Forwarded from Колпинец
Этнография эскорта и экономика высоких каблуков
Получить степень по антропологии после карьеры топ модели, а затем описать изнанку модельного бизнеса и работу телесного капитала? Знакомьтесь, Эшли Мирс и ее книга «Очень важные люди: статус и красота в мире элитных вечеринок», которая на наше счастье была переведена на русский язык в прошлом году.
«Очень важные люди» – этнографическое исследование закрытых VIP вечеринок в Нью-Йорке, книга о промоутерах и моделях, а также о богатых мужчинах, которые платят за то, чтобы их окружали красивые женщины. Женская красота в мире элитных вечеринок – главная форма капитала. Она создает огромные символические и экономические ресурсы для мужчин. Причем этот капитал намного важнее мужчинам, нежели женщинам. Мирс взяла интервью у 44 промоутеров, двадцати моделей и двадцати клиентов, кто платит и заказывает музыку. Поговорить с последними было сложнее всего, потому что для них она была лишь «одной из» девушек в клубе.
Мирс работала над книгой с 2011 по 2014 год, уже после того, как получила ученую степень и работу доцента в Бостонском университете. Вышла книга только в 2020 в издательстве Принстона. К началу работы над исследованием она уже завершила модельную карьеру, но ради дела пришлось вернуться в мир моды и вечерник, а также вспомнить, каково ночи напролет ходить на высоких каблуках. За время работы над книгой посетила более ста вечеринок в лучших закрытых клубах Нью-Йорка, Майами и Сен-Тропе.
К слову о высоких каблуках. Они были обязательным условием пропуска в мир вечеринок, каждый вечер промоутеры писали ей сообщения с напоминанием, чтобы она пришла на каблуках.
Помимо каблуков обязательным условием присутствия на тусовках была красота, юный возраст и высокий рост девушек. Мирс признается, что одним из тех, кто вдохновил её на исследование, был ученик Пьера Бурдье Лоик Вакан. Во время работы над диссертацией Вакан записался в боксерский зал в южном Чикаго. В обоих случаях происходит превращение своего тела в объект исследования.
Также Мирс следовала принципу «сопровождения» Маргарет Кузенбах – своеобразному гибридному методу, состоящему из интервью и наблюдения за участниками, где исследователь сопровождает респондента в течение всего дня, а иногда ночи. На вечеринках женщинам предлагают огромное количество алкоголя и наркотиков, так что Мирс только делала вид, что отпивает из бокала шампанское, цена которого к слову доходила до $ 40 000 за бутылку, а в это время вела заметки в телефоне и записывала ответы промоутеров на диктофон.
Мир, описанный в книге, с одной стороны поражает роскошью и расточительством, где люди тратят по $ 200 000 за вечер потехи ради, с другой – обескураживает цинизмом и мизогинией, в том числе внутренней. Внутри этого мира женщины ближе к 30-ти «портятся», становятся «поношенными», «теряют внешний вид» и вызывают отвращение у мужчин. Причем точно также думают и сами девушки, и промоутеры. Главный страх здесь это страх старости, потому что мир подобных вечеринок закрыт для 30-летних. Богатые клиенты извлекали выгоду из женского капитала, а потом просто выбрасывали женщин, заменяя их телами помоложе. Промоутеры, большинство из которых были эмигрантами, также как и девушки (модельному трафикингу и эскорту посвящена отдельная глава) всего лишь инструмент для организации вечеринок, полноценное членство в мире элиты было для них недоступно. Никто из клиентов никогда не стал бы разговаривать с ними на равных, а тем более пускать в свой мир.
Помимо дикого расточительства, Мирс интересовало, каким образом этот мир сохраняет свою закрытость. Интересно, что многие заведения, описанные в книге это вроде как публичные места, якобы доступные всем. Вот только на деле они закрыты для всех, кроме сверхбогатых. Несмотря на кажущуюся разнузданность вечеринок, каждая из них движется по четкому сценарию, где все роли заранее расписаны, а каждый участник прекрасно знает свое место в иерархии.
Несмотря на косяки с переводом и редактурой, ставлю книге 100 из 10. Обязательно к прочтению антропологам и тем, кто стремится попасть в закрытые миры
Получить степень по антропологии после карьеры топ модели, а затем описать изнанку модельного бизнеса и работу телесного капитала? Знакомьтесь, Эшли Мирс и ее книга «Очень важные люди: статус и красота в мире элитных вечеринок», которая на наше счастье была переведена на русский язык в прошлом году.
«Очень важные люди» – этнографическое исследование закрытых VIP вечеринок в Нью-Йорке, книга о промоутерах и моделях, а также о богатых мужчинах, которые платят за то, чтобы их окружали красивые женщины. Женская красота в мире элитных вечеринок – главная форма капитала. Она создает огромные символические и экономические ресурсы для мужчин. Причем этот капитал намного важнее мужчинам, нежели женщинам. Мирс взяла интервью у 44 промоутеров, двадцати моделей и двадцати клиентов, кто платит и заказывает музыку. Поговорить с последними было сложнее всего, потому что для них она была лишь «одной из» девушек в клубе.
Мирс работала над книгой с 2011 по 2014 год, уже после того, как получила ученую степень и работу доцента в Бостонском университете. Вышла книга только в 2020 в издательстве Принстона. К началу работы над исследованием она уже завершила модельную карьеру, но ради дела пришлось вернуться в мир моды и вечерник, а также вспомнить, каково ночи напролет ходить на высоких каблуках. За время работы над книгой посетила более ста вечеринок в лучших закрытых клубах Нью-Йорка, Майами и Сен-Тропе.
К слову о высоких каблуках. Они были обязательным условием пропуска в мир вечеринок, каждый вечер промоутеры писали ей сообщения с напоминанием, чтобы она пришла на каблуках.
Помимо каблуков обязательным условием присутствия на тусовках была красота, юный возраст и высокий рост девушек. Мирс признается, что одним из тех, кто вдохновил её на исследование, был ученик Пьера Бурдье Лоик Вакан. Во время работы над диссертацией Вакан записался в боксерский зал в южном Чикаго. В обоих случаях происходит превращение своего тела в объект исследования.
Также Мирс следовала принципу «сопровождения» Маргарет Кузенбах – своеобразному гибридному методу, состоящему из интервью и наблюдения за участниками, где исследователь сопровождает респондента в течение всего дня, а иногда ночи. На вечеринках женщинам предлагают огромное количество алкоголя и наркотиков, так что Мирс только делала вид, что отпивает из бокала шампанское, цена которого к слову доходила до $ 40 000 за бутылку, а в это время вела заметки в телефоне и записывала ответы промоутеров на диктофон.
Мир, описанный в книге, с одной стороны поражает роскошью и расточительством, где люди тратят по $ 200 000 за вечер потехи ради, с другой – обескураживает цинизмом и мизогинией, в том числе внутренней. Внутри этого мира женщины ближе к 30-ти «портятся», становятся «поношенными», «теряют внешний вид» и вызывают отвращение у мужчин. Причем точно также думают и сами девушки, и промоутеры. Главный страх здесь это страх старости, потому что мир подобных вечеринок закрыт для 30-летних. Богатые клиенты извлекали выгоду из женского капитала, а потом просто выбрасывали женщин, заменяя их телами помоложе. Промоутеры, большинство из которых были эмигрантами, также как и девушки (модельному трафикингу и эскорту посвящена отдельная глава) всего лишь инструмент для организации вечеринок, полноценное членство в мире элиты было для них недоступно. Никто из клиентов никогда не стал бы разговаривать с ними на равных, а тем более пускать в свой мир.
Помимо дикого расточительства, Мирс интересовало, каким образом этот мир сохраняет свою закрытость. Интересно, что многие заведения, описанные в книге это вроде как публичные места, якобы доступные всем. Вот только на деле они закрыты для всех, кроме сверхбогатых. Несмотря на кажущуюся разнузданность вечеринок, каждая из них движется по четкому сценарию, где все роли заранее расписаны, а каждый участник прекрасно знает свое место в иерархии.
Несмотря на косяки с переводом и редактурой, ставлю книге 100 из 10. Обязательно к прочтению антропологам и тем, кто стремится попасть в закрытые миры
🔥10👍6
Советский research, или в поисках панелей
Уже рассказывала о находках в архиве Центрального Банка, в котором задокументированы желание Государственного банка СССР исследовать финансовое поведение советских граждан и отказы ЦСУ СССР включать вопросы об этом в анкеты бюджетных обследований. В переписке государственных органов неожиданно встретила отсылку к опыту Эстонии, где существовала потребительская панель, один из опросов которой был посвящен «сберегательной деятельности населения». И решила всё-таки найти более подробную информацию об этой опросной панели.
Чтобы поиск был скорее систематическим, чем хаотичным, отталкивалась от того, что панель поддерживал и использовал Эстонский филиал Всесоюзного научно-исследовательского института по изучению спроса населения на товары народного потребления и конъюнктуры торговли Министерства торговли СССР (ВНИИКС). И в каталоге ГПНТБ просмотрела все библиографические описания изданий, в которых упоминается ВНИИКС, выбрав из них касающиеся потребительского спроса. Кое-что нашла. И что также несколько удивило, это были материалы разных конференций, не что-то книжно-монографическое.
А дальше – «снежный ком». И в том смысле, что постепенно нашла тексты, в которых рассказывают не только об этой панели, но и в том смысле, что методические находки только множились. После этой попытки удовлетворить своё любопытство понимаю, что практически не знаю советского опыта прикладных исследований уровня жизни и потребительского спроса. И что можно было бы написать неизвестную (мне?) историю советского маркетинга, по крайней мере в исследовательской части. Похоже, та история советской социологии, которую мы знаем преимущественно как историю академической социологии (потому что она написана академическими социологами, в основном – московскими), – лишь очень малая часть «советского research’а».
Вот, к примеру, исследователи из балтийских республик много рассказывают о сложных по дизайну исследованиях потребительского спроса на разные товары, в которых комбинируются опросы населения, опросы покупателей в торговых точках или товарных выставках и опросы продавцов. Для одного из таких опросов в Латвии основа выборки формировалась на данных «единовременного учёта подростков на 1 октября 1964 г.» – обследования, которое проводил ЦСУ СССР и о котором услышала впервые. Нашла в гугле лишь пару упоминаний, что его материалы есть в архивах. И ничего – про содержание этого «единовременного учёта». Ещё любопытный опыт из Латвии – обследование гардеробов: упоминание о нём нашла в материалах двух конференций, правда, автор тезисов – один и тот же. Кстати, мужчина. А потом и автореферат его диссертации прочитала. Или вот тезисы об исследовании товарной и покупательской миграции (и людей, и товаров) – как в условиях дефицита едут за покупками в столицу или соседние республики. Захотелось не мемуарные упоминания, а опросные исследования про «колбасные поезда» из Москвы найти.
И собственно о потребительских панелях. ⬇️
#ретро
Уже рассказывала о находках в архиве Центрального Банка, в котором задокументированы желание Государственного банка СССР исследовать финансовое поведение советских граждан и отказы ЦСУ СССР включать вопросы об этом в анкеты бюджетных обследований. В переписке государственных органов неожиданно встретила отсылку к опыту Эстонии, где существовала потребительская панель, один из опросов которой был посвящен «сберегательной деятельности населения». И решила всё-таки найти более подробную информацию об этой опросной панели.
Чтобы поиск был скорее систематическим, чем хаотичным, отталкивалась от того, что панель поддерживал и использовал Эстонский филиал Всесоюзного научно-исследовательского института по изучению спроса населения на товары народного потребления и конъюнктуры торговли Министерства торговли СССР (ВНИИКС). И в каталоге ГПНТБ просмотрела все библиографические описания изданий, в которых упоминается ВНИИКС, выбрав из них касающиеся потребительского спроса. Кое-что нашла. И что также несколько удивило, это были материалы разных конференций, не что-то книжно-монографическое.
А дальше – «снежный ком». И в том смысле, что постепенно нашла тексты, в которых рассказывают не только об этой панели, но и в том смысле, что методические находки только множились. После этой попытки удовлетворить своё любопытство понимаю, что практически не знаю советского опыта прикладных исследований уровня жизни и потребительского спроса. И что можно было бы написать неизвестную (мне?) историю советского маркетинга, по крайней мере в исследовательской части. Похоже, та история советской социологии, которую мы знаем преимущественно как историю академической социологии (потому что она написана академическими социологами, в основном – московскими), – лишь очень малая часть «советского research’а».
Вот, к примеру, исследователи из балтийских республик много рассказывают о сложных по дизайну исследованиях потребительского спроса на разные товары, в которых комбинируются опросы населения, опросы покупателей в торговых точках или товарных выставках и опросы продавцов. Для одного из таких опросов в Латвии основа выборки формировалась на данных «единовременного учёта подростков на 1 октября 1964 г.» – обследования, которое проводил ЦСУ СССР и о котором услышала впервые. Нашла в гугле лишь пару упоминаний, что его материалы есть в архивах. И ничего – про содержание этого «единовременного учёта». Ещё любопытный опыт из Латвии – обследование гардеробов: упоминание о нём нашла в материалах двух конференций, правда, автор тезисов – один и тот же. Кстати, мужчина. А потом и автореферат его диссертации прочитала. Или вот тезисы об исследовании товарной и покупательской миграции (и людей, и товаров) – как в условиях дефицита едут за покупками в столицу или соседние республики. Захотелось не мемуарные упоминания, а опросные исследования про «колбасные поезда» из Москвы найти.
И собственно о потребительских панелях. ⬇️
#ретро
Telegram
Tatyana Cherkashina
С удивлением для себя обнаружила материалы из архивных фондов ЦБ РФ – как этот архив не появлялся раньше в моих информационных поисках? Разнообразные документы о денежном обращении и денежных реформах в СССР, в том числе об обмене в 1991-м, балансы денежных…
🔥4👍2👏1
Советские потребительские панели
Кто создавал потребительские панели? ВНИИКС и его республиканские филиалы. Нашла упоминание об эксперименте в начале 1970-х по созданию панели на базе бюджетных обследований ЦСУ и эксперименте Центральной научно-исследовательской лаборатории спроса Центросоюза, но без итогов этих экспериментов.
Когда началось? Первой потребительской панелью в СССР была созданная в 1972 в Эстонии; в середине 1970-х создали панели в Латвии и Украине; библиографические следы указывают на то, что в 1977 уже была панель в Литве, а в 1979 – в Белоруссии (но возникнуть могли раньше). Примерно в 1976 была создана общесоюзная потребительская панель. И в целом «к концу десятилетия панельные опросы получили широкое развитие и проводились в большинстве союзных республик».
Метод сбора данных. Полагаю, что преимущественно это был почтовый опрос. Точнее, нашла упоминание только об одном примере сбора данных через интервью, когда в 1977 в Эстонии создали семейную потребительскую панель. Взамен или в дополнение к индивидуальной, опрашиваемой по почте, не узнала.
Как формировали выборку? Например, в эстонской и латвийских панелях был собственно-случайный отбор взрослых жителей республик в виде механического отбора через равные интервалы из списков, составленных по картотекам республиканских адресных бюро. В Эстонии в 1977 г. в семейной потребительской панели выборка стала двухступенчатой районированной с отбором поселений на первой ступени и отбором семей на второй. В сельских населенных пунктах отбирали сразу семьи, в городских сперва отбирали индивидов из списков избирателей и только потом переходили к семьям. В дизайне общесоюзной панели также предлагали основываться на «картотеке адресов взрослого населения страны, сосредоточенных в адресных бюро соответствующих административных районов».
Response rate. Опять же в эстонской потребительской панели в «почтовый» период по одному источнику невозврат опросных листов составлял 15-20%, по другому – 5-15%. Из-за того, что невозврат увеличивался во время летних отпусков (до 40%), почти сразу, на второй год эксплуатации панели, отказались от опросов в летние месяцы. Достижимость в новой панели, опрашиваемой интервьюерами, «превышала 90%» (в 1978). Но для опроса, проведенного в 1989 с использованием потребительской панели Украинского филиала ВНИИКСа, приводят такие цифры: разослано 3 тыс. анкет, возврат – 1,5 тыс. анкет, после проверки к обработке было допущено 1 тыс. анкет.
Размер панелей. Рабочая часть общесоюзной потребительской панели – 10 тыс. человек, эстонская начиналась с 2,2 тыс., в панель Латвийской ССР в первой половине 1980-х входили «15 тыс. семей, распределенных по 30 подвыборкам».
А использовали ли потребительские панели для получения панельных данных? С этим, похоже, были проблемы. У исследователей не было твёрдых намерений удерживать респондентов в составе панели: например, в Эстонии не ответившие подряд на два опроса исключались из состава панелистов. За первые три года эксплуатации потребительской панели 50% ее первоначального состава было заменено.
#ретро
Продолжение следует
Кто создавал потребительские панели? ВНИИКС и его республиканские филиалы. Нашла упоминание об эксперименте в начале 1970-х по созданию панели на базе бюджетных обследований ЦСУ и эксперименте Центральной научно-исследовательской лаборатории спроса Центросоюза, но без итогов этих экспериментов.
Когда началось? Первой потребительской панелью в СССР была созданная в 1972 в Эстонии; в середине 1970-х создали панели в Латвии и Украине; библиографические следы указывают на то, что в 1977 уже была панель в Литве, а в 1979 – в Белоруссии (но возникнуть могли раньше). Примерно в 1976 была создана общесоюзная потребительская панель. И в целом «к концу десятилетия панельные опросы получили широкое развитие и проводились в большинстве союзных республик».
Метод сбора данных. Полагаю, что преимущественно это был почтовый опрос. Точнее, нашла упоминание только об одном примере сбора данных через интервью, когда в 1977 в Эстонии создали семейную потребительскую панель. Взамен или в дополнение к индивидуальной, опрашиваемой по почте, не узнала.
Как формировали выборку? Например, в эстонской и латвийских панелях был собственно-случайный отбор взрослых жителей республик в виде механического отбора через равные интервалы из списков, составленных по картотекам республиканских адресных бюро. В Эстонии в 1977 г. в семейной потребительской панели выборка стала двухступенчатой районированной с отбором поселений на первой ступени и отбором семей на второй. В сельских населенных пунктах отбирали сразу семьи, в городских сперва отбирали индивидов из списков избирателей и только потом переходили к семьям. В дизайне общесоюзной панели также предлагали основываться на «картотеке адресов взрослого населения страны, сосредоточенных в адресных бюро соответствующих административных районов».
Response rate. Опять же в эстонской потребительской панели в «почтовый» период по одному источнику невозврат опросных листов составлял 15-20%, по другому – 5-15%. Из-за того, что невозврат увеличивался во время летних отпусков (до 40%), почти сразу, на второй год эксплуатации панели, отказались от опросов в летние месяцы. Достижимость в новой панели, опрашиваемой интервьюерами, «превышала 90%» (в 1978). Но для опроса, проведенного в 1989 с использованием потребительской панели Украинского филиала ВНИИКСа, приводят такие цифры: разослано 3 тыс. анкет, возврат – 1,5 тыс. анкет, после проверки к обработке было допущено 1 тыс. анкет.
Размер панелей. Рабочая часть общесоюзной потребительской панели – 10 тыс. человек, эстонская начиналась с 2,2 тыс., в панель Латвийской ССР в первой половине 1980-х входили «15 тыс. семей, распределенных по 30 подвыборкам».
А использовали ли потребительские панели для получения панельных данных? С этим, похоже, были проблемы. У исследователей не было твёрдых намерений удерживать респондентов в составе панели: например, в Эстонии не ответившие подряд на два опроса исключались из состава панелистов. За первые три года эксплуатации потребительской панели 50% ее первоначального состава было заменено.
#ретро
Продолжение следует
👍6
Как у подростков возникают представления об их экономическом статусе?
Это слишком амбициозный вопрос, чтобы мы на него ответили, но шаг в поиске ответа сделаем. В этом году в курсовой работе предложила на данных РМЭЗ проанализировать, как представления о собственном экономическом статусе и материальном положении у подростков и молодёжи (14-18 лет) связаны с этими же представлениями их родителей. Закончила подготовку файла данных, в котором к индивидуальным переменным подростков последовательно присоединила индивидуальные характеристики матерей и отцов, и нет сил ждать весны, когда курсовая работы будет написана – посмотрела в общих чертах, что получается.
Для начала взяла ответы на вопрос: «Представьте себе лестницу из 9 ступеней, где на нижней, первой ступени, стоят нищие, а на высшей, девятой – богатые. На какой из девяти ступеней находитесь сегодня Вы лично?»
✔️Почти каждый десятый подросток затрудняется определить, на какой экономической ступени он находится; среди их родителей – 2-5%. Но чем старше подростки, тем меньше затрудняющихся: 13-14% среди 14-15-летних и 6-7% среди 17-18-летних.
✔️Подростки меньше «стесняются» ставить себя на первую ступень, на которой стоят нищие: 4,3% против по 0,9% среди родителей.
✔️Основные расхождения распределений ответов юношей и девушек с ответами родителей приходятся на «бедную» часть шкалы, тогда как доли выбравших ступени с пятой и выше примерно совпадают.
✔️Для ответов юношей и девушек из семей, в которых есть оба родителя (родные или неродные), посчитала меры связи с ответами каждого из родителей и с минимальным и максимальным из них. В целом (для меня ожидаемо) ответы статистически связаны (к-т корреляции Спирмена в диапазоне 0,5-0,6): при более высоком субъективном экономическом статусе родителей выше доля детей, которые также ставят себя на высокие ступени. После такого простого сравнения в конкурентной борьбе между собой остались гипотезы «ориентации на максимальный субъективный статус (из двух родительских)» и «ориентации на субъективный статус родителя того же пола». Но дальше нужно уже фактологические переменные подключать.
И вообще-то проблемой оказалось найти русскоязычные тексты по этой теме; пока теоретическая база из немногочисленных статей, в который субъективные оценки экономического статуса и материального положения сопоставляются с фактологическими переменными, и статей, преимущественно психологов, об экономической социализации детей. Встречалось ли вам что-то написанное по этой теме?
Это слишком амбициозный вопрос, чтобы мы на него ответили, но шаг в поиске ответа сделаем. В этом году в курсовой работе предложила на данных РМЭЗ проанализировать, как представления о собственном экономическом статусе и материальном положении у подростков и молодёжи (14-18 лет) связаны с этими же представлениями их родителей. Закончила подготовку файла данных, в котором к индивидуальным переменным подростков последовательно присоединила индивидуальные характеристики матерей и отцов, и нет сил ждать весны, когда курсовая работы будет написана – посмотрела в общих чертах, что получается.
Для начала взяла ответы на вопрос: «Представьте себе лестницу из 9 ступеней, где на нижней, первой ступени, стоят нищие, а на высшей, девятой – богатые. На какой из девяти ступеней находитесь сегодня Вы лично?»
✔️Почти каждый десятый подросток затрудняется определить, на какой экономической ступени он находится; среди их родителей – 2-5%. Но чем старше подростки, тем меньше затрудняющихся: 13-14% среди 14-15-летних и 6-7% среди 17-18-летних.
✔️Подростки меньше «стесняются» ставить себя на первую ступень, на которой стоят нищие: 4,3% против по 0,9% среди родителей.
✔️Основные расхождения распределений ответов юношей и девушек с ответами родителей приходятся на «бедную» часть шкалы, тогда как доли выбравших ступени с пятой и выше примерно совпадают.
✔️Для ответов юношей и девушек из семей, в которых есть оба родителя (родные или неродные), посчитала меры связи с ответами каждого из родителей и с минимальным и максимальным из них. В целом (для меня ожидаемо) ответы статистически связаны (к-т корреляции Спирмена в диапазоне 0,5-0,6): при более высоком субъективном экономическом статусе родителей выше доля детей, которые также ставят себя на высокие ступени. После такого простого сравнения в конкурентной борьбе между собой остались гипотезы «ориентации на максимальный субъективный статус (из двух родительских)» и «ориентации на субъективный статус родителя того же пола». Но дальше нужно уже фактологические переменные подключать.
И вообще-то проблемой оказалось найти русскоязычные тексты по этой теме; пока теоретическая база из немногочисленных статей, в который субъективные оценки экономического статуса и материального положения сопоставляются с фактологическими переменными, и статей, преимущественно психологов, об экономической социализации детей. Встречалось ли вам что-то написанное по этой теме?
❤6🤔2👍1
Красочность в формулировке гипотезы
Исследовательская гипотеза из книги тридцатилетней давности:
Может, и были вопросы и замечания к формулировке, но в итоге всё же осталось «красочнее и богаче». Заставили бы современные бойцы за методическую строгость формулировать гипотезу на языке уже операционализированных переменных?
Исследовательская гипотеза из книги тридцатилетней давности:
Жители урбанизированных сельских поселений в сравнении с неурбанизированными являются более «развитыми» в миграционном отношении: миграционные биографии их много красочнее и богаче.
Может, и были вопросы и замечания к формулировке, но в итоге всё же осталось «красочнее и богаче». Заставили бы современные бойцы за методическую строгость формулировать гипотезу на языке уже операционализированных переменных?
🤓3🤔1
Квадратные метры как платёжное средство
35 лет и один месяц тому назад была подписана к печати книга
Книга выходила на излёте. За две недели до подписания в печать Совмин СССР постановил, что можно продавать квартиры гражданам; через три года уже не будет всего того, что могло бы поддержать в Сибири переходную миграционную модель – от миграционных потерь к притоку. Но по факту потом всё складывалось так, что мало что изменилось по сравнению с описанным в книге.
Один из источников данных, с которыми работают авторы, – big data того времени. Это объявления, опубликованные в справочнике по обмену жилья за вторую половину 1984 и первую половину 1985, которые давали желающие уехать из Новосибирска (630) или приехать в Новосибирск (2118), а также данные о реально совершенных в этот период междугородних жилищных обменах. По объявлениям нельзя судить о соотношении размеров миграционных потоков (желающие уехать из Новосибирска размещали объявления преимущественно там, куда хотели уехать), но о приоритетных направлениях потенциальной миграции – можно. В целом в середине 1980-х доля выехавших из Новосибирска через жилищные обмены – 15-16% общего числа выбывших, а доля прибывших посредством обмена жилья – 12-13% численности приехавших жить в Новосибирск.
«Географический» результат. Общая ситуация сорок лет назад мало отличалась от сегодняшней: «жители отдаленных восточных районов стремятся перебраться поближе к «центру», в данном случае хотя бы в Западную Сибирь, а жители Западной Сибири – в европейскую часть страны, где система жизнеобеспечения более благоприятна». Свершившиеся обмены во многом тождественны предложениям об обмене жилья, «хотя жизнь вносит свои достаточно существенные коррективы». Так, среди выехавших из Новосибирска по реальным обменам 25% уехали в европейскую часть РСФСР, в то же время среди желающих выехать из Новосибирска 44% указывали этот регион в качестве подходящего места жительства. В потоке «реальных» мигрантов по сравнению с потенциальными ниже доля переехавших в Молдавию и Украину (11% против 17%), в Белоруссию и Прибалтику (3% против 7%). Наоборот, выше доля реальных обменов по сравнению с потенциальными в пределах Западной Сибири (24% против 14%), в Среднюю Азию и Казахстан (15% против 8%), в Восточную Сибирь и Дальний Восток (14% против 5%).
«Экономический» результат. По данным о реальных обменах, в 60% из них новосибирцы, переезжая в европейские районы страны, ухудшали жилищные условия, теряя в среднем четвертую часть жилой площади. В обмене с теми районами страны, куда желают переехать из Новосибирска больше, чем выехать из них в Новосибирск, «расплачиваться жилплощадью за обмен приходится сибирякам. Наиболее «дорог» переезд в европейскую часть РСФСР».
Но есть один нюанс. Стартовый уровень обеспеченности квадратными метрами у большинства выехавших в европейскую часть страны изначально был высоким, «их жилищные условия на новом месте жительства остались в целом не только благоприятными, но и заметно превышающими и нормативы, и фактический уровень жилищной обеспеченности, характерный для большинства европейских районов страны» (таблица ⬇️).
#поехали
35 лет и один месяц тому назад была подписана к печати книга
Корель Л. В., Тапилина В. С., Трофимов В. А. Миграция и жилище / Отв. ред. д. экон. наук Ф.М. Бородкин. Новосибирск: Наука, 1988.
Книга выходила на излёте. За две недели до подписания в печать Совмин СССР постановил, что можно продавать квартиры гражданам; через три года уже не будет всего того, что могло бы поддержать в Сибири переходную миграционную модель – от миграционных потерь к притоку. Но по факту потом всё складывалось так, что мало что изменилось по сравнению с описанным в книге.
Один из источников данных, с которыми работают авторы, – big data того времени. Это объявления, опубликованные в справочнике по обмену жилья за вторую половину 1984 и первую половину 1985, которые давали желающие уехать из Новосибирска (630) или приехать в Новосибирск (2118), а также данные о реально совершенных в этот период междугородних жилищных обменах. По объявлениям нельзя судить о соотношении размеров миграционных потоков (желающие уехать из Новосибирска размещали объявления преимущественно там, куда хотели уехать), но о приоритетных направлениях потенциальной миграции – можно. В целом в середине 1980-х доля выехавших из Новосибирска через жилищные обмены – 15-16% общего числа выбывших, а доля прибывших посредством обмена жилья – 12-13% численности приехавших жить в Новосибирск.
«Географический» результат. Общая ситуация сорок лет назад мало отличалась от сегодняшней: «жители отдаленных восточных районов стремятся перебраться поближе к «центру», в данном случае хотя бы в Западную Сибирь, а жители Западной Сибири – в европейскую часть страны, где система жизнеобеспечения более благоприятна». Свершившиеся обмены во многом тождественны предложениям об обмене жилья, «хотя жизнь вносит свои достаточно существенные коррективы». Так, среди выехавших из Новосибирска по реальным обменам 25% уехали в европейскую часть РСФСР, в то же время среди желающих выехать из Новосибирска 44% указывали этот регион в качестве подходящего места жительства. В потоке «реальных» мигрантов по сравнению с потенциальными ниже доля переехавших в Молдавию и Украину (11% против 17%), в Белоруссию и Прибалтику (3% против 7%). Наоборот, выше доля реальных обменов по сравнению с потенциальными в пределах Западной Сибири (24% против 14%), в Среднюю Азию и Казахстан (15% против 8%), в Восточную Сибирь и Дальний Восток (14% против 5%).
«Экономический» результат. По данным о реальных обменах, в 60% из них новосибирцы, переезжая в европейские районы страны, ухудшали жилищные условия, теряя в среднем четвертую часть жилой площади. В обмене с теми районами страны, куда желают переехать из Новосибирска больше, чем выехать из них в Новосибирск, «расплачиваться жилплощадью за обмен приходится сибирякам. Наиболее «дорог» переезд в европейскую часть РСФСР».
Но есть один нюанс. Стартовый уровень обеспеченности квадратными метрами у большинства выехавших в европейскую часть страны изначально был высоким, «их жилищные условия на новом месте жительства остались в целом не только благоприятными, но и заметно превышающими и нормативы, и фактический уровень жилищной обеспеченности, характерный для большинства европейских районов страны» (таблица ⬇️).
#поехали
👍4
Продолжение
Самые ощутимые потери в обеспеченности жильём были у переезжающих в Новосибирск из Западной, Восточной Сибири и Дальнего Востока. «Среди тех, чья жилищная обеспеченность понизилась более чем на 25%, жители Сибири и других восточных районов страны составляют почти 60%».
Заключительный вывод авторов: отличительная черта междугородних жилищных обменов – неэквивалентность («на равных условиях происходит лишь 10% всех обменов»), но это отражение «фактического неравенства районов страны и связанного с этим их неодинакового престижа в сознании населения».
А одна из заключительных ремарок касается денежных доплат при обмене жилья: «выигрыш переехавших в сибирский город из европейских районов страны не всегда исчерпывается лишь дополнительно приобретенными квадратными метрами. На эту мысль наводит немалая доля ухудшивших жилищные условия среди выехавших из европейской части страны (29%) на фоне огромного количества самых выгодных для жителей этих районов встречных предложений об обмене».
#поехали
Самые ощутимые потери в обеспеченности жильём были у переезжающих в Новосибирск из Западной, Восточной Сибири и Дальнего Востока. «Среди тех, чья жилищная обеспеченность понизилась более чем на 25%, жители Сибири и других восточных районов страны составляют почти 60%».
Заключительный вывод авторов: отличительная черта междугородних жилищных обменов – неэквивалентность («на равных условиях происходит лишь 10% всех обменов»), но это отражение «фактического неравенства районов страны и связанного с этим их неодинакового престижа в сознании населения».
А одна из заключительных ремарок касается денежных доплат при обмене жилья: «выигрыш переехавших в сибирский город из европейских районов страны не всегда исчерпывается лишь дополнительно приобретенными квадратными метрами. На эту мысль наводит немалая доля ухудшивших жилищные условия среди выехавших из европейской части страны (29%) на фоне огромного количества самых выгодных для жителей этих районов встречных предложений об обмене».
#поехали
👍4
Во вторник, 19 декабря, в интересной компании будем рассказывать о том, что происходит с нефинансовым богатством (собственностью) российских домохозяйств в последние десять лет. Еще можно успеть зарегистрироваться, в том числе для участия онлайн.
"... конференция посвящена методологическим вопросам поиска новых оснований социальной стратификации с фокусом на разные модели социальной структуры, а также эмпирическим исследованиям в области неравенства и социальной стратификации в современном обществе в объективном и субъективном их измерении".
"... конференция посвящена методологическим вопросам поиска новых оснований социальной стратификации с фокусом на разные модели социальной структуры, а также эмпирическим исследованиям в области неравенства и социальной стратификации в современном обществе в объективном и субъективном их измерении".
isp.hse.ru
Международная конференция «Социальная стратификация и неравенство в условиях глобальной турбулентности: вопросы методологии и результаты…
Во вторник 19 декабря 2023г. в 12:00 (Moscow Time Zone) Институт социальной политики НИУ ВШЭ проводит международную конференцию, посвященную социальной стратификации и неравенству.
❤9🤔1
Кому верить?
«Россияне готовы потратить на Новый год в среднем 29 000 рублей».
«На основные траты – подарки, еду, напитки и елку – россияне планируют потрать в среднем около 29 000 рублей. В эту сумму входят подарки близким (12 000 рублей), новогоднее застолье (10 700 рублей), а также украшения для дома и елки (5600 рублей)».
«На празднование Нового года россияне планируют потратить в среднем 54 067 рублей».
«Сильнее всего на семейном бюджете отразятся подарки родным и близким: россияне планируют порадовать свою семью, закупившись в среднем на 21 846 рублей. ... Новогодний досуг – посещение культурно-развлекательных мероприятий, туристические поездки и др., – обойдется в среднем в 20 467 рублей. … сравнительно менее затратной статьей расходов второй год подряд остается новогодний стол – 11 754 рубля».
Кому верить: «Яндекс Маркету», россияне которого беднее (или скупее), или ВЦИОМ, россияне которого богаче (или щедрее)?
«Россияне готовы потратить на Новый год в среднем 29 000 рублей».
«На основные траты – подарки, еду, напитки и елку – россияне планируют потрать в среднем около 29 000 рублей. В эту сумму входят подарки близким (12 000 рублей), новогоднее застолье (10 700 рублей), а также украшения для дома и елки (5600 рублей)».
«На празднование Нового года россияне планируют потратить в среднем 54 067 рублей».
«Сильнее всего на семейном бюджете отразятся подарки родным и близким: россияне планируют порадовать свою семью, закупившись в среднем на 21 846 рублей. ... Новогодний досуг – посещение культурно-развлекательных мероприятий, туристические поездки и др., – обойдется в среднем в 20 467 рублей. … сравнительно менее затратной статьей расходов второй год подряд остается новогодний стол – 11 754 рубля».
Кому верить: «Яндекс Маркету», россияне которого беднее (или скупее), или ВЦИОМ, россияне которого богаче (или щедрее)?
😁8🤔4🎄1
Про баню. Новый год и друзей добавлять по желанию
«По данным «2ГИС», в городах-миллионниках сегодня приходится в среднем 16 бань и саун на 100 тысяч жителей. Больше всего их в Сибири и на Урале: лидеры в этом плане — Красноярск, Пермь, Новосибирск и Омск». Подробнее
А по данным Росстата на «услуги саун, бань и душевых» средний россиянин потратил в 2022 г. 227 рублей.
«По данным «2ГИС», в городах-миллионниках сегодня приходится в среднем 16 бань и саун на 100 тысяч жителей. Больше всего их в Сибири и на Урале: лидеры в этом плане — Красноярск, Пермь, Новосибирск и Омск». Подробнее
А по данным Росстата на «услуги саун, бань и душевых» средний россиянин потратил в 2022 г. 227 рублей.
👍3🎄2❤1
Как люди связывают регионы?
Вышла заключительная в этом году наша статья:
Идей-вопросов, из которых родилась статья, было несколько, но в целом нам хотелось понять характер связанности территорий юга Западной Сибири, и судить о ней по мобильности людей. Данные, которыми мы располагали, не позволяли однозначно разделить связанность регионов и связанность городов, их административных центров, поэтому всё ещё предполагаем (а не утверждаем), что каркас для связанности регионов задаёт сеть взаимодействий между этими городами, в данном случае – пространственной мобильности. И мы допускали, что по разным критериям мы обнаружим разную «морфологию» этой связанности – поли- или моноцентрическую.
🚘 Из разных интернет-ресурсов мы фиксировали затраты времени на перемещения между городами юга Западной Сибири, что отражает инфраструктурные условия пространственной мобильности. Сравнивали затраты времени на поездки разными видами наземного транспорта. Не сюрприз, конечно, что наименьшие затраты времени на дорогу, ‒ если ехать на автомобиле, но минимальная разница времени на дорогу на автомобиле и общественном транспорте – в парах всех городов с Новосибирском, т.е. транспортная связанность других городов с Новосибирском лучше, чем между собой, что, скорее, говорит о моноцентричности пространства («Новосибирск- стремительности») по инфраструктурному критерию.
🚂 Для характеристики безвозвратной мобильности использовали статданные о межрегиональной миграции населения, на которых рассчитали коэффициенты интенсивности (скорости) миграционного потока попарно между всеми территориями. Здесь мы не ограничились югом Западной Сибири, а рассматривали весь Сибирский ФО плюс Тюмень. Скорее, для того, чтобы убедиться, что «внутригрупповая» связанность юга Западной Сибири сильнее, чем «межгрупповая». Собственно, так и есть. И на цифрах подтвердили, что Новосибирская обл. больше принимает населения из соседних регионов, чем отдаёт в них, но сама, скорее, «донор» для территорий, привлекательных во всероссийском масштабе – столичных регионов и Краснодарского края. В целом на юге Западной Сибири выделяется несколько пар миграционно связанных регионов, что говорит «в пользу» полицентричности пространства по миграционному критерию.
🚌 Третий тип данных – опросы населения – касался эпизодических поездок за пределы региона, но жителей только Томской обл. и Алтайского края. Если в трёх словах, то среди средств межрегиональной мобильности населения с большим отрывом лидирует автомобиль; мобильность жителей этих регионов направлена преимущественно в Новосибирскую агломерацию; ключевые цели эпизодической мобильности – социальные (поездки к родственникам, друзьям, знакомым), рекреационные (туризм, отдых) и трудовые (командировки, «по работе»).
Когда статью заканчивали, идей-вопросов появилось ещё больше...
Вышла заключительная в этом году наша статья:
Черкашина Т.Ю., Мосиенко Н.Л., Калашникова К.Н. Связанность регионов юга Западной Сибири в индикаторах пространственной мобильности населения // Регион: экономика и социология. 2023. № 4 (120). DOI: 10.15372/REG20230406.
Идей-вопросов, из которых родилась статья, было несколько, но в целом нам хотелось понять характер связанности территорий юга Западной Сибири, и судить о ней по мобильности людей. Данные, которыми мы располагали, не позволяли однозначно разделить связанность регионов и связанность городов, их административных центров, поэтому всё ещё предполагаем (а не утверждаем), что каркас для связанности регионов задаёт сеть взаимодействий между этими городами, в данном случае – пространственной мобильности. И мы допускали, что по разным критериям мы обнаружим разную «морфологию» этой связанности – поли- или моноцентрическую.
🚘 Из разных интернет-ресурсов мы фиксировали затраты времени на перемещения между городами юга Западной Сибири, что отражает инфраструктурные условия пространственной мобильности. Сравнивали затраты времени на поездки разными видами наземного транспорта. Не сюрприз, конечно, что наименьшие затраты времени на дорогу, ‒ если ехать на автомобиле, но минимальная разница времени на дорогу на автомобиле и общественном транспорте – в парах всех городов с Новосибирском, т.е. транспортная связанность других городов с Новосибирском лучше, чем между собой, что, скорее, говорит о моноцентричности пространства («Новосибирск- стремительности») по инфраструктурному критерию.
🚂 Для характеристики безвозвратной мобильности использовали статданные о межрегиональной миграции населения, на которых рассчитали коэффициенты интенсивности (скорости) миграционного потока попарно между всеми территориями. Здесь мы не ограничились югом Западной Сибири, а рассматривали весь Сибирский ФО плюс Тюмень. Скорее, для того, чтобы убедиться, что «внутригрупповая» связанность юга Западной Сибири сильнее, чем «межгрупповая». Собственно, так и есть. И на цифрах подтвердили, что Новосибирская обл. больше принимает населения из соседних регионов, чем отдаёт в них, но сама, скорее, «донор» для территорий, привлекательных во всероссийском масштабе – столичных регионов и Краснодарского края. В целом на юге Западной Сибири выделяется несколько пар миграционно связанных регионов, что говорит «в пользу» полицентричности пространства по миграционному критерию.
🚌 Третий тип данных – опросы населения – касался эпизодических поездок за пределы региона, но жителей только Томской обл. и Алтайского края. Если в трёх словах, то среди средств межрегиональной мобильности населения с большим отрывом лидирует автомобиль; мобильность жителей этих регионов направлена преимущественно в Новосибирскую агломерацию; ключевые цели эпизодической мобильности – социальные (поездки к родственникам, друзьям, знакомым), рекреационные (туризм, отдых) и трудовые (командировки, «по работе»).
Когда статью заканчивали, идей-вопросов появилось ещё больше...
❤8👍2👏2
«Достаточная малость» выборки
Про опрос медиков и официальную реакцию на него.
Сервис «Актион медицина» совместно с закрытой профессиональной соцсетью «Врачи.рф» опросили медработников о переработках. «На вопросы ответили 2113* респондентов, из них 73% врачей, 25% представителей среднего медперсонала, 1% главврачей и их заместителей, 1% сотрудников клинико-диагностические лабораторий» ‒ так описывает исследование «Коммерсант». Несколько цифр из результатов опроса:
Из комментария Минздрава по поводу этого опроса (в более полной версии ответ опубликован в «Известиях»):
Ох уж эта вера в истинность ведомственной статистики... Но ответ можно разбирать на цитаты.
* Про причины несовпадения размеров выборки – не ко мне, скопировала из публикаций.
Про опрос медиков и официальную реакцию на него.
Сервис «Актион медицина» совместно с закрытой профессиональной соцсетью «Врачи.рф» опросили медработников о переработках. «На вопросы ответили 2113* респондентов, из них 73% врачей, 25% представителей среднего медперсонала, 1% главврачей и их заместителей, 1% сотрудников клинико-диагностические лабораторий» ‒ так описывает исследование «Коммерсант». Несколько цифр из результатов опроса:
«Не работают выше нормы только 9% респондентов из числа врачей. А диапазон переработок в ответах составил от 2 до 250 часов в месяц. … Среди среднего медперсонала не работают больше нормы только 6% респондентов. … 78% опрошенных врачей ответили, что устали от переработок, причем 51% хотели бы работать меньше».
Из комментария Минздрава по поводу этого опроса (в более полной версии ответ опубликован в «Известиях»):
«Прежде всего следует отметить, что выборка для опроса достаточно мала ‒ 2213* медиков при общей численности 1,8 млн человек. При этом не уточняется, сколько врачей и сколько средних медработников приняли участие в опросе. Более того, в методике отсутствует информация о порядке подтверждения того, что все участники являются действующими медицинскими работниками. Нет информации, на территориях каких регионов (региона) и в каких учреждениях проводился опрос. … Данные опроса о том, что 75% медиков работают больше чем на одну ставку, судя по всему, являются ошибочными, необъективными и в лучшем случае не более чем суждением отдельных респондентов. … По данным ведомственной статистики, коэффициент совместительства по врачам в Российской Федерации составлял в 2020, 2021 и 2022 годах ‒ 1,3, по среднему медицинскому персоналу ‒ 1,2 ежегодно. В отдельных регионах эти показатели выше, что в основном обусловлено дефицитом кадров, в связи с чем регионами вводятся дополнительные меры соцподдержки, в первую очередь по обеспечению жильем, в том числе студентов целевого обучения. Следует отметить, что совместительство осуществляется по соглашению сторон».
Ох уж эта вера в истинность ведомственной статистики... Но ответ можно разбирать на цитаты.
* Про причины несовпадения размеров выборки – не ко мне, скопировала из публикаций.
Коммерсантъ
Российские врачи больны переработками
Их предлагают лечить деньгами
🤔1
Одно российское СМИ огласило свою десятку «ярких научных работ 2023», в которой общественные науки представляет ИНИОН с «Базой данных с информацией о более тысяче ведущих аналитических центров («фабрик мысли»), расположенных в «незападных» странах». Не могу найти информацию, есть ли эта база в электронном виде в открытом доступе, но её часть опубликована в виде «Атласа аналитических центров Большой Евразии. Том 1».
В методологическом плане составители Атласа честны: «данная редакция [Атласа] не содержит чётких критериев отнесения тех или иных организаций к аналитическим центрам», но в нём актуализирована информация и статус организаций, описанных в «Атласе аналитических центров ЕАЭС», выпущенном в 2021 г.
Видимо, эти критерии станут основой «формирования российского подхода к определению аналитических центров».
База данных как научный результат в общественных науках, на мой взгляд, вполне может быть. Но если вы не нашли свою организацию в этом Атласе, то вы либо работает не в аналитическом центре, либо ваша организация будет в следующих томах, либо она признана не функционирующей.
В методологическом плане составители Атласа честны: «данная редакция [Атласа] не содержит чётких критериев отнесения тех или иных организаций к аналитическим центрам», но в нём актуализирована информация и статус организаций, описанных в «Атласе аналитических центров ЕАЭС», выпущенном в 2021 г.
«Описание аналитических структур в основном базируется на сведениях, представленных самими организациями (соответствующие запросы были направлены в подавляющее большинство из них). При отсутствии ответа информация заполнялась на основе открытых источников, при этом проверялась активность на официальных сайтах и в аккаунтах в социальных сетях, аффилированных с соответствующими организациями. В случае если в указанных источниках не было отмечено никакой исследовательской и публикационной активности, в том числе реакции на драматические события 2022 г., вызвавшие значительные социально-политические изменения в регионе, организация признавалась не функционирующей».
Видимо, эти критерии станут основой «формирования российского подхода к определению аналитических центров».
База данных как научный результат в общественных науках, на мой взгляд, вполне может быть. Но если вы не нашли свою организацию в этом Атласе, то вы либо работает не в аналитическом центре, либо ваша организация будет в следующих томах, либо она признана не функционирующей.
🤨4
Материальное положение семей глазами детей и родителей школьников
После разведки на данных RLMS о том, как соотносятся оценки экономического статуса детей и их родителей, поработала с данными субъективного Индекса детского благополучия (ИДБ).
Для расчетов Индекса в 2021-2023 проводили опросы детей 10-17 лет и родителей школьников этого же возраста; набор вопросов позволял проанализировать общие оценки потребительских возможностей семьи (на что хватает денег) и частные характеристики уровня жизни семьи (через потребление и условия жизни ребенка).
✅Ожидаемо, что среди детей больше затруднившихся оценить потребительские возможности семьи – 16-17% при 8-10% среди родителей школьников.
✅Распределение ответов детей смещено в более позитивную сторону, а родители чаще выбирают варианты о том, что денег хватает только на еду либо на еду и одежду.
После разведки на данных RLMS о том, как соотносятся оценки экономического статуса детей и их родителей, поработала с данными субъективного Индекса детского благополучия (ИДБ).
Для расчетов Индекса в 2021-2023 проводили опросы детей 10-17 лет и родителей школьников этого же возраста; набор вопросов позволял проанализировать общие оценки потребительских возможностей семьи (на что хватает денег) и частные характеристики уровня жизни семьи (через потребление и условия жизни ребенка).
✅Ожидаемо, что среди детей больше затруднившихся оценить потребительские возможности семьи – 16-17% при 8-10% среди родителей школьников.
✅Распределение ответов детей смещено в более позитивную сторону, а родители чаще выбирают варианты о том, что денег хватает только на еду либо на еду и одежду.
👍7🤔1
✅При оценке отдельных составляющих материального благополучия ситуация обратная: доля детей, отмечающих тот или иной параметр, ниже, чем доля родителей. Например, 86% родителей ответили в 2023, что их ребёнок ел за последнюю неделю свежие овощи, детей, указавших такой вариант, – 75,8%; по ответам 74,6% родителей у их детей есть свой компьютер /ноутбук, но детей, сообщивших, что он у них есть, – 67,6%.
Получается, родители драматизируют материальное положение семьи, когда дают общую оценку потребительских возможностей, но изображают благополучное детство своих детей при ответах о частных составляющих материального положения, тогда как дети воспринимают общую ситуацию как менее напряжённую – возможно, в пределах их опыта она так и выглядит, – но «снижают градус» благополучия в ответах об отдельных составляющих благосостояния семьи.
Здесь более подробно.
Получается, родители драматизируют материальное положение семьи, когда дают общую оценку потребительских возможностей, но изображают благополучное детство своих детей при ответах о частных составляющих материального положения, тогда как дети воспринимают общую ситуацию как менее напряжённую – возможно, в пределах их опыта она так и выглядит, – но «снижают градус» благополучия в ответах об отдельных составляющих благосостояния семьи.
Здесь более подробно.
❤11👍5🤔1
Что из частного более важно для общей оценки потребительских возможностей семьи?
Продолжение. Начало.
Из субъективного Индекса детского благополучия (ИДБ) в качестве частных индикаторов материального положения семей выбрано десять переменных, чтобы определить, насколько они важны для общей, интегральной оценки потребительских возможностей семьи: что преимущественно принимают во внимание (возможно, неосознанно) дети и родители школьников, когда дают общую оценку возможностям семейных доходов?
Не буду подробно описывать техническую сторону анализа, лишь в общих чертах: факторный анализ позволил «сжать» признаковое пространство из десяти переменных до трёх. Собственно, пространство материального благополучия, в котором определяется положение семьи в ИДБ, задаётся тремя осями: «качество питания ребёнка», «наличие у ребёнка своего пространства и имущества», «опыт, помимо “стандартного”» (подразумевается наличие ресурсов, чтобы такой опыт получить: посещать дополнительные занятия, выезжать за пределы региона проживания; а также наличие у ребенка своих книг). Для следующего этапа анализа данных оценки всех выделенных латентных факторов, полученные регрессионным методом, были сохранены, и сравнивались их средние значения при разных вариантах потребительских возможностей семей, которые определяли подростки и родители школьников.
✅Различия средних значений переменных–латентных факторов выше, если речь идёт о трёх «бедных» вариантах потребительских возможностей семей – от «денег не хватает даже на еду» до «денег хватает на еду и одежду, но на более крупные покупки … не хватает». Различия между семьями, помещенными детьми и родителями школьников на три верхних ступени потребительских возможностей, не столь существенные с точки зрения рассматриваемых частных индикаторов материального положения.
✅Если о материальном положении своей семьи рассказывают дети, то различия между семьями с разными потребительскими возможностями доходов будут определяться преимущественно двумя латентными факторами: «качество питания» и «наличие у ребёнка своего пространства и имущества»; наличие ресурсов, чтобы получить «опыт, помимо “стандартного”», для детей оказывается менее значимым.
✅Большинство родителей (больше, чем среди респондентов-школьников) указывают на наличие признаков экономического благополучия в потреблении и материальных обстоятельствах жизни их детей. Из-за этого средние значения переменных–латентных факторов «качество питания ребёнка», «наличие у ребёнка своего пространства и имущества», «опыт, помимо “стандартного”» при разных оценках потребительских возможностей семей различаются меньше, чем при анализе ответов детей. То есть, интегральные оценки доходов семьи, которые делают дети, более увязаны с частными индикаторами уровня жизни, чем оценки, данные родителями школьников.
Есть ещё методический результат, но это «на любителей». А вообще подмывает сделать вывод, что дети не испорчены «вторым дном» и отвечают на вопросы анкеты прямолинейнее.
Продолжение. Начало.
Из субъективного Индекса детского благополучия (ИДБ) в качестве частных индикаторов материального положения семей выбрано десять переменных, чтобы определить, насколько они важны для общей, интегральной оценки потребительских возможностей семьи: что преимущественно принимают во внимание (возможно, неосознанно) дети и родители школьников, когда дают общую оценку возможностям семейных доходов?
Не буду подробно описывать техническую сторону анализа, лишь в общих чертах: факторный анализ позволил «сжать» признаковое пространство из десяти переменных до трёх. Собственно, пространство материального благополучия, в котором определяется положение семьи в ИДБ, задаётся тремя осями: «качество питания ребёнка», «наличие у ребёнка своего пространства и имущества», «опыт, помимо “стандартного”» (подразумевается наличие ресурсов, чтобы такой опыт получить: посещать дополнительные занятия, выезжать за пределы региона проживания; а также наличие у ребенка своих книг). Для следующего этапа анализа данных оценки всех выделенных латентных факторов, полученные регрессионным методом, были сохранены, и сравнивались их средние значения при разных вариантах потребительских возможностей семей, которые определяли подростки и родители школьников.
✅Различия средних значений переменных–латентных факторов выше, если речь идёт о трёх «бедных» вариантах потребительских возможностей семей – от «денег не хватает даже на еду» до «денег хватает на еду и одежду, но на более крупные покупки … не хватает». Различия между семьями, помещенными детьми и родителями школьников на три верхних ступени потребительских возможностей, не столь существенные с точки зрения рассматриваемых частных индикаторов материального положения.
✅Если о материальном положении своей семьи рассказывают дети, то различия между семьями с разными потребительскими возможностями доходов будут определяться преимущественно двумя латентными факторами: «качество питания» и «наличие у ребёнка своего пространства и имущества»; наличие ресурсов, чтобы получить «опыт, помимо “стандартного”», для детей оказывается менее значимым.
При определении экономического статуса именно возможность иметь что-то личное гораздо важнее для детей, чем для родителей.
✅Большинство родителей (больше, чем среди респондентов-школьников) указывают на наличие признаков экономического благополучия в потреблении и материальных обстоятельствах жизни их детей. Из-за этого средние значения переменных–латентных факторов «качество питания ребёнка», «наличие у ребёнка своего пространства и имущества», «опыт, помимо “стандартного”» при разных оценках потребительских возможностей семей различаются меньше, чем при анализе ответов детей. То есть, интегральные оценки доходов семьи, которые делают дети, более увязаны с частными индикаторами уровня жизни, чем оценки, данные родителями школьников.
Есть ещё методический результат, но это «на любителей». А вообще подмывает сделать вывод, что дети не испорчены «вторым дном» и отвечают на вопросы анкеты прямолинейнее.
❤2🤔2