Сел писать рецензию на книгу местного автора для сайта журнала, в процессе захотелось кое-что погуглить, потом ещё кое-что, потом ещё.

Итог: за три часа за рабочим столом написал ноль знаков, зато зачем-то прочитал добрую половину "Формы времени и хронотопа в романе" Бахтина🗿

Примерно так я получал плохие баллы в универе

Все ещё не понимаю, как впихнуть что-то внятное в тысячу символов. Пока так

Upd: ща будут дополнения

Эта история была бы захватывающим триллером, но правдивость описываемых событий делает ее просто страшной.
⠀
В конце 19-го века на землях племени осейдж в Оклахоме нашли нефть. Осейджи смогли добиться выплат за разработку месторождений на их территории, и в начале 20-го века заметно поредевшее после колонизации племя неожиданно стало самой богатой нацией в мире.
⠀
“Убийцы цветочной Луны” рассказывают жуткую историю негласного заговора белого населения округа Осейдж против коренных жителей. Историю череды предательств и убийств, совершенных за нефтяные паи. В отличие от экранизации Мартина Скорсезе, Дэвида Гранн больше внимания уделяет расследованию убийств, а не исследованию характеров убийц. Но, как и в фильме, в центре оказывается история Эрнеста Беркхарта, его жены-индианки Молли и его дяди Уильяма Хейла - человека властного, умного и жестокого.
⠀
Гранн не раз намеренно возвращает читателей от закрученного сюжета к реальности и делает “Убийц” чем-то более важным, чем просто увлекательный нон-фикшн.

Про экранизацию Скорсезе напишу только, что она показалась мне не самой удачной, но сделать лучше было очень сложно. Дэвид Гранн проделал огромную работу и материала книги хватило бы на отличный сериал. Фильм почти не дает предыстории, не раскрывает унизительную для осейджей практику опекунства, которая и стала удобной отправной точкой для преступлений против индейцев, зато зачем-то показывает странный эпизод, в котором герой Де Ниро бьет героя Ди Каприо какой-то деревяхой по жопе (Гранн о таком точно не рассказывает).
⠀
Неприятности у осейджей начались примерно с начала образования Штатов. Некогда могущественное племя начали выдавливать с плодородных земель, из-за контактов с европейцами среди североамериканских индейцев началась пандемия оспы, потом пришел голод и количество осейджей сократилось вдвое. Когда племя выдавили из Канзаса в Оклахому, осейджи решили выкупить будущий округ Осейдж у правительства. Земля там была не самая благодатная, правительство не возражало. А потом обнаружилась нефть.
⠀
Осейджи начали стремительно богатеть, чем здорово злили белых американцев. Газеты распространяли самые дикие слухи о расточительности индейцев (чуть ли не охотиться за бизонами на личных самолетах летали), чем только подогревали недовольство. В конце концов, оскорбленные в лучших чувствах мужчины из Вашингтона решили, что осейджи ведут себя как неразумные дети, не способны себя контролировать, а особенно буйные нуждаются в опекунах, которые буду управлять их средствами. Опекуном можно было стать либо получив согласие осейджа, либо породнившись с ним. Так в первой половине 20-го века в американских газетах появились объявления типа “Честная христианка станет женой для богатого осейджа. Готова принять на себя бремя опекунства”.
⠀
В самом округе Осейдж белые жители построили систему, с помощью которой успешно опустошали кошельки индейцев. Для осейджей были особые (в несколько раз завышенные) цены на все продукты и услуги, а большинство опекунов выделяло своим подопечным гроши, которых едва хватало на еду. Но, оставались свободные осейджи, влиятельные семьи с большим количеством нефтяных паев.
⠀
Самое страшное в убийствах осейджей то, что схема “получил опекунство - подопечный внезапно умер - получил все деньги” пришла в голову одновременно доброй половине белых из Осейджа, которые даже не обсуждали это друг с другом. Уильям Хейл - страшный человек, главный “злодей” книги Гранна, просто вывел эту схему на совершенно иной уровень. Хейл был бы отличным персонажем, если бы он не был реальным человеком - умный, расчетливый, осторожный, жестокий.
⠀
Гранн делает упор на расследовании, которое ведет агент ФБР Том Уайт - еще один готовый персонаж, идеальный протагонист, благородный, умный, лишенный предубеждения по отношению к индейцам, которое мешало расследовать убийства его коллегам до него. И вместе с Уайтом читатель не раз впадает в отчаяние - настолько продуманными были преступления Хейла (почти все свидетели внезапно оказывались мертвы или просто исчезали), настолько коррумпированной и подчиненной Хейлу была система в округе Осейдж и во всей Оклахоме. И нет, здесь нет хэппи энда. И Эрнста Беркхарта и Уильяма Хейла, которому дали пожизненное (полагалась казнь, но присяжные не смогли отправить на смерть такого уважаемого человека всего лишь за убийства индейцев), в конце концов выпустили. Хейл совершенно не раскаивался, продолжал называть себя лучшим другом осейджей и отказывался признать вину.
⠀
Последней главой Гранн добивает читателей. Выясняется, что странных смертей в то время было намного больше (Гранн дает статистику смертности и у осейджей, которые были богаты и не входили в зону риска, смертность была аномально высокой), что часть убийств, которые повесили на Хейла, не имели к нему никакого отношения, а значит убийцы остались на свободе и многие десятки потомков убитых до сих пор тщетно пытаются добиться справедливости.

Дэвид Гранн:

"Бюро подсчитало, что произошло 24 убийства осейджей, однако истинное количество было, несомненно, выше. После ареста Хэйла и его сообщников расследование прекратили. Однако, по крайней мере, кое-кто в Бюро знал, что систематически замалчиваемых убийств было гораздо больше. В одном из отчетов агент описал лишь одну из применяемых схем: «В связи с большим числом таинственных смертей преступники, чтобы избежать подозрений, подпаивали индейца, затем вызывали врача, который его осматривал и констатировал алкогольную интоксикацию, после чего вводил подкожно дозу морфина. Когда врач уходил, [убийцы] делали в подмышку инъекцию куда большей дозы, что обычно приводило к летальному исходу. В свидетельстве врач, как правило, писал, что смерть наступила от отравления алкоголем»[661]. Другие отмечали, что необычные смерти систематически и ложно приписывали «чахотке», «скоротечной болезни» или «неустановленной причине». Ученые и следователи, в свое время занимавшиеся изучением убийств, подсчитали, что количество погибших осейджей может исчисляться десятками и даже сотнями. Чтобы получить более полное представление об этом массовом уничтожении, Маколифф опирался на «Аутентичный список индейцев осейдж», в котором перечислены случаи смерти множества соплеменников, имевших право на земельные наделы. Исследователь пишет: «В течение 16 лет с 1907 по 1923 год умерло 605 осейджей, в среднем 83 в год, что соответствует годовому показателю смертности 19 на 1000 человек. Сегодня общенациональный показатель составляет около 8,5 на 1000 человек; в 1920-х годах, когда методы подсчета еще не были так точны, а статистика велась раздельно для черного и белого населения, средний показатель среди белых был близок к 12 на 1000. Более высокий уровень жизни должен был бы дать смертность у осейджей ниже, чем у белых американцев. Однако она выше общенационального показателя более чем в полтора раза – и это без учета осейджей, родившихся после 1907 года и не включенных в список племени»[662].

Луис Ф. Бёрнс, знаменитый историк осейджей, пишет: «Я не знаю семьи, которая не потеряла бы хотя бы одного родственника из-за прав на недра»[663]. Как минимум один агент Бюро, работавший над делом до прихода Уайта, понял, что тут существует настоящая культура убийств. Согласно стенограмме беседы с осведомителем, агент сказал: «Таких убийств много. Их сотни и сотни»[664]"

20 апреля 2024 года в Центральной городской модульной библиотеке (пр. Имама Шамиля, 46) состоится Всероссийская акция «Библионочь - 2024» — «Читаем всей семьей».
Хэдлайнерами «Библионочи» станут Ислам Ханипаев, режиссер, сценарист, писатель, и Муса Гаджиев, кандидат филологических наук, доцент кафедры русской литературы филологического факультета ДГУ. В 19 часов в их беседе о семейном чтении могут принять участие все желающие.

На встрече сидела очень напряженная девушка, которая периодически закатывала глаза, вздыхала, смотрела на часы, ёрзала на стуле и вообще всячески страдала.

Когда встреча подошла к концу она вскочила, взяла микрофон и произнесла заученный неуместно официальный текст в стиле "дорогие друзья в этот знаменательный день мы собрались на этом замечательном мероприятии и замечательно его провели хочу сказать спасибо, щастьяздоровья, всего хорошего берегите себя и своих близких".

Наверно, это было очень важно и стоило ради этого так откровенно терпеть около часа

Уже трижды переделал, все равно не нравится. Замеееетно лучше, чем сразу после больничного, но ощущение, что приходится заново учиться писать, пока не уходит.

В следующий раз, когда мне придёт в голову бросить на месяц писать и читать (даже из-за болезни), разрешаю пинать ногами всем, кто дотянется

Читаю "Станцию одиннадцать" Эмили Сент-Джон Мандел, которую мы будем обсуждать в книжном клубе в эту субботу, и как-то заранее грустно за эту книгу.

Её очень легко пинать. Весь набор причин для пренебрежительно-насмешливого отношения на месте. Мандел написала довольно простую книгу, с не самым оригинальным сюжетом (99% людей вымерло из-за страшного гриппа, оставшиеся живут в мире постапокалипсиса без технологий), без сложных философских и научных концепций, с приятным, но совершенно ничем не выделяющимся языком повествования. К миру постапокалипсиса, в котором почему-то не выжил ни один электрик/инженер/дядя Мага, который просто знает, как поменять проводку и починить холодильник, тоже есть вопросы.

Но роман, при всех своих проблемах, получился хороший, обаятельный, человечный и ругать его совсем не хочется.

Дочитал. Приятная, где-то даже поэтичная проза. Очень яркие образы, вроде падающего на сцену искусственного снега в эпизоде со смертью актера, игравшего короля Лира. Или смерть одной из героинь на пустом пляже, когда она видит на горизонте огни сгрудившихся грузовых кораблей и успевает порадоваться, что они далеко. Гигантские скелеты самолётов, заросшие трассы, авто, переделанные в кареты, странствующая труппа, исполняющая классическую музыку. И Шекспир, Шекспир, Шекспир.

Но. Годится только для читателей, которые не испытывают зуд в труднодоступных местах из-за недостаточной прописанности мира, некоторой нелогичности, местами даже (о ужас!) ненаучности

У "Рождения нации" Дэвида Уорка Гриффита слава, мягко говоря, расистского фильма, и я знал, что собираюсь смотреть. Но не ожидал, что расизм будет смешным.

Вот Гриффит показывает, как хорошо жилось рабам у южан до гражданской войны. Они наслаждаются работой на хлопковых плантациях, у них целых два часа перерыва на обед. Про радостные танцы вокруг хозяев я вообще молчу, ещё немного и они начнут исполнять тверк (добрая половина "темнокожих" в кадре это, естественно, обмазанные гуталином белые)

Аннотация:

"События нового романа Алексея Поляринова разворачиваются в мире, где тридцать лет назад произошла катастрофа и по всей стране возникли кадавры - застывшие фигуры мертвых детей. Главные герои Матвей и Даша отправляются в экспедицию по югу страны, чтобы изучить загадочные аномалии. Во время путешествия они обнаруживают, как присутствие мертвых изменило быт живых и как живые привыкли делить пространство с мертвыми."

После "Ночной смены" ожидал от Поляринова многого, поэтому негатив не совсем пропорционален качеству книги.

Я понял, что мне не понравится, когда увидел, что Поляринов не только придумал объединенную администрацию России и Китая, но и наградил её аббревиатурой...ОРКА. Это просто похоже на несмешную шутку из твиттера.

Начинаю подозревать, что российские издатели лишают авторов гонорара, если они прописывают героев, которые не получили в детстве травму. В "Кадаврах" есть и травмированный папа, который колотил маму, пока сын не подстрелил его из ружья, и травмированная мама, которая выбирала мужей подбрасыванием монетки или типа того, и регулярно выигрывала себе мудаков/бандитов из 90-х. Обязательный отчим с сальным взглядом, который любит хвататься за коленки, присутствует (хоть и совсем немного).

Все эти события, вероятно, должны как-то объяснить психопатическое поведение главных героев, которые в разное время буквально бросают близких людей умирать в яме. Не объясняют.

Главная сюжетная линия с мортальными аномалиями кончается ничем, некоторые вставки с цитатами из вымышленных книг и статей выглядят откровенно вымученно. Гражданская война на Юге, которая началась из-за адыгейского сыра - это очень сильно. Как и неудержимое расширение территории Китая аж до середины Ростова (пограничники по ночам столбики передвигают. Тоже звучит как анекдот, но не в "Кадаврах").
На обсуждение книги на ВЧ приду точно не в роли фаната "Кадавров".

Надо что-то хорошее написать. А, эссе у Поляринова хорошие получаются, советую.

Вообще, сложилось впечатление, что Поляринов куда-то спешил, когда писал роман. Ему очень хотелось как-то высказаться на все актуальные темы, и он собрал литературный аналог ирландского рагу по рецепту героев Джерома К. Джерома. Тут и про вынужденную эмиграцию, и про трудности жизни релоканта, и иноагенты, и учёных сажают, и полицейское государство, и китайская угроза, и русская народная хтонь. Всё это в виде романа-путешествия об изучении кадавров со вставками цитат из выдуманных статей и книг, который становится романом о памяти и травме с кучей флешбеков.

Поляринов затолкал это рагу в 200 страниц текста и закончил финалом, о котором Галина Юзефович мягко заметила, что автор как будто просто устал и бросил писать.

С языком полный порядок, но и тут меня кое-что смущало. Всё очень правильно, как по учебнику. Иногда меня выбрасывала из повествования мысль о том, что это роман, который кто-то писал, и я вижу, как он писал. Я вполне могу представить, что у Поляринова есть файл на ноутбуке, куда он записывает удачные метафоры, распределяет их по категориям, а потом в нужный момент вставляет в текст. Это уже не претензия к Поляринову, а моё ощущение от текста.

Отрывок из Джерома про ирландское рагу:

"Джордж сказал, что нелепо класть в ирландское рагу только четыре картошки, и мы вымыли еще штук пять-шесть и бросили их в котел неочищенными. Мы также положили туда кочан капусты и фунтов пять гороху. Джордж смешал все это и сказал, что остается еще много места. Тогда мы перерыли обе наши корзины, выбрали оттуда все объедки и бросили их в котел. У нас оставалось полпирога со свининой и кусок холодной вареной грудинки, а Джордж нашел еще полбанки консервированной лососины. Все это тоже пошло в рагу.
Джордж сказал, что в этом главное достоинство ирландского рагу: сразу избавляешься от всего лишнего. Я выудил пару разбитых яиц, и мы присоединили их к прочему. Джордж сказал, что соус станет от них гуще. Я уже забыл, что мы еще туда положили, но знаю, что ничто не пропало даром. Под конец Монморенси, который проявлял большой интерес ко всей этой процедуре, вдруг куда-то ушел с серьезным и задумчивым видом. Через несколько минут он возвратился, неся в зубах дохлую водяную крысу. Очевидно, он намеревался предложить ее как свой вклад в общую трапезу. Было ли это издевкой или искренним желанием помочь — мне неизвестно.
У нас возник спор, стоит ли пускать крысу в дело. Гаррис сказал, почему бы и нет, если смешать ее со всем остальным, каждая мелочь может пригодиться. Но Джордж сослался на прецедент: он никогда не слышал, чтобы в ирландское рагу клали водяных крыс, и предпочитает воздержаться от опытов.
Гаррис сказал:
— Если никогда не испытывать ничего нового, как же узнать, хорошо оно или плохо? Такие люди, как ты, тормозят прогресс человечества. Вспомни о немце, который первым сделал сосиски."

Если я когда-нибудь напишу роман, который опубликуют, напомните мне сделать этот канал закрытым

Начал читать "Уиллард и его кегельбанные призы" Ричарда Бротигана.

Бротиган заходит с козырей и начинает роман с описания своеобразной садистской БДСМ-сценки: муж привязывает жену, вставляет ей в рот кляп и...читает ей вслух отрывки из античных поэтов.

Ставлю книге досрочные 10 из 10

На самом деле, от книги веет прямо-таки вселенской тоской.

Весь этот лсдшный юмор как будто нужен был в первую очередь самому Бротигану. Иначе очень сложно справиться со вновь повторяющимися темами смерти, пустоты и бессмысленности, разобщённости и одиночества.

И смешная, казалось бы, сцена с античными поэтами тоже очень быстро становится тоскливой.