Агрессивная валютизация со стороны физлиц России происходит с апреля по сентября 2022 по данным Центробанка.
Через инфраструктуру Мосбиржи евро и долларов было куплено на 750 млрд руб за период с апреля по сентябрь 2022, но через крупнейшие российские банки за указанный период было продано долларов и евро на 107 млрд, соответственно баланс 643 млрд в пользу увеличения позиции в токсичных валютах.
Это один из самых значительных потоков в токсичную валюту за последние 15 лет со стороны физлиц.
Происходит перевод валютной позиции с валютных счетов в российских банках в сторону брокерских счетов с дальнейшей возможностью вывода активов за границу. В этом смысле спрос на токсичную валюту не упал, а находится на рекордном уровне за все время.
Но с августа произошел слом тенденции. Если с апреля по июль основным направлением «стерилизации» рублевой ликвидности были евро и доллары, то с августа резкий рост популярности юаней. Например, с января по июль чистые продажи юаней составили 45 млрд, с апреля по июль свыше 60 млрд.
С августа пошли резкие чистые покупки юаней со стороны физлиц на 34 млрд и на 110 млрд в сентябре по сравнению с чистыми покупками долларов и евро на 68 млрд и 29 млрд соответственно. Еще можно отметить максимальные с марта продажи долларов через крупнейшие российские банки на 162 млрд.
С учетом операций по всем валютам и с учетом транзакций, как через банки, так и через Мосбиржу, совокупные чистые продажи валюты в сентябре составили 22 млрд по сравнению с чистыми покупками на 749 млрд с апреля по август.
Итак, пик интенсивности бегства в валюту был в мае, с июня потоки в валюту снижаются каждый месяц и в сентябре вышли на продажу валюты (девалютизация), с августа резкий крен в сторону юаней, популярность евро и долларов радикально снижается, обороты падают.
Через инфраструктуру Мосбиржи евро и долларов было куплено на 750 млрд руб за период с апреля по сентябрь 2022, но через крупнейшие российские банки за указанный период было продано долларов и евро на 107 млрд, соответственно баланс 643 млрд в пользу увеличения позиции в токсичных валютах.
Это один из самых значительных потоков в токсичную валюту за последние 15 лет со стороны физлиц.
Происходит перевод валютной позиции с валютных счетов в российских банках в сторону брокерских счетов с дальнейшей возможностью вывода активов за границу. В этом смысле спрос на токсичную валюту не упал, а находится на рекордном уровне за все время.
Но с августа произошел слом тенденции. Если с апреля по июль основным направлением «стерилизации» рублевой ликвидности были евро и доллары, то с августа резкий рост популярности юаней. Например, с января по июль чистые продажи юаней составили 45 млрд, с апреля по июль свыше 60 млрд.
С августа пошли резкие чистые покупки юаней со стороны физлиц на 34 млрд и на 110 млрд в сентябре по сравнению с чистыми покупками долларов и евро на 68 млрд и 29 млрд соответственно. Еще можно отметить максимальные с марта продажи долларов через крупнейшие российские банки на 162 млрд.
С учетом операций по всем валютам и с учетом транзакций, как через банки, так и через Мосбиржу, совокупные чистые продажи валюты в сентябре составили 22 млрд по сравнению с чистыми покупками на 749 млрд с апреля по август.
Итак, пик интенсивности бегства в валюту был в мае, с июня потоки в валюту снижаются каждый месяц и в сентябре вышли на продажу валюты (девалютизация), с августа резкий крен в сторону юаней, популярность евро и долларов радикально снижается, обороты падают.
Потребление газа в Европе. Еврочиновники планируют сократить потребление газа в Европе на 15%, чтобы пережить зиму, но насколько сократили потребление по факту? В Европе с январь по июль 2022 фактическое сокращение спрос на газ всего на 9.6% г/г.
Наибольшее сжатие спроса происходит в мелких европейских странах. Например, Прибалтика сокращает в среднем более, чем на 30% г/г, Финляндия в половину, Швеция минус 23%, Дания и Чехия по минус 20%.
Среди крупных потребителей газа не так все однозначно. Испания нарастила спрос на 5% г/г, а в Турции минус 5% г/г, в Италии символическое снижение на 2% г/г, во Франции минус 7.4% г/г, в Германии минус 13% г/г, а в Великобритании почти минус 10%. Достаточно сильное сжатие спроса в Польше – минус 15% и в Нидерландах минус 24.5% г/г.
Примерно 2/3 от общеевропейского снижения спроса обеспечили всего четыре страны: Германия сократила потребление на 7.4 млрд куб.м за первые семь месяцев 2022 в сравнении с аналогичным периодом год назад, Нидерланды минус 6.6 млрд куб.м, Великобритания минус 4.6 млрд куб.м, а Польша минус 2.1 млрд куб.м.
Что следует отметить? Польша еще в мае была в лидерах снижения, сокращая спрос на 29% за первые пять месяцев, но с июня тенденция развернулась. Большинство европейских стран завершили агрессивное снижение спроса в мае. Все страны Европы с января по май сокращали потребление газа на 11%, а к июлю на 9.6% г/г, т.е. предположение об ускоренном сжатии спроса не оправдалось.
Однако, даже сокращение спроса на 10% по итогам года достаточно чувствительно и составит свыше 53 млрд куб.м. Общий европейский спрос в 2022 может быть ниже минимума 2014 и обвалиться до уровней 1995 года!
Статистика выходит с опозданием и здесь не затронут период очередной волны активного роста цен на газ с августа по сентябрь, поэтому вероятно более сильное сокращение спроса.
Зима обещает быть интригующей – любой сбой поставок СПГ и Европе будет очень тяжело…
Наибольшее сжатие спроса происходит в мелких европейских странах. Например, Прибалтика сокращает в среднем более, чем на 30% г/г, Финляндия в половину, Швеция минус 23%, Дания и Чехия по минус 20%.
Среди крупных потребителей газа не так все однозначно. Испания нарастила спрос на 5% г/г, а в Турции минус 5% г/г, в Италии символическое снижение на 2% г/г, во Франции минус 7.4% г/г, в Германии минус 13% г/г, а в Великобритании почти минус 10%. Достаточно сильное сжатие спроса в Польше – минус 15% и в Нидерландах минус 24.5% г/г.
Примерно 2/3 от общеевропейского снижения спроса обеспечили всего четыре страны: Германия сократила потребление на 7.4 млрд куб.м за первые семь месяцев 2022 в сравнении с аналогичным периодом год назад, Нидерланды минус 6.6 млрд куб.м, Великобритания минус 4.6 млрд куб.м, а Польша минус 2.1 млрд куб.м.
Что следует отметить? Польша еще в мае была в лидерах снижения, сокращая спрос на 29% за первые пять месяцев, но с июня тенденция развернулась. Большинство европейских стран завершили агрессивное снижение спроса в мае. Все страны Европы с января по май сокращали потребление газа на 11%, а к июлю на 9.6% г/г, т.е. предположение об ускоренном сжатии спроса не оправдалось.
Однако, даже сокращение спроса на 10% по итогам года достаточно чувствительно и составит свыше 53 млрд куб.м. Общий европейский спрос в 2022 может быть ниже минимума 2014 и обвалиться до уровней 1995 года!
Статистика выходит с опозданием и здесь не затронут период очередной волны активного роста цен на газ с августа по сентябрь, поэтому вероятно более сильное сокращение спроса.
Зима обещает быть интригующей – любой сбой поставок СПГ и Европе будет очень тяжело…
О ситуации с ликвидностью в банковской системе России.
После новостей по мобилизации от 21 сентября население непрерывно изымало наличность из банковской системы – не было ни одного дня паузы. Однако, набеги на банковскую систему были значительно меньше, чем после начала СВО.
Тогда в феврале за 8 дней с 24 февраля по 6 марта из банков изъяли 2.84 трлн наличности, на этот раз за 17 дней «набеги» составили 922 млрд и еще 260 млрд сезонной нагрузки в сентябре. Итого с 1 сентября по 14 октября население вынуло из банков почти 1.2 трлн наличности.
В чем разница февраля и сентября? Тогда шок был очень сильным, но краткосрочным – через месяц после набегов в банковскую систему вернулось 2.2 трлн, а полностью компенсировали в конце мая. На этот раз реакция изменилась – удар менее масштабный, но растянутый в перманентном режиме.
Не прошло месяца, а нагрузка на систему почти половина от экстремума февральского шока, поэтому то, что казалось незначительным в конце сентября, сейчас уже достаточно ощутимо.
Любые новости или события об явном или косвенном ограничении свободы передвижения (межстрановой или межрегиональной), любые попытки реинкарнации репрессивных инструментов обществом воспринимаются, как сигнал к замыканию и ограничению потребительской, торговой, инвестиционной активности.
Что касается ликвидности в банковской системе. Если сравнить период с 1 по 20 сентября и с 21 сентября по 14 октября профицит ликвидности сократился вдвое с 3 трлн руб до 1.5 трлн. Провал был к 7 октября – рост потребности до 2 трлн руб и незначительная стабилизация к 17 октября – рост потребности в ликвидности на 1.5 трлн в основном через дополнительные кредитные линии от Центробанка.
Нагрузка на банковскую систему полностью в рамках нормы – в 6 раз меньше, чем в феврале и признаки стабилизации после 7 октября.
После новостей по мобилизации от 21 сентября население непрерывно изымало наличность из банковской системы – не было ни одного дня паузы. Однако, набеги на банковскую систему были значительно меньше, чем после начала СВО.
Тогда в феврале за 8 дней с 24 февраля по 6 марта из банков изъяли 2.84 трлн наличности, на этот раз за 17 дней «набеги» составили 922 млрд и еще 260 млрд сезонной нагрузки в сентябре. Итого с 1 сентября по 14 октября население вынуло из банков почти 1.2 трлн наличности.
В чем разница февраля и сентября? Тогда шок был очень сильным, но краткосрочным – через месяц после набегов в банковскую систему вернулось 2.2 трлн, а полностью компенсировали в конце мая. На этот раз реакция изменилась – удар менее масштабный, но растянутый в перманентном режиме.
Не прошло месяца, а нагрузка на систему почти половина от экстремума февральского шока, поэтому то, что казалось незначительным в конце сентября, сейчас уже достаточно ощутимо.
Любые новости или события об явном или косвенном ограничении свободы передвижения (межстрановой или межрегиональной), любые попытки реинкарнации репрессивных инструментов обществом воспринимаются, как сигнал к замыканию и ограничению потребительской, торговой, инвестиционной активности.
Что касается ликвидности в банковской системе. Если сравнить период с 1 по 20 сентября и с 21 сентября по 14 октября профицит ликвидности сократился вдвое с 3 трлн руб до 1.5 трлн. Провал был к 7 октября – рост потребности до 2 трлн руб и незначительная стабилизация к 17 октября – рост потребности в ликвидности на 1.5 трлн в основном через дополнительные кредитные линии от Центробанка.
Нагрузка на банковскую систему полностью в рамках нормы – в 6 раз меньше, чем в феврале и признаки стабилизации после 7 октября.
Фондовый рынок России, как, впрочем, и любой рынок, имеет особую чувствительность к любым новостям и событиям геополитического характера, как один из факторов ограничения потенциала развития бизнеса и снижения маржинальности.
В чем логика? Санкции ограничивают рынок сбыта, нарушают цепочки снабжения/логистику, технологическую кооперацию/взаимодействие, усложняют финансовые транзакции – это ограничивает потенциальную выручку.
Геополитическая напряженность парализует инвестиционную активность внутри страны, сковывают потребительскую и корпоративную активность, растет склонность к сбережениям, трафик снижается, обороты и активность падают, издержки бизнеса растут – все это влияет на маржинальность и способность генерировать устойчивый денежный поток.
После 20 сентября к 10 октября фондовый рынок срезал почти треть от капитализации, как ответ на эскалацию геополитической напряженности и новостей по мобилизации. На основе сбора статистики по поведению рынка после сильнейших шоков, дальнейший компенсационный рост был неизбежен, но фундаментальная диспозиция не меняется.
Хотя рынок чрезвычайно дешев относительно денежной массы и в реальном выражении (с учетом инфляции), как и чрезвычайно дешев по корпоративным мультипликаторам (последние оценки здесь), но дефицит доверия и невозможность прогнозировать денежные потоки не позволяют сформировать устойчивый восходящий тренд до тех пор, пока не будут сформированы очертания конфигурации новой реальности.
За рост рынка – это безальтернативность распределения избыточных сбережений на траектории закрытия внешних финансовых рынков. Рублевых сбережений очень много (обзор здесь),
ликвидных точек приложения крайне мало, а рынок - приоритетное направление.
Также за рост рынка – это капиталы крупнейших бизнесменов и чиновников, которые ранее вывозили капиталы за границу, но теперь там небезопасно.
За стагнацию на низах или возможное дальнейшее падение – вероятная деградация экономической активности, геополитическая эскалация, изоляция от внешнего мира, релокация и закрытие позиций на рынке наиболее динамичных категорий населения, неопределенность и невозможность оценки будущих денежных потоков бизнеса.
Сужение горизонта планирования до несколько недель или нескольких дней, когда стоит вопрос, а будет ли вообще биржевая инфраструктура существовать в обозримой горизонте, будут ли компании существовать в нынешнем виде? Уверены ли вы, что текущий листинг сохранится через год, а в каком состоянии?
В чем логика? Санкции ограничивают рынок сбыта, нарушают цепочки снабжения/логистику, технологическую кооперацию/взаимодействие, усложняют финансовые транзакции – это ограничивает потенциальную выручку.
Геополитическая напряженность парализует инвестиционную активность внутри страны, сковывают потребительскую и корпоративную активность, растет склонность к сбережениям, трафик снижается, обороты и активность падают, издержки бизнеса растут – все это влияет на маржинальность и способность генерировать устойчивый денежный поток.
После 20 сентября к 10 октября фондовый рынок срезал почти треть от капитализации, как ответ на эскалацию геополитической напряженности и новостей по мобилизации. На основе сбора статистики по поведению рынка после сильнейших шоков, дальнейший компенсационный рост был неизбежен, но фундаментальная диспозиция не меняется.
Хотя рынок чрезвычайно дешев относительно денежной массы и в реальном выражении (с учетом инфляции), как и чрезвычайно дешев по корпоративным мультипликаторам (последние оценки здесь), но дефицит доверия и невозможность прогнозировать денежные потоки не позволяют сформировать устойчивый восходящий тренд до тех пор, пока не будут сформированы очертания конфигурации новой реальности.
За рост рынка – это безальтернативность распределения избыточных сбережений на траектории закрытия внешних финансовых рынков. Рублевых сбережений очень много (обзор здесь),
ликвидных точек приложения крайне мало, а рынок - приоритетное направление.
Также за рост рынка – это капиталы крупнейших бизнесменов и чиновников, которые ранее вывозили капиталы за границу, но теперь там небезопасно.
За стагнацию на низах или возможное дальнейшее падение – вероятная деградация экономической активности, геополитическая эскалация, изоляция от внешнего мира, релокация и закрытие позиций на рынке наиболее динамичных категорий населения, неопределенность и невозможность оценки будущих денежных потоков бизнеса.
Сужение горизонта планирования до несколько недель или нескольких дней, когда стоит вопрос, а будет ли вообще биржевая инфраструктура существовать в обозримой горизонте, будут ли компании существовать в нынешнем виде? Уверены ли вы, что текущий листинг сохранится через год, а в каком состоянии?
Перспектива цен на газ напрямую зависит от способности Европы балансировать свои потребности в газе от импорта и внутренней добычи.
Цены на газ рухнули в 2.5 раза относительно максимумов августа, приближаясь к средним значениями мая-июня 2022.
Россия ранее поставляла в Европу с учетом Турции и Украины 170-200 млрд куб.м трубопроводного газа – это долгосрочный потенциал. В этом году поставки могут сократиться втрое от потенциала. Последний месяц поставки в 6 раз ниже потенциала (30-33 млрд куб.м в годовом выражении).
Если эта тенденция продолжится в 2023, Европа недополучит свыше 150 млрд куб.м газа, что невероятно много.
Насколько Европа должна сократить потребление и сбалансировать внутреннюю добычу и импорт, чтобы компенсировать недостающие поставки из России?
Потребление газа в Европе с учетом Турции и Украины в 2021 составило 571 млрд куб.м, внутренняя добыча 210 млрд куб.м, чистая потребность в импорте – 360 млрд куб.м, которая в прошлом году компенсировалась через сокращение запасов на 23.4 млрд куб.м.
В этом году потребление газа за 7 месяцев по Европе с учетом Турции минус 9.6%, с учетом Украины минус 11.3%, по итогам 2022, вероятно, Европа выйдет на сокращение потребления газа примерно на 13% - это 498 млрд куб.м (минус 74 млрд кубов), что является минимумом с 1995 года.
При этом, судя по тенденции за первые 7 месяцев, внутренняя добыча выросла впервые с 2017 года на 8.3%, по итогам 2022 ожидается рост добычи на 9.2% до 230 млрд куб.м против 210.4 млрд куб.м в 2021. Как видно на графике, с 2004 года внутренняя добыча последовательно деградирует, потеряв свыше 1/3.
Потребность в чистом импорте сокращается почти на 93 млрд кубов до 267 млрд куб.м, что на уровне 10 летнего минимума. Но одновременно с этим, Европа в этом году увеличит запасы газа на 20 млрд кубов г/г.
Если этот баланс сохранится, в сравнении с 2021 Европе нужно добрать около 60 млрд кубов газа в 2023, что пока реализуется ростом поставок СПГ на 50 млрд и ростом прочих поставок на 10 млрд.
Цены на газ рухнули в 2.5 раза относительно максимумов августа, приближаясь к средним значениями мая-июня 2022.
Россия ранее поставляла в Европу с учетом Турции и Украины 170-200 млрд куб.м трубопроводного газа – это долгосрочный потенциал. В этом году поставки могут сократиться втрое от потенциала. Последний месяц поставки в 6 раз ниже потенциала (30-33 млрд куб.м в годовом выражении).
Если эта тенденция продолжится в 2023, Европа недополучит свыше 150 млрд куб.м газа, что невероятно много.
Насколько Европа должна сократить потребление и сбалансировать внутреннюю добычу и импорт, чтобы компенсировать недостающие поставки из России?
Потребление газа в Европе с учетом Турции и Украины в 2021 составило 571 млрд куб.м, внутренняя добыча 210 млрд куб.м, чистая потребность в импорте – 360 млрд куб.м, которая в прошлом году компенсировалась через сокращение запасов на 23.4 млрд куб.м.
В этом году потребление газа за 7 месяцев по Европе с учетом Турции минус 9.6%, с учетом Украины минус 11.3%, по итогам 2022, вероятно, Европа выйдет на сокращение потребления газа примерно на 13% - это 498 млрд куб.м (минус 74 млрд кубов), что является минимумом с 1995 года.
При этом, судя по тенденции за первые 7 месяцев, внутренняя добыча выросла впервые с 2017 года на 8.3%, по итогам 2022 ожидается рост добычи на 9.2% до 230 млрд куб.м против 210.4 млрд куб.м в 2021. Как видно на графике, с 2004 года внутренняя добыча последовательно деградирует, потеряв свыше 1/3.
Потребность в чистом импорте сокращается почти на 93 млрд кубов до 267 млрд куб.м, что на уровне 10 летнего минимума. Но одновременно с этим, Европа в этом году увеличит запасы газа на 20 млрд кубов г/г.
Если этот баланс сохранится, в сравнении с 2021 Европе нужно добрать около 60 млрд кубов газа в 2023, что пока реализуется ростом поставок СПГ на 50 млрд и ростом прочих поставок на 10 млрд.
Четвертый месяц дефляции не получился, по обновленным данным Центробанка России сезонно сглаженная инфляция в сентябре составила 0.28% м/м по сравнению с дефляцией в 0.05% м/м в августе, минус 0.26% м/м в июле и минус 0.23% м/м в июне.
Методология расчета у ЦБ и Росстата отличаются, как в оценке сезонно сглаженной инфляции, так и по укрупнённым группам, поэтому расходятся данные по инфляции ЦБ и на основе недельной статистики Росстата.
Однако, в сравнении с прошлым годом, текущее инфляционное давление в России рекордно низкое. В прошлом году в сентябре инфляция была 0.89% м/м, в октябре - 1.05%, в ноябре – 0.82% и 0.53% м/м в декабре 2021. Поэтому текущие 0.28% - это ни о чем, об ускорении инфляции или устойчивом развороте тренда речи не идет.
Дезинфляционные факторы:
• Сберегательная модель потребления населения, которая привела к падению реальных расходов на 10% г/г
• Подавленная кредитная активность
• Высокая база цен после инфляционного выброса в марте
• Государственные субсидии, дотации, пособия и пенсии балансируют около нуля в реальном выражении
• Крепкий рубль
• Проблема складских запасов и цепочек снабжения потребительской розницы была переоценена в марте-мае, на самом деле структурного дефицита товаров не наблюдается, за исключение ограниченных позиций.
Оценивая компоненты индекса потребительских цен, не наблюдается дефляционных тенденций в одежде, трикотажных изделиях, бытовой химии и косметике. Также не видно разворота в продуктах питания.
Сброс инфляционного давления происходит в продукции, сильно завязанной на импорт – теле радиотовары, компьютеры, средства связи. В меньшей степени проявляется в бытовой технике, что может быть связано с трудностями в логистике (что проще привезти 1000 компьютеров или 1000 холодильников?).
Медленно снижаются цены на авто, что связано с серьезными проблемами с производством и поставкой импортных авто. Строительные материалы серьезно снизились из-за снижения спроса строительство частных домов.
Ситуация с инфляцией намного лучше, чем в Европе и США.
Методология расчета у ЦБ и Росстата отличаются, как в оценке сезонно сглаженной инфляции, так и по укрупнённым группам, поэтому расходятся данные по инфляции ЦБ и на основе недельной статистики Росстата.
Однако, в сравнении с прошлым годом, текущее инфляционное давление в России рекордно низкое. В прошлом году в сентябре инфляция была 0.89% м/м, в октябре - 1.05%, в ноябре – 0.82% и 0.53% м/м в декабре 2021. Поэтому текущие 0.28% - это ни о чем, об ускорении инфляции или устойчивом развороте тренда речи не идет.
Дезинфляционные факторы:
• Сберегательная модель потребления населения, которая привела к падению реальных расходов на 10% г/г
• Подавленная кредитная активность
• Высокая база цен после инфляционного выброса в марте
• Государственные субсидии, дотации, пособия и пенсии балансируют около нуля в реальном выражении
• Крепкий рубль
• Проблема складских запасов и цепочек снабжения потребительской розницы была переоценена в марте-мае, на самом деле структурного дефицита товаров не наблюдается, за исключение ограниченных позиций.
Оценивая компоненты индекса потребительских цен, не наблюдается дефляционных тенденций в одежде, трикотажных изделиях, бытовой химии и косметике. Также не видно разворота в продуктах питания.
Сброс инфляционного давления происходит в продукции, сильно завязанной на импорт – теле радиотовары, компьютеры, средства связи. В меньшей степени проявляется в бытовой технике, что может быть связано с трудностями в логистике (что проще привезти 1000 компьютеров или 1000 холодильников?).
Медленно снижаются цены на авто, что связано с серьезными проблемами с производством и поставкой импортных авто. Строительные материалы серьезно снизились из-за снижения спроса строительство частных домов.
Ситуация с инфляцией намного лучше, чем в Европе и США.
Битва за капиталы.
Доллар начал резко укрепляться с июня 2021. За 66 недель доллар демонстрирует самый стремительный восходящий тренд за 50 лет с ростом на 25% относительно ключевых мировых валют.
Как минимум, за 50 лет было три периода сопоставимого укрепления – в 2015 году, в 1985 и в начале 80х, но текущее укрепление самое стремительное с 1982. Событие редкое, можно сказать – историческое.
Доллар в сравнении с основными мировыми валютами самый крепкий за 20 лет! Осталось укрепиться еще на 6-7%, чтобы по индексу доллара достичь 1986 года, став самой крепкой валютой мира.
Основной фактор укрепления – это дифференциал процентных ставок на денежном рынке относительно ставок в евро, фунте, иене или швейцарском франке. Другими словами, ставки по доллару сейчас самые высокие среди всех крупнейших развитых стран.
Логика точно такая же, как и в 2015, когда ДКП ФРС в сопоставлении с другими Центробанками была наиболее жесткой.
Сейчас: ФРС – 3.5%, ЕЦБ 1.25%, Банк Японии – минус 0.1%, Банк Англии – 2.25%, Швейцарский Нацбанк – 0.5%, Резервный банк Австралии – 2.6%, Банк Каналы – 3.25%. Текущие ставки и прогнозная кривая ставок в следующие 6 месяцев самые агрессивные у ФРС.
Менее, чем за полгода от самого безрассудного Центробанка с экстремально мягкой денежно-кредитной политикой, ФРС резко развернулась на 180 градусов, сформировав наиболее жесткую траекторию ДКП.
Капитуляция Банка Англии, несвязанность ЕЦБ и фундаментальная раздробленность Европы, жесткий валютный кризис в Японии, закрытость и запредельная долговая нагрузка японского рынка играют в пользу США.
При прочих равных условиях в относительном сравнении и сопоставлении США вновь оказывают лучше всех. В данном случае США удается делать то, что у них получается лучше всего – создать управляемый хаос и в сложной, динамической системе формировать векторы «конкурентного многообразия». Плохо всем, но США чуть лучше, чем остальным.
Другого выбора нет, иначе нечем крыть рекордные дефициты торгового баланса и бюджета.
Доллар начал резко укрепляться с июня 2021. За 66 недель доллар демонстрирует самый стремительный восходящий тренд за 50 лет с ростом на 25% относительно ключевых мировых валют.
Как минимум, за 50 лет было три периода сопоставимого укрепления – в 2015 году, в 1985 и в начале 80х, но текущее укрепление самое стремительное с 1982. Событие редкое, можно сказать – историческое.
Доллар в сравнении с основными мировыми валютами самый крепкий за 20 лет! Осталось укрепиться еще на 6-7%, чтобы по индексу доллара достичь 1986 года, став самой крепкой валютой мира.
Основной фактор укрепления – это дифференциал процентных ставок на денежном рынке относительно ставок в евро, фунте, иене или швейцарском франке. Другими словами, ставки по доллару сейчас самые высокие среди всех крупнейших развитых стран.
Логика точно такая же, как и в 2015, когда ДКП ФРС в сопоставлении с другими Центробанками была наиболее жесткой.
Сейчас: ФРС – 3.5%, ЕЦБ 1.25%, Банк Японии – минус 0.1%, Банк Англии – 2.25%, Швейцарский Нацбанк – 0.5%, Резервный банк Австралии – 2.6%, Банк Каналы – 3.25%. Текущие ставки и прогнозная кривая ставок в следующие 6 месяцев самые агрессивные у ФРС.
Менее, чем за полгода от самого безрассудного Центробанка с экстремально мягкой денежно-кредитной политикой, ФРС резко развернулась на 180 градусов, сформировав наиболее жесткую траекторию ДКП.
Капитуляция Банка Англии, несвязанность ЕЦБ и фундаментальная раздробленность Европы, жесткий валютный кризис в Японии, закрытость и запредельная долговая нагрузка японского рынка играют в пользу США.
При прочих равных условиях в относительном сравнении и сопоставлении США вновь оказывают лучше всех. В данном случае США удается делать то, что у них получается лучше всего – создать управляемый хаос и в сложной, динамической системе формировать векторы «конкурентного многообразия». Плохо всем, но США чуть лучше, чем остальным.
Другого выбора нет, иначе нечем крыть рекордные дефициты торгового баланса и бюджета.
Япония - это очередная бомба замедленного действия невероятных масштабов.
Японская финсистема сейчас занимает третье место по емкости после американской и китайской, но проблемы там колоссальные. 230% госдолга к ВВП, 120% корпоративного долга и еще свыше 70% долга населения. Как минимум 420% нефинансового долга к ВВП.
Это самая высокая долговая нагрузка среди всех стран мира по сравнению с 290% нефинансового долга к ВВП в США и Еврозоне. Проблема усугубляется затяжной стагнацией, дефляционными тенденциями, не позволяющей обесценить долг и низкой способностью привлечения иностранных инвесторов для выкупа долгов.
В Японии одна из самых низких концентраций нерезидентов в структуре держателей финактивов среди всех крупных развитых стран. Жизнеспособность системы поддерживалась за счет перманентно низких ставок и неограниченной монетизации госдолга.
К настоящему моменту половина от всего объема госдолга Японии на балансе Банка Японии. Полное господство Центробанка последние 10 лет в операциях на открытом рынке привело к тотальной деградации структуры спроса, когда снижение операций Банка Японии неизбежно «осушает ликвидность» и вызывает критические проблемы в обеспечении размещений и функционирования долгового рынка.
Дисфункция долгового рынка оголяет главную проблему – остановка поддержки со стороны Банка Японии приведет к неизбежному коллапсу всей долговой конструкции в отсутствии главного покупателя. Слишком велико проникновение Банка Японии и слишком значительна зависимость.
Просто чтобы понимать масштаб безумия. За последние 10 лет госдолг вырос на 275 трлн иен, а программа выкупа Банка Японии превысила 450 трлн иен! Интенсивность выкупа с 2021 резко сократилась, а с 2012 по 2020 на каждую вновь созданную иену Банка Японии выкупал две!
Стоит ли говорить, что долгового рынка Японии больше не существует и эта конструкция находится в полном подчинении Банка Японии?
Подобные перекосы создают неразрешимые противоречия на всех уровнях, смещая стоимостные пропорции и сильно искажая денежные потоки.
Японская финсистема сейчас занимает третье место по емкости после американской и китайской, но проблемы там колоссальные. 230% госдолга к ВВП, 120% корпоративного долга и еще свыше 70% долга населения. Как минимум 420% нефинансового долга к ВВП.
Это самая высокая долговая нагрузка среди всех стран мира по сравнению с 290% нефинансового долга к ВВП в США и Еврозоне. Проблема усугубляется затяжной стагнацией, дефляционными тенденциями, не позволяющей обесценить долг и низкой способностью привлечения иностранных инвесторов для выкупа долгов.
В Японии одна из самых низких концентраций нерезидентов в структуре держателей финактивов среди всех крупных развитых стран. Жизнеспособность системы поддерживалась за счет перманентно низких ставок и неограниченной монетизации госдолга.
К настоящему моменту половина от всего объема госдолга Японии на балансе Банка Японии. Полное господство Центробанка последние 10 лет в операциях на открытом рынке привело к тотальной деградации структуры спроса, когда снижение операций Банка Японии неизбежно «осушает ликвидность» и вызывает критические проблемы в обеспечении размещений и функционирования долгового рынка.
Дисфункция долгового рынка оголяет главную проблему – остановка поддержки со стороны Банка Японии приведет к неизбежному коллапсу всей долговой конструкции в отсутствии главного покупателя. Слишком велико проникновение Банка Японии и слишком значительна зависимость.
Просто чтобы понимать масштаб безумия. За последние 10 лет госдолг вырос на 275 трлн иен, а программа выкупа Банка Японии превысила 450 трлн иен! Интенсивность выкупа с 2021 резко сократилась, а с 2012 по 2020 на каждую вновь созданную иену Банка Японии выкупал две!
Стоит ли говорить, что долгового рынка Японии больше не существует и эта конструкция находится в полном подчинении Банка Японии?
Подобные перекосы создают неразрешимые противоречия на всех уровнях, смещая стоимостные пропорции и сильно искажая денежные потоки.
В Японии бушует сильнейший валютный кризис за последние полвека. Банк Японии пытается бороться с ослаблением иены, которая рухнула к минимуму с 1990 года относительно доллара. С марта 2022 доллар к иене вырос более, чем на 26%.
За всю историю валютного рынка было лишь два эпизода с подобной интенсивностью обвала иены – в мае 2013, когда за 7 месяцев доллар к иене вырос на 30% после объявления неограниченного и перманентного QE от Банка Японии, но это происходило на низкой базе и еще в январе 1996, когда было зафиксировано сопоставимое с 2022 году ослабление иены.
Безуспешные попытки интервенций и оборона 145 уровня ни к чему не привели, иена продолжает снижение. При этом Банк Японии проводит достаточно безумные маневры с точки зрения управления ликвидности – пытается провести интервенции, но одновременно с этим увеличивает предложение иен, проводя QE, что естественным образом отражается на валютном рынке. Эффект нулевой.
Банк Японии не сможет обуздать рыночные процессы. Давление на иену еще обусловлено бегством капитала из Японии, т.к. зона иены формирует нулевые и даже отрицательные ставки, тогда как любая валютная зона, кроме иены создает пространство для маневров, особенно доллары, где ставки по денежному рынку приближаются к 4%, а трежерис дают от 3.8 до 4.5%.
Условия неконкурентные и не в пользу иены и чем дальше это продолжается (разница в процентных ставках), тем стремительнее и масштабнее будет исход из зоны иены в любую другую юрисдикцию.
Обвал иены форсирует инфляционные риски, а инфляция в свою очередь дестабилизирует долговые рынки. Чем выше инфляционные ожидания и давление, тем ниже спрос на долги Японии, а уровень долговой нагрузки там запредельный.
Соответственно, тем стремительнее Банку Японии придется выкупать долги, еще больше усиливая дисфункцию долгового рынка и дисбалансы в системе. Это в свою очередь еще сильнее окажет давление на иену, увеличивая инфляцию, не считая того, что обвал иены обнуляет спрос нерезидентов на финансовые активы Японии.
Еще одна зона нестабильности.
За всю историю валютного рынка было лишь два эпизода с подобной интенсивностью обвала иены – в мае 2013, когда за 7 месяцев доллар к иене вырос на 30% после объявления неограниченного и перманентного QE от Банка Японии, но это происходило на низкой базе и еще в январе 1996, когда было зафиксировано сопоставимое с 2022 году ослабление иены.
Безуспешные попытки интервенций и оборона 145 уровня ни к чему не привели, иена продолжает снижение. При этом Банк Японии проводит достаточно безумные маневры с точки зрения управления ликвидности – пытается провести интервенции, но одновременно с этим увеличивает предложение иен, проводя QE, что естественным образом отражается на валютном рынке. Эффект нулевой.
Банк Японии не сможет обуздать рыночные процессы. Давление на иену еще обусловлено бегством капитала из Японии, т.к. зона иены формирует нулевые и даже отрицательные ставки, тогда как любая валютная зона, кроме иены создает пространство для маневров, особенно доллары, где ставки по денежному рынку приближаются к 4%, а трежерис дают от 3.8 до 4.5%.
Условия неконкурентные и не в пользу иены и чем дальше это продолжается (разница в процентных ставках), тем стремительнее и масштабнее будет исход из зоны иены в любую другую юрисдикцию.
Обвал иены форсирует инфляционные риски, а инфляция в свою очередь дестабилизирует долговые рынки. Чем выше инфляционные ожидания и давление, тем ниже спрос на долги Японии, а уровень долговой нагрузки там запредельный.
Соответственно, тем стремительнее Банку Японии придется выкупать долги, еще больше усиливая дисфункцию долгового рынка и дисбалансы в системе. Это в свою очередь еще сильнее окажет давление на иену, увеличивая инфляцию, не считая того, что обвал иены обнуляет спрос нерезидентов на финансовые активы Японии.
Еще одна зона нестабильности.
Хотя Япония практически не покрыта масс медиа, но это то место, которое доставит неприятности и может запустить триггер разрушительных процессов в глобальной финансовой системе. Важность Японии обусловлена масштабом ее финансовой системой и степенью интеграции в глобальную экономику.
По внутренней финсистеме Япония занимает третьем место после США и Китая, но по масштабу портфельных инвестиций за границу второе место – около 5 трлн долл по сравнению с 15 трлн у США.
Концепция роста конкурентоспособности в условиях ослабления иены не работает так, как работала в 80х и 90х годах, когда Япония была флагманом высокотехнологической продукции. Тогда действительно, ослабление иены стимулировало рост промышленности и экспорт, что на среднесрочном горизонте способствовало росту профицита внешней торговли.
Сейчас все не так. Япония последовательно утрачивала конкурентоспособность с начала нулевых, уступая на первом этапе с 2000-х годов Китаю, а с 2010 годов периферийной Азии, куда японские конгломераты вывозили производство из-за несоответствия издержек внутри Японии и за ее пределами. Поэтому Made in Japan найти все сложнее.
К чему привело ослабление иены? К обрушению торгового баланса (на графике) и рекордному дефициту за всю историю. Экспорт с 2019 вырос в среднем на 15%, а импорт вырос на 60%. Причина – энергетические и сырьевые издержки, т.к. Япония является одним из крупнейших чистых импортеров сырья после Китая.
Это обнуляет счет текущих операций Японии, т.к. недостаточно профицита инвестиционных доходов в 180-200 млрд долл в год при склонности к оттоку капиталов из Японии при негативном дифференциале процентных ставок.
При переходе счета текущих операций в дефицит, Япония вынуждена будет привлекать иностранные инвестиции для покрытия разрыва, либо снижать ЗВР.
Привлечение иностранных инвестиций невозможно из-за низких ставок и коллапса иены, что ставит функционирование финансовой системы Японии под угрозу и еще больше будет способствовать обвалу иены и усилению диспропорции на всех уровнях.
По внутренней финсистеме Япония занимает третьем место после США и Китая, но по масштабу портфельных инвестиций за границу второе место – около 5 трлн долл по сравнению с 15 трлн у США.
Концепция роста конкурентоспособности в условиях ослабления иены не работает так, как работала в 80х и 90х годах, когда Япония была флагманом высокотехнологической продукции. Тогда действительно, ослабление иены стимулировало рост промышленности и экспорт, что на среднесрочном горизонте способствовало росту профицита внешней торговли.
Сейчас все не так. Япония последовательно утрачивала конкурентоспособность с начала нулевых, уступая на первом этапе с 2000-х годов Китаю, а с 2010 годов периферийной Азии, куда японские конгломераты вывозили производство из-за несоответствия издержек внутри Японии и за ее пределами. Поэтому Made in Japan найти все сложнее.
К чему привело ослабление иены? К обрушению торгового баланса (на графике) и рекордному дефициту за всю историю. Экспорт с 2019 вырос в среднем на 15%, а импорт вырос на 60%. Причина – энергетические и сырьевые издержки, т.к. Япония является одним из крупнейших чистых импортеров сырья после Китая.
Это обнуляет счет текущих операций Японии, т.к. недостаточно профицита инвестиционных доходов в 180-200 млрд долл в год при склонности к оттоку капиталов из Японии при негативном дифференциале процентных ставок.
При переходе счета текущих операций в дефицит, Япония вынуждена будет привлекать иностранные инвестиции для покрытия разрыва, либо снижать ЗВР.
Привлечение иностранных инвестиций невозможно из-за низких ставок и коллапса иены, что ставит функционирование финансовой системы Японии под угрозу и еще больше будет способствовать обвалу иены и усилению диспропорции на всех уровнях.
Европа платит невероятную цену за энергетический кризис.
Торговый дефицит стран ЕС достиг исторического антирекорда – невероятные 58 млрд евро (торговля со странами за пределами ЕС) в августе 2022 по сравнению с профицитом в 15-20 млрд евро, который генерировался в 2019-2020 годах.
За первые 8 месяцев 2022 дефицит внешней торговли составил 304 млрд евро против профицита 98 млрд в 2021, профицита 118-120 млрд евро в 2019-2020 за аналогичный период времени. До этого рекордный дефицит за первые 8 месяцев был в 2008 году – 91.4 млрд евро.
Таким образом, переход от профицита в 120 млрд в дефицит 300 млрд составляет 420 млрд и это всего за 8 месяцев! Учитывая тенденции, дефицит внешней торговли стран ЕС за 2022 может составить 500 млрд евро.
Среди крупных стран Европы самая критическая ситуация во Франции (дефицит 18 млрд евро) и в Италии (запредельный дефицит в 10 млрд евро против профицита 5-6 млрд, который считался нормой). Обнуляется торговый баланс в Германии.
Практически весь дефицит обусловлен энергией. Сколько стоит Европе энергетический кризис? В оценке торгового баланса речь идет о 700-800 млрд евро в год!
К этому добавляются прямые издержки из-за дестабилизации промышленности (принудительное ограничение потребления газа и электричества и рост цен на энергию).
Масштаб деиндустриализации еще предстоит оценить – эти процессы проявляются с задержкой, но учитывая опыт 70-х годов, как минимум 10-15% от промышленности будет срезано.
Торговый дефицит стран ЕС достиг исторического антирекорда – невероятные 58 млрд евро (торговля со странами за пределами ЕС) в августе 2022 по сравнению с профицитом в 15-20 млрд евро, который генерировался в 2019-2020 годах.
За первые 8 месяцев 2022 дефицит внешней торговли составил 304 млрд евро против профицита 98 млрд в 2021, профицита 118-120 млрд евро в 2019-2020 за аналогичный период времени. До этого рекордный дефицит за первые 8 месяцев был в 2008 году – 91.4 млрд евро.
Таким образом, переход от профицита в 120 млрд в дефицит 300 млрд составляет 420 млрд и это всего за 8 месяцев! Учитывая тенденции, дефицит внешней торговли стран ЕС за 2022 может составить 500 млрд евро.
Среди крупных стран Европы самая критическая ситуация во Франции (дефицит 18 млрд евро) и в Италии (запредельный дефицит в 10 млрд евро против профицита 5-6 млрд, который считался нормой). Обнуляется торговый баланс в Германии.
Практически весь дефицит обусловлен энергией. Сколько стоит Европе энергетический кризис? В оценке торгового баланса речь идет о 700-800 млрд евро в год!
К этому добавляются прямые издержки из-за дестабилизации промышленности (принудительное ограничение потребления газа и электричества и рост цен на энергию).
Масштаб деиндустриализации еще предстоит оценить – эти процессы проявляются с задержкой, но учитывая опыт 70-х годов, как минимум 10-15% от промышленности будет срезано.
Чувствительный удар по европейской промышленности.
Потребление газа немецкой промышленностью с июля по сентября 2022 сократилось на 28% относительно средних значения июля-сентября с 2019 по 2021 согласно данным Bruegel. За январь-сентябрь снижение на 9% к средним показателями января-сентября 2019-2021 (далее для удобства будет указано г/г).
По Франции за три последних месяца снижение потребление газа в промышленности менее выраженное – «всего» на 12% г/г, а за первые девять месяцев минус 8% г/г.
В Италии обвал промышленного спроса на газ с июля по сентябрь составил 17% г/г, а с января по сентябрь минус 8.5% г/г.
Это три крупные европейские страны, данные по которым покрываются статистическими источниками с выделением промышленного сектора.
Здесь важны именно июль-сентябрь, т.к. многие ограничения по потреблению газа, принятые в рамках ЕС и согласованные через ЕК, начали действовать с июля. Также в этот период, особенно с августа по сентябрь цены на газ выросли в четыре раза!
Данные по потреблению газа домашними хозяйствами не показательны по трем причинам: основные события произошли с июля по сентябрь; пик потребления приходится на январь, а с ноябрь по март потребление газа в среднем в 6-7 раз выше, чем за июль-сентябрь в расчете на месяц использования.
Третья причина в том, что тарифы на газ фиксируются и меняются один-два раза в год в зависимости от страны и региона. Бывают исключения, но обычно это так.
Статистика по домашним хозяйствам будет актуальна в начале 2023, когда и тарифы пересмотрят и потребление резко вырастет.
По электроэнергии показательны данные по Германии и Италии, т.к. во Франции основная генерация через АЭС идет. С июля по сентябрь в Германии потребление газа электростанциями упало на 6.4% в сравнении с 2019-2021, а в Италии на 17% г/г. Именно в это время оптовые цены на электроэнергию росли почти в 10 раз на пике.
Видно, что потребление резко начало заваливаться с июля, промышленность первой реагирует и достаточно болезненно по основным промышленным кластерам Европы.
Потребление газа немецкой промышленностью с июля по сентября 2022 сократилось на 28% относительно средних значения июля-сентября с 2019 по 2021 согласно данным Bruegel. За январь-сентябрь снижение на 9% к средним показателями января-сентября 2019-2021 (далее для удобства будет указано г/г).
По Франции за три последних месяца снижение потребление газа в промышленности менее выраженное – «всего» на 12% г/г, а за первые девять месяцев минус 8% г/г.
В Италии обвал промышленного спроса на газ с июля по сентябрь составил 17% г/г, а с января по сентябрь минус 8.5% г/г.
Это три крупные европейские страны, данные по которым покрываются статистическими источниками с выделением промышленного сектора.
Здесь важны именно июль-сентябрь, т.к. многие ограничения по потреблению газа, принятые в рамках ЕС и согласованные через ЕК, начали действовать с июля. Также в этот период, особенно с августа по сентябрь цены на газ выросли в четыре раза!
Данные по потреблению газа домашними хозяйствами не показательны по трем причинам: основные события произошли с июля по сентябрь; пик потребления приходится на январь, а с ноябрь по март потребление газа в среднем в 6-7 раз выше, чем за июль-сентябрь в расчете на месяц использования.
Третья причина в том, что тарифы на газ фиксируются и меняются один-два раза в год в зависимости от страны и региона. Бывают исключения, но обычно это так.
Статистика по домашним хозяйствам будет актуальна в начале 2023, когда и тарифы пересмотрят и потребление резко вырастет.
По электроэнергии показательны данные по Германии и Италии, т.к. во Франции основная генерация через АЭС идет. С июля по сентябрь в Германии потребление газа электростанциями упало на 6.4% в сравнении с 2019-2021, а в Италии на 17% г/г. Именно в это время оптовые цены на электроэнергию росли почти в 10 раз на пике.
Видно, что потребление резко начало заваливаться с июля, промышленность первой реагирует и достаточно болезненно по основным промышленным кластерам Европы.
Европа может частично утратить конкурентоспособность промышленности через неконтролируемый рост энергетических издержек (нефть, газ и уголь), которые в совокупности оцениваются свыше 1 трлн евро дополнительных расходов в 2022 сверх тех расходов, которые были в 2019-2021.
Здесь сказываются, как рекордные темпы ослабления евро к доллару (свыше 25% с мая 2021 и свыше 15% в 2022), так и беспрецедентный темп роста цен на сырье: средние цены на газ выросли почти в 4 раза с январь по сентябрь 2022, цены на уголь увеличились в 2.7 раза, а на нефть почти на 55%.
В структуре расходов основная проблема (примерно на ¾) состоит в газе.
Основными среднесрочными бенефициарами энергетического кризиса в Европе являются США и Китай. США с невероятным остервенением гонят в Европу нефть и газ по заоблачным ценам (например, США поставляют газ в Европу в среднем в 4-5 раз дороже, чем на внутреннем рынке).
Но и нефть США поставляют в Европу, искажая собственные энергетически балансы. В недавних обзорах по стратегическим запасам и поставкам нефти была прямо отражена тенденция, когда темпы снижения запасов в США сопоставимы с чистым экспортом, который на 70% направляется в Европу.
Выигрывает Китай, как главный промышленный кластер в мире, что усиливает роль и значимость Китая на траектории последовательной деградации промышленности в Европе, неспособной обуздать и балансировать энергетические издержки в структуре стоимости продукции.
Позиции Европы в этом кризисе будут ослаблены и если раньше Европа была главным распределителем капитала на глобальных рынках в условиях рекордного профицита счета текущих операций, то сейчас наоборот – Европа будет нуждаться в иностранных инвестициях, чтобы закрывать финансовые разрывы.
Но инвестиций в Европу не будет, потому что все избыточные денежные потоки, которые способные генерировать субъекты мировой экономики – поглощают США, покрывая собственные дефициты.
Механизмы перераспределения капиталов в пользу США хорошо известны, как через создание управляемого хаоса (так, чтобы в относительном сравнении в каждый конкретный момент времени ситуация в США выглядела лучше, чем у потенциальных конкурентов), так и через дифференциал процентных ставок, когда ставки в зоне доллара значительно выше, чем где-либо еще среди ликвидных рынков.
Но здесь нужен баланс. США не заинтересованы в разрушении Европы, т.к. Европа для США – стратегический союзник, главный поставщик капиталов, ключевой участник научно-технической кооперации и бизнес интеграции, но не менее важно – это военный и геополитический союзник, позволяющий США формировать «ударный кулак» и поддержку собственных геополитических авантюр.
В этом смысле задачей США является недопущение консолидации Европы и кристаллизации единого жизнеспособного центра принятий решений и исключение стратегической интеграции с Россией или Китаем.
Для США критически важно, чтобы Европа являлась ключевым торговым партнером, поставщиком капиталов и технологий, но при этом не создавала конкуренции в стратегических вопросах, имеющих для США первоочередное значение. Это господство доллара и как следствие контроль над глобальными денежными потоками и резервами, и геополитическое господство, что позволяет формировать международную повестку со всеми вытекающими последствиями.
Раздробленность и противоречия в Европе позволяют США сохранять лидерство в битве за капиталы и технологии, покрывая собственные непомерные дефициты, имея при этом существенно большие дисбалансы и проблемы, чем где-либо.
Поэтому США будут делать все возможное, чтобы Европа не могла консолидироваться и проявить субъектность в выборе собственных экономических и политических интересов.
Здесь сказываются, как рекордные темпы ослабления евро к доллару (свыше 25% с мая 2021 и свыше 15% в 2022), так и беспрецедентный темп роста цен на сырье: средние цены на газ выросли почти в 4 раза с январь по сентябрь 2022, цены на уголь увеличились в 2.7 раза, а на нефть почти на 55%.
В структуре расходов основная проблема (примерно на ¾) состоит в газе.
Основными среднесрочными бенефициарами энергетического кризиса в Европе являются США и Китай. США с невероятным остервенением гонят в Европу нефть и газ по заоблачным ценам (например, США поставляют газ в Европу в среднем в 4-5 раз дороже, чем на внутреннем рынке).
Но и нефть США поставляют в Европу, искажая собственные энергетически балансы. В недавних обзорах по стратегическим запасам и поставкам нефти была прямо отражена тенденция, когда темпы снижения запасов в США сопоставимы с чистым экспортом, который на 70% направляется в Европу.
Выигрывает Китай, как главный промышленный кластер в мире, что усиливает роль и значимость Китая на траектории последовательной деградации промышленности в Европе, неспособной обуздать и балансировать энергетические издержки в структуре стоимости продукции.
Позиции Европы в этом кризисе будут ослаблены и если раньше Европа была главным распределителем капитала на глобальных рынках в условиях рекордного профицита счета текущих операций, то сейчас наоборот – Европа будет нуждаться в иностранных инвестициях, чтобы закрывать финансовые разрывы.
Но инвестиций в Европу не будет, потому что все избыточные денежные потоки, которые способные генерировать субъекты мировой экономики – поглощают США, покрывая собственные дефициты.
Механизмы перераспределения капиталов в пользу США хорошо известны, как через создание управляемого хаоса (так, чтобы в относительном сравнении в каждый конкретный момент времени ситуация в США выглядела лучше, чем у потенциальных конкурентов), так и через дифференциал процентных ставок, когда ставки в зоне доллара значительно выше, чем где-либо еще среди ликвидных рынков.
Но здесь нужен баланс. США не заинтересованы в разрушении Европы, т.к. Европа для США – стратегический союзник, главный поставщик капиталов, ключевой участник научно-технической кооперации и бизнес интеграции, но не менее важно – это военный и геополитический союзник, позволяющий США формировать «ударный кулак» и поддержку собственных геополитических авантюр.
В этом смысле задачей США является недопущение консолидации Европы и кристаллизации единого жизнеспособного центра принятий решений и исключение стратегической интеграции с Россией или Китаем.
Для США критически важно, чтобы Европа являлась ключевым торговым партнером, поставщиком капиталов и технологий, но при этом не создавала конкуренции в стратегических вопросах, имеющих для США первоочередное значение. Это господство доллара и как следствие контроль над глобальными денежными потоками и резервами, и геополитическое господство, что позволяет формировать международную повестку со всеми вытекающими последствиями.
Раздробленность и противоречия в Европе позволяют США сохранять лидерство в битве за капиталы и технологии, покрывая собственные непомерные дефициты, имея при этом существенно большие дисбалансы и проблемы, чем где-либо.
Поэтому США будут делать все возможное, чтобы Европа не могла консолидироваться и проявить субъектность в выборе собственных экономических и политических интересов.