​​Глава АП при четырёх президентах

Отто Мейснер родился в Эльзасе спустя 10 лет после того, как этот регион был аннексирован Германской империей. Выучился на юриста и устроился чиновником на железную дорогу. В Первую мировую служил офицером железнодорожного управления на Восточном фронте, где судьба свела его с главнокомандующим Гинденбургом – фельдмаршал был впечатлён скоростью и организацией процесса по возведению очередного моста, которым руководил Мейснер, получивший за это Железный крест. В 1918 г. Отто оказался в Киеве, где успел послужить в немецкой дипмиссии при гетмане Скоропадском. После Ноябрьской революции и развала немецкой армии Мейснер сумел организовать благополучное возвращение сотрудников миссии через бушующую войнами и революциями Украину обратно в Берлин, причём ему удалось сохранить даже казну диппредставительства.

За такие заслуги Мейснера взяли на работу в президентскую администрацию социал-демократа Фридриха Эберта, а в апреле 1920 г. Отто и вовсе возглавил канцелярию президента. Учитывая, что Веймарская республика, согласно Конституции, имела президентскую форму правления с широчайшими полномочиями у первого лица, глава АП имел огромное неформальное влияние на принятие ключевых решений. Так, например, именно Мейснеру принадлежала идея сделать новым гимном Рейха вместо старого монархического «Heil dir im Siegerkranz» «Песню немцев» (это та, где «Deutschland über alles»). Одновременно Отто отказался от французских предложений переехать в родной, уже французский, Эльзас и делать карьеру французского чиновника.

В 1925 г. президентом Германии избрали старого знакомого Мейснера – Гинденбурга. Отто, служивший до этого социал-демократу, остался на посту и при правом консерваторе-монархисте. В начале 1930-х гг. «инсайдеры» стали называть Мейснера одним из членов ближнего круга, «Семьи», которая, якобы, правила Германией при старом и немощном президенте. Писали даже, что Отто вот-вот самого назначат канцлером, хотя было понятно, что должность главы АП уже сама по себе имеет едва ли не больший вес, чем постоянно сменяемые главы кабинета. Всё же не совсем понятно, насколько Мейснер был реальным «серым кардиналом», а насколько это был публицистический образ – всё-таки в немецкой политике начала 1930-х гг. хватало акул и позубастее, да и сам старик Гинденбург не был совсем уж марионеткой. Как бы то ни было, Мейснер в самом деле был организатором и участником большинства переговоров представителей исполнительной власти с национал-социалистами, которые завершились назначением Гитлера канцлером 30 января 1933 г.

Гинденбург умер в августе 1934 г. Тогда же был упразднён пост президента, а все его полномочия переданы Гитлеру, ставшему «фюрером и рейхсканцлером». Но Мейснер – что поразительно – никуда не делся, а остался главой президентской канцелярии до самого 1945 г.! Реальной власти он, конечно, не имел – все более-менее важные вопросы проходили через одну из трёх (!) новых нацистских канцелярий: имперскую (заведовал Ганс Ламмерс), фюрера НСДАП (заведовал Филипп Боулер) или партийную (заведовал Мартин Борман). Но Гитлер ценил Мейснера за знание протокола, а потому продолжал держать при себе в старой должности и даже наградил золотым партийным значком.

В мае 1945 г. Мейснер успел «перейти по наследству» как глава АП к новому президенту Рейха – адмиралу Дёницу. При нём – во Фленбсурге, на границе с Данией – его и арестовали Союзники.

Мейснера сначала допрашивали как свидетеля на «главном» Нюрнбергском процессе, а затем привлекли как обвиняемого на одном из «малых» Нюрнбергских трибуналов, где американцы судили второстепенных нацистских преступников. В 1949 г. этот трибунал Мейснера… оправдал. Суд пришёл к выводу, что заведование протокольной службой при Гитлере не тянет на обвинительный приговор.

Мейснер ещё попал под баварский суд по денацификации, который всё-таки признал его виновным как «активиста» и приговорил к частичной конфискации имущества. Глава администрации четырёх немецких президентов умер вскоре после этого от болезни в возрасте 73 лет в 1953 г.

​​Единственный человек, который мог остановить Гитлера

Курт фон Хаммерштейн-Экворд происходил из знатного дворянского рода и делал стандартную для этой среды армейскую карьеру. В Первую мировую служил офицером Генштаба, хотя отметился и на передовой Западного и Румынского фронтов.

После Версаля Хаммерштейн остался в армии. Он не был замечен ни в каких политических интригах (например, не поддержал Капповский путч), а потому осенью 1929 г. при содействии бывшего сослуживца и друга Курта фон Шлейхера его назначили начальником штаба рейхсвера. Ещё через год – осенью 1930 г. – Хаммерштейн стал главнокомандующим сухопутными войсками. На этом посту генерал, как и его предшественники, продолжал тайно сотрудничать с Красной армией, перевооружать рейхсвер и готовить его к развёртыванию в массовую армию.

По своим политическим взглядам Хаммерштейн, как и большая часть людей его круга, был правым консерватором, сторонником авторитарной «великой Германии», но не радикалом. Более того, его даже прозвали «Красным генералом» за умеренно-социальные взгляды и хорошие отношения с профсоюзами. Ещё в 1923 г., когда он командовал батальоном в Мюнхене, Хаммерштейн отреагировал на новости о «Пивном путче» фразой: «ефрейтор Гитлер сошёл с ума». В 1932 г., когда нацисты всё-таки стали важным фактором в немецкой политической жизни, генерал во время многочисленных кулуарных переговоров не стеснялся в лицо говорить Гитлеру, что если НСДАП предпримет попытку нового путча, то главнокомандующий сухопутными войсками без раздумий отдаст приказ стрелять. Правда, добавлял Хаммерштейн, если нацисты смогут прийти к власти легальным путём, то препятствий со стороны армии не будет.

Впрочем, уже через несколько месяцев генерал стал разрабатывать план государственного переворота на случай, если его друга и покровителя Шлейхера снимут с должности канцлера, а на его место назначат Гитлера. Чтобы предотвратить это, Хаммерштейн допускал возможность поднять по тревоге гарнизон в Потсдаме, изолировать Гинденбурга, арестовать Гитлера и объявить чрезвычайное положение в стране с переходом всей полноты власти в руки рейхсвера.

Подобный план обсуждался в берлинских «гостиных» в январе 1933 г., но, в конце концов, и Шлейхер, и переубеждённый им Хаммерштейн пришли к выводу, что армейский переворот с целью недопущения Гитлера к власти автоматически приведёт к открытому восстанию нацистов, чем не преминут воспользоваться коммунисты, и в итоге Германия скатится к Гражданской войне. Поэтому легальное назначение фюрера НСДАП канцлером прошло без эксцессов.

Тем не менее Хаммерштейн продолжал негативно относиться к нацистам. Последние знали об этом, и предприняли все усилия, чтобы нейтрализовать главнокомандующего сухопутными войсками. Военным министром и главнокомандующим всем рейхсвером поставили Вернера фон Бломберга, куда более лояльного Гитлеру. В январе 1934 г. Хаммерштейна вовсе отправили в отставку.

Отставной генерал ещё дал о себе знать летом 1934 г., когда во время «Ночи длинных ножей» нацисты без суда убили его друга и бывшего шефа Шлейхера. Изначально Гитлер пытался обвинить своего предшественника в связях с Рёмом и французами, но в том числе из-за активности Хаммерштейна в генеральской среде, требовавшего осудить «беспредел», фюреру пришлось признать, что произошёл «перегиб». Также Хаммерштейн стал единственным генералом, пришедшим на похороны своего убитого друга вопреки нацистскому запрету.

В последующие годы Хаммерштейн был в курсе всех военных заговоров против Гитлера. В начале сентября 1939 г. генерала на несколько недель назначили командовать армией на границе с Францией. Хаммерштейн стал зазывать фюрера посетить «Западный вал», одновременно обещая своим конфидентам, что как только Гитлер там появится, произойдёт «несчастный случай». Но диктатор так и не приехал, и в конце сентября окончательно отправил Хаммерштейна в отставку.

Человек, который, по выражению Генриха Брюнинга, был единственным способным остановить Гитлера, умер от рака в 1943 г., так и не увидев итогов правления того, кого он не решился остановить, пока ещё не стало слишком поздно.

​​Ну что же, ровно 90 лет назад, в понедельник 30 января 1933 г. в 11:25, Адольф Гитлер был приведён к присяге как рейхсканцлер Германии.

Веймарская республика, согласно Конституции 1919 г., была сверхпрезидентской республикой. Избираемый на всеобщих выборах раз в семь лет (с возможностью переизбраться на второй срок) президент имел полное право назначать канцлерами любых граждан, независимо от результатов парламентских выборов, мог по своему желанию распускать рейхстаг и вводить чрезвычайное положение.

С 1925 г. президентом Германии был старый фельдмаршал, главнокомандующий немецкой армией в Первой мировой войне правый консерватор и монархист Пауль фон Гинденбург. С конца 1920-х гг. ещё даже до начала Великой депрессии в силу целой совокупности социально-экономических и политических причин немецкие «правые», включая консерваторов, национал-либералов и даже католиков-центристов, взяли курс на демонтаж какой-никакой, но демократической системы с целью установить авторитарный корпоративистский националистический режим, который бы «сделал Германию великой снова». Вся политическая история Веймара с 1930 по 1933 гг. – это история ползучей «консервативной революции», в которой главным «революционером» была сама исполнительная власть Рейха.

К началу 1933 г. Германия уже фактически являлась авторитарной президентской диктатурой с разгромленным федерализмом, в которой выборы в парламент имели скорее социологическое значение как барометр общественных настроений, но никак не способ формирования исполнительной власти. С марта 1930 г. все назначаемые президентом кабинеты министров были «правыми», игнорирующими левый спектр, который суммарно с голосами социал-демократов и коммунистов продолжал набирать на выборах от 35 до 40% голосов. Эти кабинеты правили с опорой на чрезвычайные президентские декреты в обход парламента.

Канцлер Генрих Брюнинг из партии Центра (около 12% на выборах) ещё опирался на парламентских коллег по коалиции из либеральных и региональных партий, а также полагался на нейтралитет со стороны социал-демократов. После отставки Брюнинга в мае 1932 г. следующий канцлер Франц фон Папен опирался в парламенте только на правых консерваторов и национал-либералов (суммарно 7%), а последовавший за ним Курт фон Шлейхер не опирался вообще ни на кого.

Это и было главной проблемой «консервативных революционеров» (помимо того, что они, как водится, самозабвенно грызли друг друга), что строить «Немецкое национальное государство» с поддержкой менее 10% населения было как-то авантюрно.

Помочь могла НСДАП, которая в начале 1930-х гг. оседлала протестную волну за счёт разочарованных бывших консерваторов и либералов, а также привлекла к себе тех, кто до этого вообще не голосовал. С 2,5% в 1928 г. нацисты скаканули до 18% в 1930, 37% в июле 1932, хотя и просели до 33% в ноябре 1932. Проблема заключалась в том, что фюрер НСДАП постоянно требовал для себя только должности канцлера с неограниченными полномочиями и не соглашался ни на что другое. До какого-то момента для «консервативных революционеров» это было слишком наглым предложением, и все переговоры с Гитлером проваливались.

Но в январе 1933 г. не опиравшийся ни на какие партии Шлейхер разругался с сельскохозяйственными лоббистами, которые имели прямой доступ к президенту – такому же прусскому помещику. Тут же подвернулся Папен, который интриговал против своего предшественника, и Гитлер, чья партия, как казалось, уже теряла популярность (судя по итогам выборов в ноябре) и находилась на грани раскола из-за Грегора Штрассера. В итоге антишлейхеровские заговорщики пришли к компромиссу, что Гитлер получит заветное канцлерство в новом коалиционном право-консервативном кабинете.

Именно так, через ситуативный заговор, а не через выборы Гитлер получил должность канцлера. Относительные электоральные успехи сделали нацистов заслуживающей внимания стороной переговоров, но не более того. Фраза, которой впоследствии бахвалился Гитлер: «В демократии демократию сломили демократией», – не имеет никакого отношения к реальности.

Верхушка НСДАП празднует победу на торжественном обеде в отеле «Кайзерхоф» в центре Берлина, где в тот момент живёт Гитлер. Отель фактически служит штаб-квартирой партии.

Внизу уже собирается толпа сторонников, журналистов и обычных зевак.

В годы войны «Кайзерхоф» будет уничтожен союзными бомбардировками. При ГДР на этом месте разместится посольство… Северной Кореи, которое располагается здесь и по сей день.

​​В 16:45 в рейхсканцелярии новое правительство собирается на первую фотосессию перед журналистами.

https://www.youtube.com/watch?v=vLzHvtf80PM

Гитлер возглавил коалиционный правый кабинет. Кроме самого фюрера НСДАП в его состав вошли лишь двое нацистов. Вильгельм Фрик стал министром внутренних дел (но на местах полиция подчинялась региональным властям, а не имперским). Герман Геринг – министром без портфеля. Впрочем, одновременно Геринг стал министром внутренних дел Пруссии – крупнейшей германской земли. Прямой контроль над прусской полицией станет залогом успеха в надвигающемся терроре против всех противников режима.

Для многих реальным руководителем нового правительства является не канцлер Гитлер, а вице-канцлер Франц фон Папен. Он уже возглавлял кабинет с июня по ноябрь 1932 г., и сейчас кажется, будто Папен просто вернулся к власти, используя Гитлера как подставное лицо. Четыре министра – иностранных дел (Константин фон Нейрат), финансов (Людвиг Шверин фон Крозиг), юстиции (Франц Гюртнер), транспорта и почты (Пауль фон Эльц-Рюбенах) – пришли в правительство вместе с Папеном в июне 1932 г. как «правые технократы», сохранили кресла при Шлейхере и сейчас снова в обойме (все четверо останутся на постах и после оформления нацистской диктатуры, а Шверин фон Крозиг ещё успеет стать последним канцлером Рейха в мае 1945 г.).

Третье ключевое лицо нового правительства – Альфред Гугенберг. Медиамагнат и глава правоконсервативной Немецкой национальной народной партии (DNVP) Гугенберг изначально сам метил на роль «вождя всех немецких правых». Но ВНЕЗАПНО оказалось, что для того, чтобы стать фюрером, недостаточно просто иметь много денег. Олигарх оказался бестолковым политиком, воплощавшим для обывателя стереотипный образ «старорежимного» реакционера. В итоге на выборах DNVP барахталась в районе 6-8%. Тем не менее он всё равно оставался важным лицом на правом фланге, и его завлекли в кабинет Гитлера–Папена должностью имперского и прусского министра экономики, продовольствия и сельского хозяйства с обещаниями превратить в «экономического диктатора».

На хронике видно, как склочный и обидчивый Гугенберг игнорирует Гитлера. Дело в том, что утром, перед самой присягой, Гитлер и Гугенберг рассорились по поводу грядущих выборов в рейхстаг. Фюрер НСДАП собирался их провести, чтобы закрепить свой ситуативный успех и заручиться парламентской санкцией на чрезвычайные полномочия, тогда как министр экономики резко выступил против, опасаясь, как бы его партия на новых выборах не скатилась ещё ниже. В итоге спорщики заставили Гинденбурга ждать, и церемония присяги чуть не сорвалась. Спор Гитлера и Гугенберга продолжится уже после фотосессии на первом заседании нового кабинета. В итоге канцлеру всё же удастся продавить своё предложение о новых выборах.

Уже с февраля Штурмовые отряды развернут массовый уличный террор против всех нелояльных. После поджога рейхстага 28 февраля будут ликвидированы основные гражданские права и свободы. На выборах 5 марта коалиция НСДАП и DNVP получит абсолютное большинство, а 23 марта новый рейхстаг, включая либералов и центристов, одобрит Акт о чрезвычайных полномочиях правительства.

Вскоре после этого Гитлер, ставший полновластным диктатором, отстранит от власти всех своих правых союзников. В июне/июле будут принудительно распущены все партии, включая DNVP. Тогда же вынудят подать в отставку склочного Гугенберга (ему оставят часть активов, и ни в чём не раскаявшийся олигарх, признанный судом по денацификации всего лишь «попутчиком», умрёт в 1951 г.).

Папен продолжит формально числиться вице-канцлером до августа 1934 г. В июне 1934 г. он ещё успеет произнести последнюю публичную оппозиционную речь в Марбурге, за что его референтов, писавших её, убьют в «Ночь длинных ножей», а самого Папена посадят под домашний арест, а затем отправят послом сначала в Австрию, а потом в Турцию. Впоследствии Папена оправдают на «главном» Нюрнбергском трибунале как «мелкую сошку». Немецкий суд по денацификации приговорит его к 8 годам трудового лагеря, но Папен выйдет на свободу уже в 1949 г. и проживёт ещё 20 лет.

«Могло бы быть и хуже»

Обладая послезнанием, это кажется поразительным, но в моменте для всех оппозиционных сил Веймарской республики назначение Гитлера рейхсканцлером воспринималось как… меньшее зло.

Что же могло быть хуже Гитлера?

Напомню, что Гитлер был назначен канцлером по итогу «раскола элит», когда предыдущий канцлер Шлейхер (его до самого конца поддерживали большинство немецких промышленников) рассорился с аграрным лобби прусских землевладельцев по вопросу о введении протекционистских тарифов. Помещики настроили своего соседа Гинденбурга против Шлейхера, лишив того президентской поддержки.

В течение всего января 1933 г. в Германии на всех углах обсуждали перспективы введения Шлейхером чрезвычайного положения и переход к открытой военной диктатуре. Именно это, а не назначение Гитлера, в первую очередь беспокоило две крупнейшие демократические партии – социал-демократов и католиков-центристов. Но Гинденбург отказался санкционировать чрезвычайное положение, а Шлейхер так и не рискнул пойти против президента.

Но кто будет вместо Шлейхера? Это вовсе не было очевидным. «Правая оппозиция» на самом деле рассматривала два варианта. Первый – союз канцлера Гитлера и вице-канцлера Папена, который в итоге и реализовался. Но был и второй вариант. «Боевой кабинет» канцлера Папена и вице-канцлера Гугенберга – медиамагната и лидера правоконсервативной Немецкой национальной народной партии (DNVP). Подобное правительство и в самом деле стало бы «боевым» в том смысле, что электоральная база этого кабинета ограничивалась 8% избирателей DNVP. В последние дни перед 30 января печатные органы всех партий, а также сам Шлейхер, публично утверждали, что «боевой кабинет» Папена–Гугенберга, открыто противостоящий 9/10 немецкого общества, фактически даст старт Гражданской войне, потому что никто ему подчиняться не будет. Именно поэтому сам Шлейхер, который окончательно отказался от идеи с военным переворотом, получив отставку от Гинденбурга, посоветовал президенту всё же назначить канцлером Гитлера, а не Папена.

Назначение фюрера НСДАП канцлером демократические партии встретили с осуждением, но разного толка. Католики-центристы, прежде всего, были обижены, что их самих не позвали в «правый кабинет», несмотря на то, что в целом они готовы были поработать в правительстве. Социал-демократы продолжили чихвостить Гитлера как «фашистского бандита», но признавали, что в принципе из трёх отвратительных вариантов – военная диктатура, правительство Папена, правительство Гитлера – последний хотя бы не вёл в моменте напрямую к нарушению Конституции и Гражданской войне.

Призыв коммунистов к совместной всеобщей забастовке социал-демократы проигнорировали, так как, во-первых, опасались её провала в свете 6 млн. безработных (кому захочется бастовать из-за политики под угрозой потери рабочего места?), а во-вторых, допускали, что КПГ развернёт забастовку в восстание, что даст гитлеровскому правительству идеальный законный повод уничтожить всё рабочее движение в стране.

В итоге зимой/весной 1933 г. нацисты не встретили никакого организованного сопротивления своему террору и без особых проблем раздавили всю «цветущую сложность» веймарской политики.

Впоследствии Карл Ясперс в книжке «Куда идёт ФРГ» 1966 г. будет утверждать, что мантра «лишь бы не было (гражданской) войны» как минимум трижды приводила немецких демократов к поражению. Сначала они испугались её в 1848 г., сдавшись реакционерам и упустив шанс на построение либерально-буржуазной Германской империи вместо военно-бюрократической, как вышло по итогу. Затем испугались в 1918 г., оставив весь реакционный военно-бюрократический аппарат и экономическую элиту в полной неприкосновенности. И, наконец, испугались в 1933 г., когда Гитлер показался им более конституционно-приемлемым канцлером, чем перспектива военной диктатуры Шлейхера или «боевой кабинет» Папена–Гугенберга.

В итоге, до последнего цепляясь за «конституционную законность» (об этом также писал историк Генрих Август Винклер), немецкие демократы сначала получили гражданскую войну (режима против себя), а потом и войну внешнюю.

​​Правила жизни баронов Хаммерштейнов

Главнокомандующий сухопутными войсками рейхсвера в 1930 – 1934 гг. Курт фон Хаммерштейн-Экворд, которого Генрих Брюнинг назвал единственным человеком, способным остановить Гитлера, а также его семья, были слишком примечательными фигурами, чтобы рассказ о них уместился в один пост. Так что продолжим.

Современники описывали Хаммерштейна классической формулой «умный, но ленивый». Рутинную работу он ненавидел, предпочитая проводить свободное время на охоте. В истории осталась великая классификация офицеров, составленная Хаммерштейном с присущей ему высокомерной насмешкой:

«Я различаю четыре типа. Есть умные, трудолюбивые, глупые и ленивые офицеры. Обычно встречаются сочетания двух качеств. Некоторые умны и трудолюбивы – им место в Генеральном штабе. Глупые и ленивые составляют 90% любой армии и подходят для выполнения рутинных задач. Те, кто умны и ленивы, могут претендовать на самые высокие должности, потому что они обладают ясным умом и нервами для трудных решений. Но остерегайтесь глупых и трудолюбивых. На них нельзя возлагать никаких ответственных поручений, потому что они всегда сделают только хуже».

После смерти Хаммерштейна от рака в 1943 г. его семья отказалась от государственных похорон, так как в таком случае гроб был бы накрыт ненавистным флагом со свастикой, и похоронила генерала в частном порядке. Гитлер для соблюдения приличий прислал траурный венок от себя, но семья «забыла» принести его на кладбище.

Не менее интересными людьми были и семеро детей генерала. Две дочери – баронессы Мария Луиза и Хельга, были коммунистками и работали на секретную службу КПГ. Имея доступ в дом отца-главнокомандующего, они информировали СССР о текущих делах и планах рейхсвера. После конца войны баронесса Мария Луиза переехала в Восточный Берлин, вступила в правящую восточногерманскую партию СЕПГ и работала юристом в ГДР.

Зрители сериала «Вавилон–Берлин» наверняка узнают Марию Луизу в образе одной из персонажей сериала, которая появляется в 3 сезоне и тоже является дочерью консервативного генерала рейхсвера и одновременно коммунистической шпионкой.

Другая дочь – баронесса Мария Тереза, увлеклась сионизмом и после 1933 г. помогала своим многочисленным еврейским друзьям бежать из Германии в Прагу. Со своим еврейским мужем они даже на какое-то время переехали в Палестину, но затем всё равно вернулись в Германию. Впрочем, вскоре пара эмигрировала в Японию, а оттуда – после войны – в США. Её внучка (и, следовательно, правнучка генерала) стала раввином в Бостоне.

Два сына генерала – Кунрат и Людвиг, были офицерами Вермахта, которые, как и отец, активно участвовали в заговорах против Гитлера, включая самый «главный» 20 июля 1944 г. После его провала оба «растворились» и успешно скрывались от гестапо вплоть до конца войны. Пытаясь хоть как-то выйти на беглецов, нацисты арестовали вдову Хаммерштейна (которая сама была дочерью и сестрой генералов Лютвицей) и двух его младших детей и держали их в концлагерях до самого конца войны, пока Хаммерштейнов не освободили американцы.

Младший сын Франц стал известным теологом, соратником пастора Нимёллера (автора цитаты «Когда они пришли…») и организатором христианских волонтёрских организаций, работающих на сохранение памяти о жертвах национал-социализма и достижение европейского примирения.

​​3 февраля 1933 г. у нового канцлера Германии Адольфа Гитлера состоялись «смотрины» перед генералами рейхсвера.

В Веймарской республике рейхсвер позиционировал себя как беспартийное «государство в государстве», равноудалённое от всех политических сил и обеспокоенное исключительно безопасностью Рейха. В реальности дело обстояло не совсем так, и рейхсвер регулярно привлекался к политическим разборкам, например, к разгону демократического прусского правительства в июле 1932 г.

Хотя в армии были отдельные офицеры, симпатизировавшие НСДАП (вроде полковника Рейхенау или нескольких лейтенантов, которые даже организовали подпольную нацистскую ячейку – за это их судили в 1930 г. на Ульмском процессе) в целом рейхсвер относился к нацистам сдержанно. Главнокомандующий сухопутными войсками Хаммерштейн даже рассматривал вариант военного переворота, чтобы не допустить Гитлера к власти. Но, в конце концов, опасаясь Гражданской войны, военные позволили президенту Гинденбургу назначить Гитлера канцлером в правоконсервативном кабинете.

3 февраля Хаммерштейн, который только недавно собирался свергать Гитлера, пригласил нового канцлера в гости, чтобы «прояснить недопонимание». На встрече также присутствовали руководители военного министерства генералы Бломберг и Рейхенау, командующий флотом Редер и командующие всеми военными округами, всего около 25 – 30 человек.

За ужином канцлер произнёс двухчасовую речь, в которой изложил основные направления своей будущей политики. О содержании гитлеровской речи нам известно из трёх источников. Первый – это конспект, сделанный командующим штутгартским военным округом Либманом. Второй – запись, сделанная адъютантом главнокомандующего Меллентином. Наконец, третий источник связан с одной из дочерей Хаммерштейна Хельгой. Я уже писал, что баронесса была коммунистической шпионкой. Она скопировала запись, сделанную ещё одним человеком – адъютантом Редера, и передала её в Москву.

Итак, в своей речи перед генералами Гитлер заявил, что целью его внутренней политики является полное искоренение «раковой опухоли» демократии, марксизма и пацифизма. Во внешней политике – полная ревизия Версаля. Канцлер заверил генералов, что рейхсвер останется «внепартийной» структурой, его не сольют со Штурмовыми отрядами Рёма. В будущем рейхсвер развернут в Вермахт со всеобщей воинской повинностью.

Но самое главное, из-за чего «запись Либмана» осталась в истории – Гитлер сообщил генералам, что его конечной целью является захват жизненного пространства на Востоке и его беспощадная германизация.

Чем был этот пассаж? Тут стоит отметить, что среди исследователей «Третьего Рейха» существует разделение на интенционалистов и функционалистов. Первые полагают, что Гитлер изначально шёл к власти с чёткой программой действий, включая Холокост и войну на уничтожение ради расширения «Лебенсраума». С этой точки зрения, фюрер просто впервые как официальное лицо честно рассказал армейской элите, чего он хочет.

Вторые же считают, что чёткой программы действий у Гитлера не было, и его решения – включая самые чудовищные преступления – в моменте определялись ситуативными факторами, реакцией на внешние раздражители и кризисы, в конце концов, личным настроением диктатора. Согласно функционалистам, пассажи про «Лебенсраум» Гитлер произнёс скорее «ради красного словца», как смутные планы «на будущее» без цели разворачивать их в какую-то конкретную программу.

Реакцию генералов трактуют двояко. С одной стороны, никто Гитлеру не возражал. В конце концов, немецкие военные в самом деле не любили демократов, марксистов и пацифистов, мечтали о ревизии Версаля и расширении Вермахта. Но канцлера, кажется, восприняли не совсем серьёзно. Сам Гитлер впоследствии утверждал, что у него было чувство, будто он разговаривает со стеной. Один из слушателей уже после ухода канцлера процитировал Шиллера, что «речь всегда смелее дела».

Тем не менее рейхсвер никак не сопротивлялся установлению гитлеровской диктатуры, а заговоры в армейской среде стали возникать только тогда, когда «дела» фюрера стали заходить дальше самых радикальных «речей».

Летом 2017 года я запоем зачитывался историческим телеграм-каналом Егора Сенникова, и именно этот опыт я считаю определяющим в решении создать свой собственный исторический канал в сентябре того же года.

Егор через какое-то время переключился на кино, которое мне менее интересно, хотя я всё равно продолжил слушать его замечательные исторические подкасты «Синий бархат».

Ну и сейчас, спустя год перерыва, связанного с понятными причинами, канал Stuff and Docs вернулся к читателям, чему я несказанно рад, помня, какое влияние он оказал в итоге и на мою жизнь.

https://t.me/StuffandDocs/4084

Вильгельм Густлофф: человек и пароход

Вильгельм Густлофф родился на севере Германии. В армию во время Первой мировой его не взяли из-за слабых лёгких. В 1917 г. Вильгельм уехал лечиться в Швейцарию, да там и остался, устроившись на метеорологическую станцию. С начала 1920-х гг. Густлофф участвовал в деятельности различных праворадикальных групп, и в 1927 г. этот путь привёл его в НСДАП. В небольшой швейцарской ячейке партии Вильгельм быстро добился успеха, и в 1932 г. возглавил её (вместе с приписанной к ней парторганизацией крошечного Лихтенштейна).

Тут следует отметить, что членами НСДАП заграницей могли стать только граждане Германии, то есть вся деятельность Густлоффа была ограничена несколькими десятками тысяч «рейхсбюргеров», кто проживал в Швейцарии. «Местные» швейцарские нацисты и фашисты в тот период создавали десятки отдельных «фронтов», призванных бороться за власть в кантонах и на федеральном уровне. Но в итоге разобщённому «фронтовому движению», несмотря на краткий миг подъёма в 1933 г., так и не удалось нигде в Швейцарии стать хоть сколько-нибудь значимой политической силой. Но, повторюсь, Густлофф имел к этому мало отношения – он заведовал относительно узкой группой немецких эмигрантов. Впрочем, и тут нацисты ничем впечатляющим похвастаться не могли – из примерно 100 тыс. «рейхсбюргеров», проживавших в четырёхмиллионной Швейцарии, к 1936 г. в НСДАП состояли всего 5 тыс.

Ничем не примечательный и малоуспешный партийный функционер заграницей остался в истории исключительно из-за своего убийства 4 февраля 1936 г.

Убийцей стал 26-летний Давид Франкфуртер. Сын раввина из Хорватии, он изучал медицину во Франкфурте до 1933 г. После прихода нацистов к власти студент Франкфуртер продолжил обучение в швейцарском Берне. Под каток нацистских репрессий попал проживавший во Франкфурте дядя Давида, и это ещё сильнее обострило чувство несправедливости у молодого человека.

Его гнев в какой-то момент обратился на Густлоффа, который постоянно мелькал на страницах швейцарской прессы в связи со скандалами – то из-за распространения «Протоколов сионских мудрецов», то в связи с похищением агентами гестапо немецкого оппозиционера с территории Швейцарии, то из-за попыток нацистов завербовать швейцарских чиновников.

4 февраля 1936 г. Франкфуртер пришёл в Давосе на квартиру к Густлоффу и застрелил его, после чего вызвал полицию и добровольно сдался со словами: «Я стрелял, потому что я – еврей». Несмотря на волну общественного сочувствия к убийце нациста, швейцарские власти старались не провоцировать северного соседа, поэтому Франкфуртера показательно приговорили к 18 годам тюрьмы.

В «Третьем Рейхе» Густлоффа объявили мучеником национал-социализма и торжественно похоронили в его родном Шверине. В честь убитого главы швейцарской парторганизации помимо улиц назвали огромный круизный лайнер (тот самый, который будет потоплен советской подлодкой 30 января 1945 г. – по иронии судьбы в 50-летний юбилей Густлоффа) и партийный фонд, который управлял отжатой у евреев собственностью.

Однако, как ни странно, новой волны антисемитского террора в Германии после февраля 1936 г. не случилось. Рейх готовился к принятию Олимпийских игр, и погромы никак не вязались с образом дружелюбной и открытой страны. Поэтому нацистская верхушка строжайше запретила любую публичную «месть» в отношении ещё не уехавших немецких евреев. Погромная «Хрустальная ночь» и полное выдавливание евреев из немецкой экономической жизни произойдут спустя 2,5 года, уже после следующего убийства – тогда в ноябре 1938 г. Гершель Гриншпан убьёт в Париже дипломата Эрнста фом Рата (об этой истории у меня есть текст на Boosty и Patreon).

В мае 1945 г. ввиду изменившейся внешнеполитической ситуации Франкфуртер, чьих родителей в годы войны убили усташи, был помилован, освобождён и выдворен за пределы Швейцарии. Он уехал в Палестину, где сделал офицерскую карьеру в израильской армии и дожил до преклонного возраста в статусе уважаемого ветерана.

​​«Латинская Ось»

Идея, что страны с общей «латинской культурой» могли бы объединиться в военно-политический союз, витала в Европе с 1920-х гг. Тогда итальянский дуче Бенито Муссолини предлагал создать «Латинский блок» в составе Италии, Франции, Испании, Португалии и Румынии. Идея не взлетела, после чего фашистская Италия проделала долгий и извилистый путь от союзницы западных стран-победительниц в Первой мировой войне до союзницы нацистской Германии.

Идея «Латинской Оси» возродилась осенью 1940 г. Основные переговоры на этот счёт шли между Гитлером и Муссолини с одной стороны и Франко и Петеном с другой. Немцы и итальянцы надеялись, что присоединение Испании, Виши, а в перспективе и Португалии, к «Латинской Оси» подтолкнёт их к полноценному участию в войне против Великобритании (напомню, что Вишистская Франция, несмотря на отсутствие дипломатических отношений с Лондоном и регулярные боестолкновения в колониях, формально оставалась нейтральной державой, поддерживавшей в частности дипломатические отношения и с СССР, и с США). Однако Франко и Петен оказались крайне увёртливыми переговорщиками и изящно съехали с темы. «Латинская Ось» так и не состоялась.

Третью попытку создать некое подобие «Латинской Оси» предпринял в первой половине 1943 г. румынский вице-премьер и министр иностранных дел Михай Антонеску (он был однофамильцем, а не родственником румынского диктатора). После разгрома под Сталинградом Антонеску стал улучшать отношения с Италией, видя в ней естественный противовес Германии внутри Оси. По мысли румынского министра Италия должна была объединить вокруг себя всех второстепенных союзников Рейха – прежде всего, Румынию, Венгрию и Финляндию. Союз четырёх держав порвал бы с Германией, помирился с западными Союзниками и продолжил войну с Советским Союзом. Инициативу Антонеску поддержал его итальянский коллега – граф Галеаццо Чиано. Однако идею похоронил сам дуче. Муссолини, который к тому моменту окончательно «скис», решил до конца держаться союза с Гитлером и отказался от предложений возглавить сепаратную Ось.

Кончилось всё для всех плохо. Чиано в январе 1944 г. расстреляли фашисты за то, что тот голосовал в Большом фашистском совете за отстранение дуче от должности. Муссолини расстреляли антифашисты в конце войны. Антонеску вместе с его начальником-однофамильцем расстреляли коммунисты в июне 1946 г.