📘 Презентация зина «Тайный монастырь и его обитатели».
Разговор о жизни подпольных общин в СССР

🗓 20 МАРТА | 19.00

Зин – это визуальное малотиражное издание, другими словами — самиздатская фотокнига.

На презентации Вы узнаете:
🔴Как жили верующие в СССР и что такое «монастыри в миру»;
🔴Кто такие чернички и как давно они появились;
🔴Как была устроена повседневная жизнь православных верующих в послевоенный период;

На вечере выступят:
🔴Сергей Пронин, автор зина, документальный фотограф, расскажет о том, как случайная находка в научной экспедиции стала началом творческого проекта.
🔴Елена Воронцова (МГУ/ПСТГУ) и Петр Чистяков (РГГУ/ПСТГУ), религиоведы, расскажут, как появились подпольные монастыри, кто в них жил и какие свидетельства их деятельности сохранились.
🔴Алла Мировская, фотограф, художник и автор 12 фотокниг,поделится опытом разговора о прошлом и его осмысления через визуальное искусство.

Издание представляет собой документальное свидетельство о монастыре в миру, который был открыт в прошлогодней религиоведческой экспедиции в Тамбовской области.

Зин объединяет снятые Сергеем Прониным фотографии интерьеров, личных вещей насельников, писем, записок, самиздата, архивные фотографии самих насельников с текстом Елены Воронцовой, которая была руководителем экспедиции.

В зине находит отражение почти ушедшая материальная культура подпольного и народного православия времен советских гонений на Церковь.

🔹Вход свободный по регистрации.

#презентациякниги

Сейчас будет что-то важное и такое... потенциально влияющее на расписание будущей недели, так что фиксируйте, пожалуйста, неравнодушные:
✏️20 марта, 19:00. Теперь к делу.

Мы с моим другом, фотографом Сергеем Прониным @sergeyewitness делаем интересное, как мне кажется, мероприятие в культурном центре "Покровские ворота".

Сережа был в экспедиции на Тамбовщине и они обнаружили там домашний "монастырь" советского времени. Сейчас это место уже в довольно плачевном состоянии, но Сережа успел его задокументировать и даже сделал зин "Тайный монастырь и его обитатели", тексты к которому написала Елена Воронцова @mnogajapolja, преподавательница ПСТГУ, которая возглавляла эту экспедицию.

Приходите, полистайте/купите зин, послушайте про черничек, беличек, (не)безгрешные катакомбы, тайные монастыри и то, как в разговоре о религии и Церкви в СССР можно использовать язык творчества.

📄 Подробнее о программе мероприятия, гостях и темах выступлений

📌 Вход свободный, но нужна регистрация

📌Народ, Святая Русь, царь, император, Третий Рим — обо всем этом в новом исследовании Константина Ерусалимского.

⚡️Книгу можно приобрести пока что только в нашем книжном

📌Каким был идейный кругозор, идеология, коллективные представления Московского царства XV — начала XVIII века? Насколько широк был круг сторонников «высоколобых» учений и насколько осмысленны были понятия политической культуры? Можно ли говорить о Российском государстве этого периода как об империи, монархии, республике? Кем считали себя подвластные этой страны, какие коллективные идентичности считали для себя значимыми?

📌Почему в дополнение к летописанию, а отчасти на смену ему пришел такой жанр самосознания, как история, и как отличалось прошлое историков от прошлого летописцев и хронистов?

📌В фокус исследования вошли такие идеологемы, как народ и Святая Русь, царь и император, постапокалиптическая история и Третий Рим, и такие формы коллективного политического действия, как дело народное, общая вещь, гражданство. Несмотря на немодерные технологии коммуникации, интенсивное сакральное чтение и неустойчивость доктрин суверенитета, российская культура была в этот период легитимной частью ренессансного мира, чему свидетельством служат как полемические сочинения, словарные и исторические высказывания интеллектуалов, памятники церемониальной, исторической, политической и бытовой мысли, так и следы рецепции событий в мире, анонимные дискурсы, визуальные репрезентации настоящего и прошлого.

📌Константин Ерусалимский — доктор исторических наук, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге.

изд. НЛО
880 стр.
___________
📌Приобрести с доставкой

Пастырское (не)богословие - 1
отклик на подкаст @darktheology

Недавно на канале "По следам Пеликана" вышел подкаст, где Алексей Чернов беседует Андреем Шишковым про пастырское богословие и богословие духовной жизни. Поскольку п.б. в определенном смысле моя специализация и затронутые темы представляются мне очень важными – попробую среагировать на представленные тезисы. Поскольку выжимка беседы (в двух частях) дана в шоунотах – я буду опираться именно на неё, не цепляясь к отдельным выражениям собеседников, может быть не всегда точным.

Подкаст начинается с тезиса, что священникам запретили заниматься психологической деятельностью. Это не совсем так, священникам скорее запретили заниматься инфобизнесом. Но вообще, чтобы что-то запретить священнику совсем не обязательно решение синода. Достаточно (не)благословения правящего архиерея. А чем последний руководствуется – не так уж важно. При этом несомненно, что пастырский и психологический дискурс потенциально находятся в отношениях конкуренции. Особенно ярко это прозвучало во время конфликта вокруг Сретенки и вл. Амвросия, но это не единственный пример. Мне приходилось неоднократно сталкиваться с полемическими заходами в обе стороны. Однако стоит за ними, как мне кажется, скорее нежелание находиться в диалоге и какая-то странная уверенность в своей если не тотальной правоте, но во всяком случае – в необходимости и достаточности меня и моего подхода для жизни. Я бы не стал сводить конкуренцию пастырство vs психология к властным отношениям, как это делает Андрей. Безусловно, этот компонент есть, но вызывает его к жизни не как раз та модель церковной жизни (и даже церковной практики), которая сейчас постепенно становится мейнстримом во всей РПЦ. Это "терапевтическое духовничество". О нем немало говорится в учебнике по пастырскому богословию, который неоднократно упоминает Андрей. Священники сами себя поставили рядом с "помогающими профессиями" и начали соотносить себя с ними и составлять им конкуренцию.

Кто такой священник в 19 веке? В первую очередь – тот, кто совершает богослужения и требы. Он, конечно, исповедует. Но исповедует в России 19 века он каждого своего прихожанина 1-2 раза в год. Т.е. исповедь в тот момент не являлась ключевой религиозной практикой ни для прихожан, ни для священников, а вне постов она и вовсе могла не совершаться. Ещё священник проповедует (не забывая присылать проповеди на рецензию благочинному), даёт советы, ходит по домам прихожан, увещает заблудших. В школе преподаёт. Можно посмотреть замечательный ➡️труд Певницкого "Служение священника в качестве духовного руководителя прихожан" 1890 года. Там духовное руководство начинается со школы, а до исповеди дело доходит страниц через 80 и то, кажется, не до исповеди, а до "долга обличения", в котором инициатива оказывается на стороне священника. Более детальные ожидания от священников за 18-19 век менялись. Были и борьба с народной религозностью, и обучение крестьян агрономии и гигиене, и организация диаконической работы. 🔜Подробнее об этом можно прочитать в диссертации Лютько о различных способах легитимации духовенства в российской истории.

Кто составляет конкуренцию священнику с таким функционалом? Врач, учитель, агроном, земский деятель, пропагандист-народник. Конечно, пропагандист не отслужит вам молебен на начало сева или чин на копание кладязя, но он может объяснить, что вам это на самом деле не нужно. А агроном даже может кое-как делом помочь с культивацией почвы, чтобы ваш сев был успешен. То есть и означивание жизни (через смыслы), и решение бытовых проблем – это те функции священника, где конкуренцию ему составляют люди из мира науки/политики/прагматики. Правда, были еще колдуны и тут как раз можно говорить о конкуренции. Но никакой регулярной исповеди у мирян тут еще нет и духовничества тоже. И психологов тоже нет.
Далее.

начало

Но ВНЕЗАПНО в 19 веке происходит аскетическая революция (о ней есть ➡️ книжка Патрика Михельсона, который и предложил этот термин) и патристическое возрождение. К середине 19 века происходит невероятный всплеск интереса к святоотеческой письменности, в т.ч. к аскетике. Было бы слегка неверно сводить его Оптинскому старчеству и всему тому, что вокруг него происходило. Особенно учитывая похожие процессы на католическом Западе.

Все это было не то что каким-то сверху спущенным трендом, а напротив, вызывало у церковной власти непонимание и зачастую даже отторжение ("я бы этих старцев отправил копать картошку" и прочее). Пожалуй, главной причиной бурного интереса к духовной традции стал кризис того обрядового благочестия, которое тогда было религиозной практикой по умолчанию. Православный быт рушился под ударами модернизации, а как быть православным и модерным - ответа не было (см. ➡️тексты о. Павла Хондзинского). Вернее, он постепенно появлялся и частью его стала модернизированная аскетика Феофана Затворника и Игнатия Брянчанинова. Но не только она.

Андрей эту новую аскетику критикует и говорит, что она предлагает работу над собой которая последовательно борется уже не с телом, а с переживаниями, в то время как человеку нужен опыт. Я далёк от опыта и от мистики, я из постов на "Темной теологии" узнаю, что нужно современному человеку, но точно знаю – даже со времен свт. Игнатия прошло довольно много времени и уже сейчас мы не совсем адресаты их послания. Мб для 19 века их модификации аскетики древних отцов соответствовали моменту и потребностям аудитории, а сейчас, вероятно, нужны новые, с учётом потребностей, вызовов, кризисов, языка, на котором описывается вышеперечисленное.

Что очень верно, как мне кажется, подметил Андрей - бестелесная "романтическая" аскетика напрочь лишает человека религиозной практики, в которую он был бы полностью (всеми силами своей личности) вовлечён. Я не уверен, что так уж востребована у прихожан интерпретеция религиозного опыта, но уверен, что "пассивное участие в ритуале" не способствует росту, изменению, усовершенствованию. И потому, строго говоря, "передовые силы" не остановились на романтической аскетике, причем снова и на Востоке, и на Западе.


Продолжение следует...

про Антония Храповицкого, властные отношения, исповедецентричность современной церковности, а также практики, совместимые с аскетикой 19 века

и, быть может, даже о том, есть ли выход из того положения, в котором мы находимся сегодня.

Пост для комментариев к⬆️