Европе удалось восстановить торговый баланс и счет текущих операций до докризисных уровней.
Главный вклад в улучшение торгового баланса внесла энергия, которая занимает значительную долю импорта – от максимума 3кв22 совокупный импорт товаров удалось снизить на 15% при сохранении объема экспорта.
Инфляционный шторм «легитимизировал» повышение цен на европейский экспорт и получилось, что ценовой баланс на экспорт сохранился, а импорт подешевел.
Сейчас страны Еврозоны экспортируют товаров и услуг $4.53 трлн за год, а импортируют на $4.13 трлн, а торговый профицит вырос до $0.4 трлн. По скользящей сумме за 12 месяцев наилучший торговый баланс был в начале 2018 – $560 млрд за год, а в среднем с 2014 по 2021 около $440 млрд в год.
Профицит СТО вырос до 100 млрд в среднем за квартал во втором полугодии 2023, а за весь 2023 – 259 млрд в сумме за год, среднегодовой профицит СТО в 2014-2021 был 340 млрд, а в 2022 опустились в максимальный с 2008 дефицит из-за цен на энергию.
Куда Европа распределяет профицит СТО?
Главным образом распределение финпотоков идет в портфельные инвестиции (примерно 2/3 идут в США), тогда как с 2017 чистые инвестиции в прямые инвестиции во внешнем мире равны нулю. Происходит постепенно наращивание денежно-кредитных операций в евро на внешних рынках капитала.
Иностранные инвесторы с 2017 года сокращают прямые инвестиции с резким ускорением с 2022 – сжатие почти на $0.8 трлн – самое масштабное и быстрое сокращение в истории Еврозоны (геополитика, барьеры входа на еврорынок, конкурентное преимущество США).
После паузы 2015-2018, с 2019 присутствует накопление портфельных инвестиций со стороны иностранных инвесторов, а темпы плюс-минус сопоставимы с внешними портфельными инвестициями резидентов Еврозоны (подробности на графиках). Главные инвесторы в Европу: США, Великобритания, Китай и Япония.
По чистому балансу видно, что с 2016 Европа инвестирует во внешний мир намного больше, чем получает от иностранных инвесторов (общие инвестиции нерезов за два года впервые в истории ушли в минус).
Главный вклад в улучшение торгового баланса внесла энергия, которая занимает значительную долю импорта – от максимума 3кв22 совокупный импорт товаров удалось снизить на 15% при сохранении объема экспорта.
Инфляционный шторм «легитимизировал» повышение цен на европейский экспорт и получилось, что ценовой баланс на экспорт сохранился, а импорт подешевел.
Сейчас страны Еврозоны экспортируют товаров и услуг $4.53 трлн за год, а импортируют на $4.13 трлн, а торговый профицит вырос до $0.4 трлн. По скользящей сумме за 12 месяцев наилучший торговый баланс был в начале 2018 – $560 млрд за год, а в среднем с 2014 по 2021 около $440 млрд в год.
Профицит СТО вырос до 100 млрд в среднем за квартал во втором полугодии 2023, а за весь 2023 – 259 млрд в сумме за год, среднегодовой профицит СТО в 2014-2021 был 340 млрд, а в 2022 опустились в максимальный с 2008 дефицит из-за цен на энергию.
Куда Европа распределяет профицит СТО?
Главным образом распределение финпотоков идет в портфельные инвестиции (примерно 2/3 идут в США), тогда как с 2017 чистые инвестиции в прямые инвестиции во внешнем мире равны нулю. Происходит постепенно наращивание денежно-кредитных операций в евро на внешних рынках капитала.
Иностранные инвесторы с 2017 года сокращают прямые инвестиции с резким ускорением с 2022 – сжатие почти на $0.8 трлн – самое масштабное и быстрое сокращение в истории Еврозоны (геополитика, барьеры входа на еврорынок, конкурентное преимущество США).
После паузы 2015-2018, с 2019 присутствует накопление портфельных инвестиций со стороны иностранных инвесторов, а темпы плюс-минус сопоставимы с внешними портфельными инвестициями резидентов Еврозоны (подробности на графиках). Главные инвесторы в Европу: США, Великобритания, Китай и Япония.
По чистому балансу видно, что с 2016 Европа инвестирует во внешний мир намного больше, чем получает от иностранных инвесторов (общие инвестиции нерезов за два года впервые в истории ушли в минус).
Достаточно слабый отчет по ВВП США в контексте «вот теперь мы точно встали на правильный путь, а ИИ решит все насущные проблемы».
Тот «экономический бум» во втором полугодии 2023 (темпы 4.2% годовых), который нам старательно рисовал BEA, оказался туфтой и не нашел подтверждения в начале 2024. ВВП вырос всего на 0.4% кв/кв SA или 1.6% в годовом выражении (SAAR).
Это самый слабый показатель с 2кв22 и ниже исторического тренда 2010-2019 на уровне 2.4% SAAR, причем весь положительный вклад в рост экономики внесло только потребление домашних хозяйств, обеспечивая 1.68 п.п вклада.
Экономика США вне потребительского спроса в минусе на 0.09 п.п с точки зрения вклада в прирост ВВП за квартал при долгосрочном положительном вкладе на уровне 0.83 п.п.
• Потребительский спрос неоднороден – розничный спрос на товары оказался в минусе на 0.09 п.п (норма +0.77 п.п), а весь положительный импульс исключительно в услугах – 1.78 п.п (норма +0.83 п.п).
По сути, только потребительские услуги тянут экономику США, все остальное в совокупности в минусе. Услуги аномальны, т.к. подобный или более существенный рост был только один раз с 2010 – 4кв14 (1.84 п.п) без учета постковидного восстановления с низкой базы.
• Госпотребление и госинвестиции обеспечило лишь 0.21 п.п (норм +0.03 п.п) и хотя этот вклад выше исторического тренда, но с 3кв22 по 4кв23 средний положительный вклад был в 3.5 раза больше – 0.76 п.п, обеспечивая более четверти от роста ВВП. Теперь государство сходит со сцены или временное помутнение?
• Импорт растет опережающими темпами при слабых темпах роста экспорта, что привело к резко негативному вкладу чистого экспорта на уровне 0.86 п.п (норма минус 0.15 п.п) – это худший показатель за два года.
• Инвестиции с учетом запасов внесли лишь 0.56 п.п (норма +0.95 п.п), а запасы снижаются второй квартал подряд с негативным вкладом 0.35 п.п.
Снижение запасов при слабых инвестициях может быть сигналом о том, что бизнес ожидает замедления спроса.
О рецессии говорить рано, но «экономический бум» как то сломался…
Тот «экономический бум» во втором полугодии 2023 (темпы 4.2% годовых), который нам старательно рисовал BEA, оказался туфтой и не нашел подтверждения в начале 2024. ВВП вырос всего на 0.4% кв/кв SA или 1.6% в годовом выражении (SAAR).
Это самый слабый показатель с 2кв22 и ниже исторического тренда 2010-2019 на уровне 2.4% SAAR, причем весь положительный вклад в рост экономики внесло только потребление домашних хозяйств, обеспечивая 1.68 п.п вклада.
Экономика США вне потребительского спроса в минусе на 0.09 п.п с точки зрения вклада в прирост ВВП за квартал при долгосрочном положительном вкладе на уровне 0.83 п.п.
• Потребительский спрос неоднороден – розничный спрос на товары оказался в минусе на 0.09 п.п (норма +0.77 п.п), а весь положительный импульс исключительно в услугах – 1.78 п.п (норма +0.83 п.п).
По сути, только потребительские услуги тянут экономику США, все остальное в совокупности в минусе. Услуги аномальны, т.к. подобный или более существенный рост был только один раз с 2010 – 4кв14 (1.84 п.п) без учета постковидного восстановления с низкой базы.
• Госпотребление и госинвестиции обеспечило лишь 0.21 п.п (норм +0.03 п.п) и хотя этот вклад выше исторического тренда, но с 3кв22 по 4кв23 средний положительный вклад был в 3.5 раза больше – 0.76 п.п, обеспечивая более четверти от роста ВВП. Теперь государство сходит со сцены или временное помутнение?
• Импорт растет опережающими темпами при слабых темпах роста экспорта, что привело к резко негативному вкладу чистого экспорта на уровне 0.86 п.п (норма минус 0.15 п.п) – это худший показатель за два года.
• Инвестиции с учетом запасов внесли лишь 0.56 п.п (норма +0.95 п.п), а запасы снижаются второй квартал подряд с негативным вкладом 0.35 п.п.
Снижение запасов при слабых инвестициях может быть сигналом о том, что бизнес ожидает замедления спроса.
О рецессии говорить рано, но «экономический бум» как то сломался…
Инфляция в США разгоняется в темпах почти вдвое выше нормы.
Теперь повышенный инфляционный фон отражается напрямую в дефляторе ВВП, рост ценового индекса ВВП составил 0.77% кв/кв vs 0.4% в 4кв23, в среднем 0.65% за квартал в 2023 и 0.41% в рамках долгосрочной нормы 2010-2019.
Главный негативный вклад внес ценовой индекс на потребительские расходы (PCE), на динамику которого ориентируется ФРС при принятии решений о направлении ДКП. В 1кв24 PCE вырос на 0.84% vs 0.44% в 4кв23, в среднем 0.68% в 2023, а норма на уровне 0.37%.
В структуре PCE товарная группа в дефляции на уровне 0.13%, что ниже дефляции 0.35% в 4кв23, но лучше околонулевой инфляции (0.03%) в среднем за 2023 при норме 0%.
Разгон инфляции обеспечивают услуги, где темп прироста спроса вдвое выше нормы, а инфляция в 2.4 раза выше нормы. Цены на услуги выросли на 1.32% (максимальные темпы за год) vs 0.84% в 4кв23, 1.01% в 2023 и в среднем 0.55% в 2010-2019.
Цены на инвестиции стабилизировались – прирост на 0.26% кв/кв vs 0.56% в 4кв23, в среднем 0.44% в 2023 и 0.23% в 2010-2019.
Цены на госинвестиции и госпотребление ускорились и существенно отклоняются от долгосрочного тренда: 0.94% кв/кв vs 0.46% в 4кв23, 0.46% в среднем за 2023 и 0.48% долгосрочная норма в 2010-2019.
Ценовое давление не является фронтальным, но концентрируется на емких сегментах экономики США: услуги формируют почти 46% от ВВП, а госпотребление еще 17.4%, т.е. по меньшей мере для 63% ВВП ценовые индексы растут вдвое выше нормы.
Последние отчетные данные лишают ФРС пространства для маневра по превентивным мерам смягчения ДКП ранее, чем инфляция вернется в целевые границы. Когда на уровне ценовых индексов ВВП фиксируется резкое ускорение инфляции в квартальном измерении – это фактически расширяет окно до полугода прежде, чем ФРС начнет действовать, т.е. в лучшем случае август-сентябрь.
Высокие ставки в свою очередь все быстрее приближают точку срыва для перекредитованных и низкомаржинальных компаний.
Теперь повышенный инфляционный фон отражается напрямую в дефляторе ВВП, рост ценового индекса ВВП составил 0.77% кв/кв vs 0.4% в 4кв23, в среднем 0.65% за квартал в 2023 и 0.41% в рамках долгосрочной нормы 2010-2019.
Главный негативный вклад внес ценовой индекс на потребительские расходы (PCE), на динамику которого ориентируется ФРС при принятии решений о направлении ДКП. В 1кв24 PCE вырос на 0.84% vs 0.44% в 4кв23, в среднем 0.68% в 2023, а норма на уровне 0.37%.
В структуре PCE товарная группа в дефляции на уровне 0.13%, что ниже дефляции 0.35% в 4кв23, но лучше околонулевой инфляции (0.03%) в среднем за 2023 при норме 0%.
Разгон инфляции обеспечивают услуги, где темп прироста спроса вдвое выше нормы, а инфляция в 2.4 раза выше нормы. Цены на услуги выросли на 1.32% (максимальные темпы за год) vs 0.84% в 4кв23, 1.01% в 2023 и в среднем 0.55% в 2010-2019.
Цены на инвестиции стабилизировались – прирост на 0.26% кв/кв vs 0.56% в 4кв23, в среднем 0.44% в 2023 и 0.23% в 2010-2019.
Цены на госинвестиции и госпотребление ускорились и существенно отклоняются от долгосрочного тренда: 0.94% кв/кв vs 0.46% в 4кв23, 0.46% в среднем за 2023 и 0.48% долгосрочная норма в 2010-2019.
Ценовое давление не является фронтальным, но концентрируется на емких сегментах экономики США: услуги формируют почти 46% от ВВП, а госпотребление еще 17.4%, т.е. по меньшей мере для 63% ВВП ценовые индексы растут вдвое выше нормы.
Последние отчетные данные лишают ФРС пространства для маневра по превентивным мерам смягчения ДКП ранее, чем инфляция вернется в целевые границы. Когда на уровне ценовых индексов ВВП фиксируется резкое ускорение инфляции в квартальном измерении – это фактически расширяет окно до полугода прежде, чем ФРС начнет действовать, т.е. в лучшем случае август-сентябрь.
Высокие ставки в свою очередь все быстрее приближают точку срыва для перекредитованных и низкомаржинальных компаний.
Банк России сохранил ключевую ставку на уровне 16%.
Ключевое из заявления ЦБ: «Возвращение инфляции к цели и ее дальнейшая стабилизация вблизи 4% предполагают более продолжительный период поддержания жестких денежно-кредитных условий в экономике, чем прогнозировалось ранее».
В базовом сценарии Банк России повысил прогноз средней ключевой ставки в 2024 до 15.0–16.0%, что предполагает удержание ставки на уровне 16%, как минимум до августа-сентября и незначительное снижение в конце года.
Банк России планирует приступить к снижению ставки не ранее второго полугодия, при слишком медленной дезинфляции не исключаем сохранения текущей ключевой ставки до конца года. Если процесс дезинфляции остановится, ЦБ не исключает повышения ключевой ставки, но этот сценарий не является базовым.
На среднесрочном горизонте баланс рисков для инфляции остается смещенным в сторону проинфляционных (высокие инфляционные ожидания, перегрев экономики, геополитика, мягкая бюджетная политика).
ЦБ не видит экономических тенденций, как правило, характерных для устойчивой дезинфляции.
• Инфляционные ожидания демонстрируют разнонаправленную динамику, но в целом остаются на повышенных уровнях. В апреле инфляционные ожидания населения продолжили снижаться.
• Ценовые ожидания предприятий, напротив, немного выросли после нескольких месяцев снижения.
• Нельзя считать, что замедление инфляции устойчиво. Инфляция будет снижаться несколько медленнее, чем ранее ожидал ЦБ. Устойчивая инфляция ближе к 6% годовых.
• Отклонение российской экономики вверх от траектории сбалансированного роста остается значительным. Прогноз по росту ВВП в 2024 году повышен до 2.5–3.5%.
• Отмечается высокая потребительская активность, существенный рост доходов, уверенные потребительские настроения и высокий инвестиционный спрос бизнеса.
• В части высокого потребительского спроса основной риск создает более значительное отставание производительности труда от роста зарплат.
• Дефицит трудовых ресурсов — главное ограничение для расширения выпуска товаров и услуг. При этом жесткость рынка труда продолжает нарастать. По данным мониторинга предприятий, дефицит рабочей силы вырос в большинстве отраслей.
• Кредитная, потребительская и инвестиционная активность остается высокой, но темпы немного замедлились в сравнении с 4кв23.
• Спрос со стороны государства продолжает оказывать большое влияние на экономическую активность. Госспрос менее чувствителен к ключевой ставке, чем спрос со стороны частного сектора.
• Высокие прибыли последних лет позволяют компаниям привлекать и долевое, и долговое финансирование, несмотря на ужесточение ценовых условий.
• Снижение импорта в 1кв24 связано с подстройкой на новые логистические и платежные цепочки после ужесточения санкций.
Важно! ЦБ ужесточает кредитные нормативы из-за агрессивной экспансии кредитного портфеля и деградации качества потребительских и авто-кредитов.
• С 1 июля повышаются надбавки к коэффициентам риска по потребительским кредитам с полной стоимостью кредита от 25 до 40%.
• С 1 июля мы впервые вводим надбавки по автокредитам с показателем долговой нагрузки выше 50%.
Высокие ставки в России надолго.
Ключевое из заявления ЦБ: «Возвращение инфляции к цели и ее дальнейшая стабилизация вблизи 4% предполагают более продолжительный период поддержания жестких денежно-кредитных условий в экономике, чем прогнозировалось ранее».
В базовом сценарии Банк России повысил прогноз средней ключевой ставки в 2024 до 15.0–16.0%, что предполагает удержание ставки на уровне 16%, как минимум до августа-сентября и незначительное снижение в конце года.
Банк России планирует приступить к снижению ставки не ранее второго полугодия, при слишком медленной дезинфляции не исключаем сохранения текущей ключевой ставки до конца года. Если процесс дезинфляции остановится, ЦБ не исключает повышения ключевой ставки, но этот сценарий не является базовым.
На среднесрочном горизонте баланс рисков для инфляции остается смещенным в сторону проинфляционных (высокие инфляционные ожидания, перегрев экономики, геополитика, мягкая бюджетная политика).
ЦБ не видит экономических тенденций, как правило, характерных для устойчивой дезинфляции.
• Инфляционные ожидания демонстрируют разнонаправленную динамику, но в целом остаются на повышенных уровнях. В апреле инфляционные ожидания населения продолжили снижаться.
• Ценовые ожидания предприятий, напротив, немного выросли после нескольких месяцев снижения.
• Нельзя считать, что замедление инфляции устойчиво. Инфляция будет снижаться несколько медленнее, чем ранее ожидал ЦБ. Устойчивая инфляция ближе к 6% годовых.
• Отклонение российской экономики вверх от траектории сбалансированного роста остается значительным. Прогноз по росту ВВП в 2024 году повышен до 2.5–3.5%.
• Отмечается высокая потребительская активность, существенный рост доходов, уверенные потребительские настроения и высокий инвестиционный спрос бизнеса.
• В части высокого потребительского спроса основной риск создает более значительное отставание производительности труда от роста зарплат.
• Дефицит трудовых ресурсов — главное ограничение для расширения выпуска товаров и услуг. При этом жесткость рынка труда продолжает нарастать. По данным мониторинга предприятий, дефицит рабочей силы вырос в большинстве отраслей.
• Кредитная, потребительская и инвестиционная активность остается высокой, но темпы немного замедлились в сравнении с 4кв23.
• Спрос со стороны государства продолжает оказывать большое влияние на экономическую активность. Госспрос менее чувствителен к ключевой ставке, чем спрос со стороны частного сектора.
• Высокие прибыли последних лет позволяют компаниям привлекать и долевое, и долговое финансирование, несмотря на ужесточение ценовых условий.
• Снижение импорта в 1кв24 связано с подстройкой на новые логистические и платежные цепочки после ужесточения санкций.
Важно! ЦБ ужесточает кредитные нормативы из-за агрессивной экспансии кредитного портфеля и деградации качества потребительских и авто-кредитов.
• С 1 июля повышаются надбавки к коэффициентам риска по потребительским кредитам с полной стоимостью кредита от 25 до 40%.
• С 1 июля мы впервые вводим надбавки по автокредитам с показателем долговой нагрузки выше 50%.
Высокие ставки в России надолго.
cbr.ru
Банк России принял решение сохранить ключевую ставку на уровне 16,00% годовых | Банк России
Ключевая ставка Банка России
Где-то должно сломаться, сорвать резьбу…
Разворот инфляционных тенденций по большинству стран (в первую очередь в США) и замедление снижения цен в Европе, максимальный ставки за 20 лет, непрерывный процесс переноса тайминга начала смягчения ДКП и все это на фоне … рекордных долгов и расширяющихся дефицитов бюджета.
После COVID правительства практически всех крупных стран значительно расширили стимулы для компенсации негативных последствий локдаунов и рисков банкротств, а далее не смогли радикально приглушить аппетиты, поддерживая экономику выше потенциального тренда, ценой непрерывного расширения долгов.
4-летний (2020-2023) средний дефицит консолидированного госбюджета увеличился практически по всем ведущим странам мира и остается высоким даже в 2023 в сравнении с тем, что было до смены бюджетной политики (2016-2019):
• Китай: дефицит 7.6% в 2020-2023 vs дефицита 4.3% в 2016-2019
• США: 9.5% vs 5.1%
• Индия: 9.8% vs 6.9%
• Япония: 6.3% vs 3.1%
• Германия: 3.1% vs профицита 1.5%
• Франция: 6.4% vs 3%
• Великобритания: 7.9% vs 2.6%.
Не так много стран улучшили бюджетную дисциплину: Бразилия, Саудовская Аравия, Египет, Тайвань, Вьетнам, Аргентина, ОАЭ, Алжир (подробности в таблице). У России средний дефицит за последние 4 года составил всего 1.7% vs дефицита 0.1% в 2016-2019, а учитывая контекст условий – это очень сильный показатель.
Политики становятся заложниками популизма обеспечения «роста любой ценой», проедая будущие доходы в счет относительно хороших текущих показателей. Результатом подобных действий стали рекордные госдолги (подробности в таблице).
Проблема в том, что внутренних ресурсов для финансирования дефицитов недостаточно, а внешние ресурсы распределены на избранных: США и клуб привилегированных союзников, но даже там образуются кассовые разрывы.
В условиях нулевых ставок и избытка ликвидности 2009-2021 – балансировать можно, но не в условиях максимальных за четверть века ставок и расширения дефицита ликвидности. Риск срыва нарастает на всех уровнях.
Разворот инфляционных тенденций по большинству стран (в первую очередь в США) и замедление снижения цен в Европе, максимальный ставки за 20 лет, непрерывный процесс переноса тайминга начала смягчения ДКП и все это на фоне … рекордных долгов и расширяющихся дефицитов бюджета.
После COVID правительства практически всех крупных стран значительно расширили стимулы для компенсации негативных последствий локдаунов и рисков банкротств, а далее не смогли радикально приглушить аппетиты, поддерживая экономику выше потенциального тренда, ценой непрерывного расширения долгов.
4-летний (2020-2023) средний дефицит консолидированного госбюджета увеличился практически по всем ведущим странам мира и остается высоким даже в 2023 в сравнении с тем, что было до смены бюджетной политики (2016-2019):
• Китай: дефицит 7.6% в 2020-2023 vs дефицита 4.3% в 2016-2019
• США: 9.5% vs 5.1%
• Индия: 9.8% vs 6.9%
• Япония: 6.3% vs 3.1%
• Германия: 3.1% vs профицита 1.5%
• Франция: 6.4% vs 3%
• Великобритания: 7.9% vs 2.6%.
Не так много стран улучшили бюджетную дисциплину: Бразилия, Саудовская Аравия, Египет, Тайвань, Вьетнам, Аргентина, ОАЭ, Алжир (подробности в таблице). У России средний дефицит за последние 4 года составил всего 1.7% vs дефицита 0.1% в 2016-2019, а учитывая контекст условий – это очень сильный показатель.
Политики становятся заложниками популизма обеспечения «роста любой ценой», проедая будущие доходы в счет относительно хороших текущих показателей. Результатом подобных действий стали рекордные госдолги (подробности в таблице).
Проблема в том, что внутренних ресурсов для финансирования дефицитов недостаточно, а внешние ресурсы распределены на избранных: США и клуб привилегированных союзников, но даже там образуются кассовые разрывы.
В условиях нулевых ставок и избытка ликвидности 2009-2021 – балансировать можно, но не в условиях максимальных за четверть века ставок и расширения дефицита ликвидности. Риск срыва нарастает на всех уровнях.
США удается концентрировать практически весь свободный мировой капитал.
С 2020 года резко возрос чистый приток иностранного капитала в США, доходя до исторического максимума, зафиксированного в 2006-2007. Да, конечно, доллары в 2024 имеют меньшую покупательскую способность, чем доллары в 2007, да и емкость долларовой финсистемы выросла в разы, но тенденция восходящая.
Вот, как это происходит (чистые среднеквартальные потоки нерезидентов в США в млрд долл):
• Прямые инвестиции: 98.5 млрд в 2023, 91.8 млрд с 2020 по 2023 включительно, 80.2 млрд с 2010 по 2019 и 68.5 млрд с 2005 по 2007.
• Портфельные инвестиции: 303.2, 237, 125 и 255 млрд соответственно по выше опубликованной последовательности периодов сравнения.
• Прочие инвестиции: 62.6, 74.8, 32 и 151.8 млрд
• Совокупные инвестиции: 464, 403, 237 и 476 млрд.
В структуре притока иностранного капитала основное направление абсорбации (60-65% от общего притока) – это портфельные инвестиции, включающие себя трежерис, облигации и акции американских компаний с долей владения менее 10%.
Совокупные инвестиции нерезидентов в США практически удвоились с 2020 года и поддерживаются на уровне, близком к рекорду в 2023, в сравнении с 2010-2019.
С точки зрения устойчивости доллара и потоков капитала в США санкционные нарративы не работают. Ранее гипотеза заключалась в том, что арест российских активов и непрерывное давление на Китай в несколько фаз обострения (2017-2019 и 2022-2024) приведут к риск-премии на долларовые активы и отказу от инвестиций в США, что может подорвать позиции доллара.
По платежному балансу позиции доллара только укрепились, а потоки капитала удвоились, доходя до исторического максимума.
Судя по всему, стратегия США заключается в отказе от контроля всех и сразу к размежеванию на платежеспособную и лояльную базу союзников (Европа, Япония, Корея, Тайвань, Канада, Австралия, Сингапур) и всех остальных.
Ключевые союзники США концентрируют технологии, емкость экономики и рынков сбыта, финансовые капитал и идеологический остов.
С 2020 года резко возрос чистый приток иностранного капитала в США, доходя до исторического максимума, зафиксированного в 2006-2007. Да, конечно, доллары в 2024 имеют меньшую покупательскую способность, чем доллары в 2007, да и емкость долларовой финсистемы выросла в разы, но тенденция восходящая.
Вот, как это происходит (чистые среднеквартальные потоки нерезидентов в США в млрд долл):
• Прямые инвестиции: 98.5 млрд в 2023, 91.8 млрд с 2020 по 2023 включительно, 80.2 млрд с 2010 по 2019 и 68.5 млрд с 2005 по 2007.
• Портфельные инвестиции: 303.2, 237, 125 и 255 млрд соответственно по выше опубликованной последовательности периодов сравнения.
• Прочие инвестиции: 62.6, 74.8, 32 и 151.8 млрд
• Совокупные инвестиции: 464, 403, 237 и 476 млрд.
В структуре притока иностранного капитала основное направление абсорбации (60-65% от общего притока) – это портфельные инвестиции, включающие себя трежерис, облигации и акции американских компаний с долей владения менее 10%.
Совокупные инвестиции нерезидентов в США практически удвоились с 2020 года и поддерживаются на уровне, близком к рекорду в 2023, в сравнении с 2010-2019.
С точки зрения устойчивости доллара и потоков капитала в США санкционные нарративы не работают. Ранее гипотеза заключалась в том, что арест российских активов и непрерывное давление на Китай в несколько фаз обострения (2017-2019 и 2022-2024) приведут к риск-премии на долларовые активы и отказу от инвестиций в США, что может подорвать позиции доллара.
По платежному балансу позиции доллара только укрепились, а потоки капитала удвоились, доходя до исторического максимума.
Судя по всему, стратегия США заключается в отказе от контроля всех и сразу к размежеванию на платежеспособную и лояльную базу союзников (Европа, Япония, Корея, Тайвань, Канада, Австралия, Сингапур) и всех остальных.
Ключевые союзники США концентрируют технологии, емкость экономики и рынков сбыта, финансовые капитал и идеологический остов.
США требуется по меньшей мере 800 млрд долларов в год для того, чтобы закрываться разрывы по платежному балансу.
США на протяжении всей своей современной истории, как минимум с начала 90-х, функционирует с дефицитом по счету текущих операций, что требуется гарантированного притока иностранного капитала в объеме годового дефицита СТО.
Концепция «инвестиционной привлекательности» вшита в ген архитектуры долларовой финансовой системы. Год за годом и без исключения иностранный капитал должен поступать в США в любых условиях.
С 2010 по 2019 скромно «орудовали» в темпах минимум по 100 млрд за квартал, с 2020 потребность возросла вдвое до 201 млрд, а в период с 3кв21 по 3кв22 требовалось не менее 250 млрд за квартал (1 трлн в год), чтобы закрывать дефицит СТО (сейчас вернулись в среднем к 200 млрд).
Какие есть варианты покрытия дефицита СТО? Балансировка через сокращение ЗВР (то, чем занимаются развивающиеся страны), возврат/реализация внешних активов США (сжатие участия США во внешнем мире) или чистый приток иностранного капитала.
США никогда не занимались балансировкой ЗВР, как и большинство ведущих развитых стран.
Сокращение внешнего участия – подрыв геополитического и геоэкономического превосходства, США на это добровольно не пойдут. На самом деле с 2020 США увеличили интенсивность инвестиций во внешнем мире с среднеквартальных 138 млрд в 2010-2019 (74 млрд прямые, 66 млрд портфельные и минус 2 млрд прочие инвестиции) до 243 млрд с 2020 по 2023 (100 + 97 + 46 млрд).
Приток иностранного капитала вырос почти вдвое в 2020-2023 в сравнении с 2010-2019 (подробности здесь).
Общий оборот трансграничных транзакций (внешнее распределение активов резидентов США + приток иностранного капитала) удвоился с 2020, при этом пока НЕ наблюдается тенденция на схлопывание доллара в финансовых операциях (акции, облигации, денежно-кредитные инструменты, финансовые производные).
Однако, снижается доля доллара в торговых расчетах из-за роста интеграции нацвалют Китая, Индии, России и других стран.
США на протяжении всей своей современной истории, как минимум с начала 90-х, функционирует с дефицитом по счету текущих операций, что требуется гарантированного притока иностранного капитала в объеме годового дефицита СТО.
Концепция «инвестиционной привлекательности» вшита в ген архитектуры долларовой финансовой системы. Год за годом и без исключения иностранный капитал должен поступать в США в любых условиях.
С 2010 по 2019 скромно «орудовали» в темпах минимум по 100 млрд за квартал, с 2020 потребность возросла вдвое до 201 млрд, а в период с 3кв21 по 3кв22 требовалось не менее 250 млрд за квартал (1 трлн в год), чтобы закрывать дефицит СТО (сейчас вернулись в среднем к 200 млрд).
Какие есть варианты покрытия дефицита СТО? Балансировка через сокращение ЗВР (то, чем занимаются развивающиеся страны), возврат/реализация внешних активов США (сжатие участия США во внешнем мире) или чистый приток иностранного капитала.
США никогда не занимались балансировкой ЗВР, как и большинство ведущих развитых стран.
Сокращение внешнего участия – подрыв геополитического и геоэкономического превосходства, США на это добровольно не пойдут. На самом деле с 2020 США увеличили интенсивность инвестиций во внешнем мире с среднеквартальных 138 млрд в 2010-2019 (74 млрд прямые, 66 млрд портфельные и минус 2 млрд прочие инвестиции) до 243 млрд с 2020 по 2023 (100 + 97 + 46 млрд).
Приток иностранного капитала вырос почти вдвое в 2020-2023 в сравнении с 2010-2019 (подробности здесь).
Общий оборот трансграничных транзакций (внешнее распределение активов резидентов США + приток иностранного капитала) удвоился с 2020, при этом пока НЕ наблюдается тенденция на схлопывание доллара в финансовых операциях (акции, облигации, денежно-кредитные инструменты, финансовые производные).
Однако, снижается доля доллара в торговых расчетах из-за роста интеграции нацвалют Китая, Индии, России и других стран.
Экономика России поддерживает высокие темпы роста в 1 квартале 2024.
Индекс выпуска товаров и услуг по базовым видам экономической деятельности вырос на 4.9% г/г, за два года рост на 5% (в марте 2022 санкции еще не успели подействовать, поэтому сравнение репрезентативное).
За 1кв24 рост на внушительные 6.6% г/г, а к 1кв22 прирост на 4.7%, по скользящей сумме за 12 месяцев рост индекса составил 7% г/г и 4.8% за два года. Докризисный максимум превзойден на 4.8%.
Интенсивность восстановления экономики соответствует постковидной интенсивности по V-образной траектории – тогда рост индекс был около 5.1% по скользящей сумме (мар.22 к мар.20).
Минэк оценивает рост ВВП на 4.2% г/г в марте и +4% к уровню за два года, а по итогам 1кв24 рост ВВП составил 5.4% г/г.
По промышленности будет отдельных обзор, а что касается остальных ключевых индикаторов:
• Объем строительства демонстрирует замедление роста – всего +1.9% г/г в марте и +8% за два года, а за 1кв24 прирост на 3.5% г/г.
• Оптовая торговля в марте выросла на 9.4% г/г, но все еще ниже на 3.1% к уровню двухлетней давности – самый пострадавший сегмент экономики во многом за счет обвала экспорта трубопроводного газа. В 1кв24 рост на 11.7% г/г.
• Сельское хозяйство в марте выросло на 2.5% и +4.6% к мар.22, а по итогам 1кв24 рост составил 1.2% г/г. С/х достаточно волатильный показатель, поэтому месячные или даже квартальные данные мало, о чем говорят.
• Грузооборот транспорта снизился на 0.3% г/г и минус 3.8% за два года, а по результатам 1кв24 рост около 0.8% г/г.
• Потребительский спрос с учетом общественного питания в реальном выражении вырос на 9% г/г и +8.1% к мар.22, а за 1 кв.24 рост на 9%.
• Розничная торговля выросла на 11.7% г/г и +7.1% за два года, за 1кв24 прирост на 10.5%.
• Услуги выросли на 4% г/г и +8.7% к уровню двухлетней давности и высокая динамика роста в 1кв24 – 5.8% г/г.
• Общественное питание выросло на 4.1% и рост за два года на 23.2%, за 1кв24 рост на 4.6%.
Из негатива – слабая динамика грузооборота, строительства и добычи.
Индекс выпуска товаров и услуг по базовым видам экономической деятельности вырос на 4.9% г/г, за два года рост на 5% (в марте 2022 санкции еще не успели подействовать, поэтому сравнение репрезентативное).
За 1кв24 рост на внушительные 6.6% г/г, а к 1кв22 прирост на 4.7%, по скользящей сумме за 12 месяцев рост индекса составил 7% г/г и 4.8% за два года. Докризисный максимум превзойден на 4.8%.
Интенсивность восстановления экономики соответствует постковидной интенсивности по V-образной траектории – тогда рост индекс был около 5.1% по скользящей сумме (мар.22 к мар.20).
Минэк оценивает рост ВВП на 4.2% г/г в марте и +4% к уровню за два года, а по итогам 1кв24 рост ВВП составил 5.4% г/г.
По промышленности будет отдельных обзор, а что касается остальных ключевых индикаторов:
• Объем строительства демонстрирует замедление роста – всего +1.9% г/г в марте и +8% за два года, а за 1кв24 прирост на 3.5% г/г.
• Оптовая торговля в марте выросла на 9.4% г/г, но все еще ниже на 3.1% к уровню двухлетней давности – самый пострадавший сегмент экономики во многом за счет обвала экспорта трубопроводного газа. В 1кв24 рост на 11.7% г/г.
• Сельское хозяйство в марте выросло на 2.5% и +4.6% к мар.22, а по итогам 1кв24 рост составил 1.2% г/г. С/х достаточно волатильный показатель, поэтому месячные или даже квартальные данные мало, о чем говорят.
• Грузооборот транспорта снизился на 0.3% г/г и минус 3.8% за два года, а по результатам 1кв24 рост около 0.8% г/г.
• Потребительский спрос с учетом общественного питания в реальном выражении вырос на 9% г/г и +8.1% к мар.22, а за 1 кв.24 рост на 9%.
• Розничная торговля выросла на 11.7% г/г и +7.1% за два года, за 1кв24 прирост на 10.5%.
• Услуги выросли на 4% г/г и +8.7% к уровню двухлетней давности и высокая динамика роста в 1кв24 – 5.8% г/г.
• Общественное питание выросло на 4.1% и рост за два года на 23.2%, за 1кв24 рост на 4.6%.
Из негатива – слабая динамика грузооборота, строительства и добычи.
Промышленность России демонстрирует устойчивый импульс роста в сравнении с высокой базой прошлого года.
Промпроизводство за год выросло на 3.8% - это уже не чудеса роста в феврале на 8.5%, связанным с асимметрией выпуска военной продукции и дополнительным рабочим днем, но нужно учитывать достаточно высокую базу сравнения прошлого года.
По крайней мере, до мая-июня 2023 промышленность России активно росла, дальше уперлась в производственный, ресурсный и кадровый потолок, но с начала 2024 отмечается улучшение ситуации.
Обрабатывающее производство с исключением сезонных и календарных факторов выросло на 3.1% за 1кв24 относительно декабря 2023 – очень сильный показатель, сопоставимый с импульсом, который наблюдался с января по май 2023.
Производственные циклы с 2022 крайне искажены из-за военной специфики производства, поэтому фаза стагнации/расширения может быть связана с циклами ввода/интеграции новых производственных мощностей со смещением на начало года.
Добыча полезных ископаемых с начала года в символическом минусе на 0.1% SA к дек.23, а общий индекс промышленного производства вырос на 1.5% с дек.23.
Если сравнить с маем 2023 (предполагаемый момент остановки активного расширения и переход в стагнацию по оценке Росстата), к марту 2024 обработка выросло на 4% (за 10 месяцев), добыча минус 1.2%, а общий индекс промышленности плюс 1.8% SA.
Без сезонного сглаживания за сопоставимый период сравнения в марте 2024:
• Промышленное производство: +3.8% г/г, +4.7% к мар.22, +11.4% к мар.20 и +5.2% июн.23-мар.24 к июн.22-мар.23.
• Добыча: +0.3%, -3.5%, -1%, -0.7% по ранее указанным периодам сравнения
• Обработка: +6%, +11.5%, +20%, +9.3%
• Электроэнергия, отопление, кондиционирование: +4.1%, -0.3%, +11.5%, +2.3%
• Водоснабжение, сбор и утилизация отходов: +4.6%, -10.5%, +11.9%, +2.7%.
За два года в плюсе только обрабатывающее производство, ни по одному другому сегменту промышленности (с учетом электроэнергии и коммунальных услуг) прогресса нет.
Промпроизводство за год выросло на 3.8% - это уже не чудеса роста в феврале на 8.5%, связанным с асимметрией выпуска военной продукции и дополнительным рабочим днем, но нужно учитывать достаточно высокую базу сравнения прошлого года.
По крайней мере, до мая-июня 2023 промышленность России активно росла, дальше уперлась в производственный, ресурсный и кадровый потолок, но с начала 2024 отмечается улучшение ситуации.
Обрабатывающее производство с исключением сезонных и календарных факторов выросло на 3.1% за 1кв24 относительно декабря 2023 – очень сильный показатель, сопоставимый с импульсом, который наблюдался с января по май 2023.
Производственные циклы с 2022 крайне искажены из-за военной специфики производства, поэтому фаза стагнации/расширения может быть связана с циклами ввода/интеграции новых производственных мощностей со смещением на начало года.
Добыча полезных ископаемых с начала года в символическом минусе на 0.1% SA к дек.23, а общий индекс промышленного производства вырос на 1.5% с дек.23.
Если сравнить с маем 2023 (предполагаемый момент остановки активного расширения и переход в стагнацию по оценке Росстата), к марту 2024 обработка выросло на 4% (за 10 месяцев), добыча минус 1.2%, а общий индекс промышленности плюс 1.8% SA.
Без сезонного сглаживания за сопоставимый период сравнения в марте 2024:
• Промышленное производство: +3.8% г/г, +4.7% к мар.22, +11.4% к мар.20 и +5.2% июн.23-мар.24 к июн.22-мар.23.
• Добыча: +0.3%, -3.5%, -1%, -0.7% по ранее указанным периодам сравнения
• Обработка: +6%, +11.5%, +20%, +9.3%
• Электроэнергия, отопление, кондиционирование: +4.1%, -0.3%, +11.5%, +2.3%
• Водоснабжение, сбор и утилизация отходов: +4.6%, -10.5%, +11.9%, +2.7%.
За два года в плюсе только обрабатывающее производство, ни по одному другому сегменту промышленности (с учетом электроэнергии и коммунальных услуг) прогресса нет.
Мартовские данные по промпроизводству в России не так однозначны с точки зрения оценки восходящего тренда, как это было в феврале.
За последние два года основным драйвером роста российской промышленности является ВПК, где точки роста распределены в обрабатывающей промышленности.
В марте самые емкие отрасли обработки показали негативную динамику – производство нефтепродуктов упало на 6.5% г/г (в основном из-за ударов по НПЗ + плановые ремонты), а металлургическое производство снизилось на 5.7%.
Производство машин и оборудования преимущественно включает производство средств производства (станки, промышленное оборудование и т.д.) в минусе на 2.4% г/г.
Негативная динамика в фармацевтике – снижение на 1% г/г. Вероятно, сказывается ограничения в доступе к технологиям, критическому импорту оборудования и комплектующих.
Однако, в марте есть, по крайней мере, 6 емких отраслей промышленности, где поддерживаются высокие темпы роста:
• Производство готовых металлических изделий, кроме машин и оборудования (включает оружие и боеприпасы): +33.2% (за два года +69.8%)
• Производство прочих транспортных средств и оборудования (включает бронетехнику): +32.7% (+52.7% за два года)
• Производство компьютеров, электронных и оптических изделий (включает необходимые компоненты): +31.6% (+64.9%)
• Производство машин и оборудования, не включенных в другие группировки: +24.8% (+17.4%, падение уже произошло в марте 2022, поэтому база сравнения низкая)
• Производство химических веществ и химических продуктов: +7.2% (+7.4%)
• Производство напитков: +14% (+16.3%).
Основной вклад в прирост промышленности вносит обработка, а внутри обработки растет наукоемкий сегмент, драйвером которого выступает гособоронзаказ.
Произвести декомпозицию структуры прироста и оценить вклад государства невозможно, т.к. нет детализации ни госинвестиций, ни гособоронзаказа.
Судя по оперативным данным, на производственный предел еще не вышли – 30-33% годового прироста как бы символизируют.
За последние два года основным драйвером роста российской промышленности является ВПК, где точки роста распределены в обрабатывающей промышленности.
В марте самые емкие отрасли обработки показали негативную динамику – производство нефтепродуктов упало на 6.5% г/г (в основном из-за ударов по НПЗ + плановые ремонты), а металлургическое производство снизилось на 5.7%.
Производство машин и оборудования преимущественно включает производство средств производства (станки, промышленное оборудование и т.д.) в минусе на 2.4% г/г.
Негативная динамика в фармацевтике – снижение на 1% г/г. Вероятно, сказывается ограничения в доступе к технологиям, критическому импорту оборудования и комплектующих.
Однако, в марте есть, по крайней мере, 6 емких отраслей промышленности, где поддерживаются высокие темпы роста:
• Производство готовых металлических изделий, кроме машин и оборудования (включает оружие и боеприпасы): +33.2% (за два года +69.8%)
• Производство прочих транспортных средств и оборудования (включает бронетехнику): +32.7% (+52.7% за два года)
• Производство компьютеров, электронных и оптических изделий (включает необходимые компоненты): +31.6% (+64.9%)
• Производство машин и оборудования, не включенных в другие группировки: +24.8% (+17.4%, падение уже произошло в марте 2022, поэтому база сравнения низкая)
• Производство химических веществ и химических продуктов: +7.2% (+7.4%)
• Производство напитков: +14% (+16.3%).
Основной вклад в прирост промышленности вносит обработка, а внутри обработки растет наукоемкий сегмент, драйвером которого выступает гособоронзаказ.
Произвести декомпозицию структуры прироста и оценить вклад государства невозможно, т.к. нет детализации ни госинвестиций, ни гособоронзаказа.
Судя по оперативным данным, на производственный предел еще не вышли – 30-33% годового прироста как бы символизируют.