Чего-то я давно (ха-ха) ничего не писала.
Так что давайте вновь обмажемся массовой культурой и поговорим о переводческом парадоксе, который я называю «парадоксом Ривая Аккермана».
Аккерман Л. (Р.) — герой популярной манги «Атака титанов». Её действие происходит в фантастическом аналоге Европы начала XX века, и почти всех героев зовут европейскими (в основном, западноевропейскими) именами: Эрвин, Мартин, Луиза, Пьер...
Героя, о котором идет речь, зовут リヴァイ, что действительно транслитерируется с японского как «Riwai». В чем же проблема?
Проблема с именем «Ривай» в том, что фонетика японского языка не похожа на фонетику ни русского, ни английского: в ней отсутствуют некоторые привычные нам звуки. В первую очередь, звук «Л», который при транслитерации на японский передается мягким «Р». Во-вторых, в японском нет твердого «В». Если есть необходимость в передаче звука «В» в заимствованных словах и названиях, используется буква «У» (как в русском мы используем «У» для передачи английской «W» — «Уолтер Уайт»).
Например, имя «Владимир» на японском пишется и произносится ウラジーミル — Урадзимиру, что мало похоже на оригинальное звучание. Однако большинство согласится: если в манге присутствует герой по имени ウラジーミル, то в английском переводе его будет правильно называть традиционным вариантом Vladimir, а не транслит-кадавром Wrajimiru (пусть он сто раз ближе к японскому звучанию).
Ривай из «Атаки титанов» — родной брат Урадзимиру. Если реверс-транслитерировать имя リヴァイ на английский (из которого оно и пришло в японский), помня про правила «Р = Л» и «У = В», то получится не выдуманное Riwai, а вполне себе обычное библейское имя Levy. Традиционно имя Levy (когда речь идет не о библейских фигурах) на русский переводится «Леви».
Загадочный Ривай Аккерман оказывается пошлым Леви Аккерманом со своим пошлым пятикнижным именем. Согласитесь, скучно! Зато если не обратить на это внимания и просто заебашить транслитерацию с японского, то можно породить лингвистическое чудовище, которое насмерть прилипнет к некоторым фанатам произведения, и они будут упорно звать героя «Риваем».
Так что давайте вновь обмажемся массовой культурой и поговорим о переводческом парадоксе, который я называю «парадоксом Ривая Аккермана».
Аккерман Л. (Р.) — герой популярной манги «Атака титанов». Её действие происходит в фантастическом аналоге Европы начала XX века, и почти всех героев зовут европейскими (в основном, западноевропейскими) именами: Эрвин, Мартин, Луиза, Пьер...
Героя, о котором идет речь, зовут リヴァイ, что действительно транслитерируется с японского как «Riwai». В чем же проблема?
Проблема с именем «Ривай» в том, что фонетика японского языка не похожа на фонетику ни русского, ни английского: в ней отсутствуют некоторые привычные нам звуки. В первую очередь, звук «Л», который при транслитерации на японский передается мягким «Р». Во-вторых, в японском нет твердого «В». Если есть необходимость в передаче звука «В» в заимствованных словах и названиях, используется буква «У» (как в русском мы используем «У» для передачи английской «W» — «Уолтер Уайт»).
Например, имя «Владимир» на японском пишется и произносится ウラジーミル — Урадзимиру, что мало похоже на оригинальное звучание. Однако большинство согласится: если в манге присутствует герой по имени ウラジーミル, то в английском переводе его будет правильно называть традиционным вариантом Vladimir, а не транслит-кадавром Wrajimiru (пусть он сто раз ближе к японскому звучанию).
Ривай из «Атаки титанов» — родной брат Урадзимиру. Если реверс-транслитерировать имя リヴァイ на английский (из которого оно и пришло в японский), помня про правила «Р = Л» и «У = В», то получится не выдуманное Riwai, а вполне себе обычное библейское имя Levy. Традиционно имя Levy (когда речь идет не о библейских фигурах) на русский переводится «Леви».
Загадочный Ривай Аккерман оказывается пошлым Леви Аккерманом со своим пошлым пятикнижным именем. Согласитесь, скучно! Зато если не обратить на это внимания и просто заебашить транслитерацию с японского, то можно породить лингвистическое чудовище, которое насмерть прилипнет к некоторым фанатам произведения, и они будут упорно звать героя «Риваем».
Эта очевидная ошибка ощущается как маленький симптом большого синдрома: в среде отаку зачастую считается, что главная (а иногда единственная) ценность перевода в его дословном соответствии японскому тексту. Люди требуют от переводчиков манги и аниме сохранять в переводе совершенно ненужные там японские слова, обращения, эмоциональные частицы и местоимения, а иногда и целые конструкции и предложения.
Я как-то видела претензию к переводу эмоционального восклицания やれやれ [ярэ-ярэ], передающего разочарование говорящего: фанаты считали, что «Oh, well…» звучит слишком АмЕрИкАнИзИрОвАнНо и правильно будет «перевести» эту фразу на английский транслитераций — скромно оставив в английском тексте «yare-yare».
И казалось бы, ну Ривай и Ривай, имя и имя, в чем проблема, зачем душнить? Ведь японцы действительно произносят это имя именно в таком звучании. Но проблема в авторской задумке: когда Хадзимэ Исаяма создавал персонажа, в его голове Леви Аккермана не звали выдуманным именем «Ривай». Его звали библейским именем «Леви» в японской транслитерации. И это было осознанное авторское решение: назвать героя своей «европейской» истории именем, которое вместе с фамилией «Аккерман» совершенно однозначно считывается как еврейское. Вариант «Ривай» размывает авторскую задумку и делает ее менее понятной для читателя, а значит — хуже передает историю.
В этом и заключается «парадокс Ривая Аккермана»: чем дословнее делается перевод, тем он дальше он оказывается от авторской задумки.
И в этом размытии авторского видения и кроется главная проблема погони за дословностью, которая стала сверхценностью во многих сообществах любителей японской культуры. Люди не говорят на «японском» или «русском» или «английском» языке. Люди говорят на родном языке и передают мысли и чувства теми инструментами, которые этот родной язык им предоставляет. Роль переводчика в том, чтобы разобрать язык автора, найти эти зашифрованные мысли и чувства, а потом использовать инструменты своего родного языка, которые могут максимально точно передать их читателю. А не в том, чтобы лепить сноски к слову 計画, которое, конечно же, означает «план».
Yare-yare.
Я как-то видела претензию к переводу эмоционального восклицания やれやれ [ярэ-ярэ], передающего разочарование говорящего: фанаты считали, что «Oh, well…» звучит слишком АмЕрИкАнИзИрОвАнНо и правильно будет «перевести» эту фразу на английский транслитераций — скромно оставив в английском тексте «yare-yare».
И казалось бы, ну Ривай и Ривай, имя и имя, в чем проблема, зачем душнить? Ведь японцы действительно произносят это имя именно в таком звучании. Но проблема в авторской задумке: когда Хадзимэ Исаяма создавал персонажа, в его голове Леви Аккермана не звали выдуманным именем «Ривай». Его звали библейским именем «Леви» в японской транслитерации. И это было осознанное авторское решение: назвать героя своей «европейской» истории именем, которое вместе с фамилией «Аккерман» совершенно однозначно считывается как еврейское. Вариант «Ривай» размывает авторскую задумку и делает ее менее понятной для читателя, а значит — хуже передает историю.
В этом и заключается «парадокс Ривая Аккермана»: чем дословнее делается перевод, тем он дальше он оказывается от авторской задумки.
И в этом размытии авторского видения и кроется главная проблема погони за дословностью, которая стала сверхценностью во многих сообществах любителей японской культуры. Люди не говорят на «японском» или «русском» или «английском» языке. Люди говорят на родном языке и передают мысли и чувства теми инструментами, которые этот родной язык им предоставляет. Роль переводчика в том, чтобы разобрать язык автора, найти эти зашифрованные мысли и чувства, а потом использовать инструменты своего родного языка, которые могут максимально точно передать их читателю. А не в том, чтобы лепить сноски к слову 計画, которое, конечно же, означает «план».
Yare-yare.
Что на фото?
Final Results
51%
традиционный десерт "вагаси" 🍡
10%
секс-игрушки 🌚
39%
гелевые бьюти-массажеры 💆🏻
Поздравляю тридцать семь месье, знающих толк! Вы совершенно правы, на фотографии секс-игрушки бренда iroha 🌚
Но если вы среди большинства, проголосовавшего за сладости вагаси, не расстраивайтесь, ведь вы тоже были довольно близки к истине: эти игрушки специально сделаны в виде традиционного десерта к чаю. Просто сравните модель PLUM (слива) на фотографии с реальными вагаси в форме цветка сливы!
В этом особенность iroha: практически все невероятно эстетичные игрушки бренда стилистически отсылают к разным традиционным японским предметам или образам. Как вам идея вибратора в виде лепестка сакуры или вышитого мячика тэмари? Или два варианта "лунной" модели FIT — гладкий "растущий месяц" и ребристый "луна, отражённая в воде"?
Но если вы среди большинства, проголосовавшего за сладости вагаси, не расстраивайтесь, ведь вы тоже были довольно близки к истине: эти игрушки специально сделаны в виде традиционного десерта к чаю. Просто сравните модель PLUM (слива) на фотографии с реальными вагаси в форме цветка сливы!
В этом особенность iroha: практически все невероятно эстетичные игрушки бренда стилистически отсылают к разным традиционным японским предметам или образам. Как вам идея вибратора в виде лепестка сакуры или вышитого мячика тэмари? Или два варианта "лунной" модели FIT — гладкий "растущий месяц" и ребристый "луна, отражённая в воде"?
Подумала, что рассказать про прелесть секс-игрушек iroha рассказала, а показать совсем забыла!
Так что сегодня объявляю вечер 18+, детей прошу отвернуться, а со взрослыми посмотрим то, как изящно эти игрушки обыгрывают знакомые всем японцам мотивы (на этот раз с фотопруфами!)
Например, модели Rin и Rin+ своей формой очевидно отсылают к традиционным куклам кокэси.
Так что сегодня объявляю вечер 18+, детей прошу отвернуться, а со взрослыми посмотрим то, как изящно эти игрушки обыгрывают знакомые всем японцам мотивы (на этот раз с фотопруфами!)
Например, модели Rin и Rin+ своей формой очевидно отсылают к традиционным куклам кокэси.
А вот модели Fit, про которые я писала: «растущий месяц» (желтая) и «луна, отражённая в воде» (голубая).
Думаю, идея вполне понятна: гладкий желтый вибратор с легким изгибом напоминает тонкий серп луны, только начинающей расти, а голубой ребристый похож на его слегка искаженное отражение в подернутом рябью пруду — классический буддистский образ, широко распространившийся в японской культуре.
Думаю, идея вполне понятна: гладкий желтый вибратор с легким изгибом напоминает тонкий серп луны, только начинающей расти, а голубой ребристый похож на его слегка искаженное отражение в подернутом рябью пруду — классический буддистский образ, широко распространившийся в японской культуре.
Вибраторы Sakura и Yuki, как легко догадаться, обыгрывают лепесток сакуры, который традиционно изображается с раздвоенным кончиком, и снеговика — в Японии они обычно собираются из двух, а не трех шаров.
Игрушки модели Temari буквально названы в честь вышитых шариков тэмари.
В этой серии три модели — kaze (ветер), hana (цветок), mizu (вода). На ветреном тэмари изображены маленькие вертушки, на цветочном — лепестки, на водяном — стилизованные волны.
В этой серии три модели — kaze (ветер), hana (цветок), mizu (вода). На ветреном тэмари изображены маленькие вертушки, на цветочном — лепестки, на водяном — стилизованные волны.
Разные названия дизайна Temari это то, о чем я пока не говорила: iroha с вниманием относится не только к дизайну моделей, но и к названиям моделей в серии.
Для внешних рынков компания упрощает японские названия моделей, поэтому, например Ringotori (яблочная птичка) на западе продается как просто Tori (птичка), а Hanamidori (цветочная зелень) просто Midori (зеленый).
Но если покопаться на японском сайте, то выясняется, что у всех линеек уникальные названия для цветов, тесно связанные с тематикой модели. Например, хотя казалось бы, что модели Koharu (слева) и Rin+ (справа) практически одинакового нежно-розового цвета, они называются по-разному. Серия Koharu визуально напоминает нераспустившийся цветок, поэтому розовая модель называется «алый бутон». А розовая модель Rin+ — «персиковый коралл».
Для внешних рынков компания упрощает японские названия моделей, поэтому, например Ringotori (яблочная птичка) на западе продается как просто Tori (птичка), а Hanamidori (цветочная зелень) просто Midori (зеленый).
Но если покопаться на японском сайте, то выясняется, что у всех линеек уникальные названия для цветов, тесно связанные с тематикой модели. Например, хотя казалось бы, что модели Koharu (слева) и Rin+ (справа) практически одинакового нежно-розового цвета, они называются по-разному. Серия Koharu визуально напоминает нераспустившийся цветок, поэтому розовая модель называется «алый бутон». А розовая модель Rin+ — «персиковый коралл».