Минфин России выполнил задачу, которая в начале года казалась невероятной – сведение бюджета к плану.
Календарный 2023 год исполнен с дефицитом 3.2 трлн vs 3.3 трлн в 2022 и в сравнении с 2.9 трлн дефицита на 2023, которые были записаны в проект федерального бюджета по №466-ФЗ от 05.12.2022.
В мае 2023 дефицит по 12-месячной сумме достиг 8 трлн и все шло к 10 трлн дефицита, но комплекс мер от Минфина и макроэкономические факторы способствовали улучшению бюджетной ситуации.
С июня 2023 Минфин начал экономить, по крайней мере, до сентября, когда суммарные расходы оказались на 5.5% ниже по номиналу, чем в 2022, но на 15.7% выше аналогичного периода в 2021 при накопленной инфляции более 20% за два года. В реальном выражении расходы ушли в минус и это с учетом военного бюджета.
С октября по ноябрь пошли в разгон по расходам, но в декабре вновь просели, завершив 4кв23 с суммарными расходами на 5.7% ниже 2022, но на 29% выше 2021 по номиналу.
В итоге с июня по декабрь 2023 расходы снизились на 5.6% г/г, но на 22.9% выше 2021, т.е. около нуля в реальном выражении за два года.
Со стороны доходов прогресс: с июня по декабрь 2023 доходы выросли на 22.3% г/г и на 21% за два года (о причинах роста отдельно после предоставления детализации ненефтегазовых доходов в конце января).
По укрупненным группам, нефтегазовые доходы практически достигли плана 8.8 трлн по факту vs 8.9 трлн по проекту бюджета, а ненефтегазовые сильно выше плана – 20.3 трлн vs 17.2 трлн в бюджете, где 1.2 трлн сверх плана принес НДС.
В итоге доходы с июня сформировали плюс 3.5 трлн, а расходы снизились на 1.2 трлн, что в совокупности дало эффект на 4.7 трлн, позволив снизить дефицит с 8 до 3.2 трлн.
За весь год доходы составили 29.1 трлн vs 27.8 трлн в 2022 и 25.3 трлн в 2021, а расходы немного выросли до 32.4 трлн vs 31.1 трлн годом ранее и 24.8 трлн в 2021.
Дефицит бюджета менее, чем в 2% от ВВП, учитывая контекст ситуации – это сильные показатели, намного лучше, чем предполагалось в середине года.
Календарный 2023 год исполнен с дефицитом 3.2 трлн vs 3.3 трлн в 2022 и в сравнении с 2.9 трлн дефицита на 2023, которые были записаны в проект федерального бюджета по №466-ФЗ от 05.12.2022.
В мае 2023 дефицит по 12-месячной сумме достиг 8 трлн и все шло к 10 трлн дефицита, но комплекс мер от Минфина и макроэкономические факторы способствовали улучшению бюджетной ситуации.
С июня 2023 Минфин начал экономить, по крайней мере, до сентября, когда суммарные расходы оказались на 5.5% ниже по номиналу, чем в 2022, но на 15.7% выше аналогичного периода в 2021 при накопленной инфляции более 20% за два года. В реальном выражении расходы ушли в минус и это с учетом военного бюджета.
С октября по ноябрь пошли в разгон по расходам, но в декабре вновь просели, завершив 4кв23 с суммарными расходами на 5.7% ниже 2022, но на 29% выше 2021 по номиналу.
В итоге с июня по декабрь 2023 расходы снизились на 5.6% г/г, но на 22.9% выше 2021, т.е. около нуля в реальном выражении за два года.
Со стороны доходов прогресс: с июня по декабрь 2023 доходы выросли на 22.3% г/г и на 21% за два года (о причинах роста отдельно после предоставления детализации ненефтегазовых доходов в конце января).
По укрупненным группам, нефтегазовые доходы практически достигли плана 8.8 трлн по факту vs 8.9 трлн по проекту бюджета, а ненефтегазовые сильно выше плана – 20.3 трлн vs 17.2 трлн в бюджете, где 1.2 трлн сверх плана принес НДС.
В итоге доходы с июня сформировали плюс 3.5 трлн, а расходы снизились на 1.2 трлн, что в совокупности дало эффект на 4.7 трлн, позволив снизить дефицит с 8 до 3.2 трлн.
За весь год доходы составили 29.1 трлн vs 27.8 трлн в 2022 и 25.3 трлн в 2021, а расходы немного выросли до 32.4 трлн vs 31.1 трлн годом ранее и 24.8 трлн в 2021.
Дефицит бюджета менее, чем в 2% от ВВП, учитывая контекст ситуации – это сильные показатели, намного лучше, чем предполагалось в середине года.
Дефицит федерального бюджета США близок к рекорду, несмотря на отсутствие соглашения по бюджету.
Вся эта клоунада в Конгрессе США относительно соглашения по бюджету не помешала Минфину США тратить, как оглашенные.
Дефицит бюджета в декабре составил 129.3 млрд (второй самый худший результат после декабря 2020), за октябрь-декабрь 2023 – 510 млрд, что немного меньше рекорда на уровне 572 млрд в период агрессивного фискального бешенства в 2020.
За календарный 2023 дефицит составил 1.8 трлн или 2.1 трлн с учетом корректировки на бумажный вычет по студенческим авансам, вот именно на этот уровень и стоит рассчитывать.
Любопытно, в реальном выражении дефицит бюджета за последние 12 месяцев соответствует кризисному 2009! Бюджет США вполне соответствует кризису, если не брать аномалии 2020-2021.
Скорректированные расходы составили 6.6 трлн за календарный год vs 6 трлн годом ранее, т.е. рост на 10%, а доходы, напротив, сократились с 4.9 до 4.5 трлн или на 8%, что обусловило практически удвоение скорректированного дефицита с 1.1 до 2.1 трлн.
Драйверы роста расходов: процентные платежи, пенсии, оборона и поддержка банковской системы.
Так, например, в 2024 фискальному году (октябрь-декабрь 2023) расходы выросли на 12% г/г или на 170 млрд, где процентные расходы выросли на 71 млрд по сумме за три месяца относительно аналогичного периода в 2022, пенсии и поддержка ветеранов выросли почти на 50 млрд, расходы на поддержку банковской системы выросли более, чем на 60 млрд, а расходы на оборону прибавили 24 млрд.
В совокупности вышеуказанные категории внесли вклад в прирост расходов более 205 млрд, формируя 58% в структуре общих расходов, т.е. прочие категории в целом сокращаются по номиналу.
Что все это значит? Бюджет крайне неустойчив в стерильных условиях, а что, если кризис? Придется активно субсидировать население (основной источник прироста расходов в кризис) и это при фоновом дефиците в 2 трлн за год.
Ситуация весьма уязвимая для фискальной устойчивости на фоне исчерпания избыточной ликвидности в системе.
Вся эта клоунада в Конгрессе США относительно соглашения по бюджету не помешала Минфину США тратить, как оглашенные.
Дефицит бюджета в декабре составил 129.3 млрд (второй самый худший результат после декабря 2020), за октябрь-декабрь 2023 – 510 млрд, что немного меньше рекорда на уровне 572 млрд в период агрессивного фискального бешенства в 2020.
За календарный 2023 дефицит составил 1.8 трлн или 2.1 трлн с учетом корректировки на бумажный вычет по студенческим авансам, вот именно на этот уровень и стоит рассчитывать.
Любопытно, в реальном выражении дефицит бюджета за последние 12 месяцев соответствует кризисному 2009! Бюджет США вполне соответствует кризису, если не брать аномалии 2020-2021.
Скорректированные расходы составили 6.6 трлн за календарный год vs 6 трлн годом ранее, т.е. рост на 10%, а доходы, напротив, сократились с 4.9 до 4.5 трлн или на 8%, что обусловило практически удвоение скорректированного дефицита с 1.1 до 2.1 трлн.
Драйверы роста расходов: процентные платежи, пенсии, оборона и поддержка банковской системы.
Так, например, в 2024 фискальному году (октябрь-декабрь 2023) расходы выросли на 12% г/г или на 170 млрд, где процентные расходы выросли на 71 млрд по сумме за три месяца относительно аналогичного периода в 2022, пенсии и поддержка ветеранов выросли почти на 50 млрд, расходы на поддержку банковской системы выросли более, чем на 60 млрд, а расходы на оборону прибавили 24 млрд.
В совокупности вышеуказанные категории внесли вклад в прирост расходов более 205 млрд, формируя 58% в структуре общих расходов, т.е. прочие категории в целом сокращаются по номиналу.
Что все это значит? Бюджет крайне неустойчив в стерильных условиях, а что, если кризис? Придется активно субсидировать население (основной источник прироста расходов в кризис) и это при фоновом дефиците в 2 трлн за год.
Ситуация весьма уязвимая для фискальной устойчивости на фоне исчерпания избыточной ликвидности в системе.
Внешний долг России снизился до $322 млрд на 3кв23 – минимум за 16 лет, сократившись на $160 млрд с момента начала СВО.
За сопоставимый срок (7 кварталов) более быстрое сокращение было в 1кв16 ($213 млрд) в абсолютном выражении, но в процентном сравнении на этот раз рекорд за всю современную историю России (33%) по сравнению со снижением долга на 29% в 2016.
В оценке долга имеет значение та часть, которая концентрируется в иностранной валюте по двум причинам:
• именно внешний долг в иностранной валюте влияет на устойчивость валютного рынка в России;
• при девальвации рубля внешний долг в национальной валюте естественным образом снижается из-за валютной переоценки.
В структуре снижения долга на $160 млрд на валютный долг приходится $123 млрд и $37 млрд на внешний долг в рублях (в значительной степени из-за валютной переоценки).
Чем опасно сжатие валютного внешнего долга для рубля? Этот финансовый ресурс мог быть использован в накоплении кэша, инвестициях или в возврате валютной выручки на внутренний валютный рынок.
Однако, в условиях санкций и закрытого внешнего рынка фондирования необходимость в погашении внешних долгов, которые практически полностью номинированы в валюте недружественных стран, вынуждает российский бизнес резервировать валютную позицию под исполнение обязательств. Это, как один из доминирующих факторов давления на рубль, образуя дефицит валюты.
Хорошая новость в том, что внешнего валютного долга все меньше – всего $226 млрд по сравнению с $261 млрд в начале 2023 и $350 млрд в начале 2022. Примерно $200 млрд сосредоточено в частном секторе (банки и компании).
Оценочный объем принудительного погашения внешнего валютного долга около $45-50 млрд в год (оценка на 2024 $40-45 млрд) – это то, что не сможет быть рефинансировано и вероятно, не сможет быть перекрыто поступлениями из Китая, Индии и нейтральных стран Ближнего Востока.
Много зависит от способности России привлекать фондирование из нейтральных стран, пока с этим вообще никак.
За сопоставимый срок (7 кварталов) более быстрое сокращение было в 1кв16 ($213 млрд) в абсолютном выражении, но в процентном сравнении на этот раз рекорд за всю современную историю России (33%) по сравнению со снижением долга на 29% в 2016.
В оценке долга имеет значение та часть, которая концентрируется в иностранной валюте по двум причинам:
• именно внешний долг в иностранной валюте влияет на устойчивость валютного рынка в России;
• при девальвации рубля внешний долг в национальной валюте естественным образом снижается из-за валютной переоценки.
В структуре снижения долга на $160 млрд на валютный долг приходится $123 млрд и $37 млрд на внешний долг в рублях (в значительной степени из-за валютной переоценки).
Чем опасно сжатие валютного внешнего долга для рубля? Этот финансовый ресурс мог быть использован в накоплении кэша, инвестициях или в возврате валютной выручки на внутренний валютный рынок.
Однако, в условиях санкций и закрытого внешнего рынка фондирования необходимость в погашении внешних долгов, которые практически полностью номинированы в валюте недружественных стран, вынуждает российский бизнес резервировать валютную позицию под исполнение обязательств. Это, как один из доминирующих факторов давления на рубль, образуя дефицит валюты.
Хорошая новость в том, что внешнего валютного долга все меньше – всего $226 млрд по сравнению с $261 млрд в начале 2023 и $350 млрд в начале 2022. Примерно $200 млрд сосредоточено в частном секторе (банки и компании).
Оценочный объем принудительного погашения внешнего валютного долга около $45-50 млрд в год (оценка на 2024 $40-45 млрд) – это то, что не сможет быть рефинансировано и вероятно, не сможет быть перекрыто поступлениями из Китая, Индии и нейтральных стран Ближнего Востока.
Много зависит от способности России привлекать фондирование из нейтральных стран, пока с этим вообще никак.
Данные по платежному балансу России позволяют понять основной источник проблем в период наибольшего давления на рубль в 2023.
Период наибольшей «жесткости» для рубля был в 3 квартале 2023, и в это время основной отток капитала концентрировался в чистом принятии финансовых активов (прямые, портфельные и прочие инвестиции), где отток составил $27 млрд с коррекцией на ошибки и пропуски, но без учета операций по ЗВР.
Насколько это много? Более, чем вдвое выше нормы. Когда ситуация с рублем была относительно стабильна в первом полугодии 2023, - отток был в среднем $12 млрд за квартал, а в период новой санкционной реальности, но до СВО (2015-2021) отток в среднем составил $11 млрд.
В 2022 чистое приобретение финансовых активов было в среднем по $33 млрд за квартал, но рубль укреплялся из-за огромного профицита счета текущих операций (почти по $60 млрд за квартал), а в 2023 профицит сжался более, чем в 4 раза до $13.2 млрд за квартал.
Если раньше (особенно в 2011-2014) отток капитала в основном шел в прямые инвестиции (аффилированные с российскими компаниями структуры в офшорах для оптимизации налогов и финпотоков – сокрытия от регулирующих органов), сейчас все идет в прочие инвестиции (кэш, депозиты, дебиторская задолженность).
В 3кв23 почти половина от оттока «осела» в иностранных депозитах и сомнительных операциях, тогда как раньше (2015-2021) по этому направлению концентрировалось лишь 10% оттока. В 8 раз (7.4 млрд) больше обычного уходит в дебиторку – неоплаченные со стороны иностранных контрагентов поставки российских товаров и услуг.
Активизировались прямые инвестиции на $5 млрд в 3кв23 vs $7.4 млрд среднеквартальных в 2015-2021 (геонаправление пока непонятно), тогда как обороты и финпотоки по портфельным инвестициям вблизи нуля после отсечения от внешнего рынка капитала и валютного контроля.
Улучшается ситуация по балансу чистой задолженности через прочую задолженность (видимо торговые кредиты, кредиторка и лизинговые операции), тогда как нет притока нерезидентов в прямых и портфельных инвестициях.
Период наибольшей «жесткости» для рубля был в 3 квартале 2023, и в это время основной отток капитала концентрировался в чистом принятии финансовых активов (прямые, портфельные и прочие инвестиции), где отток составил $27 млрд с коррекцией на ошибки и пропуски, но без учета операций по ЗВР.
Насколько это много? Более, чем вдвое выше нормы. Когда ситуация с рублем была относительно стабильна в первом полугодии 2023, - отток был в среднем $12 млрд за квартал, а в период новой санкционной реальности, но до СВО (2015-2021) отток в среднем составил $11 млрд.
В 2022 чистое приобретение финансовых активов было в среднем по $33 млрд за квартал, но рубль укреплялся из-за огромного профицита счета текущих операций (почти по $60 млрд за квартал), а в 2023 профицит сжался более, чем в 4 раза до $13.2 млрд за квартал.
Если раньше (особенно в 2011-2014) отток капитала в основном шел в прямые инвестиции (аффилированные с российскими компаниями структуры в офшорах для оптимизации налогов и финпотоков – сокрытия от регулирующих органов), сейчас все идет в прочие инвестиции (кэш, депозиты, дебиторская задолженность).
В 3кв23 почти половина от оттока «осела» в иностранных депозитах и сомнительных операциях, тогда как раньше (2015-2021) по этому направлению концентрировалось лишь 10% оттока. В 8 раз (7.4 млрд) больше обычного уходит в дебиторку – неоплаченные со стороны иностранных контрагентов поставки российских товаров и услуг.
Активизировались прямые инвестиции на $5 млрд в 3кв23 vs $7.4 млрд среднеквартальных в 2015-2021 (геонаправление пока непонятно), тогда как обороты и финпотоки по портфельным инвестициям вблизи нуля после отсечения от внешнего рынка капитала и валютного контроля.
Улучшается ситуация по балансу чистой задолженности через прочую задолженность (видимо торговые кредиты, кредиторка и лизинговые операции), тогда как нет притока нерезидентов в прямых и портфельных инвестициях.
«Пробои» ликвидности в США где-то рядом.
Сейчас одним из главных индикаторов, показывающий дисбаланс в долларовой финсистеме – это спрэд между овернайт ставкой обеспеченного финансирования (SOFR) и ставкой обратного РЕПО с ФРС (RRR – используется при избытке ликвидности).
Ставка SOFR является основополагающей в финансовой системе США и используется, в том числе, для расчетов по маржинальным позициям на триллионы долларов по производным финансовым инструментам и своп сделкам, участвует в межбанковском кредитовании и в кредитных соглашениях. Является бенчмарком для определения стоимости корпоративного кредитования.
В отличие от манипулятивной ставки LIBOR, SOFR основывается на фактических сделках, где ежедневный объем операций колеблется в диапазоне 1.4-2 трлн.
Ставка RRR (то, что платит ФРС за размещение избыточной ликвидности банков и фондов на счетах ФРС) составляет 5.3% после того, как ФРС повысила верхний диапазон ключевой ставки до 5.5%.
Обычно спрэд между SOFR и RRR составляет 1-2 б.п, но в начале 2024 вырастал до 8 или даже 10 б.п. Слишком высокая премия SOFR к RRR означает дефицит или структурный дисбаланс ликвидности в долларовой финсистеме.
Для компенсации разрыва есть ставка постоянного РЕПО или SRF (используется при недостатке ликвидности), которая котируется ровно по 5.5%. Пиковый выброс по SOFR был до 5.4% - кажется немного (механизм SRF пока не задействован), но учитывая масштаб рынка, даже любое самое незначительное отклонение «прошибает» систему.
Так было в 2019, когда ФРС раньше времени открыла клапана ликвидности и начала смягчать ДКП и так будет в 2024.
На утро 17 января объем операций в RRR снизился до 583 млрд (минимум с 14 июня 2021) vs средних 2.2 трлн в апреле-июне 2023. Для сравнения, в начале октября 2023 было почти 1.4 трлн.
Избыточная ликвидность испаряется на фоне QT (даже с отставанием от плана) и при рекордных размещениях трежерис - к апрелю 2024 обнулятся.
Пока спрэд SOFR/RRR вернулся в норму, но ненадолго, к весне начнут «рвать», как обычно. Слежу за ситуацией.
Сейчас одним из главных индикаторов, показывающий дисбаланс в долларовой финсистеме – это спрэд между овернайт ставкой обеспеченного финансирования (SOFR) и ставкой обратного РЕПО с ФРС (RRR – используется при избытке ликвидности).
Ставка SOFR является основополагающей в финансовой системе США и используется, в том числе, для расчетов по маржинальным позициям на триллионы долларов по производным финансовым инструментам и своп сделкам, участвует в межбанковском кредитовании и в кредитных соглашениях. Является бенчмарком для определения стоимости корпоративного кредитования.
В отличие от манипулятивной ставки LIBOR, SOFR основывается на фактических сделках, где ежедневный объем операций колеблется в диапазоне 1.4-2 трлн.
Ставка RRR (то, что платит ФРС за размещение избыточной ликвидности банков и фондов на счетах ФРС) составляет 5.3% после того, как ФРС повысила верхний диапазон ключевой ставки до 5.5%.
Обычно спрэд между SOFR и RRR составляет 1-2 б.п, но в начале 2024 вырастал до 8 или даже 10 б.п. Слишком высокая премия SOFR к RRR означает дефицит или структурный дисбаланс ликвидности в долларовой финсистеме.
Для компенсации разрыва есть ставка постоянного РЕПО или SRF (используется при недостатке ликвидности), которая котируется ровно по 5.5%. Пиковый выброс по SOFR был до 5.4% - кажется немного (механизм SRF пока не задействован), но учитывая масштаб рынка, даже любое самое незначительное отклонение «прошибает» систему.
Так было в 2019, когда ФРС раньше времени открыла клапана ликвидности и начала смягчать ДКП и так будет в 2024.
На утро 17 января объем операций в RRR снизился до 583 млрд (минимум с 14 июня 2021) vs средних 2.2 трлн в апреле-июне 2023. Для сравнения, в начале октября 2023 было почти 1.4 трлн.
Избыточная ликвидность испаряется на фоне QT (даже с отставанием от плана) и при рекордных размещениях трежерис - к апрелю 2024 обнулятся.
Пока спрэд SOFR/RRR вернулся в норму, но ненадолго, к весне начнут «рвать», как обычно. Слежу за ситуацией.
ИИ становятся ведущей повесткой в ВЭФ 2024 в Давосе - здесь интересно оценить, как бизнес оценивает потенциал внедрения ГИИ (ИИ в общем и ГИИ в частности)?
Здесь следует понимать, что скорость изменения технологических тенденций в этом сегменте настолько высока, что любая информация становится неактуальность сразу в момент публикации и тем не менее…
Последние опросы PwC показывают, что 46% представителей бизнес-сообщества (4700 средних и крупных компаний в 105 странах мира) ожидают, что использование ГИИ (разработок от OpenAI и Google) повысит продуктивность в следующие 12 месяцев и ровно столько же (47%) заявили, что технология ничего не изменит.
Свыше половины планируют внедрить или использовать ГИИ в этом году, а 32% уже начали использовать в 2023. Около 58% заявили, что ожидают, что это улучшит качество их продуктов или услуг в ближайшие 12 месяцев.
Гораздо интереснее оценить межотраслевую пропорцию.
Четверть топ менеджеров планируют в ближайшие 12 месяцев сократить 5% и более от штатной численности сотрудников в связи с внедрением ГИИ!
Самые пострадавшие отрасли экономики – это медиа и СМИ, где треть компаний в этой отрасли планируют сократить более 5% сотрудников, далее идет страхование, управление активами и банки – 27%, бизнес услуги (консалтинг, администрирование, юридические услуги) – 25%, столько же телекому и транспорт/логистика.
В наименьшей степени влиянию ГИИ подвержены компании из реальной экономики и предметного мира – строительство, металлургия, где не более 10-12% компания заявляются о планах сокращения сотрудников.
Достаточно мало в сфере здравоохранения, недвижимости, нефтегазе, промышленности – в среднем 17-19% компаний. Технологический сектор выделяется из списка (14%), но техи являются провайдером ИИ, поэтому вполне логично, что мало желающих увольнять сотрудников.
Если опросы PwC корректны, получается, что из 157 млн рабочих мест в США потенциально под угрозой находятся 2-2.5 млн, что выглядит достаточно радикально.
Здесь следует понимать, что скорость изменения технологических тенденций в этом сегменте настолько высока, что любая информация становится неактуальность сразу в момент публикации и тем не менее…
Последние опросы PwC показывают, что 46% представителей бизнес-сообщества (4700 средних и крупных компаний в 105 странах мира) ожидают, что использование ГИИ (разработок от OpenAI и Google) повысит продуктивность в следующие 12 месяцев и ровно столько же (47%) заявили, что технология ничего не изменит.
Свыше половины планируют внедрить или использовать ГИИ в этом году, а 32% уже начали использовать в 2023. Около 58% заявили, что ожидают, что это улучшит качество их продуктов или услуг в ближайшие 12 месяцев.
Гораздо интереснее оценить межотраслевую пропорцию.
Четверть топ менеджеров планируют в ближайшие 12 месяцев сократить 5% и более от штатной численности сотрудников в связи с внедрением ГИИ!
Самые пострадавшие отрасли экономики – это медиа и СМИ, где треть компаний в этой отрасли планируют сократить более 5% сотрудников, далее идет страхование, управление активами и банки – 27%, бизнес услуги (консалтинг, администрирование, юридические услуги) – 25%, столько же телекому и транспорт/логистика.
В наименьшей степени влиянию ГИИ подвержены компании из реальной экономики и предметного мира – строительство, металлургия, где не более 10-12% компания заявляются о планах сокращения сотрудников.
Достаточно мало в сфере здравоохранения, недвижимости, нефтегазе, промышленности – в среднем 17-19% компаний. Технологический сектор выделяется из списка (14%), но техи являются провайдером ИИ, поэтому вполне логично, что мало желающих увольнять сотрудников.
Если опросы PwC корректны, получается, что из 157 млн рабочих мест в США потенциально под угрозой находятся 2-2.5 млн, что выглядит достаточно радикально.
Объем чистых продаж иностранной валюты крупнейшими экспортерами России достиг максимума за год – 14.8 млрд, что сопоставимо с декабрем прошлого года, но почти вдвое выше, чем в период наибольшего давления на рубль (июнь-сентябрь 2023).
Теперь однозначно можно сказать, что механизм работает с точки зрения стабилизации курса рубля.
По разным причинам (не буду вдаваться в детали) в период с сентября 2022 по сентябрь 2023 доля продажи валютной выручки в объеме экспорта товаров (практически все крупнейшие экспортеры являются поставщиками товаров) последовательно снижалась с 45 до 20%.
Рубль начал формировать дно как раз в сентябре-октябре, а с октября по ноябрь доля продажи валютной выручки в структуре совокупного экспорта резко выросла до 43%, что совпадает с разворотом по рублю.
Это и способствовало стабилизации рубля - удвоение продаж валюты на внутренний валютный рынок в денежном выражении и рост более, чем в два раза относительно общего экспорта.
Нет данных по совокупному экспорту, но учитывая цены на энергоносители и физический экспорт, есть основания полагать, что доля продажи валютной выручки в декабре достигла максимального уровня с начала СВО (точно свыше 45%).
По среднемесячному курсу в декабре рубль немного ослаб – 90.8 руб за долл vs 90.4 в ноябре, но значительно укрепился относительно октября - 97.1.
Давление на рубль оказывало население, которое осуществило рекордные за год покупки валюты в объеме почти 180 млрд руб, половину из которых через биржу и практически весь объем пришелся на доллары и евро.
По мнению ЦБ ослабление рубля в декабре при максимальной активности экспортеров может быть связано с операциями по выкупа прав собственности у компаний из недружественных стран (сделки слияния и поглощения по нерыночным ценам с огромным дисконтом).
С января падение продажи валютной выручки экспортеров неизбежно на фоне обвала экспорта, а рубль на этот раз спасает ЦБ РФ с максимальной за два года активностью на валютном рынке. С 15 января по 6 февраля ЦБ сливает валюты по 16 млрд руб в день.
Теперь однозначно можно сказать, что механизм работает с точки зрения стабилизации курса рубля.
По разным причинам (не буду вдаваться в детали) в период с сентября 2022 по сентябрь 2023 доля продажи валютной выручки в объеме экспорта товаров (практически все крупнейшие экспортеры являются поставщиками товаров) последовательно снижалась с 45 до 20%.
Рубль начал формировать дно как раз в сентябре-октябре, а с октября по ноябрь доля продажи валютной выручки в структуре совокупного экспорта резко выросла до 43%, что совпадает с разворотом по рублю.
Это и способствовало стабилизации рубля - удвоение продаж валюты на внутренний валютный рынок в денежном выражении и рост более, чем в два раза относительно общего экспорта.
Нет данных по совокупному экспорту, но учитывая цены на энергоносители и физический экспорт, есть основания полагать, что доля продажи валютной выручки в декабре достигла максимального уровня с начала СВО (точно свыше 45%).
По среднемесячному курсу в декабре рубль немного ослаб – 90.8 руб за долл vs 90.4 в ноябре, но значительно укрепился относительно октября - 97.1.
Давление на рубль оказывало население, которое осуществило рекордные за год покупки валюты в объеме почти 180 млрд руб, половину из которых через биржу и практически весь объем пришелся на доллары и евро.
По мнению ЦБ ослабление рубля в декабре при максимальной активности экспортеров может быть связано с операциями по выкупа прав собственности у компаний из недружественных стран (сделки слияния и поглощения по нерыночным ценам с огромным дисконтом).
С января падение продажи валютной выручки экспортеров неизбежно на фоне обвала экспорта, а рубль на этот раз спасает ЦБ РФ с максимальной за два года активностью на валютном рынке. С 15 января по 6 февраля ЦБ сливает валюты по 16 млрд руб в день.
На валютном и кредитном рынке России находится некая точка равновесия.
Валютные пары с присутствием юаня не увеличивают долю последние полгода в структуре оборота торгов российского валютного рынка – в среднем в диапазоне 46-50% с июля по декабрь 2023.
Год назад юань занимал 30% рынка, а два года назад в пределах нуля. Будет ли столь же стремительное расширение юаня в этом году? Маловероятно, некое равновесие находится, чему свидетельствуют косвенные индикаторы, связанные со структурой внешней торговли.
Доля юаня стабильна в импорте на уровне 36-38% и не меняется с июня 2023, а доля экспорта выросла до 34% к сентябрю 2023 и также без изменений вплоть до ноября.
Годом ранее доля юаня была примерно 20-22% в торговом обороте, а два года назад не превышала 4% (в импорте и около нуля в экспорте) – прогресс впечатляющий.
Усиление юаня возможно и допустимо, если начнется новая волна санкций на Россию, в том числе усиление экспортного контроля, вторичных санкций и проверки контрагентов. Без явного внешнего давления финишный бросок до 60% в структуре торгового оборота возможен, но маловероятен.
Физлица не проявляют особого интереса к юаню – лишь 17% в структуре депозитов по сравнению с 12% годом ранее и 0% в декабре 2021.
Юрлица, напротив, сейчас почти половина всех валютных депозитов юрлиц и ИП концентрируется в юане, что вдвое больше, чем год назад и в 50 раз больше, чем в начале 2022.
Валютная структура кредитов трансформируется более медленно. Понятно, что физики по уши сидят в рублях, а у юрлиц валютные кредиты сейчас на 30% состоят из юаневых кредитов – значительный рост за год (было 5% в декабре 2022).
Учитывая общую трансформацию валютного рынка в России, доля юаневых кредитов продолжит рост, подбираясь к доле юаневых депозитов.
Нет информации по степени активности китайских банков в финансировании российских юрлиц.
В целом, господство юаня на валютном рынке усиливается, но темпы значительно ниже, чем в начале года.
Валютные пары с присутствием юаня не увеличивают долю последние полгода в структуре оборота торгов российского валютного рынка – в среднем в диапазоне 46-50% с июля по декабрь 2023.
Год назад юань занимал 30% рынка, а два года назад в пределах нуля. Будет ли столь же стремительное расширение юаня в этом году? Маловероятно, некое равновесие находится, чему свидетельствуют косвенные индикаторы, связанные со структурой внешней торговли.
Доля юаня стабильна в импорте на уровне 36-38% и не меняется с июня 2023, а доля экспорта выросла до 34% к сентябрю 2023 и также без изменений вплоть до ноября.
Годом ранее доля юаня была примерно 20-22% в торговом обороте, а два года назад не превышала 4% (в импорте и около нуля в экспорте) – прогресс впечатляющий.
Усиление юаня возможно и допустимо, если начнется новая волна санкций на Россию, в том числе усиление экспортного контроля, вторичных санкций и проверки контрагентов. Без явного внешнего давления финишный бросок до 60% в структуре торгового оборота возможен, но маловероятен.
Физлица не проявляют особого интереса к юаню – лишь 17% в структуре депозитов по сравнению с 12% годом ранее и 0% в декабре 2021.
Юрлица, напротив, сейчас почти половина всех валютных депозитов юрлиц и ИП концентрируется в юане, что вдвое больше, чем год назад и в 50 раз больше, чем в начале 2022.
Валютная структура кредитов трансформируется более медленно. Понятно, что физики по уши сидят в рублях, а у юрлиц валютные кредиты сейчас на 30% состоят из юаневых кредитов – значительный рост за год (было 5% в декабре 2022).
Учитывая общую трансформацию валютного рынка в России, доля юаневых кредитов продолжит рост, подбираясь к доле юаневых депозитов.
Нет информации по степени активности китайских банков в финансировании российских юрлиц.
В целом, господство юаня на валютном рынке усиливается, но темпы значительно ниже, чем в начале года.
Последние и самые важные изменения в балансе ФРС:
▪️Программа сокращения активов (QT) действует с июня 2022, за 18.5 месяцев общее сокращение баланса в рамках QT составило 1.32 трлн при плане 1.74 трлн (76% исполнения), где трежерис – 1.045 трлн при плане 1.1 трлн (95% выполнения), а MBS всего 0.275 трлн при плане 0.64 трлн (43% выполнения).
▪️Программа экстренного кредитования ФРС после банковской паники в марте 2022 была полностью замещена на программу BTFP, кредитование по которой увеличилось на 50 млрд или на 40% с начала декабря – всего 161 млрд!
Общий объем кредитных программ вырос до максимума с октября 2023, а тренд развернулся с декабря, что может свидетельствовать об обострении ситуации с дефицитом ликвидности у слабых звеньев цепи.
Сокращение кредитования структур, связанных с FDIC, обусловлено замещением ФРС на прямое фондирование от Минфина США и реализацией активов обанкроченных банков.
▪️Ситуация с ликвидностью лучше не становится. Избыточная ликвидность финсистемы США снизилась с 2.3 до 0.6 трлн, к апрелю-маю 2023 полностью исчерпают запас прочности.
Сокращение обусловлено снижением генерации чистого денежного потока экономики на фоне QT и рекордных размещений Минфина США (около 85% в векселях, сжираемые фондами денежного рынка).
Обнуление обратного РЕПО с ФРС обострит перекосы ликвидности не только у слабых звеньев цепи, но и у крупных банков (весна 2024 обещает быть жаркой), что с практически 100% вероятностью приведет к корректировки QT уже на мартовском заседании ФРС.
Не исключено, что с апреля попытаются резко сократить темп выкупа, а в мае в шоке и трепете вообще отключат, хотя официальные спикеры ФРС и рынок ожидают, что лишь в 3-4 квартале 2024 будет отключение QT – конечно же это не так, намного раньше рубанут.
▪️Запасы кэша на счетах Минфина США достаточно высоки – 773 млрд, этого должно хватить в среднем на полгода, если затянуть пояса и по каким то причинам чистых рыночных размещений не будет.
С весны следует ожидать эскалации проблем в финсистеме США.
▪️Программа сокращения активов (QT) действует с июня 2022, за 18.5 месяцев общее сокращение баланса в рамках QT составило 1.32 трлн при плане 1.74 трлн (76% исполнения), где трежерис – 1.045 трлн при плане 1.1 трлн (95% выполнения), а MBS всего 0.275 трлн при плане 0.64 трлн (43% выполнения).
▪️Программа экстренного кредитования ФРС после банковской паники в марте 2022 была полностью замещена на программу BTFP, кредитование по которой увеличилось на 50 млрд или на 40% с начала декабря – всего 161 млрд!
Общий объем кредитных программ вырос до максимума с октября 2023, а тренд развернулся с декабря, что может свидетельствовать об обострении ситуации с дефицитом ликвидности у слабых звеньев цепи.
Сокращение кредитования структур, связанных с FDIC, обусловлено замещением ФРС на прямое фондирование от Минфина США и реализацией активов обанкроченных банков.
▪️Ситуация с ликвидностью лучше не становится. Избыточная ликвидность финсистемы США снизилась с 2.3 до 0.6 трлн, к апрелю-маю 2023 полностью исчерпают запас прочности.
Сокращение обусловлено снижением генерации чистого денежного потока экономики на фоне QT и рекордных размещений Минфина США (около 85% в векселях, сжираемые фондами денежного рынка).
Обнуление обратного РЕПО с ФРС обострит перекосы ликвидности не только у слабых звеньев цепи, но и у крупных банков (весна 2024 обещает быть жаркой), что с практически 100% вероятностью приведет к корректировки QT уже на мартовском заседании ФРС.
Не исключено, что с апреля попытаются резко сократить темп выкупа, а в мае в шоке и трепете вообще отключат, хотя официальные спикеры ФРС и рынок ожидают, что лишь в 3-4 квартале 2024 будет отключение QT – конечно же это не так, намного раньше рубанут.
▪️Запасы кэша на счетах Минфина США достаточно высоки – 773 млрд, этого должно хватить в среднем на полгода, если затянуть пояса и по каким то причинам чистых рыночных размещений не будет.
С весны следует ожидать эскалации проблем в финсистеме США.
Розничные продажи в США демонстрируют феноменальную устойчивость – рост продолжается, несмотря на все ограничительные факторы.
В декабре номинальные розничные продажи выросли на 5.6% г/г (4.8% в реальном выражении) и на 11.7% за два года по номиналу (5.8% с учетом инфляции).
По сумме за 12 месяцев рост на 3.4% г/г или на 2.1% с учетом инфляции, за два года – плюс 13.4% (3.2% реального прироста), а относительно 2019 невероятный по меркам США прирост на 35% или 18.2% с учетом инфляции.
Census публикует только номинальные показатели, а динамика в реальном выражении по собственным расчетам на основе дефлятора PCE для товаров.
Стоит ли вообще смотреть на розничные продажи? Да, это очень емкий сегмент, который формирует 6.1-6.2 трлн спроса за год в структуре ВВП (для сравнения, в России около 0.5-0.52 трлн).
Потребительский спрос в США составляет 70%, тогда как спрос на товары около 27% от ВВП, т.е. это существенная часть экономики США.
Спрос на товары всегда быстро реагирует на изменения в балансах домохозяйств, в экономической конъюнктуре или в ожиданиях потребителей. В среднем розничный спрос примерно на 3-5 месяцев быстрее реагирует, чем спрос на услуги (падает быстрее в кризис, но и восстанавливается быстрее по мере выхода из кризиса).
Обычно этот показатель позволяет оценить потенциальную экономическую динамику, учитывая концентрацию потребителей в структуре ВВП и высокую корреляцию.
Если сравнивать с аномалией в марте-апреле 2021, прирост в реальном выражении всего 2% за 2.5 года, но тогда выброс был обусловлен фискальным экстремизмом Минфина США и монетарным бешенством ФРС с разбрасыванием вертолетных денег.
В 2021 спрос сильно отклонился от тренда, за два года произошла нормализация и что удивительно – возращение к росту в докризисных темпах, т.е. американский потребитель до безумия иррационален и тратит все, что можно (норма сбережений на историческом минимуме, а кредитная нагрузка на максимуме).
Обычно ничем хорошим это не заканчивается.
В декабре номинальные розничные продажи выросли на 5.6% г/г (4.8% в реальном выражении) и на 11.7% за два года по номиналу (5.8% с учетом инфляции).
По сумме за 12 месяцев рост на 3.4% г/г или на 2.1% с учетом инфляции, за два года – плюс 13.4% (3.2% реального прироста), а относительно 2019 невероятный по меркам США прирост на 35% или 18.2% с учетом инфляции.
Census публикует только номинальные показатели, а динамика в реальном выражении по собственным расчетам на основе дефлятора PCE для товаров.
Стоит ли вообще смотреть на розничные продажи? Да, это очень емкий сегмент, который формирует 6.1-6.2 трлн спроса за год в структуре ВВП (для сравнения, в России около 0.5-0.52 трлн).
Потребительский спрос в США составляет 70%, тогда как спрос на товары около 27% от ВВП, т.е. это существенная часть экономики США.
Спрос на товары всегда быстро реагирует на изменения в балансах домохозяйств, в экономической конъюнктуре или в ожиданиях потребителей. В среднем розничный спрос примерно на 3-5 месяцев быстрее реагирует, чем спрос на услуги (падает быстрее в кризис, но и восстанавливается быстрее по мере выхода из кризиса).
Обычно этот показатель позволяет оценить потенциальную экономическую динамику, учитывая концентрацию потребителей в структуре ВВП и высокую корреляцию.
Если сравнивать с аномалией в марте-апреле 2021, прирост в реальном выражении всего 2% за 2.5 года, но тогда выброс был обусловлен фискальным экстремизмом Минфина США и монетарным бешенством ФРС с разбрасыванием вертолетных денег.
В 2021 спрос сильно отклонился от тренда, за два года произошла нормализация и что удивительно – возращение к росту в докризисных темпах, т.е. американский потребитель до безумия иррационален и тратит все, что можно (норма сбережений на историческом минимуме, а кредитная нагрузка на максимуме).
Обычно ничем хорошим это не заканчивается.
Итоги американской промышленности за 2023
Рост промышленности за год составил 0.2%, где обрабатывающая промышленности снизилась на 0.6%, в которой производство товаров долгосрочного пользования выросло на 0.2%, а производство промежуточной продукции и товаров краткосрочного пользования сократилось на 1.3%.
При слабой обработке стабилизацию промышленного сектора обеспечивает добыча полезных ископаемых, которая выросла на 4.8% за год, где практически целиком и полностью положительный вклад обеспечил нефтегазовый сектор США, выходя на рекордную добычу.
Электроэнергетика и коммунальные услуги сократились на 1.6%.
Среди отраслей промышленности в наихудшем положении находится производство мебели (низкий спрос на недвижимость), где падение за год одно из рекордных – 8.6%, плохо обстоят дела в производстве одежды, бумажной продукции, деревообработке и издательской деятельности (подробности в таблице).
Достаточно неплохо (по меркам США и емкости промсектора) обстоят дела в нефтепродуктах и нефтехимии с годовым ростом в пределах 1-1.3%, а лучше всего компьютерная и электронная отрасль – рост на 2.2%, автомобильный сектор – 5.9%, аэрокосмическая отрасль и производство прочих видов транспорта – 3.8%.
По прошествии двух лет можно признать, что ВПК в США так и не был запущен. Да, это не 40-е годы, когда промышленность в годы войны выросла в три и более раза (сейчас емкость другая и условия иные), но даже видимого изменения нет.
Сегмент «Aerospace and transportation equipment», куда входят все движущиеся виды ВПК относительно 2019 в минусе на 2.7%!
За четыре года промышленность выросла на 0.3% и примерно столько же за 15-16 лет (полная детализация представлена в таблице), т.е. справедливо говорить о стагнации на высокой базе, но ни о каком прорыве или переходе в новое измерение речи не идет.
В целом, реальный сектор экономики США в затяжной стагнации, весь прирост в «виртуальном, цифровом пространстве».
Рост промышленности за год составил 0.2%, где обрабатывающая промышленности снизилась на 0.6%, в которой производство товаров долгосрочного пользования выросло на 0.2%, а производство промежуточной продукции и товаров краткосрочного пользования сократилось на 1.3%.
При слабой обработке стабилизацию промышленного сектора обеспечивает добыча полезных ископаемых, которая выросла на 4.8% за год, где практически целиком и полностью положительный вклад обеспечил нефтегазовый сектор США, выходя на рекордную добычу.
Электроэнергетика и коммунальные услуги сократились на 1.6%.
Среди отраслей промышленности в наихудшем положении находится производство мебели (низкий спрос на недвижимость), где падение за год одно из рекордных – 8.6%, плохо обстоят дела в производстве одежды, бумажной продукции, деревообработке и издательской деятельности (подробности в таблице).
Достаточно неплохо (по меркам США и емкости промсектора) обстоят дела в нефтепродуктах и нефтехимии с годовым ростом в пределах 1-1.3%, а лучше всего компьютерная и электронная отрасль – рост на 2.2%, автомобильный сектор – 5.9%, аэрокосмическая отрасль и производство прочих видов транспорта – 3.8%.
По прошествии двух лет можно признать, что ВПК в США так и не был запущен. Да, это не 40-е годы, когда промышленность в годы войны выросла в три и более раза (сейчас емкость другая и условия иные), но даже видимого изменения нет.
Сегмент «Aerospace and transportation equipment», куда входят все движущиеся виды ВПК относительно 2019 в минусе на 2.7%!
За четыре года промышленность выросла на 0.3% и примерно столько же за 15-16 лет (полная детализация представлена в таблице), т.е. справедливо говорить о стагнации на высокой базе, но ни о каком прорыве или переходе в новое измерение речи не идет.
В целом, реальный сектор экономики США в затяжной стагнации, весь прирост в «виртуальном, цифровом пространстве».