Алиев фиксирует карабахский успех. Ильхам Алиев, по предварительным данным, побеждает на выборах президента Азербайджана с 92,4% голосов (как я и прогнозировал). На второй строчке расположился депутат парламента страны и самовыдвиженец Захид Орудж, он набрал 2,2%. Итоговая явка избирателей на азербайджанских президентских выборах составила более 76,73%. При этом рейтинги Алиева действительно высокие, помимо удачного завершения конфликта в Нагорном Карабахе, он действительно вкладывает средства в развития страны, превратил Баку в мировую столицу, сделал Азербайджан ключевой точкой в Закавказье (на фоне противостояния Ирана и Израиля, где официальный Баку – близок к израильским элитам).

Техно против моно: как в регионах спасают малые города. Стратегия пространственного развития страны должна содержать пути решения проблемы моногородов. На сегодняшний день не появилось единого видения, что делать с ними, как интегрировать данные территории в национальную экономику в радикально поменявшихся реалиях.

Как я уже отмечал ранее, многие губернаторы сегодня сосредоточились на том, чтобы развивать малые города. Например, ивановский губернатор написал дельную статью: в Ивановской области малые города могут быть объектами внутреннего туризма. Ключевой вопрос - вокруг чего строится развитие малых городов: либо вокруг советской практики государственного заказа, либо это вопрос социального развития.

Как бы то ни было, но важным представляется попытка на региональном уровне найти рецепты, которые позволили бы моногородам перестать быть «зоной выживания». Для этого региональные управленческие команды стремятся превратить их в города-технопарки. Идея видится отчасти перспективной в разрезе набирающего обороты импортозамещения: очевидно, что в обозримой перспективе государство не откажется от взятого ранее курса. В этой парадигме моногорода могут стать центрами высокотехнологичного производства.

Первые примеры региональной инициативы уже есть. В Рязанской области сформируют программу развития для моногорода Лесной. В настоящее время Лесной имеет статус территории опережающего экономического развития. На сегодняшний день в городе реализованы несколько проектов — производство товаров для школы и офиса, сельскохозяйственной продукции, а также создан частный промышленный парк «Карандаш». Кроме того, в 2023 году появился инвестор, который планирует выпускать продукцию на заводе «Эластик». Предприятие производит полиэтиленовую и полимерную плёнку.

Оптимистично выглядит и проект, который реализуется в городе Котовске Тамбовской области. Местный завод нетканых материалов вкладывает свыше 140 млн рублей в удвоение производства синтепона. Данный проект, поддерживаемый льготным кредитом ВЭБ.РФ, позволит увеличить объем выпуска с 26 до 50 млн погонных метров в год. Создание новых рабочих мест и устранение нехватки синтепона на внутреннем рынке – цели реализации инвестиционного предприятия. Дело в том, что санкции со стороны недружественных стран привели к снижению поставок синтепона, создавая повышенный спрос внутри страны. После ухода из Котовска ряда иностранных инвесторов новый проект выглядит особенно значимо.

Полагаю, что решения по спасению моногородов могут быть точечными, и далеко не везде они сработают. Соглашусь с коллегой Пряниковым, которым утверждает, что где-то положение можно спасти, перепрофилировав территории, найдя неожиданные точки роста. Например, в Англии, где после реформ Тэтчер умирали десятки угольных моногородов, некоторые удалось спасти, открыв там колледжи и выстроив вокруг них инновационные экономики.
Каким окажется российский, особый, путь – пока однозначно сказать сложно.

Политолог Илья Гращенков  специально для BRIEF:
О том, что в бюллетене будет 4 кандидата, я говорил еще месяца два назад. Поэтому планы Бориса Надеждина ворваться в эту кампанию были изначально невелики, и к концу сбора подписей также было понятно, что желания его зарегистрировать не прибавилось, а наоборот. То есть, у Надеждина действительно были определенные косяки в подписях, которые наложились на небольшое желание его допуска на выбора). Какое будущее у Надеждина? Он оживил своим присутствием партию «Гражданская инициатива», как в 2018 году ее оживила Собчак, но сама партия мертвая, и думаю, вернется к летаргическому сну. Сейчас тот же Запад, конечно, интересует, может ли в России появиться антипутинская партия – та же Дунцова заявляет, что будет создавать партию «Рассвет». При этом есть та же «Гражданская инициатива», есть «Яблоко», то есть, формально сущности есть, вопрос в том, есть ли желание у обладателей этих партий заниматься политикой в стране, которая частично находится на «военном положении». Что касается самого Надеждина, есть вопрос по дальнейшему участию в кампании. Думаю, он должен как-то капитализировать свой новый политический вес, чтобы потенциальные голоса его избирателей не растворились. Как вариант – Надеждин может призвать голосовать за одного из зарегистрированных кандидатов. Например, есть Владислав Даванков, который схож с Надеждиным по программе, и по духу. Если это получится, думаю, у Надеждина будут перспективы сотрудничать с партией «Новые люди»: впереди думские выборы 2026 года. Он уже заявил о себе, как о ярком политике, умеренном, но способном продавливать, казалось бы, незыблемое болото апатии и соглашательства с любыми действиями власти. Надеюсь, что у него есть будущее, и что после этой кампании он не пострадает, как некогда Грудинин и не будет признан иностранным агентом. Это все – возможности, но никто не говорит, что они легко осуществимы.

Наука будет? Празднование Дня науки в России – еще один повод поговорить о состоянии отрасли. С одной стороны, случившийся геополитический разлом вынуждает государство пересмотреть свое отношение к научной сфере: многие годы она без преувеличения финансировалась по остаточному принципу. Однако сейчас неожиданно обнаружилось, что без эффективной науки невозможности заниматься импортозамещением, равно как и выстраивать технологический суверенитет, что сегодня стало едва ли не задачей номер 1 для федеральной власти.

Научный кейс до боли напоминает историю с российским автопромом: еще недавно, до 2022 года, казалось, что нам проще закупать машины там, за рубежом, а если что – построим свои авто ничуть не хуже, чем немцы или японцы. «Если что» настало, но оказалось, что у нас нет ни нормальной технологической базы, ни комплектующих, ни необходимых кадров. С наукой получилось похоже: власти неожиданно вспомнили об ученых, однако «наладить их выпуск» невозможно в одночасье. То, что рушилось десятилетиями, нельзя быстро склеить.

С другой стороны, после начала СВО и изменения общемировой ситуации Россия потеряла значимое количество ученых исследователей. Интеллектуальный фонд России понес значимые потери, как бы ни хотел это замечать Довелось слышать немало историй, как научные работники уезжали целыми лабораториями. В этом смысле Запад выглядит отнюдь не завзятым русофобом, а скорее прагматиком, скрупулезно отбирающим наиболее ценные и квалифицированные кадры.

По некоторым оценкам, с начала СВО Россию покинули ее менее 2500 ученых. Как правило, чаще всего уезжают молодые специалисты. Самые сильные выпускники аспирантур принимают решение продолжить научную карьеру за границей ужа в начале обучения. Наибольший отток приходится на московские университеты, такие как ВШЭ, МГУ, Сколково и МФТИ.
Обычно речь идет о вынужденном решении, связанном с тем, что на родине стало меньше перспектив. И это – важный вызов для государства., которое должно на деле продемонстрировать, что в России можно жить, работать, растить детей и безопасно заниматься научной деятельностью. По сути, власть должна выдать исследователям гарантии. Гарантии личной безопасности и стабильности.

Отсутствие таковых уже привело к тому, что Россия потеряла огромное внушительное число высококвалифицированных кадров и рискует потерять ещё больше. Потому как у всех разная скорость старта: одни быстро собрались и уехали, другие — копят деньги, третьи — подыскивают место работы за рубежом.

Именно поэтому уже нет сомнений в том, что сегодня стране для достижения всех озвученных ранее амбициозных целей нужна истинная, а не декоративная программа поддержки научных кадров. И тут вопрос, пожалуй, вновь упирается в наличие политической воли. Есть ли она?

Экономике потребовались новые прогнозы. В актуальных условиях особую значимость приобретает проблема максимально достоверного экономического прогнозирования. Представители различных отраслей национальной экономики неоднократно сетовали на устаревание существующих методик.

Уважаемый Артем Кирьянов, на мой взгляд, поднимает важную для отечественного бизнеса тему: по его мнению, необходимо учитывать экономические реалии при прогнозировании в сфере антимонопольного регулирования. Очевидно, что корректное прогнозирование крайне важно в первую очередь для капиталоемких отраслей экономики, например, для строительной индустрии и обеспечивающих стройку отраслей производства стройматериалов.

Неожиданно артикулированная в информационном пространстве проблема, с одной стороны, представляется сложной для обывателя, с другой – выстроенная по старым лекалам система прогнозирования не позволяет отечественной промышленности развиваться предельно эффективно. На выходе крайним оказывается как раз таки рядовой потребитель. Следует признать, что в СССР осознавали важность государственного планирования: горизонт такового должен составлять не менее пяти лет. При этом стабильный спрос на выпускаемую продукцию может быть обеспечен лишь качественной системой госконтрактов. И тут – действительно слабое место. За примерами далеко ходить не надо: так, для пересчета сметной стоимости строительства из уровня цен на дату определения начальной максимальной цены контракта в уровень цен соответствующего периода реализации проекта применяются индексы-дефляторы Минэкономразвития. Однако назрела необходимость серьезного обновления методики их расчета. Промышленники и профильные специалисты жалуются на то, что существующие индексы-дефляторы, применяемые ведомством, априори не отражают роста цен на продукцию в капиталоемких отраслях экономики. Кроме того, показатели в настоящее время рассчитываются по видам экономической деятельности, которые заметно усреднены. В этом смысле может оказаться полезной методика Росстата – статистическое ведомство измеряет не «среднюю температуру по больнице», а формирует индексы по отдельным видам промышленных товаров.

При этом важно понимать, что речь идет не об узкоотраслевой проблеме: выверенная система прогнозирования позволяет настроить текущие экономические процессы таким образом, что в плюсе останутся все: и государство, как главный бенефициар этой истории, и субъекты капиталоемких отраслей, и конечные потребители, цель которых – получить на выходе качественные товары по доступным ценам.

Очевидно, что мы оказались в ситуации необходимости поиска новых экономических решений. Стране нужен мозговой штурм, необходимо вспомнить и отдельные советские практики, и их современный апргейд. Например, опыт советской модели, как я писал ранее, может быть более востребован в ВПК или добыче.

Как бы то ни было, но время, когда мы могли откладывать трудные решения на потом, прошло. Экономика потребовала действий.

Преемник Рюрика – Олег Вещий, так говорит Путин в беседе с Карлсоном о передаче власти на Руси. Это интересная деталь. Вообще, про интервью уже не высказался только ленивый, так что хотел бы поговорить не о его содержании, а о самой стилистке путинских интервью-блокбастеров последних лет. Формат был задан Оливером Стоуном в его The Putin Interviews — четырёхсерийном документальном фильме 2017 года.

Путин не столько дает интервью, сколько пишет послание urbi et orbi, вписывает себя в исторический контекст. На самом деле, это не глубокое погружение в предмет (скорее краткий конспект самого обычного урока), но модус операнди, в котором Путин создает основание для своей политики – продолжая дело русских правителей от Рюрика до Петра и далее – от Сталина до Ельцина. РФ очень молодое государство, 33 года и то ли наследница СССР, то ли тень царской империи. Беловежские соглашения – то ли основание страны, то ли ее предательство. Путин 24 года управляет страной, сидит у реки и мимо проплывают трупы его врагов. В каком-то смысле он ведет диалог с ними – Клинтоном, Бушем, Олбрайт, а не с Карлсоном. Это очень необычный жанр.

Как чудные венгры в цилиндрах (которые удивили молодого Путина), мы так же непонятны миру и его истеблишменту. Путин старается объяснить свою точку зрения. Как генерал Капустин в пелевинской «Битве чекистов с масонами», он хочет свой кусочек суверенитета в великом западном пироге. По сути, именно об этом все его интервью с 2017 года, в которых он раз за разом фиксирует причины своего монолога: «там просто не с кем говорить». Точнее с элитами – не удается, а их аватары, в лице правительств меняются слишком стремительно. Путин как какой-то Горец, переживший всех, говорит с Вечностью, микрофон которой держит Карлсон.

Поэтому история занимает такой большой процент этих разговоров. Путин сам уже как будто живет в ней, со всеми другими персонажами, вроде Рюрика, которому тоже пришлось подыскивать «преемника» среди шуринов и прочих дальних родственников, а потом захватывать Киев у Аскольда и Дира. Века за веками, а проблемы на Руси не меняются. О чем писал Грозный к Курбскому, о чем говорит Путин Стоуну, Такеру и всем тем, кто хочет послушать эту вечную песнь о Берене и Лютиэне.

Интервью Путина Карлсону имеет несколько слоёв, я бы выделил три составляющих:
Первая. Владимир Путин обозначает свою позицию, рисует свою логическую картину мира.
Вторая. Президент выводит из этой картины то, что Россия – часть западного мира, общей глобальной экономики, поэтому требует к себе уважительного суверенного и подхода.
Третья. Путин выдвигает различные мирные инициативы, говоря о том, что можно закончить украинский конфликт и замириться с ведущими державами на адекватных условиях.
Это ориентированное на западную аудиторию интервью. При этом я не согласен с тем, что оно подойдет для массового зрителя. Конечно, оно, прежде всего, рассчитано на элиты, в том числе и различные медиа элиты. Обсудили с Publico.

Если ретроспективно смотреть на все интервью Владимира Путина после 2008 года, это интервью-блокбастеры. Отмечу и фундаментализацию дискурса. У ответов президента Карлсону трехсоставная часть речи: это и историческое обоснование, как он видит свою преемственность от Рюрика, через Петра, к Сталину и к себе. Это важно для России, потому что Россия – страна с недостроенной государственностью, появившейся вследствие распада СССР. На сегодняшний день, это тот фактор, который требует постоянного подтверждения того, кто мы. Российская Федерация – очень молодое государство, для нас вести диалог всегда сложно, потому что непонятно, какие основания мы преследуем.

Путин эти основания пытается найти и озвучить. И поскольку существует такое поле пространственных маневров, президент Путин своим интервью пытается все время описать свою картину мира. Для российского президента эти интервью – своего рода жанр оперативной исторической фиксации. В каких-то глобальных сдвигах Путин видит возможность обнулить ситуацию. И, как человек, идущий сейчас на выборы и планирующий там победить с большим отрывом, он это пространство для маневров и очерчивает, говоря элитам: я буду президентом еще шесть лет минимум, поэтому договариваться придется со мной. Приемника не будет, пока мы с вами не решим вопросы, потому что вам верить нельзя. Все мои решения продиктованы исторической параллелью. Моя картина мира западная, но порядочная, поэтому давайте не кидать друг друга, а договариваться. Так что интервью развеяло миф о международной изоляции России, как заметил губернатор Тамбовской области Максим Егоров.

В этом глубинная суть интервью. От других интервью оно отлично моментом времени, Путин говорит: нас хотели прогнуть силовым способом, но мы этого не могли допустить, поэтому начали СВО. Но, в общем, российский президент хотел бы действительно завершить этот конфликт. Вместе с этим он также показывает, почему не может никому доверять, и что ему нужны не обещания, а уже конкретные шаги. Благодаря обману СВО затянулась, мы быстро дошли до Киева, но проявили добрую волю и отступили, а нас предали. Получается, не отступили бы и проявили бы силу, может быть, пошло бы что-то по-другому.

Путин приводит в пример действительно актуальную историческую параллель с бомбежками Югославии, говоря о том, что не имеет ничего против США, но это страна, которая может вести себя исключительным способом. К американцам у него нет вопросов, у него есть вопросы к истеблишменту, причем не к нынешнему. Путин адресует свои слова будущему истеблишменту Америки – республиканскому, национальному патриотическому, с которым, видимо, хотел бы договориться.

Сам Владимир Путин по-прежнему воспринимает себя как балансер, признавая, что Россия – все-таки часть западной культуры, и хотел бы восстановить с отношения с Западом. Развороты на Восток и Юг же останутся в качестве компенсационной поддерживающей истории, но, конечно, совместное будущее России он видит с Европой и США. Путин говорит, что разговоры о ядерном оружии – это «пугалки» со стороны западных коллег, которые тем самым хотят создать из России угрозу. Получается, что все те, кто сегодня внутри страны разгоняет эту тему, не близки Путину. Это интересно для внутреннего зрителя интервью, и, возможно, теперь что-то поменяется в риторике наших федеральных каналов и политиков».

🌐Специально для "Кремлевского безБашенника" -

политолог Илья Гращенков (Телеграм-канал The Гращенков)

Судьба четырех

Возвращаемся к предвыборному ландшафту. Как я и прогнозировал еще до новогодних праздников, выборы пройдут в консервативном формате, и в бюллетене будут всего 4 кандидата. Однако ландшафт немного изменился. Благодаря мощному «разогреву» от Бориса Надеждина, повестка сместилась в сторону запроса на перемены. Теперь важно понять, насколько большая часть электората готова дойти до конца – до избирательных участков и продемонстрировать свое несогласие с нынешним курсом власти.

Очереди на морозе – это одно, а вот результаты выборов – совсем другое. Активная часть либерального электората, оставшегося в России, нашла в Надеждине возможность «выпустить пар» протестных настроений. Но прогнозируемый «снос» политика, неожиданно оказавшегося объектом консолидации сил протеста, теперь создает новую развилку в политическом пространстве. Если верить соцопросам, которые давали Надеждину до 10% голосов уже на старте кампании, то к ее концу он мог бы серьезно нарастить эту цифру. Не будем сейчас спекулировать на том, что могло бы быть. Грибы во рту от этого если и вырастут, то не такие, на которые бы рассчитывала оппозиция.

Однако главным сюрпризом для власти стало само наличие значительной части протестного электората и, самое главное, – потенция к его расширению. Надеждину, к примеру, крайне не хватало главной составляющей для роста рейтинга – его узнаваемости. Сейчас, когда политическое пространство сузилось до официально зарегистрированного списка из 4-х кандидатов, оппозиция традиционно раскалывается между бойкотом и неким форматом «умного» голосования, т.е. за наиболее близкого по духу кандидата. При этом рейтинги партийных кандидатов сенсационно низкие - так, и ЛДПР и КПРФ колеблются на уровне 2-3%, т.е. отметках в 2-3 раза ниже, чем рейтинги их «брендов».

Это объясняется отчасти тем, что оба кандидата – полностью включены в повестку «основного». Согласно ВЦИОМ, Владимиру Путину доверяют почти 80% граждан, а значит, голосовать против, будут лишь те, кто входит в оставшиеся 20% (или из числа «отказников» опроса, которые ранее составляли до 80%, но какова их численность сейчас – неизвестно). Слуцкий и Харитонов в целом никак не высказываются в отношении нынешней политики власти. ЛДПР после ухода Жириновского занимает позицию «ястребов» как во внутренней, так и во внешней политике, а повестка КПРФ по «возврату в СССР», часто перекликается даже с деятельностью госорганов (мэр Новокузнецка, к примеру, собирается устанавливать памятник Сталину). Альтернативным кандидатом является лишь Даванков от «Новых Людей», но при этом он тоже не столько противник власти, сколько крайне умеренный критик наиболее вопиющих перегибов некоторых исполнителей.

На этом фоне важно понимать, с какими настроениями люди подойдут ко дню выборов – 17 марта. Например, будет ли еще тлеть «надеждинский протест», удастся ли оппозиции удерживать свою консолидацию, или вечная грязня внутри приведет к размежеванию между сторонниками «бойкота» и «голосования за наименьшего людоеда». Стоит отметить, что бойкот – самая комфортная форма протеста (люди просто никуда не идут, что наиболее удобно), а вот ради протестного голосования все равно придется идти на выборы. Удастся ли КПРФ и ЛДПР хоть немного мобилизовать свой электорат (который также не видит необходимости голосовать за выдвиженцев от своих партий), или в итоге он вообще отойдет к «основному кандидату». Все это создает не только интригу борьбы за второе место, но и того, какой процент может получить претендент на «серебро». От прогнозируемых консервативных 3-4% до расширенных за счет протеста 5-7% или даже перекрестимся 10-15%? Конечно, эти интриги никак не помешают триумфу «основного кандидата», однако могут серьезно скорректировать подходы во внутренней политике, если вдруг выборы выявят растущий запрос на умеренность и обновление власти.

Всероссийский центр изучения общественного мнения (ВЦИОМ) представляет электоральные рейтинги кандидатов в президенты. 

Если бы выборы президента состоялись в ближайшее воскресенье, о готовности проголосовать за Владимира Путина заявили 75% электорально активных россиян.

Электоральные показатели кандидатов, выдвинутых парламентскими партиями, выглядят так:

🥈Владислав Даванков (партия «Новые люди») – 5%,
🥉Николай Харитонов (КПРФ) – 4%,
🏅Леонид Слуцкий (ЛДПР) – 4%.

Битва за серебро. ВЦИОМ вышел из тени и начал публиковать рейтинги кандидатов в президенты. Неожиданно для многих, на второе место вышел кандидат от «Новых Людей» Владислав Даванков, который на сегодняшний день мог бы получить 5% голосов, тогда как его ближайшие конкуренты-мастодонты от КПРФ и ЛДПР всего по 4%. Правда, коллеги считают, что радоваться рано и во второе место по итогам кампании не верят. Попробую поспорить.

Во-первых, у Даванкова самая крутая динамика. По данным исследования Russian Field, проведенному 2 недели назад, рейтинг Даванкова был 1,1%. Исследование ВЦИОМ проведено на прошлой неделе (с 5 по 8 февраля), а значит – еще до снятия с выборов Надеждина и тут согласен с коллегами, что эти 5% - результат кампании без всякой примеси «надеждинского» электората.

Во-вторых, «Новые Люди» очень хорошо попадают в сегодняшний общественный запрос. Общество устало от постоянных эскалаций, доносов, запретов. При этом партия уже 2 года ведет системную работу в этом направлении: от разблокировки запрещенных соцсетей до поддержки блогеров, музыкантов, профессуры. Например, поддержка бывшего ректора Шанинки. Яркий пример поддержки со стороны молодежи – недавний конфликт казанских студентов с Мизулиной.

В-третьих, Даванков уже имеет опыт политической борьбы – он баллотировался в мэры Москвы. Поэтому для развертки медиа кампании на всю страну понадобилось время, но эффект – в таблицах ВЦИОМ. Он объехал уже десятки крупных городов (всего обещал посетить 30) и сгенерировал сотни информационных поводов (от закона против серийных доносчиков до освобождения касаток из ледяного плена). На этом фоне кандидат от ЛДПР Леонид Слуцкий с его как бы «традиционной кампанией» просто выглядят бледной тенью покойного Жириновского. КПРФ, такое впечатление, просто забила на выборы.

В-четвертых, то о чем пишет коллега Калачев. НЛ одни из немногих, кто серьезно подошел к формированию программы, которая действительно альтернативна другим кандидатам. Даванков начал ее формировать еще на мэрской кампании, а затем – продолжил на президентской, аккумулируя идеи «нишевых» кандидатов вроде экологов. Ее ключевые компоненты – это экономическое развитие России, усиление конкуренции в политике, свобода СМИ и т.д.

В-пятых, только у Даванкова есть потенциал к значительному расширению электората и никак не за счет «основного кандидата». НЛ работают на повышение явки из числа тех, кто либо не ходит на выборы, либо ни при каких условиях не готов голосовать за власть. КПРФ и ЛДПР сегодня такими реципиентами протестного голосования точно быть не могут.

Как вывод, отмечу, что невысокая узнаваемость в стране – быстро преодолевается, за счет многих факторов (от сарафанного радио до помощи ЛОМов), а ко дню голосования еще больше вырастет, так как люди сами начнут интересоваться «политическим меню» (кого там предлагают то?). Слабая мобилизационная машина за пределами мегаполисов – компенсируется тем, что ни у ЛДПР, ни у КПРФ эта машинка тоже работать толком не будет, а губернаторы будут работать на понятный результат и им все равно, кто там будет вторым, а кто – третьим.

И что касается запроса на «перемены». Он есть и он гораздо больше, чем могло показаться тем, кто в начале кампании отводил ему традиционные 2-3% «протестника». Он разный, далеко не всегда либеральный или патриотичный. Люди вообще сейчас осторожны, склонны к умеренным формулам и реалистичным обещаниям. Все всё понимают, как говорится. Кстати, во многом в этом и был успех «возрождения» Надеждина, как умеренного и безобидного политика, прежде всего. В этом смысле Даванков даже лучше – моложе и прогрессивнее. И если уж в стране обнаружился широкий запрос на нормализацию и противостояние архаике, то нет ничего удивительного в том, что сегодня сам избиратель находится в поиске своего кандидата. И требования к нему невысоки, как уже говорилось – просто «не людоед».

Демография: почему нет реальных решений. Обсуждение демографической политики в России все чаще становится исключительно медиаисторией. Мы видим инициативы о проверке генетической совместимости партнеров перед свадьбой, читаем идеи о создании детских комнат в вузах. Региональные власти соревнуются в размере материнских капиталов: у кого-то таковой составляет 50 тысяч рублей, у кого-то – 300.

При этом федеральные власти, на мой взгляд, настойчиво уклоняются от обсуждения самого главного: для чего России большое население, что стоит за этой стратегической задачей? Надо понимать, что в стране на самом деле не так много площади, реально пригодной для проживания; большая часть территории государства – это без всякого преувеличения зона выживания. И здесь надо определиться – чего мы действительно хотим? Повышать плотность населения или заниматься развитием территорий, которые сегодня фактически брошены?

Между тем, нынешние меры, которые провозглашаются на самом высоком уровне, на самом деле к демографии имеют весьма опосредованное отношение. Во-первых, до сих пор не проведено полноценных исследований, которые бы репрезентативно показали: а в чем, собственно, сегодня в первую очередь нуждаются экономически активные россияне детородного возраста? Почему кто-то решил, что материнский капитал – это некая панацея, которая заставит россиян сразу же воспроизводить на свет детей? Во-вторых, мы все еще далеки от главного: современное развитие страны идет таким образом, что мы по-прежнему фокусируемся на двух-трех точках притяжения («богатые мегаполисы»), автоматически стягивая сюда всю остальную Россию. Как следствие – россияне вынуждены оформлять на полжизни ипотеку для того, чтобы жить в «однушке» в 16-этажном доме на окраине Москвы. Но существование в таких «человейниках» все дальше и дальше отдаляет нас от решения той самой задачи демографии. Такие условия никогда не приведут к демографическим достижениям. Большие семьи могут быть только в большом пространстве – потому и будущее за малоэтажной Россией будущего. Однако пока это выглядит как утопия. Хотя бы потому, что инфраструктура львиной доли страны по-прежнему очень далека от цивилизованной жизни.

А раз так, то чиновники и «общественные деятели» продолжат бойко обсуждать: выделять ли молодым россиянам новые 4500 рублей в качестве субсидии или лучше разыгрывать УАЗ Патриот среди тех, кто сумел родить больше.

В ТАСС состоится пресс-конференция, посвященная политологическому исследованию о зарегистрированных кандидатах в президенты России "Кандидаты на старте: позиции, ресурсы и потенциал".
Об исследовании политической активности, ресурсах и возможностях кандидатов в президенты РФ расскажут директор Фонда прогрессивной политики Олег Бондаренко, президент Центра развития региональной политики Илья Гращенков, профессор Президентской академии (РАНХиГС) Сергей Серебренников и политический обозреватель информационного агентства "Аврора" Федор Бирюков.

Обновленный журнал «Эксперт» генерит очень качественный и уникальный контент. Например, в новом номере есть материал о проблемах бедности и неравенства.

Оказывается на Земле каждый год умирает более 8 млн человек лишь потому, что они слишком бедны, чтобы выжить. Наше поколение способно покончить с крайней нищетой к 2025 году» — такой оптимистичный прогноз давал «экономист десятилетия» Джеффри Сакс в 2005 году.

Сегодня очевидно, что проблема бедности и неравенства не только осталась нерешенной, но и усугубилась. По последним данным Всемирного банка, около 700 млн человек вынуждены выживать на $2,15 в день, в то время как в руках 81 миллиардера находится более половины совокупного мирового богатства.

Ситуация осложнилась из-за пандемии COVID-19, утверждают во Всемирном банке: она обратила вспять тренд на снижение неравенства, якобы прослеживавшийся с начала XXI века. «Эксперт» постарался разобраться, как менялся разрыв между богатыми и бедными в последние годы и каковы перспективы изменений глобального неравенства.

Сегодня в ТАСС презентовали доклад о кандидатах в Президенты РФ. Начну с кандидата Владислава Даванкова.

Партия «Новые Люди» впервые вошла в Госдуму в 2021 году и своего кандидата в президенты еще ни разу не выставляла на выборах. В преддверии выбор НЛ рассматривали три кандидатуры в качестве возможности к выдвижению: лидера партии Алексея Нечаева, замглавы фракции в ГД Сардану Авксентьеву и вице-спикера Владислава Даванкова. Выбрав Даванкова, партия сделала ставку – выдвинула самого молодого кандидата, ему сейчас 39 лет.

Даванков вполне мог бы претендовать на второе-третье место на выборах, так как в борьбе с кандидатами от КПРФ и ЛДПР выгодно отличается яркой кампанией, молодостью, внешним видом, актуальными идеями. При консолидации голосов лояльного и протестного электората может рассчитывать на результат в 3-7%, что вполне может дать ему «бронзу» или даже «серебро» на этих выборах, вписав в историю как самого молодого кандидата, получившего такой высокий процент. Напомним, в 2012 году Михаил Прохоров получил 7,98%.
Партия пришла в 2021 году с лозунгом «Люди важнее» и отражала запрос на перемены и обновление государственной системы. В 2022 с началом СВО партия оказалась одной из немногих политических сил, которая даже в сложившихся условиях продолжала выступать за перемены и свободу. Одной из основных идей партии стало возвращение к нормальности – нормализация. Партия активно выступает за экономические и гражданские свободы, отстаивает интересы предпринимателей. Активно занимается молодежной политикой, смотрит в будущее, а не в прошлое.

Фактически, «Новые Люди» представляют альтернативу тому вектору развития, который складывается в стране инерционно. Это не просто идеи нормализации, когда страна живет согласно собственной Конституции и гарантируемыми ею ценностями, но и идеи прогресса и развития. Часть этой повестки, кстати, могла бы быть реализована властью при любых обстоятельствах.

Накануне в ТАСС представили с коллегами из Фонда прогрессивной политики доклад: «Кандидаты на старте: позиции, ресурсы, потенциал». Значимость президентской кампании для политических сил – высока, особенно для парламентских партий, так как место занятое их выдвиженцем, может иметь существенное значение на грядущем избирательном треке до 2026 года.

«Основному» кандидату Владимиру Путину удастся консолидировать электорат на фоне эффекта «объединения вокруг лидера» и улучшить свой результат (свыше 76%). Основные группы поддержки кандидата: умеренные «лоялисты», лояльные патриоты, социально ориентированный электорат, лояльные прогрессивные и пенсионеры-государственники.

На старте кампании на второе место ВЦИОМ номинирует кандидата от «Новых Людей» Владислава Даванкова. Его база поддержки – это деятельные патриоты (те, кто видит в новых условиях – новые возможности и кто не хочет уезжать из России, но боится, что в стране станет слишком «душно», в их числе – элиты). Напуганные уехавшие, релоканты. Рассерженные горожане, недовольные местными властями, сторонники экологических акций, гражданских свобод самовыражения и т.д. Молодежь и студенты, а также протестный электорат из числа умеренной оппозиции (интеллигенция, профессура, чиновники и т.д.).

3 и 4 место делят коммунисты и ЛДПР. Какие бы результаты ни получил на выборах Николай Харитонов – «бронзовый кандидат», ожидается, что он постепенно начнет отходить от дел – вместе с другими представителями старшего «зюгановского» поколения. Между тем, КПРФ могут впервые утратить формальный статус основной оппозиционной силы. Президентская кампания может стать триггером, запустившим закат коммунистов.

ЛДПР в условиях текущего политического дискурса аккумулирует отнюдь не либералов и демократов, а радикальных патриотов. Ассортимент безопасных тем для партии узок: социальный популизм (буквально разговоры в пользу бедных), военно-патриотический официоз, совершенствование репрессивных механизмов в отношении разнообразных «врагов народа». Кроме того, для ЛДПР также имеет значение зловещий и весьма болезненный «казус Фургала». ЛДПР после Жириновского – это само по себе уравнение со множеством неизвестных, решить которое с положительным для модераторов внутриполитического процесса довольно сложно.

В опубликованном накануне выхода доклада первом рейтинге зарегистрированных кандидатов ВЦИОМ мы увидели цифры, подтверждающие наши выводы – борьба за второе-третье места будет носить явно ситуативный характер и её результат неочевиден, на первый взгляд, в силу того, что «серебро» и «бронза» отличаться будут вряд ли больше, чем на 1-2%. При этом данный прогноз по кандидату Даванкову (5%) свидетельствует об усталости избирателя от политиков старого формата классических парламентских партий и появлении запроса на свежие лица в политике. Очевидно, чем дальше, тем больше этот запрос будет только расти. А в силу естественных причин в течение одного избирательного цикла потребность в новых политиках будет превышать рейтинги прежних кандидатов парламентской оппозиции. Кто сможет дать лучший ответ на этот запрос – тот и станет политиком «номер два» в России в перспективе до 2030 года.

Шанс для этого есть не только у «Новых людей», но даже и у КПРФ после необходимой переоценки своей политики последних лет и смены её руководства на представителей нового поколения коммунистов. Сохранение на посту лидера коммунистов бессменного 80-летнего Зюганова, равно как и замена его на сервильных кандидатов окончательно похоронят компартию. Появление же принципиальных и ярких политиков – сохранит шанс вернуть утраченные позиции. Если коммунисты им не воспользуются, интрига вокруг «второй партии» уже в 2026 году станет основной - по итогам президентских выборов кандидат, занявший второе место, имеет все шансы вытянуть наверх и свою партию.

На Форуме будущих технологий Росатом рассказал о своих планах по развитию биопечати человеческих органов. Биопечать – это одно из самых перспективных направлений развития медицины. В будущем органы для имплантации вместо изъятия их у доноров будут изготавливаться на биопринтерах и выращиваться в автоклавах. Благодаря тому, что «чернила» для принтера будут делаться из генетического материала пациента, искусственные органы не будут отторгаться, а это сегодня главная проблема трансплантологии. 

Раньше о планах Росатома по развитию технологий биопечати ничего не было слышно, но за последнее время атомная госкорпорация оснастила исследовательскую лабораторию и схантила несколько ключевых ученых из наиболее продвинутых российских биотехнологических стартапов. Насколько можно понять, донорами для Росатома стали МИСИС и 3D Bioprinting Solutions. Собственный вклад Росатома заключается в продвинутых компетенциях по управлению магнитным полем. Именно Росатом производит магнитную систему для международного проекта термоядерного реактора ИТЭР. Здесь мы, похоже, лучшие в мире. 

Зачем магнитные поля в биопринтинге? Дело в том, что наиболее перспективная магнито-акустическая технология биопечати реализуется в условиях левитации. Именно поэтому все предыдущие эксперименты происходили на МКС в невесомости. В условиях земного притяжения воспроизвести ее можно только за счет технологий магнитной левитации. Как раз над этим сегодня работают ученые Росатома. 

В ближайших планах Росатома создание искусственных кровеносных сосудов. Ключевой проблемой создания крупных донорских органов является «оснащение» их системой питания – кровеносно-сосудистым деревом. Когда эта проблема будет решена, вокруг сосудов можно будет начать наращивать клеточную ткань для создания печени, почек или поджелудочной железы.

Сегодня Росатому уже удалось вырастить сосуд длинной 2 сантиметра. Он живой и может расти, если, скажем, имплантировать его ребенку. В общем, добро пожаловать в фантастический мир биопринтинга. Возможно, многие из нас еще успеют увидеть, как в будущем люди будут просто проходить диагностику, а затем для них будут выращивать новые части тела и органы вместо повреждённых или плохо работающих.

Липецкая аномалия: искусственный интеллект и коммунальные проблемы. В нынешнем году сразу в 16 регионах пройдут губернаторские кампании. Ситуация в выборных субъектах выглядит неоднородно.

В числе претендентов на переизбрание — действующий губернатор Липецкой области Игорь Артамонов. На сегодняшний день он имеет все шансы остаться «на плаву». В целом, Артамонов обладает статусом главы региона, который не был замечен в скандалах, пессимизирующих его персону. В частности, высокую оценка его деятельности дала вице-премьер Татьяна Голикова: фактически она высказала поддержку Артамонову на форуме «Социальная политика в интересах детства» в Москве. Не секрет, что политической устойчивости Артамонову придает связь с Германом Грефом, у которого, в свою очередь, сейчас сложились довольно крепкие позиции на федеральном уровне.

Экономические успехи региона в первую очередь связаны с развитием ОЭЗ «Липецк», которая стала местом привлечения не только предприятий, вносящих вклад в бюджет, но и молодых квалифицированных кадров в регион. Региональный и федеральный бизнес помогает местному технологическому колледжу в покупке оборудования, организует стажировки, гарантирует трудоустройство и достойную зарплату выпускникам. Это +1 в карму.

Отдельная история — интерес Артамонова к современным трендам: в частности, к внедрению в жизнь региона искусственного интеллекта. Впрочем, это было темой еще прошлой его выборной кампании и первого срока нахождения на посту. Однако тема не иссякла, а сегодня скорее даже приобрела новое звучание.
Значимым представляется липецкий опыт в вопросах поддержки участников СВО. Артамонов, например, был одним из первых, кто предложил губернатору Белгородской области помощь в принятии пострадавших от обстрелов ВСУ людей. Помимо этого в регионе реализуются программы содействия новым территориям.

Отдельный вектор развития - культурная жизнь. Например, Игорь Артамонов обращает внимание на увеличение интереса жителей региона к чтению. Он утверждает, что посещаемость региональных библиотек выросла на 75%. Этому способствует участие Липецкой области в реализации федерального проекта по созданию модельных библиотек. Такой штрих скорее свидетельствует о попытках Артамонова следует «двойному» тренду, который коротко можно обозначить как «война и мир».

Об отсутствии претензий со стороны федеральных властей говорит и регулярное выделение денег на реализацию инфраструктурных проектов. Это касается решения транспортных проблем в областной столице и других населенных пунктах региона. Артамонов вовлечен в актуальную повестку власти — о нем регулярно пишут «большие» СМИ, да и в местных медиа он не критикуем.

Тем не менее, он все же оказывается вовлечен в медийные скандалы, к которым, с одной стороны, не причастен. Зачастую Артамонов вынужден страдать из-за эксцентричной главы Липецка Евгении Уваркиной. Так, снежный коллапс в городе в декабре-январе нанес ощутимый репутационный удар в том числе и по Артамонову, который был вынужден включаться в ситуацию и «разруливать» проблемы, хотя они формально и не относятся к его зоне ответственности. Такое включение главы региона в городскую повестку подчас демонстрирует проблемы в управлении.

На фоне многих представителей губернаторского корпуса Артамонов выглядит «крепким середняком». Если оценивать его шансы на переизбрание, то можно поставить твердую «четверку». Хотя при этом Артамонову предстоит загасить экологические проблемы в области, которые зачастую перебивают общественную повестку, нивелируя значительные экономические достижения региона.

Зоны повышенного внимания. Государство реанимирует особые экономические зоны (ОЭЗ) как инструмент повышения инвестиционной привлекательности регионов. Тему в повестку вернул президент Путин, который поручил создать ОЭЗ в Белгородской области. Стоит отметить, что этот опыт активно применялся ранее – однако чаще всего такие бизнес-кластеры создавались под иностранных инвесторов. Фактически при помощи ОЭЗ региональные власти создавали площадку с максимально комфортными условиями. Наличие ОЭЗ становилось дополнительным конкурентным преимуществом в борьбе субъектов за бизнес-игроков.

К слову, ранее в Белгородской области уже пытались создать особую экономическую зону. Якорным и на первое время единственным резидентом ОЭЗ должен был стать масштабный проект группы НЛМК Владимира Лисина по расширению производства на Стойленском ГОКе в Старом Осколе стоимостью 250 млрд рублей. Однако проект был приостановлен в связи с тем, что у металлургов «объемы прибыли сократились настолько, что реализовать инвестпроект в том текущем виде, в котором он был запланирован, стало невозможно», указывал губернатор.

Создание ОЭЗ в Белгородской области – это отдельная история, она скорее не про возможность привлечения новых инвесторов (трудно представить себе владельцев бизнеса, которые захотят разворачивать производство в прифронтовой зоне), сколько про попытку удержать там уже существующие производства.

На сегодняшний день в России действует 50 ОЭЗ, буквально на днях было принято решение о создании еще двух, а в белгородском Шебекино, по всей видимости, будет создана 53-я ОЭЗ в стране. Однако надо понимать, что у ОЭЗ совершенно разные результаты деятельности – от высокоэффективных, по которым сейчас принимаются решения об увеличении их территории, до зон с низкой эффективностью. Так, Минэкономразвития по итогам 2022 года посчитало неэффективными 7 ОЭЗ. В то же время расширяется ОЭЗ «Липецк»: у неё будет третий участок. Очевидно, что статус ОЭЗ позволяет быстрее решать юридические вопросы. Для компаний это ещё и налоговые льготы, режим свободной таможенной зоны, готовая инженерная инфраструктура. Также представляется крайне важной слаженная работа управляющей компании ОЭЗ по оперативному взаимодействию с инвесторами и поиску необходимых решений для того, чтобы проект заработал.

Как я отмечал ранее, уход иностранных компаний заметно осложнил работу ОЭЗ. Вместе с тем, полученный экономический бэкграунд показал, что данный инструмент по-прежнему востребован отечественным бизнесом и партнерами из дружественных стран. Например, ОЭЗ «Владимир» недавно приняла двух новых резидентов: ранее соответствующие заявки подали компании «ИКСЭл Мет» (производитель стальных ниппелей, труб и металлопроката) и «ВентКомпонент» (завод по производству компонентов систем вентиляции).

Полагаю, что дальнейшее развитие механизма ОЭЗ в регионах пойдет по белгородскому сценарию, когда экономические площадки станут способом поддержки и удержания существующего бизнеса. Приход же новых резидентов в актуальных условиях – это скорее уже бонус.

Владимир Путин сегодня приехал на завод "Уральские локомотивы" в Верхней Пышме, о котором мы рассказывали вам буквально на днях. Там производят не только пассажирские "Ласточки" (а теперь уже "Финисты"), но и грузовые электровозы 2ЭС6, которые тесно переплетены с развитием транспортной инфраструктуры и логистических цепочек. А потому визит этот вовсе не случаен и важен в контексте экономического роста.

Визит говорит о особом фокусе на данном направлении. Впрочем, есть ещё один признак того, что транспортно-логистическое развитие находится в числе приоритетов. Над ним активно работает ВЭБ под началом Игоря Шувалова.

При этом решаются и параллельные задачи. Это четко видно на примере поддержки проекта именно в Верхней Пышме. За счет финансирования со стороны ВЭБ город свяжет с Екатеринбургом (областным центром) первый в истории страны межмуниципальный маршрут. На это госкорпорация выделит 2,5 миллиарда рублей. Здесь прослеживается не только стимуляция непосредственно производства электротранспорта, но и развитие городской инфраструктуры, создание комфортной и современной среды. А это напрямую связано не только с ростом экономических показателей, но и с повышением качества жизни.

Альтернатива для России. Кандидат в президенты от «Новых Людей» Владислав Даванков презентовал свою программу с таким названием. Мне кажется, она очень четко отражает суть общественного запроса. Альтернатива – это попытка найти верный ход из потенциально множественных развилок политики, иную сборку истории. Сегодня кандидаты упростились настолько, что представлять свои программы им кажется чем-то странным. Кто видел программу коммунистов или ЛДПР? У «основного кандидата» и вовсе программа – его работа. Невозможность говорить об образе будущего, видеть альтернативу, сформировала в нас ощущение «выученной беспомощности», преодолеть которую можно лишь начав жить как взрослые люди. Альтернатива предполагает больше ответственности за самих себя, отказ от патернализма, но и как следствие – готовность взять свою судьбу в свои руки.

Во-первых, программа Даванкова – одна из самых проработанных из всех, что я видел за последние 20 лет. 18 очень конкретных пунктов – от инвестиций в человеческий капитал до свободы творчества. Это почти 100 страниц не просто текста, а очень рациональных и содержательных предложений. К сожалению, оппозиция отвыкла от таких подходов, предпочитая выпускать манифесты на 2-3 страницы, в логике «мы за все хорошее, но главное – свалить власть». Но что мешало за все эти годы проработать хотя бы ключевые направления? Получается, что даже если власть сменится, то риск того, что все остальное останется, «как при бабушке», очень велик. Вот уважаемый иноагент Аббас Галлямов считает программу «пустой», акцентируясь лишь на политтехнологических аспектах «заигрывания» с той или иной аудиторией. Но я как раз считаю, что программа Альтернативы для России – это попытка отказаться от «работы на коленке» и системно подумать над возможностью фундаментального предложения. Грубо говоря, от возвращения всеобщих свобод, туалеты по всей стране теплыми не станут.

Во-вторых, у нас в стране живут разные люди с разным уровнем образования, достатка и вообще – ментальностью. Поэтому ключевым аспектом нормализации – как базиса программы Даванкова, является диалог со всеми, поиск общих интересов. В этом плане верно замечает Олег Шеин, который понимает, что демсвободы и социальные права – это то, что требует увязки, но одно из другого не вытекает (а вытекает, как в случае с прорывами каналиазционных и отопительных труб, нечто другое). Условно говоря, как сделать школы более эффективными и современными, можно решать при любой власти, но почему-то никто не хочет об этом думать наперед, предпочитая сосредотачиваться на сиюминутном хайпе. Эта логика понятна и ясна, но все же именно это и отличает системных политиков от внесистемных. Не только в смысле их встроенности во власть, но и в их желании работать в пространстве возможного, реального, делая что-то здесь и сейчас, а не только размышляя об идеальном будущем.

В-третьих, программа Даванкова претендует на реализацию. Т.е. это не просто набор лозунгов, но и очень конкретные действия, для достижения которых и нужны те или иные права и свободы. Не в отрыве от реальности (хотим свободы слова!), а в прикладном значении – без свободы, невозможно современные университеты, наука, технологии. Очень верно подмечает коллега Сергей Старовойтов, замечая, что Даванков «слишком нормальный для нашей ненормальной эпохи. На фоне фриков всех мастей он выглядит хорошим городским парнем на сельской дискотеке». Но мимикрировать под слабых – это не норма. Президентская кампания – это и есть то пространство в политике, где мы можем вести этот диалог. Конечно, для тех, кто ведет его из-за рубежа все кажется пресным и недостаточно острым, так как фокус их проблем – немного в другом. Но опыт СССР нам говорит о том, что перемены могут наступить очень быстро, буквально в один день и если к ним никто не готов – все опять будет делаться на коленке. Альтернатива – это попытка преодолеть вечный русский «авось», перейдя хоть к какому-то конструктивному планированию.