Ораниенбаум. Проникся к несчастному Петру III, очень скромно жил наследник веселой Елисаветы.
БЫЛОЕ И ДУМЫ
В Портянкинском уезде
Залупинский улус,
Что там живут за люди,
Сказать я не берусь,
А только в сказку эту,
Скорее, даже быль,
Меня втянула Света
С киоска «Кура-гриль».
Откушали мы куру,
И Светка говорит:
«Давай за десантуру
Махнём, едрит-мадрид,
Когда б не ихня жёсткость,
Меня б ещё сто лет
Доили б тут в киоске
Мовлади и Мамед,
И не было бы денег
На свечки и на храм,
И хуй бы прочитала
Я книгу «Шантарам».
Разогнала ненастье
Десантная братва,
Теперь свобода, счастье,
Любовь как в Доме-2,
Хочу - десантник Коля,
Хочу - тусю с тобой.
А ты москвайский, что ли?
И что, не голубой?»
Присунуть не успел я,
Случился мне облом,
В столицу улетел я
С расквашенным еблом.
Пришел десантник Коля,
Решил, что я чурбан,
И принял поневоле
Я пару хуков в жбан.
Такой вот залупенский
Случился шантарам.
Вот так в одном уезде
Я сдал бабло на храм.
В Портянкинском уезде
Залупинский улус,
Что там живут за люди,
Сказать я не берусь,
А только в сказку эту,
Скорее, даже быль,
Меня втянула Света
С киоска «Кура-гриль».
Откушали мы куру,
И Светка говорит:
«Давай за десантуру
Махнём, едрит-мадрид,
Когда б не ихня жёсткость,
Меня б ещё сто лет
Доили б тут в киоске
Мовлади и Мамед,
И не было бы денег
На свечки и на храм,
И хуй бы прочитала
Я книгу «Шантарам».
Разогнала ненастье
Десантная братва,
Теперь свобода, счастье,
Любовь как в Доме-2,
Хочу - десантник Коля,
Хочу - тусю с тобой.
А ты москвайский, что ли?
И что, не голубой?»
Присунуть не успел я,
Случился мне облом,
В столицу улетел я
С расквашенным еблом.
Пришел десантник Коля,
Решил, что я чурбан,
И принял поневоле
Я пару хуков в жбан.
Такой вот залупенский
Случился шантарам.
Вот так в одном уезде
Я сдал бабло на храм.