«Новосибирск стал единственным городом РФ с выгодной арендой жилья у вузов»

Начинаешь вчитываться в текст новости с таким заголовком, и оказывается, что РФ – это всего пять городов, которые сочли университетскими: Новосибирск, Москва, Санкт-Петербург, Екатеринбург и Казань. А как же тот же Томск?
И обо всём «Новосибирске для студентов» судили по Академогородку. Вроде бы логичное решение, учитывая его относительную замкнутость и удаленность, что это «модельный» пример: один вуз, далеко от центра города, квартиры снимают преимущественно студенты. Получилось, что стоимость аренды однокомнатной квартиры в Новосибирском Академгородке – 20,7 тыс. руб. (на 1,2% ниже, чем год назад), средняя арендная ставка однокомнатной квартиры в Новосибирске – 22,6 тыс. руб. (на 10,2% выше, чем год назад). Но точно Академгородок – показательный пример, чтобы всё понимать насчет аренды жилья около новосибирских вузов?
Из-за ремонта и сноса старых общежитий ради строительства нового кампуса НГУ плотность заселения в общежитиях выросла, а параллельно с ней выросла доля первокурсников, снимающих жилье – примерно с 9-10% до 18-20%. И вот на одной чаше весов растущий спрос на аренду в Академгородке со стороны студентов, цены на жилье – одни из самых высоких в городе, а на другой – сравнительно дешевая аренда жилья. Пытаюсь как-то согласовать это в своей голове.
А тем временем «наибольшая стоимость съемной однокомнатной квартиры отмечена вблизи Высшей школы экономики (Москва), неподалеку от станций метро: «Китай-город», «Лубянка», «Чкаловская», «Сретенский бульвар». Здесь средняя стоимость однушки составляет 73.1 тыс. руб. при средней ставке аренды однокомнатной квартиры в столице в районе 45,4 тыс. руб.»

К началу учебного года

На Озоне вновь появилась игра "Данные и методы". Целевая аудитория: для взрослых, количество игроков - от 2 до 8.

"Благодаря этой игре те, кто занимается научными исследованиями, научатся подбирать подходящий статистический метод исходя из условий задачи и типа анализируемых данных".

Но цена у этого игрового познания статистики...

Из методического «сундука»

Госкомстат СССР не спешил в своих данных демонстрировать экономическое неравенство населения. Распределение населения по среднедушевым доходам (не отдельно по заработной плате или пенсиям, а суммарно по всем видам доходов) появилось в его сборниках только в 1989 г.; коэффициенты дифференциации доходов стали публиковать еще позже.
Но новосибирские социологи обгоняли статистику, издав в 1990 г. книгу
Благосостояние городского населения Сибири: Проблемы дифференциации (опыт социологического изучения) / Отв. ред. Ф.М. Бородкин. Новосибирск: Наука. Сиб. отд-е, 1990,
а в 1992 г. прошли защиты сразу двух диссертаций, посвящённых экономическому неравенству населения:
Богомолова Т.Ю. Социальная стратификация населения города по материальному благосостоянию и
Лисов В.А. Социально-экономический анализ дифференциации сельского населения по материальному благосостоянию

Вторая диссертация была издана отдельной книгой, подписанной в печать как раз 8 октября 1992 г.: Лисов В.А. Богатые и бедные в сибирской деревне. Новосибирск: ИЭОПП СО РАН, 1992.

В обоих исследованиях для оценок благосостояния не ограничивались доходом, а использовали данные о жилье и имуществе семей. Но если в первом, «городском», исследовании учитывали их наличие и характеристики, то особенность второго, «сельского», исследования – определение благосостояния через денежные оценки стоимости жилья и имущества. Собственно, тогда только в сельских населённых пунктах, где было какое-то подобие рынка частного жилья, можно было реализовать такое методическое решение, то есть были референты для того, чтобы респонденты могли хотя бы примерно сказать, какова возможная продажная цена дома. Но даже при такой локализации часть сельских семей проживали в многоквартирных домах (12%, как было зафиксировано в обследовании в одном из районов Алтайского края в 1985-1986 гг.), да и не все респонденты, жившие в частном доме, могли назвать возможную цену его продажи (к сожалению, масштабы такого рода пропусков ответов в книге не указаны). В таких случаях вменялись средние по населенному пункту значения стоимости жилья соответствующего качества и элементов благоустройства.

Но первые анкеты из сохранившихся в наших (новосибирских социологов) архивах, в которых есть вопрос о денежной оценке одного из видов имущества, датированы 1983-м годом. Институт проводил «изучение уровня жизни городского населения Сибири», и горожан имело смысл спрашивать лишь о стоимости дач: «Если бы Вам пришлось продавать садово-огородный участок вместе со всеми постройками, во сколько бы Вы его оценили?»

Сегодня знаю о двух обследованиях всероссийского масштаба, в которых респонденты дают денежные оценки своего имущества: в Российский мониторинг экономического положения и здоровья населения (НИУ ВШЭ) включен вопрос о рыночной цене занимаемого жилья («Какова сегодня приблизительно рыночная цена такого жилья, как Ваше?»), а во Всероссийском обследование домохозяйств по потребительским финансам (ЦБ РФ, Минфин РФ) спрашивают о возможной цене продажи разных объектов недвижимости («Если бы Вы сегодня захотели продать это ..., сколько смогли бы за него получить, в рублях?»).

#листаястарыеанкеты

Когда на российскую социальную структуру в 1990-ые начали примерять «средний класс», один из обсуждаемых вопросов – кем приходится среднему классу советская интеллигенция? находятся ли они в отношениях преемственности? И вот советская интеллигенция пригодилась вновь.

Шимпфёссль Э. Безумно богатые русские. От олигархов к новой буржуазии. М.: Individuum, 2022.

Интересных русскоязычных текстов об исследованиях самых богатых россиян не так много, в два десятка можно уложиться, включая, на мой взгляд, книгу Элизабет Шимпфёссль. Но прежде, чем писать о моём прочтении книги и интеллигенции, несколько строк о методической стороне исследования, которое для меня – пример медленной науки: данные собирались почти десять лет. В основном это личные интервью с «состоятельными российскими предпринимателями, их супругами и взрослыми детьми», проведенные в Москве, Лондоне, Нью-Йорке в 2008-2017 гг. Хотя начиналось исследование ещё раньше, в 2005 г., со скептицизма профессоров Венского университета – «нельзя изучать то, чего нет»: «…российского высшего класса как такового еще не существует и исследовать эту группу имеет смысл не раньше, чем лет через двадцать, когда произойдёт передача социальной легитимности от первого поколения к последующему». Взяв на вооружение межпоколенную воспроизводимость как критерий выделения «класса», Шимпфёссль решает не ждать, когда всё сформируется, а зафиксировать процесс.

Кроме «смутности» объекта исследования ещё одно ограничение Шимпфёссль видит в том, что она женщина: «Подавляющее большинство моих респондентов были мужчинами, и я подозреваю, что исследователь-мужчина услышал бы, скорее всего, более откровенные рассказы». Откровенные в плане криминальности. «Кроме того, спустя два года после начала интервьюирования я осознала ещё одну проблему: выяснилось, что, по мнению, многих россиян, молодая незамужняя женщина могла выбрать такую тему для научного исследования с единственной целью – попытаться извлечь личную выгоду из контактов с состоятельными мужчинами. … мне наконец-то стала понятна причина пренебрежительного отношения ко мне со стороны некоторых мужчин и враждебность со стороны женщин». Но нет ли в этой рефлексии по поводу пола следования канону? Всё содержание книги, по-моему, подталкивает к размышлению, не мешало ли то, что автор – иностранка.

А вот опасения насчет метода сбора данных, «будто интервью дают необъективную картину, поскольку люди пытаются представить себя в наилучшем свете», отметаются – и не надо объективности, «целью моих интервью не было выяснение “правды” относительно деяний и злодеяний, фактов и цифр». Интервью как метод интересен не ради фактов, а ради «воображаемых миров». Здесь Элизабет Шимпфёссль отсылает к статье Мишель Ламон и Энн Свидлер, которые, по их же словам, продвигают «более открытый и прагматичный подход к интервьюированию», при котором собирают данные не только и не столько «о поведении, но также о представлениях, системах классификаций, разграничениях, идентичностях, воображаемой реальности и культурных идеалах». В общем, «Безумно богатые русские» – книга о «воображаемых мирах». В том числе издательства, добавившего безумство к оригинальному «Rich Russians».

Продолжение следует.

#проКниги

Продолжение про

Шимпфёссль Э. Безумно богатые русские. От олигархов к новой буржуазии. М.: Individuum, 2022.

В жизни богатых русских настал час Х. Два растянувшихся во времени события определили его наступление. Во-первых, «переменам способствовал тот факт, что крупные состояния уже были сколочены и вплоть до начала текущего кризиса [ТЧ: связанного с военными действия в Украине] казалось, что ничто не может поколебать их благополучие. … представителям денежного класса больше не требовалось конкурировать друг с другом так жестко, как в 1990-х годах». Во-вторых, выросло поколение наследников, и богатые русские столкнулись «с насущной проблемой: как найти убедительный нарратив, который докажет, что их дети – легитимные наследники их богатства?» «Новые» деньги необходимо превратить в «то, что принято считать респектабельными деньгами». Книга, собственно, об этом превращении.

Так или иначе обозначено три источника легитимности: условный народ, условный Запад и конкретный Кремль. Но кому из них адресована респектабельность как условие легитимности? Элизабет Шимпфёссль отчасти отвечает на этот вопрос выбором «рамочной концепции исследования», остановившись на термине «буржуазия»: «на выбор ключевого понятия повлияли те соображения, что, будучи вполне устоявшимся, оно добавит работе эвристической силы, упростит анализ сходств и различий между соответствующими классами в России и в других странах, а также обеспечит историческое сравнение».

Но с буржуазностью как с английским газоном и «300 лет». Поэтому отсчёт хочется начать не с 1990-х, а раньше. И вот тут пригодилась советская интеллигенция: «происхождение из советской интеллигенции обеспечивает новых российских буржуа идеальной родословной и ценным культурным капиталом, представляя альтернативу «голубой крови» и ускоряя процесс их буржуазификации», но «вместо того, чтобы связывать себя с захудалой постсоветской интеллигенцией, представители новой буржуазии предпочитают формировать свою идентичность, ассоциируясь с элитарным брендом ранней советской интеллигенции».

Перед кем разыгрывается карта происхождения? Насколько буржуазность и респектабельность нужны Кремлю? Конструирование легитимности в глазах народа поручено следующему поколению богатых русских, нынешним наследникам. Остаётся «запад». Стремление быть легитимными в его глазах доходит до того, что «западные органы судебной власти невольно стали элементом политической экономики России, регулируя взаимоотношения между разными доминирующими группами и обеспечивая стабильность внутри российской элиты. Отдавая свои судебные тяжбы на своего рода аутсорс на Запад, богатые русские не слишком интересовались проблемами российской судебной системы». Но ирония в том, что и для «запада» происхождение и семейные родословные, уходящие корнями в советскую интеллигенцию, не сработали. Деньги богатых русских оказались не респектабельными, даже если за отказ от них пришлось заплатить схлопнувшейся индустрией обслуживания богатых русских.

Получается, что нарратив происхождения – для внутреннего пользования, для употребления внутри класса, для сегментации с себе подобными. Явный антипод респектабельным богатым русским, названный в книге, – те, кто по-прежнему выражает себя через «показное потребление и нарочитую демонстрацию богатства». Но, по мнению Шимпфёссль, для «социологов, специализирующихся на элитах, приверженцы показного потребления не представляют большого интереса. Напротив, мы наблюдаем за теми, кто определяет дух времени и стоит в авангарде социальных перемен». Но по поводу того, что не всё однородно среди «респектабельных», об олигархах разного призыва и разной удалённости в книге лишь мимолетные ремарки.
Заканчивается книга тезисом о том, что для социальных наук в области анализа элит интересен и поучителен именно российский пример: «местная капиталистическая элита, говоря о причинах своего успеха, делает упор на воспитание в среде советской интеллигенции и нравственные идеи этой социальной страты, существовавшей в системе, отрицавшей капитализм».

#проКниги

Вертикальная пространственная мобильность

Интересная статья, в которой даны количественные оценки того, что все и так понимали.

Мкртчян Н. В., Гильманов Р. И. Движение вверх: миграция между уровнями поселенческой иерархии в России в 2010-е годы // Известия РАН. Серия географическая. 2023. T. 87. № 1. С. 29-41.

Авторы распределили все населённые пункты России по семи уровням: Москва и Санкт-Петербург с пригородами – на самом верхнем (первом в нумерации авторов), малые сельские населенные пункты (до 1 тыс. жителей) – на самом нижнем, седьмом. Движение между этими уровнями и задаёт «вертикальность» пространственной мобильности.

Методические особенности исследования:
✔️ внимание к автовозврату мигрантов: по истечению срока регистрации по месту пребывания когда-то прибывшие считаются вернувшимися на прежнее место жительства. Поэтому все количественные оценки потоков мигрантов даются в диапазоне с учетом автовозврата и без него;
✔️ крупные города учитывались вместе с пригородами;
✔️ использовали обезличенные индивидуальные данные, которые позволяют выделить автовозврат в потоках мигрантов, отследить его эффект для оценки масштабов перетока населения между поселениями разных размеров.

Основные результаты:
✔️ переток населения со всех уровней поселенческой иерархии осуществляется только вверх, что «говорит о продолжении в России зрелой крупногородской стадии урбанизации, которую маркирует концентрация населения в крупных и крупнейших городах. Судя по нашим данным, России еще далеко до наступления стадии контрурбанизации, которую уже давно отмечают исследователи во многих западных странах и элементы которой время от времени находят в России. Единственное, что может поставить под сомнение данный тезис – население концентрируется не столько в крупных городах, сколько в их ближайших пригородах, но это связано, прежде всего, с разрастанием городов». Понимая, что по имеющимся данным показатели интенсивности для верхних этажей территориальной иерархии будут несколько завышены, а для нижних – занижены, авторы оценивают примерный прирост численности Москва и Санкт-Петербург с пригородами за счет миграции снизу за 2011–2020 гг. 8,7–13,9% относительно начальной численности жителей, тогда как малые периферийные сельские населенные пункты (менее 1 тыс. жителей) потеряли от 11,2–16,6%;

✔️ самый интенсивный переток осуществлялся в 2010-е годы в агломерации Москвы и Санкт-Петербурга из городов с числом жителей 250–750 тыс. чел. и их пригородов и из городов с численностью населения 10–100 тыс. Высока также интенсивность перетока в города с численностью жителей 250–750 тыс. и их пригороды из небольших городов (10–100 тыс.) и населенных пунктов с 1–10 тыс. жителей. Интенсивность перетока населения между соседними уровнями поселенческой иерархии невелика, кроме перетока с самого нижнего уровня (сельские населенные пункты до 1 тыс. жителей) на уровень выше, т.е. из малых сельских населенных пунктов в, условно, более крупные.

В общем, «каждый следующий уровень поселенческой иерархии отдает население наверх и получает подпитку с более нижних этажей. В отличие от стран, где проводились подобные исследования (США, Канада, Нидерланды и др.), в России отсутствует переток населения сверху вниз».

#поехали

Global Wealth Report 2023

Есть события, которые пока происходят по расписанию. Даже несмотря на банкротства и поглощения. Credit Suisse Research Institute с 2010 г. каждую осень публиковал Global Wealth Report и Global Wealth Databook как приложение к нему. Поглощение Credit Suisse другим швейцарским банком – UBS – ничего не изменило. За исключением того, что сообщение о выпуске Report-2023 с данными за 2022 год опубликовано и на сайте Credit Suisse, где доступны все прошлые отчеты, и на сайте UBS.
В отчете представлены данные о 217 рынках (markets в терминологии авторов) или экономически самоуправляемых территориях, численность населения которых регистрируется ООН и по которым имеются данные о ВВП и обменном курсе. Кстати, во всех прошлых Report’ах единицами счёта были country, а не markets. Отражает ли эта смена политику UBS, отличающуюся от Credit Suisse, или с идентификацией стран стало больше проблем?

Ежегодно Global Wealth Databook начинается с ремарки, что «… ни в одной стране мира нет полностью достоверной информации о личном имуществе, а во многих странах с низким и средним доходом существует мало прямых сведений о личном богатстве граждан». Поэтому все оценки сделаны на тех данных, что есть, плюс моделирование. Первый шаг расчётов: определяют средний уровень богатства в стране. Для этого используют household balance sheet (51 страна, но для 24 из них, в том числе РФ, – данные только о финансовых активах и долгах) или данные обследований домашних хозяйств (Венгрия и Индонезия). Для ещё 118 стран применяют эконометрические методы для оценки уровня чистого богатства. Второй шаг: оценка структуры богатства (доли финансовых и нефинасовых активов). По данным 40 стран строится модель взаимосвязи между распределениями богатства и доходов в регионах мира, используемая далее для стран, о которых нет данных о структуре богатства, но есть данные о распределении доходов (140 стран). 37 территориям без данных, позволяющих оценить структуру богатства, «присваивается» структура, средняя по региону, в котором находится страна. И на третьем шаге корректируется структура распределения богатства в верхних слоях. Данные о финансовых активах и долгах, используемые при расчётах о России: Unicredit Мониторинг благосостояния и задолженности домохозяйств Центральной и Восточной Европы и данные Центрального банка РФ.

Что же происходило с богатством российских частных домохозяйств в 2022 году по оценкам Credit Suisse/UBS?
Средний взрослый россиян владел богатством в размере 39514 USD (53 место), а вот стоимость богатства медианного россиянина – 8595 USD (81 место). Зато по величине коэффициента Джини мы в первой двадцатке: 86,9% (18 место). По данным Credit Suisse/UBS, к примеру, богаче россиян оказался средний и медианный казахстанец (58205 и 25225 USD соответственно).

В 2022 Россия вместе с Мексикой, Индией и Бразилией оказались среди стран, в которых более всего выросло совокупное богатство частных домохозяйств. Но, согласно данным Credit Suisse/UBS, за совокупным ростом очень противоречивая картина. Так, среди составляющих портфеля богатства россиян стоимость акций сократилась в 2022 к 2021 на 33,9% (больше только во Вьетнаме – 44,2%), но стоимость жилья выросла на 34,4% (больше только в Турции – 59,6%) (подробнее в Global Wealth Databook, табл. 1-4, и Global Wealth Report, рис. 3). Никакая другая страна не продемонстрировала столь масштабные разнонаправленные изменения в стоимости разных составляющих богатства.

По оценкам Credit Suisse/UBS богатство среднего взрослого россиянина, оцениваемое в USD, в 2022 было максимальным за всё время определения. Рост совокупного богатства задаётся преимущественно ростом стоимости нефинансовых активов (недвижимость, транспортные средства), составляющих 2/3 общей средней величины богатства (подробнее в Global Wealth Databook, табл. 2-2).

Единственный известный мне источник, с которым можно было сравнить оценки для России из Global Wealth Report, это Всероссийское обследование домохозяйств по потребительским финансам в 2022 г. В отчёте о нём непосредственно таких же показателей нет, но фиксируется преобладание нефинансовых активов в совокупной денежной оценке богатства российских домохозяйств.

Телеграм-аудитория чем-то провинилась перед ВЦИОМ. Центр перестал публиковать в своём канале ссылки на традиционные пятничные релизы с "Рейтингами доверия политикам, оценками работы президента и правительства, поддержкой политических партий". Последняя такая публикация - 18 августа. Вот и сегодня, наверное, уже не опубликуют.

Читаю разные советские тексты о личной собственности граждан и о советских способах стать обладателем имущества, помимо очереди, пытаясь наполнить конкретными цифрами институциональные параллели с современными практиками. Например, «существенное значение в решении задачи возможно быстрейшего удовлетворения потребностей советских людей в благоустроенном жилище должно иметь привлечение средств населения». «Немаловажную роль» в этом привлечении «призвана сыграть жилищно-строительная кооперация».

Данкова Ю.Я. Жилищно-строительная кооперация СССР (экономико-статистический анализ). Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата экономических наук. М., 1965.

Исследование выполнено на данных выборочного обследования 119 жилищно-строительных кооперативов из 1644 ЖСК, введенных в эксплуатацию в 1964 г. (реальный случайный отбор!)
В среднем одна семья пайщиков ежемесячно тратила 11,43 руб. на погашение ссуды банка, 86 коп. на погашение процентов по ссуде, на покрытие эксплуатационных расходов – 4,57 руб. Плюс 5,56 руб. – плата за отопление, коммунальные услуги, газ, электричество. Всего в месяц – 22,42 руб. Здесь автор отсылает к Постановлению ЦИК и СНК СССР о жилищной политике 1928 г., по которому «в бюджете рабочих, служащих и приравненных к ним лиц … чистая квартирная плата за среднюю площадь, занимаемую семьей, должна составлять не более 10 %». Не знаю, есть ли в принципе данные, сколько семей в СССР в 1960-ые обладало ежемесячными доходами выше 200 руб., но одновременно в автореферате приводятся такие цифры: в 1963 г. в среднем за месяц в стране возникало 162 кооператива с общим числом членов 15,3 тыс., но в 1964 г. – по 111 кооперативов, «прилив новых членов составлял 10,5 тыс. человек ежемесячно». Параллельно «во многих городах число заявлений о вступлении в ЖСК в 3-5 раз превышает возможности приема новых пайщиков». «Если учесть, что свыше 20% кооперативов сосредоточены в Москве и Ленинграде, а в большинстве городов они не созданы, станет очевидным, что используются далеко не все возможности развития жилищно-строительной кооперации». В общем, желающие построить кооперативное жильё за свой счёт были, но причину «неиспользования» всех возможностей жилищно-строительной кооперации автор в явном виде не называет. При этом ЖСК в 1964 г. «занимала всего 6-7% от общего объема жилищного строительства», но «… уже в самые ближайшие годы доля жилищно-кооперативного строительства в общем плане жилищного строительства обобществлённого сектора может и должна возрасти примерно до 50%».
___________
Должна, но не выросла. В 1965 г. в РСФСР доля жилья, построенного ЖСК, в общем объеме жилищного строительства была 8,2%, в восьмой пятилетке (1966-1970) – 7,6%; если исключить из общего объема то, что население и колхозы построили за свой счёт, не состоя в ЖСК, – 11,2% в 1965 и 9,8% в 1966-1970. И это максимальные доли кооперативного строительства, потом было только ниже. А вообще-то за свой счёт население и колхозы РСФСР построили за восьмую пятилетку 22% всего жилья, не считая ЖСК.

#ретро

Личная, частная, приватная?

Приватизация собственности в 1990-е была для многих уникальным личным опытом, но российский случай массовизации собственности – не уникален сам по себе, хотя идеологические и политические рамки этого процесса разные в разных странах. Да и растущий исследовательский интерес к оценке экономического неравенства не только по доходам, но и по имуществу или богатству (wealth), тоже не случен, однако навряд ли причина лишь в развитии экономической мысли и методологии. Связано это с тем, как меняется государство благосостояния – его трансформацией в государство благосостояния, основанного на активах (asset-based welfare), экономику активов (asset economy). Для снижения рисков, связанных с нестабильностью рынка труда, государство не только перераспределяет денежные средства через налоги и трансферты, но и стимулирует население создавать «подушки безопасности» в виде активов, финансовых и нефинансовых.
Это был первый отправной для меня тезис. Второй – методический: оценка неравенства по богатству подразумевает, что рассматриваются активы в собственности. Но заимствуя методики, мы то же самое измеряем в случае российских домохозяйств? Хотелось хоть немного приблизиться к тому, какие значения вкладываются в то, что называют собственностью населения, и первые приближения воплотились в этом тексте:

Черкашина Т.Ю. Личная, частная, приватная – что значит для россиян собственность, которой они владеют? // ЭКО. 2023. № 11. С. 110-130.

Для контекста очень контурно и обзорно описала условия формирования и увеличения собственности населения в РФ за тридцать лет. А так как государственная политика в отношении собственности граждан подразумевает не только «проектные» и «программные», но и дискурсивные средства, из посланий Президента РФ Федеральному Собранию «вычитала» всё, что касается собственности населения. Если коротко, то за двадцать лет акценты сместились от защиты прав собственности граждан к финансовым инструментам, связанным с нею, собственность сжалась до жилья и всё больше наделяется ассоциациями с приватной, семейной сферой. Позицию населения также контурно и обзорно представила по материалам разных опросов и обследований, и она (позиция) вполне согласуется с публичным политическим дискурсом собственности, прежде всего жилья, которое воспринимается преимущественно как семейный актив и объект потребления, проблематизируется, скорее, его покупка, но не обладание им.

К празднику

Зырянов В. В. Докторские диссертации по социологии в 2012–2022 гг. в России: тематика, тренды, проблемы // Социологические исследования. 2023. № 9. C. 78-88. DOI: 10.31857/S013216250027779-9

С 2012 по 2022 были защищены 182 докторские диссертации по социологии. Годовая динамика количества диссертаций просто констатируется в цифрах: «На рассматриваемом временном отрезке отчётливо выделяются три периода: 2012–2013 гг., когда число защит было 30 и более; 2014–2018 гг., где оно сократилось в среднем в два раза; и, наконец, последние пять лет, во время которых только в 2019 г. число защит было немногим больше 10». Никаких намёков на предположения о причинах трёхкратного сокращения ежегодного количества новых докторов (кризис социологии как науки? кризис науки (в России)? докторская степень изжила себя? докторанты не могут справиться с требованиями к публикациям?), ни о его возможных последствиях (ещё немного, и не из кого будет формировать диссертационные советы).

#СоциологияСоциологии

Продолжение

Ещё одна констатация из статьи: «Женщин среди защищавшихся за весь анализируемый период было почти в два раза больше, чем мужчин: 117 и 65 соответственно».

И впечатлила классификация докторов наук по длительность временного периода между кандидатской и докторской диссертациями: «… стоит условно разделить защиты докторских на «сверхранние», если они произошли через 4–5 лет после кандидатских, «ранние» – через 6–7 лет, «своевременные» – 8–15 лет, «поздние» – 16–20 лет и «сверхпоздние» – 21 год и более. При такой группировке практически 70% это «своевременные» защиты, в то же время на «сверхранние» и «ранние» защиты, как и на «сверхпоздние», приходится примерно по 12%. … все «сверхранние» защиты произошли до 2018 г. С этого же года начинается рост медианного промежутка между защитами: если на дистанции 2012–2018 гг. он колебался от 10 до 13 лет, то затем начал подниматься и в последние два года достиг 18–19 лет».
Не могу ничего поделать с собой, но «сверхпоздние» ассоциируются с другим обозначением – «старородящие». В русле такой медико-демографической аналогии напрашивается «диссерфри». Зачем вообще давать названия этим временным интервалам?

Наиболее популярные тематические направления: «исследования «молодёжи в различных аспектах (17); социологические аспекты экономической жизни общества, включая социологию труда и занятости (15); вопросы демографии, социологии семьи и миграции (13); управленческие проблемы в разных сферах общества (12); этносоциологическая проблематика (12); различные аспекты и феномены жизни общества в целом (11); социология профессий и занятий (10). … эти топ‑7 направлений охватывают половину всех докторских диссертаций рассматриваемого периода».
«… неоправданно небольшое внимание соискателей докторских степеней к таким сферам, как социальная политика, социология города, социология личности, медиасоциология – по три работы. Лишь по одной-две работы посвящены проблемам социальной структуры, социологии культуры, социологии религии, массовым коммуникациям, девиациям, коррупции, гендерной социологии. Исследованию проблем социологии села посвящена только одна работа. … соискатели докторской степени полностью проигнорировали социологию науки, социальное неравенство, социальную диагностику, социологическое образование».

Полный текст статьи можно купить за 100 рублей на сайте «Журналы РАН» или скачать бесплатно в «Истине». Список докторских диссертаций, защищенных в 2012-2022, подготовленный автором статьи, доступен здесь (за 100 рублей) и здесь (бесплатно).

#СоциологияСоциологии