К спорам, поймут ли дети, из комментов:

"Спасибо большое за советы, мы их не послушали)) и сводили нечитающего тинейджера в кино. Тинейджеру понравилось, фильм не отпускал по окончании и желание прочитать книгу возникло. Видимо, важно ещё, насколько тинейджер в курсе современной действительности".

Что-то такое висит в воздухе, и в общем, даже догадываемся что. Не зря выходит фильм "Бонхёффер" - о моем личном герое Дитрихе Бонхёффере, пасторе, теологе, агенте абвера, участнике антинацистского заговора. Трейлер выложен на ютубе. Какой получился фильм, не знаю, но Мартина Нимейера ("когда пришли за евреями, я молчал" и т.д.) играет так впечатливший всех в роли Воланда Август Диль.

А про Бонхёффера можно говорить долго, но я просто повторю его точное и спокойное наблюдение, сделанное над соотечественниками, которое всегда стоит помнить в такие времена, особенно последнюю фразу этого отрывка.

...Глупость часто сопровождается упрямством, но это не должно вводить в заблуждение относительно ее несамостоятельности. Общаясь с таким человеком, просто-таки чувствуешь, что говоришь не с ним самим, не с его личностью, а с овладевшими им лозунгами и призывами. Он находится под заклятьем, он ослеплен, он поруган и осквернен в своей собственной сущности. Став теперь безвольным орудием, глупец способен на любое зло и вместе с тем не в силах распознать его как зло. Здесь коренится опасность дьявольского употребления человека во зло, что может навсегда погубить его.

...Глупость — еще более опасный враг добра, чем злоба. Против зла можно протестовать, его можно разоблачить, в крайнем случае его можно пресечь с помощью силы; зло всегда несет в себе зародыш саморазложения, оставляя после себя в человеке по крайней мере неприятный осадок. Против глупости мы беззащитны. Здесь ничего не добиться ни протестами, ни силой; доводы не помогают; фактам, противоречащим собственному суждению, просто не верят — в подобных случаях глупец даже превращается в критика, а если факты неопровержимы, их просто отвергают как ничего не значащую случайность. При этом глупец, в отличие от злодея, абсолютно доволен собой; и даже становится опасен, если в раздражении, которому легко поддается, он переходит в нападение. Здесь причина того, что к глупому человеку подходишь с большей осторожностью, чем к злому. И ни в коем случае нельзя пытаться переубедить глупца разумными доводами, это безнадежно и опасно.

Фейсбук напомнил, что несколько лет назад я куковала в юдоли скорби на Литейном. Мариинской, в общем.
С одной стороны, в больницу лучше не попадать, а с другой - очень расширяет горизонты. И хотя я и так не особо склонна, но желание себя жалеть там пропадает вообще начисто, потому что всегда рядом есть кто-то, кому значительно хуже. Тем более что преимущественно я болталась на отделении инсультников. На докторском жаргоне - "нарушенные". Нарушенные в основном ребята тихие, некоторые вообще на связи с другим измерением, им ни до чего.
Тем удивительнее было, когда по коридору стали разноситься истошные вопли, явно музыкальной направленности. Не слишком членораздельные, но прислушавшись, я совершенно точно различила "край родноооой навек любииимый". А я сидела у кабинета, ждала куда-то запропастившуюся медсестру. Когда она наконец появилась, деловито катя стойку для капельниц, ее перехватила незнакомая докторша, видимо с другого отделения.
- Кто это у вас такой голосистый? - спросила она с вялым интересом.
- Да нарушенный один. Начальник хора. Вообще-то он обычно днем спит. А поет ночью. Все больные уже жалуются, никто выспаться не может.
- Ну дайте ему что-нибудь, и пусть спит как приличный человек.
- Так он на галоперидоле поет, - с некоторой гордостью откликнулась медсестра.

А в той вон палате за углом совсем молодой парень, двадцать семь лет, и тоже с инсультом. Даже медики удивились такому раннему старту. "Правда, очень толстый, но все равно", - недоумевали врачи между собой. А инсульт его шарахнул, когда парень узнал, что у него украли велосипед.
Он нарушенный, но не сильно, и пригоден к общению.
- Ну что ты, как же можно было так из-за велосипеда убиваться, - урезонивала его медсестра.
- Ты не знаешь, какой он был, - трагически отзывался пострадавший.
Кончилось, кстати, тем, что у него еще и ноутбук сперли, уже в больнице. Я с ужасом ждала новости, что эта потеря его доконала, но он, кажется, даже немного взбодрился.

А это вот у кабинета главврача жена больного. Очень красивая, стильно одетая, лет сорока. А лицо - предельно серое и замученное. Выписывают мужа домой - огромную тушу. Высокий был крупный мужик. Здесь уже больше нет смысла держать. Был - потому что нарушен он так, что никогда не восстановится. Мычащая гора мяса.
Работал где-то в силовых структурах. Большие деньги, квартира, дорогая машина. Усиленно качался, чтобы быть в форме. А потом ему поставили стенты и качаться запретили. "Хуйня" - отрезал мужик и продолжал ходить в тренажерный зал. А на робкие увещевания жены раздраженно отвечал: "Ты нарушаешь мое личное пространство". Оказывала, в общем, психологическое давление.
- "Личное пространство", да чтоб ему, - бормотала санитарка, шаркая шваброй. - Нарушает она. А теперь все, что может сказать: "Мя! Мя-мя!" Овощ. Срется и ссытся под себя. Вот и все личное пространство. Жену жалко, хорошая баба. Теперь на всю жизнь, пока не помрет, такой подарок.

Глядя в дверной проем, как по коридору толкает ходунки на колесиках еще один инсультник, старичок в памперсах, бережно поддерживаемый такой же старенькой женой, я вспомнила врезавшуюся в память фразу из книги, написанной кардиологом Осиповым: "Мужчина - почти всегда идиот. Мужчина с сердечной недостаточностью, если за ним не ходит по пятам жена, обречен на скорую гибель".
Да и в целом идиот, прости меня господи.

Хоть канал делай: "Изучаем сербский вместе". Правда, судя по лицам местной публики, когда вступаю в светскую беседу, словарный запас у меня такой специфический, что ученики вскоре побьют педагога. Постигаю язык по книжкам и сериалам, и поскольку запойная, вокабулярий перекашивает в самые неожиданные стороны. Шесть томов "Гари Потера" одарили знанием потустороннего мира, а после детективных сериалов пугаю мужа криком: "Пуцай! Пуцай!" и грозным: "Не мрдай!"
И вот наконец-то попался сериальчик из нормальной жизни нормальных белградцев. Очень милый, кстати, рекомендую, кто ищет что посмотреть. На ютубе лежит. Название назидательно-отпугивающее - "Истине и лажи", правда и ложь то есть, но смотреть одно удовольствие, живой сценарий, легкий симпатичный юмор, прекрасные актеры, современный язык с обилием ходового городского сленга, даже гугл-переводчик не всегда справляется с отдельными словами, надо вести охоту и собирательство по сайтам, где сербо-хорвато-боснийцы препираются на лингвистической почве. Ничего особенного, шедевра не ждите, но языка ради и время провести - вполне подходит. К тому же постоянно ловишь перекрестное опыление между сербским и русским, это приятно и занимливо. Вот только что порадовалась очередной цепочке. Что укус пчелы, или там слепня, - это "убод", я давно знала. Теперь попалось энергичное "Бодливо прасе!" - игольчатый, колючий поросенок то есть, по-русски дикобраз. То есть "бодливый" в русском - это в первую очередь колющий. И вуаля! - Штирлиц наконец сообразил, какое отношение сербский "убод" имеет к бодливой корове.

Давний подписчик спрашивает - почему вы, Татьяна, не пишете теперь совсем, забросили свои бытовые почеркушки. Ну так, посетовал. Не он один, кстати. Начала было подробно объяснять, но вспомнила тургеневское письмо Боткину. Классики, паразиты, успели раньше нас сформулировать. Процитирую, пока культурный муж отвернулся, а то он и меня, и Иван Сергеича выгонит из дома. Так вот:
"Я начал было одну главу следующими (столь новыми) словами: "В один прекрасный день", потом вымарал "прекрасный" - потом вымарал "один" - потом вымарал всё и написал крупными буквами: "ЁБAHА МAТЬ!", да на том и кончил. Но я думаю, "Русский вестник" этим не удовлетворится".
И между прочим, согласитесь, навязшее в зубах "во дни сомнений и тягостных раздумий ты один мне опора" после этого письма заметно живее воспринимается.

На экзамене по истории партии (боже, как давно это было, помнит только мутной реки водааа) я огребла трояк. Не то чтобы сильно расстроилась, но попадись мне на лекциях креативный препод, как некоторым везунчикам, - запомнила бы этих деятелей из Группы освобождения труда еще тогда без проблем. Главное, оказывается, было записать их в столбик и в правильном порядке. А наша историчка, благостная и добродетельная как нынешняя российская омбудья, поди сама о такой возможности не знала, а узнала бы - откинула тапки прямо у доски.
Плеханов
Игнатов
Засулич
Дейч
Аксельрод

Едем с мужем в машине (черт, он скоро превратится в персонажа анекдотов). Я просто так, для себя, вслух декламирую стихи, что вспомню. Он изо всех сил, вцепившись в руль, молчит, потому что по опыту знает, что его критика великих поэтов вызывает во мне демонов. Наконец наступает момент, описанный в одном из гариков: бессмысленно идти на танк с ножом, но если очень хочется, то стоит. В общем, после того как я упоенно прочитала блоковский "Балаганчик", вдруг говорит с хорошо темперированным упреком:
- Что же ты на прошлой игре не взяла вопрос про короля червей? Вот же, только что сама процитировала!
- Каких еще червей?! Никаких червей сейчас не было!
- Были! Ну прочитай еще раз и увидишь!
Я неуверенно начинаю:
- ...Вот открыт балаганчик для веселых и славных детей...
- Ну давай, давай дальше!
- ...Смотрит девочка и смотрит мальчик на дам, королей и... и... чертей! На чертей они смотрят, глухая ты тетеря!
- Ааа... Но знаешь, на дам, королей и червей гораздо лучше звучит.

Дудь:

...В конце 2018 года мы проехали от Магадана до Якутска, снимая «Колыму». Лёха, один из наших водителей, рассказывал:
«Была французская группа у нас. И прямо на дороге, то есть далеко от населенного пункта – туда сотку, туда сотку – где-то посреди трассы, сидел на обочине, замерзал кот. Было где-то сорок градусов мороза. И все французы: «Давай-давай заберем!». Купили ему питание, купили ему туалет. Он на торпеде, вот здесь прямо, на машине спал. Плюс, приехав в Магадан, документы ему сделали, поставили прививки – и он уехал на ПМЖ во Францию. То есть – он должен был просто умереть на дороге, а в результате оказался… Мы даже между собой шутим: надо было мне выйти на дорогу, чтобы во Францию забрали…»
Кота назвали Варлам (да, в честь Шаламова), его хозяином стал французский режиссер-документалист Микаэль Пражан, один из участников съемочной группы. Пять лет спустя мы связались с ним, чтобы узнать, как поживает кот, и получили вот такие фотографии (обложка – книга Пражана про поездку в Россию) и вот такой ответ:
«Варлам теперь живет в Париже. Были проблемы со здоровьем (герпес в глазу, эпилепсия и т.д.), но он смог со всем этим справиться. Сейчас он счастлив, а мы – неразлучны. Он ходит со мной в кафе, в монтажную студию... Я не представляю свою жизнь без него».

Сделала попытку сбежать от отечественной политики в Пармскую обитель.
Что может быть целительней любовного итальянского романа - маркизы, принцы, интриги, молодые красавцы, дуэли, отравления, любови. Щас забудусь, упьюсь романтикой. Ага. Упилась.
Через страницу - политические намеки, и господи ж ты боже мой: "При дворах мелких деспотов, пожалуй, только с одним делом справляются великолепно: с охраной политических заключенных". Кроме того, забавный перевертыш сознания, консерваторы здесь - герои, а либералы - трусы и мерзавцы. Это как если бы сейчас появился роман о любви в высших кремлевских сферах. Главного героя, энергичного юнца, пытаются посадить злобные либералы за то, что он задавил какого-то жалкого простолюдина, и благородные сотрудники АП отмазывают его во главе со зрелой красавицей... э-э... черт, у нас нет красавиц, одни рыла... Ну ладно, пусть будет Медведева. Кроме того, юнец по молодости успел вляпаться в протестное движение, бегал на Болотную, и его надо как-то очистить в глазах властителя. Прелестный парню выдается перечень действий:

"1. Необходимо ходить каждый день к обедне; взять себе в духовники человека умного и преданного монархии и на исповеди высказывать только вполне благонадежные чувства.
2. Не знаться ни с одним человеком, который слывет умником, и при случае говорить о восстаниях с ужасом, как о совершенно недопустимых действиях.
3. Никогда не бывать в кофейнях, никогда не читать газет, кроме правительственных листков, и вообще выказывать большую неохоту к чтению".
И, между прочим, XIX век - а слова все те же: "Она объяснила ему, что в Америке царит культ одного божества - доллара, и, кроме того, там надо ухаживать за уличными торговцами и ремесленниками, которые своим голосованием решают все".
Одно только нашла отличие от наших реалий, впрочем, оно, кажется, скоро исчезнет. "На двадцать лет в крепость, а предварительно - публичное изъявление раскаяния перед портретом вашего высочества".

Чудная книга, короче. Рекомендую.

Мне, в общем, повезло - я очень благодарный читатель. Не специально, просто голова так удачно устроена. Радуюсь тому, что у автора получилось и тому, что он дал, а что не получилось - ну, без меня найдутся желающие поругать. Особенно что касается людей века прошлого или позапрошлого. Какие уже к ним могут быть счеты. "Но с благодарностию - были".

Это мы на днях в комментах перекинулись соображениями насчет книг Надежды Мандельштам и Эммы Герштейн. Я просто опять по уши в воспоминаниях последней и бью себя по рукам, чтобы не бегать в фейсбук то и дело с цитатами. Они, конечно, друг другу крови попортили, но нам-то какое до этого дело. А великие старухи между собой квиты. Кроме того, у меня вообще язык не поворачивается клевать людей того времени. Они практически все были настолько исковерканы, смяты, перекручены, истерзаны эпохой, что наши мерки к ним не очень-то и подходят. (Выводя за скобки организаторов и палачей.) Только об этом подумала, как эхом встретила у Герштейн: "…Мы все были полусумасшедшими. У каждого кто-нибудь сидел или уже был застрелен, когда близкие еще тревожились о нем". И она же записала снайперски точное определение Мандельштама: "...Люди изменились… Все какие-то, - он шевелил губами в поисках определения, - все какие-то… какие-то… ПОРУГАННЫЕ".
Полусумасшедшие и поруганные. Куда мы со своими претензиями, как рак с клешней, зачем.
Даже на вид благополучные, обласканные властью, обвешанные наградами, - если копнуть, такие же, как бы сейчас сказали, - травмированные до последней клетки.

Герштейн, кстати, и исполнителей причисляла к жертвам:
"Мы с Леной называли Сталина Антихристом. Но для нее главным в Сталине были кровожадность и жестокость, а для меня то, что он - растлитель. Конечно, он такой же вампир, как и фашистский фюрер, но если идеалом Гитлepа был белокурый зверь, то Сталин стремился сделать всех подлецами. Злодеев и тиранов история видела немало, но развратителями были не все. Сталин погубил нравственно не только тех невинных, кого оставил в живых, но и людей “из органов”. Конечно, на эту работу шли люди, имевшие склонность к садизму, но были и такие, которые были доведены до звериной жестокости всей системой и круговой порукой всех сотрудников. Я считаю, что и такие являются жертвами Сталина".

Насчет жертв не знаю, но про растлителя - это она очень точно. Или даже, как выразился Коржавин, Россия после Сталина - женщина, изнасилованная сифилитиком.

"Мы говорим об Иисусе из Назарета, Который был великим пророком на словах и на деле в глазах Бога и всего народа. Но наши главные священники и правители выдали Его, чтобы Его осудили на смерть и распяли. Мы надеялись, что Он спасёт Израиль, а потом всё это случилось. И вот ещё что: с тех пор прошло три дня, а сегодня некоторые из наших женщин удивили нас тем, что когда они пошли к гробнице рано утром, то не нашли там Его тела".

В Питере взяли полторы сотни человек. Они будут ночевать в отделениях, потом суд, арест на сколько-то там суток. Кто хочет помочь с передачами - сбор денег, закупка продуктов и мелкого барахла, - ссылки ниже.
https://t.me/Peredachi_SPb_finance
Основной чат помощи: https://t.me/Peredachi_SPb

Новости такие, что даже мой железобетонный материализм того и гляди пойдет трещинами. Старый текст как новенький на них ложится.

Было в Ленинграде когда-то общество глухонемых. Что может быть безопасней и даже полезней в тридцатые, чем глухонемота? Ни тебе услышать крамолу, ни ему передать. И занимались они в своем прекрасном, доставшемся с великокняжеского плеча, особняке на Английской набережной... да кто чем. И курсы по ликвидации безграмотности там были, и спортивные секции, и кружки всякие, и даже целый театр пантомимы. Правда, некоторые несознательные глухие граждане предпочли заняться исконным промыслом – спекулировали по электричкам открытками. Факт этот очень тревожил председателя Ленинградского общества глухонемых Эрика Михайловича Тотьмянина. Человек он был интеллигентный, скульптор. С восемнадцати лет член партии. Депутат Ленгорсовета. Поэтому написал донос в органы. Просигнализировал. Проверьте, мол, не распространяют ли заодно с открытками материалы контрреволюционного содержания.

В Большом доме люди сидели покладистые. Охотно пришли к пятерым открыточникам. И у одного из них, Стадникова, среди почти полутора тысяч открыток с изображениями гвоздик, кремлевских башен, маршалов и грудастых комсомолок нашли несколько штук с портретиком лучшего, в ближайшем времени, друга Советского Союза Адольфа Гитлера. До исторического рукопожатия Молотова и Риббентропа оставалась какая-то пара лет. Это был подарок соседа, немецкого антифашиста Альберта Блюма, сбежавшего в СССР от нацистов, чтобы строить у нас социализм. Тоже, естественно, глухонемого. Он был заядлый курильщик, а такие картинки вкладывались в немецкие коробки сигарет. Следователь, надо думать, при виде такого вещдока разрумянился от радости.

Очень быстро закрутилось «Дело антисоветской фашистской террористической организации агента гестапо А. Блюма». За четыре месяца в Крестах оказался как весь актив ленинградского общества глухонемых, так и обычные, рядовые его члены. Взяли слесаря-инструментальщика Николая Двойного. Взяли Стадникова – каблучника фабрики «Скороход». Режиссера-постановщика театра пантомимы Михаила Тагера увели прямо с репетиции нового спектакля "Как закалялась сталь". Бригадира швейной фабрики Погоржельскую, художника-ихтиолога Владимира Редзько, фотографов, токарей, мотальщиц... И председателя Ленинградского общества глухонемых Эрика Михайловича Тотьмянина. Который скоро, очень скоро признался, что он участник контрреволюционной группировки и готовил террористический акт.

Ничего не понимающих, обомлевших от ужаса глухих допрашивали недолго. Подвергли пыткам. Подсовывали фальшивые протоколы. К концу 37-го года приговорили к расстрелу тридцать четыре человека, включая Тотьмянина. Среди них - десять женщин. В лагеря отправилось девятнадцать.

На Левашовском кладбище всем им стоит памятник с надписью "Светлая память глухонемым - жертвам политических репрессий". И несчастному Тотьмянину, который думал, что исполняет свой гражданский долг, – тоже.

Собственно, почему только Неточка Незванова. Федор Михалыча явно недооценивают.

"Катерина Ивановна мигом усадила ее в кресло и с восторгом поцеловала ее несколько раз в ее смеющиеся губки...
- И не смейте говорить мне такие слова, обаятельница, волшебница! Вами-то гнушаться? Вот я нижнюю губку вашу еще раз поцелую. Она у вас точно припухла, так вот чтоб она еще больше припухла, и еще, еще..."

Ладно, я уж молчу про Бальзака, известное дело - француз, но Федор Михайлович! А Лев Николаевич! И даже Фет, Афанасий Афанасьевич, пытаясь объяснить, чем благоухало для него в детстве дыхание горничной, простодушнейшим образом приводит "прелестную" эпиграмму Марциала "Мальчику Диадумену": "Этим дышат твои, Диадумен, поцелуи. Что же, если бы ты все их давал не скупясь?"

А все потому, что им не была свойственна "нечистота воображения", коей так богато одарены, увы, законодатели. Марциал же, боюсь, оные полагают, что вовсе не существовал, а придуман распутными блогерами.

Однажды Григорий Замзов проснулся и увидел, что его страна превратилась в отвратительное насекомое.

Прекрасно помню, как впервые прочитала сказки Шарова. Это было ощущение внезапного волшебства. Словно плелся из школы с портфелем и в пионерском галстуке, откусывал от бублика, и вдруг из-за угла на тебя выпорхнула грустная фея, окруженная нежным мерцанием, и взмахнула волшебной палочкой. Даже в семь лет я почувствовала инаковость, несоветскость текста. Сказок было, кажется, всего три в сборнике. Я сейчас их не очень помню в подробностях. Но впечатление было сокрушительное.

Потом уже узнала, что Александр Шаров - вовсе даже Шер Израилевич Нюренберг. Генетик. В советские-то времена. Может быть, и поэтому тоже подписывал все письма в защиту тех, кого норовила зажевать власть.

И еще Быков напомнил: "Шаров много пил. Есть воспоминания Чуковской: она сидит в гостях у Габбе, и та ей со своего балкона показывает, как долговязый Шаров крадется в кухню к холодильнику, к заветной чекушке, обманывая бдительность семьи. Пил он в основном с Платоновым и Гроссманом, а когда они умерли — в одиночку".
Почему-то это окончательно дополнило образ. Пил с Платоновым и Гроссманом. А когда умерли - в одиночку.
Но сказки - сказки незабываемые.

«...Кругом росла одна лишь жесткая, сухая трава. И в небе горела белая звезда.

Подняв голову, Мальчик Одуванчик увидел под звездой длинную — без конца и края — высокую белую стену, сплошь оплетенную колючей проволокой. Посреди стены сверкали так, что было больно смотреть, алмазные ворота, закрытые алмазным замком. Изнутри на стену вскарабкивались старики, женщины и дети; они молили:

— Открой ворота, чужестранец. Ведь у тебя есть алмазный ключ. Мы уже много лет погибаем без воды и без хлеба. Открой.

Рядом с воротами стоял прозрачный сундук, доверху наполненный невиданно прекрасными алмазами и бриллиантами.

— Открой! — повторяли одно это слово женщины, старики и дети, карабкаясь на стену. Они срывались со стены и снова карабкались. Они были изранены, из ран текла кровь — ведь стену, всю сплошь, опутывала колючая проволока. — Открой!

Мальчик Одуванчик шагнул к воротам. Конечно же, он шагнул к воротам.
Но в это время к сундуку бросились стражники с алебардами. И мальчик подумал: «Утащат сундук, а там ищи-свищи... Нет уж...»
Так вот, оказывается, почему он не открыл алмазные ворота в бесконечной белой стене.

— Потерпите! — кричал он, торопливо открывая сундук. — Пожалуйста, потерпите немного.

Он так торопился, что, конечно, сломал ключ — тот, алмазный.
А когда он поднял крышку сундука — устало и почти нехотя — он увидел, что там не бриллианты, а очень красивые и блестящие, да, очень красивые капли росы.
Или слезы? Кто знает…
Эти капли росы или слезы сразу высохли — ведь солнце грело очень жарко, прямо-таки жгло.
И сундук опустел.

А когда мальчик огляделся, он увидел, что кругом никого и ничего нет — ни стражников с алебардами, ни алмазных ворот, закрытых на алмазный замок, ни бесконечной белой стены, оплетенной колючей проволокой. Только выжженная желтая трава.

И звезда на небе погасла.

А над сухой травой слабо раздавался крик: «Открой! Открой!»

Не поверив, полезла проверять. Да, так и есть.
Линч что-то знал. Мы живем в Твин-Пиксе.

В книжке прочтешь: "тридцать лет назад" - и кажется, что это сравнимо с вечностью. Во всяком случае, произошло черт знает когда. А тридцать в измерении собственной жизни - да ой, вчера же было. Так что вчера мы услышали из тогда еще не превратившегося в монстра телевизора о захвате заложников в больнице небольшого южнороссийского Буденновска боевиками Басаева - имя гремело, им можно было пугать непослушных карапузов. В 90-е, однако, все были заняты выживанием, зарабатыванием, маленькими детьми, за происходившим где-то на окраине России внимательно следили немногие. Знали только точно, что заложников очень много, полторы тысячи, среди них беременные женщины и дети. Ахали, конечно, ужасались. Потом наши доблестные силовики пошли на штурм, что-то вроде как-то неудачно, кто-то погиб, но заложников в результате отпустили, а террористы уехали.

Так вот в этой истории есть важная деталь. Штурм действительно прошел неудачно, возможно был плохо рассчитан. Погибло тридцать заложников, очень многие были ранены. Переговорами занялись находившиеся в Буденновске правозащитники. Они смогли добиться, чтобы Басаев вышел на связь с премьер-министром Черномырдиным. И уже по результатам этого разговора Басаев согласился оставить больницу. Но для своего отхода потребовал "живой щит". Набор в него происходил добровольно. Люди прекрасно понимали, чем рискуют, находясь между беспощадными боевиками и нашими силовиками, тоже не большими гуманистами. На тот момент среди погибших уже числилось около ста гражданских. Тем не менее группа была набрана. В ее состав вошли все те же правозащитники. Среди них мемориалец Олег Орлов. Террористы, прикрываясь живым щитом, ушли. Полторы тысячи заложников были освобождены.

Сегодня Олега Орлова посадили. За дискредитацию вооруженных сил РФ.

Ино еще побредем, Марковны. Другого выхода все равно нет. Так что зову на завтрашнюю лекцию для фонда "Адвита", занимающегося помощью больным раком. Которых на фоне всеобщей катаклизмы угораздило еще и вот это самое. Кроме помощи больным, это и нам самим помощь. Единственный способ выдержать происходящее - добавлять психически здоровых мыслей в голову.

Ая Макарова, член экспертного совета премии "Золотая маска", расскажет о "Дон Жуане" Моцарта. Перенесемся совсем в другой мир, да. Вот Лена Грачева рассказывает про лекции Аи:
"Это такое редкое сочетание любви, профессионализма, изумления и благодарности. И юмора (ужасно веселилась, когда в каком-то Аином интервью прочитала, что Мариинка старается работать в жанре Ашана, вот-вот). А главное – Ая понимает одновременно и в музыке, и в театре, а это вообще никогда почти вместе не встречается. Ая очень круто видит, что оперный спектакль – это именно спектакль. Это музыка, которую мы не только слушаем, но обязательно смотрим. И нам всегда хочется понять, кто все эти люди и что все это значит, причем для нас, а не только для современников композитора.

А еще Ая не тот человек, который скажет: это вот так, а это вот так, и никак иначе. Ая тот человек, который скажет: посмотрите сюда, посмотрите туда – что вы видите? А теперь послушайте – вы слышите то же самое? Или что-то другое? Ая видит спектакль целиком, как усилие всех его создавших людей, и может показать, как то или иное решение – не только режиссера и дирижера, но и художника по костюмам, сценографа, режиссера по свету и т.д. – работает на понимание смысла. Вам этого никто никогда не покажет, честно.
Ну и сам предмет: «Дон Жуан» Моцарта, опера опер, божественная музыка, бесконечный источник слез и счастья – и бесконечный предмет для интерпретаций, потому что каждый театр, каждый режиссер должны это поставить, а каждый бас, тенор, сопрано и меццо должны это спеть. И баритоны туда же, кстати. В одном из обзоров Ая говорит: «Дон Жуан» Моцарта – одна из тех (на самом деле немногочисленных) партитур, на интерпретации которых уже хочется наложить мораторий.
Просто чтобы материал отдохнул. Из репертуарного сокровища «опера опер» постепенно становится обязательным пунктом программы, чем-то вроде бассейна в четырехзвездочном отеле: без бассейна звезды не дадут, а дальше уж можно бесконечно его ремонтировать, редко менять воду и предлагать гостям затертые полотенца». Но одновременно Ая говорит, что «Дон Жуан» Моцарта – этакое роуд-муви, в котором герой путешествует из точки абсолютной свободы в точку неизбежной расплаты, а мимо его окна проносятся новые лица и частные истории. <…> от музыки Моцарта нет ни защиты, ни противоядия – готовьтесь к тому, что развлекательного вечера с шампанским, о котором вы на следующий день забудете, не получится...»

Развлекательного, может, не получится, а офигение обещаю. Шампанское при этом не помешает.

https://event.advita.ru/lect-22?fbclid=IwAR0gaVgifA-EERs-K2cu9Csm2IdJSzvAwHz2qOBRij5YGfiEepbD48WDMz0

Родина чтит традиции.

...Тут же, по обыкновению, были и нелепейшие распоряжения. Народ обманули: сказали, что Пушкина будут отпевать в Исаакиевском соборе, — так было означено и на билетах, а между тем тело было из квартиры вынесено ночью, тайком, и поставлено в Конюшенной церкви. В университете получено строгое предписание, чтобы профессора не отлучались от своих кафедр и студенты присутствовали бы на лекциях. Я не удержался и выразил попечителю свое прискорбие по этому поводу. Русские не могут оплакивать своего согражданина, сделавшего им честь своим существованием! Иностранцы приходили поклониться поэту в гробу, а профессорам университета и русскому юношеству это воспрещено. Они тайком, как воры, должны были прокрадываться к нему.
Попечитель мне сказал, что студентам лучше не быть на похоронах: они могли бы собраться в корпорации, нести гроб Пушкина — могли бы "пересолить", как он выразился.