В немецком языке слово «Кёпеникиада» означает ситуацию, когда некто выдаёт себя за того, кем он в реальности не является.
История «капитана из Кёпеника» произвела такой резонанс, что театры стали ставить спектакли, а режиссёры снимать фильмы об этом сюжете едва ли не сразу после первых публикаций в газетах. С тех пор эта история обыгрывалась десятки раз.
Самым известным литературным переложением этого сюжета стала пьеса Карла Цукмайера, опубликованная в 1931 г. Цукмайер намеренно переработал реальную историю с целью создать социально-критическое произведение. Он сильно облагородил уголовника Фогта и принял за основу его версию, будто вся авантюра была затеяна исключительно с целью завладеть шаблоном загранпаспорта, а не ради наживы.
Мундир в пьесе Фогт не сшил самостоятельно, а выкупил у старьёвщика в переходе. В свою очередь, у этого мундира была собственная история. Он последовательно переходил от одного владельца к другому, и благодаря этому Цукмайер смог показать галерею архетипов вильгельминовской эпохи в Германии – напыщенный помещик-юнкер, «прогрессивный» либеральный бургомистр (по факту такой же «винтик» авторитарной системы с соответствующим мировоззрением) и певичка, чей богатый еврейский отец подсел на господряды для прусской гвардии.
Пьесу Цукмайера несколько раз экранизировали. На юутбе можно посмотреть западногерманский фильм 1956 г. на немецком языке, но с русскими субтитрами.
https://youtu.be/oH8MG-luGpY
История «капитана из Кёпеника» произвела такой резонанс, что театры стали ставить спектакли, а режиссёры снимать фильмы об этом сюжете едва ли не сразу после первых публикаций в газетах. С тех пор эта история обыгрывалась десятки раз.
Самым известным литературным переложением этого сюжета стала пьеса Карла Цукмайера, опубликованная в 1931 г. Цукмайер намеренно переработал реальную историю с целью создать социально-критическое произведение. Он сильно облагородил уголовника Фогта и принял за основу его версию, будто вся авантюра была затеяна исключительно с целью завладеть шаблоном загранпаспорта, а не ради наживы.
Мундир в пьесе Фогт не сшил самостоятельно, а выкупил у старьёвщика в переходе. В свою очередь, у этого мундира была собственная история. Он последовательно переходил от одного владельца к другому, и благодаря этому Цукмайер смог показать галерею архетипов вильгельминовской эпохи в Германии – напыщенный помещик-юнкер, «прогрессивный» либеральный бургомистр (по факту такой же «винтик» авторитарной системы с соответствующим мировоззрением) и певичка, чей богатый еврейский отец подсел на господряды для прусской гвардии.
Пьесу Цукмайера несколько раз экранизировали. На юутбе можно посмотреть западногерманский фильм 1956 г. на немецком языке, но с русскими субтитрами.
https://youtu.be/oH8MG-luGpY
YouTube
Капитан из Кёпеника.
Старая фээргэвская фильма.
Кепеник сейчас это такой район Берлина. Кажется. А 100 лет назад это был отдельный городок. Кажется.
Эта потрясающая история случилась на самом деле в 1906 году. Хохотала вся Германия. А кайзер Вильгельм сказал про Вильгельма Фогта…
Кепеник сейчас это такой район Берлина. Кажется. А 100 лет назад это был отдельный городок. Кажется.
Эта потрясающая история случилась на самом деле в 1906 году. Хохотала вся Германия. А кайзер Вильгельм сказал про Вильгельма Фогта…
Первый геноцид XX века
К началу XX в. Германская колониальная империя включала в себя Тоголенд, Камерун, Восточную и Юго-Западную Африку, острова Новой Гвинеи и Самоа в Тихом океане, а также китайский порт Циндао.
Среди всех вышеназванных колоний только Юго-Западная Африка подходила по размеру и климату для массовой колонизации немецкими поселенцами. Проблема заключалась в том, что на этих землях уже кочевали скотоводческие народы гереро и нама (последних колонизаторы прозвали «готтентотами»).
До прихода немцев эти народы десятилетиями резали друг друга, поэтому изначально гереро даже с радостью встретили колонизаторов, чтобы с их помощью одолеть нама. Однако немцы оказались настолько бестолковыми управленцами и так жадно отжимали у африканцев их земли, что в январе 1904 г. гереро восстали против своих недавних союзников. Они вырезали около 150 мужчин-поселенцев, а вот женщин, детей и миссионеров уже христианизированные к тому времени гереро в основном не трогали.
Немецкий командующий хотел договориться с восставшими «по-хорошему», но за эти намерения его сняли с должности и прислали замену в лице генерала Лотара фон Троты. Новый командующий не собирался ни с кем договариваться. В августе он окружил главные силы гереро и расстрелял их из пушек и пулемётов. Африканцы вырвались из окружения и ушли в сторону пустыни. Тогда Трота оцепил пустыню кордонами, взял под контроль все колодцы в округе и тем самым обрёк гереро на верную смерть. Его жестокие действия раскритиковали даже в самой Германии. Вскоре кайзер разрешил гереро вернуться в родные места, но для десятков тысяч из них было уже слишком поздно.
Увидев, что немцы творят с гереро, ошалели даже давние противники последних из народа нама. Тогда они тоже восстали против колониальных властей. Немцам пришлось подавлять очаги сопротивления вплоть до 1908 г.
Всё гражданское население гереро и нама, включая женщин, детей и стариков, было согнано в трудовые концлагеря. Заключённых сдавали в аренду частным компаниям, которые использовали их на строительных работах. Немцы вывезли в Германию несколько сотен черепов погибших, где на их основе антропологи разрабатывали расовые теории о превосходстве белой расы над чёрной. Концлагеря действовали до 1908 г., когда их, наконец, закрыли, а выживших заключённых выпустили на свободу.
К 1908 г. численность гереро сократилась с 80 тыс. до 15 тыс. человек (на 80%), а численность нама – с 20 тыс. до 10 тыс. (на 50%).
Схожая бестолковая политика привела к восстанию против немцев и в Восточной Африке, где у местных жителей также отжимали землю, а их самих насильно сгоняли работать на хлопковые плантации. В ходе подавления восстания Маджи-Маджи в 1905 – 1907 гг. немцы убили или уморили голодом ещё несколько сотен тысяч человек.
Германия лишилась своих африканских владений в ходе Первой мировой войны. Юго-Западная Африка стала подмандатной территорией Южно-Африканского Союза и управлялась им вплоть до 1990 г., когда после многолетней Войны за независимость этой территории, именуемой теперь Намибией, была предоставлена независимость.
В Намибии до сих пор проживают до 30 тыс. потомков немецких колонистов – они составляют примерно треть всех белых в государстве с общей численностью населения в 2,5 млн. человек. Немецким фермерам до сих пор принадлежит значительная часть лучших земель в стране.
До 1990-х гг. одна из главных магистралей столицы Виндхука была названа в честь первого немецкого губернатора – Эрнста Генриха Геринга, отца соратника Гитлера. После подавления восстания гереро и нама в местных городах были установлены памятники в честь немецких солдат и колонистов. Много лет они продолжали стоять и в независимой Намибии. Некоторые из них, в конце концов, убрали, но кое-какие возвышаются до сих пор.
Между Намибией и Германией долгие годы шли переговоры о выплате репараций за геноцид начала XX в. В итоге в 2021 г. немцы согласились инвестировать в Намибию 1,1 млрд. евро.
О тяжёлом колониальном прошлом Намибии слушайте меня завтра в гостях у Николая Росова в 15:15 по мск:
https://www.youtube.com/watch?v=BIN8wi0R3jo
К началу XX в. Германская колониальная империя включала в себя Тоголенд, Камерун, Восточную и Юго-Западную Африку, острова Новой Гвинеи и Самоа в Тихом океане, а также китайский порт Циндао.
Среди всех вышеназванных колоний только Юго-Западная Африка подходила по размеру и климату для массовой колонизации немецкими поселенцами. Проблема заключалась в том, что на этих землях уже кочевали скотоводческие народы гереро и нама (последних колонизаторы прозвали «готтентотами»).
До прихода немцев эти народы десятилетиями резали друг друга, поэтому изначально гереро даже с радостью встретили колонизаторов, чтобы с их помощью одолеть нама. Однако немцы оказались настолько бестолковыми управленцами и так жадно отжимали у африканцев их земли, что в январе 1904 г. гереро восстали против своих недавних союзников. Они вырезали около 150 мужчин-поселенцев, а вот женщин, детей и миссионеров уже христианизированные к тому времени гереро в основном не трогали.
Немецкий командующий хотел договориться с восставшими «по-хорошему», но за эти намерения его сняли с должности и прислали замену в лице генерала Лотара фон Троты. Новый командующий не собирался ни с кем договариваться. В августе он окружил главные силы гереро и расстрелял их из пушек и пулемётов. Африканцы вырвались из окружения и ушли в сторону пустыни. Тогда Трота оцепил пустыню кордонами, взял под контроль все колодцы в округе и тем самым обрёк гереро на верную смерть. Его жестокие действия раскритиковали даже в самой Германии. Вскоре кайзер разрешил гереро вернуться в родные места, но для десятков тысяч из них было уже слишком поздно.
Увидев, что немцы творят с гереро, ошалели даже давние противники последних из народа нама. Тогда они тоже восстали против колониальных властей. Немцам пришлось подавлять очаги сопротивления вплоть до 1908 г.
Всё гражданское население гереро и нама, включая женщин, детей и стариков, было согнано в трудовые концлагеря. Заключённых сдавали в аренду частным компаниям, которые использовали их на строительных работах. Немцы вывезли в Германию несколько сотен черепов погибших, где на их основе антропологи разрабатывали расовые теории о превосходстве белой расы над чёрной. Концлагеря действовали до 1908 г., когда их, наконец, закрыли, а выживших заключённых выпустили на свободу.
К 1908 г. численность гереро сократилась с 80 тыс. до 15 тыс. человек (на 80%), а численность нама – с 20 тыс. до 10 тыс. (на 50%).
Схожая бестолковая политика привела к восстанию против немцев и в Восточной Африке, где у местных жителей также отжимали землю, а их самих насильно сгоняли работать на хлопковые плантации. В ходе подавления восстания Маджи-Маджи в 1905 – 1907 гг. немцы убили или уморили голодом ещё несколько сотен тысяч человек.
Германия лишилась своих африканских владений в ходе Первой мировой войны. Юго-Западная Африка стала подмандатной территорией Южно-Африканского Союза и управлялась им вплоть до 1990 г., когда после многолетней Войны за независимость этой территории, именуемой теперь Намибией, была предоставлена независимость.
В Намибии до сих пор проживают до 30 тыс. потомков немецких колонистов – они составляют примерно треть всех белых в государстве с общей численностью населения в 2,5 млн. человек. Немецким фермерам до сих пор принадлежит значительная часть лучших земель в стране.
До 1990-х гг. одна из главных магистралей столицы Виндхука была названа в честь первого немецкого губернатора – Эрнста Генриха Геринга, отца соратника Гитлера. После подавления восстания гереро и нама в местных городах были установлены памятники в честь немецких солдат и колонистов. Много лет они продолжали стоять и в независимой Намибии. Некоторые из них, в конце концов, убрали, но кое-какие возвышаются до сих пор.
Между Намибией и Германией долгие годы шли переговоры о выплате репараций за геноцид начала XX в. В итоге в 2021 г. немцы согласились инвестировать в Намибию 1,1 млрд. евро.
О тяжёлом колониальном прошлом Намибии слушайте меня завтра в гостях у Николая Росова в 15:15 по мск:
https://www.youtube.com/watch?v=BIN8wi0R3jo
Рейнская народная республика
Рейнские земли ещё с XVII в. являлись спорной территорией между Францией и Священной Римской империей. В годы Революционных войн в конце XVIII в. левый берег Рейна был аннексирован Первой французской республикой.
После поражения Бонапарта эти территории были включены в состав Пруссии в качестве её «Рейнской провинции». Прусское правительство оставило в силе Гражданский кодекс Наполеона, но это не прибавило ему любви со стороны новых подданных. Местные католики всегда с подозрением относились к протестантской столице и считали себя «пруссаками поневоле» – «Musspreußen».
В годы Промышленной революции Рейнская провинция благодаря богатым залежам угля и железа стала индустриальным сердцем Германии и главным локомотивом её экономики.
После Первой мировой войны державы Антанты оккупировали левобережье Рейна. Однако при разработке Версальского договора между недавними союзниками развернулись дипломатические баталии о будущем региона. Франция выступала за то, чтобы здесь были созданы маленькие независимые государства под её протекторатом. Они бы стали «буфером» между Францией и Бенилюксом с одной стороны и остальной Германией с другой. Напротив, Великобритания и США отстаивали территориальную целостность Рейха. Единая Германия была им нужна как для противодействия французской гегемонии в Европе, так и для сдерживания большевизма на Востоке.
Франция заручилась поддержкой со стороны некоторых политиков, чиновников и журналистов, хотя абсолютное большинство населения Рейна всё-таки выступали против сепаратизма. Кроме того, существовало умеренное крыло автономистов. Их лидером являлся мэр Кёльна Конрад Аденауэр. Он считал, что Рейнская провинция должна выйти из Пруссии и стать отдельным государством в составе Германии.
Сепаратисты впервые попытались провозгласить независимость Рейна в июне 1919 г. Однако тогда британцы и американцы всё-таки дипломатически передавили французов. На Германию были наложены репарации, союзные войска продолжали оккупировать левобережье Рейна, но Рейнская область всё-таки осталась в составе Рейха. Тем не менее сепаратисты никуда не делись – французы продолжали их финансировать и защищать от преследований со стороны центральных немецких властей.
«Спящие агенты» проснулись в 1923 г., когда Франция и Бельгия оккупировали Рурскую область под предлогом того, что Германия не платила репарации в срок. Хотя большинство населения продолжали выступать против сепаратизма, идея о сецессии стала чуть более популярной из-за гиперинфляции в Рейхе.
С середины октября вооружённые отряды сепаратистов стали захватывать правительственные здания по всей провинции. На первых порах им оказывали поддержку подразделения французской и бельгийской армии. Однако абсолютное большинство местных полицейских, чиновников и простых граждан сохранили лояльность Берлину. Оказавшись в изоляции, сепаратисты не могли ничем управлять. Вскоре среди них начались собственные дрязги. Французское командование отозвало свою поддержку, и сепаратисты оказались без средств к существованию. Их вооружённые отряды превратились в банды грабителей, которые рыскали по округе до середины ноября, когда их окончательно разогнали местные крестьяне.
Схожая история произошла в соседнем Пфальце, который тогда являлся анклавом в составе Баварии. При французской поддержке там тоже провозгласили независимую республику. Однако в январе 1924 г. правые радикалы из фрайкоров в ходе вооружённого нападения перестреляли лидеров сепаратистов. В феврале полтора десятка сторонников пфальцской независимости были заживо сожжены в здании окружной администрации в городе Пирмазенс, когда его штурмовала толпа немецких националистов.
Выжившие лидеры рейнских сепаратистов сбежали во Францию, и больше попыток отделить Рейн от Германии никто не предпринимал.
Тем не менее уже после Второй мировой войны западные Союзники фактически осуществили программу Аденауэра – Пруссия была упразднена, а на месте её Рейнской провинции возникли федеральные земли в составе единой Германии – Северный Рейн-Вестфалия, Рейнланд-Пфальц и Саар.
Рейнские земли ещё с XVII в. являлись спорной территорией между Францией и Священной Римской империей. В годы Революционных войн в конце XVIII в. левый берег Рейна был аннексирован Первой французской республикой.
После поражения Бонапарта эти территории были включены в состав Пруссии в качестве её «Рейнской провинции». Прусское правительство оставило в силе Гражданский кодекс Наполеона, но это не прибавило ему любви со стороны новых подданных. Местные католики всегда с подозрением относились к протестантской столице и считали себя «пруссаками поневоле» – «Musspreußen».
В годы Промышленной революции Рейнская провинция благодаря богатым залежам угля и железа стала индустриальным сердцем Германии и главным локомотивом её экономики.
После Первой мировой войны державы Антанты оккупировали левобережье Рейна. Однако при разработке Версальского договора между недавними союзниками развернулись дипломатические баталии о будущем региона. Франция выступала за то, чтобы здесь были созданы маленькие независимые государства под её протекторатом. Они бы стали «буфером» между Францией и Бенилюксом с одной стороны и остальной Германией с другой. Напротив, Великобритания и США отстаивали территориальную целостность Рейха. Единая Германия была им нужна как для противодействия французской гегемонии в Европе, так и для сдерживания большевизма на Востоке.
Франция заручилась поддержкой со стороны некоторых политиков, чиновников и журналистов, хотя абсолютное большинство населения Рейна всё-таки выступали против сепаратизма. Кроме того, существовало умеренное крыло автономистов. Их лидером являлся мэр Кёльна Конрад Аденауэр. Он считал, что Рейнская провинция должна выйти из Пруссии и стать отдельным государством в составе Германии.
Сепаратисты впервые попытались провозгласить независимость Рейна в июне 1919 г. Однако тогда британцы и американцы всё-таки дипломатически передавили французов. На Германию были наложены репарации, союзные войска продолжали оккупировать левобережье Рейна, но Рейнская область всё-таки осталась в составе Рейха. Тем не менее сепаратисты никуда не делись – французы продолжали их финансировать и защищать от преследований со стороны центральных немецких властей.
«Спящие агенты» проснулись в 1923 г., когда Франция и Бельгия оккупировали Рурскую область под предлогом того, что Германия не платила репарации в срок. Хотя большинство населения продолжали выступать против сепаратизма, идея о сецессии стала чуть более популярной из-за гиперинфляции в Рейхе.
С середины октября вооружённые отряды сепаратистов стали захватывать правительственные здания по всей провинции. На первых порах им оказывали поддержку подразделения французской и бельгийской армии. Однако абсолютное большинство местных полицейских, чиновников и простых граждан сохранили лояльность Берлину. Оказавшись в изоляции, сепаратисты не могли ничем управлять. Вскоре среди них начались собственные дрязги. Французское командование отозвало свою поддержку, и сепаратисты оказались без средств к существованию. Их вооружённые отряды превратились в банды грабителей, которые рыскали по округе до середины ноября, когда их окончательно разогнали местные крестьяне.
Схожая история произошла в соседнем Пфальце, который тогда являлся анклавом в составе Баварии. При французской поддержке там тоже провозгласили независимую республику. Однако в январе 1924 г. правые радикалы из фрайкоров в ходе вооружённого нападения перестреляли лидеров сепаратистов. В феврале полтора десятка сторонников пфальцской независимости были заживо сожжены в здании окружной администрации в городе Пирмазенс, когда его штурмовала толпа немецких националистов.
Выжившие лидеры рейнских сепаратистов сбежали во Францию, и больше попыток отделить Рейн от Германии никто не предпринимал.
Тем не менее уже после Второй мировой войны западные Союзники фактически осуществили программу Аденауэра – Пруссия была упразднена, а на месте её Рейнской провинции возникли федеральные земли в составе единой Германии – Северный Рейн-Вестфалия, Рейнланд-Пфальц и Саар.
Чёрные пруссаки
В XIX в. территория нынешнего Судана формально входила в состав Египта, который в свою очередь формально подчинялся власти османских султанов. В Судане регулярно происходили восстания против египетской администрации. После того, как в 1830-х гг. египтяне подавили очередное восстание, они увезли с собой малолетнего сына убитого нубийского шейха.
В 1843 г. в Каир в рамках своего восточного турне прибыл принц Альбрехт Прусский – младший брат прусского короля Фридриха Вильгельма IV и будущего кайзера Вильгельма I. Наместник Египта Мухаммед Али подарил дорогому гостю маленького чёрного мальчика. Альбрехт дал ему имя Сабак эль Шер в честь единственной фразы на арабском, которую запомнил – «Доброе утро» («Сабах аль хейр»). Ребёнок стал лакеем принца, навсегда покинул Египет и после вояжа по Леванту прибыл в Берлин. Здесь он продолжил свою службу, дослужившись до камердинера и получив образование на немецком языке. В возрасте примерно 16 лет Сабак эль Шер был крещён под двойным именем Август Альбрехт.
В начале 1860-х гг. чёрный слуга сопровождал своего хозяина на Кавказе, когда тот совершал ознакомительную поездку по владениям своего племянника Александра II. Здесь он даже принимал участие в стычках с черкесами. Через несколько лет Сабак эль Шер принял непосредственное участие в войнах за объединение Германии против Дании, Австрии и Франции. За последнюю он даже получил Железный крест.
Принц Альбрехт Прусский скончался в 1872 г., и чёрный камердинер перешёл по наследству его сыну – следующему принцу Альбрехту. Тот сделал Сабак эль Шера ответственным за всё серебро, фарфор, стекло и сервизы, принадлежавшие этой линии Гогенцоллернов. На этом посту Сабак эль Шер прослужил ещё несколько лет, после чего вышел в отставку в статусе полноправного и уважаемого в обществе прусского подданного. Он умер от рака в возрасте примерно 50 лет в 1885 г.
Август Альбрехт Сабак эль Шер был женат на дочери богатого берлинского торговца тканями. У пары родились двое детей – мальчик и девочка. Густав Сабак эль Шер стал прусским военным музыкантом и несколько десятилетий служил в полковых оркестрах. После выхода в отставку он продолжил работать капельмейстером уже в гражданских оркестрах, а когда появилось радио стал участвовать в радиопостановках.
Густав как и отец был женат на белой немке. Влюблённая пара была изображена художником Эмилем Дёрстлингом на картине 1890 г. «Прусское любовное счастье».
В 1920-х гг. супруги владели рестораном недалеко от Берлина, который пришлось закрыть после прихода нацистов к власти. 66-летний Густав Сабак эль Шер умер осенью 1934 г. Соболезнования его вдове в числе прочих направил изгнанный кайзер Вильгельм II, а также члены правоконсервативной военизированной организации «Стальной шлем», любившие собираться в их ресторане. Супруга пережила своего мужа всего на несколько месяцев.
Их сын Хорст служил медиком в Вермахте и погиб на Восточном фронте в 1943 г. Второй сын Герберт пережил войну. Также войну пережили потомки родоначальника династии по линии его дочери. Представители семьи Сабак эль Шеров живут и здравствуют в Германии до сих пор.
В XIX в. территория нынешнего Судана формально входила в состав Египта, который в свою очередь формально подчинялся власти османских султанов. В Судане регулярно происходили восстания против египетской администрации. После того, как в 1830-х гг. египтяне подавили очередное восстание, они увезли с собой малолетнего сына убитого нубийского шейха.
В 1843 г. в Каир в рамках своего восточного турне прибыл принц Альбрехт Прусский – младший брат прусского короля Фридриха Вильгельма IV и будущего кайзера Вильгельма I. Наместник Египта Мухаммед Али подарил дорогому гостю маленького чёрного мальчика. Альбрехт дал ему имя Сабак эль Шер в честь единственной фразы на арабском, которую запомнил – «Доброе утро» («Сабах аль хейр»). Ребёнок стал лакеем принца, навсегда покинул Египет и после вояжа по Леванту прибыл в Берлин. Здесь он продолжил свою службу, дослужившись до камердинера и получив образование на немецком языке. В возрасте примерно 16 лет Сабак эль Шер был крещён под двойным именем Август Альбрехт.
В начале 1860-х гг. чёрный слуга сопровождал своего хозяина на Кавказе, когда тот совершал ознакомительную поездку по владениям своего племянника Александра II. Здесь он даже принимал участие в стычках с черкесами. Через несколько лет Сабак эль Шер принял непосредственное участие в войнах за объединение Германии против Дании, Австрии и Франции. За последнюю он даже получил Железный крест.
Принц Альбрехт Прусский скончался в 1872 г., и чёрный камердинер перешёл по наследству его сыну – следующему принцу Альбрехту. Тот сделал Сабак эль Шера ответственным за всё серебро, фарфор, стекло и сервизы, принадлежавшие этой линии Гогенцоллернов. На этом посту Сабак эль Шер прослужил ещё несколько лет, после чего вышел в отставку в статусе полноправного и уважаемого в обществе прусского подданного. Он умер от рака в возрасте примерно 50 лет в 1885 г.
Август Альбрехт Сабак эль Шер был женат на дочери богатого берлинского торговца тканями. У пары родились двое детей – мальчик и девочка. Густав Сабак эль Шер стал прусским военным музыкантом и несколько десятилетий служил в полковых оркестрах. После выхода в отставку он продолжил работать капельмейстером уже в гражданских оркестрах, а когда появилось радио стал участвовать в радиопостановках.
Густав как и отец был женат на белой немке. Влюблённая пара была изображена художником Эмилем Дёрстлингом на картине 1890 г. «Прусское любовное счастье».
В 1920-х гг. супруги владели рестораном недалеко от Берлина, который пришлось закрыть после прихода нацистов к власти. 66-летний Густав Сабак эль Шер умер осенью 1934 г. Соболезнования его вдове в числе прочих направил изгнанный кайзер Вильгельм II, а также члены правоконсервативной военизированной организации «Стальной шлем», любившие собираться в их ресторане. Супруга пережила своего мужа всего на несколько месяцев.
Их сын Хорст служил медиком в Вермахте и погиб на Восточном фронте в 1943 г. Второй сын Герберт пережил войну. Также войну пережили потомки родоначальника династии по линии его дочери. Представители семьи Сабак эль Шеров живут и здравствуют в Германии до сих пор.
Один из первых афронемцев Густав Сабак эль Шер в полковом мундире 1-го восточно-прусского гренадерского полка «Кронпринц», который дислоцировался в Кёнигсберге, 1908 г.
Как Венгрия едва не вернула короля
Карл I, который правил с 1916 по 1918 гг., был последним императором Австрии из династии Габсбургов. В Богемии он носил тронное имя Карел III, а в Венгрии – Карой IV.
Молодого 31-летнего монарха свергли со всех его престолов в ноябре 1918 г. При этом Карл формально не отрекался, а всего лишь «самоустранился от участия в государственных делах». Вскоре бывший император с семьёй отправился в изгнание в Швейцарию, откуда стал пристально следить за событиями, развернувшимися в его бывших владениях.
Наиболее драматичная судьба после революции постигла Венгрию. Либерально-демократическое правительство, которое пришло к власти осенью 1918 г., не справилось с кризисом, охватившим все сферы государственной жизни, и уже в марте 1919 г. здесь была провозглашена Венгерская Советская республика. Но и её через несколько месяцев разгромили румынские интервенты. Формально в стране была восстановлена монархия, а последний главнокомандующий императорским военно-морским флотом адмирал Миклош Хорти был избран регентом. Тем не менее он не спешил призывать Карла обратно.
В июне 1920 г. Венгрии пришлось подписать Трианонский мирный договор, который закрепил потерю 3/4 территории и 2/3 населения. Румыния, Чехословакия и Югославия как главные бенефициары раздела создали «Малую Антанту» с целью не допустить венгерского реваншизма. Для них возвращение Габсбурга на престол означало бы попытку пересмотреть итоги Трианона, поэтому «Малая Антанта» была готова на всё, лишь бы не допустить венгерской Реставрации.
Однако Карл не обращал на это внимания. Он вёл какие-то мутные переговоры с французами и верил, будто Франция выступит на его стороне. На Пасху 1921 г. бывший король тайно прибыл в Будапешт, чтобы лично потребовать у регента вернуть власть. Однако Хорти упёрся, а «Малая Антанта» подтвердила свою готовность скорее вторгнуться в Венгрию, чем позволить Габсбургу снова занять престол. Раздосадованному Карлу пришлось вернуться обратно в Швейцарию.
Но мечту о Реставрации он не оставил. Только теперь бывший король был готов вернуть трон силой. Вскоре у него появилась и армия. Хорти стал разоружать и распускать ультраправые отряды венгерских фрайкоров, которые расплодились в 1919 – 1920 гг. и на первых порах помогали регенту укреплять его власть. Но Хорти взял курс на стабилизацию, и вооружённая вольница фрайкоров стала ему мешать. Карлу удалось переманить их на свою сторону.
21 октября 1921 г. бывший король и его жена Цита неожиданно даже для большинства собственных сторонников перелетели из Швейцарии в Венгрию на самолёте. Став во главе верных войск, Карл медленно направился в сторону Будапешта, попутно принимая присягу от чиновников, военных и местного населения. Солдатам и офицерам сообщили, будто в столице поднят коммунистический мятеж, и Хорти сам призвал короля на помощь.
Тем временем в Будапеште отошли от первоначального шока и благодаря медлительности Карла успели наскрести какое-то количество ополченцев для защиты столицы. Им в свою очередь сообщили, будто армия Карла на самом деле состоит не из венгров, а из немецких и чешских наёмников. «Малая Антанта», а также великие державы ещё раз подтвердили, что не собираются терпеть Реставрацию Габсбургов и готовы вторгнуться в Венгрию, лишь бы не допустить её.
23 октября в пригороде Будапешта произошла вооружённая стычка между войсками хортистов и легитимистов. Несколько десятков человек погибли, но хортисты удержали свои позиции. Это сражение показало, что Хорти готов драться за власть, тогда как Карл, наоборот, сник – он рассчитывал на триумфальный марш без единого выстрела и не был готов к Реставрации ценой Гражданской войны.
В итоге Карл сдался и приказал своим сторонникам сложить оружие. Через несколько дней парламент большинством голосов лишил Габсбургов прав на венгерскую корону.
Союзники отправили бывшего короля в ссылку на атлантический остров Мадейра, где он умер уже в апреле 1922 г. в возрасте 34 лет. Хорти же оставался регентом Венгрии вплоть до октября 1944 г., когда его свергли нацисты.
Карл I, который правил с 1916 по 1918 гг., был последним императором Австрии из династии Габсбургов. В Богемии он носил тронное имя Карел III, а в Венгрии – Карой IV.
Молодого 31-летнего монарха свергли со всех его престолов в ноябре 1918 г. При этом Карл формально не отрекался, а всего лишь «самоустранился от участия в государственных делах». Вскоре бывший император с семьёй отправился в изгнание в Швейцарию, откуда стал пристально следить за событиями, развернувшимися в его бывших владениях.
Наиболее драматичная судьба после революции постигла Венгрию. Либерально-демократическое правительство, которое пришло к власти осенью 1918 г., не справилось с кризисом, охватившим все сферы государственной жизни, и уже в марте 1919 г. здесь была провозглашена Венгерская Советская республика. Но и её через несколько месяцев разгромили румынские интервенты. Формально в стране была восстановлена монархия, а последний главнокомандующий императорским военно-морским флотом адмирал Миклош Хорти был избран регентом. Тем не менее он не спешил призывать Карла обратно.
В июне 1920 г. Венгрии пришлось подписать Трианонский мирный договор, который закрепил потерю 3/4 территории и 2/3 населения. Румыния, Чехословакия и Югославия как главные бенефициары раздела создали «Малую Антанту» с целью не допустить венгерского реваншизма. Для них возвращение Габсбурга на престол означало бы попытку пересмотреть итоги Трианона, поэтому «Малая Антанта» была готова на всё, лишь бы не допустить венгерской Реставрации.
Однако Карл не обращал на это внимания. Он вёл какие-то мутные переговоры с французами и верил, будто Франция выступит на его стороне. На Пасху 1921 г. бывший король тайно прибыл в Будапешт, чтобы лично потребовать у регента вернуть власть. Однако Хорти упёрся, а «Малая Антанта» подтвердила свою готовность скорее вторгнуться в Венгрию, чем позволить Габсбургу снова занять престол. Раздосадованному Карлу пришлось вернуться обратно в Швейцарию.
Но мечту о Реставрации он не оставил. Только теперь бывший король был готов вернуть трон силой. Вскоре у него появилась и армия. Хорти стал разоружать и распускать ультраправые отряды венгерских фрайкоров, которые расплодились в 1919 – 1920 гг. и на первых порах помогали регенту укреплять его власть. Но Хорти взял курс на стабилизацию, и вооружённая вольница фрайкоров стала ему мешать. Карлу удалось переманить их на свою сторону.
21 октября 1921 г. бывший король и его жена Цита неожиданно даже для большинства собственных сторонников перелетели из Швейцарии в Венгрию на самолёте. Став во главе верных войск, Карл медленно направился в сторону Будапешта, попутно принимая присягу от чиновников, военных и местного населения. Солдатам и офицерам сообщили, будто в столице поднят коммунистический мятеж, и Хорти сам призвал короля на помощь.
Тем временем в Будапеште отошли от первоначального шока и благодаря медлительности Карла успели наскрести какое-то количество ополченцев для защиты столицы. Им в свою очередь сообщили, будто армия Карла на самом деле состоит не из венгров, а из немецких и чешских наёмников. «Малая Антанта», а также великие державы ещё раз подтвердили, что не собираются терпеть Реставрацию Габсбургов и готовы вторгнуться в Венгрию, лишь бы не допустить её.
23 октября в пригороде Будапешта произошла вооружённая стычка между войсками хортистов и легитимистов. Несколько десятков человек погибли, но хортисты удержали свои позиции. Это сражение показало, что Хорти готов драться за власть, тогда как Карл, наоборот, сник – он рассчитывал на триумфальный марш без единого выстрела и не был готов к Реставрации ценой Гражданской войны.
В итоге Карл сдался и приказал своим сторонникам сложить оружие. Через несколько дней парламент большинством голосов лишил Габсбургов прав на венгерскую корону.
Союзники отправили бывшего короля в ссылку на атлантический остров Мадейра, где он умер уже в апреле 1922 г. в возрасте 34 лет. Хорти же оставался регентом Венгрии вплоть до октября 1944 г., когда его свергли нацисты.
Египетская империя XIX в.
Мы все знаем об Османской империи как о величайшей империи, которой в эпоху Модерности принадлежала большая часть Ближнего Востока. Однако те, кто играл в игры серии Victoria, прекрасно знают, что в XIX в. существовала ещё одна великая империя, которая бросила вызов Османам и на какой-то срок овладела значительной частью ближневосточного региона. Речь идёт об Египте.
Формально Египет был завоёван османами в 1517 г. Однако в реальности внутреннее управление новым эялетом осталось в руках у старой мамлюкской элиты, которая правила им ещё с середины XIII в.
Так продолжалось до конца XVIII в., когда сюда пришёл Наполеон. Французам не удалось закрепиться в Египте, но они разломали многовековую систему властных отношений. Фактически в стране началась «война всех против всех» – французов, англичан, османов и мамлюков.
Победителем из этого хаоса вышел Мухаммед Али – албанский военачальник, которого Порта изначально отправила в Египет сражаться с французами и давить непокорных мамлюков. После того как французы были изгнаны, он вырезал всех мамлюков, сверг османского губернатора, отбился от англичан и сам стал наместником Египта. Согласно османскому принципу управления, если человек смог захватить власть в регионе и удержал её, то Порта признаёт свершившийся факт. Так Мухаммед Али стал вассалом султана с титулом «вали» Египта.
В покорённой стране вали приступил к широкомасштабной модернизации и вестернизации. Вся земля была национализирована, создан бюрократический аппарат, введена рекрутская повинность, строились дороги, каналы, больницы и школы, студентов стали отправлять на учёбу в Европу. Все эти реформы оплачивались за счёт государственной монополии на торговлю и адских налогов с бесправных крестьян.
Создав при участии французских офицеров армию и флот по европейскому образцу, Мухаммед Али приступил к полномасштабным завоеваниям. Сначала был захвачен Аравийский полуостров со Священными городами Меккой и Мединой. Египетские войска тогда уничтожили Первое ваххабитское государство во главе с Саудовской династией. Затем был покорён Судан. По призыву султана египтяне отправились подавлять Греческое восстание, и лишь вмешательство европейских держав спасло тогда греков. Впрочем, Крит остался под контролем Египта.
В 1831 г. Мухаммед Али восстал против султана и разгромил османскую армию в битве при Конье в южной Анатолии. Под власть Египта перешёл весь Левант. Только вмешательство великих держав заставило египтян остановиться. Именно на фоне того кризиса русские войска единственный раз в истории вошли в Константинополь и установили контроль над черноморскими Проливами – чтобы как союзники султана защищать его от Египта.
В 1839 г. Мухаммед Али во второй раз восстал против Османов с целью окончательно стать самостоятельным правителем. Однако крах Османской империи не входил в планы европейских держав. Они согласились на британскую военную интервенцию, и в 1840 г. Royal Navy вынудил египтян капитулировать. Мухаммед Али потерял все свои завоевания кроме Судана, но хотя бы остался наместником Египта.
Потомки Мухаммеда Али правили Египтом ещё сто лет после его смерти. Они расширили египетские владения в Судане, а также попытались покорить Эфиопию и Сомали, но безуспешно. Широкомасштабная программа модернизации в итоге привела к банкротству, и в 1882 г. страна была оккупирована британцами, хотя формально Египет оставался в вассальной зависимости от Османской империи до 1914 г.
В годы Первой мировой войны Великобритания объявила о своём протекторате над страной, а в 1922 г. даровала независимость Королевству Египет. Тем не менее из-под реального британского контроля страна вышла только после революции 1952 г., которая свергла династию Мухаммеда Али и установила республику.
Судан, который с 1899 г. находился под двойным англо-египетским управлением, стал независимой республикой в 1955 г., после чего здесь тут же началась Гражданская война между исламским Севером и христианским Югом.
Смотреть карту Египетской империи в высоком разрешении можно тут.
Мы все знаем об Османской империи как о величайшей империи, которой в эпоху Модерности принадлежала большая часть Ближнего Востока. Однако те, кто играл в игры серии Victoria, прекрасно знают, что в XIX в. существовала ещё одна великая империя, которая бросила вызов Османам и на какой-то срок овладела значительной частью ближневосточного региона. Речь идёт об Египте.
Формально Египет был завоёван османами в 1517 г. Однако в реальности внутреннее управление новым эялетом осталось в руках у старой мамлюкской элиты, которая правила им ещё с середины XIII в.
Так продолжалось до конца XVIII в., когда сюда пришёл Наполеон. Французам не удалось закрепиться в Египте, но они разломали многовековую систему властных отношений. Фактически в стране началась «война всех против всех» – французов, англичан, османов и мамлюков.
Победителем из этого хаоса вышел Мухаммед Али – албанский военачальник, которого Порта изначально отправила в Египет сражаться с французами и давить непокорных мамлюков. После того как французы были изгнаны, он вырезал всех мамлюков, сверг османского губернатора, отбился от англичан и сам стал наместником Египта. Согласно османскому принципу управления, если человек смог захватить власть в регионе и удержал её, то Порта признаёт свершившийся факт. Так Мухаммед Али стал вассалом султана с титулом «вали» Египта.
В покорённой стране вали приступил к широкомасштабной модернизации и вестернизации. Вся земля была национализирована, создан бюрократический аппарат, введена рекрутская повинность, строились дороги, каналы, больницы и школы, студентов стали отправлять на учёбу в Европу. Все эти реформы оплачивались за счёт государственной монополии на торговлю и адских налогов с бесправных крестьян.
Создав при участии французских офицеров армию и флот по европейскому образцу, Мухаммед Али приступил к полномасштабным завоеваниям. Сначала был захвачен Аравийский полуостров со Священными городами Меккой и Мединой. Египетские войска тогда уничтожили Первое ваххабитское государство во главе с Саудовской династией. Затем был покорён Судан. По призыву султана египтяне отправились подавлять Греческое восстание, и лишь вмешательство европейских держав спасло тогда греков. Впрочем, Крит остался под контролем Египта.
В 1831 г. Мухаммед Али восстал против султана и разгромил османскую армию в битве при Конье в южной Анатолии. Под власть Египта перешёл весь Левант. Только вмешательство великих держав заставило египтян остановиться. Именно на фоне того кризиса русские войска единственный раз в истории вошли в Константинополь и установили контроль над черноморскими Проливами – чтобы как союзники султана защищать его от Египта.
В 1839 г. Мухаммед Али во второй раз восстал против Османов с целью окончательно стать самостоятельным правителем. Однако крах Османской империи не входил в планы европейских держав. Они согласились на британскую военную интервенцию, и в 1840 г. Royal Navy вынудил египтян капитулировать. Мухаммед Али потерял все свои завоевания кроме Судана, но хотя бы остался наместником Египта.
Потомки Мухаммеда Али правили Египтом ещё сто лет после его смерти. Они расширили египетские владения в Судане, а также попытались покорить Эфиопию и Сомали, но безуспешно. Широкомасштабная программа модернизации в итоге привела к банкротству, и в 1882 г. страна была оккупирована британцами, хотя формально Египет оставался в вассальной зависимости от Османской империи до 1914 г.
В годы Первой мировой войны Великобритания объявила о своём протекторате над страной, а в 1922 г. даровала независимость Королевству Египет. Тем не менее из-под реального британского контроля страна вышла только после революции 1952 г., которая свергла династию Мухаммеда Али и установила республику.
Судан, который с 1899 г. находился под двойным англо-египетским управлением, стал независимой республикой в 1955 г., после чего здесь тут же началась Гражданская война между исламским Севером и христианским Югом.
Смотреть карту Египетской империи в высоком разрешении можно тут.
Ровно 100 лет назад, в октябре 1923 г., Веймарская республика оказалась на грани краха.
В стране свирепствовала гиперинфляция, и за один доллар отдавали триллионы бумажных марок.
Рурская область – индустриальное сердце Рейха и главный поставщик угля (это как нефть и газ сейчас), была оккупирована французами и бельгийцами.
На западе страны при поддержке оккупантов подняли голову сепаратисты, которые мечтали отделить Рейнскую провинцию от Германии.
В Баварии произошёл правый переворот, и Мюнхен вышел из повиновения Берлину. Пока не было ясно, хотят ли баварцы восстановить собственное независимое королевство или собираются косплеить Муссолини и устраивать «марш на Берлин». Вокруг сепаратистского баварского правительства постоянно ошивался какой-то мутный австрийский капрал с усиками как у Чарли Чаплина.
В Саксонии и Тюрингии коммунисты вошли в состав коалиционных правительств с социал-демократами. В Москве уже несколько месяцев готовились к «Немецкому Октябрю», который должен был случиться в пятую годовщину свержения монархии.
Главнокомандующий рейхсвером генерал Ганс фон Сект несколько раз ставил перед правительством и президентом вопрос о переходе к военной диктатуре. Это казалось единственной возможностью спасти страну от распада и Гражданской войны, но учитывая политические взгляды Секта, вероятно, это привело бы к свержению республики.
К концу 1923 г. республика… осталась на месте!
Гиперинфляция кончилась. Бюджет секвестирован. Начались переговоры с Америкой о получении кредитов. Правые и левые путчи были подавлены. Сект получил в руки вожделенную чрезвычайную власть, но сидел смирно. Страна не развалилась.
О том, как Веймарская республика имела все шансы рухнуть уже в 1923 г., но не рухнула, и почему этот опыт не помог ей 10 лет спустя – читайте в пятничном лонгриде для платных подписчиков на Boosty и Patreon!
Спасибо за карту каналу @belaruskipioner
В стране свирепствовала гиперинфляция, и за один доллар отдавали триллионы бумажных марок.
Рурская область – индустриальное сердце Рейха и главный поставщик угля (это как нефть и газ сейчас), была оккупирована французами и бельгийцами.
На западе страны при поддержке оккупантов подняли голову сепаратисты, которые мечтали отделить Рейнскую провинцию от Германии.
В Баварии произошёл правый переворот, и Мюнхен вышел из повиновения Берлину. Пока не было ясно, хотят ли баварцы восстановить собственное независимое королевство или собираются косплеить Муссолини и устраивать «марш на Берлин». Вокруг сепаратистского баварского правительства постоянно ошивался какой-то мутный австрийский капрал с усиками как у Чарли Чаплина.
В Саксонии и Тюрингии коммунисты вошли в состав коалиционных правительств с социал-демократами. В Москве уже несколько месяцев готовились к «Немецкому Октябрю», который должен был случиться в пятую годовщину свержения монархии.
Главнокомандующий рейхсвером генерал Ганс фон Сект несколько раз ставил перед правительством и президентом вопрос о переходе к военной диктатуре. Это казалось единственной возможностью спасти страну от распада и Гражданской войны, но учитывая политические взгляды Секта, вероятно, это привело бы к свержению республики.
К концу 1923 г. республика… осталась на месте!
Гиперинфляция кончилась. Бюджет секвестирован. Начались переговоры с Америкой о получении кредитов. Правые и левые путчи были подавлены. Сект получил в руки вожделенную чрезвычайную власть, но сидел смирно. Страна не развалилась.
О том, как Веймарская республика имела все шансы рухнуть уже в 1923 г., но не рухнула, и почему этот опыт не помог ей 10 лет спустя – читайте в пятничном лонгриде для платных подписчиков на Boosty и Patreon!
Спасибо за карту каналу @belaruskipioner
Как Германия на две недели стала парламентской монархией
Германская империя являлась дуалистической монархией. Согласно Конституции 1871 г., император был верховным главнокомандующим, который имел неограниченное право назначать и смещать рейхсканцлеров. Министры не несли никакой ответственности перед рейхстагом. Тем не менее от последнего зависели принятие законов и утверждение бюджета, так что правительства всё равно были заинтересованы в хороших отношениях с парламентским большинством. Естественно, ни кайзер, ни министры, ни генералы не были заинтересованы в расширении полномочий законодательной власти. Всё изменилось осенью 1918 г.
В конце сентября фактический командующий немецкой армией генерал Людендорф пришёл к выводу, что дальнейшее сопротивление Антанте бесполезно, фронт трещит по швам и нужно срочно просить перемирия. Людендорф выступил с инициативой провести демократизацию в стране. Во-первых, можно было рассчитывать, что Антанта станет более обходительна с либеральным парламентским правительством, чем с авторитарным кайзеровским. Во-вторых, на гражданских депутатов, которые подпишут мирное соглашение, можно было повесить все издержки поражения и тем самым вывести из-под удара военных, которые в реальности и проиграли эту войну.
План Людендорфа был принят, и 3 октября кайзер назначил новым канцлером принца Макса Баденского с репутацией либерала. Изначально новый глава кабинета предложил очень ограниченные реформы – члены рейхстага могли совмещать депутатские и министерские должности, а также голосовать по вопросам войны и мира. Большинство депутатов отвергли эти законопроекты как недостаточные.
Тогда Максу пришлось расширить реформы – отныне рейхстаг мог вынести канцлеру вотум недоверия, что обязывало кайзера сменить главу кабинета. Канцлер нёс ответственность за все действия императора, в том числе и в военной сфере – таким образом парламент получил косвенный контроль над армией.
Тем временем в ответ на просьбу о перемирии американский президент Вильсон выставил свои требования – немецкие войска должны покинуть все оккупированные территории, прекратить подводную войну и, наконец, убрать «военных господ и монархических автократов».
Внезапно Людендорф, для которого были характерны резкие перепады настроения, заявил, что последнее требование неприемлемо, а потому Германии остаётся только воевать до конца. Но своими предыдущими действиями генерал сам открыл дорогу для демократизации и перемирия. Канцлер поставил перед кайзером ультиматум – уйдёт либо Людендорф, либо принц Макс, но вместе они работать не будут. Вильгельм II выбрал канцлера. 26 октября Людендорф был отправлен в отставку, после чего генерал сбежал в Швецию.
Октябрьские реформы были одобрены парламентским большинством и вступили в силу 28 октября. Германия стала парламентской монархией.
Уже на следующий день в Киле начались волнения моряков на флоте. 3 ноября они переросли в открытое вооружённое восстание, которое как костёр перекинулось на всю страну. В течение всех этих дней принц Макс безуспешно пытался добиться отречения от Вильгельма II, но кайзер не решался и тянул до последнего. В конце концов, 9 ноября канцлер самовольно объявил об отречении императора, а через несколько часов социал-демократический статс-секретарь Филипп Шейдеман и недавно освобождённый политзаключённый Карл Либкнехт независимо друг от друга провозгласили Германию республикой.
На этом двухнедельная история парламентской монархии в Германии закончилась.
Однако Октябрьские реформы не прошли даром. Фактически они заложили институциональный фундамент для Веймарской Конституции. Рейхстаг мог смещать неугодных канцлеров, но итоговый выбор кандидатур на должность главы правительства целиком и полностью зависел от президента. Главу государства избирали на 7 лет, сместить его было очень сложно, он являлся верховным главнокомандующим и обладал возможностью как распускать рейхстаг, так и вводить чрезвычайное положение – фактически президент являлся «эрзац-кайзером» почти со всеми полномочиями, которыми были наделены императоры в Германской империи.
Германская империя являлась дуалистической монархией. Согласно Конституции 1871 г., император был верховным главнокомандующим, который имел неограниченное право назначать и смещать рейхсканцлеров. Министры не несли никакой ответственности перед рейхстагом. Тем не менее от последнего зависели принятие законов и утверждение бюджета, так что правительства всё равно были заинтересованы в хороших отношениях с парламентским большинством. Естественно, ни кайзер, ни министры, ни генералы не были заинтересованы в расширении полномочий законодательной власти. Всё изменилось осенью 1918 г.
В конце сентября фактический командующий немецкой армией генерал Людендорф пришёл к выводу, что дальнейшее сопротивление Антанте бесполезно, фронт трещит по швам и нужно срочно просить перемирия. Людендорф выступил с инициативой провести демократизацию в стране. Во-первых, можно было рассчитывать, что Антанта станет более обходительна с либеральным парламентским правительством, чем с авторитарным кайзеровским. Во-вторых, на гражданских депутатов, которые подпишут мирное соглашение, можно было повесить все издержки поражения и тем самым вывести из-под удара военных, которые в реальности и проиграли эту войну.
План Людендорфа был принят, и 3 октября кайзер назначил новым канцлером принца Макса Баденского с репутацией либерала. Изначально новый глава кабинета предложил очень ограниченные реформы – члены рейхстага могли совмещать депутатские и министерские должности, а также голосовать по вопросам войны и мира. Большинство депутатов отвергли эти законопроекты как недостаточные.
Тогда Максу пришлось расширить реформы – отныне рейхстаг мог вынести канцлеру вотум недоверия, что обязывало кайзера сменить главу кабинета. Канцлер нёс ответственность за все действия императора, в том числе и в военной сфере – таким образом парламент получил косвенный контроль над армией.
Тем временем в ответ на просьбу о перемирии американский президент Вильсон выставил свои требования – немецкие войска должны покинуть все оккупированные территории, прекратить подводную войну и, наконец, убрать «военных господ и монархических автократов».
Внезапно Людендорф, для которого были характерны резкие перепады настроения, заявил, что последнее требование неприемлемо, а потому Германии остаётся только воевать до конца. Но своими предыдущими действиями генерал сам открыл дорогу для демократизации и перемирия. Канцлер поставил перед кайзером ультиматум – уйдёт либо Людендорф, либо принц Макс, но вместе они работать не будут. Вильгельм II выбрал канцлера. 26 октября Людендорф был отправлен в отставку, после чего генерал сбежал в Швецию.
Октябрьские реформы были одобрены парламентским большинством и вступили в силу 28 октября. Германия стала парламентской монархией.
Уже на следующий день в Киле начались волнения моряков на флоте. 3 ноября они переросли в открытое вооружённое восстание, которое как костёр перекинулось на всю страну. В течение всех этих дней принц Макс безуспешно пытался добиться отречения от Вильгельма II, но кайзер не решался и тянул до последнего. В конце концов, 9 ноября канцлер самовольно объявил об отречении императора, а через несколько часов социал-демократический статс-секретарь Филипп Шейдеман и недавно освобождённый политзаключённый Карл Либкнехт независимо друг от друга провозгласили Германию республикой.
На этом двухнедельная история парламентской монархии в Германии закончилась.
Однако Октябрьские реформы не прошли даром. Фактически они заложили институциональный фундамент для Веймарской Конституции. Рейхстаг мог смещать неугодных канцлеров, но итоговый выбор кандидатур на должность главы правительства целиком и полностью зависел от президента. Главу государства избирали на 7 лет, сместить его было очень сложно, он являлся верховным главнокомандующим и обладал возможностью как распускать рейхстаг, так и вводить чрезвычайное положение – фактически президент являлся «эрзац-кайзером» почти со всеми полномочиями, которыми были наделены императоры в Германской империи.
Как фашисты пришли к власти в Италии
Королевство Италия, созданное в 1861 г., с самого начала своего существования имело огромные проблемы с легитимностью в глаза народа.
Во-первых, оно было создано не через союз равноправных субъектов, как Германия, а через военное завоевание всех остальных итальянских государств Сардинским королевством. «Рисорджименто» оставалось идеей для узкого слоя интеллектуалов, чиновников и политиков. Большая часть неграмотного крестьянского населения куда больше была привязана к родному региону, а не к какой-то «Италии».
Во-вторых, либеральная Конституция 1848 г. предполагала высокие имущественные и образовательные цензы для участия в выборах, так что большая часть населения никак не влияла на политический процесс. Политика десятилетиями оставалась игрой богатых либералов и консерваторов, которые перетягивали министерские должности между собой.
В-третьих, итальянские короли отобрали Рим у Пап, которые до этого больше тысячи лет правили им как светские монархи. В итоге понтифики заперлись на ватиканском холме и запретили всем, кто считает себя «настоящими католиками», хоть как-то участвовать в политической жизни «нелегитимного государства».
Эта тройная изоляция широких народных масс от государства способствовала огромной популярности социалистических, синдикалистских и анархических идей в Италии на рубеже XIX – XX вв. В начале столетия католики всё же вышли из изоляции и уже после Первой мировой войны создали собственную Народную партию.
Кризис, связанный с диссонансом между «старой» кулуарной политикой и «новыми» массовыми движениями, был на время отложен Первой мировой войной, когда появилась альтернатива социализму и политическому католицизму – национализм и мечты о «Великой Италии».
1919 – 1920 гг. вошли в историю как «Красное двухлетие» – социалисты триумфально побеждали на выборах (на втором месте шли католики), вместе с анархистами захватывали фабрики и заводы, создавали отряды Красной гвардии. Но Социалистическая партия испугалась идти до конца, и Итальянской революции так и не произошло.
Тогда перепуганный средний класс повалил записываться в чернорубашечники из «Союза борьбы» – странной организации, созданной бывшим социалистом Бенито Муссолини, которая одновременно выступала за республику, рабочий контроль и аграрное перераспределение, но против социалистов и анархистов. За «Великую Италию», но против монархии, Церкви, дворянства и буржуазии.
Но чем больше фашисты били «левых», тем сильнее они забывали о «революционных» пунктах своей программы и примирялись с существующим «традиционным порядком»
1921 – 1922 гг. вошли в историю как «Чёрное двухлетие», когда чернорубашечники необузданным террором подавили всех «левых». Кончилось всё тем, что в октябре 1922 г. фашистские колонны пошли на Рим. Король решил договориться «по-хорошему», отказался разгонять марш силой и назначил Муссолини главой коалиционного кабинета, состоявшего из националистов, либералов и христианских демократов. На тот момент в парламенте у фашистов было 35 депутатов из 535.
Фашисты назвали «марш на Рим» своей Октябрьской революцией.
Однако «настоящую» диктатуру они установили не сразу – для этого им потребовались ещё четыре года. Все оппозиционные партии, независимые профсоюзы и свободная пресса были запрещены лишь к концу 1926 г.
Ничего из этого у фашистов бы не получилось, не заручись они полной поддержкой «старорежимных» элит – короля и либералов. Последние решили, что фашизм – это и есть долгожданное решение политического кризиса, которое через национализм и корпоративизм примирит «массовую политику» с итальянским государством.
Даже большинство христианских демократов решили поддержать Муссолини и пожертвовали своей политической субъектностью ради того, чтобы дуче нормализовал отношения между Италией и Святым Престолом.
В годовщину победы фашистского «марша на Рим» 30 октября 1922 г. читайте очередной лонгрид для платных подписчиков на Boosty и Patreon.
Королевство Италия, созданное в 1861 г., с самого начала своего существования имело огромные проблемы с легитимностью в глаза народа.
Во-первых, оно было создано не через союз равноправных субъектов, как Германия, а через военное завоевание всех остальных итальянских государств Сардинским королевством. «Рисорджименто» оставалось идеей для узкого слоя интеллектуалов, чиновников и политиков. Большая часть неграмотного крестьянского населения куда больше была привязана к родному региону, а не к какой-то «Италии».
Во-вторых, либеральная Конституция 1848 г. предполагала высокие имущественные и образовательные цензы для участия в выборах, так что большая часть населения никак не влияла на политический процесс. Политика десятилетиями оставалась игрой богатых либералов и консерваторов, которые перетягивали министерские должности между собой.
В-третьих, итальянские короли отобрали Рим у Пап, которые до этого больше тысячи лет правили им как светские монархи. В итоге понтифики заперлись на ватиканском холме и запретили всем, кто считает себя «настоящими католиками», хоть как-то участвовать в политической жизни «нелегитимного государства».
Эта тройная изоляция широких народных масс от государства способствовала огромной популярности социалистических, синдикалистских и анархических идей в Италии на рубеже XIX – XX вв. В начале столетия католики всё же вышли из изоляции и уже после Первой мировой войны создали собственную Народную партию.
Кризис, связанный с диссонансом между «старой» кулуарной политикой и «новыми» массовыми движениями, был на время отложен Первой мировой войной, когда появилась альтернатива социализму и политическому католицизму – национализм и мечты о «Великой Италии».
1919 – 1920 гг. вошли в историю как «Красное двухлетие» – социалисты триумфально побеждали на выборах (на втором месте шли католики), вместе с анархистами захватывали фабрики и заводы, создавали отряды Красной гвардии. Но Социалистическая партия испугалась идти до конца, и Итальянской революции так и не произошло.
Тогда перепуганный средний класс повалил записываться в чернорубашечники из «Союза борьбы» – странной организации, созданной бывшим социалистом Бенито Муссолини, которая одновременно выступала за республику, рабочий контроль и аграрное перераспределение, но против социалистов и анархистов. За «Великую Италию», но против монархии, Церкви, дворянства и буржуазии.
Но чем больше фашисты били «левых», тем сильнее они забывали о «революционных» пунктах своей программы и примирялись с существующим «традиционным порядком»
1921 – 1922 гг. вошли в историю как «Чёрное двухлетие», когда чернорубашечники необузданным террором подавили всех «левых». Кончилось всё тем, что в октябре 1922 г. фашистские колонны пошли на Рим. Король решил договориться «по-хорошему», отказался разгонять марш силой и назначил Муссолини главой коалиционного кабинета, состоявшего из националистов, либералов и христианских демократов. На тот момент в парламенте у фашистов было 35 депутатов из 535.
Фашисты назвали «марш на Рим» своей Октябрьской революцией.
Однако «настоящую» диктатуру они установили не сразу – для этого им потребовались ещё четыре года. Все оппозиционные партии, независимые профсоюзы и свободная пресса были запрещены лишь к концу 1926 г.
Ничего из этого у фашистов бы не получилось, не заручись они полной поддержкой «старорежимных» элит – короля и либералов. Последние решили, что фашизм – это и есть долгожданное решение политического кризиса, которое через национализм и корпоративизм примирит «массовую политику» с итальянским государством.
Даже большинство христианских демократов решили поддержать Муссолини и пожертвовали своей политической субъектностью ради того, чтобы дуче нормализовал отношения между Италией и Святым Престолом.
В годовщину победы фашистского «марша на Рим» 30 октября 1922 г. читайте очередной лонгрид для платных подписчиков на Boosty и Patreon.
31 октября лютеране и кальвинисты отмечают День Реформации. По легенде в этот день в 1517 г. Мартин Лютер вывесил свои 95 тезисов против торговли индульгенциями на воротах Замковой церкви в саксонском городе Виттенберг. Впрочем, достоверность этой истории подвергается сомнению. Скорее всего в тот день он в частном порядке отправил тезисы архиепископу Майнца. Свою религиозную доктрину Лютер также разработал позднее.
Тем не менее именно это событие считают началом Реформации, которая вскоре распространилась по всей Европе. Своего территориального пика на континенте она достигла на рубеже XVI – XVII вв.
Однако католики ответили своей Контрреформацией, которая сочетала культурные, административные и силовые меры. К середине XVII в. католики выбили протестантов из Южных Нидерландов, Чехии, Австрии и Речи Посполитой, а также удержали за собой Францию и Венгрию, несмотря на оставшееся там протестантское меньшинство. После этого конфессиональные границы в Европе были более-менее зафиксированы.
Тем не менее именно это событие считают началом Реформации, которая вскоре распространилась по всей Европе. Своего территориального пика на континенте она достигла на рубеже XVI – XVII вв.
Однако католики ответили своей Контрреформацией, которая сочетала культурные, административные и силовые меры. К середине XVII в. католики выбили протестантов из Южных Нидерландов, Чехии, Австрии и Речи Посполитой, а также удержали за собой Францию и Венгрию, несмотря на оставшееся там протестантское меньшинство. После этого конфессиональные границы в Европе были более-менее зафиксированы.
Первый Венский арбитраж
Чехословакия была создана по итогу распада Австро-Венгрии. В наследство от империи Габсбургов ей достался пёстрый многонациональный состав населения. Помимо чехов и словаков, которые официально считались одним народом, здесь также проживали немцы, венгры, русины, поляки и евреи.
По итогу Трианонского мирного договора в состав Чехословакии вошли территории, где абсолютное большинство населения составляли венгры. Их здесь оказалось до 700 тыс. человек или около 5% населения. Однако в масштабе Словакии мадьяры составляли уже около 20% населения, а в масштабе Подкарпатской Руси – более 15%.
Межвоенная Венгрия, скованная ограничениями Трианона, не могла рассчитывать на возвращение утраченных земель военным путём. Поэтому регент Хорти пытался заручиться поддержкой великих держав. Ещё в 1927 г. Венгрия подписала договор о дружбе с Италией, а после 1933 г. стала тесно взаимодействовать с нацистской Германией.
В августе 1938 г. Гитлер, который планировал в октябре напасть на Чехословакию, лично убеждал Хорти присоединиться к агрессии. Однако регент слился, сославшись на неготовность венгерской армии к войне. Фюрер обиделся, поэтому когда Судетский кризис был разрешён соглашением в Мюнхене, он не стал настаивать на удовлетворении мадьярских претензий. За Венгрию тогда вписался Муссолини, который продавил пункт, согласно которому польские и мадьярские претензии к Чехословакии должны быть урегулированы в течение трёх месяцев.
Сразу же после Мюнхенского соглашения в Чехо-Словакии (теперь именно так, через дефис) произошла «федерализация». Словакия и Подкарпатская Русь стали автономными регионами с собственными правительствами. Именно они, а не центральная власть в Праге стали вести диалог с Венгрией о новых границах.
Октябрьские переговоры шли сложно и ни к чему не привели. Венгры требовали отдать все земли, где согласно переписи 1910 г. больше половины населения составляли мадьяры, а на остальных территориях провести референдумы – вдруг словаки и русины тоже хотят жить в «Великой Венгрии»? Автономные правительства предлагали провести размежевание по переписи 1930 г. Они отвергли идею о референдумах, предложив взамен различные варианты с передачей меньших территорий, созданием венгерской автономии или обменом населением.
После провала переговоров обе стороны обратились к Германии за посредничеством. Гитлер по-прежнему обижался на Хорти, поэтому глава германского МИДа Риббентроп был склонен урезать мадьярские требования и оставить значительную часть спорных территорий в составе Чехо-Словакии. Но за Будапешт снова вписалась Италия, которой было выгодно иметь сильную Венгрию как противовес Германии в Центральной Европе. Итальянский министр иностранных дел граф Чиано убедил Риббентропа быть более благосклонным к мадьярской позиции.
2 ноября в Вене оба министра объявили о результате своего арбитража. К Венгрии перешли приграничные территории с такими важными городами как Кошице, Ужгород и Мукачёво, хотя Братислава (венг. «Пожонь») всё-таки осталась в составе Чехо-Словакии. На этих землях проживали около 850 тыс. человек, из которых 500 тыс. были венграми, а 350 тыс. – представителями других народов. До 70 тыс. мадьяр остались на территории Словакии.
В марте 1939 г. на фоне оккупации немцами Богемии и Моравии Венгрия захватила всё Закарпатье и отжала у Словакии ещё немного земель на её восточной границе.
Первый Венский арбитраж был аннулирован после Второй мировой войны, когда Закарпатье вошло в состав СССР, а остальные спорные территории вернулись в состав Чехословакии. Однако венгров в отличие от немцев не изгнали, и 450 тыс. мадьяр проживают в современной Словакии до сих пор, где они составляют более 8% населения. В тех районах, где их численность достигает 20%, венгры имеют право использовать свой язык в делопроизводстве, образовании и СМИ.
У современной Венгрии нет официальных территориальных претензий к Словакии, но периодически между государствами всё же возникают дипломатические конфликты по тем или иным вопросам, связанным с правами мадьярского меньшинства.
Чехословакия была создана по итогу распада Австро-Венгрии. В наследство от империи Габсбургов ей достался пёстрый многонациональный состав населения. Помимо чехов и словаков, которые официально считались одним народом, здесь также проживали немцы, венгры, русины, поляки и евреи.
По итогу Трианонского мирного договора в состав Чехословакии вошли территории, где абсолютное большинство населения составляли венгры. Их здесь оказалось до 700 тыс. человек или около 5% населения. Однако в масштабе Словакии мадьяры составляли уже около 20% населения, а в масштабе Подкарпатской Руси – более 15%.
Межвоенная Венгрия, скованная ограничениями Трианона, не могла рассчитывать на возвращение утраченных земель военным путём. Поэтому регент Хорти пытался заручиться поддержкой великих держав. Ещё в 1927 г. Венгрия подписала договор о дружбе с Италией, а после 1933 г. стала тесно взаимодействовать с нацистской Германией.
В августе 1938 г. Гитлер, который планировал в октябре напасть на Чехословакию, лично убеждал Хорти присоединиться к агрессии. Однако регент слился, сославшись на неготовность венгерской армии к войне. Фюрер обиделся, поэтому когда Судетский кризис был разрешён соглашением в Мюнхене, он не стал настаивать на удовлетворении мадьярских претензий. За Венгрию тогда вписался Муссолини, который продавил пункт, согласно которому польские и мадьярские претензии к Чехословакии должны быть урегулированы в течение трёх месяцев.
Сразу же после Мюнхенского соглашения в Чехо-Словакии (теперь именно так, через дефис) произошла «федерализация». Словакия и Подкарпатская Русь стали автономными регионами с собственными правительствами. Именно они, а не центральная власть в Праге стали вести диалог с Венгрией о новых границах.
Октябрьские переговоры шли сложно и ни к чему не привели. Венгры требовали отдать все земли, где согласно переписи 1910 г. больше половины населения составляли мадьяры, а на остальных территориях провести референдумы – вдруг словаки и русины тоже хотят жить в «Великой Венгрии»? Автономные правительства предлагали провести размежевание по переписи 1930 г. Они отвергли идею о референдумах, предложив взамен различные варианты с передачей меньших территорий, созданием венгерской автономии или обменом населением.
После провала переговоров обе стороны обратились к Германии за посредничеством. Гитлер по-прежнему обижался на Хорти, поэтому глава германского МИДа Риббентроп был склонен урезать мадьярские требования и оставить значительную часть спорных территорий в составе Чехо-Словакии. Но за Будапешт снова вписалась Италия, которой было выгодно иметь сильную Венгрию как противовес Германии в Центральной Европе. Итальянский министр иностранных дел граф Чиано убедил Риббентропа быть более благосклонным к мадьярской позиции.
2 ноября в Вене оба министра объявили о результате своего арбитража. К Венгрии перешли приграничные территории с такими важными городами как Кошице, Ужгород и Мукачёво, хотя Братислава (венг. «Пожонь») всё-таки осталась в составе Чехо-Словакии. На этих землях проживали около 850 тыс. человек, из которых 500 тыс. были венграми, а 350 тыс. – представителями других народов. До 70 тыс. мадьяр остались на территории Словакии.
В марте 1939 г. на фоне оккупации немцами Богемии и Моравии Венгрия захватила всё Закарпатье и отжала у Словакии ещё немного земель на её восточной границе.
Первый Венский арбитраж был аннулирован после Второй мировой войны, когда Закарпатье вошло в состав СССР, а остальные спорные территории вернулись в состав Чехословакии. Однако венгров в отличие от немцев не изгнали, и 450 тыс. мадьяр проживают в современной Словакии до сих пор, где они составляют более 8% населения. В тех районах, где их численность достигает 20%, венгры имеют право использовать свой язык в делопроизводстве, образовании и СМИ.
У современной Венгрии нет официальных территориальных претензий к Словакии, но периодически между государствами всё же возникают дипломатические конфликты по тем или иным вопросам, связанным с правами мадьярского меньшинства.
Забастовка красно-коричневых
Нацисты и коммунисты являлись главными бенефициарами экономического кризиса, который разразился в Германии в начале 1930-х гг. НСДАП в основном привлекала к себе разочарованных консерваторов, либералов и бывших аполитичных людей, тогда как к КПГ шли разочаровавшиеся социал-демократы и безработные. Кровавые уличные столкновения между красными и коричневыми боевиками стали привычным элементом городского пейзажа поздней Веймарской республики.
Вместе с тем обе партии регулярно пытались переманивать избирателей друг у друга – в нацистской программе «25 пунктов» хватало антикапиталистических конфискаторских лозунгов, а коммунисты требовали ревизии Версальского договора и создания единой социалистической Германии, включая Австрию и другие немецкоязычные области.
Немецкие правительства в начале 1930-х гг. пытались бороться с экономическим кризисом путём радикального сокращения госрасходов. В рамках этой политики с ноября 1932 г. зарплата рабочих Берлинской транспортной компании (BVG) в шестой раз должна была быть сокращена – на этот раз на 14 пфеннигов за час работы. Но транспортный профсоюз, который возглавляли социал-демократы, договорился с дирекцией BVG, и в итоге зарплата была сокращена не на 14, а всего на 2 пфеннига.
На 6 ноября были запланированы очередные выборы в рейхстаг, и в их преддверии КПГ решила набрать электоральные очки. Коммунисты выступили против любого понижения зарплат. Чтобы устроить официальную забастовку, нужно было заручиться поддержкой 3/4 членов профсоюза. Это было невозможно, потому что большинство из них поддерживали социал-демократов, которые уже договорились с дирекцией.
Тогда коммунисты пошли другим путём. Они организовали опрос не только среди членов профсоюза, а среди всех работников BVG, включая то большинство, которое не состояло ни в каких профессиональных объединениях. И вот тут-то 2/3 рабочих проголосовали за забастовку.
Был создан стачечный комитет, куда вошли коммунисты, «левые» социал-демократы, беспартийные, а также несколько членов Национал-социалистической организации производственных ячеек. Нацисты тоже решили принять участие в забастовке бок о бок с «большевиками», чтобы заручиться поддержкой среди берлинских рабочих.
Забастовка началась 3 ноября. В столице перестало ходить метро и большая часть наземного общественного транспорта. Те автобусы и трамваи, которые всё же вышли из депо, бастующие блокировали, а то и забрасывали камнями, даже если там находились пассажиры. На следующий день власти пытались разогнать бастующих с помощью полиции – трое человек погибли, восемь получили ранения.
Социал-демократическая газета «Vorwärts» описывала союз нацистов и коммунистов следующими словами: «Ещё вчера по эту сторону «коричневая чума», а по ту – «красные недочеловеки»! Зато сегодня – дражайшие союзники! Какого сознательного рабочего такое не вгонит в краску!»
Государственная третейская комиссия подтвердила предыдущее соглашение о понижении зарплаты на 2 пфеннига в час. Социал-демократическое руководство профсоюза призывало своих работников вернуться на рабочие места, но возмущалось неоправданным полицейским насилием, чтобы совсем не терять авторитет в глазах забастовщиков как «коллаборационисты».
Выборы состоялись 6 ноября. Коммунисты увеличили долю голосов с 14% до 17%, оставаясь третьей по популярности партией в стране и первой в Берлине. А вот нацисты, оставаясь первой партией в стране, упали с 37% до 33%. Избиратели из среднего класса испугались их заигрываний с «красными», а столичные рабочие всё равно остались верны КПГ.
7 ноября стачечный комитет объявил об окончании забастовки, и 8 ноября движение в столице нормализовалось. Забастовщики не смогли предотвратить снижения зарплат, многих из них уволили. Коммунисты же получили дополнительный аргумент против «социал-фашистов» из СДПГ как «прислужников капитала».
Коммунисты и социал-демократы продолжат воспринимать друг друга в качестве главных врагов ещё несколько месяцев до тех пор, пока нацисты не придут к власти и не уничтожат обе рабочие марксистские партии.
Нацисты и коммунисты являлись главными бенефициарами экономического кризиса, который разразился в Германии в начале 1930-х гг. НСДАП в основном привлекала к себе разочарованных консерваторов, либералов и бывших аполитичных людей, тогда как к КПГ шли разочаровавшиеся социал-демократы и безработные. Кровавые уличные столкновения между красными и коричневыми боевиками стали привычным элементом городского пейзажа поздней Веймарской республики.
Вместе с тем обе партии регулярно пытались переманивать избирателей друг у друга – в нацистской программе «25 пунктов» хватало антикапиталистических конфискаторских лозунгов, а коммунисты требовали ревизии Версальского договора и создания единой социалистической Германии, включая Австрию и другие немецкоязычные области.
Немецкие правительства в начале 1930-х гг. пытались бороться с экономическим кризисом путём радикального сокращения госрасходов. В рамках этой политики с ноября 1932 г. зарплата рабочих Берлинской транспортной компании (BVG) в шестой раз должна была быть сокращена – на этот раз на 14 пфеннигов за час работы. Но транспортный профсоюз, который возглавляли социал-демократы, договорился с дирекцией BVG, и в итоге зарплата была сокращена не на 14, а всего на 2 пфеннига.
На 6 ноября были запланированы очередные выборы в рейхстаг, и в их преддверии КПГ решила набрать электоральные очки. Коммунисты выступили против любого понижения зарплат. Чтобы устроить официальную забастовку, нужно было заручиться поддержкой 3/4 членов профсоюза. Это было невозможно, потому что большинство из них поддерживали социал-демократов, которые уже договорились с дирекцией.
Тогда коммунисты пошли другим путём. Они организовали опрос не только среди членов профсоюза, а среди всех работников BVG, включая то большинство, которое не состояло ни в каких профессиональных объединениях. И вот тут-то 2/3 рабочих проголосовали за забастовку.
Был создан стачечный комитет, куда вошли коммунисты, «левые» социал-демократы, беспартийные, а также несколько членов Национал-социалистической организации производственных ячеек. Нацисты тоже решили принять участие в забастовке бок о бок с «большевиками», чтобы заручиться поддержкой среди берлинских рабочих.
Забастовка началась 3 ноября. В столице перестало ходить метро и большая часть наземного общественного транспорта. Те автобусы и трамваи, которые всё же вышли из депо, бастующие блокировали, а то и забрасывали камнями, даже если там находились пассажиры. На следующий день власти пытались разогнать бастующих с помощью полиции – трое человек погибли, восемь получили ранения.
Социал-демократическая газета «Vorwärts» описывала союз нацистов и коммунистов следующими словами: «Ещё вчера по эту сторону «коричневая чума», а по ту – «красные недочеловеки»! Зато сегодня – дражайшие союзники! Какого сознательного рабочего такое не вгонит в краску!»
Государственная третейская комиссия подтвердила предыдущее соглашение о понижении зарплаты на 2 пфеннига в час. Социал-демократическое руководство профсоюза призывало своих работников вернуться на рабочие места, но возмущалось неоправданным полицейским насилием, чтобы совсем не терять авторитет в глазах забастовщиков как «коллаборационисты».
Выборы состоялись 6 ноября. Коммунисты увеличили долю голосов с 14% до 17%, оставаясь третьей по популярности партией в стране и первой в Берлине. А вот нацисты, оставаясь первой партией в стране, упали с 37% до 33%. Избиратели из среднего класса испугались их заигрываний с «красными», а столичные рабочие всё равно остались верны КПГ.
7 ноября стачечный комитет объявил об окончании забастовки, и 8 ноября движение в столице нормализовалось. Забастовщики не смогли предотвратить снижения зарплат, многих из них уволили. Коммунисты же получили дополнительный аргумент против «социал-фашистов» из СДПГ как «прислужников капитала».
Коммунисты и социал-демократы продолжат воспринимать друг друга в качестве главных врагов ещё несколько месяцев до тех пор, пока нацисты не придут к власти и не уничтожат обе рабочие марксистские партии.
Как морячки положили конец Германской империи
В конце сентября 1918 г. Верховное командование немецкой армии в лице генерала Людендорфа признало военное поражение Германии и потребовало немедленно запросить мирные переговоры с Антантой. Чтобы получить более выгодные стартовые позиции и снять с себя всю ответственность за поражение, Людендорф инициировал политическую демократизацию. 3 октября Вильгельм II назначил канцлером либерального принца Макса Баденского, который опирался на парламентское большинство.
Затем начались переговоры с американским президентом Вильсоном об условиях перемирия. Вильсон требовал вывести немецкие войска с оккупированных территорий, прекратить подводную войну, а также убрать «военных господ и монархических автократов». Последнее требование, которое можно было интерпретировать как отставку Генштаба и отречение императора, Людендорф подсчитал неприемлемым и теперь стал требовать войны до последнего солдата.
Но кайзер и канцлер предпочли пожертвовать генералом ради внутреннего и внешнего мира – 26 октября Людендорф получил отставку и сбежал в Швецию. А уже 28 октября вступили в силу поправки к имперской Конституции, которые дали рейхстагу возможность смещать неугодных канцлеров вотумом недоверия.
Однако среди немецких военных не один Людендорф счёл последнее требование Вильсона неприемлемым. Ещё 24 октября командование военно-морским флотом по согласованию с генералом выпустило секретный приказ №19. Весь немецкий Флот открытого моря должен был выйти со своих баз и обстрелять британские укрепления на побережье Фландрии и в устье Темзы. На обратном пути предполагалось встретиться с превосходящим по численности Royal Navy и устроить генеральную битву – скорее всего, последнюю для немцев. Целью этого коллективного самоубийства было «умереть с честью» для офицеров и заставить Антанту стать сговорчивее на мирных переговорах.
Адмиралы предпочли не ставить в известность либеральное правительство о своих планах. Есть версия, что они могли надеяться вовсе сорвать переговоры с Антантой и таким образом вернуться к «войне до последнего солдата». Выход в море был назначен на 30 октября.
Однако в ночь с 29 на 30 октября на нескольких дредноутах и крейсерах вспыхнули бунты. Вся Германия уже месяц обсуждала скорое перемирие, и никому из матросов не хотелось гибнуть в последние дни войны. Моряки справедливо указывали, что приказ о выходе в море противоречил всей политике нового кабинета, направленной на достижение мира. Получалось, что как раз офицеры являлись мятежниками, а матросы чётко следовали правительственному курсу.
Никакого насилия пока не было. Несколько сотен моряков были разоружены и отправлены в тюрьмы портового города Киля. Оставшись без значительной части рядовых исполнителей, адмиралам пришлось отменить свой приказ о выходе в море.
Новости об «офицерском заговоре» немедленно растеклись по Килю. Рабочие профсоюзы объявили забастовку в поддержку арестованных моряков. На контакт с профсоюзами вышли и те матросы, кто остался на свободе и был готов освободить своих товарищей.
Кульминация состоялась вечером 3 ноября, когда войска, верные кильскому губернатору Вильгельму Сушону, расстреляли многотысячную оппозиционную демонстрацию. Следующим утром против офицеров поднялся весь город, включая рабочих, солдат и моряков.
Вечером 4 ноября Сушон отказался от борьбы и удовлетворил все требования восставших – вывел верные войска из города и освободил всех заключённых. Через несколько дней преемником Сушона на посту губернатора Киля стал «правый» социал-демократ Густав Носке – будущий «отец» фрайкоров и злейший враг коммунистов.
Киль подал пример остальной империи. Отсюда по всей стране разъехались матросы и агитаторы, которые поднимали красные флаги, вдохновляли социалистов, создавали Советы и свергали монархии. Первым 7 ноября рухнуло Баварское королевство. В Берлин революция пришла 9 ноября. В тот же день здесь было объявлено об отречении императора и провозглашена Германская республика.
В конце сентября 1918 г. Верховное командование немецкой армии в лице генерала Людендорфа признало военное поражение Германии и потребовало немедленно запросить мирные переговоры с Антантой. Чтобы получить более выгодные стартовые позиции и снять с себя всю ответственность за поражение, Людендорф инициировал политическую демократизацию. 3 октября Вильгельм II назначил канцлером либерального принца Макса Баденского, который опирался на парламентское большинство.
Затем начались переговоры с американским президентом Вильсоном об условиях перемирия. Вильсон требовал вывести немецкие войска с оккупированных территорий, прекратить подводную войну, а также убрать «военных господ и монархических автократов». Последнее требование, которое можно было интерпретировать как отставку Генштаба и отречение императора, Людендорф подсчитал неприемлемым и теперь стал требовать войны до последнего солдата.
Но кайзер и канцлер предпочли пожертвовать генералом ради внутреннего и внешнего мира – 26 октября Людендорф получил отставку и сбежал в Швецию. А уже 28 октября вступили в силу поправки к имперской Конституции, которые дали рейхстагу возможность смещать неугодных канцлеров вотумом недоверия.
Однако среди немецких военных не один Людендорф счёл последнее требование Вильсона неприемлемым. Ещё 24 октября командование военно-морским флотом по согласованию с генералом выпустило секретный приказ №19. Весь немецкий Флот открытого моря должен был выйти со своих баз и обстрелять британские укрепления на побережье Фландрии и в устье Темзы. На обратном пути предполагалось встретиться с превосходящим по численности Royal Navy и устроить генеральную битву – скорее всего, последнюю для немцев. Целью этого коллективного самоубийства было «умереть с честью» для офицеров и заставить Антанту стать сговорчивее на мирных переговорах.
Адмиралы предпочли не ставить в известность либеральное правительство о своих планах. Есть версия, что они могли надеяться вовсе сорвать переговоры с Антантой и таким образом вернуться к «войне до последнего солдата». Выход в море был назначен на 30 октября.
Однако в ночь с 29 на 30 октября на нескольких дредноутах и крейсерах вспыхнули бунты. Вся Германия уже месяц обсуждала скорое перемирие, и никому из матросов не хотелось гибнуть в последние дни войны. Моряки справедливо указывали, что приказ о выходе в море противоречил всей политике нового кабинета, направленной на достижение мира. Получалось, что как раз офицеры являлись мятежниками, а матросы чётко следовали правительственному курсу.
Никакого насилия пока не было. Несколько сотен моряков были разоружены и отправлены в тюрьмы портового города Киля. Оставшись без значительной части рядовых исполнителей, адмиралам пришлось отменить свой приказ о выходе в море.
Новости об «офицерском заговоре» немедленно растеклись по Килю. Рабочие профсоюзы объявили забастовку в поддержку арестованных моряков. На контакт с профсоюзами вышли и те матросы, кто остался на свободе и был готов освободить своих товарищей.
Кульминация состоялась вечером 3 ноября, когда войска, верные кильскому губернатору Вильгельму Сушону, расстреляли многотысячную оппозиционную демонстрацию. Следующим утром против офицеров поднялся весь город, включая рабочих, солдат и моряков.
Вечером 4 ноября Сушон отказался от борьбы и удовлетворил все требования восставших – вывел верные войска из города и освободил всех заключённых. Через несколько дней преемником Сушона на посту губернатора Киля стал «правый» социал-демократ Густав Носке – будущий «отец» фрайкоров и злейший враг коммунистов.
Киль подал пример остальной империи. Отсюда по всей стране разъехались матросы и агитаторы, которые поднимали красные флаги, вдохновляли социалистов, создавали Советы и свергали монархии. Первым 7 ноября рухнуло Баварское королевство. В Берлин революция пришла 9 ноября. В тот же день здесь было объявлено об отречении императора и провозглашена Германская республика.
Протокол Хоссбаха
Рейхсвер начал скрытно перевооружаться ещё со второй половины 1920-х гг. Приход Гитлера к власти сделал перевооружение и расширение армии более масштабными. К 1936 г. расходы на Вермахт стали настолько большими, что часть экономических элит во главе с министром экономики и президентом Рейхсбанка Ялмаром Шахтом, а также бывшим комиссаром по ценам Карлом Гёрдлером стали убеждать фюрера сменить приоритеты и перейти к более «мирной» рыночной экспортно-ориентированной экономике. В ответ Гитлер утвердил Четырёхлетний план, в соответствии с которым страна должна была ещё сильнее «затянуть пояса», а её армия быть готовой к полномасштабной войне уже к 1940 г.
Основным элементом директивно-плановой экономики стала борьба бюрократических структур за квоты на тот или иной ресурс. Ключевым ресурсом для Вермахта являлась сталь, за которую боролись все виды вооружённых сил. Разрешать конфликты между ними зачастую приходилось лично фюреру.
Так должно было случиться и 5 ноября 1937 г., когда в рейхсканцелярии собрались шестеро человек, чтобы обсудить квоты на сталь для флота – фюрер и рейхсканцлер Адольф Гитлер, военный министр и главнокомандующий Вооружёнными силами Вернер фон Бломберг, главнокомандующий Сухопутными войсками Вернер фон Фрич, главнокомандующий Люфтваффе и уполномоченный по Четырёхлетнему плану Герман Геринг, главнокомандующий Кригсмарине Эрих Редер и министр иностранных дел Константин фон Нейрат. Запись основных тезисов собрания вёл адъютант фюрера полковник Фридрих Хоссбах. Этот текст сохранился, и позднее был представлен на Нюрнбергском процессе как доказательство гитлеровских планов агрессивной войны.
Вместо того, чтобы говорить о стали, Гитлер завёл речь о внешней политике. Всё произнесённое фюрер призвал считать своей «последней волей» на случай, если он умрёт.
Итак, согласно Гитлеру, немецкий народ являлся «народом без пространства», которое ему нужно завоевать. Германия должна получить «Лебенсраум» не позднее 1943/45 гг., пока у неё ещё было техническое преимущество перед остальными державами. Англия и Франция являлись заклятыми врагами Германии и выступали против её усиления. Но если Франция окажется парализована внутриполитическими конфликтами, или если англо-французская коалиция вступит в войну против Италии, то Германия может приступить к завоеваниям и не дожидаясь конца своего перевооружения, хоть уже в 1938 г. Первостепенными целями должны стать захват Австрии и Чехословакии, чтобы обеспечить фланги, получить дополнительные ресурсы и население. Польшу и СССР можно не опасаться, пока за спиной у первых стоят Советы, а за спиной у вторых – Япония.
Никакого энтузиазма у слушателей эта речь не вызвала. Бломберг, Фрич и Нейрат стали спорить с Гитлером и убеждать его, что Германия не может так рисковать. Вдруг Великобритания и Франция всё-таки заступятся за чехов или австрийцев? Германия не вытянет ещё одной войны против западных стран и кончит как в 1918 г. Нужно дождаться окончательного перевооружения и только затем приступать к захватам. Фюрер отвечал, что англичане не полезут в войну за чехов или австрийцев, а без них не рыпнутся и французы.
В общем, если генералы требовали пересмотреть сроки, то Гитлер пересматривал параметры «готовности к войне».
А ещё фюрер сделал кадровые выводы. Уже в ноябре 1937 г. в отставку с поста министра экономики подал Шахт. В конце января 1938 г. из-за секс-скандала отставку получил Бломберг. На смену военному министерству пришло Верховное командование Вермахта (ОКВ) во главе с самим Гитлером и Вильгельмом Кейтелем в качестве начальника штаба. Тогда же из-за гей-скандала от должности был отстранён Фрич. Его преемником стал Вальтер фон Браухич. Всего в те дни отставку получили более десятка генералов, ещё около 50 старших офицеров были переведены на другие должности. 4 февраля главой МИДа вместо Нейрата стал Иоахим фон Риббентроп. Подробнее об этой гитлеровской «чистке» я уже писал на Boosty и Patreon.
Так Гитлер зачистил всю внутриэлитную оппозицию, и теперь никто не мог остановить его стремление к скорейшим аннексиям даже ценой войны с Западом.
Рейхсвер начал скрытно перевооружаться ещё со второй половины 1920-х гг. Приход Гитлера к власти сделал перевооружение и расширение армии более масштабными. К 1936 г. расходы на Вермахт стали настолько большими, что часть экономических элит во главе с министром экономики и президентом Рейхсбанка Ялмаром Шахтом, а также бывшим комиссаром по ценам Карлом Гёрдлером стали убеждать фюрера сменить приоритеты и перейти к более «мирной» рыночной экспортно-ориентированной экономике. В ответ Гитлер утвердил Четырёхлетний план, в соответствии с которым страна должна была ещё сильнее «затянуть пояса», а её армия быть готовой к полномасштабной войне уже к 1940 г.
Основным элементом директивно-плановой экономики стала борьба бюрократических структур за квоты на тот или иной ресурс. Ключевым ресурсом для Вермахта являлась сталь, за которую боролись все виды вооружённых сил. Разрешать конфликты между ними зачастую приходилось лично фюреру.
Так должно было случиться и 5 ноября 1937 г., когда в рейхсканцелярии собрались шестеро человек, чтобы обсудить квоты на сталь для флота – фюрер и рейхсканцлер Адольф Гитлер, военный министр и главнокомандующий Вооружёнными силами Вернер фон Бломберг, главнокомандующий Сухопутными войсками Вернер фон Фрич, главнокомандующий Люфтваффе и уполномоченный по Четырёхлетнему плану Герман Геринг, главнокомандующий Кригсмарине Эрих Редер и министр иностранных дел Константин фон Нейрат. Запись основных тезисов собрания вёл адъютант фюрера полковник Фридрих Хоссбах. Этот текст сохранился, и позднее был представлен на Нюрнбергском процессе как доказательство гитлеровских планов агрессивной войны.
Вместо того, чтобы говорить о стали, Гитлер завёл речь о внешней политике. Всё произнесённое фюрер призвал считать своей «последней волей» на случай, если он умрёт.
Итак, согласно Гитлеру, немецкий народ являлся «народом без пространства», которое ему нужно завоевать. Германия должна получить «Лебенсраум» не позднее 1943/45 гг., пока у неё ещё было техническое преимущество перед остальными державами. Англия и Франция являлись заклятыми врагами Германии и выступали против её усиления. Но если Франция окажется парализована внутриполитическими конфликтами, или если англо-французская коалиция вступит в войну против Италии, то Германия может приступить к завоеваниям и не дожидаясь конца своего перевооружения, хоть уже в 1938 г. Первостепенными целями должны стать захват Австрии и Чехословакии, чтобы обеспечить фланги, получить дополнительные ресурсы и население. Польшу и СССР можно не опасаться, пока за спиной у первых стоят Советы, а за спиной у вторых – Япония.
Никакого энтузиазма у слушателей эта речь не вызвала. Бломберг, Фрич и Нейрат стали спорить с Гитлером и убеждать его, что Германия не может так рисковать. Вдруг Великобритания и Франция всё-таки заступятся за чехов или австрийцев? Германия не вытянет ещё одной войны против западных стран и кончит как в 1918 г. Нужно дождаться окончательного перевооружения и только затем приступать к захватам. Фюрер отвечал, что англичане не полезут в войну за чехов или австрийцев, а без них не рыпнутся и французы.
В общем, если генералы требовали пересмотреть сроки, то Гитлер пересматривал параметры «готовности к войне».
А ещё фюрер сделал кадровые выводы. Уже в ноябре 1937 г. в отставку с поста министра экономики подал Шахт. В конце января 1938 г. из-за секс-скандала отставку получил Бломберг. На смену военному министерству пришло Верховное командование Вермахта (ОКВ) во главе с самим Гитлером и Вильгельмом Кейтелем в качестве начальника штаба. Тогда же из-за гей-скандала от должности был отстранён Фрич. Его преемником стал Вальтер фон Браухич. Всего в те дни отставку получили более десятка генералов, ещё около 50 старших офицеров были переведены на другие должности. 4 февраля главой МИДа вместо Нейрата стал Иоахим фон Риббентроп. Подробнее об этой гитлеровской «чистке» я уже писал на Boosty и Patreon.
Так Гитлер зачистил всю внутриэлитную оппозицию, и теперь никто не мог остановить его стремление к скорейшим аннексиям даже ценой войны с Западом.
Еврейские погромы в нацистской Германии
Первый еврейский погром нацисты устроили ещё до своего прихода к власти. Это случилось в еврейский Новый год 12 сентября 1931 г. на берлинском бульваре Курфюрстендамм – главной торговой улице немецкой столицы. Десятки штурмовиков, выкрикивая антисемитские лозунги, стали бить всех встречных евреев и даже тех, кто просто выглядел как еврей. Нападению подверглись местная синагога и ближайшие кафе. Организаторами погрома являлись гауляйтер Берлина Йозеф Геббельс, глава столичных СА Вольф-Генрих фон Хелльдорф и его начальник штаба Карл Эрнст.
Художественную интерпретацию этого эпизода можно увидеть в 4 сезоне сериала «Вавилон-Берлин»:
https://www.youtube.com/watch?v=an8gjr6rJcg
В конце концов, столичная полиция разогнала штурмовиков. Многих из них посадили на несколько месяцев. Хелльдорф и Эрнст отделались небольшими штрафами. Веймарская республика была привычна к битвам военизированных группировок, но не к расовым погромам. Никакой общественной поддержки нацисты не получили, и этот эпизод на несколько лет остался исключительной историей.
В первые месяцы после назначения Гитлера канцлером нацисты развернули террор против всех своих открытых политических противников. Жертвами этого насилия стали множество евреев, связанных с марксистскими или либеральными партиями. У многих владельцев бизнеса отжали собственность под предлогом «ариизации» капитала. Тем не менее руководство партии выступало против еврейских погромов, так как это бы сильно испортило имидж новой власти в глазах Запада.
Вместо этого еврейские магазины и предприятия бойкотировали, а самих евреев выдавливали из общественной жизни через многочисленные дискриминационные законы и запреты на профессии – чиновников, юристов, врачей, преподавателей, журналистов, редакторов и любых деятелей культуры. Половина из 500 тыс. немецких евреев до войны успели эмигрировать.
Иногда погромы всё же случались, но только по инициативе местных штурмовиков. Например, в марте 1934 г. в баварском городке Гунценхаузен или в июле 1935 г. на всё той же берлинской Курфюрстендамм. Однако режим по-прежнему трепетно относился к своему имиджу за рубежом, поэтому участники погромов получали символические наказания, а некоторых чиновников отправляли в отставку. Например, за погром на Курфюрстендамм был уволен глава столичной полиции.
Всё переменилось в 1938 г. Военные расходы Германии окончательно вышли за все разумные пределы, и государству срочно требовалась хоть какая-то валюта, чтобы закрывать дыры в бюджете. На заграницу больше не смотрели – Гитлер уже объявил своей элите о готовности воевать против Чехословакии, а если потребуется, то и против Франции с Великобританией. В евреях же видели не только держателей ценных активов, но и потенциальную «пятую колонну».
На протяжении всего 1938 г. немецких и австрийских евреев грабили – ставили на учёт всё их имущество, скупали его за бесценок, а то и просто конфисковывали.
7 ноября молодой еврей Гершель Гриншпан застрелил в Париже секретаря немецкого посольства Эрнста фом Рата в отместку за то, что семью Гриншпанов недавно депортировали в Польшу без средств к существованию.
Министр пропаганды Геббельс убедил Гитлера отреагировать на покушение заранее срежиссированной «акцией народного гнева». Фюрер согласился, и в ночь с 9 на 10 ноября в стране состоялся общегерманский еврейский погром, который вошёл в историю как «Хрустальная ночь». Были разгромлены тысячи объектов недвижимости, сожжены сотни синагог, унижены, избиты и арестованы десятки тысяч человек, убиты сотни людей. Подробнее об этом можно почитать в моём тексте на Boosty или на Patreon.
Сразу после погрома на евреев был наложен чрезвычайный карательный налог в 1 млрд. рейхсмарок, им была запрещена любая ремесленная и коммерческая деятельность, а вся их собственность и прочие ценности окончательно распроданы с молотка.
После начала войны нацисты начнут искать возможности для полной «эвакуации» евреев из Германии и захваченных территорий. В 1941 г. эти планы уступят место целенаправленному физическому уничтожению миллионов людей.
Первый еврейский погром нацисты устроили ещё до своего прихода к власти. Это случилось в еврейский Новый год 12 сентября 1931 г. на берлинском бульваре Курфюрстендамм – главной торговой улице немецкой столицы. Десятки штурмовиков, выкрикивая антисемитские лозунги, стали бить всех встречных евреев и даже тех, кто просто выглядел как еврей. Нападению подверглись местная синагога и ближайшие кафе. Организаторами погрома являлись гауляйтер Берлина Йозеф Геббельс, глава столичных СА Вольф-Генрих фон Хелльдорф и его начальник штаба Карл Эрнст.
Художественную интерпретацию этого эпизода можно увидеть в 4 сезоне сериала «Вавилон-Берлин»:
https://www.youtube.com/watch?v=an8gjr6rJcg
В конце концов, столичная полиция разогнала штурмовиков. Многих из них посадили на несколько месяцев. Хелльдорф и Эрнст отделались небольшими штрафами. Веймарская республика была привычна к битвам военизированных группировок, но не к расовым погромам. Никакой общественной поддержки нацисты не получили, и этот эпизод на несколько лет остался исключительной историей.
В первые месяцы после назначения Гитлера канцлером нацисты развернули террор против всех своих открытых политических противников. Жертвами этого насилия стали множество евреев, связанных с марксистскими или либеральными партиями. У многих владельцев бизнеса отжали собственность под предлогом «ариизации» капитала. Тем не менее руководство партии выступало против еврейских погромов, так как это бы сильно испортило имидж новой власти в глазах Запада.
Вместо этого еврейские магазины и предприятия бойкотировали, а самих евреев выдавливали из общественной жизни через многочисленные дискриминационные законы и запреты на профессии – чиновников, юристов, врачей, преподавателей, журналистов, редакторов и любых деятелей культуры. Половина из 500 тыс. немецких евреев до войны успели эмигрировать.
Иногда погромы всё же случались, но только по инициативе местных штурмовиков. Например, в марте 1934 г. в баварском городке Гунценхаузен или в июле 1935 г. на всё той же берлинской Курфюрстендамм. Однако режим по-прежнему трепетно относился к своему имиджу за рубежом, поэтому участники погромов получали символические наказания, а некоторых чиновников отправляли в отставку. Например, за погром на Курфюрстендамм был уволен глава столичной полиции.
Всё переменилось в 1938 г. Военные расходы Германии окончательно вышли за все разумные пределы, и государству срочно требовалась хоть какая-то валюта, чтобы закрывать дыры в бюджете. На заграницу больше не смотрели – Гитлер уже объявил своей элите о готовности воевать против Чехословакии, а если потребуется, то и против Франции с Великобританией. В евреях же видели не только держателей ценных активов, но и потенциальную «пятую колонну».
На протяжении всего 1938 г. немецких и австрийских евреев грабили – ставили на учёт всё их имущество, скупали его за бесценок, а то и просто конфисковывали.
7 ноября молодой еврей Гершель Гриншпан застрелил в Париже секретаря немецкого посольства Эрнста фом Рата в отместку за то, что семью Гриншпанов недавно депортировали в Польшу без средств к существованию.
Министр пропаганды Геббельс убедил Гитлера отреагировать на покушение заранее срежиссированной «акцией народного гнева». Фюрер согласился, и в ночь с 9 на 10 ноября в стране состоялся общегерманский еврейский погром, который вошёл в историю как «Хрустальная ночь». Были разгромлены тысячи объектов недвижимости, сожжены сотни синагог, унижены, избиты и арестованы десятки тысяч человек, убиты сотни людей. Подробнее об этом можно почитать в моём тексте на Boosty или на Patreon.
Сразу после погрома на евреев был наложен чрезвычайный карательный налог в 1 млрд. рейхсмарок, им была запрещена любая ремесленная и коммерческая деятельность, а вся их собственность и прочие ценности окончательно распроданы с молотка.
После начала войны нацисты начнут искать возможности для полной «эвакуации» евреев из Германии и захваченных территорий. В 1941 г. эти планы уступят место целенаправленному физическому уничтожению миллионов людей.
Forwarded from Лихие Люди
За советский период в России уничтожили огромное количество кладбищ. Особенно пострадала Москва, где почти не осталось исторических некрополей.
Их территорию отдавали под застройку, надгробия использовали как строительные материалы — или по назначению, но заново, стирая имена изначальных владельцев и сбивая кресты.
Многие кладбища Петербурга тоже были ликвидированы — например, исчезло с карты Митрофаниевское православное кладбище, одно из крупнейших в городе.
В проекте «Под камнем сим» Лихие Люди исследовали историю исчезнувшего некрополя и рассказали о судьбе российских кладбищ после 1917 года.
Смотреть в YouTube: https://youtu.be/JsFa6Zu6H5Q
Их территорию отдавали под застройку, надгробия использовали как строительные материалы — или по назначению, но заново, стирая имена изначальных владельцев и сбивая кресты.
Многие кладбища Петербурга тоже были ликвидированы — например, исчезло с карты Митрофаниевское православное кладбище, одно из крупнейших в городе.
В проекте «Под камнем сим» Лихие Люди исследовали историю исчезнувшего некрополя и рассказали о судьбе российских кладбищ после 1917 года.
Смотреть в YouTube: https://youtu.be/JsFa6Zu6H5Q
YouTube
Зачем в СССР уничтожали кладбища и отнимали надгробия у мертвецов? Под камнем сим | Лихие Люди
Почему из надгробий в СССР делали бордюры, как уничтожали исторические кладбища и зачем активисты говорят о захоронениях, скрытых у нас под ногами?
В документальном фильме «Под камнем сим» Лихие Люди разобрались в истории исчезновения Митрофаниевского православного…
В документальном фильме «Под камнем сим» Лихие Люди разобрались в истории исчезновения Митрофаниевского православного…
Государственные люди. Зачем нужна оппозиция во время войны
Германская империя являлась авторитарной монархией, в которой никому неподотчётный кайзер имел широкие властные полномочия. Он являлся верховным главнокомандующим, а также имел право назначать и смещать глав правительств, которые не несли ответственности ни перед кем, кроме него.
Вместе с тем в Германии существовал свободно (и честно!) избираемый рейхстаг. На момент Первой мировой войны в нём сложилась коалиция парламентского большинства – социал-демократы, католические центристы и левые либералы, которые традиционно были оппозиционны режиму. Однако в 1914 г. они сплотились вокруг флага, дружно голосовали за военные кредиты, а депутаты от этих партий наладили тесное сотрудничество с государственными чиновниками. Но чем яснее становился стратегический тупик, тем больше эти партии выступали за идею мира «без аннексий и контрибуций» на довоенных границах.
На противоположном фланге тогда разместились разного рода консерваторы, имперцы и националисты, которые до самой осени 1918 г. грезили грандиозными аннексиями и «Немецким миром» от Парижа до Баку. С их точки зрения, кайзеровский режим прилагал недостаточно усилий для победы, а главное – никак не мог пересажать и перестрелять всех внутренних «изменников» из рейхстага с их «капитулянтскими» предложениями.
В конце сентября 1918 г. немецкие генералы осознали, что стратегическая ситуация на фронтах безнадёжна. Тем не менее технически Германия ещё могла воевать. Проблема заключалась в том, что грядущая кампания 1919 г., скорее всего, шла бы уже не в траншеях Фландрии, а на руинах Кёльна и Франкфурта.
Генералы избрали другой вариант. Они уговорили кайзера и правительство провести либерализацию режима и поделиться властью с теми самыми оппозиционерами из рейхстага, чтобы те вступили в переговоры с Антантой и попробовали договориться о более почётных условиях мира.
По ходу дела некоторые военные решили переиграть этот сценарий и всё-таки «воевать до конца», но вместо этого получили восстание матросов, солдат и рабочих, которые и снесли монархию.
Антанта действительно вступила в переговоры с новым более демократическим режимом, но это не уберегло Германию от тяжёлого Версальского мира, которым возмущались абсолютно все политические силы страны. Более того, в глазах значительной части населения виновными в таком мире были именно те, кто его заключил, а не те, кто начал войну и её проиграл.
Республиканский режим постепенно вёл дело к пересмотру Версаля и добился в этом значительных успехов, но в 1933 г. к власти пришёл диктатор, который не ограничился его дипломатической ревизией, а начал новую полномасштабную войну.
К лету 1944 г. Рейх оказался в ситуации, схожей с осенью 1918 г. – его армии ещё стояли на чужой территории, но в перспективе фронт должен был докатиться и до Германии. Однако никакого выбора, аналогичного 1918 г., перед страной уже не стояло – всё политическое поле было давно вычищено, и диктатор собирался воевать до конца.
Часть военной и гражданской элиты попытались остановить его 20 июля 1944 г., но заговор провалился, а его участников казнили. Затем в августе состоялась операция «Решётка» («Aktion Gitter»), во время которой были арестованы около 5 тыс. человек – давно бывшие не у дел федеральные, региональные и муниципальные депутаты Веймарской республики, бывшие партийные и профсоюзные активисты. В общем, все, кто теоретически мог стать новыми переговорщиками с Союзниками. Их отправляли в тюрьмы и лагеря, и многие не дожили до мая 1945 г.
К тому моменту страна уже полностью лежала в руинах. Никакого Версаля тоже больше не было – была иностранная оккупация всей территории и ликвидация немецкой государственности.
По выражению публициста Себастьяна Хафнера эта история наглядно показывает, что Гитлер не был никаким «государственным деятелем», иначе он бы хоть как-то заботился, что станет с государством и с народом после него. Но нацисты исходили из логики «Есть Гитлер – есть Германия, нет Гитлера – нет Германии», а потому никакого будущего для немцев после себя фюрер не предполагал.
Германская империя являлась авторитарной монархией, в которой никому неподотчётный кайзер имел широкие властные полномочия. Он являлся верховным главнокомандующим, а также имел право назначать и смещать глав правительств, которые не несли ответственности ни перед кем, кроме него.
Вместе с тем в Германии существовал свободно (и честно!) избираемый рейхстаг. На момент Первой мировой войны в нём сложилась коалиция парламентского большинства – социал-демократы, католические центристы и левые либералы, которые традиционно были оппозиционны режиму. Однако в 1914 г. они сплотились вокруг флага, дружно голосовали за военные кредиты, а депутаты от этих партий наладили тесное сотрудничество с государственными чиновниками. Но чем яснее становился стратегический тупик, тем больше эти партии выступали за идею мира «без аннексий и контрибуций» на довоенных границах.
На противоположном фланге тогда разместились разного рода консерваторы, имперцы и националисты, которые до самой осени 1918 г. грезили грандиозными аннексиями и «Немецким миром» от Парижа до Баку. С их точки зрения, кайзеровский режим прилагал недостаточно усилий для победы, а главное – никак не мог пересажать и перестрелять всех внутренних «изменников» из рейхстага с их «капитулянтскими» предложениями.
В конце сентября 1918 г. немецкие генералы осознали, что стратегическая ситуация на фронтах безнадёжна. Тем не менее технически Германия ещё могла воевать. Проблема заключалась в том, что грядущая кампания 1919 г., скорее всего, шла бы уже не в траншеях Фландрии, а на руинах Кёльна и Франкфурта.
Генералы избрали другой вариант. Они уговорили кайзера и правительство провести либерализацию режима и поделиться властью с теми самыми оппозиционерами из рейхстага, чтобы те вступили в переговоры с Антантой и попробовали договориться о более почётных условиях мира.
По ходу дела некоторые военные решили переиграть этот сценарий и всё-таки «воевать до конца», но вместо этого получили восстание матросов, солдат и рабочих, которые и снесли монархию.
Антанта действительно вступила в переговоры с новым более демократическим режимом, но это не уберегло Германию от тяжёлого Версальского мира, которым возмущались абсолютно все политические силы страны. Более того, в глазах значительной части населения виновными в таком мире были именно те, кто его заключил, а не те, кто начал войну и её проиграл.
Республиканский режим постепенно вёл дело к пересмотру Версаля и добился в этом значительных успехов, но в 1933 г. к власти пришёл диктатор, который не ограничился его дипломатической ревизией, а начал новую полномасштабную войну.
К лету 1944 г. Рейх оказался в ситуации, схожей с осенью 1918 г. – его армии ещё стояли на чужой территории, но в перспективе фронт должен был докатиться и до Германии. Однако никакого выбора, аналогичного 1918 г., перед страной уже не стояло – всё политическое поле было давно вычищено, и диктатор собирался воевать до конца.
Часть военной и гражданской элиты попытались остановить его 20 июля 1944 г., но заговор провалился, а его участников казнили. Затем в августе состоялась операция «Решётка» («Aktion Gitter»), во время которой были арестованы около 5 тыс. человек – давно бывшие не у дел федеральные, региональные и муниципальные депутаты Веймарской республики, бывшие партийные и профсоюзные активисты. В общем, все, кто теоретически мог стать новыми переговорщиками с Союзниками. Их отправляли в тюрьмы и лагеря, и многие не дожили до мая 1945 г.
К тому моменту страна уже полностью лежала в руинах. Никакого Версаля тоже больше не было – была иностранная оккупация всей территории и ликвидация немецкой государственности.
По выражению публициста Себастьяна Хафнера эта история наглядно показывает, что Гитлер не был никаким «государственным деятелем», иначе он бы хоть как-то заботился, что станет с государством и с народом после него. Но нацисты исходили из логики «Есть Гитлер – есть Германия, нет Гитлера – нет Германии», а потому никакого будущего для немцев после себя фюрер не предполагал.