Forwarded from Деньги в искусство
#смотритесами
Анастасия Хаустова о выставке «Улица с односторонним движением» в галерее «Триумф». Часть 1:
До 13 августа в галерее «Триумф» идет групповая выставка «Улица с односторонним движением» — совместный проект галереи и казанского Центра современной культуры «Смена». Это первый проект из цикла «Системная сборка», который будет знакомить публику Москвы и других городов России с местными художественными сценами Нижнего Новгорода, Екатеринбурга, Перми и т.д. «Улица» объединяет художников, биография которых связана с Казанью, а творчество — «формирует актуальную художественную повестку города». «Смена» за десять лет своего существования превратилась из самоорганизации в крупную и значимую независимую институцию на культурной карте России — при центре есть книжный магазин и издательство, фестивали «Искра» и «Рудник», он активно сотрудничает с музеями, галереями и фондами, делая все для популяризации современной культуры Татарстана.
На выставке 22 участника — с некоторыми из них столичный зритель наверняка знаком, о некоторых узнает впервые. Каждый из художников, несмотря на территориальное объединение, тем не менее обладает своим индивидуальным языком и работает с конкретными проблематиками. Например, междисциплинарная художница Дина Салкын размышляет о непростом взаимодействии природы и современного человека, Артур Голяков занимается вопросами устройства объектности, мистицизма и ритуалов, а Artyomm Seeela посвятил свои последние проекты исследованию искусства животных.
Выставка щедра и на медиумы: здесь есть как классические медиумы живописи, графики, керамики, так и новые медиа: видео, фото, саунд-арт. Илья Татаров в скульптурах из серии «Вечное болото» использует пластик, акрил и силикон, Нурия Нургалиева в проекте «Я сохранила все твои слезы» миксует тканевые объекты, цифровое искусство и анимацию, а Элина Геннадьевна представила инсталляцию «Энди», в которой использованы фотограмметрия, 3D-печать и восьмиканальный звук.
При беглом просмотре складывается вполне закономерное ощущение об отсутствии у казанского искусства своей специфики — многие художники работают в рамках актуального художественного языка или затрагивают «вечные темы», будь то постгуманизм и объектность или одиночество, любовь, эскапизм. Однако на выставке есть пул авторов, которые очевидно деколонизируют логику международного новояза и обращаются к локальному контексту, личной истории и памяти. Юлия Павлова в работе «О лесе, пепле и ловушках» продолжает изучение и конституирование мифа в рамках традиционной татарской культуры и рассказывает об опыте отшельничества своего отца. Сания Саженская создала «Многогранный мир» — кочевой шатер, посвященный семье художницы, которая прошла долгий путь миграций, и сопроводила его родословной.
Работу Ирины Сафиуллиной «Узгереш / Преображение» я бы и вовсе назвала для выставки смыслообразующей. Художница показывает трансформацию современного восприятия до схематизации и упрощения: ряд зеркальных пластин с традиционным татарским орнаментом, в котором заключены зооморфный и цветочно-растительный мотив, нивелируется здесь до пикселя — символа цифровой унификации.
Анастасия Хаустова о выставке «Улица с односторонним движением» в галерее «Триумф». Часть 1:
До 13 августа в галерее «Триумф» идет групповая выставка «Улица с односторонним движением» — совместный проект галереи и казанского Центра современной культуры «Смена». Это первый проект из цикла «Системная сборка», который будет знакомить публику Москвы и других городов России с местными художественными сценами Нижнего Новгорода, Екатеринбурга, Перми и т.д. «Улица» объединяет художников, биография которых связана с Казанью, а творчество — «формирует актуальную художественную повестку города». «Смена» за десять лет своего существования превратилась из самоорганизации в крупную и значимую независимую институцию на культурной карте России — при центре есть книжный магазин и издательство, фестивали «Искра» и «Рудник», он активно сотрудничает с музеями, галереями и фондами, делая все для популяризации современной культуры Татарстана.
На выставке 22 участника — с некоторыми из них столичный зритель наверняка знаком, о некоторых узнает впервые. Каждый из художников, несмотря на территориальное объединение, тем не менее обладает своим индивидуальным языком и работает с конкретными проблематиками. Например, междисциплинарная художница Дина Салкын размышляет о непростом взаимодействии природы и современного человека, Артур Голяков занимается вопросами устройства объектности, мистицизма и ритуалов, а Artyomm Seeela посвятил свои последние проекты исследованию искусства животных.
Выставка щедра и на медиумы: здесь есть как классические медиумы живописи, графики, керамики, так и новые медиа: видео, фото, саунд-арт. Илья Татаров в скульптурах из серии «Вечное болото» использует пластик, акрил и силикон, Нурия Нургалиева в проекте «Я сохранила все твои слезы» миксует тканевые объекты, цифровое искусство и анимацию, а Элина Геннадьевна представила инсталляцию «Энди», в которой использованы фотограмметрия, 3D-печать и восьмиканальный звук.
При беглом просмотре складывается вполне закономерное ощущение об отсутствии у казанского искусства своей специфики — многие художники работают в рамках актуального художественного языка или затрагивают «вечные темы», будь то постгуманизм и объектность или одиночество, любовь, эскапизм. Однако на выставке есть пул авторов, которые очевидно деколонизируют логику международного новояза и обращаются к локальному контексту, личной истории и памяти. Юлия Павлова в работе «О лесе, пепле и ловушках» продолжает изучение и конституирование мифа в рамках традиционной татарской культуры и рассказывает об опыте отшельничества своего отца. Сания Саженская создала «Многогранный мир» — кочевой шатер, посвященный семье художницы, которая прошла долгий путь миграций, и сопроводила его родословной.
Работу Ирины Сафиуллиной «Узгереш / Преображение» я бы и вовсе назвала для выставки смыслообразующей. Художница показывает трансформацию современного восприятия до схематизации и упрощения: ряд зеркальных пластин с традиционным татарским орнаментом, в котором заключены зооморфный и цветочно-растительный мотив, нивелируется здесь до пикселя — символа цифровой унификации.
Смена
Смена | Центр современной культуры. Казань
Forwarded from Деньги в искусство
#смотритесами
Анастасия Хаустова о выставке «Улица с односторонним движением» в галерее «Триумф». Часть 2:
«Улица с односторонним движением» — важная веха и симптом времени. Под воздействием деколониального и антиимпериалистического дискурса внимание «метрополии» стало обращаться к «периферии». Появляется все больше материалов и проектов, так или иначе репрезентирующих многообразие современного искусства за пределами двух столиц, и здорово, если «Улице» удается подчеркнуть саму проблематику подобного разделения и указать на невозможность абсолютизации. Также важно понимать, что такой троп как «искусство Казани» (обобщения, кстати, всегда суть выборка) не должен приводить к экзотизации: многие художники, участвующие в выставке, плотно вписаны в общероссийскую и международную художественную среду, обучаются или работают в других городах (а у Саши Шардак, например, параллельно проходит персоналка в АRТ4).
Все помнят «Немоскву», которая сегодня служит циничным примером колониальной логики большой институции из «центра», и связанные с ней скандалы институционального насилия (за фасадом больших проектов, конечно, всегда происходят какие-то скандалы, хочется верить, что в данном случае все остались довольны). Идеальные примеры — наверное впереди и будут предполагать деконструкцию и тонкое различение подобных бинарных оппозиций на общеструктурном уровне: уж слишком сложно сделать неирархичную выставку, а не смотр «инакового», создать настоящий манифест мультикультурализма, а не имперскую агитку. На внешний взгляд, выставке в «Триумфе» удалось обойти все острые углы и послужить делу равноправного диалога, а не институционального покровительства, поэтому лично я с интересом буду ждать других проектов из цикла «Системная сборка».
Участники: Alesha, Neji201, Artyomm Seeela, Зуля Алиева, Артур Голяков, Стася Ибрагим, Катерина Конюхова, Настя Мороз, Нурия Нургалиева, Варя Обшивалкина, Юлия Павлова, Аврора Родина, Сания Саженская, Зухра Салахова, Дина Салкын, Ирина Сафиуллина, Дарья Скрипаль, Илья Татаров, Иван Урбан, Саша Шардак, Анастасия Юсыпей, Эллина Геннадьевна
⏳До 13 августа 2023 года
Анастасия Хаустова о выставке «Улица с односторонним движением» в галерее «Триумф». Часть 2:
«Улица с односторонним движением» — важная веха и симптом времени. Под воздействием деколониального и антиимпериалистического дискурса внимание «метрополии» стало обращаться к «периферии». Появляется все больше материалов и проектов, так или иначе репрезентирующих многообразие современного искусства за пределами двух столиц, и здорово, если «Улице» удается подчеркнуть саму проблематику подобного разделения и указать на невозможность абсолютизации. Также важно понимать, что такой троп как «искусство Казани» (обобщения, кстати, всегда суть выборка) не должен приводить к экзотизации: многие художники, участвующие в выставке, плотно вписаны в общероссийскую и международную художественную среду, обучаются или работают в других городах (а у Саши Шардак, например, параллельно проходит персоналка в АRТ4).
Все помнят «Немоскву», которая сегодня служит циничным примером колониальной логики большой институции из «центра», и связанные с ней скандалы институционального насилия (за фасадом больших проектов, конечно, всегда происходят какие-то скандалы, хочется верить, что в данном случае все остались довольны). Идеальные примеры — наверное впереди и будут предполагать деконструкцию и тонкое различение подобных бинарных оппозиций на общеструктурном уровне: уж слишком сложно сделать неирархичную выставку, а не смотр «инакового», создать настоящий манифест мультикультурализма, а не имперскую агитку. На внешний взгляд, выставке в «Триумфе» удалось обойти все острые углы и послужить делу равноправного диалога, а не институционального покровительства, поэтому лично я с интересом буду ждать других проектов из цикла «Системная сборка».
Участники: Alesha, Neji201, Artyomm Seeela, Зуля Алиева, Артур Голяков, Стася Ибрагим, Катерина Конюхова, Настя Мороз, Нурия Нургалиева, Варя Обшивалкина, Юлия Павлова, Аврора Родина, Сания Саженская, Зухра Салахова, Дина Салкын, Ирина Сафиуллина, Дарья Скрипаль, Илья Татаров, Иван Урбан, Саша Шардак, Анастасия Юсыпей, Эллина Геннадьевна
⏳До 13 августа 2023 года
Forwarded from Деньги в искусство
#смотритесами
Анастасия Котельникова о выставке «Основано на реальных событиях» в ЦСИ «Винзавод»:
Масштабный проект «Основано на реальных событиях», созданный при участии галереи «Триумф», представляет селекцию российского видео-арта от куратора Полины Могилиной и художника Кирилла Преображенского. Выставка расположилась в залах винзаводовского Большого Винохранилища, известного своими сводчатыми потолками и системой пространств, лишенных солнечного света — идеальная среда для экранного искусства. Архитектурное сопровождение, лабиринт из коридоров и комнат, настраивает на атмосферу средневековых катакомб с низкой температурой воздуха (что было ловко предусмотрено организаторами, предоставившими пледы и горячий чай посетителям) и точечным освещением.
Особое внимание уделили оформлению этикеток и текстов, выполнив их в стиле бюрократического документооборота: описание к каждой работе и биография художника вложены в папку с надписью «Дело», освещенной настольной лампой. Создавая обстановку следствий в духе НКВД, организаторы подчеркивают провокативность названия «Основано на реальных событиях» — фразы, используемой киношниками для привлечения зрительского внимания. Однако «реальность» — настолько пространное и гибкое понятие, что на основе него можно сварить любой сюжет, даже самый замысловатый. В фокус кураторов попали работы, в которых ярко отражена эта игра метафоричной реальности и стиля мокьюментари.
В целом логика повествования, задуманная кураторами, и фокус на молодых авторов, четко прослеживается в отборе произведений. По-видимому, в задачи проекта не входило создание ретроспективы российского видео-арта. Нарратив экспозиции складывается вокруг центральной темы — переосмысление российской действительности. Работы Романа Мокрова «Моя мелодия», Даниила Зинченко «Семь дней за семь минут», Дмитрия Гутова «С квартиры на квартиру» и Александра Бродского «Прибытие» повествуют о бескрайних просторах и дорогах, пронизывающих эти пространства. В эту же группу можно включить зацикленное видео Василия Кононова-Гредина с бегущим белым конем.
Советская мифология разворачивается в видео-инсталляциях арт-группы «Синий суп» («Выход») и Кирилла Преображенского («На алых атласных подушечках»), в нарративе работы Екатерины Муромцевой «В этой стране». Повестка сегодняшнего дня лучше всего передана в ролике Алексея Булдакова «Mute» с нарезкой новостей с безмолвными репортерами. В часовом фильме «Гарнизон А» Марии Болговой и Лизы Кашинцевой, расположенном в пространстве похожем на кинотеатр, запечатлена игра детей в некое подобие советской «Зарницы», включающей в себя имитацию военных действий. Тема псевдодокументалистики или фейков, предполагающая разрушить веру зрителя в достоверность любого видео, рассматривается в ироничном ролике, в духе РЕН ТВ, про картошку Ильи Мартынова и видео-работе «Ноги — атавизм» Михаила Местецкого.
И если современный российский кинематограф, неразрывно связанный с госбюджетом и не рассчитывающий на прибыль с проката, что очевидно влияет на качество продукта, плохо подражает западным образцам, то российский видео-арт можно считать относительно независимым направлением. Хотя прецеденты покупок видео случаются на нашем рынке не так часто, несколько художников успешно развиваются в этом направлении (не представленные на выставке AES+F, Ольга Чернышева или арт-группы «Провмыза», «Синий суп», чьи работы можно увидеть).
Видео-арт — один из видов искусства, требующих к себе более пристального внимания кураторов при выстраивании экспозиции. Несмотря на то, что мы перманентно окружены дигитальными медиа, не каждый зритель готов провести на выставке более 10-15 минут у экрана. Здесь хронометраж всех роликов сложно осилить за один поход (некоторые работы идут более часа). Усугубляет обстановку давящая атмосфера темного замкнутого пространства, нагнетающая оцепенение перед представленной художественной реальностью: получится ли найти точки опоры в выдуманной реальности или попасть в ловушку художественного вымысла? В любом случае сменить фон тревожной повседневности вам не удастся.
⏳До 3 сентября 2023
Анастасия Котельникова о выставке «Основано на реальных событиях» в ЦСИ «Винзавод»:
Масштабный проект «Основано на реальных событиях», созданный при участии галереи «Триумф», представляет селекцию российского видео-арта от куратора Полины Могилиной и художника Кирилла Преображенского. Выставка расположилась в залах винзаводовского Большого Винохранилища, известного своими сводчатыми потолками и системой пространств, лишенных солнечного света — идеальная среда для экранного искусства. Архитектурное сопровождение, лабиринт из коридоров и комнат, настраивает на атмосферу средневековых катакомб с низкой температурой воздуха (что было ловко предусмотрено организаторами, предоставившими пледы и горячий чай посетителям) и точечным освещением.
Особое внимание уделили оформлению этикеток и текстов, выполнив их в стиле бюрократического документооборота: описание к каждой работе и биография художника вложены в папку с надписью «Дело», освещенной настольной лампой. Создавая обстановку следствий в духе НКВД, организаторы подчеркивают провокативность названия «Основано на реальных событиях» — фразы, используемой киношниками для привлечения зрительского внимания. Однако «реальность» — настолько пространное и гибкое понятие, что на основе него можно сварить любой сюжет, даже самый замысловатый. В фокус кураторов попали работы, в которых ярко отражена эта игра метафоричной реальности и стиля мокьюментари.
В целом логика повествования, задуманная кураторами, и фокус на молодых авторов, четко прослеживается в отборе произведений. По-видимому, в задачи проекта не входило создание ретроспективы российского видео-арта. Нарратив экспозиции складывается вокруг центральной темы — переосмысление российской действительности. Работы Романа Мокрова «Моя мелодия», Даниила Зинченко «Семь дней за семь минут», Дмитрия Гутова «С квартиры на квартиру» и Александра Бродского «Прибытие» повествуют о бескрайних просторах и дорогах, пронизывающих эти пространства. В эту же группу можно включить зацикленное видео Василия Кононова-Гредина с бегущим белым конем.
Советская мифология разворачивается в видео-инсталляциях арт-группы «Синий суп» («Выход») и Кирилла Преображенского («На алых атласных подушечках»), в нарративе работы Екатерины Муромцевой «В этой стране». Повестка сегодняшнего дня лучше всего передана в ролике Алексея Булдакова «Mute» с нарезкой новостей с безмолвными репортерами. В часовом фильме «Гарнизон А» Марии Болговой и Лизы Кашинцевой, расположенном в пространстве похожем на кинотеатр, запечатлена игра детей в некое подобие советской «Зарницы», включающей в себя имитацию военных действий. Тема псевдодокументалистики или фейков, предполагающая разрушить веру зрителя в достоверность любого видео, рассматривается в ироничном ролике, в духе РЕН ТВ, про картошку Ильи Мартынова и видео-работе «Ноги — атавизм» Михаила Местецкого.
И если современный российский кинематограф, неразрывно связанный с госбюджетом и не рассчитывающий на прибыль с проката, что очевидно влияет на качество продукта, плохо подражает западным образцам, то российский видео-арт можно считать относительно независимым направлением. Хотя прецеденты покупок видео случаются на нашем рынке не так часто, несколько художников успешно развиваются в этом направлении (не представленные на выставке AES+F, Ольга Чернышева или арт-группы «Провмыза», «Синий суп», чьи работы можно увидеть).
Видео-арт — один из видов искусства, требующих к себе более пристального внимания кураторов при выстраивании экспозиции. Несмотря на то, что мы перманентно окружены дигитальными медиа, не каждый зритель готов провести на выставке более 10-15 минут у экрана. Здесь хронометраж всех роликов сложно осилить за один поход (некоторые работы идут более часа). Усугубляет обстановку давящая атмосфера темного замкнутого пространства, нагнетающая оцепенение перед представленной художественной реальностью: получится ли найти точки опоры в выдуманной реальности или попасть в ловушку художественного вымысла? В любом случае сменить фон тревожной повседневности вам не удастся.
⏳До 3 сентября 2023
Forwarded from Деньги в искусство
#смотритесами
Анастасия Хаустова о выставках «Перипетия» Юмико Оно и «Игра» Марии Ефременко в галерее «Триумф». Часть 1:
В галерее «Триумф» до 1 октября проходят две созвучные, не совсем привычные для галереи выставки. Они ненавязчивые, спокойные, требовательные к зрительскому вниманию и медленности — к тому, чего современному человеку обычно не хватает. Однако, при формальном сходстве и очевидным отсылкам к историческому минимализму, каждая из них обладает своим голосом и контекстуальной спецификой.
Выставка японской художницы Юмико Оно, выпускницы петербургской Академии им. Штиглица, названа «Перипетия». Она встречает зрителя, как только он заходит в галерею и отсылает к утопической социалистической архитектуре в сочетании с родной для художницы японской культурой. Здесь есть карандашные рисунки на кальке — полупрозрачные россыпи камней, складывающихся в причудливые геометрические узоры. В следующей итерации эти рисунки трансформируются уже в строгие, но фантазийные зарисовки утопической архитектуры, укорененной в реальных социалистических проектах — в них действительно угадывается раннесоветский архитектурный авангард, так и не реализованные проекты Георгия Крутикова или Ивана Леонидова.
Центральное место занимает инсталляция «Пейзаж». Для нее художница создала около 400 фарфоровых объектов, напоминающие наполненные рисом пиалы. Каждая из них предельно индивидуальна — из-за обжига, глазурирования, — но составляет идеальный, ладно структурированный ансамбль. По мысли Артура Князева, автора выставочного текста, подобным образом Юмико Оно дает пристанище нереализованным советским утопиям, видимо подчеркивая невозможность унификации, о чем говорит сама природа индивидуальности.
Любопытно, как интерес японской художницы к социалистическим проектам перекликается с тем историческим фактом, что Япония — одна из немногих азиатских стран, которая не была подвержена социалистической «инфекции», смутировавшей в Советском союзе. Оторванность, строгость, минималистичность японской культуры, возможно, и стала той прививкой, уберегшей ее от политической катастрофы.
Анастасия Хаустова о выставках «Перипетия» Юмико Оно и «Игра» Марии Ефременко в галерее «Триумф». Часть 1:
В галерее «Триумф» до 1 октября проходят две созвучные, не совсем привычные для галереи выставки. Они ненавязчивые, спокойные, требовательные к зрительскому вниманию и медленности — к тому, чего современному человеку обычно не хватает. Однако, при формальном сходстве и очевидным отсылкам к историческому минимализму, каждая из них обладает своим голосом и контекстуальной спецификой.
Выставка японской художницы Юмико Оно, выпускницы петербургской Академии им. Штиглица, названа «Перипетия». Она встречает зрителя, как только он заходит в галерею и отсылает к утопической социалистической архитектуре в сочетании с родной для художницы японской культурой. Здесь есть карандашные рисунки на кальке — полупрозрачные россыпи камней, складывающихся в причудливые геометрические узоры. В следующей итерации эти рисунки трансформируются уже в строгие, но фантазийные зарисовки утопической архитектуры, укорененной в реальных социалистических проектах — в них действительно угадывается раннесоветский архитектурный авангард, так и не реализованные проекты Георгия Крутикова или Ивана Леонидова.
Центральное место занимает инсталляция «Пейзаж». Для нее художница создала около 400 фарфоровых объектов, напоминающие наполненные рисом пиалы. Каждая из них предельно индивидуальна — из-за обжига, глазурирования, — но составляет идеальный, ладно структурированный ансамбль. По мысли Артура Князева, автора выставочного текста, подобным образом Юмико Оно дает пристанище нереализованным советским утопиям, видимо подчеркивая невозможность унификации, о чем говорит сама природа индивидуальности.
Любопытно, как интерес японской художницы к социалистическим проектам перекликается с тем историческим фактом, что Япония — одна из немногих азиатских стран, которая не была подвержена социалистической «инфекции», смутировавшей в Советском союзе. Оторванность, строгость, минималистичность японской культуры, возможно, и стала той прививкой, уберегшей ее от политической катастрофы.
Forwarded from Деньги в искусство
#смотритесами
Анастасия Хаустова о выставках «Перипетия» Юмико Оно и «Игра» Марии Ефременко в галерее «Триумф». Часть 2:
Проект Марии Ефременко, выпускницы института «База», проходит на цокольном этаже галереи и также наследует минимализму, но с других, если ориентироваться на текст того же Князева, более тривиальных позиций. Выставка названа «Игра», и действительно, серии на первый взгляд одинаковых объектов могут прерываться здесь внезапностью алеаторики, ломая привычное зрительское восприятие. По задумке, зритель должен «взаимодействовать с объектами Марии и тем самым приобретать агентность, получать возможность влиять на возникающие образы» — однако это сомнительная и проблематичная интерпретация минималистичного искусства, нерепрезентативная по своей сути.
Когда такие художники, как Дональд Джадд и Роберт Моррис создавали свои объекты, показанные на «Первичных структурах» в 1966 году, их задачей было не развить способность зрителя к интерпретации, а указать на принципиальную важность контекста при взгляде на тот или иной объект. Это был манифест «радикальной объективности» (самим «минималистам», кстати, определение «минимализм» не нравилось), которая демонстрировала собственную, «независимую» жизнь объекта. В этом заключался парадокс минимализма, подвешивающего радикальную независимость объекта и зависимость нашей интерпретации от контекста. Это был отказ от любой предвзятости и необходимости какой-либо интерпретации в пользу реальности.
Закономерный вопрос посетил меня: чем обусловлено возвращение к минимализму здесь и сейчас (опуская тренд на экологическое и осознанное потребление в эпоху медиа-истерии)? Критик Майкл Фрид называл такое искусство не только «театральным», разворачивающим драму контекста, но и «идеологическим», молчаливо критичным по отношению к американской культуре того времени. В ней было немало лицемерия: телевизионная реклама обещала сладкую жизнь, пока американские войска бомбили Вьетнам. На задворках сытой американской культуры происходили страшные вещи, она была ими обеспечена, санкционирована. Кажется, мы знаем немало подобных историй.
Собственно минимализм — потомок авангарда, укорененный в скандинавском функционализме — таким образом сквозит в работах двух художниц, оказавшихся по соседству в одной галерее не только формально, но и контекстуально. Их восприятие требует тонкого чувства места и времени, в котором это, да и любое другое искусство создается. Распутывая эту драму контекста, пытаясь углубиться в связь современного искусства с историческими референсами, мы действительно получим игру, обеспеченную не только перипетиями восприятия, но и тонкого понимания современности.
⏳До 1 октября 2023 года
Анастасия Хаустова о выставках «Перипетия» Юмико Оно и «Игра» Марии Ефременко в галерее «Триумф». Часть 2:
Проект Марии Ефременко, выпускницы института «База», проходит на цокольном этаже галереи и также наследует минимализму, но с других, если ориентироваться на текст того же Князева, более тривиальных позиций. Выставка названа «Игра», и действительно, серии на первый взгляд одинаковых объектов могут прерываться здесь внезапностью алеаторики, ломая привычное зрительское восприятие. По задумке, зритель должен «взаимодействовать с объектами Марии и тем самым приобретать агентность, получать возможность влиять на возникающие образы» — однако это сомнительная и проблематичная интерпретация минималистичного искусства, нерепрезентативная по своей сути.
Когда такие художники, как Дональд Джадд и Роберт Моррис создавали свои объекты, показанные на «Первичных структурах» в 1966 году, их задачей было не развить способность зрителя к интерпретации, а указать на принципиальную важность контекста при взгляде на тот или иной объект. Это был манифест «радикальной объективности» (самим «минималистам», кстати, определение «минимализм» не нравилось), которая демонстрировала собственную, «независимую» жизнь объекта. В этом заключался парадокс минимализма, подвешивающего радикальную независимость объекта и зависимость нашей интерпретации от контекста. Это был отказ от любой предвзятости и необходимости какой-либо интерпретации в пользу реальности.
Закономерный вопрос посетил меня: чем обусловлено возвращение к минимализму здесь и сейчас (опуская тренд на экологическое и осознанное потребление в эпоху медиа-истерии)? Критик Майкл Фрид называл такое искусство не только «театральным», разворачивающим драму контекста, но и «идеологическим», молчаливо критичным по отношению к американской культуре того времени. В ней было немало лицемерия: телевизионная реклама обещала сладкую жизнь, пока американские войска бомбили Вьетнам. На задворках сытой американской культуры происходили страшные вещи, она была ими обеспечена, санкционирована. Кажется, мы знаем немало подобных историй.
Собственно минимализм — потомок авангарда, укорененный в скандинавском функционализме — таким образом сквозит в работах двух художниц, оказавшихся по соседству в одной галерее не только формально, но и контекстуально. Их восприятие требует тонкого чувства места и времени, в котором это, да и любое другое искусство создается. Распутывая эту драму контекста, пытаясь углубиться в связь современного искусства с историческими референсами, мы действительно получим игру, обеспеченную не только перипетиями восприятия, но и тонкого понимания современности.
⏳До 1 октября 2023 года
Forwarded from Деньги в искусство
#смотритесами
Евгений Наумов о выставке Ольги Аксеновой «Среди белых лун» в Triumph Gallery. Часть 1:
В галерее «Триумф» открылась персональная выставка молодой художницы Ольги Аксеновой. Как герои ее цикла — выдуманное племя Уранди — проект пару лет кочевал по различным институциям пока не был благополучно принят Дмитрием Ханикиным, но и тут не обошлось без небольшого, но счастливого происшествия. Два холста Ольги отделились от общего каравана и были выставлены в Галерее на Елоховском, причем один из них нашел нового владельца уже на вернисаже (художница озвучила сумму сделки в 120 тыс. руб.)
Живописный стиль Ольги Аксеновой находится на пересечении фигуратива и экспрессивной абстракции. На ее холстах легко можно узнать обобщенные силуэты неких антропоморфных существ, однако, композиции эти не рассказывают зрителю историю, но скорее передают некое общее настроение за счет сочетания ярких и пастельных тонов. Настроение это может быть как ностальгически-меланхоличным, каким заряжена картина «Изумрудное ожерелье» Борисова-Мусатова, так и ностальгически-радостным, как в «Радости жизни» Матисса. Не беда, что зритель, как и названные художники, тоскует по временам и местам, в которых никогда не жил: первый — по XVIII века, второй — по мифической Аркадии, явление это настолько распространенное, что имеет собственное название: «анемойя». Возможно, именно эта ностальгия по bellissimo vecchio (прекрасной старине) сподвигла некогда итальянских гуманистов к возрождению античности. Но вернемся в день сегодняшний.
Ольга Аксенова тоже по-своему возрождает духовное направление в искусстве, которое длительное время было далеко от мейнстрима. В своих работах она апеллирует к универсальным ценностям, общеевропейскому культурному коду, каким бы условным он сегодня не был. Само слово «уранди» происходит от древнего месопотамского города Уру, библейской родины пророка Авраама, пра-основателя авраамических религий. Слоги «ан» и «ди» взяты из греческого языка и переводятся как «недвойное», сама Ольга трактует это как «единство в дуальности», что примерно соответствует концепции «единства и борьбы противоположностей» Гегеля. Так в одном слове произошел синтез и античных корней европейской культуры, и христианского богословия, и философии модерна.
Может показаться, что Ольга в своем стремлении реставрировать европейское искусство до модернистского поворота, возвращается в контекст символизма. В качестве одного из источников своего вдохновения она указывает Микалоюса Чюрлёниса — литовского художника, которого в дореволюционной России популяризировала группа «Мир искусства», и который так и не был здесь понят. Кроме того, в творчестве Ольги сказывается образование, полученное на иконописном факультете (МГОУ им. Н.К. Крупской), это видно и в выбранной ею тематике, и в стремлении к тому, чтобы фигура узнавалась только по силуэту, и в твердой линии, проведенной одним уверенным жестом. Подобно представителям названных направлений художница воплощает в своих картинах предельные темы: происхождение человека и цель его существования, мгновение и вечность, эфемерное и неизменное. Ее персонажи выходят навстречу зрителю из непроглядного тумана, отделяющего мир исторического времени от абсолюта или проступают на фоне пустынного пейзажа.
Евгений Наумов о выставке Ольги Аксеновой «Среди белых лун» в Triumph Gallery. Часть 1:
В галерее «Триумф» открылась персональная выставка молодой художницы Ольги Аксеновой. Как герои ее цикла — выдуманное племя Уранди — проект пару лет кочевал по различным институциям пока не был благополучно принят Дмитрием Ханикиным, но и тут не обошлось без небольшого, но счастливого происшествия. Два холста Ольги отделились от общего каравана и были выставлены в Галерее на Елоховском, причем один из них нашел нового владельца уже на вернисаже (художница озвучила сумму сделки в 120 тыс. руб.)
Живописный стиль Ольги Аксеновой находится на пересечении фигуратива и экспрессивной абстракции. На ее холстах легко можно узнать обобщенные силуэты неких антропоморфных существ, однако, композиции эти не рассказывают зрителю историю, но скорее передают некое общее настроение за счет сочетания ярких и пастельных тонов. Настроение это может быть как ностальгически-меланхоличным, каким заряжена картина «Изумрудное ожерелье» Борисова-Мусатова, так и ностальгически-радостным, как в «Радости жизни» Матисса. Не беда, что зритель, как и названные художники, тоскует по временам и местам, в которых никогда не жил: первый — по XVIII века, второй — по мифической Аркадии, явление это настолько распространенное, что имеет собственное название: «анемойя». Возможно, именно эта ностальгия по bellissimo vecchio (прекрасной старине) сподвигла некогда итальянских гуманистов к возрождению античности. Но вернемся в день сегодняшний.
Ольга Аксенова тоже по-своему возрождает духовное направление в искусстве, которое длительное время было далеко от мейнстрима. В своих работах она апеллирует к универсальным ценностям, общеевропейскому культурному коду, каким бы условным он сегодня не был. Само слово «уранди» происходит от древнего месопотамского города Уру, библейской родины пророка Авраама, пра-основателя авраамических религий. Слоги «ан» и «ди» взяты из греческого языка и переводятся как «недвойное», сама Ольга трактует это как «единство в дуальности», что примерно соответствует концепции «единства и борьбы противоположностей» Гегеля. Так в одном слове произошел синтез и античных корней европейской культуры, и христианского богословия, и философии модерна.
Может показаться, что Ольга в своем стремлении реставрировать европейское искусство до модернистского поворота, возвращается в контекст символизма. В качестве одного из источников своего вдохновения она указывает Микалоюса Чюрлёниса — литовского художника, которого в дореволюционной России популяризировала группа «Мир искусства», и который так и не был здесь понят. Кроме того, в творчестве Ольги сказывается образование, полученное на иконописном факультете (МГОУ им. Н.К. Крупской), это видно и в выбранной ею тематике, и в стремлении к тому, чтобы фигура узнавалась только по силуэту, и в твердой линии, проведенной одним уверенным жестом. Подобно представителям названных направлений художница воплощает в своих картинах предельные темы: происхождение человека и цель его существования, мгновение и вечность, эфемерное и неизменное. Ее персонажи выходят навстречу зрителю из непроглядного тумана, отделяющего мир исторического времени от абсолюта или проступают на фоне пустынного пейзажа.
Forwarded from Деньги в искусство
#смотритесами
Евгений Наумов о выставке Ольги Аксеновой «Среди белых лун» в Triumph Gallery. Часть 2:
Художница предлагает зрителю воспринимать произведения, посвященные Уранди как религиозные артефакты самого племени. Некоторым образом это мистификация, просто немного вышедшая за рамки собственного лора. Ольга Аксенова активно работает над корпусом мифов и легенд, описывающих историю и верования своих созданий, но на выставке они представлены не были. Тем не менее, на некоторых работах отчетливо читаются сцены сотворения мира, общения с великими предками, поиска и обретения пристанища. Небольшие скульптуры, напоминающие скорее природные объекты — это также предметы культа Уранди, тотемы обеспечивающие связь с прародителями, которые являются представителям этой выдуманной культуры в виде таких же нечеткими силуэтами, какими сами Уранди представляются нам.
Ольга Аксенова много выставляется в различных групповых проектах и на ярмарках современного искусства, некоторые работы из этой серии можно было увидеть как в андеграундных галереях, таких как Зверевский центр современного искусства, так и в фешенебельных «Высоте», галерее Дамирова и Cube. Однако прийти с проектом в галерею «Триумф» было удачным решением. В этих стенах уже имели некоторый успех выставки духовного и символического искусства: «Глубокие воды» Ольги Федотовой, «Звезда рождается в облаке» Евгении Дудниковой, «Обитаемые руины» Артура Самофалова; так и проекты, посвященные мистификациям: групповые «Одновременно и рядом: Образы конспирологического мышления» и «О химерах, гибридах, киборгах и людях. Гид по неизбежному будущему», а также недавняя «Тайное общество восьми углов» Павла Киселева.
Искусство Ольги Аксеновой можно рассматривать как вариант пересмотра наследия модернизма, выход за пределы вечной гонки по попытке создать что-то новое и возвращение значимости художественного мастерства, после того как декоративную абстракцию начали создавать с помощью случайных эффектов многослойного наложения, мазков и потеков. С одной стороны, попытка создать серию работ от имени вымышленного коллективного автора ставит «Уранди» в один ряд с концептуальными проектами Комара и Меламида или недавним The Moon Pool Николая Кошелева. Такие произведения заигрывают и с постмодернистской идеей «смерти автора», и с институциональной критикой, делая видимой работу музея по созданию истории искусства. С другой стороны, выдерживая некоторую дистанцию от своих произведений Ольга Аксенова как бы через заднюю дверь вводит в дискурс актуального искусства религиозно-философские темы. Темы изгнанные из области высокой культуры авангардным стремлением к материальности, объективности и пиететом перед научно-техническим прогрессом, иронически высмеянные мыслителями-постмодернистами, но все еще находящие отклик у современника.
Евгений Наумов о выставке Ольги Аксеновой «Среди белых лун» в Triumph Gallery. Часть 2:
Художница предлагает зрителю воспринимать произведения, посвященные Уранди как религиозные артефакты самого племени. Некоторым образом это мистификация, просто немного вышедшая за рамки собственного лора. Ольга Аксенова активно работает над корпусом мифов и легенд, описывающих историю и верования своих созданий, но на выставке они представлены не были. Тем не менее, на некоторых работах отчетливо читаются сцены сотворения мира, общения с великими предками, поиска и обретения пристанища. Небольшие скульптуры, напоминающие скорее природные объекты — это также предметы культа Уранди, тотемы обеспечивающие связь с прародителями, которые являются представителям этой выдуманной культуры в виде таких же нечеткими силуэтами, какими сами Уранди представляются нам.
Ольга Аксенова много выставляется в различных групповых проектах и на ярмарках современного искусства, некоторые работы из этой серии можно было увидеть как в андеграундных галереях, таких как Зверевский центр современного искусства, так и в фешенебельных «Высоте», галерее Дамирова и Cube. Однако прийти с проектом в галерею «Триумф» было удачным решением. В этих стенах уже имели некоторый успех выставки духовного и символического искусства: «Глубокие воды» Ольги Федотовой, «Звезда рождается в облаке» Евгении Дудниковой, «Обитаемые руины» Артура Самофалова; так и проекты, посвященные мистификациям: групповые «Одновременно и рядом: Образы конспирологического мышления» и «О химерах, гибридах, киборгах и людях. Гид по неизбежному будущему», а также недавняя «Тайное общество восьми углов» Павла Киселева.
Искусство Ольги Аксеновой можно рассматривать как вариант пересмотра наследия модернизма, выход за пределы вечной гонки по попытке создать что-то новое и возвращение значимости художественного мастерства, после того как декоративную абстракцию начали создавать с помощью случайных эффектов многослойного наложения, мазков и потеков. С одной стороны, попытка создать серию работ от имени вымышленного коллективного автора ставит «Уранди» в один ряд с концептуальными проектами Комара и Меламида или недавним The Moon Pool Николая Кошелева. Такие произведения заигрывают и с постмодернистской идеей «смерти автора», и с институциональной критикой, делая видимой работу музея по созданию истории искусства. С другой стороны, выдерживая некоторую дистанцию от своих произведений Ольга Аксенова как бы через заднюю дверь вводит в дискурс актуального искусства религиозно-философские темы. Темы изгнанные из области высокой культуры авангардным стремлением к материальности, объективности и пиететом перед научно-техническим прогрессом, иронически высмеянные мыслителями-постмодернистами, но все еще находящие отклик у современника.