И Вайоминг, и Оклахома -
Отныне мы там будем дома!

https://t.me/vmalenko/2142

Я был недавно негром
Похожим на сапог... –
поется в нашей давней с гр. Лосьон композиции.

https://vk.com/wall12123559_121732

НЕШВАЛЬ
    
В райцентре с названием Электросталь,
В больнице «Кремлевские зори»,
Трудился Илья Соломоныч Нешваль
По прозвищу Мамино Горе.

Пломбировал зубы и грыжу лечил,
Подтягивал кожу и вены,
Простату в радоновых ваннах мочил -
Во всем был он спец офигенный.

Он местным бандосам накладывал швы
И копам продажным из МУРа -
Не только с района, но даже с Москвы
Ломилась к нему клиентура.

Но личная жизнь у Нешваля Ильи
Была непрерывным кошмаром,
Не мог он создать полноценной семьи
С дичайшим рабочим угаром.

С приёмов явившись, валился он с ног,
С зажатым в зубах бутербродом,
Жена молодая - печальный итог -
Сбежала с каким-то уродом.

Казалось бы вот и почёт, и бабло,
Клиентки, студентки, медсёстры,
Но каждая дрянь приносила лишь зло
С похмельем тяжелым и острым.

Угодливость, ласковость и доброту
За слабость они почитали,
И рано иль поздно, с хуями во рту
Встречали с работы Нешваля.

Да, это был хуй иногда половой,
Соседа, прохожего, друга,
Но чаще встречался он в речи живой,
Когда стервенела подруга.

– Хуйло, хуеплёт, сявка, тряпка, говно,
Опять блять до ночи работа?
Да, я блять с соседом ходила в кино,
Бухала с пожарным расчетом.

Что ты там лепечешь? Я шлюха и шваль?
А как ты хотел, гуманоид?
С такой-то фамилией, сука, Нешваль
Противно и лечь-то с тобою!

Чего, бриллианты обратно отдать?
Вот хуй тебе, а не сережки! -
Сбегала подруга - и снова страдать
Садился Нешваль у окошка.

Хехекали гуси, как будто над ним
Смеялись всем стадом гусиным,
А он до утра пил противный Джим Бим,
Несчастный, сутулый, красивый.

Да, он был красив как музейный портфель,
В который блевал доктор Боткин.
И не убывал медицинский кошель
С уходом дежурной красотки.

Сидел у окна он в который уж раз
С бездонной тоскою во взоре,
И слышал покойную маму сейчас:
«Ох, горе ты, мамино горе!»

– А счастья как не было так блять и нет! -
Он вышел во двор с сигаретой.
– Землянин, чо грустный? Не хочешь минет
От парня с далекой планеты?

– Ты кто? - Оглянулся наш медик. - Ты где?
– Да тут, под крыльцом. Я Алёша.
Опять своё сердце доверил манде?
Не бойся, нагнись, мой хороший.

Нагнулся Илья, перед ним существо -
Зеленый, сухой как кузнечик,
Губастенький ротик в башке у него,
А глазки - ну прям человечек.

– Иди же ко мне, мой зелёный кошмар,
Моя марсианская птица! -
Заплакал Илья - и случился угар,
Который был должен случиться.

Ни разу досель не случалось Илье
Отведать такого оргазма,
Как в миг, что слились у него на копье
Свой жемчуг с космической плазмой.

– О боги! Алёша, мой радостный луч,
Ну как же ты делаешь это!?
О как твой либидо велик и могуч!
Сколь счастлива ваша планета!

…С тех пор не видали в больнице Ильи,
Лишь вопли несутся из дома.
О Космос! О звездные боги мои!..

Ни баб, ни бабла, ни друзей, ни семьи.
Кому-нибудь это знакомо?

Ни курица, ни утка, ни пельмени
Не радовали больше жизнь мою, 
С тех пор когда тебя на этой сцене
Увидел я, малышка Ли Хван Ю.

Твой голосок ударил под колени,
И понял я, что я не устою,
Что в глотке будут застревать пельмени
Без пения малышки Ли Хван Ю,

Что ни в одном из прочих заведений
Я ни рубля отныне не пропью,
Лишь в "Мэйхуа", под утку и пельмени,
И пение красотки Ли Хван Ю.

Летели дни, крутясь в проклятой пене,
Учиться ты пошла на сомелью.
Я всё просрал на жизненной арене,
Всё промотал под пенье Ли Хван Ю.

Смеется надо мной мой чёрный гений,
Рассказывая бесам жизнь мою.
Но мне не жаль тех сказочных мгновений,
Что я провел под пенье Ли Хван Ю.

Пусть женщины в порыве откровений
Мужскую стать хвалили мне твою
И кожи шелк, и бездны наслаждений -
Я им не верю, слышишь, Ли Хван Ю?!

Из сюиты "Рыба-хуй".

Созерцаешь российскую реку,
Умиляешься, слёзы текут.
Хорошо у воды человеку,
Даже если болото и пруд.

Заливаются криком лягушки,
Чайки пиздятся в пух с вороньём
За кусочек забытой ватрушки,
Парни в карты играют с бабьем,

Хорошо, если на раздеванье,
Можно сиськи позырить за так.
У воды мы в ином состоянье,
У воды офигительно так.

А когда, трепыхая мошонкой,
Рыба-хуй на закате всплывёт,
Хорошо оказаться с девчонкой
И сказать: «Понимаешь? Ну вот».

Рыба-хуй животина такая,
Что при виде ее завсегда
Бабы валятся наземь, икая,
И лишаются чувства стыда.

Приведи же зазнобу к водице,
Подлови этот важный момент,
И любая отдастся девица,
Будь ты пахарь, бандит или мент.

Даже батюшка наш из прихода
Вдул снохе, увидав рыбу-хуй.
Ну а хули поделать, природа.
Никогда у воды не тоскуй.

ДОРОЖНАЯ ПЕСНЯ

Мне в дороге не бывает скучно,
я все время думаю о бабах,
говорю, всегда неравнодушно,
все о них, доверчивых и слабых.

За рулем ли трассу рассекаю,
еду ли в засаленном плацкарте -
каждую глазами обласкаю,
вечно молодой, всегда в азарте.

Вот бабуля с хищным птичьим носом,
в порыжевшей кремовенькой шляпке.
Посмотри, задайся, брат, вопросом:
ведь резвился кто-то же на бабке?

Ох, любила бабушка военных,
и гражданских, может быть, жалела:
вспомни всех их, канувших и бренных.
Лето ты свое не зря пропела.

Вот с башкой всклокоченной подруга,
на своих не смотрит спиногрызов,
от детей устала, от супруга,
но какой в глазенках дерзкий вызов!

Девочка с рабочего поселка -
пирсинг, тени, глянула неробко,
встала сумку притулить на полку,
выгнулась и показала попку.

Вот еще девчонка, гимназистка,
с книжечкой сидит, не остолопка;
книжку уронив, нагнулась низко -
неплохая, тоже, в общем, попка.

Ну а коль в купе или в полете
мужики в попутчики попались,
побеседуй - но не о работе! -
как, и где, и с кем вы кувыркались.

Пусть они свистят, как попугаи,
пусть они выдумывают что-то,
никогда я их не осуждаю,
пусть хоть помечтают, обормоты!

Я же с гимназисткой пофлиртую,
попке звякнуть дам по телефону,
в тамбуре мамашу зацелую,
ну а бабку - бабку я не трону!

Вчера на Чистых прудах - в лапах поклонников.👇

Я – праздник города и мира,
я лучший в этом мире скальд,
моя титановая лира
распашет клумбами асфальт,

единорогами и праной
она наполнит города,
и зарезвятся в каждой ванной
наяд блудливые стада,

из ваших тампаксов и ваты
гнездо амурчики совьют,
а ваши лары и пенаты
вам в сумки денег насуют.

Но если сердце ваше глухо
к моим безбашенным стихам,
и в трубочку свернулось ухо,
а губы говорят: ты хам –

ты хам, а Евтушенко котик! –
тогда я лишь вздохну: увы!
Я бог, и вы меня распнете,
в сердцах меня распнете вы.

Я бог не пафосный, веселый,
не Байрон, не Дементьев я,
как Уленшпигель жопой голой
могу я вас смешить, друзья,

могу быть Принцем Парадоксом,
низать остроты, словно Уайльд,
могу быть мопсом и Хеопсом,
я, лучший в этом мире скальд.

Протей, и Момус, и Осирис –
все это я в одном лице.
Откуда же такой я вылез?
Оттуда же, откуда все!

А ты, мой оппонент угрюмый,
тебя не аист ли принес?
Ну, посиди, давай, подумай,
где были Будда и Христос,

где были Чингисхан и Сталин,
все люди мира были где,
пока на свет их не достали?
Конечно! Правильно! ....

Ай, буду памирать маладыым!
https://www.kommersant.ru/doc/7973947

Игорь Караулов разъясняет читательской массе моё горькое и пророческое, двухлетней давности стихотворение. Напилили z-контента столько, что аж у Долгаревой затошнило.

***
Тошнит от стихов, не по-детски тошнит от стихов,
Повсюду стихи про войну, про солдат и победу.
Рифмуют про Бога и кровь, про любов и хохлов,
То гневом горят, то душевную мутят беседу.

Откуда в поэте такое количество слёз,
Откуда дровишки для этих священных горений?
Какой им Арес столько стрел вдохновенья принёс?
От крови и пепла как может быть столько парений?

Зачем же моя так пуста и бесплодна душа,
Зачем мне чернил не несут быстрокрылые феи?

…Идет по руинам заморыш, горбушку кроша,
И шепчет с надеждой: эй, хлеб, вырастай поскорее.

_
https://t.me/karaulovnews/8458