Учитывая нынешнюю деформацию семантического поля, концепция хлопка одной ладонью приобретает ещё более эзотерический смысл.

Общественный деятель Александр Казаков сегодня у Норкина на «Месте встречи» заявил, что полная и окончательная победа РФ на Украине является несомненным фактом. А после этого, мол, НАТО развалится – и далее в таком духе. Сегодняшние слова можно было бы списать на запал прямого эфира ток-шоу, если бы не то обстоятельство, что Казаков высказывается в таком духе примерно всегда, особенно после 24 февраля. Поэтому речь идёт о твёрдом убеждении. Убеждения, понятно, могут быть всякие, да и свобода слова является важным завоеванием европейской цивилизации. Проблема в другом: когда личные убеждения о будущем преподносятся как общезначимый факт о настоящем. Эта подмена плоха не только с интеллектуальной точки зрения, но и с самой что ни на есть практической – планирование страдает.

Читая литературу о Великой войне, поражаешься, что все великие державы на момент августа 1914 г. были убеждены, что, во-первых, их дело правое, а, во-вторых, их скорая победа является уже практически свершившимся фактом. Но что-то, как мы знаем, пошло не так. Осторожнее надо быть. И не смешивать.

«Народные массы, которые годами копят чувства несправедливости и обиды на власть, скрывают, на какие меры они готовы для изменения ситуации в стране при наличии подходящего случая». Ничего необычного, просто продолжаю читать кандидатскую диссертацию по политологии, которая готовится к защите осенью. Меня попросили написать на работу отзыв. В итоге отзыв разросся до статейного формата. Разросся, впрочем, преимущественно из-за обильного цитирования подобных пассажей. Иначе как объяснишь…

Основной вопрос философии известен. Во всяком случае, в марскизме. Это отношение мышления к бытию. А каков основной вопрос политологии? Во всяком случае, российской? Впрочем, если говорить о современной российской политологии, то основной вопрос как раз известен. Или нет.

Внезапно выступил на форуме "Евразия Global" в Оренбурге. На панельной дискуссии говорил о том, что смертельная битва между национализмом и глобализмом, очевидно, закончится сокрушительной победой обоих процессов. После выступления ко мне в числе прочих подошла бывшая ученица Александра Дугина. Бывшая – поскольку оказалось, что антиглобалистские идеи Дугина идут вразрез с её представлениями о том, куда движется мир.

Кадетские корпуса есть, а эсеровских – нету. Я, конечно, не эсер. Но поддерживаю политический плюрализм.

В мало-мальски патриотической среде всегда было общим местом ругать 12 июня – День России. Мол, предательский праздник, такую страну развалили, шпион Горбачёв, алкоголик Ельцин, вот это всё… Я же предлагал частичную реинтерпретацию 12 июня – не только как распад многосоставной конструкции, но и шанс для русских наконец-то пожить для себя, без метафизической миссии и риска очередного имперского перенапряжения. Такая позиция часто натыкалась на старые аргументы, которые она, по моей мысли, как раз должна была преодолеть. Старые аргументы касались прошлого, я же говорил о будущем. Бог с ним, с Ельциным, его реальные и мнимые преступления – хорошая тема для переливания из пустого в порожнее аргументов разной степени конспирологичности. Речь о настоящем и будущем. Но приятнее ругать банду Ельцина-Кравчука-Шушкевича. И Шухевича заодно, куда же теперь без него.

Что такое авторитарная модернизация? Это попытка продуктивного баланса между верными и умными. Естественно, это не взаимоисключающие категории, но разность приоритетов очевидна. В спокойное время править бал авторитарной модернизации могут умные – им даётся пусть и ограниченное, но достаточно большое пространство свободы действия. Приоритетом является развитие государства, но не сохранение действующей власти. Хотя бы по той причине, что действующей власти в мирное время ничего не угрожает по умолчанию. А вот во времена суровые умные отстраняются на периферию – ибо нечего умничать, когда Родина в опасности, – а их место занимают верные. Верные демонстративно игнорируют разницу между действующей властью и государством как таковым, в его вневременном измерении.

Это у меня наконец-то дошли руки до «Недостойного правления» Владимира Гельмана, если что.

Пересёкся в эфире арабского Sky News с турецким экспертом. Эксперт заявил, что нынешние военно-политические альянсы не имеют значения и совсем скоро распадутся, а на их месте появится несокрушимая коалиция четырёх великих держав – США, Великобритании, России и Турции. Вот ведь как может быть! А что, быть реалистом (политическим), значит, требовать невозможного.

Напрасно увлёкшись историей Второй мировой, они ругали Европу за политику умиротворения. Сегодня они ругают Европу за нежелание проводить такую политику.

Наступление новой эры в международных отношениях или нового миропорядка обычно связывают с завершением какого-то большого конфликта. Так было с окончанием Тридцатилетней войны, Наполеоновских войн, Первой и Второй мировых войн, холодной войны. На сегодняшний день никакая война, насколько мне известно, не закончена, а финал текущего противостояния остаётся открытым.

Есть какая-то корреляция между склонностью к манипуляциям и низким интеллектом. (Или нет.) К примеру, из того факта, что «все планируют» – от отдельных людей до целых государств, – делают вывод, что плановая экономика – это общемировое явление, а неэффективная советская плановая модель была на самом деле вполне эффективной, просто не все осознавали её величие. И вообще, там на излёте СССР какой-то супер-компьютер создали, который должен был создать супер-план и вывести страну из кризиса, но с введением этого чуда техники в эксплуатацию возникли какие-то проблемы (иноагенты?), поэтому всё коллапсировало. Или взять вопрос репрессий. Из того тезиса, что все государства осуществляют разного рода репрессии (например, помещая в тюрьму тех, кто нарушает законы), делают вывод, что репрессивный советский режим ничем принципиально не отличался, скажем, от США того же периода. А что, они же японцев на время войны интернировали, а ещё там был сенатор Маккарти. Скольких американцев приговорили к высшей мере за неправильные взгляды, не сообщается. (Поскольку никого.)

Наблюдаем подмену учения Христа набором национал-патриотических комментариев к оному. Впрочем, не следует патологизировать российский опыт. На сегодняшний день в развитом мире принципиальной категорией самоидентификации является нация-государство, а не религия. Кроме того, в православном варианте христианства – в отличие от католического варианта – разделение на национальные церкви является скорее правилом, чем исключением.

Солодников, конечно, бывает душноват. Но за его юношеские меломанские увлечения, раскрытые в интервью Дудю, можно простить многое.

Символические поступки бывают разные. В том числе бессмысленные. К таким относится, например, публичное вступление в "Единую Россию".

Слышу звон, да не знаю, где он. Патриотически настроенная часть отечественной бюрократии в лице Валентины Матвиенко призывает избавить наконец-то русский язык от засилья иностранных слов. Житья от неё нет, от иностранщины этой! Если серьёзно, то начинание это, естественно, бессмысленное. Русский язык – не латынь, он живой, меняющийся и впитывающий новые слова. Помнится, был в более мирные времена спор на тему того, следует ли заменить американское слово «шутинг» нашим отечественным «расстрелом». Патриотическая (ну как бы) сторона, настаивая на «расстреле», тем самым – парадоксально – в реальности демонстрировала отсутствие чувства языка. Потому что когда ненормальный приходит в школу в ружьём и начинает рандомно палить по школьникам и учителям – это одна история, а когда НКВД по списку вывозит «врагов народа» из тюрьмы на Бутовский полигон и там планомерно расстреливает – это другая история. А у патриотов (ну как бы) в обоих случаях получается «расстрел».

Впрочем, из всего вышеизложенного вовсе не следует, что у нас нет проблем с русским языком. Читая магистерские и даже кандидатские диссертации, я зачастую сталкиваюсь с чудовищным качеством русского языка. И дело вовсе не в англицизмах или чём-то подобном. Люди просто не умеют формулировать мысли, правильно ставить знаки препинания, да просто грамотно согласовывать слова друг с другом. Что с этим делать, совершенно непонятно, поскольку, с моей точки зрения, с таким уровнем русского языка нужно максимум идти в ПТУ, но никак не в вуз. Но это отдельная боль.

Щедровицкий-младший сетует на то, что концепция «русского мира», которую он разрабатывал в конце 1990-х гг., сегодня, будучи взятой на вооружение государственными акторами, приобрела если не полностью противоположный, то, во всяком случае, точно чуждый изначальным наработкам философа смысл.

С концепцией «русофобии» (точнее, противостояния оной) сложилась похожая ситуация. В середине 2010-х гг. я имел некоторое – весьма скромное – отношение к внедрению этого прежде маргинального термина в публичный (а затем – официозный) дискурс. Поначалу был весьма рад успехам. Но очень быстро содержание термина трансформировалось. «Русофобией» в официозном дискурсе стали называть более-менее любую критику, особенно внешнюю, официальной политики РФ, внешней и внутренней. Повод для рефлексии, не для уныния.

Полный суверенитет означает одиночество. А мы живём в обществе как люди - и в международном сообществе как государства.

В пятницу вечером ехал на трамвае от «Тульской» до «Пролетарской». Трамвай хороший, современный, низкопольный. И вечер был замечательный. Вот только на многочисленных поворотах трамвай страшно шумел, что-то там в поворотных механизмах немилосердно тёрлось друг о друга. По звуку это напоминало громкий белый шум. И складывалась такая противоречивая аудиовизуальная картина. Из окна ты видел яркую картину, с солнцем, возвращающимися с работы хорошо одетыми людьми, машинами, какими-то дорожными работами и всеобщим миром. Но эту красоту взламывал звучащий всё громче и громче белый шум – как в аудиальных ландшафтах noise-проектов или в авангардном кино. Расколотая реальность.

Как-то приятель-почвенник допытывался, каковы же в действительности мои политические убеждения. Я ответил: кандидат политических наук. Видимо, с национальным вопросом нужно так же.