Арт-итоги года в 10 произведениях/ выставках, которые мне удалось увидеть в 2024 году. Ежегодная рубрика. В этом году я опять была счастливым человеком, которому удалось увидеть много хорошего искусства, выбирать пришлось по верхам.

1. Немецкий романтизм на юбилейной выставке Каспара Давида Фридриха в Гамбурге. Конечно, в фото нужно было вынести странника, но это лишь маленький кусочек представленного. Немецкий романтизм в силу своей «модности» в этом году однажды сильно помог мне, но это уже отдельная история.

2. Мой любимый Ансельм Кифер! В этом году я видела его в нескольких местах, в том числе в Москве, но самые грандиозные работы (из тех, что я увидела) были также в Гамбурге. Неизгладимое впечатление. Очень жаль, что в этом году я не доехала до Флоренции, где была его персональная выставка.

3. Удивительная мимолетная встреча, но очень мне нравится эта работа. Найдена была в запасниках галереи Anna Nova в Петербурге. Это Андрей Кузькин. Я думаю, кто-то его сразу узнал — «хлебные человечки» это его фирменное. Но вот тут именно с деревьями и землей, как ложится на то, что последние полгода я изучала на философском.

4. По Венецианской Биеннале я решила вынести видео из немецкого павильона. Прямо «Интерстеллар» (этот старый дом с видом на что-то космическое), только с псевдо асбестом вместо песка. Немецкий павильон чаще всего я встречала в критических статьях, мне он тоже запомнился.

5. В Венеции еще в этом году для меня был не менее значим Пьер Юиг — его выставка в Punta della Dogana просто вынесла меня. Могу даже сказать, что она заставила глубоко еще раз задуматься о том, что может делать современное искусство.

6. Мы знаем с вами картину «Охотники на снегу» Питера Брейгеля Старшего, очень она зимняя, меланхоличная и даже близкая нашей полосе. А вот в Милане я в этом году увидела и запомнила из Pinacoteca Ambrosiana — работу его второго сына Яна Брейгель Бархатного. Такая это переработка отцовского сюжета в стиле контрреформации. Удивительно, но подвисла я знатно над всеми этими смыслами и сюжетами.
7. Очень понравилась ярмарка в этом году The Armory Show в Нью-Йорке (возможно, лучшая из всех, что я посетила в 2024). И на ней мое сердечко украла художница Simonette Quamina. Их надо видеть вживую. Мы пришли в день превью в обед и все работы уже были проданы.

8. «Мир Кристины» Эндрю Уайета в МоМА — работа, которая заставила мне задуматься о моем скептичном мнении на теорию Беньямина об ауре. Тот случай, когда сто раз видел картинки и ничего, а в реальности — очень!

9. Много классного Хоппера удалось увидеть, и вот этот висит в музее Whitney в Нью-Йорке, который теперь мой любимый. Ни MoMA, ни MET не забрали мое сердце, как он. Но разве кто-то удивлен🙃

10. И последний пункт (но не по значимости) — это Манифеста, которая в этом году проходила в Барселоне. Очень расширяет восприятие, понимание искусства, когда оно не сковано в музейные стены и не сковано формами, медиумами.

Всех с наступающим Новым годом! И привет с острова Ольхон на Байкале. Мороз, омуль, уха, буузы (для тех, кто ест мясо) и духи (для тех, кто верит)🙃 Они тут не делятся на плохих и хороших, а на тех, кто работает с верхним и нижним миром. Местные просят очень острожно загадывать желания и не гулять к шаманам просто так. Шаманизм, буддизм и щепотка православия — такой местный коктейль в поисках счастья и гармонии. Люди — удивительные существа.

В этом месте (в 500 метрах от Шаманки) загадываю всем прочитавшим здоровья и блага, а вы уже сами потом решите, чего вам достигнуть и во что вы верите 💫 Спасибо вам, что вы тут.

Еще немного байкальского льда, по которому уже можно кататься на коньках. Хотя сезон здесь февраль и март, и зимний сезон сильно популярнее летнего.

Заключительная часть про Ольхон и вернемся к философии

Как говорил герой фильма Вима Вендерса «Идеальные дни»: «Мир состоит из множества миров». Определенно, на многих островах мир совершенно параллельный.

«Я родился тут и всю жизнь прожил», — говорит наш водитель на Ольхоне, Миша. «Раньше тут была больница и даже роддом. Теперь уже нет».

«Да, у нас тут территория свободы. Нет полицейского участка, больниц», — смеется Анна, гид. Она около 20 лет назад переехала из Иркутской области сюда. Говорит, остров затянул и не отпустил.

Мы проезжаем несколько небольших деревянных домов на краю бесконечности — огромные просторы снежно-сенные, песчаная дорога, елки и вода до самого горизонта. Сначала кажется, что пейзаж по-русски звягинцевский. Только вместо кита — ничего, ветер. Или местами даже космический, когда на хивусе едешь по еще не полностью застывшему Байкалу — вполне себе дальняя планета «Интерстеллара». Но настроение тут совсем не такое. Оно как раз ближе к Вендерсу. Неотменимая модальность зримого.

Непонятно, как Миша жил раньше, но электричество тут провели только в 2005 году. Каждое утро он едет по этой степи, видит горы, солнце. Здесь всего 50 пасмурных дней в году. Навстречу ему коровы, лошади, яки, которые на острове на свободном выгуле. Но территория свободы — это немного лукавство. Все же на острове местным запрещено охотиться (а тут есть на кого), заниматься рыболовством, а земледелие тут дело неблагодарное. Поэтому все местные заняты туризмом. Туристы, которые сменяются тут регулярно в сезоны, похожи на нескончаемый поток лиц, которые фотографируют, мерзнут и прыгают в буханку обратно.

Человеческий поток, водный поток, ветер (тоже поток). Конечно, буддизм будет ближе местным на пару с духами природы из шаманизма.

«Юлька — это моя невеста. Ничего, у нас теплица есть, свиньи. Мне нравится». Едет Миша, и навстречу ему закат розово-оранжевый, который растекается по всем горным вершинам вдалеке и отражается в прозрачной ледяной глади. Почему-то смешно представить его счастливым жителем 50 квадратных метров где-нибудь в муравейнике на метро Румянцево. Наверное, его мир пересекается с капитализмом, когда Миша едет в «самый лучший на острове супермаркет» или слушает по радио Дуа Липу, улыбаясь и ни слова не понимая о рыночных любовных перипетиях. «Люби только то, что случается с тобой и предопределено тебе. Ибо что могло бы более соответствовать тебе?» — Миша, скорее всего, никогда не читал Марка Аврелия (это его цитата), хотя живет вполне по стоическим принципам.

Романтизирую, конечно, и приукрашиваю. Но как же он напомнил Хирояму. Ну, а нас ждет совсем другая жизнь (и мы за нее тоже очень благодарны).