьшит вероятность такого выбора.

4. Несмотря на все проблемы, российская наука по-прежнему уважаема профессиональным сообществом (далеко не только как источник кадров). В основе этого лежит, безусловно, широкое фундаментальное образование, которое зачастую оказывается более основательным, чем у многих западных коллег. Среди физиков до сих пор ходит байка, что если вы что-то открыли, то это скорее всего уже сделали в Советском союзе 50 лет назад [но вот в мире об этом не узнали как раз из-за ограниченности контактов; историй о потере приоритета множество].

Другой важный плюс нашей научной системы — это феномен научных школ. И отчасти связанная с этим возможность с начала карьеры основательно вникнуть в одну тему и получить в ней глубокие результаты. На Западе это усложняется необходимостью часто менять места работы до получения постоянной позиции (что может произойти далеко не в юном возрасте). Как и всегда, это лишь моя субъективная оценка, однако, уверен, именно в таком ключе стоит разъяснять положительные стороны работы в России для студентов, которые стоят перед выбором.

Адекватное отношение к иностранным учёным и развитие реальных сильных сторон отечественной науки (вместо ежегодно выдумываемых) — это лучший способ завербовать гораздо большее количество иноагентов на свою сторону, чем может показаться.

Когда пришли пришли только положительные рецензии на заявку, но грант всё равно не дали.

источник

Сколько работает преподаватель вуза

Инфографика от https://skillbox.ru/media/education/tsifry-mesyatsa-nagruzka-prepodavateley-i-prokhodnye-bally-priyemnoy-kampanii-2021/

Индивидуальные траектории для взрослых

Выскажу пару мыслей по поводу исследования ВШЭ о занятости преподавателей высшей школы (см. вчерашний пост в канале Наука и университеты, инфографика подготовлена компанией Скиллбокс). Напомню, мониторинг ВШЭ выявил среднюю занятость преподавателя, равную почти 14 часам за один рабочий день, что может потрясти неподготовленного читателя.

Первое. Эта цифра практически неминуемо следует из нагрузки 900-1000 голосовых часов в год, которые, в свою очередь, вытекают из нормативного соотношения числа преподавателей и студентов 1:12 (наивная арифметика приводилась в канале ранее). Если учесть, что преподаватель хотя бы как-то готовится к занятиям и уделяет время науке, удивляться тут нечему.

Второе, более общее. Сложившуюся ситуацию в высшем образовании (да и в науке) можно охарактеризовать как отсутствие устойчивого "среднего пути" для конкретного участника. Иными словами, возможность добросовестно работать без перегрузок и получать достойную зарплату допустима лишь в теории. В реальности устойчивыми состояниями, выражаясь языком точных наук, являются либо ненормальные переработки и хорошая зарплата, либо преподавание от звонка до звонка и голый оклад.

Причин здесь много, и все они сводятся к тому принципу, что лучший получает всё. В идеальном мире университетский преподаватель мог бы вести умеренное количество занятий (а научный сотрудник — выполнять госзадание, обеспечивающее базовый оклад) и успевать дополнительно заниматься исследованиями по одному гранту или коммерческому заказу. Это давало бы нормальную зарплату и человеческую нагрузку. На практике же так не бывает почти никогда. Почему?

Посмотрим на научную составляющую. При текущем уровне конкуренции для поддержания грантового финансирования на постоянном уровне придётся подавать в среднем 3-5 заявок (а то и больше) в момент окончания финансирования. Однако вероятность выигрыша резко зависит от уровня исследований: у сильнейшей группы одобрят больше половины, у группы среднего уровня — ничего или почти ничего. И в этот момент траектории разойдутся: сильные станут ещё более сильными и занятыми, а менее сильные не получат для развития ничего. На следующем цикле, естественно, шансы сильных вырастут ещё больше.

Безусловно, гранты созданы в первую очередь для поддержки сильнейших (что напрямую декларирует, например, фонд РНФ). Однако сегодня примерно на тех же принципах начинает строиться и стимулирование сотрудников внутри организаций, что дополнительно усиливает неустойчивость.

Если делать конструктивно-позитивный вывод, то я абсолютно уверен, что в долговременной перспективе выиграет тот университет (или та научная организация), которая сумеет в сложившихся условиях обеспечить относительную стабильность карьерных траекторий. Замечу, что это совершенно не означает перехода к тотальной уравниловке и отсутствия поощрения за достижения в работе. Речь лишь о том, чтобы несущественные различия в уровне или вообще случайные события в карьере не приводили к разнице доходов в 10 раз.


UPD.: как справедливо замечают подписчики, приведённая выше инфографика некорректно отражает суть результатов, полученных в исследовании ВШЭ, — на картинке сложены затраты времени по видам деятельности без учёта процента сотрудников, которые этой деятельностью занимаются.

Однако и сам оригинальный документ содержит противоречия: с одной стороны, по рис. 11 можно сделать вывод, что рабочая неделя сотрудника вуза лишь немногим больше 40 часов, что вполне нормально. С другой стороны, суммирование временных затрат на виды деятельности (рис. 12), умноженных на долю вовлеченных сотрудников (рис. 13), даёт продолжительность рабочей недели уже около 60 часов, т.е. 12 часов в день при пятидневке. Что близко к заявленной в инфографике переработке.

Поэтому доклад, конечно, наталкивает на размышления, но в количественном плане даёт не вполне понятную картину.

Вчера вечером А.Р. Хохлов опубликовал на своей странице в Фейсбуке интереснейшие данные, прозвучавшие на заседании Научно-издательского совета РАН. Речь шла о том, где размещались зарубежные научные публикации, в которых основной вклад принадлежит российским учёным (если быть точным, в которых российский учёный указан в качестве corresponding author).

Так вот. В 2020 году в свет вышло 27 тысяч таких статей в зарубежных журналах, из них 7 тысяч — в категории Open Access (это означает, что за публикацию платит автор, зато для любого читателя доступ свободный). Примерно 4 тысячи из этих работ опубликованы в издательству MDPI, которое формально является швейцарским, однако контролируется китайским бизнесом.

По самой скромной оценке, авторы заплатили за публикацию этих работ в сумме около 10 млн. долларов (760 млн. рублей) за один год, что в пять раз превышает расходы российского бюджета на все (!) журналы РАН. Как справедливо отмечает академик Хохлов, оплата публикаций Open Access чаще всего происходит с научных грантов или за счёт места работы, и в конечном счёте это бюджетные средства.

Очевидно, возникает вопрос: зачем мы пишем в то же сомнительное издательство MPDI (будем честными, экспертиза там, мягко говоря, случайного качества), если за такие средства могли бы развивать свои журналы? Признаемся, что в MDPI пишут не от жажды поделиться открытием: так поступают когда опубликоваться нужно срочно, но минимально прилично.

Безусловно, нам будет сложнее конкурировать в скорости рецензирования, так как русскоязычных экспертов на порядок меньше, чем англоговорящих, а именно этот параметр и является критичным для выбора не самого раскрученного журнала для публикации хорошего результата. Но ведь и статьи можно принимать как на русском, так и на английском, а при наличии бюджета — делать оперативный перевод в любую сторону. Складывается впечатление, что вопрос скорее организационный. Отдельно подчеркну, что это могло бы очень помочь представителям гуманитарных наук: им сориентироваться среди мусора куда сложнее, с честными журналами там совсем туго.

Пожалуй, только от одного хочется предостеречь — от любимых запретительно-показательных мер вроде необходимости опубликовать по проекту не менее такого-то процента статей в российских журналах и тому подобного. Ведь никто не заставляет учёных нести по несколько тысяч долларов за статью в то же MDPI, они просто берут и работают почти безукоризненно в организационном плане. Думаю, стоит хотя бы попробовать самим. Тем более, в государственном масштабе речь идёт практически о копейках.

Президиум РАН не поддержал предложение о создании вычислительного центра путем объединения трех институтов Сибирского отделения (СО) РАН и НГУ.

Соответствующее постановление президиума РАН опубликовано в четверг на сайте академии.

«Члены президиума РАН заслушали информацию вице-президента РАН, председателя Сибирского отделения РАН академика РАН Валентина Пармона о создании крупного вычислительного центра путем объединения трех институтов СО РАН и НГУ. Члены президиума РАН не поддержали предложение о создании вышеуказанного Центра и сочли необходимым направить письмо в Минобрнауки России по этому вопросу», - говорится в документе.

Кроме того, президиум РАН рекомендовал президиуму СО РАН в кратчайшие сроки обсудить вопрос о создании Центра и представить решение в президиум РАН.

Обсуждаемые институты - Институт систем информатики СО РАН, Федеральный исследовательский центр информационных и вычислительных технологий СО РАН и Институт вычислительной математики и математической геофизики СО РАН - как и НГУ, все расположены в новосибирском Академгородке.

Ранее сообщалось, что масштабный суперкомпьютерный центр «Лаврентьев» в новосибирском Академгородке планируется создать к 2025 году. По словам ректора НГУ Михаила Федорука, важность строительства такого центра обусловлена катастрофическим отставанием российской суперкомпьютерной инфраструктуры от передовых стран.

Подробнее читайте на сайте ТАСС.

@rasofficial

101 причина публиковать научные статьи

После поста о публикациях в платных иностранных журналах (в том числе, в издательстве MDPI) в чате произошла довольно бурная и какой-то мере полезная дискуссия. Как минимум, математики узнали о том, что в естественных науках принято (и даже поощряется) предлагать список желательных и нежелательных рецензентов при подаче рукописи в журнал, а затем и математики, и естественники посочувствовали гуманитариям, у которых любая экспертиза часто подразумевает неофициальную или официальную мзду плату.

Продолжу проблематизацию. Итак, надо признать, что сегодня научная статья является далеко не только средством коммуникации учёных и закрепления приоритета, как это может показаться снаружи. Это одновременно и отчёт о проделанной работе, и строчка в резюме, и охранная грамота для аттестации, и заявка на финансирование, и средство повышения формальных наукометрических показателей. Данные "роли" предъявляют к статье фундаментально противоречивые требования. Речь, естественно, о ситуации не только в России: хотя в более экономически благополучных странах финансирование и не такое лоскутное, но всё же это разница количественная, а не качественная.

Действительно, в идеальном мире исследователь готов опубликовать результаты своего труда только когда он разобрался в определённом вопросе (хотя бы как-то, хотя бы с какой-то стороны). Ему нет смысла сильно затягивать, но и не нужно успевать до конца года или покорять особенно несговорчивый журнал — хорошую работу заметят и прочитают.

В мире реальном всё куда запутаннее. С одной стороны, для отчётов по любым научным проектам вы обязаны публиковаться, и притом в заданные сроки. Если работа ещё не завершена, это склоняет к тому, чтобы протолкнуть "то, что получилось" в средненький журнал. Примерно того же требуют разного рода внутренние КПЭ и рейтинги, часто ещё менее разборчивые в вопросах качества. С другой стороны, для репутации и для получения финансирования в будущем полезнее довести работу до ума и попытаться попасть в хорошее издание; однако тут процесс переписки с рецензентами может занять целый год, и результат заранее неизвестен. С третьей стороны, подгонка под стиль слишком гламурных научных журналов может изрядно выхолостить суть работы и загнать её глубоко в какие-нибудь Appendix и Supplementary materials.

И ещё об одном часто забывают при обсуждении статей. Рискну утверждать, что сегодня любая публикация без буквальной рекламы на профильных конференциях пройдёт незамеченной с большой вероятностью, хоть в первом квартиле, хоть в журнале из топ-1%. И если мы хотим добиться повышения т.н. видимости российской науки (ну или честного роста цитируемости и Хиршей), то регулярное участие в международных конференциях должно быть обыденностью, а не привилегией для самых успешных. Типична ситуация, когда университет поощряет публикационную активность и рост цитируемости сотрудников, но вот поддержкой научных командировок занимается очень неохотно. И ладно бы цитируемость, дело же ещё и в новых идеях и новых связях, но это уже совсем другая история.

Вряд ли существует однозначный выход из ситуации и непонятно, нужен ли он. Во всяком случае, идеалистический посыл "главное чтобы работы были хорошие, и неважно, где публиковаться" подойдёт только самым отчаянным романтикам. Пока предлагаю согласиться, что научная статья сегодня — это и валюта, и медаль, и долгосрочный вклад, и акт выполненных работ, и, наконец, письмо двум-трём коллегам, которые в теме. В целом это удобно так же, как удобно иметь банковскую карточку, полный список контактов, электронную почту и заказ такси в одном смартфоне. В кармане ничего лишнего, но потерять телефон или разрядить аккумулятор — значит буквально выпасть из жизни. Вопрос в том, насколько глубоко мы хотим распространить этот принцип на научные публикации.