У нас часто говорят, что «простой народ» бессубъектен, и элиты принимают стратегические решения без оглядки на него.
Но это не так. Элиты вынуждены реагировать на «закипающий котёл» народного отношения к Системе. Так было в конце Перестройки, когда дефицит ВСЕГО сдвинул народ отказать в поддержке начальству (ни в августе-91, ни зимой 1991/92 никто не вышел в поддержку советской власти).

И так было в 1998 году – как мы видим на диаграмме. Тогда единственный раз за 35 лет наблюдений доля тех, кто ответил «Политическую систему необходимо изменить радикальным образом» (49%) превысила долю остальных ответов («Меня полностью устраивает политическая система нашего общества» - 2%, «Много недостатков, но их можно устранить реформами» - 32%).
Именно в тот год серьёзного экономического и политического кризиса элиты приняли решение менять дряхлого и спившегося Ельцина на нового президента, а также резко менять курс (на деолигархизацию, на ликвидацию региональной вольницы, на подавление криминалитета и т.п.).

Дополнительное отмечу, что в 1998 году средний месячный доход семьи из 3-х человек был $290, а в 1999-м – и вовсе $95, т.е. по $30 на человека).
Видимо, и сегодня точкой кипения общества будет, с учётом инфляции доллара за это время в 2 раза, уменьшение семейного дохода до $200-300 в месяц (т.е. с медианной зарплатой в $100-150).

Сегодня же (опрос проводился летом 2024 года) доля радикалов, готовых громить Систему, самая низкая за всё время наблюдения – 13%. Т.е. для большинства россиян нынешнее время – лучшее за все 35 лет «новой России»
(данные – «Экономические и социальные перемены: факты, тенденции, прогноз», №2, 2025)

Иногда вижу ехидные комментарии по поводу низких рейтингов доверия западным лидерам, вроде президента Франции Макрона с рейтингом 24%.

Но Россией правил президент по фамилии Ельцин с рейтингом поддержки 6% в 1998 году. А в 1996-м он де-юре выиграл выборы с рейтингом поддержки перед началом кампании в 2-3%.
Наверное, такой антирекорд Ельцина можно заносить в Книгу рекордов Гиннеса – скорее всего нет больше такого в мире избранного правителя с рейтингом поддержки в 2-6%.

Оказывается, внедрение феминизма в Китае до сих пор основано на марксизме. В том числе, в Китае почитаются работы первой женщины, занявшей министерский пост в большевистском правительстве, Коллонтай. Об этом пишет китайский социолог Цао Юнь, работающий в РУДН («Социально-гуманитарные знания», №3, 2025).

«Феминизм третьей волны возник в конце 1980-х гг. и связан с процессами глобализации как ответ на антифеминистскую реакцию и консервативный откат в обществе. Идеологически феминизм третьей волны отличается от второй отношением к области сексуальности, происходит отказ от понимания женской гетеросексуальности в качестве единственного стандарта, сексуальность рассматривается как инструмент раскрепощения женщин.

Марксистский феминизм, берущий начало в работах К. Маркса и Ф. Энгельса, определяет причины различий в гендерном неравенстве женщин в капиталистической системе отношений, исключающей женщин из общественного производства. Классическая марксистская теория исходит из того, что «подчинённое положение женщины не является следствием её неизменных биологических свойств, но основывается на социальных отношениях».

Заслугой А.М.Коллонтай стало то, что она расширила женский дискурс в рамках марксистского феминизма, наполнив его содержанием, далёким от классового подхода. В содержание марксистского феминизма А.М.Коллонтай не только вводит в понятийный аппарат «такие термины, как пол, секс, любовь, но и впервые обращает внимание на личности женщины и мужчины, особенности их психологий, на ролевые социальные характеристики и взаимоотношения внутри семьи».

В обществе до настоящего времени укоренились патриархальные культуры, «представление о превосходстве мужчины над женщиной, что привело к неравному отношению к представителям обоих полов». Для того чтобы добиться социальной эмансипации женщин, как пишет Цинь Шаоюнь (китайский философ, работающий в МГУ – Т.), «необходимо отталкиваться от проблемы дискриминации по признаку пола, подвергнуть глубокой критике патриархальную культуру, полностью признать значимость существования женщин и тем самым способствовать возрождению цивилизации».

Как не раз писал, на фоне консервативной контрреволюции в ряде ведущих западных стран (в первую очередь в США), Китай всё больше становится лидером в современной постмодернистской повестке – от «зелёной экономики» и глобализации до феминизма и цифровизации.

Ещё симптоматично, что в Китае происходит переосмысление марксизма, его эволюционное развитие, тогда как европейский и российский марксизм превратился в начётничество (особенно у «старых левых», вроде загибающихся компартий стран Европы и КПРФ у нас).

Всегда интересно смотреть, как пост набирает дизлайки – потому что думаешь, что они означают? Читатели не согласны с мыслью автора (особенно, если там несколько мыслей, то с какой) или их огорчает описанная в тексте ситуация?

На самом деле, свою мысль я могу и повторить – власть проводит свою политику с учетом интересов женщин (так, как она их понимает). Не надо думать, что у начальства нет обратной связи от народа – в РФ отличная социология, тут и опросы, и фокус группы, и мониторинг социальных сетей, и – главное – наблюдение за поведением. Самый характерный для меня пример – это пятилетней давности история с карантинами, когда программа тотальной вакцинации (а сколько там было идей, вплоть до того, что прививочный паспорт должен был стать чуть ли не главным документом, разрешающим человеку существовать) уперлась в нежелание женщин в этой вакцинации участвовать. Женщины поддерживали и карантины, и масочный режим, но как только дошло до вакцинок – система забуксовала, знатные анитваксерши собирали в своих соцсетях сотни тысяч подписчиц, и власть не смогла и не захотела сделать с ними ничего – потому что начальство поняло – дальше какой-то черты заходить не надо.

Сейчас же женщины в РФ находятся с властью в полной симфонии – можно говорить только о большей или меньшей степени поддержки решений власти, плюс есть довольно большая категория желающих выбежать впереди паровоза, но в целом модальные (наиболее распространенные) взгляды женщин в РФ полностью соответствуют тому, что говорит телевизор. (Надо заметить, что во времена СССР это было сильно не так – если бы кто-то начал всерьёз пересказывать модальной советской хозяйке содержание программы «Сельский час» и «Время», хозяйка ткнула бы такого рассказчика носом в ящик с мелкой картошкой, а потом перечислила бы то, чего нет в магазине, и рассказала бы, каких сил ей стоит собрать продукты на семью). Нынешняя же система устроена иначе картинка в телевизоре гораздо меньше расходится с картинкой в магзаине– купить можно всё, нужны только деньги, а деньги у власти есть – и она готова деньгами поделиться с женщинами на определённых условиях – это вопрос сделки, нравится нам это или нет – ничего личного, только бизнес.

Возможно, утверждение о том, что женщины прямо диктуют власти содержание тех правил, которые начальство пишет для общества, не вполне верно. Тогда скажу так – власти не делают того, что, с их точки зрения, не встретит поддержки женщин (в первую очередь, главных групп поддержки - бюджетниц, пенсионерок, получательниц выплат) – не просто лояльности, не просто активного согласия, а именно готовности помогать власти в ее действиях. С этой точки зрения роль женщин в РФ обществе устойчиво повышается – просто это повышение не всегда очевидно, поскольку идет не по формальным трекам (рост количества женщин в топ-менеджементе, рост зарплат у женщин и т.п.), а по неформальным линиям, зачастую довольно извилистым.
Власть не может обойтись без «женского «селектората» как выразился бы политолог Буэно де Мескита – и не обходится.

Что же касается роста "либеральных взглядов на семью" среди женской аудитории в РФ (особенно студенческой), о которых тоже пишет Павел Пряников, то, боюсь под «либерализмом» женщины понимают что-то другое – нет там никакого либерального запроса на права – есть растущий запрос на привилегии, это не одно и тоже. А вот раздача привилегий – это то, что власть делать умеет, и это тот формат отношений начальства и женского общества, в котором обе стороны находят полное взаимопонимание.

(к предыдущему репосту)
Уважаемый Дмитрий Прокофьев верно замечает о росте власти у российских женщин, тоже постоянно пишу об этом.
Ведь как устроена любая бюрократическая система, в т.ч. российская? Да, приказы там отдают условные ресурсные мужчины, но чтобы дойти до «земли», они проходят сквозь гущу низового аппарата. А он в чиновничестве на 78% заполнен женщинами (данные на 2023 год, сейчас скорее всего уже больше 80%). Через судебную систему, где женщин тоже около 80%, а вместе с секретарями, которые делают за судей черновую работу, скорее всего ближе к 90%.
Это на 90% женский педагогический состав, который в школах несёт идеологические установки власти, а также отчасти формирует мировоззрение детей. Скорее всего за 50% женщин перевалил уже и препод-состав в вузах. На 80% - женские низовые избиркомы, кто считает голоса. Да и сам электорат процентов на 70, кто реально ходит к урне и жмёт на кнопку в ДЭГе, тоже женский.
Т.е. непосредственно «на земле» подавляющая часть реального управления и идеологического сопровождения – за женщинами.

Конечно, никакая власть не может игнорировать мнение этих женщин, особенно в возрасте 45+ лет. Причём рост влияния женщин на Систему будет только расти.

Да и семьи держатся на женщинах. Выдерни их из семьи – и одинокие мужчины станут проблемой для власти с ростом девиаций, криминала, преждевременных смертей и т.п.
Сейчас идёт десятилетие нацпроекта «Демография» и в её рамках женщины будут выторговать себе больше привилегий, как верно их обозначил Дмитрий Прокофьев, а не «прав» в либеральном смысле, как считается. Через пару лет власти увидят, что прежние методы принуждения к рождаемости не работают, и последует целый комплекс новых мер, уже с учётом запросов женщин, среди которых главная – «моральный облик мужей и отцов». Думаю, в рамках ESG – его аналог в России ЭКГ – многое будет отдано в крупные корпорации. Вполне возможно, что на собраниях там будут на женсоветах, как в позднем СССР, разбирать аморалку мужей, уклонение от алиментов, ненадлежащее поведение в быту.

Вообще вижу, что в стране, как Системе корпоративного капитализма, многое будет переводиться на крупные предприятия (та же «демография» уже спускается на них, например, в виде корпоративных детских доплат за деторождение, корпоративных детсадов и т.п. Кто жил в СССР, тот понимает, что это будет некая копия того времени с корпоративной социалкой). Сейчас с губернаторов требуют KPI по рождаемости, а будут ещё требовать такой же KPI с руководства крупных компаний, вроде Газпрома, Норникеля или Сбера. Отдельная большая тема.

В Венгрии партия Орбана «Фидес» теряет популярность. Её теперь опережает центристская партия «Тиса». Выборы в Венгрии должны пройти в апреле 2026 года.
Есть шанс, что сковырнут Орбана.

А здесь можно почитать, как Орбан устроил кумовской капитализм. Первые места в списке самых богатых людей занимают его друзья и родственники (вплоть до зятя, который на 11-м месте по богатству). И эта верхушка только распухает от денег – например, Лоринц Месарош, бывший газовщик и друг детства Орбана, имеет состояние 1,6% от ВВП Венгрии (в России это был бы аналог состояния 3,2 трлн руб.) – тогда как экономика страны стагнирует (в прошлом году ВВП вырос лишь на 0,1%).
Любые правоконсервативные режимы устроены похожим образом.
https://www.intellinews.com/hungary-s-richest-see-5bn-surge-in-wealth-with-orban-allies-among-biggest-gainers-382607/

На «Москве-24» в программе «Дорожный патруль» сейчас увидел репортаж о найденном салоне с проститутками в Химках. Проститутки отнекивалась, но в репортаже говорят, что «правоохранители нашли у них женские туфли на высоком каблуке», и это стало дополнительном доказательством их деятельности.

Покопался в памяти, действительно, почти нет больше женщин на высоких каблуках (может, только на официальных приёмах), обувью для всех случаев жизни всё больше стали кроссовки.

А вообще очень хорошая идея измерять состояние миллиардеров не просто в абсолютных величинах (тех самых миллиардах долларов), но и в относительных – в % от ВВП.
Потому что иметь $1 млрд в США с их ВВП в $23 трлн – это одно, а в России $1 млрд с ВВП в $2,3 трлн – другое.

(к предыдущему репосту)
Классический, идеальный капитализм в России, как его описывал великий кейнсианский экономист Гэлбрейт – состоящий из монополий и олигополий. Гэлбрейт его видел в соотношении 80:20, где 80% монополии и олигополии, и 20% - мелкий и средний бизнес, купирующий огрехи и перекосы «крупняка». Монополии и олигополии не дают среднему бизнесу вырасти до крупного – разоряют или скупают его, чтобы не было конкуренции.
В США эта «классика» с середняком продолжается, когда те же техно-олигархи вроде Майкрософт, Эппл, Гугл и пр. скупают оптом середняк.

В США мобильность доходов замедляется на протяжении десятилетий. На графике мы видим процент людей, зарабатывающих больше своих родителей, на основе десятилетия, в котором они родились. И всё меньше людей в каждом последующем поколении зарабатывают больше своих родителей.
Почти все, родившиеся в 1940 году, зарабатывали больше своих родителей, каждое последующее поколение зарабатывало немного меньше своих родителей.
Похожая ситуация во всех развитых странах.

Такое уменьшение мобильности в развитых странах сглаживает то, что дети получают больше активов в наследство от родителей, и в целом их окружает более развитая внешняя среда – свидетельством этому является рост продолжительности жизни в развитых странах (также продолжается и увеличение среднего роста у мужчин и женщин, что у экономических историков является надёжным индикатором увеличения качества жизни).

Как «разлагалась» деревня в начале ХХ века. Заодно ответ тем ретроградам, кто мечтает жить «как раньше».
Продолжаем читать этнографический отчёт «Русские крестьяне. Жизнь. Быт. Нравы. Материалы Этнографического бюро князя В.Н.Тенишева». Рукописи поступили в «Этнографическое бюро» в 1896-1902 годах.

«Теперь среди крестьян встречается вообще сравнительно с прежним временем гораздо больше лиц, остающихся холостыми и незамужними; поэтому, более значительное число не вступающих в брак крестьян и крестьянок, холостых парней и незамужних девиц, и притом в возрасте, когда половая зрелость уже наступила, - является одной из причин усиления в крестьянской среде плотского разврата, который с каждым годом всё больше и больше распространяется среди крестьянского населения: теперь редкий крестьянский парень не обзаводится любовницей и очень многие, а в некоторых селениях так и поголовно почти все незамужние крестьянки-девушки имеют ещё до брака любовников.

К числу причин всё увеличивающегося распространения среди крестьянского населения вообще, и в частности среди крестьянской молодёжи обоих полов, плотского разврата должно отнести ещё и все усиливающееся с каждым годом в женской особенно части населения - стремление к нарядам и погоню за городскими модами; стремление являющееся побудительной причиной для многих замужних и незамужних крестьянок не ограничиваться теми заработками, какие доступны им, и теми доходами, которые, по обычаю, предоставляются в каждой крестьянской семье женской её половине, но, для удовлетворения своей жажды к нарядам, - вступить на путь порока, на путь, не требующий ни особых усилий, ни труда, а между тем обыкновенно сравнительно более доходный и дающий возможность удовлетворить желание рядиться.

Следствием этого является уже вообще лёгкое отношение к женщине и лёгкий взгляд на неё.
Следует заметить, что вдовы и солдатки составляют главный контингент местных сельских проституток.

В крестьянском быту существует обычай, в силу которого каждая замужняя женщина должна своими собственными, личными трудами одевать и обшивать всю свою семью, т. е. себя, мужа и детей. Где льна не сеется вовсе и коровы не держат, или же когда выручаемые женщинами от продажи льна и молочных скопов деньги не достаточны на снабжение всей семьи одеждой, - женщина волей-неволей видит себя вынужденной прибегнуть к изысканию других источников доходов и, если таких источников, кроме проституции, найти не представляется возможным, - обращается к этому последнему занятию, обыкновенно, как и было выше замечено, всегда сравнительно хорошо оплачиваемому.

В крестьянском быту даже и маленькие дети уже очень хорошо понимают все относящееся до половых отношений мужчины и женщины, благодаря тому, что старшие, хотя бы и сами родители слишком уже явно и открыто, нисколько не стесняясь присутствия малых детей и подростков, совершают в присутствии этих последних, нисколько от них не скрываясь, почти открыто все физиологические акты, а в том числе и свои половые отправления».

(Из города) заносятся в уезд сифилис и вообще всякого рода венерические болезни, заносимые, впрочем, кроме того, ещё нередко и возвращающимися домой в деревню уволенными в запас солдатами; целые селения, - в особенности Кекинской волости, - жители которых все поголовно, сплошь от мала и до велика, заражены сифилисом».

Как упоминал недавно, главная мировая тенденция сегодня – это контрреволюция Деревни против Города.
Социальный антрополог Томас Пуэйо пишет об этом расколе:

«Одно из самых распространённых политических разделений заключается в том, что города гораздо более прогрессивны, а сельские районы более консервативны. В сельских районах плотность населения намного ниже, поэтому люди решают свои конфликты между собой, и они видят мало влияния от действий правительства. И поскольку там малая мобильность населения и низкая экономическая активность, новые проблемы не возникнут быстро, поэтому традиция является заменителем набора правил, которым вы должны следовать. Люди голосуют за меньшее вмешательство правительства в их жизнь и более консервативные партии. И наоборот, в городах люди всё время пересекаются с незнакомцами и государству приходится вмешиваться в социальные конфликты, и поэтому его след виден повсюду.

Кроме того, города привлекают определённый тип людей - более богатое, более образованное, космополитичное, прогрессивное, разнообразное население. Это высасывает всех этих людей из сельской местности. Те, кто остаются, становятся более однородными: более бедные, менее образованные, более консервативные.
Чем меньше плотность, тем больше людей склонны голосовать за консерваторов».

https://unchartedterritories.tomaspueyo.com/p/why-the-world-becomes-progressive

Мир всё более урбанизируется, и консерваторы понимают, что бой Городу надо успеть дать сейчас – дальше будет поздно, потому что просто физически исчезает их группа поддержки, их электорат.
Томас Пуэйо объясняет раскол простыми словами. А вот обстоятельная научная статья по 30 европейским странам, в которой зафиксирован тот же раскол между Городом и Деревней.

Есть в ней косвенное объяснение, почему именно США стали страной, где в лице MAGA Деревня одержала победу над Городом. Просто потому, что американские города «неполноценные», в которых подавляющую долю населения составляют пригороды, этакие полугорода с частично сельским самосознанием.
Например, есть такое наблюдение в исследовании:
«Вероятность того, что человек, живущий в загородном доме, будет чувствовать себя на одну единицу ближе к политическим правым в спектре лево-право (который измеряется по шкале от 0 до 10, где ноль — это лево, а 10 - право), составляет 57,2% и выше».

Вот что ещё выделил в этом исследовании по расколу Деревни и Города по 30 европейским странам:
«По сравнению с жителем центральной части города, шансы жителя сельской местности сообщить о более высоком на уровне удовлетворённости демократией в своей стране (измеряемой по шкале 0–10) более чем на 10% ниже, шансы сообщить о более высоком уровне веры в позитивную роль миграции в обогащении национальной культуры (измеряемой по шкале 0–10) более чем на 26% ниже.

Наш анализ показывает, что по сравнению с жителями внутренних городских районов респонденты, проживающие в пригородах, малых городах и сельской местности, с большей вероятностью будут иметь антииммиграционные и антиевропейские взгляды, будут консервативны в своей ориентации, будут недовольны функционированием демократии в своей стране и с меньшей вероятностью будут доверять политической системе, даже если они поразительно чаще участвуют в ней посредством голосования».
https://academic.oup.com/cjres/article/14/3/565/6322445

Кстати, Томас Пуэйо упоминает в своей статье:
«Это (разделение голосов между Городом и Деревней – Т.) произошло и в России за тот короткий период, когда там проводились относительно демократические выборы».

И вот интересно гипотетически представить, как выглядела бы электоральная картина в России, проводись в ней даже не европейского уровня выборы, а хотя бы как у нас было в 1990-е.
Томас Пуэйо и то европейские исследование показывают, что чем выше плотность населения, тем больше там голосов за лево-демократические и либеральные силы.
Только в городах-миллионниках у нас живут около 35% населения – и это ядро для таких политических сил.
А в Москве и городах-спутниках вокруг Москвы, думаю, на уровне местной власти те самые лево-демократические и либеральные силы взяли бы большинство.

Посмотрел результаты выборов в Госдуму в 1995 году – выборы были ещё мало дирижируемые администраторами.
И вот по ряду либеральных партий какие результаты:
«В Госдуму прошло Яблоко с 6,89%. У Яблока был чисто городской, интеллигентный электорат. Первое место партия получила в Санкт-Петербурге. На первом месте партия была и в ряде других крупных городов: Нижний Новгород, Ростов-на-Дону, Челябинск, Ярославль, Архангельск. В Москве Яблоко набрало почти 15% голосов. Больше же всего по всей России за Яблоко было в Ленинском районе Ростова-на-Дону 25,04% - это самый образованный район Ростова-на-Дону.

Не преодолел 5% барьер «Демократический выбор России» Егора Гайдара. У него было 3,86%, хотя в Госдуму прошли 9 одномандатников. Электорат партии был очень городским, интеллигентным. При менее 4% по стране, в Питере у ДВР было более 12%, в Москве почти 12%. На Арбате у ДВР было почти 20% и первое место. Были и локальные успехи, скажем, в Челябинской области, урбанизированной».

Но этот тренд был заметен даже в 2012 году. На карте – распределение голосов в Москве за олигарха Прохорова на президентских выборах в 2012 году. В самых богатых районах города (центр и далее на юго-запад) он получил 25-30% голосов.

А ведь по сравнению с 1990-ми городское самосознание в Москве и других городах-миллионниках только усилилось (то самое 3-е поколение горожан, о котором недавно упоминал в своём канале ув. Евгений Кузнецов).

И в окончание темы.
Если высокая плотность населения – залог лево-демократических и либеральных взглядов, как показывают исследования, то вопрос – придут ли к этому сверхплотные прибрежные города Китая?
Томас Пуэйя показывает, что такое разделение уже произошло в Южной Корее.
На карте синий цвет - это голоса за левоцентристскую Демократическую партию, а красные — за консервативную Партию народной власти . Вместе они набирают 95% голосов.
Синие – это Сеул (на агломерацию приходится 50% населения) и другие крупные города, красные – деревенская местность.
Высока вероятность, что и китайские агломерации пойдут по этому пути.

И ближе к нам, к России. То, что власти сейчас сгоняют население в крупные агломерации, опустошая глубинку (дополнительно – вовлекая мужчин на «задачу»), это они работают на будущее отторжение правых и консервативных идей.

В крупных агломерациях подавляющему большинству россиян не нужен никакой консерватизм, нет такого запроса (это показывает и множество социсследований). Как не нужен он в других агломерациях мира.
Если бы у элит РФ была стратегическая задача расширять правоконсервативные идеи, то они бросили бы вкладывать деньги в Московскую агломерацию, строить в крупных городах человейники, а активно развивали бы ИЖС и хотя бы пригороды, а также и малые города (может, даже и деревни в том же опустошённом великорусском Хинтерланде).

Но такого желания элит на развитие российских пустошей, глубинки мы не видим – а это значит, что страна полнится отсроченным взрывом лево-демократической и либеральной повестки.

Заявление олигарха Малофеева «пенсии не платить!» неправильно интерпретируют (а также подобные заявления ресурсных элитариев идут всю историю «новой России», так что это не новость). Оно скорее в русле ажиотации начальства «демографией». Попытка напугать молодёжные массы, что если рожать не будете, останетесь без пенсий.
Из этой же серии запугиваний заявление какой-то депутатши ГД сильно усложнить покупку противозачаточных таблеток.

И одновременно начальство выкатывает и стимулы. Например, приказ Путина распространить льготную семейную ипотеку на семьи с детьми до 14 лет.

В таком режиме по теме «демография» «запугивание-стимул» нам предстоит жить какое-то время. Через 2-3 года поймут, что всё это не работает. В России сейчас пытаются придумать «велосипед» в области демографии. Но в мире всё уже испробовано, и стимулы-запреты если и работают, то очень недолгий срок. Затем всё возвращается к общему тренду – снижению рождаемости.

Например, в Венгрии существует такая программа стимулов:
«При рождении в семье не менее 1 ребёнка в течение 5 лет после получения кредита размером около 30 тыс. евро (примерно 2,7 млн руб. по нынешнему курсу – Т.) семья освобождается от погашения на срок до 3 лет и получает право на беспроцентное погашение в течение всего срока. Если рождается 2-й ребёнок, погашение приостанавливается ещё на 3 года, а 30% долга прощается. Если рождается 3-й ребёнок, весь оставшийся долг аннулируется.
Если в семье не родился ребёнок в течение 5 лет, либо если супруги развелись до рождения ребёнка, они обязуются выплатить ранее невыплаченные проценты по обычной ставке».

В общем, фактически это материнский капитал в 2,7 млн руб. на третьего ребёнка. В Венгрии есть и другие стимулы для деторождения, при этом венгры плюс-минус по благосостоянию примерно на одном уровне с россиянами (а москвичи богаче будапештцев).
В 2011 году СКР на женщину был 1,23, к 2020 году он вырос до 1,59. Коэффициент рождаемости в Венгрии в марте 2025 снизился до уровня 1,25 детей на женщину (без цыган – 1,15 у этнических венгров). Чуда не произошло. Подобные стимулы действуют только несколько лет – кстати, введение материнского капитала в России тоже работало стимулом роста рождаемости только несколько лет.
Большие социальные программы тоже работают на рост рождаемости только несколько лет – как это было во Франции и Швеции, а потом идёт спад.

Не работают и запреты ради повышения рождаемости – это можно посмотреть по штатам США, где запрещены аборты. В Польше аборты максимально усложнены, но рождаемость обвалилась до 1,2 на женщину.

Сейчас в ряде стран идёт программа по вовлечённости отцов по уходу за детьми. Это и декретные отпуска для отцов, и общая пропаганда на включение мужчин в труд по дому. У многих женщин в России сейчас это тоже один из пунктов в их борьбе за равные права.
Но я боюсь, что эффект будет противоположным. Приводил данные по Испании, что вовлечённые отцы, столкнувшись с уходом за детьми, говорят, что больше не хотят иметь детей. Видел данные по Канаде, что 67% вовлечённых отцов после ухода за первым ребёнком говорят, что больше не хотят второго, так как это мешает строить карьеру. Вовлечённое отцовство помогает женщинам снять с них часть труда, но скорее всего не ведёт к росту рождаемости.

Пока же из всех трендов по стимулу-запрету в области демографии видно только одно: повышенная рождаемость наблюдается у очень бедных людей (нижние 5-10%) и у очень богатых (верхние 2-3%).
Вот на этом графике видна рождаемость по доходным группам в США. Выше, чем в среднем, рожает нищета с семейным доходом ниже 20 тыс. долларов в год (в США уровнем бедности признаётся семейный доход до 40 тыс. долларов на родителей с двумя детьми) и богатые семьи с годовым доходом выше 400 тыс. долларов.
Но пока никто в мире ещё не проводил эксперимент – сделать всё население какой-то страны нищими или, наоборот, очень богатыми.

С большим опозданием, каюсь, начал читать автобиографичную книгу ныне вице-президента США Джея Ди Вэнса «Элегия Хилбилли», вышедшую в 2016 году. Их неё можно ещё лучше понять победителей MAGA – Деревни и полуДеревни, взявшей сейчас власть в США. В чём вообще корни этой деревенской контрреволюции в США? И уже с первых страниц книги мы видим это ядро MAGA:

«Пусть я белый, но я не отношу себя к числу американцев англосаксонского происхождения и протестантского вероисповедания, которые живут на северо-востоке страны. Я считаю себя белым американцем из рабочего класса ирландского и шотландского происхождения. Для таких людей бедность - семейная традиция. Их предки сперва были подёнными рабочими на рабовладельческом Юге, затем издольщиками, а позднее, ближе к нашему времени, шахтёрами, машинистами и столярами. Американцы называют их «хиллбилли», деревенщиной и «белым быдлом». Для меня они родня, друзья и соседи.

Шотландцы и ирландцы - уникальная этническая группа в США. Как отметил один наблюдатель, «путешествуя по Америке, я поражался тому, сколь стойка и неизменна региональная культура шотландцев и ирландцев. Их семейная иерархия, религия, политика, а также социальная жизнь остаются незыблемыми на протяжении многих лет, в то время как остальные этнические группы повсеместно отказываются от своих традиций». Это уникальное отношение к культурным ценностям имеет немало преимуществ: например, нам свойственно сильное чувство верности, мы преданы семье и государству. Однако есть в нём и немало недостатков. Мы не любим посторонних, всех, кто от нас отличается. Не важно, в чем разница - во внешности ли, в поведении или в манере разговора. И я по сути самый настоящий шотландско-ирландский хиллбилли.

И именно в Аппалачах судьба белого рабочего класса выглядит наиболее удручающей. Низкий уровень социальной мобильности, большое количество разводов, огромный процент бедных и наркомания - всё это делает мой дом обителью нищеты.

Пессимизмом мы превосходим даже эмигрантов из Латинской Америки, которые живут в беспросветной нищете, и темнокожих, чьи возможности по-прежнему не идут ни в какое сравнение с перспективами белых. Хиллбилли глядят в будущее с ещё большей тоской, нежели прочие этнические группы, куда более обездоленные, чем мы, потому что у нашего уныния есть и другие причины.

Мы больше прочих стремимся к социальной изоляции и приучаем обосабливаться своих детей. У нас другая религия: наши проповеди строятся на грубой эмоциональной риторике, которая не предлагает социальной поддержки, необходимой детям из нищих семей. Многие из нас бросают работу и отказываются переезжать в более перспективный район, чтобы улучшить материальное положение. Наши мужчины повсеместно испытывают тяжёлый психологический кризис, поскольку сама культура прививает нам убеждение, что добиться успеха в этом изменчивом мире практически невозможно».

В Румынии на президентских выборах была всё та же картина, о которой писал в последние дни – противостояние Города и Деревни.
Проевропейский центрист Дан (и очень продвинутый доктор математики) победил во всех средних и крупных городах. Дополнительно за него выше общего результата (53,7%) голосовали женщины (около 60%) и люди с высшим образованием (72%).
Правый популист и трампист Симион (за которого реально топил вице-президент США Вэнс) выиграл Деревню (включая малые города), выиграл среди бедных и малообразованных.

Как уже говорил, нам предстоит десятилетие контрреволюции Деревни против Города, архаики против постмодерна, женщин (которые всё больше левеют и либерализуются) против впадающих в прострацию поправевших мужчин из нижнего класса. В России мы видим сейчас такую победу Деревни.
Но надо как-то пережить это десятилетие, деревенская база же у архаиков тает день ото дня – даже в Иране у неё уже нет большинства, и как читал, молодёжь там даже массово выходит из ислама, в христианство или зороастризм (или в атеизм; напомню что первая победившая в мире контрреволюция Деревни, архаики была как раз в виде Исламской революции в Иране в 1979 года).

У хорошо нам знакомого социального антрополога Стива Стюарта-Уильямса увидел развенчание очередного мифа, что якобы женщинам труднее делать карьеру, чем мужчинам. Сегодня всё обстоит наоборот:

«Широко распространено мнение, что мужчинам на работе живётся легче, чем женщинам: люди автоматически считаются с их взглядами, оценивают их выше и расхваливают даже самые прозаичные их идеи. Женщин, напротив, судят по более строгим стандартам, считают менее компетентными и чаще критикуют и поправляют.
Но вопреки общепринятому мнению, именно женщины получают завышенную обратную связь в профессиональной среде».

Далее он даёт ссылки на несколько исследований по этой теме. И вот одно из них:
«Мы обнаруживаем, что поставщики обратной связи, критикующие работу женщин, воспринимаются как более предвзятые и менее коллективные, чем те, кто критикует работу мужчин, тем самым подчёркивая причину, по которой люди поддаются социальному давлению и предоставляют завышенную обратную связь.
Это приводит к тому, что они обращаются с женщинами в «бархатных перчатках» и предоставляют завышенную обратную связь по результатам работы (т. е. опуская негативные аспекты женской производительности и/или специально подчёркивая позитивные аспекты их производительности)».

Проще говоря, сегодня на работе мужчины боятся критиковать женщин, в т.ч. их профессиональные навыки и другие рабочие моменты, чтобы их не обвинили в сексизме. Женщинам дают завышенные оценки.
Т.е. карьерно женщины сейчас получают преимущество перед мужчинами, если их навыки примерно равны или даже чуть ниже, чем у мужчин.

(Это вот рост тех самых «женских привилегий», о которых недавно писал уважаемый Дмитрий Прокофьев)