Видеокомментарий к моим сегодняшним постам.
У песни, соляга которой легла под картинку, в припеве такие слова:
"Ну и поскольку я баклан -
Я отправляюсь в бан!"

Спокойной всем ночи. Завтра утром опубликую былину, примыкающую к циклу "Гнусь болотная". Называется "СКАЗ О ВОРЕ ЛИМОНЕ БЕН-ЯМИНЫЧЕ 
И ЕГО ЛУКАВОМ ПОМОЩНИКЕ, ДЕ ЛАВАЛЕМ ПСЕВДОНИМНО ОБОЗВАВШЕМСЯ
И ОТРЕКШЕМСЯ ОТ ДЕЛА РЕВОЛЮЦИИ".

Еврей и чукча обнялись, над ними молнии взвились! Рад, когда Прилепин и Антоновский сходятся во мнениях. Почаще бы.

https://t.me/zakharprilepin/27072

Ждёте сказов?
Отсыплю алмазов.
Ща.

СКАЗ О ВОРЕ ЛИМОНЕ БЕН-ЯМИНЫЧЕ 
И ЕГО ЛУКАВОМ ПОМОЩНИКЕ, ДЕ ЛАВАЛЕМ ПСЕВДОНИМНО ОБОЗВАВШЕМСЯ
И ОТРЕКШЕМСЯ ОТ ДЕЛА РЕВОЛЮЦИИ

Было ль не было того - нам неведомо,
А словцо сказали люди близкие -
К телу Ленина новейшего ближашие,
На Льва Троцкого один в один похожего.
Звался Ленин тот Лимон Бен-Яминович,
Бился по миру за массы угнетенные,
То в Париже побьется, то в Сербии,
Да и сдриснет куда-нибудь, как жареным
Вдруг запахнет и в Галлии, и в Сербии:
Биться обручь с галлами ленивыми 
Беспонтово, да и срок грозил немаленький,
А под сербами ходить - искать смерть верную,
Ну их нафиг, пусть сами бьются с нехристью,
Присмотрюсь-ко я к родной Расеюшке.

Возвернулся Лимон Бен-Яминович
После долгих странствий во Московию,
Огляделся и решил: стану фюрером,
Набакланю себе партию скандальную,
Эх, скандальную да национальную,
Назову "национал-большевистская".
Не секрет, что юность оголтелая 
К Че Геварам да Гитлерам тянется,
Не дают покоя ей бесы лютые,
И портреты их усато-бородатые.
Лысым Лениным прикроюсь для приличия,
Чтоб не путали меня с фашистской братией,
И бородку отпущу как у Троцкого,
Чтоб любили авангардные художницы.

И прибился к дружине Бен-Яминыча
Справный хлопец Эжен Николаевич
По фамилии Притул, но подписывал
Псевдонимом Де Лаваль свои писания -
Журналистские и всякие прочие,
Ибо, следуя завету Маяковского,
Не хотелось ему быть монтером Ванею,
А хотелось слыть штучкою парижскою.
Как же, вот парижский хрен Бен-Яминович,
Ну, а мы в Рязани, что ли, пальцем деланные?
Де Лаваль Эжен - звучит революцьонненько,
Да и дамочкам, похоже, будет нравиться,
Либеральным дамочкам юдифистым,
Тем, что шарят в трендах и Госпремиях.

А не буду им ужо Олоферном я,
Лучше стану царем Соломонием,
Пусть они моей статью восхищаются,
Романтизмом и лихой бунтарской удалью.
Похожу я на московские митинги,
У себя на Волге побунтарствую,
Опишу, как прибалтов доходяжистых
Мой герой в подворотнях рижских с ног валил.
Так, глядишь, меня продвинут к премиям
Эти дамы, внучки комиссарские,
И, при всей нелюбо́ви к их племени,
Стану петь я дифирамбы их дедушкам -
Лютым палачам народа русского,
Белой кости и веры православныя.

Ох ты, гой еси, Бен-Яминович,
У груди пригрел змею ты подколодную!
Как пошла вразнос вольница боярская,
Супротив царя в Болоте запрыгала,
Поднял враз и ты свою дружинушку,
Не к Болоту повёл ее пропащему,
А "На Кремль, - вскричал, - идёмте, молодцы!
Попируем, поразграбим палатушки,
Скрутим в рог царя самозванного,
Убоятся нас его опричники,
Разбегутся оне в разные стороны,
А мы тут как тут, власть наша - вот она!
Ну, смелей, Эжен Николаевич,
Ты в ОМОНах служил, командуй молодью!"

Закручинился Эжен Делаваль-Притул,
Понял враз всю Бен-Яминыча нелепицу,
Беспонтовость, безмозговость и безумие,
И исчез во чреве метрополитеновом.
Пошумела Площадь Революции
Четырьмя с половиной нацболами,
Да и стихла, прочь бойцы растворилися,
То ль к боярам прилепились, то ль бухать пошли.
Ускакал Притул в Керженецкий лес,
Проклиная романтизм и Бен-Яминыча,
Ожидая, что опричники придут за ним,
Сапогами застучат, излупят плетками.
"Будь ты проклято, знамя красно-черное,
Во кружочке с лимоном вместо свастики!

Коль не вспомнят про меня - пойду в опричники,
Брошусь в ноги царю самозванному...
Ох, язык мой! - царю-батюшке законному,
Буду верно служить трону русскому,
Буду биться с крамолою боярскою,
Потихоньку лику нынешней опричнины
Возвращая ухмылку большевистскую,
И ухватки ее, и повадки ее,
Чтоб людишки и пукнуть не смели бы
Без указки царя-батюшки родимого,
Чтоб на гульбища строем ходили бы,
В магазинах по талонам получали бы
Костяной набор с капустой кислою,
И мечтали, как один, быть опричниками,
Жрать с посуды золотой икру чёрную,
Стоя с плетью над рабочей скотинкою".

Всё, что нужно знать о современном искусстве. И культуре.

Позабыт-позаброшен Барух Буратиныч...
https://t.me/aavst2022/8625

Человеки пилят фонды,
Человеки делят гранты,
Среди них есть гомофобы,
Но нередки девианты.

Дивергенты есть, быть может.
Но, когда бабла коснется,
Друг на друга эти рожи -
Ни одна не залупнется.

Поэт Вадим Пеков завёл свой телеграмм-канал — подписывайтесь!

***
В Лавре запах закончился ладана,
Раскололось на два Рождество.
Чёрт украл полумесяц с Гренландией,
Теша старческое естество.
Пулемёты, патроны и дроны,
Каски, броники да кистенЯ,
Все везут и везут эшелоны
Извлекая нутро на меня.
Мы полгода штурмуем посадку
От неё уже нет и следа.
И дурман разложения сладкий
Придушили чуть-чуть холода.
Новый ротный осунулся быстро
С перепою на мины полез.
Забирать приезжали чекисты.
Он прогнал их огнём АГС.
По три раза отъехали в госпиталь,
Метка «Годен» понятна без слов,
Снова вертится, вертится, Господи,
Серпантин бесконечных бинтов.
Танк ровняет снаряд за снарядом
Строй днепровских оскаленных лбов,
Приезжай и ложись с нами рядом,
Ты же хочешь Одессу и Львов.
Мы дадим тебе плитник и каску,
И жетон и на шею шнурок.
Забирай хоть Херсон, хоть Аляску.
Я пытался, герой, я не смог…
В небе солнце размытое корчится,
Грязь сочится из серых снегов.
Никогда ничего не закончится.
Нас сегодня кидают на Льгов.
__
Книгу Вадима Пекова «Бой был коротким, а потом...» можно приобрести на сайте издательства «Питер».

- Бабы где? Долгареву давай!
https://t.me/gjkjycrbq/2721

У Найка Борзова, говорят, сегодня день рожденья. А это мой пост и скрин с его странички - пятилетней давности:

Русские панк- и просто рокеры думают, что если они, как Sex Pistols в 77-м, будут трендеть, что вот охуительно было бы завалить государство, - то этот бубнеж сделает их неэпически модными. Да не модные вы, ребята, вы стадные. Сид Вишиз был модный, эксклюзивный. Джонни Роттен - веселый дедок, знающий, как правильно стареть попавшему в буржуи клоуну. А вот наши седомудые протестуты, из своих особнячков жалующиеся на ужасы рижыма, - нелепые плюшевые бараны. Давайте, мычите, блейте в стаде, бейте копытцами, серьте под ноги. Серьте обильнее, пока корм есть. Может, и усрёте это ненавистное государство.
(Надеюсь, всё-таки скотники справятся.)

https://vk.com/wall12123559_32287

Я любил поджигать кадиллаки,
Хоть и был я не очень богат,
Но буржуи, такие собаки,
Норовили всучить суррогат.

"Подожги, - говорили, - Вадюша,
Хоть вот этот поганенький джип." -
"Нет, давай кадиллак, дорогуша,
Если ты не петух, а мужик".

И обиделись вдруг богатеи,
Что какой-то пьянчуга-поэт
Вытворяет такие затеи,
А они, получается, нет.

Да, ни в чём не терпел я отказа,
Власть я шибко большую имел,
Ведь чесались сильней, чем от сглаза,
От моих пиитических стрел.

Знали, твари, что если вафлёром
И чмарём обзовёт их поэт,
То покроет навеки позором
И заставит смеяться весь свет.

И боялись меня хуже смерти
Все министры, менты и воры,
А потом сговорились ведь, черти,
И отрыли свои топоры.

Дали денег, приказ подмахнули
И услали меня в Парагвай.
Стал я там атташе по культуре,
А работа - лишь пей-наливай.

Познакомился с девкой хорошей.
Хуанитою звали её,
Часто хвост ей и гриву ерошил,
Загоняя под кожу дубьё.

Но ревнива была, асмодейка,
И колдунья была, вот те крест,
И при мне угрожала всем девкам,
Что парша у них сиськи отъест.

Целый год остальные мучачи
За версту обходили меня.
И тогда Хуаниту на даче
Утопил я. Такая фигня.

Вот иду я однажды по сельве
С негритянкой смазливой одной,
Запустил пятерню ей в кудель я
И притиснул к платану спиной.

Ну-ка думаю, чёрная стерлядь,
Щас ты мне соловьем запоёшь.
Вдруг откуда-то из-за деревьев
Просвистел ржавый кухонный нож

И вонзился девчоночке в горло -
Кровь мне брызнула прямо в лицо,
И нечистая сила попёрла
Из густых парагвайских лесов.

Мчатся три одноногих гаучо
На скелетах своих лошадей,
Ведьмы, зомби и Пако Пердуччо,
Выгрызающий мозг у людей,

И под ручку с бароном Субботой,
Жгучий уголь в глазах затая,
Вся в пиявках и тине болотной,
Хуанита шагает моя...

В общем, съели меня, растерзали,
Не нашлось ни костей, ни волос,
Лишь от ветра с платана упали
Мой ремень и обгрызенный нос.

В Парагвае меня схоронили,
Там, в провинции Крем-де-кокос.
В одинокой и скорбной могиле
Мой курносый покоится нос.

В полнолуние он вылезает,
Обоняя цветы и плоды,
И к девчонкам в постель заползает,
Чтоб засунуть себя кой-куды.

(Где-то середина 90-х)

Я, проклиная вчерашнюю пьянку,
Тихо и скромно в пакетик блюю,
Рядом узбек в телефон обезьянку
Зырит, наверное, внучку свою.

Зал ожидания, утро, вокзалы,
И обезьянки заливистый смех.
Мама узбеку когда-то сказала:
Жизнь без детишек и внуков, мол, грех.

Жизнь без детишек - пустыня и горе,
Всюду узбеки с дитями, смотри.
И среди этого черного моря
Белый несвежий мужчина чайлдфри -

Хата-хрущевка и нету работы,
Да и работать охоты нема,
Разве на рынок? Но там азерботы,
Душит кругом черномазая тьма.

Было б годочков и сала поменьше,
Можно б контрактником на СВО,
Впрочем, как там без вина и без женщин?
Пуля вдруг - бац, а потом ничего.

Можно б и старенький велик наладить,
Яндекс-курьером педали крутить,
Но все равно будут черные гадить,
Буллить, харасить и попросту бить.

Вот и осталось гулять где попало,
Где не прогонят и пойла нальют.
Жмется к обочинам белое сало,
Плачет, блюет по московским вокзалам:
Сталин, верни наше право на труд!

Поем песни давней войны, перемежая своими.
https://vk.com/wall12123559_119385

С фестиваля на фестиваль. На этот раз в пучину быдлопанка. Красная плесень, Хитобои, Сектор Газа (что бы это ни значило). Из приличных людей только БахКомпот и Тайм-аут.

НАКАТИКАДАВАЙ