Ликвидные активы российских домохозяйств впервые в истории превысили 100 трлн руб.
Прогресс с начала 2022 очень значительный – плюс 30.7 трлн руб или +43%, за год +21.2 трлн руб или +27% (далее все показатели в рублевом выражении).
Из 100.4 трлн ликвидных финансовых активов рублевые формируют 75.8 трлн и соответственно валютные активы – 24.6 трлн или 24.5% по сравнению с 28.8% в янв.22 и в среднем 28.4% в 2021, а средняя доля валютных активов за последние 12м составила 25.3%.
Говорить о девалютизации не приходится – население использует любую доступную возможность для концентрации ликвидности в валютных инструментах. Если в 2022 действительно были признаки девалютизации, с 2023 интенсивность инвестиций в валютные инструменты резко выросла.
Мера абсорбации сбережений в валютные инструменты примерно в 3.5 раза ниже, чем в 2020-2021, но говорить об отсутствии интереса – нельзя. Здесь никак не учитывается криптовалюта, где интерес россиян находится в ТОП 5 среди всех стран мира и не учитываются теневые оттоки через трасты и фонды.
Где население хранит деньги?
• В наличности 24.7 трлн (в рублевом нале – 15.7 трлн),
• в депозитах в совокупности 57 трлн (в рублевых депозитах 45.5 трлн), из которых в российских банках – 49.6 трлн,
• в долговом рынке всего лишь 3.9 трлн, из которых в рублевых долгах - 1.9 трлн
• в акциях и паях еще 14.4 трлн по рыночной оценке, из которых резиденты замкнули 12.6 трлн инвестиций россиян, а в рублевых инструментах – 12.4 трлн.
Перед началом СВО в рублевой наличности было 12.5 трлн, а рублевых депозитах – 28.5 трлн, т.е. прирост за 26 месяцев составил 3.2 трлн и 16.7 трлн соответственно, т.е. почти 20 трлн в денежных рублевых инструментах.
Учитывая структуру депозитов, доходность приносит 39.2 из 45.5 трлн рублевых депозитов, а оценочные средневзвешенные процентные ставки с учетом беспроцентных депозитов сейчас около 10.5%, т.е. почти 5 трлн доходов с депозитов, что открывает возможности для инвестиций в акции и облигации, но и создает огромные инфляционные риски в экономике.
Прогресс с начала 2022 очень значительный – плюс 30.7 трлн руб или +43%, за год +21.2 трлн руб или +27% (далее все показатели в рублевом выражении).
Из 100.4 трлн ликвидных финансовых активов рублевые формируют 75.8 трлн и соответственно валютные активы – 24.6 трлн или 24.5% по сравнению с 28.8% в янв.22 и в среднем 28.4% в 2021, а средняя доля валютных активов за последние 12м составила 25.3%.
Говорить о девалютизации не приходится – население использует любую доступную возможность для концентрации ликвидности в валютных инструментах. Если в 2022 действительно были признаки девалютизации, с 2023 интенсивность инвестиций в валютные инструменты резко выросла.
Мера абсорбации сбережений в валютные инструменты примерно в 3.5 раза ниже, чем в 2020-2021, но говорить об отсутствии интереса – нельзя. Здесь никак не учитывается криптовалюта, где интерес россиян находится в ТОП 5 среди всех стран мира и не учитываются теневые оттоки через трасты и фонды.
Где население хранит деньги?
• В наличности 24.7 трлн (в рублевом нале – 15.7 трлн),
• в депозитах в совокупности 57 трлн (в рублевых депозитах 45.5 трлн), из которых в российских банках – 49.6 трлн,
• в долговом рынке всего лишь 3.9 трлн, из которых в рублевых долгах - 1.9 трлн
• в акциях и паях еще 14.4 трлн по рыночной оценке, из которых резиденты замкнули 12.6 трлн инвестиций россиян, а в рублевых инструментах – 12.4 трлн.
Перед началом СВО в рублевой наличности было 12.5 трлн, а рублевых депозитах – 28.5 трлн, т.е. прирост за 26 месяцев составил 3.2 трлн и 16.7 трлн соответственно, т.е. почти 20 трлн в денежных рублевых инструментах.
Учитывая структуру депозитов, доходность приносит 39.2 из 45.5 трлн рублевых депозитов, а оценочные средневзвешенные процентные ставки с учетом беспроцентных депозитов сейчас около 10.5%, т.е. почти 5 трлн доходов с депозитов, что открывает возможности для инвестиций в акции и облигации, но и создает огромные инфляционные риски в экономике.
Удастся ли победить инфляцию в России?
Текущая инфляция балансирует в диапазоне 7.6-7.8% годовых, но впереди база высоких темпов роста цен с июня по сентябрь 2023, что может снизить годовые темпы к 5.5-6% к октябрю 2024 при условии сохранения существующего баланса рисков.
Удастся ли вернуть инфляцию к цели и когда ЦБ может перейти к смягчению ДКП?
Какие входные параметры мы имеем?
• Рекордный за всю историю современной России дефицит кадров;
• Высокие темпы роста потребительского спроса;
• Крайне высокие по историческим меркам темпы роста заработной платы;
• Стабилизированный курс рубля с октября 2023;
• Существенный бюджетный импульс, где основным каналом распределения бюджетных денег являются выплаты участникам СВО и повышенные зарплаты рабочим на предприятиях ВПК.
В России основным триггером формирования общеэкономической инфляции (дефлятор ВВП) является в первую очередь потребительская инфляция, т.к. для сырьевой страны ресурсные издержки коммерческого, государственного и промышленного сектора не являются актуальными в той мере, насколько эти издержки актуальные в странах – чистых импортерах сырья.
Инфляция вне потребительского сектора в России в основном формируется через дополнительные затраты на труд и импортные издержки, связанные с курсом рубля, величиной таможенных пошлин и логистическими расходами.
В России потребительский спрос крайне чувствителен к курсу рубля из-за высокой зависимости от импорта. Нет возможности произвести точные оценки зависимости от импорта прямо или косвенно (сырье, промежуточная продукция, комплектующие, технологии необходимые для производства годовых изделий в России).
Зависимость от импорта возрастает по мере увеличения потребительских расходов, т.к. для бедных доля импорта ниже, а для богатых выше.
По предварительным расчетам доля импорта в продовольственной группе в среднем около 25%, в непродовольственной рознице около 75% (в высокотехнологических товарах доходит до 100%), а в услугах около 5%.
В России на 1кв24 услуги с учетом общественного питания формируют примерно 27% от совокупных потребительских потребительских расходов, продукты питания, напитки, табачные изделия – 34%, а непродовольственная розница около 38%.
Учитывая структуру потребительских расходов, приблизительная зависимость от импорта по совокупным потребительским расходам 35-40%, но реально ощутимо больше, учитывая косвенную зависимость – ближе к 55-60%.
Курс рубля однозначно влияет, и именно поэтому с июня по октябрь 2023 цены пошли в разгон.
В чем заключаются долгосрочные инфляционные риски?
▪️Россия не может масштабировать ни потребительские услуги, ни розничные товары российского производства по двум ключевым причинам: нет свободных трудовых ресурсов, нет технологий производства.
▪️Любой рост потребительского спроса приводит к росту импорта, балансировка которого возможна только в условиях сопоставимого роста экспорта и нормализованного оттока капитала так, чтобы не влиять на курс рубля, в противном случае – неизбежная девальвация и рост цен.
▪️Перманентный дефицит кадров на фоне экспансии ВПК (зарплаты выше рынка) и выплат участникам СВО приведет к росту номинальных доходов населения выше исторического тренда.
▪️Доходы населения выше общеэкономических темпов растут преимущественно в низкодоходных группах населения с низким насыщением спроса, т.е. любые лишние деньги сразу уходят в оборот.
В нынешней конфигурации доходы будут расти выше тренда, а балансировать спрос не получится через рост предложения потребительских товаров и услуг, т.к. весь доступный рынок труда перераспределен в госсектор и инфраструктуру, но даже, если и были кадры – нет технологий под потребительскую розницу, формирующую ¾ от спроса населения.
Я скептически отношусь к возможности вернуть инфляцию к 4%, учитывая актуальную структуру экономики и композицию факторов риска. Здесь либо через кризисный сценарий в экономике, чтобы «загасить» рост зарплат или снизить потребительский спрос (потребительский шок или обостренная сберегательная модель).
Текущая инфляция балансирует в диапазоне 7.6-7.8% годовых, но впереди база высоких темпов роста цен с июня по сентябрь 2023, что может снизить годовые темпы к 5.5-6% к октябрю 2024 при условии сохранения существующего баланса рисков.
Удастся ли вернуть инфляцию к цели и когда ЦБ может перейти к смягчению ДКП?
Какие входные параметры мы имеем?
• Рекордный за всю историю современной России дефицит кадров;
• Высокие темпы роста потребительского спроса;
• Крайне высокие по историческим меркам темпы роста заработной платы;
• Стабилизированный курс рубля с октября 2023;
• Существенный бюджетный импульс, где основным каналом распределения бюджетных денег являются выплаты участникам СВО и повышенные зарплаты рабочим на предприятиях ВПК.
В России основным триггером формирования общеэкономической инфляции (дефлятор ВВП) является в первую очередь потребительская инфляция, т.к. для сырьевой страны ресурсные издержки коммерческого, государственного и промышленного сектора не являются актуальными в той мере, насколько эти издержки актуальные в странах – чистых импортерах сырья.
Инфляция вне потребительского сектора в России в основном формируется через дополнительные затраты на труд и импортные издержки, связанные с курсом рубля, величиной таможенных пошлин и логистическими расходами.
В России потребительский спрос крайне чувствителен к курсу рубля из-за высокой зависимости от импорта. Нет возможности произвести точные оценки зависимости от импорта прямо или косвенно (сырье, промежуточная продукция, комплектующие, технологии необходимые для производства годовых изделий в России).
Зависимость от импорта возрастает по мере увеличения потребительских расходов, т.к. для бедных доля импорта ниже, а для богатых выше.
По предварительным расчетам доля импорта в продовольственной группе в среднем около 25%, в непродовольственной рознице около 75% (в высокотехнологических товарах доходит до 100%), а в услугах около 5%.
В России на 1кв24 услуги с учетом общественного питания формируют примерно 27% от совокупных потребительских потребительских расходов, продукты питания, напитки, табачные изделия – 34%, а непродовольственная розница около 38%.
Учитывая структуру потребительских расходов, приблизительная зависимость от импорта по совокупным потребительским расходам 35-40%, но реально ощутимо больше, учитывая косвенную зависимость – ближе к 55-60%.
Курс рубля однозначно влияет, и именно поэтому с июня по октябрь 2023 цены пошли в разгон.
В чем заключаются долгосрочные инфляционные риски?
▪️Россия не может масштабировать ни потребительские услуги, ни розничные товары российского производства по двум ключевым причинам: нет свободных трудовых ресурсов, нет технологий производства.
▪️Любой рост потребительского спроса приводит к росту импорта, балансировка которого возможна только в условиях сопоставимого роста экспорта и нормализованного оттока капитала так, чтобы не влиять на курс рубля, в противном случае – неизбежная девальвация и рост цен.
▪️Перманентный дефицит кадров на фоне экспансии ВПК (зарплаты выше рынка) и выплат участникам СВО приведет к росту номинальных доходов населения выше исторического тренда.
▪️Доходы населения выше общеэкономических темпов растут преимущественно в низкодоходных группах населения с низким насыщением спроса, т.е. любые лишние деньги сразу уходят в оборот.
В нынешней конфигурации доходы будут расти выше тренда, а балансировать спрос не получится через рост предложения потребительских товаров и услуг, т.к. весь доступный рынок труда перераспределен в госсектор и инфраструктуру, но даже, если и были кадры – нет технологий под потребительскую розницу, формирующую ¾ от спроса населения.
Я скептически отношусь к возможности вернуть инфляцию к 4%, учитывая актуальную структуру экономики и композицию факторов риска. Здесь либо через кризисный сценарий в экономике, чтобы «загасить» рост зарплат или снизить потребительский спрос (потребительский шок или обостренная сберегательная модель).
Необеспеченная политика.
Рынок акций развитых стран вновь штурмует исторические максимумы (все ведущие страны, за исключением Японии).
С момента заседания ФРС рынок США вырос на 4.6% менее, чем за две недели. Кажется ничего особенного?
Весьма экстраординарный рывок, т.к. за 50 лет подобный импульс за сопоставимый период времени был всего лишь ДВА раза (2021 и пузырь конца 90х) в условиях, когда рынок был более, чем на 30% дороже по корпоративным мультипликаторам относительно 15 летней средней (по собственным расчетам).
Да, рост на 4.6% за две недели часто происходил, но в условиях снятия перепроданности при относительной дешевизне рынка по корпоративным мультипликаторам. Сейчас же штурмуют максимумы и не просто так, а при экстремальном драйве с наиболее «ядерным» памп-генератором в истории торгов (подробнее здесь).
В 2021 была хотя бы объективная причина – 12.5 трлн долл коллективного QE зарядили за два года (мар.20-мар.22), в 2023-2024 лишь влажные фантазии мечтателей и около-рекордные байбэки наиболее свирепых компаний.
Рынок возвращается в свое привычное состояние – терминальная и запущенная стадия безумия. Очередные извращения в мем акциях через сообщества Реддит шарлатанов и рыночных провокаторов, очередной приступ ИИ-бешенства и новый виток необоснованного оптимизма.
Удивительно, но зависимость от хорошего настроения настолько велика, что 5-6% коррекция рынка после рекордного за 100 лет пампа в 30% за 5 месяцев привела к обостренной тревоге и неотложным паническим действиям.
Теперь время снижения рынка вычисляется в тиках, а масштаб в пипсах, т.е падение ограниченное по времени и незначительное по масштабу.
В начале мая, не считая обычного ритуала «панического уныния» в ведущих западных СМИ, Паэулл на пресс-конференции после заседания ФРС был необычно дерганный и нервный, обещав «бесплатный, безлимитный и неограниченный опцион PUT с защитой от плохого настроения», а компании начали разбрасываться много миллиардными байбэками.
Так откуда такая прыть?
▪️Профучастники начали покупать после осознания единственной верной интерпретации заседания ФРС с тем самым «опционом PUT от плохого настроения», когда Пауэлл обещал превентивно балансировать любой дефицит ликвидности и смягчать ДКП при реализации кризисных сценариев, даже при инфляции выше таргета.
▪️Спекулянты и блуждающие идиоты начали покупать на очередной волне ИИ хайпа. Последние 10 дней были крупные обновления ИИ моделей от ведущих игроков, что было подхвачено отраслевыми и деловыми СМИ.
▪️Компании начали покупать в рамках реализации байбэка после закрытия «блэкаута» в сезон корпоративных отчетов, когда они не могли выходить на рынок.
Необеспеченная политика заключается в том, что:
• компании реализуют акционерную политику так, как «в последний раз», залезая в долги;
• потребители тратят все, что можно потратить, имея исторически низкую норму сбережений, также залезая в долги;
• ФРС при первой возможности пытается вернуться в свое любимое состояние «бабломета»;
• федеральное правительство имеет дефицит и госдолг существенно выше безопасной границы, определяемой предельной способностью генерировать реальный денежный поток и привлекать внешние ресурсы без помощи ФРС.
Надули пузыри в активах, пузыри в потреблении, неадекватный объем долгов и панически дергаются при плохих новостях. Хорошая «стабильность».
Рынок акций развитых стран вновь штурмует исторические максимумы (все ведущие страны, за исключением Японии).
С момента заседания ФРС рынок США вырос на 4.6% менее, чем за две недели. Кажется ничего особенного?
Весьма экстраординарный рывок, т.к. за 50 лет подобный импульс за сопоставимый период времени был всего лишь ДВА раза (2021 и пузырь конца 90х) в условиях, когда рынок был более, чем на 30% дороже по корпоративным мультипликаторам относительно 15 летней средней (по собственным расчетам).
Да, рост на 4.6% за две недели часто происходил, но в условиях снятия перепроданности при относительной дешевизне рынка по корпоративным мультипликаторам. Сейчас же штурмуют максимумы и не просто так, а при экстремальном драйве с наиболее «ядерным» памп-генератором в истории торгов (подробнее здесь).
В 2021 была хотя бы объективная причина – 12.5 трлн долл коллективного QE зарядили за два года (мар.20-мар.22), в 2023-2024 лишь влажные фантазии мечтателей и около-рекордные байбэки наиболее свирепых компаний.
Рынок возвращается в свое привычное состояние – терминальная и запущенная стадия безумия. Очередные извращения в мем акциях через сообщества Реддит шарлатанов и рыночных провокаторов, очередной приступ ИИ-бешенства и новый виток необоснованного оптимизма.
Удивительно, но зависимость от хорошего настроения настолько велика, что 5-6% коррекция рынка после рекордного за 100 лет пампа в 30% за 5 месяцев привела к обостренной тревоге и неотложным паническим действиям.
Теперь время снижения рынка вычисляется в тиках, а масштаб в пипсах, т.е падение ограниченное по времени и незначительное по масштабу.
В начале мая, не считая обычного ритуала «панического уныния» в ведущих западных СМИ, Паэулл на пресс-конференции после заседания ФРС был необычно дерганный и нервный, обещав «бесплатный, безлимитный и неограниченный опцион PUT с защитой от плохого настроения», а компании начали разбрасываться много миллиардными байбэками.
Так откуда такая прыть?
▪️Профучастники начали покупать после осознания единственной верной интерпретации заседания ФРС с тем самым «опционом PUT от плохого настроения», когда Пауэлл обещал превентивно балансировать любой дефицит ликвидности и смягчать ДКП при реализации кризисных сценариев, даже при инфляции выше таргета.
▪️Спекулянты и блуждающие идиоты начали покупать на очередной волне ИИ хайпа. Последние 10 дней были крупные обновления ИИ моделей от ведущих игроков, что было подхвачено отраслевыми и деловыми СМИ.
▪️Компании начали покупать в рамках реализации байбэка после закрытия «блэкаута» в сезон корпоративных отчетов, когда они не могли выходить на рынок.
Необеспеченная политика заключается в том, что:
• компании реализуют акционерную политику так, как «в последний раз», залезая в долги;
• потребители тратят все, что можно потратить, имея исторически низкую норму сбережений, также залезая в долги;
• ФРС при первой возможности пытается вернуться в свое любимое состояние «бабломета»;
• федеральное правительство имеет дефицит и госдолг существенно выше безопасной границы, определяемой предельной способностью генерировать реальный денежный поток и привлекать внешние ресурсы без помощи ФРС.
Надули пузыри в активах, пузыри в потреблении, неадекватный объем долгов и панически дергаются при плохих новостях. Хорошая «стабильность».
Удастся ли победить инфляцию в США?
Сейчас базовая инфляция в США растет вдвое выше исторической нормы, а общий индекс потребительских цен растет в 2.5 раза выше нормы. Более подробный анализ инфляции в США будет завтра.
Дезинфляционная тенденция второй половины 2023 разрушена разгоном цен с начала года.
Структура инфляция в США неоднородна. Почти ¾ товаров и услуг растут в темпах в 1.7-2 раза выше нормы. Основной вклад в формирование инфляции вносит жилье, где фактор возмущения – это аренда.
Исторически аренда следовала за ценами на недвижимость. С 2022 начал формироваться рекордный разрыв между ценами на недвижимость, которые выросли на 45% и арендой, которая выросла на 19%.
Учитывая, что падения цен на недвижимость не произошло, аренда продолжит «подтягиваться» к рыночным ценам, поэтому общая стоимость проживания, формирующая свыше 35% в структуре ИПЦ, продолжит оказывать негативный эффект на инфляцию в фоновом режиме.
Сейчас в структуре роста ИПЦ свыше 40% вклада обеспечивает стоимость проживания.
Товарную инфляцию в США удалось победить, но не инфляцию в секторе услуг.
Основная проблема сферы услуг заключается в невозможности быстрого и эффективного масштабирования производительности так, как это происходит в товарном сегменте.
Товары с 30-х годов прошлого века последовательно и эффективно перебрасываются на конвейер, а к текущему моменту удалось достичь наивысшей автоматизации производства с очень высокой удельной производительностью.
Теоретически, масштабировать производство товаров можно практически неограниченно, как через строительство дополнительных конвейерных линий (необходимо только дополнительное финансирование и материальные ресурсы), так и через повышение эффективности производства (более производительное оборудование, оптимизация производственных процессов и логистики).
Услуги нельзя масштабировать. Нельзя добиться большей производительности от таксиста, парикмахера, работника общественного питания, аниматора, художника, строителя или юриста. Увеличить часовую выработку в макромасштабе не дадут профсоюзы, а добиться больше сдельной работы в расчете на час нельзя из-за физических ограничений человеческого труда.
В некоторых сегментах можно за счет ИИ и ИТ инноваций – медиа индустрия, программирование, частично образование и так далее, но в целом – нет.
В отличие от России в США услуги формируют значительную часть потребительских расходов (около 2/3, тогда как в России ¼), поэтому быстрого решения инфляционной проблемы нет.
Почему в США растут цены на услуги? Демография, структура рынка труда и избыточный необеспеченный спрос.
В 2020-2021 вертолетные деньги демотировали низкоквалифицированную рабочую силу на труд как раз в сфере услуг (пособия были сопоставимы с оплатой труда), а с 2021 уже другие факторы доминируют.
В США очень высокая доля участия на фондовом рынке, поэтому рост рынка создает ложный эффект богатства, что позволяет создать иллюзию возможности жизни за инвестиционный или рентный (при сдаче имущества) доход. Это вымывает несколько миллионов человек с рынка труда.
Необеспеченный спрос не позволяет сбалансировать спрос и предложение в сфере услуг, поэтому единственная возможность сброса инфляционного импульса – гасить спрос, т.к. через стимулирование предложения ничего не получится – нет сопоставимого количество свободных трудовых ресурсов, хотя администрация Белого дома решает эту проблему через завоз низкоквалифицированных мигрантов в «товарном объеме».
Сейчас базовая инфляция в США растет вдвое выше исторической нормы, а общий индекс потребительских цен растет в 2.5 раза выше нормы. Более подробный анализ инфляции в США будет завтра.
Дезинфляционная тенденция второй половины 2023 разрушена разгоном цен с начала года.
Структура инфляция в США неоднородна. Почти ¾ товаров и услуг растут в темпах в 1.7-2 раза выше нормы. Основной вклад в формирование инфляции вносит жилье, где фактор возмущения – это аренда.
Исторически аренда следовала за ценами на недвижимость. С 2022 начал формироваться рекордный разрыв между ценами на недвижимость, которые выросли на 45% и арендой, которая выросла на 19%.
Учитывая, что падения цен на недвижимость не произошло, аренда продолжит «подтягиваться» к рыночным ценам, поэтому общая стоимость проживания, формирующая свыше 35% в структуре ИПЦ, продолжит оказывать негативный эффект на инфляцию в фоновом режиме.
Сейчас в структуре роста ИПЦ свыше 40% вклада обеспечивает стоимость проживания.
Товарную инфляцию в США удалось победить, но не инфляцию в секторе услуг.
Основная проблема сферы услуг заключается в невозможности быстрого и эффективного масштабирования производительности так, как это происходит в товарном сегменте.
Товары с 30-х годов прошлого века последовательно и эффективно перебрасываются на конвейер, а к текущему моменту удалось достичь наивысшей автоматизации производства с очень высокой удельной производительностью.
Теоретически, масштабировать производство товаров можно практически неограниченно, как через строительство дополнительных конвейерных линий (необходимо только дополнительное финансирование и материальные ресурсы), так и через повышение эффективности производства (более производительное оборудование, оптимизация производственных процессов и логистики).
Услуги нельзя масштабировать. Нельзя добиться большей производительности от таксиста, парикмахера, работника общественного питания, аниматора, художника, строителя или юриста. Увеличить часовую выработку в макромасштабе не дадут профсоюзы, а добиться больше сдельной работы в расчете на час нельзя из-за физических ограничений человеческого труда.
В некоторых сегментах можно за счет ИИ и ИТ инноваций – медиа индустрия, программирование, частично образование и так далее, но в целом – нет.
В отличие от России в США услуги формируют значительную часть потребительских расходов (около 2/3, тогда как в России ¼), поэтому быстрого решения инфляционной проблемы нет.
Почему в США растут цены на услуги? Демография, структура рынка труда и избыточный необеспеченный спрос.
В 2020-2021 вертолетные деньги демотировали низкоквалифицированную рабочую силу на труд как раз в сфере услуг (пособия были сопоставимы с оплатой труда), а с 2021 уже другие факторы доминируют.
В США очень высокая доля участия на фондовом рынке, поэтому рост рынка создает ложный эффект богатства, что позволяет создать иллюзию возможности жизни за инвестиционный или рентный (при сдаче имущества) доход. Это вымывает несколько миллионов человек с рынка труда.
Необеспеченный спрос не позволяет сбалансировать спрос и предложение в сфере услуг, поэтому единственная возможность сброса инфляционного импульса – гасить спрос, т.к. через стимулирование предложения ничего не получится – нет сопоставимого количество свободных трудовых ресурсов, хотя администрация Белого дома решает эту проблему через завоз низкоквалифицированных мигрантов в «товарном объеме».
Нагрузка на бюджетную систему ведущих стран мира резко выросла с 2020 года.
Консолидированный государственный бюджет после COVID стал более прожорливым, причем одни дотации и стимулы меняются на другие, а слезть с бюджетной иглы так и не удается.
Здесь интересна не величина бюджетной нагрузки в абсолютном выражении или относительно к ВВП (каждая страна имеет индивидуальные характеристики бюджетной системы), а разница с тем, что было до COVID.
Расширенный период (10 лет) брать не имеет смысла из-за высокой подвижности бюджетной конфигурации, имеющей цикл в среднем в три года, поэтому сравню средние консолидированные бюджетные расходы к ВВП в 2017-2019 и 2021-2023.
Среди крупных стран снижение бюджетной нагрузки произошло в: Бразилия - 2.1 п.п в 2021-2023 в сравнении с 2017-2019 (+0.3 п.п в 2023 в сравнении с 2017-2019), Турция - 3.1 п.п (-0.1 п.п, далее в процентных пунктах), Саудовская Аравия – 2.5 (-1), Египет – 4.4 (-6 ), Тайвань – 0.7 (-0.9), Иран – 1.7 (-2).
Среди ведущих развитых стран бюджетная нагрузка возросла: США – 2.7 п.п (+2.6 п.п далее в процентных пунктах), Япония – 5.3 (+5.3), Германия – 5.1 (+3.8), Великобритания – 6.1 (+5.7), Италия – 7.3 (+6.4), Испания – 6.1 (+4.6), Южная Корея – 5.6 (+4), Канада – 2.4 (1.9), Австралия – 1.4 (-0.3).
В среднем по развитым странам консолидированный государственный бюджет в 2021-2023 тратит на 4.9 п.п больше, чем в 2017-2019, а в 2023 году на 4 п.п. больше, т.е. существенного ужесточения бюджетной политики в развитых странах не произошло и бюджет остается все так же прожорливым.
Среди ведущих развивающихся стран также присутствует рост бюджетной нагрузки: Китай без изменения в 2021-2023 (+0.5 в 2023), Индия – 2.5 (2.3), Россия – 1.9 (3.1), Индонезия – 0.9 (0.2), Мексика – 2.9 (3.6).
Удивительно, но несмотря на санкции и СВО, экстремального «разгона» бюджета в России не произошло в сравнении с 2017-2019 и даже среди развивающихся стран российский бюджет выглядит сбалансированным.
Вся это напрямую отражается на дефиците бюджета и госдолге.
Консолидированный государственный бюджет после COVID стал более прожорливым, причем одни дотации и стимулы меняются на другие, а слезть с бюджетной иглы так и не удается.
Здесь интересна не величина бюджетной нагрузки в абсолютном выражении или относительно к ВВП (каждая страна имеет индивидуальные характеристики бюджетной системы), а разница с тем, что было до COVID.
Расширенный период (10 лет) брать не имеет смысла из-за высокой подвижности бюджетной конфигурации, имеющей цикл в среднем в три года, поэтому сравню средние консолидированные бюджетные расходы к ВВП в 2017-2019 и 2021-2023.
Среди крупных стран снижение бюджетной нагрузки произошло в: Бразилия - 2.1 п.п в 2021-2023 в сравнении с 2017-2019 (+0.3 п.п в 2023 в сравнении с 2017-2019), Турция - 3.1 п.п (-0.1 п.п, далее в процентных пунктах), Саудовская Аравия – 2.5 (-1), Египет – 4.4 (-6 ), Тайвань – 0.7 (-0.9), Иран – 1.7 (-2).
Среди ведущих развитых стран бюджетная нагрузка возросла: США – 2.7 п.п (+2.6 п.п далее в процентных пунктах), Япония – 5.3 (+5.3), Германия – 5.1 (+3.8), Великобритания – 6.1 (+5.7), Италия – 7.3 (+6.4), Испания – 6.1 (+4.6), Южная Корея – 5.6 (+4), Канада – 2.4 (1.9), Австралия – 1.4 (-0.3).
В среднем по развитым странам консолидированный государственный бюджет в 2021-2023 тратит на 4.9 п.п больше, чем в 2017-2019, а в 2023 году на 4 п.п. больше, т.е. существенного ужесточения бюджетной политики в развитых странах не произошло и бюджет остается все так же прожорливым.
Среди ведущих развивающихся стран также присутствует рост бюджетной нагрузки: Китай без изменения в 2021-2023 (+0.5 в 2023), Индия – 2.5 (2.3), Россия – 1.9 (3.1), Индонезия – 0.9 (0.2), Мексика – 2.9 (3.6).
Удивительно, но несмотря на санкции и СВО, экстремального «разгона» бюджета в России не произошло в сравнении с 2017-2019 и даже среди развивающихся стран российский бюджет выглядит сбалансированным.
Вся это напрямую отражается на дефиците бюджета и госдолге.
Нет существенного прогресса в замедлении инфляции в США.
ИПЦ в США вырос на 0.31% м/м в апреле, за янв-апр.24 среднемесячный темп 0.36%, во 2П23 – 0.26%, а 5-летняя норма до COVID (2015-2019) составляет 0.15% среднемесячного прироста.
Базовая инфляция выросла на 0.29% м/м, с начала года – 0.35% в месяц, во 2П23 – 0.27%, а докризисная норма – 0.17%.
Таким образом, по обновленным данным ИПЦ с начала года отклоняется от нормы в 2.4 раза (0.36 / 0.15), а базовая инфляция почти в 2.1 раза (0.35 / 0.17).
Официальный таргет ФРС равен двум процентам, а это 0.17% среднемесячного прироста с накопленным итогом, т.е. текущие темпы выше таргета почти в 2 раза.
В апрельских данных, от которых рынки впали в экстаз, нет ничего хорошего. Начало 2024 сильно превышает даже второе полугодие 2023, которые считается средней паршивости по инфляционным темпам.
С начала года из 0.36% общего среднемесячного прироста цен на стоимость проживания (аренда, коммунальные расходы в комплексе, обустройство жилища) приходится 0.17 п.п или почти половина вклада в общий прирост инфляции.
Разгоняются услуги образования и медицины, которые внесли более 0.05 п.п в инфляцию, хотя в 2023 оказывали в целом нейтральный эффект.
Транспорт является проблемой, внеся около 0.08 п.п в основном за счет топлива (0.04 п.п) и автострахования, также с начала года более, чем вдвое растут цены на развлечение, культуру и спорт, обеспечивая более 0.01 п.п.
Инфляция в товарном сегменте сошла на нет, а основной драйвер разгона цен - услуги преимущественно в жилье, транспорте и медицине по масштабу воздействия на инфляцию.
Инфляция в услугах является более устойчивой из-за особенностей ценообразования и невозможности быстро и эффективно масштабировать предложение в отличие от товарного сегмента.
Дезинфляционные процессы в товарах практически закончились и товары уже не смогут сбрасывать ценовой импульс так, как это было в 2023 и начале 2024.
Цель в 2% не проста далека, а очень далека. Поможет только резкое обрушение спроса.
ИПЦ в США вырос на 0.31% м/м в апреле, за янв-апр.24 среднемесячный темп 0.36%, во 2П23 – 0.26%, а 5-летняя норма до COVID (2015-2019) составляет 0.15% среднемесячного прироста.
Базовая инфляция выросла на 0.29% м/м, с начала года – 0.35% в месяц, во 2П23 – 0.27%, а докризисная норма – 0.17%.
Таким образом, по обновленным данным ИПЦ с начала года отклоняется от нормы в 2.4 раза (0.36 / 0.15), а базовая инфляция почти в 2.1 раза (0.35 / 0.17).
Официальный таргет ФРС равен двум процентам, а это 0.17% среднемесячного прироста с накопленным итогом, т.е. текущие темпы выше таргета почти в 2 раза.
В апрельских данных, от которых рынки впали в экстаз, нет ничего хорошего. Начало 2024 сильно превышает даже второе полугодие 2023, которые считается средней паршивости по инфляционным темпам.
С начала года из 0.36% общего среднемесячного прироста цен на стоимость проживания (аренда, коммунальные расходы в комплексе, обустройство жилища) приходится 0.17 п.п или почти половина вклада в общий прирост инфляции.
Разгоняются услуги образования и медицины, которые внесли более 0.05 п.п в инфляцию, хотя в 2023 оказывали в целом нейтральный эффект.
Транспорт является проблемой, внеся около 0.08 п.п в основном за счет топлива (0.04 п.п) и автострахования, также с начала года более, чем вдвое растут цены на развлечение, культуру и спорт, обеспечивая более 0.01 п.п.
Инфляция в товарном сегменте сошла на нет, а основной драйвер разгона цен - услуги преимущественно в жилье, транспорте и медицине по масштабу воздействия на инфляцию.
Инфляция в услугах является более устойчивой из-за особенностей ценообразования и невозможности быстро и эффективно масштабировать предложение в отличие от товарного сегмента.
Дезинфляционные процессы в товарах практически закончились и товары уже не смогут сбрасывать ценовой импульс так, как это было в 2023 и начале 2024.
Цель в 2% не проста далека, а очень далека. Поможет только резкое обрушение спроса.
Деградация потребительского спроса в США.
Census произвел акт вопиющего варварства над историческими рядами, сделав пересмотр статистики аж с 2010 года, где основной эффект пересмотра был с 2020, а наиболее значимое отклонение в 2023-2024.
Конечно же пересмотр был сильно в худшую сторону – за первый квартал сразу в минус 0.5%, за последние 12 месяцев в минус 0.44%, а совокупные розничные продажи с 2022 по 1кв24 оказались на 0.51% ниже, чем были ранее.
В условиях, когда «битва» идет за каждую десятую, срезать пол процента, причем на длинном интервале – это серьезно. Не удивлюсь, если «фееричную» статистику по всей экономике также внезапно пересмотрят в худшую сторону, и из уверенного роста окажутся где-то в нуле, а то и в минусе.
Даже с таким пересмотром апрельские данные оказались очень слабыми – нулевое изменение розничных продаж по номиналу. За янв-апр.24 номинальный прирост всего 2.3%, а с учетом инфляции рост на 2.4%, т.к PCE в товарной группе показывает дефляцию, по крайней мере официально.
С 2011 по 2019 включительно среднегодовой рост розничных продаж в реальном выражении был 4.1%. За счет агрессивной фискальной и монетарной поддержки в совокупности с безумием американских потребителей удалось сохранить докризисный темп с 2020 по 2023 включительно на уровне 4.2% годовых (немного выше исторического тренда), где основной эффект реализации был в 2020-2021.
С 2022 по апр.24 среднегодовой темп снизился до 2.3% и примерно на этом уровне в начале 2024 – в среднем почти вдвое ниже тренда в соответствии с официальной оценкой PCE. Есть основания полагать, что дефляционная тенденция 2023-2024 в товарной группе преувеличена, а следовательно реальный спрос около нуля или даже снижается.
Все избыточные сбережения 2020-2021 уже израсходованы, кредиты слишком дорогие, зарплаты замедляются, а фискальная поддержка остается нейтральной (все расходы в оборону, процентные платежи и на пенсионеров).
Ресурсов под рост потребления нет.
Census произвел акт вопиющего варварства над историческими рядами, сделав пересмотр статистики аж с 2010 года, где основной эффект пересмотра был с 2020, а наиболее значимое отклонение в 2023-2024.
Конечно же пересмотр был сильно в худшую сторону – за первый квартал сразу в минус 0.5%, за последние 12 месяцев в минус 0.44%, а совокупные розничные продажи с 2022 по 1кв24 оказались на 0.51% ниже, чем были ранее.
В условиях, когда «битва» идет за каждую десятую, срезать пол процента, причем на длинном интервале – это серьезно. Не удивлюсь, если «фееричную» статистику по всей экономике также внезапно пересмотрят в худшую сторону, и из уверенного роста окажутся где-то в нуле, а то и в минусе.
Даже с таким пересмотром апрельские данные оказались очень слабыми – нулевое изменение розничных продаж по номиналу. За янв-апр.24 номинальный прирост всего 2.3%, а с учетом инфляции рост на 2.4%, т.к PCE в товарной группе показывает дефляцию, по крайней мере официально.
С 2011 по 2019 включительно среднегодовой рост розничных продаж в реальном выражении был 4.1%. За счет агрессивной фискальной и монетарной поддержки в совокупности с безумием американских потребителей удалось сохранить докризисный темп с 2020 по 2023 включительно на уровне 4.2% годовых (немного выше исторического тренда), где основной эффект реализации был в 2020-2021.
С 2022 по апр.24 среднегодовой темп снизился до 2.3% и примерно на этом уровне в начале 2024 – в среднем почти вдвое ниже тренда в соответствии с официальной оценкой PCE. Есть основания полагать, что дефляционная тенденция 2023-2024 в товарной группе преувеличена, а следовательно реальный спрос около нуля или даже снижается.
Все избыточные сбережения 2020-2021 уже израсходованы, кредиты слишком дорогие, зарплаты замедляются, а фискальная поддержка остается нейтральной (все расходы в оборону, процентные платежи и на пенсионеров).
Ресурсов под рост потребления нет.
Чистые продажи валютной выручки крупнейших экспортеров РФ выросли до $13.2 млрд в апреле по сравнению с $12.1 млрд в марте и всего $7 млрд в апр.23.
За янв-апр.24 продали валюты на $48.5 млрд vs $36.6 млрд в 2023 и $81.8 млрд в 2022.
Хотя Банк России последовательно критикует нормативы продажи валютной выручки, но все же в обзоре рисков финансовых рынков ЦБ РФ отметил: «Поддержку рублю в апреле оказывали стабильно высокие продажи со стороны экспортеров в конце месяца, сокращение спроса физических лиц на валюту и сохранение жесткой денежно-кредитной политики».
Правительство продлило обязательства по продаже валютной выручки на год до 30 апреля 2025.
Можно долго спорить о глубине издержек бизнеса в рамках реализации данных нормативов и об эффекте чистого сальдо при условии, если экспортеры после продажи валюты сразу же ее купят, однако, меры объективно работают.
В сложившихся условиях валютной блокады, источником «живой» валюты являются экспортеры, т.к. бизнесу и банкам нельзя просто взять и открыть кредитную линию в иностранной валюте так, как это было до 2022, нельзя использовать валютные свопы, инструменты хэджирования и прочие атрибуты современного финансового рынка. Иностранные инвесторы не реализуют ни прямых, ни портфельных инвестиций в России.
По сути, в Россию больше не поступает валюта, а основным источником валюты являются экспортные операции, но даже в них проблемы: удлиняются расчеты (вместо обычных 2-10 дней доходит до нескольких недель на комплаенс процедуры), значительная часть расчетов происходит в ограниченно конвертируемых валютах (юань, рупии), а возврат средств с иностранных счетов в Россию – это особая спецоперация.
Получить валюту сейчас сложно, поэтому стратегически позиции рубля слабы, т.к. по умолчанию спрос на валюту будет выше (фоновые утечки капитала, импорт, внешние инвестиции), чем ее предложение.
Операции по возврату валютной выручки действительно не выгодны экспортерам, но это сейчас основная возможность поддержки валютного оборота на внутреннем рынке.
За янв-апр.24 продали валюты на $48.5 млрд vs $36.6 млрд в 2023 и $81.8 млрд в 2022.
Хотя Банк России последовательно критикует нормативы продажи валютной выручки, но все же в обзоре рисков финансовых рынков ЦБ РФ отметил: «Поддержку рублю в апреле оказывали стабильно высокие продажи со стороны экспортеров в конце месяца, сокращение спроса физических лиц на валюту и сохранение жесткой денежно-кредитной политики».
Правительство продлило обязательства по продаже валютной выручки на год до 30 апреля 2025.
Можно долго спорить о глубине издержек бизнеса в рамках реализации данных нормативов и об эффекте чистого сальдо при условии, если экспортеры после продажи валюты сразу же ее купят, однако, меры объективно работают.
В сложившихся условиях валютной блокады, источником «живой» валюты являются экспортеры, т.к. бизнесу и банкам нельзя просто взять и открыть кредитную линию в иностранной валюте так, как это было до 2022, нельзя использовать валютные свопы, инструменты хэджирования и прочие атрибуты современного финансового рынка. Иностранные инвесторы не реализуют ни прямых, ни портфельных инвестиций в России.
По сути, в Россию больше не поступает валюта, а основным источником валюты являются экспортные операции, но даже в них проблемы: удлиняются расчеты (вместо обычных 2-10 дней доходит до нескольких недель на комплаенс процедуры), значительная часть расчетов происходит в ограниченно конвертируемых валютах (юань, рупии), а возврат средств с иностранных счетов в Россию – это особая спецоперация.
Получить валюту сейчас сложно, поэтому стратегически позиции рубля слабы, т.к. по умолчанию спрос на валюту будет выше (фоновые утечки капитала, импорт, внешние инвестиции), чем ее предложение.
Операции по возврату валютной выручки действительно не выгодны экспортерам, но это сейчас основная возможность поддержки валютного оборота на внутреннем рынке.
В России отмечается резкое падение расчетов по экспорту в недружественных валютах с февраля 2024.
По состоянию на март 2024 экспортные расчеты за товары и услуги в недружественных валютах составили всего 17.8% vs 23.8% в янв.24, 39% в мар.23 и 84.7% в мар.22 в структуре совокупных расчетов по всем валютам.
С 2019 по 2021 включительно в недружественных валютах проходило в среднем 84% экспорта товаров и услуг из России, доля расчетов начала стремительно падать с мая.22.
Оценочный объем экспорта за 1кв24 составляет $108.9 млрд, т.е. в конвертируемых валютах поступило всего $23 млрд в соответствии о структурой валютных расчетов за 1кв24.
Доля расчетов в нейтральных валютах по экспорту начала расти с мая 2022 по сентябрь 2023, с тех пор находится стабильно на уровне 38% vs 1.2%, которые наблюдались до СВО. За 1кв24 в нейтральных валютах за экспорт поступило $41.6 млрд.
В рублях в марте реализовали 44.7% экспорта, за 1кв24 – 40.2% vs 14.8% до СВО. Рублевый экспорт за 1кв24 составил $44.3 млрд.
Расчеты по импорту также изменились. Резко возросла доля рублей – сразу до 39.7% в марте, за 1кв24 – 35.9% vs 29.1% до СВО и около 29% с апр.22 по дек.23.
Объем импорта в денежном выражении во всех валютах в 1кв24 составил $82.5 млрд, соответственно в рублях прошло $29.7 млрд, т.е. присутствует положительное сальдо в рублевых расчетах на уровне $14.6 млрд за 1кв24.
В нейтральных валютах по импорту в марте расчеты составили 35.1%, за 1кв24 – 37.4%, а до СВО – 3.6%. За 1кв24 в денежном выражении в нейтральных валютах по импорту прошло $30.8 млрд, а положительное сальдо составило около $10.8 млрд.
В валютах недружественных стран валютная структура в марте составила 25.3%, в 1кв24 – 26.7%, а до СВО – 67.3%, в денежном выражении за 1кв24 – $22 млрд и положительное сальдо на уровне $1 млрд.
В целом, внешняя торговля сейчас является сбалансированной по валютной структуре без перекоса в дефицит.
По состоянию на март 2024 экспортные расчеты за товары и услуги в недружественных валютах составили всего 17.8% vs 23.8% в янв.24, 39% в мар.23 и 84.7% в мар.22 в структуре совокупных расчетов по всем валютам.
С 2019 по 2021 включительно в недружественных валютах проходило в среднем 84% экспорта товаров и услуг из России, доля расчетов начала стремительно падать с мая.22.
Оценочный объем экспорта за 1кв24 составляет $108.9 млрд, т.е. в конвертируемых валютах поступило всего $23 млрд в соответствии о структурой валютных расчетов за 1кв24.
Доля расчетов в нейтральных валютах по экспорту начала расти с мая 2022 по сентябрь 2023, с тех пор находится стабильно на уровне 38% vs 1.2%, которые наблюдались до СВО. За 1кв24 в нейтральных валютах за экспорт поступило $41.6 млрд.
В рублях в марте реализовали 44.7% экспорта, за 1кв24 – 40.2% vs 14.8% до СВО. Рублевый экспорт за 1кв24 составил $44.3 млрд.
Расчеты по импорту также изменились. Резко возросла доля рублей – сразу до 39.7% в марте, за 1кв24 – 35.9% vs 29.1% до СВО и около 29% с апр.22 по дек.23.
Объем импорта в денежном выражении во всех валютах в 1кв24 составил $82.5 млрд, соответственно в рублях прошло $29.7 млрд, т.е. присутствует положительное сальдо в рублевых расчетах на уровне $14.6 млрд за 1кв24.
В нейтральных валютах по импорту в марте расчеты составили 35.1%, за 1кв24 – 37.4%, а до СВО – 3.6%. За 1кв24 в денежном выражении в нейтральных валютах по импорту прошло $30.8 млрд, а положительное сальдо составило около $10.8 млрд.
В валютах недружественных стран валютная структура в марте составила 25.3%, в 1кв24 – 26.7%, а до СВО – 67.3%, в денежном выражении за 1кв24 – $22 млрд и положительное сальдо на уровне $1 млрд.
В целом, внешняя торговля сейчас является сбалансированной по валютной структуре без перекоса в дефицит.
Профицит счета текущих операций в России почти удвоился в начале 2024 в сравнении с 2023.
За янв-апр.24 профицит СТО составил $31.7 млрд vs $15.5 млрд. Без учета аномального 2022 профицит СТО в 2024 сопоставим со средним показателям в 2015-2021 за аналогичный период времени, результат хороший.
За счет чего удалось добиться высокого профицита (за год профицит улучшился на 16.1 млрд)?
• 6 млрд из 16.1 млрд обеспечило улучшение баланса первичных и вторичных доходов, что связано преимущественно с затуханием внешнеэкономической инвестиционной активности, как в Россию, так и во вне. Во-первых, санкции и заморозки счетов с частичной приостановкой выплат, а во-вторых, погашение внешнего долга с рекордной интенсивностью.
Внешнеэкономическая изоляция – плохой признак, но учитывая специфику трансграничных расчетов по инвестиционным доходам, в России это улучшает профицит СТО из-за более существенных выплат резидентов в пользу нерезидентов по инвестдоходам, чем получение доходов резидентов от нерезидентов.
• 3.6 млрд - улучшение баланса услуг, где экспорт увеличился на 1.2 млрд, а импорт услуг сократился на 2.4 млрд.
• 6.5 млрд – улучшение торгового баланса по товарам, где экспорт сократился на 3.1 млрд, но это было компенсировано более существенным сокращением импорта на 9.6 млрд.
Какая структура оттока капитала?
• Снижение интенсивности погашения обязательств – снижение на 3.6 млрд в янв-апр.24 vs снижения на 8.3 млрд годом ранее.
• Чистые ошибки и пропуски в 2024 составили -0.9 млрд в отток vs -3.6 млрд в 2023 за первые 4 месяца, что говорит о повышении прозрачности трансграничных операций – позитивная тенденция.
• Снижение ЗВР составило 4.9 млрд в 2024 vs снижения на 5.9 млрд в 2023.
• Чистое приобретение финансовых активов резко выросло до 32.2 млрд vs 9.5 млрд – вероятно значительная часть это торговые кредиты и дебиторка, а не вывод капитала из России, т.к. подобных объемов не было замечено внутри российской валютной системы.
Не весь профицит СТО доступен к использованию из-за санкций.
За янв-апр.24 профицит СТО составил $31.7 млрд vs $15.5 млрд. Без учета аномального 2022 профицит СТО в 2024 сопоставим со средним показателям в 2015-2021 за аналогичный период времени, результат хороший.
За счет чего удалось добиться высокого профицита (за год профицит улучшился на 16.1 млрд)?
• 6 млрд из 16.1 млрд обеспечило улучшение баланса первичных и вторичных доходов, что связано преимущественно с затуханием внешнеэкономической инвестиционной активности, как в Россию, так и во вне. Во-первых, санкции и заморозки счетов с частичной приостановкой выплат, а во-вторых, погашение внешнего долга с рекордной интенсивностью.
Внешнеэкономическая изоляция – плохой признак, но учитывая специфику трансграничных расчетов по инвестиционным доходам, в России это улучшает профицит СТО из-за более существенных выплат резидентов в пользу нерезидентов по инвестдоходам, чем получение доходов резидентов от нерезидентов.
• 3.6 млрд - улучшение баланса услуг, где экспорт увеличился на 1.2 млрд, а импорт услуг сократился на 2.4 млрд.
• 6.5 млрд – улучшение торгового баланса по товарам, где экспорт сократился на 3.1 млрд, но это было компенсировано более существенным сокращением импорта на 9.6 млрд.
Какая структура оттока капитала?
• Снижение интенсивности погашения обязательств – снижение на 3.6 млрд в янв-апр.24 vs снижения на 8.3 млрд годом ранее.
• Чистые ошибки и пропуски в 2024 составили -0.9 млрд в отток vs -3.6 млрд в 2023 за первые 4 месяца, что говорит о повышении прозрачности трансграничных операций – позитивная тенденция.
• Снижение ЗВР составило 4.9 млрд в 2024 vs снижения на 5.9 млрд в 2023.
• Чистое приобретение финансовых активов резко выросло до 32.2 млрд vs 9.5 млрд – вероятно значительная часть это торговые кредиты и дебиторка, а не вывод капитала из России, т.к. подобных объемов не было замечено внутри российской валютной системы.
Не весь профицит СТО доступен к использованию из-за санкций.
Учитывая трансформацию валютных расчетов, доступной иностранной валюты становится все меньше.
Сейчас основной канал поступления валюты – это экспорт, т.к. все прочие финансовые/кредитные и инвестиционные операции перекрыты полностью или частично.
За 1кв24 поступления валюты по экспорту составили $66.3 млрд или 59.2% от общего экспорта товаров услуг, из которых $23.5 млрд – это валюта недружественных стран по уточненным данным по платежному балансу.
На импорт требуется около $50-55 млрд за квартал, расчеты за который проходят в иностранной валюте (остальной импорт проходит через рублевые расчеты).
Формально, положительное сальдо около $12-13 млрд за квартал по балансу валютных расчетов, но это лишь баланс.
Необходимо учитывать, что не весь экспорт, учитываемый в платежном балансе, оплачен и доступе к использованию.
Существенная часть экспорта поставляется через торговые кредиты и по дебеторке (в основном страны СНГ и Турция), а другая часть экспорта в неконвертируемых или ограниченно конвертируемых валютах (в основном Китай, Индия и ОАЭ).
При этом за 1кв24 продажа валюты крупнейшими экспортерами на внутреннем валютном рынке составили $35.3 млрд при бумажном экспорте в $66 млрд, т.е почти 54%.
Крупнейшие экспортеры – это сырьевые компании, т.е. товарный экспорт, тогда как показатель в 66 млрд учитывает вообще все экспортные товары и услуги.
Сейчас в России экспорт товаров составляет 88-90% от совокупного экспорта, а экспорт сырья около 85% в товарах, т.е. валютные расчеты по экспорту сырья примерно $50 млрд в 1кв24, а следовательно возврат валютной выручки, как минимум 70%.
По всей видимости, экспортеры действительно возвращают всё, что можно вернуть, так как минимум треть от экспорта прямо или косвенно подвешена в расчетах или недоступна для транзакций.
Сейчас основной канал поступления валюты – это экспорт, т.к. все прочие финансовые/кредитные и инвестиционные операции перекрыты полностью или частично.
За 1кв24 поступления валюты по экспорту составили $66.3 млрд или 59.2% от общего экспорта товаров услуг, из которых $23.5 млрд – это валюта недружественных стран по уточненным данным по платежному балансу.
На импорт требуется около $50-55 млрд за квартал, расчеты за который проходят в иностранной валюте (остальной импорт проходит через рублевые расчеты).
Формально, положительное сальдо около $12-13 млрд за квартал по балансу валютных расчетов, но это лишь баланс.
Необходимо учитывать, что не весь экспорт, учитываемый в платежном балансе, оплачен и доступе к использованию.
Существенная часть экспорта поставляется через торговые кредиты и по дебеторке (в основном страны СНГ и Турция), а другая часть экспорта в неконвертируемых или ограниченно конвертируемых валютах (в основном Китай, Индия и ОАЭ).
При этом за 1кв24 продажа валюты крупнейшими экспортерами на внутреннем валютном рынке составили $35.3 млрд при бумажном экспорте в $66 млрд, т.е почти 54%.
Крупнейшие экспортеры – это сырьевые компании, т.е. товарный экспорт, тогда как показатель в 66 млрд учитывает вообще все экспортные товары и услуги.
Сейчас в России экспорт товаров составляет 88-90% от совокупного экспорта, а экспорт сырья около 85% в товарах, т.е. валютные расчеты по экспорту сырья примерно $50 млрд в 1кв24, а следовательно возврат валютной выручки, как минимум 70%.
По всей видимости, экспортеры действительно возвращают всё, что можно вернуть, так как минимум треть от экспорта прямо или косвенно подвешена в расчетах или недоступна для транзакций.
Очередные слабые макроэкономические данные из США – промышленность не подает признаков роста вот уже два года с тенденцией на ограниченное снижение.
Пока инвестиционное сообщество на американском рынке, панически выкупая все, что можно выкупить, в экстазе и галлюциногенном бреду трясется в конвульсиях, пытаясь найти точку квантового скачка в новое ИИ измерение (шутки ли, сильнейший двухнедельный памп за всю историю торгов за исключением конца 90х), самое время рассмотреть, как там реальная экономика?
Апрельские данные нельзя назвать плохими – скорее вялотекущая стагнация. Плохие данные будут, когда промышленность начнет снижаться на 4-5% и глубже, а сейчас балансировка в пределах полу процента.
В апреле промышленность снизилась на 0.4% г/г, за два года без изменения, за 5 лет рост на 0.5%, за 10 лет – всего +0.9%, а относительно апр.08 прирост на 2%. За янв-апр.24 снижение на 0.2% г/г, прирост на 0.5% за два года и минус 0.3% за пять лет.
Индекс промпроизводства находится в зоне исторического максимума с небольшими отклонениями, но этот максимум – это уровень 2007-2008, с тех пор данный порог не удается пробить с развитием успеха уже 4 раза – дек.14, дек.18, окт.22 и безуспешные попытки с 2023 по 2024.
Промышленность легла в дрейф, хотя внутри промышленности происходят структурные изменения – усиление микроэлектроники, автомобильной промышленности, аэрокосмического сектора и пока очень вялые попытки оживления ВПК. Следует отметить оживление нефтегаза на 7% с 2022 и выработки электроэнергии на 2.9% с 2023, где импульс задает ИТ сектор с центрами обработки данных.
Не буду погружаться в цифры, я отобразил детали в таблице.
Отмечу, что акцент идет на усиление наукоемкого сектора с высокой добавленной стоимостью и межотраслевой связанностью, подавляя низко-маржинальные, низко-технологические сектора, как, например, деревообработка, текстиль, одежда, бумажное производство, издательская деятельность и так далее.
Однако, структурная трансформация пока не дает положительного импульса на макроуровне.
Пока инвестиционное сообщество на американском рынке, панически выкупая все, что можно выкупить, в экстазе и галлюциногенном бреду трясется в конвульсиях, пытаясь найти точку квантового скачка в новое ИИ измерение (шутки ли, сильнейший двухнедельный памп за всю историю торгов за исключением конца 90х), самое время рассмотреть, как там реальная экономика?
Апрельские данные нельзя назвать плохими – скорее вялотекущая стагнация. Плохие данные будут, когда промышленность начнет снижаться на 4-5% и глубже, а сейчас балансировка в пределах полу процента.
В апреле промышленность снизилась на 0.4% г/г, за два года без изменения, за 5 лет рост на 0.5%, за 10 лет – всего +0.9%, а относительно апр.08 прирост на 2%. За янв-апр.24 снижение на 0.2% г/г, прирост на 0.5% за два года и минус 0.3% за пять лет.
Индекс промпроизводства находится в зоне исторического максимума с небольшими отклонениями, но этот максимум – это уровень 2007-2008, с тех пор данный порог не удается пробить с развитием успеха уже 4 раза – дек.14, дек.18, окт.22 и безуспешные попытки с 2023 по 2024.
Промышленность легла в дрейф, хотя внутри промышленности происходят структурные изменения – усиление микроэлектроники, автомобильной промышленности, аэрокосмического сектора и пока очень вялые попытки оживления ВПК. Следует отметить оживление нефтегаза на 7% с 2022 и выработки электроэнергии на 2.9% с 2023, где импульс задает ИТ сектор с центрами обработки данных.
Не буду погружаться в цифры, я отобразил детали в таблице.
Отмечу, что акцент идет на усиление наукоемкого сектора с высокой добавленной стоимостью и межотраслевой связанностью, подавляя низко-маржинальные, низко-технологические сектора, как, например, деревообработка, текстиль, одежда, бумажное производство, издательская деятельность и так далее.
Однако, структурная трансформация пока не дает положительного импульса на макроуровне.
Европейская промышленность продолжает снижение, хотя интенсивность обвала замедлилась.
В янв-фев.24 годовые темпы снижения достигали 5-6% за счет эффекта базы, в марте уже минус 0.6% г/г – прогресс? Скорее завершение первой фазы трансформации.
Фундаментальная разница между Европой и США заключается в том, что в США крайне дешевая энергия (газ, электричество, топливо), что позволило США пропустить фазу агрессивной деиндустриализации энергоемкого сектора.
В Европе начался самый настоящий разгром энергоемкого производства с 2022 после резкого роста цен на энергию и разрыва энергетических связей с Россией. Пострадала сильно металлургия, химическое производство и в особенности агрохимия.
Европа вынуждена пошла на трансформацию, закрывая или выводя энергоемкое производство, что в свою очередь дестабилизировало связанные отрасли промышленности и экономики.
С 2023 Европа достаточно быстро перестроила логистику энергопотоков на альтернативные маршруты – в первую очередь США и Ближний Восток, а с 2П23 резко упали цены на газ.
Оптимизация логистики и масштабное снижение издержек позволили Европе завершить первый этап высоко-интенсивной трансформации промышленности, что является одним из факторов снижения интенсивности сокращения производства.
Вторая фаза трансформации более масштабная и длительная – замещение низкомаржинального и низкорентабельного производства на продукцию высоких переделов и высокой межотраслевой связанности: электроника, авто, транспортное производство, машиностроение, станкостроение, фарма и так далее (эти же процессы проходят в США).
В несколько итераций данные процессы идут с начала 90-х, но с 2020 ускорились.
Волатильные данные промышленности могут сбить с адекватной оценки в краткосрочном рассмотрении. Оценивая диспозицию в ретроспективе на широком интервале, следует отметить, что с 2008 промышленность не изменилась.
Производство в 1кв24 соответствует средним показателям в 2017-2019 и сопоставимо с 2007-2008, здесь Европа похожа на США.
В янв-фев.24 годовые темпы снижения достигали 5-6% за счет эффекта базы, в марте уже минус 0.6% г/г – прогресс? Скорее завершение первой фазы трансформации.
Фундаментальная разница между Европой и США заключается в том, что в США крайне дешевая энергия (газ, электричество, топливо), что позволило США пропустить фазу агрессивной деиндустриализации энергоемкого сектора.
В Европе начался самый настоящий разгром энергоемкого производства с 2022 после резкого роста цен на энергию и разрыва энергетических связей с Россией. Пострадала сильно металлургия, химическое производство и в особенности агрохимия.
Европа вынуждена пошла на трансформацию, закрывая или выводя энергоемкое производство, что в свою очередь дестабилизировало связанные отрасли промышленности и экономики.
С 2023 Европа достаточно быстро перестроила логистику энергопотоков на альтернативные маршруты – в первую очередь США и Ближний Восток, а с 2П23 резко упали цены на газ.
Оптимизация логистики и масштабное снижение издержек позволили Европе завершить первый этап высоко-интенсивной трансформации промышленности, что является одним из факторов снижения интенсивности сокращения производства.
Вторая фаза трансформации более масштабная и длительная – замещение низкомаржинального и низкорентабельного производства на продукцию высоких переделов и высокой межотраслевой связанности: электроника, авто, транспортное производство, машиностроение, станкостроение, фарма и так далее (эти же процессы проходят в США).
В несколько итераций данные процессы идут с начала 90-х, но с 2020 ускорились.
Волатильные данные промышленности могут сбить с адекватной оценки в краткосрочном рассмотрении. Оценивая диспозицию в ретроспективе на широком интервале, следует отметить, что с 2008 промышленность не изменилась.
Производство в 1кв24 соответствует средним показателям в 2017-2019 и сопоставимо с 2007-2008, здесь Европа похожа на США.
Опережающие индикаторы в США продолжает указывать на рецессию.
Индекс опережающих экономических показателей (LEI) Conference Board снизился в апреле до самого низкого уровня с апреля 2020 года.
Ухудшение потребительских взглядов на условия ведения бизнеса, снижение количества новых заказов, отрицательный спред доходности и сокращение количества разрешений на новое строительство способствовали спаду в апреле.
Чем содержателен данный индикатор? Каждый раз, когда индекс снижался на 5% и ниже от пиков – всегда происходила рецессия в экономике.
Сейчас снижение на 13.6% - это четвертый худший показатель за 65 лет после кризиса 2009 (снижение 27%), кризисов 1974-1975 и 1980-1982 (снижение на 17%).
Среднее количество месяцев от начала снижения индекса до начала рецессии в экономике – 10.6 месяцев, а сейчас идет 28 месяц – это самое продолжительное снижение индекса без начала рецессии в истории!
Составляющие LEI (веса являются непубличными):
1. Средняя недельная продолжительность рабочего времени в обрабатывающей промышленности.
2. Среднее недельное количество новых заявок на пособие по безработице.
3. Новые заказы на потребительские товары и материалы.
4. Индекс новых заказов ISM для производственного сектора.
5. Новые заказы на капитальные товары, за исключением оборонных и авиационных заказов.
6. Разрешения на строительство новых жилых домов.
7. Индекс S&P 500.
8. Индекс потребительских ожиданий от Университета Мичиган.
9. Средняя доходность 10-летних казначейских облигаций за вычетом ставки ФРС.
10. Индекс кредитной активности
Можно сказать, что методология Conference Board является устаревшей и несовершенной, однако, непрерывное снижение 2.5 года и один из худших показателей за 65 лет – явно указывают на то, что экономика США находится НЕ в фазе экономического бума.
Единственный компонент в индексе, который не в фазе рецессии – это индекс S&P 500, который в фазе сильнейшего пампа в истории торгов. Безумие, как оно есть …
Индекс опережающих экономических показателей (LEI) Conference Board снизился в апреле до самого низкого уровня с апреля 2020 года.
Ухудшение потребительских взглядов на условия ведения бизнеса, снижение количества новых заказов, отрицательный спред доходности и сокращение количества разрешений на новое строительство способствовали спаду в апреле.
Чем содержателен данный индикатор? Каждый раз, когда индекс снижался на 5% и ниже от пиков – всегда происходила рецессия в экономике.
Сейчас снижение на 13.6% - это четвертый худший показатель за 65 лет после кризиса 2009 (снижение 27%), кризисов 1974-1975 и 1980-1982 (снижение на 17%).
Среднее количество месяцев от начала снижения индекса до начала рецессии в экономике – 10.6 месяцев, а сейчас идет 28 месяц – это самое продолжительное снижение индекса без начала рецессии в истории!
Составляющие LEI (веса являются непубличными):
1. Средняя недельная продолжительность рабочего времени в обрабатывающей промышленности.
2. Среднее недельное количество новых заявок на пособие по безработице.
3. Новые заказы на потребительские товары и материалы.
4. Индекс новых заказов ISM для производственного сектора.
5. Новые заказы на капитальные товары, за исключением оборонных и авиационных заказов.
6. Разрешения на строительство новых жилых домов.
7. Индекс S&P 500.
8. Индекс потребительских ожиданий от Университета Мичиган.
9. Средняя доходность 10-летних казначейских облигаций за вычетом ставки ФРС.
10. Индекс кредитной активности
Можно сказать, что методология Conference Board является устаревшей и несовершенной, однако, непрерывное снижение 2.5 года и один из худших показателей за 65 лет – явно указывают на то, что экономика США находится НЕ в фазе экономического бума.
Единственный компонент в индексе, который не в фазе рецессии – это индекс S&P 500, который в фазе сильнейшего пампа в истории торгов. Безумие, как оно есть …
Приближается ли рецессия в США?
Если смотреть на рынок и анализировать гранд-нарратив ведущих международных финансовых и деловых СМИ, может создаться впечатление, что экономика США исключительно устойчива и растет выше тренда, финансовые показатели бизнеса на траектории активного расширения, а рисков нет никаких.
Для того чтобы оправдать величайший пузырь в истории человечества — сойдет, для анализа реальной ситуации — полная херь.
▪️Индекс оптимизма малого бизнеса (NFIB Small Business Optimism Index) находится на минимуме за 13 лет вблизи кризисных значений 2009 года, наблюдается значительный регресс относительно 2021 года. Основные проблемы: рост издержек, сокращение маржинальности, высокая стоимость обслуживания долгов.
Малый и средний бизнес (МСБ) более показателен с точки зрения оценки тенденций в реальной экономике, так как свыше 95% выручки находятся внутри США, а выборка МСБ изолирована от сверхдоходов ограниченной группы историй успеха в индексе S&P 500, которые сильно искажают анализ.
▪️Индекс менеджеров по закупкам в сфере услуг (ISM Services PMI) рухнул до 49.4 — самое низкое значение с COVID-кризиса. Две трети потребительского спроса концентрируются в сфере услуг, и этот индекс более показателен, чем производственный.
Типичное значение ISM Services PMI в фазе экономического расширения находится выше 55, а ниже 50 фиксируется только в условиях кризисов (2009 и 2020 годы).
▪️Производственный индекс ISM (ISM Manufacturing Index) 17 из 18 последних месяцев находится ниже 50, сейчас на уровне 49.2. В кризис 2008-2009 годов производственный ISM был ниже 50 на протяжении 19 из 22 месяцев. Раньше кризис или рецессия в экономике происходили каждый раз, когда ISM находился ниже 50 на протяжении, как минимум, 8 месяцев.
▪️Композитный индекс региональных производственных индикаторов федеральных резервных банков на протяжении 25 месяцев находится ниже нуля. Ранее подобная динамика всегда предшествовала кризисам.
Чем сильнее отход от реальности, тем болезненнее будет возврат в реальный мир.
Если смотреть на рынок и анализировать гранд-нарратив ведущих международных финансовых и деловых СМИ, может создаться впечатление, что экономика США исключительно устойчива и растет выше тренда, финансовые показатели бизнеса на траектории активного расширения, а рисков нет никаких.
Для того чтобы оправдать величайший пузырь в истории человечества — сойдет, для анализа реальной ситуации — полная херь.
▪️Индекс оптимизма малого бизнеса (NFIB Small Business Optimism Index) находится на минимуме за 13 лет вблизи кризисных значений 2009 года, наблюдается значительный регресс относительно 2021 года. Основные проблемы: рост издержек, сокращение маржинальности, высокая стоимость обслуживания долгов.
Малый и средний бизнес (МСБ) более показателен с точки зрения оценки тенденций в реальной экономике, так как свыше 95% выручки находятся внутри США, а выборка МСБ изолирована от сверхдоходов ограниченной группы историй успеха в индексе S&P 500, которые сильно искажают анализ.
▪️Индекс менеджеров по закупкам в сфере услуг (ISM Services PMI) рухнул до 49.4 — самое низкое значение с COVID-кризиса. Две трети потребительского спроса концентрируются в сфере услуг, и этот индекс более показателен, чем производственный.
Типичное значение ISM Services PMI в фазе экономического расширения находится выше 55, а ниже 50 фиксируется только в условиях кризисов (2009 и 2020 годы).
▪️Производственный индекс ISM (ISM Manufacturing Index) 17 из 18 последних месяцев находится ниже 50, сейчас на уровне 49.2. В кризис 2008-2009 годов производственный ISM был ниже 50 на протяжении 19 из 22 месяцев. Раньше кризис или рецессия в экономике происходили каждый раз, когда ISM находился ниже 50 на протяжении, как минимум, 8 месяцев.
▪️Композитный индекс региональных производственных индикаторов федеральных резервных банков на протяжении 25 месяцев находится ниже нуля. Ранее подобная динамика всегда предшествовала кризисам.
Чем сильнее отход от реальности, тем болезненнее будет возврат в реальный мир.
Взгляд на среднесрочные перспективы рубля.
Сейчас у населения России свыше 100 трлн руб ликвидных активов в распоряжении, четверть из которых — валютные инструменты.
Номинированные в иностранной валюте активы почти не изменились с начала СВО при оценке в долларовом выражении — сейчас $266 млрд против $259 млрд в янв. 22.
Однако активы в иностранной валюте, замкнутые в российской финансовой системе (инвалютные акции и облигации, купленные через Мосбиржу или СПБ, депозиты в российских банках), снизились на 18% — с $228 млрд в янв. 22 до $187 млрд в мар. 24, в основном за счет ликвидации валютных депозитов в российских банках.
Было бы неправильным говорить о девалютизации, так как снижение концентрации валютных активов происходит только внутри российского контура за счет инфраструктурных ограничений и неприемлемых условий обращения валютных инструментов, тогда как депозиты в иностранных банках продолжают расти почти рекордными темпами.
В совокупности наблюдаемый объем владения валютными инструментами сопоставим с тем, который был до обострения геополитических событий (в денежном выражении), и немного ниже на 4 п.п. в процентном отношении относительно ликвидных инструментов (24-25% против 28-29% в 2020-2021).
Банк России не покрывает перераспределение финпотоков в криптовалюту, теневые валютные потоки и активы богатых клиентов, переведенные через трасты и фонды.
По моим оценкам, основанным на анализе трафика на ведущих крипто-биржах и торговых оборотов, россияне могут владеть крипто-активами примерно на 40-50 млрд долл., причем чистый денежный поток может достигать около $3-4 млрд в год, что сопоставимо с объемом инвестиций в облигации на российском рынке.
Сейчас население аккумулирует свыше 13 трлн руб сбережений в год (прирост) , 10 трлн руб из которых концентрируется в рублевых депозитах.
С начала СВО объем рублевых депозитов во владении населением вырос на 17 трлн руб (с 28.5 до 45.5 трлн руб), плюс еще 3.2 трлн руб прироста рублевой наличности. Общий объем ликвидных рублевых активов увеличился на 52% — с 50 до 76 трлн руб. Зарплаты выросли примерно на 36% за два года. За это время курс доллара вырос лишь на 20% (средний курс USD/RUB был около 75 за полугодие до СВО).
Сейчас главное направление приращения спроса на валюту со стороны населения — это импорт. Покупательная способность импорта относительно доходов и рублевых активов выросла за два года на 13% и 25% соответственно, так как рубль ослаб меньше, чем удалось нарастить номинальные рублевые доходы и активы.
Хотя способность распределения сбережений в валютные инструменты ограничена (накрылась инфраструктура СПБ, валютный комплаенс по обе стороны и инфраструктурные риски), глобально позиционирование не сильно изменилось с точки зрения желания распределения сбережений в валюту, но возможностей стало меньше.
С другой стороны, основной источник поступления валюты в Россию — это экспорт товаров и услуг, так как денежно/кредитные и финансовые схемы перестали работать. Сейчас этой валюты все меньше.
Получается, что рублевая денежная масса активно растет, доходы растут значительно выше тренда, притока валюты почти нет. Рубль от падения сдерживают высокие рублевые ставки, ограничения на отток капитала, инфраструктурные риски и невозможность масштабирования импорта из-за санкций и расчетных ограничений.
Фоновый отток в валюту со стороны населения идет непрерывно и оценивается минимум в 20 млрд долларов в год с учетом скрытых утечек и криптовалюты — исключительно по финансовым инструментам, не считая импорта товаров и услуг.
С этой точки зрения девальвация рубля абсолютно неизбежна и, скорее всего, будет происходить каскадно, как это было в 2023 году, а не плавно. На фоне растущей денежной массы и ограничений притока валюты, 130 руб за долл вполне реально в 2025 году, если не будет сильных шоков (может быть и хуже).
Сейчас у населения России свыше 100 трлн руб ликвидных активов в распоряжении, четверть из которых — валютные инструменты.
Номинированные в иностранной валюте активы почти не изменились с начала СВО при оценке в долларовом выражении — сейчас $266 млрд против $259 млрд в янв. 22.
Однако активы в иностранной валюте, замкнутые в российской финансовой системе (инвалютные акции и облигации, купленные через Мосбиржу или СПБ, депозиты в российских банках), снизились на 18% — с $228 млрд в янв. 22 до $187 млрд в мар. 24, в основном за счет ликвидации валютных депозитов в российских банках.
Было бы неправильным говорить о девалютизации, так как снижение концентрации валютных активов происходит только внутри российского контура за счет инфраструктурных ограничений и неприемлемых условий обращения валютных инструментов, тогда как депозиты в иностранных банках продолжают расти почти рекордными темпами.
В совокупности наблюдаемый объем владения валютными инструментами сопоставим с тем, который был до обострения геополитических событий (в денежном выражении), и немного ниже на 4 п.п. в процентном отношении относительно ликвидных инструментов (24-25% против 28-29% в 2020-2021).
Банк России не покрывает перераспределение финпотоков в криптовалюту, теневые валютные потоки и активы богатых клиентов, переведенные через трасты и фонды.
По моим оценкам, основанным на анализе трафика на ведущих крипто-биржах и торговых оборотов, россияне могут владеть крипто-активами примерно на 40-50 млрд долл., причем чистый денежный поток может достигать около $3-4 млрд в год, что сопоставимо с объемом инвестиций в облигации на российском рынке.
Сейчас население аккумулирует свыше 13 трлн руб сбережений в год (прирост) , 10 трлн руб из которых концентрируется в рублевых депозитах.
С начала СВО объем рублевых депозитов во владении населением вырос на 17 трлн руб (с 28.5 до 45.5 трлн руб), плюс еще 3.2 трлн руб прироста рублевой наличности. Общий объем ликвидных рублевых активов увеличился на 52% — с 50 до 76 трлн руб. Зарплаты выросли примерно на 36% за два года. За это время курс доллара вырос лишь на 20% (средний курс USD/RUB был около 75 за полугодие до СВО).
Сейчас главное направление приращения спроса на валюту со стороны населения — это импорт. Покупательная способность импорта относительно доходов и рублевых активов выросла за два года на 13% и 25% соответственно, так как рубль ослаб меньше, чем удалось нарастить номинальные рублевые доходы и активы.
Хотя способность распределения сбережений в валютные инструменты ограничена (накрылась инфраструктура СПБ, валютный комплаенс по обе стороны и инфраструктурные риски), глобально позиционирование не сильно изменилось с точки зрения желания распределения сбережений в валюту, но возможностей стало меньше.
С другой стороны, основной источник поступления валюты в Россию — это экспорт товаров и услуг, так как денежно/кредитные и финансовые схемы перестали работать. Сейчас этой валюты все меньше.
Получается, что рублевая денежная масса активно растет, доходы растут значительно выше тренда, притока валюты почти нет. Рубль от падения сдерживают высокие рублевые ставки, ограничения на отток капитала, инфраструктурные риски и невозможность масштабирования импорта из-за санкций и расчетных ограничений.
Фоновый отток в валюту со стороны населения идет непрерывно и оценивается минимум в 20 млрд долларов в год с учетом скрытых утечек и криптовалюты — исключительно по финансовым инструментам, не считая импорта товаров и услуг.
С этой точки зрения девальвация рубля абсолютно неизбежна и, скорее всего, будет происходить каскадно, как это было в 2023 году, а не плавно. На фоне растущей денежной массы и ограничений притока валюты, 130 руб за долл вполне реально в 2025 году, если не будет сильных шоков (может быть и хуже).
Необеспеченная политика – жизнь в долг.
Одним из достоверных индикаторов необеспеченной политики является отношение чистых национальных сбережений к валовому национальному доходу или доля национального дохода, которая сохраняется после учета потребления, амортизации и трансфертов к ВНД.
Чистые сбережения включают домашние хозяйства, бизнес и государства и считаются, как чистый прирост денежных средств:
• Баланс консолидированного государственного бюджета;
• Валовый доход из всех источников минус потребление для населения;
• Для бизнеса рассчитываются как разница между доходами и расходами предприятия после учета амортизации и реинвестиций или чистая прибыль (после налогов)+Амортизация−Капитальные расходы.
Сбережения являются основной под инвестиции. Чем выше коэффициент индикатора – тем выше внутренняя структурная устойчивость экономики, выше инвестиционной потенциал и долговая устойчивость.
Низкий показатель чистых сбережений относительно ВНД свидетельствует о том, что большая часть доходов потребляется, а не сохраняется, т.е. жизнь в долг, которая на среднесрочном горизонте может повышать темпы роста бизнеса и уровень жизни населения, но в долгосрочной перспективе – снижает устойчивость системы, повышая зависимость от заимствований.
Отрицательный показатель чистых сбережений обычно бывает в кризис или в условиях системного сбоя в экономике.
В США показатель чистых сбережений к ВНД последовательно снижался с начала 70-х годов, тогда как в 50-60-х находился на уровне 10-13%.
В середине 90-х и до начала 21 века показатель резко вырос с 2 до 7% - органический рост экономики. В кризис 2008-2009 индикатор рухнул до минус 3, а с 2013 по 2019 находился в среднем на уровне +3.
В моменте во 2кв20 индикатор упал до минус 0.8%, а что происходит с 3кв22? Обрушение к нулю (среднее значение с 3кв22 по 4кв23) с заходом в отрицательную зону в середине 2023.
Рекордно низкие сбережения населения, стагнирующие прибыли бизнеса на фоне рекордного дефицита бюджета.
Одним из достоверных индикаторов необеспеченной политики является отношение чистых национальных сбережений к валовому национальному доходу или доля национального дохода, которая сохраняется после учета потребления, амортизации и трансфертов к ВНД.
Чистые сбережения включают домашние хозяйства, бизнес и государства и считаются, как чистый прирост денежных средств:
• Баланс консолидированного государственного бюджета;
• Валовый доход из всех источников минус потребление для населения;
• Для бизнеса рассчитываются как разница между доходами и расходами предприятия после учета амортизации и реинвестиций или чистая прибыль (после налогов)+Амортизация−Капитальные расходы.
Сбережения являются основной под инвестиции. Чем выше коэффициент индикатора – тем выше внутренняя структурная устойчивость экономики, выше инвестиционной потенциал и долговая устойчивость.
Низкий показатель чистых сбережений относительно ВНД свидетельствует о том, что большая часть доходов потребляется, а не сохраняется, т.е. жизнь в долг, которая на среднесрочном горизонте может повышать темпы роста бизнеса и уровень жизни населения, но в долгосрочной перспективе – снижает устойчивость системы, повышая зависимость от заимствований.
Отрицательный показатель чистых сбережений обычно бывает в кризис или в условиях системного сбоя в экономике.
В США показатель чистых сбережений к ВНД последовательно снижался с начала 70-х годов, тогда как в 50-60-х находился на уровне 10-13%.
В середине 90-х и до начала 21 века показатель резко вырос с 2 до 7% - органический рост экономики. В кризис 2008-2009 индикатор рухнул до минус 3, а с 2013 по 2019 находился в среднем на уровне +3.
В моменте во 2кв20 индикатор упал до минус 0.8%, а что происходит с 3кв22? Обрушение к нулю (среднее значение с 3кв22 по 4кв23) с заходом в отрицательную зону в середине 2023.
Рекордно низкие сбережения населения, стагнирующие прибыли бизнеса на фоне рекордного дефицита бюджета.