Зарегистрированные клиенты в системе торгов на брокерском обслуживании Мосбиржи и СПБ за последние годы выросли более, чем масштабно.
В декабре 2009 уникальных клиентов было 700 тыс, спустя 5 лет зарегистрированные клиенты увеличились почти до 1 млн, в декабре 2017 клиентов стало 1.4 млн, в конце 2019 уже 4 млн, через год – 9.8 млн, в 2021 – 20 млн и в 2022 увеличение до 29 млн.
В 2022 году, несмотря на кризис, каждые две недели клиенты увеличились так, как раньше (до 2017) за 5 лет, т.е. темпы выросли в 100-150 раз! Невероятно!
Однако, вся клиентская база фиктивная. 93% из всех клиентов имеют пустые (66% от всех клиентов) или около нулевые счета (до 100 тыс руб).
В диапазоне от 100 тыс до 1 млн активов примерно у 5% клиентов (1.5 млн человек) и эта категория наиболее активная в структуре торгов на Мосбирже.
Средние счета от 1 млн до 6 млн имеют 423 тыс человек (год назад таких было 470 тыс). Относительно крупные счета от 6 до 10 млн руб имеют 40 тыс человек (год назад – 52 тыс). Крупные счета от 10 до 100 млн руб у 58 тыс человек (в 2021 – 79 тыс).
Самое значительное снижение замечено в категории от 100 до 500 млн руб, где количество клиентов упало с 6.5 тыс человек до 4.2 тыс. В группе от 500 до 1000 млн в 2022 году было всего 358 чел по сравнению с 543 в 2021. Количество миллиардеров уменьшилось с 269 до 192 человек.
Есть отчетливая тенденция на обеднение клиентов на брокерском обслуживании, что связано с падением акций и блокировкой активов, плюс существует тенденция на закрытие счетов в России и релокацию в другие страны в группе обеспеченных клиентов свыше 10 млн руб.
0.2% клиентов имеют 62% от всех активов (свыше 6 трлн руб), зарегистрированных на физлица. 1.8% клиентов имеют 88% от всех активов, а 6.9% клиентам принадлежат свыше 99% от активов в российской финансовой системе.
Когда брокеры и биржа говорят, что свыше 1/3 от экономического активного населения на финансовом рынке, то правильнее делать правку, что на рынке, по сути, всего лишь 2 млн человек, которые имеют влияние на рынок.
В декабре 2009 уникальных клиентов было 700 тыс, спустя 5 лет зарегистрированные клиенты увеличились почти до 1 млн, в декабре 2017 клиентов стало 1.4 млн, в конце 2019 уже 4 млн, через год – 9.8 млн, в 2021 – 20 млн и в 2022 увеличение до 29 млн.
В 2022 году, несмотря на кризис, каждые две недели клиенты увеличились так, как раньше (до 2017) за 5 лет, т.е. темпы выросли в 100-150 раз! Невероятно!
Однако, вся клиентская база фиктивная. 93% из всех клиентов имеют пустые (66% от всех клиентов) или около нулевые счета (до 100 тыс руб).
В диапазоне от 100 тыс до 1 млн активов примерно у 5% клиентов (1.5 млн человек) и эта категория наиболее активная в структуре торгов на Мосбирже.
Средние счета от 1 млн до 6 млн имеют 423 тыс человек (год назад таких было 470 тыс). Относительно крупные счета от 6 до 10 млн руб имеют 40 тыс человек (год назад – 52 тыс). Крупные счета от 10 до 100 млн руб у 58 тыс человек (в 2021 – 79 тыс).
Самое значительное снижение замечено в категории от 100 до 500 млн руб, где количество клиентов упало с 6.5 тыс человек до 4.2 тыс. В группе от 500 до 1000 млн в 2022 году было всего 358 чел по сравнению с 543 в 2021. Количество миллиардеров уменьшилось с 269 до 192 человек.
Есть отчетливая тенденция на обеднение клиентов на брокерском обслуживании, что связано с падением акций и блокировкой активов, плюс существует тенденция на закрытие счетов в России и релокацию в другие страны в группе обеспеченных клиентов свыше 10 млн руб.
0.2% клиентов имеют 62% от всех активов (свыше 6 трлн руб), зарегистрированных на физлица. 1.8% клиентов имеют 88% от всех активов, а 6.9% клиентам принадлежат свыше 99% от активов в российской финансовой системе.
Когда брокеры и биржа говорят, что свыше 1/3 от экономического активного населения на финансовом рынке, то правильнее делать правку, что на рынке, по сути, всего лишь 2 млн человек, которые имеют влияние на рынок.
Клиенты физлица в российской финансовой системе (Мосбиржа, СПБ) с 2 кв 2022 полностью утратили какой-либо интерес к рынку согласно расчетам Центробанка. Обороты торгов по акциям и облигациям в совокупности упали втрое, а чистые покупки сведены к нулю.
В 2021 среднеквартальный чистый денежный поток в финансовые инструменты со стороны физлиц превышал 500 млрд руб по сравнению с 300 млрд в 2020. 1 квартал 2022 – это последняя попытка ребалансировки активов и все … застыли. С 2 кв по 4 кв 2022 среднеквартальные чистые покупки рухнули до 30 млрд руб (по всем инструментам)!
При этом в акции российских резидентов и квазирезидентов ежеквартально направлялось лишь 5 млрд руб по сравнению с 180 млрд до СВО. Рынок «высушен» чуть менее, чем полностью.
Хотя физлица доминирует в структуре торгов (особенно по акциям), где доля физлиц в моменте доходит до 75-80% от оборота, что оказывает безусловное влияние на ценообразование активов, однако, направленные движения отсутствуют «как класс», а чистые денежные потоки в пределах точности счета.
Свежих денег нет, а если и появляются, то перекрываются продажам тех, кто направляется к выходу.
Нет идей, нет доверия к рынку (особенно к акциям), нет макроэкономической и политической определенности.
Совокупная стоимость активов на брокерском обслуживании составила 6 трлн руб в 4 кв 2022, где 5.3 трлн – это ценные бумаги и свыше 0.6 трлн – кэш в рублях и иностранной валюте.
В структуре активов - акции, депозитарные расписки нерезидентов (16.4% в 2021 -> 12.7% в 2022), как и кэш в иностранной валюте (9.7 -> 5.7%) естественным образом снизились из-за роста неопределенности, геополитических рисков и инфраструктурных ограничений.
Акции резидентов не пользуются спросом с 2-3 кв 2022, но растет интерес клиентов к ОФЗ (5.6 ->8.8%) и корпоративным облигациям (6.6% ->9%) ближе к концу 2022, тогда как в середине 2022 депозиты пользовались спросом из-за высоких ставок.
По всей видимости, денежные потоки физиков будут абсорбироваться в облигациях (ОФЗ и в крупнейших российских компаниях).
В 2021 среднеквартальный чистый денежный поток в финансовые инструменты со стороны физлиц превышал 500 млрд руб по сравнению с 300 млрд в 2020. 1 квартал 2022 – это последняя попытка ребалансировки активов и все … застыли. С 2 кв по 4 кв 2022 среднеквартальные чистые покупки рухнули до 30 млрд руб (по всем инструментам)!
При этом в акции российских резидентов и квазирезидентов ежеквартально направлялось лишь 5 млрд руб по сравнению с 180 млрд до СВО. Рынок «высушен» чуть менее, чем полностью.
Хотя физлица доминирует в структуре торгов (особенно по акциям), где доля физлиц в моменте доходит до 75-80% от оборота, что оказывает безусловное влияние на ценообразование активов, однако, направленные движения отсутствуют «как класс», а чистые денежные потоки в пределах точности счета.
Свежих денег нет, а если и появляются, то перекрываются продажам тех, кто направляется к выходу.
Нет идей, нет доверия к рынку (особенно к акциям), нет макроэкономической и политической определенности.
Совокупная стоимость активов на брокерском обслуживании составила 6 трлн руб в 4 кв 2022, где 5.3 трлн – это ценные бумаги и свыше 0.6 трлн – кэш в рублях и иностранной валюте.
В структуре активов - акции, депозитарные расписки нерезидентов (16.4% в 2021 -> 12.7% в 2022), как и кэш в иностранной валюте (9.7 -> 5.7%) естественным образом снизились из-за роста неопределенности, геополитических рисков и инфраструктурных ограничений.
Акции резидентов не пользуются спросом с 2-3 кв 2022, но растет интерес клиентов к ОФЗ (5.6 ->8.8%) и корпоративным облигациям (6.6% ->9%) ближе к концу 2022, тогда как в середине 2022 депозиты пользовались спросом из-за высоких ставок.
По всей видимости, денежные потоки физиков будут абсорбироваться в облигациях (ОФЗ и в крупнейших российских компаниях).
Есть признаки разворота тенденции по занятости в США. Все больше секторов и отраслей экономики сообщают о снижении занятости.
Увольнения произошли в обрабатывающей промышленности, транспорте, логистике и складской деятельности, в информации и связи (в том числе в ИТ компаниях).
Впервые с февраля 2021 снижение занятости зарегистрировано в финансовой индустрии. Если объединить сектора экономики, где произошли увольнения, - это 25.8 млн человек занятых в этих отраслях или 16.7% от всех занятых в экономике, а всего под увольнения пошли 52 тыс.
Это еще не кризис и не рецессия, т.к. количество растущих отраслей несопоставимо больше, чем сокращающихся, а в тех, где увольнения – деструктивные процессы не носят массового характера.
Однако, статистика свидетельствует о сломе импульса. Это первый явный сигнал, что процессы эрозии начались.
Общее количество занятых растет весьма стремительно – плюс 311 тыс человек, что значительно выше исторически среднего темпа в 180-190 тыс.
Рабочие места формировали в общепите – 84 тыс, в оптовой и розничной торговле – 61 тыс, в здравоохранении и соцобеспечении – 63 тыс, в государственном секторе – 46 тыс, профессиональных и бизнес услугах – 45 тыс, в индустрии культуры, спорта и развлечений – 21 тыс, в строительстве – 24 тыс.
В целом, экономический рост в США становится все более фрагментарным, но растущие сегменты еще доминируют. С марта должны быть более отчетливые признаки замедления роста занятости и в середине года возможно первое сокращение рабочий мест интегрально по всей экономике.
Общее количество занятых на 2% выше доковидного февраля 2020, а серьезный дефицит рабочей силы наблюдается в общепите, развлекательных, спортивных, культурных и бытовых услугах, т.е. в сегменте низкооплачиваемого труда.
Текущая занятость имеет разрыв в 3.9 млн от трендовой занятости (2010-2019) и около 6-7 млн от необходимых рабочих мест в соответствии со спросом в экономике и уровнем производительности труда.
Увольнения произошли в обрабатывающей промышленности, транспорте, логистике и складской деятельности, в информации и связи (в том числе в ИТ компаниях).
Впервые с февраля 2021 снижение занятости зарегистрировано в финансовой индустрии. Если объединить сектора экономики, где произошли увольнения, - это 25.8 млн человек занятых в этих отраслях или 16.7% от всех занятых в экономике, а всего под увольнения пошли 52 тыс.
Это еще не кризис и не рецессия, т.к. количество растущих отраслей несопоставимо больше, чем сокращающихся, а в тех, где увольнения – деструктивные процессы не носят массового характера.
Однако, статистика свидетельствует о сломе импульса. Это первый явный сигнал, что процессы эрозии начались.
Общее количество занятых растет весьма стремительно – плюс 311 тыс человек, что значительно выше исторически среднего темпа в 180-190 тыс.
Рабочие места формировали в общепите – 84 тыс, в оптовой и розничной торговле – 61 тыс, в здравоохранении и соцобеспечении – 63 тыс, в государственном секторе – 46 тыс, профессиональных и бизнес услугах – 45 тыс, в индустрии культуры, спорта и развлечений – 21 тыс, в строительстве – 24 тыс.
В целом, экономический рост в США становится все более фрагментарным, но растущие сегменты еще доминируют. С марта должны быть более отчетливые признаки замедления роста занятости и в середине года возможно первое сокращение рабочий мест интегрально по всей экономике.
Общее количество занятых на 2% выше доковидного февраля 2020, а серьезный дефицит рабочей силы наблюдается в общепите, развлекательных, спортивных, культурных и бытовых услугах, т.е. в сегменте низкооплачиваемого труда.
Текущая занятость имеет разрыв в 3.9 млн от трендовой занятости (2010-2019) и около 6-7 млн от необходимых рабочих мест в соответствии со спросом в экономике и уровнем производительности труда.
Silicon Valley Bank - банкрот, теперь официально. Это крупнейшее банкротство в США с момента краха Lehman Brothers 15 сентября 2008, запустившей цепную реакцию разрушительных событий. Коллапс SVB последовал практически одновременно после банкротства Silvergate Capital One.
Федеральная корпорация страхования депозитов (FDIC) назначена управляющим SVB, все бизнес операции перешли на внешнее управление. 13 марта FDIC выплатит застрахованные депозиты, а позже начнет процедуру ликвидации активов банка и выплаты в рамках пропорционального распределения сертификата среди остальных незастрахованных инвесторов.
Что это за зверь? Основной специализацией банка было предоставление финансовых услуг технологическим стартапам с явной ориентацией на венчурное финансирование.
По отчетности на конец прошлого года у банка было около 209 млрд долл активов, а источником фондирования были клиентские депозиты на 175 млрд. Нет ясности об объеме застрахованных депозитов – их, по всей видимости, в несколько раз меньше (около 7%). Но нет смысла спекулировать до появления информации от FDIC.
Что такое 200 млрд активов для США? Среди коммерческих банков SBV занимал 16 место по активам согласно данным ФРС. Если изолировать инвестбанковские подразделения, выделив только активы банков в пределах долларовой системы, получается следующее:
Capital One Financial Corporation – 452 млрд, Goldman Sachs – 439 млрд, The Bank of New York Mellon – 236 млрд, Morgan Stanley – 209 млрд, State Street Corporation – 209 млрд,
Т.е. SVB на уровне монстров уровня Morgan Stanley, State Street и Bank of NY Mellon!
Американские подразделения на территории США международных банков: HSBC Bank USA - 231 млрд, UBS – 201 млрд, Barclays – 179 млрд, Santander Bank – 166 млрд, BNP Paribas – 143 млрд, Deutsche Bank – 106 млрд, Credit Suisse – 80 млрд.
Как видно, SVB уступает только HSBC.
Если объединить глобальные активы с учетом инвестбанковского подразделения, то по активам крупнейшие американские финансовые структуры: JPMorgan Chase & Co – 3.66 трлн, Bank of America Corporation – 3.05 трлн, Citigroup Inс – 2.11 трлн, Wells Fargo & Company – 1.88 трлн, Goldman Sachs – 1.44 трлн, Morgan Stanley – 1.18 трлн, U.S. Bancorp – 0.67 трлн.
Такое длительное сравнение необходимо, чтобы оценить актуальный размер SVB.
Итак, что произошло? SVB имел свыше 120 млрд инвестиций в ценные бумаги, которые практически полностью распределены в долговых бумагах. Свыше 85% в структуре инвестиций были долгосрочные облигации с явным креном в ипотечные облигации в сегменте MBS (58 млрд).
Инвестпортфель SVB составлял 54%, что является абсолютным максимумом среди американских банков. Ближайший конкурент State Street c 42%
В марте прошлого года ФРС начала цикл ужесточения ДКП, к октябрю ставки на долговом рынке были запредельно высоки и тут у SVB начались проблемы. Значительная часть инвестиций была в облигации с фиксированной ставкой, которые сильно рухнули в цене.
К концу 2022 нереализованный убыток SVB вырос до 16 млрд долл по сравнению с 500 млн в 1 кв 2022 – весь ущерб исключительно из-за роста ставок.
В итоге SVB начал резать убытки, перекладываясь в краткосрочные трежерис, облигации с переменным купоном, усиливая хэджирование на рынке производных. Не помогло, т.к. капитал банка составлял 16.2 млрд на декабрь 2022.
В феврале 2023 после очередного рывка ставок баланс стал отрицательным (убытки превышали 20 млрд) и все посыпалось.
Коллапс банка был ускорен после набега инвесторов, которые пытались вытянуть депозиты буквально в последние 7-10 дней после появления информации в СМИ о потенциальных проблемах в банке.
Конечным триггером стал именно набег инвесторов, а проблемы были накопленные и структурные, как минимум с середины 2022, но SVB эти проблемы умело маскировал, рисуя сказочную отчетность о прибыли в 1.7 млрд долл в 2022, имея дыру более, чем в 20 млрд, что втрое выше выручки банка.
Продолжение следует...
Федеральная корпорация страхования депозитов (FDIC) назначена управляющим SVB, все бизнес операции перешли на внешнее управление. 13 марта FDIC выплатит застрахованные депозиты, а позже начнет процедуру ликвидации активов банка и выплаты в рамках пропорционального распределения сертификата среди остальных незастрахованных инвесторов.
Что это за зверь? Основной специализацией банка было предоставление финансовых услуг технологическим стартапам с явной ориентацией на венчурное финансирование.
По отчетности на конец прошлого года у банка было около 209 млрд долл активов, а источником фондирования были клиентские депозиты на 175 млрд. Нет ясности об объеме застрахованных депозитов – их, по всей видимости, в несколько раз меньше (около 7%). Но нет смысла спекулировать до появления информации от FDIC.
Что такое 200 млрд активов для США? Среди коммерческих банков SBV занимал 16 место по активам согласно данным ФРС. Если изолировать инвестбанковские подразделения, выделив только активы банков в пределах долларовой системы, получается следующее:
Capital One Financial Corporation – 452 млрд, Goldman Sachs – 439 млрд, The Bank of New York Mellon – 236 млрд, Morgan Stanley – 209 млрд, State Street Corporation – 209 млрд,
Т.е. SVB на уровне монстров уровня Morgan Stanley, State Street и Bank of NY Mellon!
Американские подразделения на территории США международных банков: HSBC Bank USA - 231 млрд, UBS – 201 млрд, Barclays – 179 млрд, Santander Bank – 166 млрд, BNP Paribas – 143 млрд, Deutsche Bank – 106 млрд, Credit Suisse – 80 млрд.
Как видно, SVB уступает только HSBC.
Если объединить глобальные активы с учетом инвестбанковского подразделения, то по активам крупнейшие американские финансовые структуры: JPMorgan Chase & Co – 3.66 трлн, Bank of America Corporation – 3.05 трлн, Citigroup Inс – 2.11 трлн, Wells Fargo & Company – 1.88 трлн, Goldman Sachs – 1.44 трлн, Morgan Stanley – 1.18 трлн, U.S. Bancorp – 0.67 трлн.
Такое длительное сравнение необходимо, чтобы оценить актуальный размер SVB.
Итак, что произошло? SVB имел свыше 120 млрд инвестиций в ценные бумаги, которые практически полностью распределены в долговых бумагах. Свыше 85% в структуре инвестиций были долгосрочные облигации с явным креном в ипотечные облигации в сегменте MBS (58 млрд).
Инвестпортфель SVB составлял 54%, что является абсолютным максимумом среди американских банков. Ближайший конкурент State Street c 42%
В марте прошлого года ФРС начала цикл ужесточения ДКП, к октябрю ставки на долговом рынке были запредельно высоки и тут у SVB начались проблемы. Значительная часть инвестиций была в облигации с фиксированной ставкой, которые сильно рухнули в цене.
К концу 2022 нереализованный убыток SVB вырос до 16 млрд долл по сравнению с 500 млн в 1 кв 2022 – весь ущерб исключительно из-за роста ставок.
В итоге SVB начал резать убытки, перекладываясь в краткосрочные трежерис, облигации с переменным купоном, усиливая хэджирование на рынке производных. Не помогло, т.к. капитал банка составлял 16.2 млрд на декабрь 2022.
В феврале 2023 после очередного рывка ставок баланс стал отрицательным (убытки превышали 20 млрд) и все посыпалось.
Коллапс банка был ускорен после набега инвесторов, которые пытались вытянуть депозиты буквально в последние 7-10 дней после появления информации в СМИ о потенциальных проблемах в банке.
Конечным триггером стал именно набег инвесторов, а проблемы были накопленные и структурные, как минимум с середины 2022, но SVB эти проблемы умело маскировал, рисуя сказочную отчетность о прибыли в 1.7 млрд долл в 2022, имея дыру более, чем в 20 млрд, что втрое выше выручки банка.
Продолжение следует...
Коллапс SVB чрезвычайно важен с точки зрения взвешивания потенциальных рисков. В чем особенность этого события? Маскировка проблем и стремительность.
В отличие от Lehman Brothers, где первые проблемы в СМИ были проявлены в начале 2008, а серьезность проблем была выявлена летом 2008, с SVB все было иначе.
Контурно потенциальные проблемы среди инсайдеров были подсвечены в октябре 2022 (тогда акции рухнули на 30%), однако руководство банка, по сути, фальсифицировало реальность в такой степени, что к началу февраля акции восстановили все потери с накопленным ростом свыше 75% всего за 1.5 месяца.
За 10 дней до банкротства в начале марта 2023 на гала концерте в Лондоне SVB был признан лучшим банком в номинации «Банк года», а главный исполнительный директор SVB цинично надругался над здравым смыслом и доверием инвесторов, вселяя уверенность в том, что «ситуация под контролем и проблемы надуманны».
В этот самый момент трейдеры SVB реструктуризировали дыру в балансе в 20 млрд, имея капитал в 16 млрд с фейковой прибылью в отчетности в 1.6 млрд. Только после того, как на банк пошла атака со стороны хэдж фондов и конкурентов в венчурном капитале (за неделю до банкротства) – начались набеги инвесторов с изъятием депозитов из SVB на 40 млрд (свыше 20% от депозитной базы).
Собственно, это и подорвало банк. Сокрушительный коллапс инвестиций из-за роста ставок еще как то можно было балансировать через фальсификацию отчетности и рынок деривативов, а набеги уже нечем было крыть.
Проблемы SVB – это инвест стратегия на долгосрочные облигации с фиксированной доходностью с неадекватной диверсификацией и отсутствием хэджирования. SVB, как и многие хэдж фонды исходил из того, что нулевые ставки будут вечные.
Вторая проблем - рост ставок из-за политики ФРС и набеги инвесторов в начале марта.
SVB попытался привлечь экстренное финансирование на несколько миллиардов, но не успел.
Однако, удивляет не это, т.к. подобный сценарий я подробно описывал последний год. Здесь как раз все логично и предсказуемо, по крайней мере, для меня. Вектор был известен, но не было определенности, кто первый пойдет к выходу и в какое время. Теперь знаем, SVB пошел под снос 10 марта 2023.
Удивляет другое – стремительность. Даже не два дня, а считанные часы. По сути, от первых явных и публичных проблем до процедуры ликвидации прошло менее 30 часов.
Это может свидетельствовать скорее не о размере дыры в балансе, а согласованной политике ФРС, Минфина США и FDIC совместно с первичными дилерами.
Это не могло быть без их одобрения и участия. Здесь практически калька с Lehman Brothers, который рухнул при непосредственном участии известных персон (не буду показывать пальцем) в ФРС, Минфине и крупнейших банках США.
Банкротство Lehman было необходимо (в роли сакральной жертвы), чтобы создать полностью управляемый триггер для легитимизации немыслимой по тем временам программы TARP и выкупа активов со стороны ФРС. Это уже потом они оскотинились и начали лупить ликвидностью во все стороны в неограниченном объеме по первому требованию без мотивационной составляющей, но не в 2008 (тогда мир был другим).
Тогда инсайдеры заработали рекордные прибыли, которые так и не были перекрыты спустя 15 лет (по скорости и объему), т.к. заинтересованные лица выкупали рынок тогда, когда все продавали.
Сложно сказать, какой замысел у них сейчас.
Предполагаю, что проблемы SVB не локальны, а глобальны, т.е. другие банки имеют аналогичные разрывы в балансе, тут скорее всего будет адаптация общественного мнения, что пора дать по тормозам в ужесточении ДКП.
Рынок ожидал плюс 0.5 п.п на заседании ФРС 22 марта, но видимо, что 0.25 п.п станет чертой. Ожидаю смены тональности ФРС.
Остается открытым вопрос, насколько далеко они зайдут и будут ли кейс SVB как то раскручивать?
Сам крах SVB не окажет влияние на финсистему в отличие от Lehman, т.к. SVB достаточно изолирован, но тут вторичный эффект заражения системы и подрыва доверия, неизбежное перераспределения ликвидности из мелких банков в крупные.
В отличие от Lehman Brothers, где первые проблемы в СМИ были проявлены в начале 2008, а серьезность проблем была выявлена летом 2008, с SVB все было иначе.
Контурно потенциальные проблемы среди инсайдеров были подсвечены в октябре 2022 (тогда акции рухнули на 30%), однако руководство банка, по сути, фальсифицировало реальность в такой степени, что к началу февраля акции восстановили все потери с накопленным ростом свыше 75% всего за 1.5 месяца.
За 10 дней до банкротства в начале марта 2023 на гала концерте в Лондоне SVB был признан лучшим банком в номинации «Банк года», а главный исполнительный директор SVB цинично надругался над здравым смыслом и доверием инвесторов, вселяя уверенность в том, что «ситуация под контролем и проблемы надуманны».
В этот самый момент трейдеры SVB реструктуризировали дыру в балансе в 20 млрд, имея капитал в 16 млрд с фейковой прибылью в отчетности в 1.6 млрд. Только после того, как на банк пошла атака со стороны хэдж фондов и конкурентов в венчурном капитале (за неделю до банкротства) – начались набеги инвесторов с изъятием депозитов из SVB на 40 млрд (свыше 20% от депозитной базы).
Собственно, это и подорвало банк. Сокрушительный коллапс инвестиций из-за роста ставок еще как то можно было балансировать через фальсификацию отчетности и рынок деривативов, а набеги уже нечем было крыть.
Проблемы SVB – это инвест стратегия на долгосрочные облигации с фиксированной доходностью с неадекватной диверсификацией и отсутствием хэджирования. SVB, как и многие хэдж фонды исходил из того, что нулевые ставки будут вечные.
Вторая проблем - рост ставок из-за политики ФРС и набеги инвесторов в начале марта.
SVB попытался привлечь экстренное финансирование на несколько миллиардов, но не успел.
Однако, удивляет не это, т.к. подобный сценарий я подробно описывал последний год. Здесь как раз все логично и предсказуемо, по крайней мере, для меня. Вектор был известен, но не было определенности, кто первый пойдет к выходу и в какое время. Теперь знаем, SVB пошел под снос 10 марта 2023.
Удивляет другое – стремительность. Даже не два дня, а считанные часы. По сути, от первых явных и публичных проблем до процедуры ликвидации прошло менее 30 часов.
Это может свидетельствовать скорее не о размере дыры в балансе, а согласованной политике ФРС, Минфина США и FDIC совместно с первичными дилерами.
Это не могло быть без их одобрения и участия. Здесь практически калька с Lehman Brothers, который рухнул при непосредственном участии известных персон (не буду показывать пальцем) в ФРС, Минфине и крупнейших банках США.
Банкротство Lehman было необходимо (в роли сакральной жертвы), чтобы создать полностью управляемый триггер для легитимизации немыслимой по тем временам программы TARP и выкупа активов со стороны ФРС. Это уже потом они оскотинились и начали лупить ликвидностью во все стороны в неограниченном объеме по первому требованию без мотивационной составляющей, но не в 2008 (тогда мир был другим).
Тогда инсайдеры заработали рекордные прибыли, которые так и не были перекрыты спустя 15 лет (по скорости и объему), т.к. заинтересованные лица выкупали рынок тогда, когда все продавали.
Сложно сказать, какой замысел у них сейчас.
Предполагаю, что проблемы SVB не локальны, а глобальны, т.е. другие банки имеют аналогичные разрывы в балансе, тут скорее всего будет адаптация общественного мнения, что пора дать по тормозам в ужесточении ДКП.
Рынок ожидал плюс 0.5 п.п на заседании ФРС 22 марта, но видимо, что 0.25 п.п станет чертой. Ожидаю смены тональности ФРС.
Остается открытым вопрос, насколько далеко они зайдут и будут ли кейс SVB как то раскручивать?
Сам крах SVB не окажет влияние на финсистему в отличие от Lehman, т.к. SVB достаточно изолирован, но тут вторичный эффект заражения системы и подрыва доверия, неизбежное перераспределения ликвидности из мелких банков в крупные.
SVB грохнулся столь стремительно не из-за системного просчета в риск менеджменте руководства, что привело к избыточной концентрации долговых ценных бумаг долгосрочного профиля по фиксированным ставкам.
Падение произошло даже не из-за обесценения бумаг в связи с рекордным ростом ставок на денежных и долговых рынках, что привело к образованию дыры почти в 20 млрд долл в марте 2023 при капитале в 16 млрд.
Да, все это ключевые факторы, которые существенно подорвали устойчивость банка, однако, триггером и спусковым крючком к фатальным последствиям стало мощнейшее давление на базу фондирования.
В структуре обязательств банка депозиты занимали 89% и если верить Bloomberg, - за две недели до 10 марта было сформировано поручений на вывод свыше 40 млрд долл, что составляло 20-25% от депозитной базы, которая выступает основным ресурсом фондирования.
В этих условиях у банка не было шансов. Имея около 12 млрд кэша, свыше 120 млрд инвестиций в ценные бумаги, многие из которых были глубоко в убытках и 74 млрд кредитов, подобное давление инвесторов – это смертельный приговор.
Из тех обрывков информации, которые поступают за эти дни, с января по февраль 2023 реструктуризация портфеля ценных бумаг могла привести к фиксации убытков в 2-2.2 млрд долл, однако бегство вкладчиков не только опустошило кэш позицию в 12 млрд, но и привело к принудительному закрытию портфеля ценных бумаг, где накопленные убытки как раз могли перекрыть весь доступный буфер в собственном капитале.
В банкротстве SVB одновременно сыграла супер позиция из множества негативных факторов и процессов: безумные рисковики в торговом подразделении банка (как и руководство банка), которые не хэджировали процентный риск и считали, что низкие ставки навсегда, переусердствовав с долгосрочными облигациями.
Это и политика ФРС с агрессивным ростом ставки с максимальной интенсивностью за 41 год.
Однако, добил банк - экстремальный «Bank-run».
Тут несколько вопросов:
▪️Кто создал информационное давление, катализирующее набег на депозитную базу? Есть сведения, что в диапазоне трех дней множество крупных представителей хэдж фондов и ведущих представителей крупнейших банков резко пересмотрели прогнозы по SVB с рекомендацией срочного вывода средств.
▪️Почему банк грохнули менее, чем за 30 часов? За всю историю банковской системы не было ни одного прецедента столь быстрой ликвидации банка (от момента первого информационного воздействия до ликвидационной комиссии), по крайней мере, с активами свыше 10 млрд долл.
Учитывая размер банка, нет сомнений в том, что это было с прямого одобрения Йеллен и Пауэлла. Зачем?
SVB – это типичный представитель финтеха. Специализация в предоставлении кредитов фондам прямых и венчурных инвестиций, акцент на технологических стартапах.
Целевая аудитория банка: софтверные компании и цифровая инфраструктура (инфотех), финтех, медицинское оборудование и биофарма (биотех), цифровая реклама, криптоиндустрия.
Кому-то позарез потребовалось сбить энтузиазм в технологических стартапах, высокорисковых венчурных инвестициях и криптобезумии?
Направление удара локализовано в криптоиндустрии, мелких техновыскочках. Важно подчеркнуть, что не в гигантах уровня Microsoft, Google или Oracle, а именно планктоне с выручкой от 100 млн до 1 млрд и дико раздутой капитализацией до полного безумия.
Плюс к этому, вероятно, в условиях сжимающего пирога и росте конкуренции за клиентские средства, необходима будет консолидация и концентрация банковского капитала.
Серый кардинал и представитель финансовой элиты Саммерс фактически подтвердил гипотезу: «в связи с последними событиями может возникнуть необходимость в некоторой консолидации в банковском секторе. Ошибка властей заключается в страхе консолидации, протекающей из популистской озабоченности мнимой попытки служения малым предприятиям и обществу. Тогда как консолидация банков (слияние мелких с крупными) служит в направлении финансовой стабильности.
Саммерс – он лоббист мега банков на Wall St и важная фигура в политическом истеблишменте.
Продолжение следует! (много интересных моментов всплывает)
Падение произошло даже не из-за обесценения бумаг в связи с рекордным ростом ставок на денежных и долговых рынках, что привело к образованию дыры почти в 20 млрд долл в марте 2023 при капитале в 16 млрд.
Да, все это ключевые факторы, которые существенно подорвали устойчивость банка, однако, триггером и спусковым крючком к фатальным последствиям стало мощнейшее давление на базу фондирования.
В структуре обязательств банка депозиты занимали 89% и если верить Bloomberg, - за две недели до 10 марта было сформировано поручений на вывод свыше 40 млрд долл, что составляло 20-25% от депозитной базы, которая выступает основным ресурсом фондирования.
В этих условиях у банка не было шансов. Имея около 12 млрд кэша, свыше 120 млрд инвестиций в ценные бумаги, многие из которых были глубоко в убытках и 74 млрд кредитов, подобное давление инвесторов – это смертельный приговор.
Из тех обрывков информации, которые поступают за эти дни, с января по февраль 2023 реструктуризация портфеля ценных бумаг могла привести к фиксации убытков в 2-2.2 млрд долл, однако бегство вкладчиков не только опустошило кэш позицию в 12 млрд, но и привело к принудительному закрытию портфеля ценных бумаг, где накопленные убытки как раз могли перекрыть весь доступный буфер в собственном капитале.
В банкротстве SVB одновременно сыграла супер позиция из множества негативных факторов и процессов: безумные рисковики в торговом подразделении банка (как и руководство банка), которые не хэджировали процентный риск и считали, что низкие ставки навсегда, переусердствовав с долгосрочными облигациями.
Это и политика ФРС с агрессивным ростом ставки с максимальной интенсивностью за 41 год.
Однако, добил банк - экстремальный «Bank-run».
Тут несколько вопросов:
▪️Кто создал информационное давление, катализирующее набег на депозитную базу? Есть сведения, что в диапазоне трех дней множество крупных представителей хэдж фондов и ведущих представителей крупнейших банков резко пересмотрели прогнозы по SVB с рекомендацией срочного вывода средств.
▪️Почему банк грохнули менее, чем за 30 часов? За всю историю банковской системы не было ни одного прецедента столь быстрой ликвидации банка (от момента первого информационного воздействия до ликвидационной комиссии), по крайней мере, с активами свыше 10 млрд долл.
Учитывая размер банка, нет сомнений в том, что это было с прямого одобрения Йеллен и Пауэлла. Зачем?
SVB – это типичный представитель финтеха. Специализация в предоставлении кредитов фондам прямых и венчурных инвестиций, акцент на технологических стартапах.
Целевая аудитория банка: софтверные компании и цифровая инфраструктура (инфотех), финтех, медицинское оборудование и биофарма (биотех), цифровая реклама, криптоиндустрия.
Кому-то позарез потребовалось сбить энтузиазм в технологических стартапах, высокорисковых венчурных инвестициях и криптобезумии?
Направление удара локализовано в криптоиндустрии, мелких техновыскочках. Важно подчеркнуть, что не в гигантах уровня Microsoft, Google или Oracle, а именно планктоне с выручкой от 100 млн до 1 млрд и дико раздутой капитализацией до полного безумия.
Плюс к этому, вероятно, в условиях сжимающего пирога и росте конкуренции за клиентские средства, необходима будет консолидация и концентрация банковского капитала.
Серый кардинал и представитель финансовой элиты Саммерс фактически подтвердил гипотезу: «в связи с последними событиями может возникнуть необходимость в некоторой консолидации в банковском секторе. Ошибка властей заключается в страхе консолидации, протекающей из популистской озабоченности мнимой попытки служения малым предприятиям и обществу. Тогда как консолидация банков (слияние мелких с крупными) служит в направлении финансовой стабильности.
Саммерс – он лоббист мега банков на Wall St и важная фигура в политическом истеблишменте.
Продолжение следует! (много интересных моментов всплывает)
Правительство США не будет спасать SVB.
Из последнего заявления Йеллен прямо следует, что правительство заняло выжидательную позицию и уверено в локализации и изоляции кризиса, связанного с SVB и потенциальным вторичным эффектом заражения.
Судя по заявлениям, Минфин США ожидает, что на активы SVB в ближайшее время найдется покупатель (будет либо поглощение, либо дробление)
- «Во время финансового кризиса были инвесторы и владельцы системных крупных банков, которые были спасены»;
- «Те реформы, которые были проведены в банковской системе США с 2009 означают, что мы не собираемся делать это снова (заливать систему ликвидностью)»;
- «Минфин США озабочен проблемой вкладчиков и сосредоточен на том, чтобы удовлетворить их потребности, работая с FDIC и ФРС.»
Ну и пространственные рассуждения:
«Банковская система хороша капитализирована и устойчива. Американцы могут быть уверены в безопасности и надежности банковской системы, а экономика США чрезвычайно сильна.»
Есть намерения по созданию стабилизационного фонда (FDIC + ФРС) для банков, которые столкнулись с проблемами после краха SVB, но эта информация прямым образом не подтверждена регуляторами.
FDIC приступит к возврату застрахованных депозитов до 250 тыс в понедельник в 100% объеме, но этих депозитов немного (не более 6%), т.к. основными инвесторами в SVB были юрлица из инфотеха, биотеха, альтернативной энергетики и маркетинга.
Незастрахованные депозиты будут возвращаться по мере ликвидации активов банка, которая начнется в понедельник. Процедура и приоритет пока не установлены и будут, вероятно, в ручном режиме точечной настройки.
Конкурсные управляющие уже работают с SVB, аукцион FDIC и SVB по поиску потенциального покупателя может быть известен поздно вечеров в воскресенью (ночью по МСК).
Из последнего заявления Йеллен прямо следует, что правительство заняло выжидательную позицию и уверено в локализации и изоляции кризиса, связанного с SVB и потенциальным вторичным эффектом заражения.
Судя по заявлениям, Минфин США ожидает, что на активы SVB в ближайшее время найдется покупатель (будет либо поглощение, либо дробление)
- «Во время финансового кризиса были инвесторы и владельцы системных крупных банков, которые были спасены»;
- «Те реформы, которые были проведены в банковской системе США с 2009 означают, что мы не собираемся делать это снова (заливать систему ликвидностью)»;
- «Минфин США озабочен проблемой вкладчиков и сосредоточен на том, чтобы удовлетворить их потребности, работая с FDIC и ФРС.»
Ну и пространственные рассуждения:
«Банковская система хороша капитализирована и устойчива. Американцы могут быть уверены в безопасности и надежности банковской системы, а экономика США чрезвычайно сильна.»
Есть намерения по созданию стабилизационного фонда (FDIC + ФРС) для банков, которые столкнулись с проблемами после краха SVB, но эта информация прямым образом не подтверждена регуляторами.
FDIC приступит к возврату застрахованных депозитов до 250 тыс в понедельник в 100% объеме, но этих депозитов немного (не более 6%), т.к. основными инвесторами в SVB были юрлица из инфотеха, биотеха, альтернативной энергетики и маркетинга.
Незастрахованные депозиты будут возвращаться по мере ликвидации активов банка, которая начнется в понедельник. Процедура и приоритет пока не установлены и будут, вероятно, в ручном режиме точечной настройки.
Конкурсные управляющие уже работают с SVB, аукцион FDIC и SVB по поиску потенциального покупателя может быть известен поздно вечеров в воскресенью (ночью по МСК).
Для лучшего понимания нюансов текущего кризиса необходимо прояснить важные составляющие отчетности банков (чтобы минимизировать вопросы), т.к. в будущем я буду использовать многие термины.
Согласно правилам бухгалтерской отчетности после кризиса 2009 банки классифицируют свои инвестиции в долговые инструменты по трем базовым категориям:
• Ценные бумаги для продажи до срока погашения – Available for sale debt securities (AFS);
• Ценные бумаги, удерживаемые до погашения – Held to maturity debt securities (HTM);
• Ценные бумаги для торговли - Held for Trading (HFT) должны быть проданы в течение 90 дней от момента покупки, иначе они переводятся в категорию AFS.
HTM предполагают инвестиции не для продажи, а удерживаемые до погашения, где основной доход генерируется не через курсовую разницу, а напрямую по купонным платежам. Этот тип инвестиций отражается по амортизированной стоимости.
Плевать, какая сейчас рыночная цена, пусть даже 20% от номинала. Если инвестиция «стратегическая» и долгосрочная, то цена в отчетности банков учитывается по первоначальной стоимости приобретения, а все текущие убытки (в связи с изменением процентных ставок или конъюнкутры) являются виртуальными, бумажными.
В этом типе инвестиций имеет значение сможет ли эмитент погасить облигацию или нет, а все рыночные нюансы не имеют никакого значения. За весь период удержания HTM цена в балансе остается постоянной вне зависимости от рыночной цены.
AFS отражается по справедливой стоимости (справедливая и рыночная стоимость отличаются), а нереализованные прибыли или убытки (удерживаемые, но не закрытые позиции по ценным бумагам) отражаются, как чистое увеличение или уменьшение накопленного прочего дохода или accumulated other comprehensive income (“AOCI”) в разделе «Капитал» бухгалтерского баланса банка.
Чем отличается справедливая стоимость (fair value) от рыночной (market value) – это тема для отдельного разговора.
Здесь множество нюансов – период удержания, приведенная стоимость всех будущих денежных потоков, упорядоченность транзакций и так далее. Справедливая стоимость близка к рыночной, но не зеркалирует ее в полной мере и здесь есть определенное пространство для творчества.
Важно отметить, что по AFS бумагам нереализованная прибыль НЕ отражается в отчете о прибылях и убытках, и будет оставаться нереализованной до момента ликвидации позиции в долговых бумагах.
Банки могут переводить ценные бумаги из категории в категорию не чаще, чем один раз в год, однако на практике есть дыры в законодательстве, которые позволяют делать это чаще.
HFT влияют на отчет о прибылях и убытках, AFS влияют на капитал через AOCI, но не отражаются в прибылях и убытках. Тогда как HTM не влияют, по сути, ни на что до момента вынужденного списания из-за риска дефолта эмитента или внутренних кассовых разрывов.
AFS могут вынужденно пойти на ликвидацию в условиях недостаточности капитала, когда накопленные убытки по AOCI будут, как правило, выше 50% от капитала, как условная красная черта.
Соответственно, одним из механизмом манипуляции банковской отчетностью является переброска бумаг из категории AFS в HTM. Например, у JPM за год доля HTM внезапно выросла с 54 до 68%, что как бы символизирует.
Второй инструмент сокрытия/маскировки убытков или точнее хэджирования – это использование процентных деривативов, своп инструментов и прочих экзотических схем с производными.
Что заставляет банки принудительно закрывать убыточные позиции? Кассовые разрывы, спровоцированные:
• набегами на банки (массовым и высокоинтенсивным изъятием депозитов и паев в фондах) – кризис 2022;
• ухудшением качества кредитного портфеля и вынужденными расходами на потенциальные списания по кредитам (кризис 2008);
• деградацией качества инвестиционного портфеля из-за снижения цен на активы, плохой диверсификации и/или отсутствием хэджирования (кризис 2008 и 2022);
• деформацией рынка межбанковского кредитования и кризиса доверия (2008);
• Регуляторным ужесточением.
Продолжение следует.
Согласно правилам бухгалтерской отчетности после кризиса 2009 банки классифицируют свои инвестиции в долговые инструменты по трем базовым категориям:
• Ценные бумаги для продажи до срока погашения – Available for sale debt securities (AFS);
• Ценные бумаги, удерживаемые до погашения – Held to maturity debt securities (HTM);
• Ценные бумаги для торговли - Held for Trading (HFT) должны быть проданы в течение 90 дней от момента покупки, иначе они переводятся в категорию AFS.
HTM предполагают инвестиции не для продажи, а удерживаемые до погашения, где основной доход генерируется не через курсовую разницу, а напрямую по купонным платежам. Этот тип инвестиций отражается по амортизированной стоимости.
Плевать, какая сейчас рыночная цена, пусть даже 20% от номинала. Если инвестиция «стратегическая» и долгосрочная, то цена в отчетности банков учитывается по первоначальной стоимости приобретения, а все текущие убытки (в связи с изменением процентных ставок или конъюнкутры) являются виртуальными, бумажными.
В этом типе инвестиций имеет значение сможет ли эмитент погасить облигацию или нет, а все рыночные нюансы не имеют никакого значения. За весь период удержания HTM цена в балансе остается постоянной вне зависимости от рыночной цены.
AFS отражается по справедливой стоимости (справедливая и рыночная стоимость отличаются), а нереализованные прибыли или убытки (удерживаемые, но не закрытые позиции по ценным бумагам) отражаются, как чистое увеличение или уменьшение накопленного прочего дохода или accumulated other comprehensive income (“AOCI”) в разделе «Капитал» бухгалтерского баланса банка.
Чем отличается справедливая стоимость (fair value) от рыночной (market value) – это тема для отдельного разговора.
Здесь множество нюансов – период удержания, приведенная стоимость всех будущих денежных потоков, упорядоченность транзакций и так далее. Справедливая стоимость близка к рыночной, но не зеркалирует ее в полной мере и здесь есть определенное пространство для творчества.
Важно отметить, что по AFS бумагам нереализованная прибыль НЕ отражается в отчете о прибылях и убытках, и будет оставаться нереализованной до момента ликвидации позиции в долговых бумагах.
Банки могут переводить ценные бумаги из категории в категорию не чаще, чем один раз в год, однако на практике есть дыры в законодательстве, которые позволяют делать это чаще.
HFT влияют на отчет о прибылях и убытках, AFS влияют на капитал через AOCI, но не отражаются в прибылях и убытках. Тогда как HTM не влияют, по сути, ни на что до момента вынужденного списания из-за риска дефолта эмитента или внутренних кассовых разрывов.
AFS могут вынужденно пойти на ликвидацию в условиях недостаточности капитала, когда накопленные убытки по AOCI будут, как правило, выше 50% от капитала, как условная красная черта.
Соответственно, одним из механизмом манипуляции банковской отчетностью является переброска бумаг из категории AFS в HTM. Например, у JPM за год доля HTM внезапно выросла с 54 до 68%, что как бы символизирует.
Второй инструмент сокрытия/маскировки убытков или точнее хэджирования – это использование процентных деривативов, своп инструментов и прочих экзотических схем с производными.
Что заставляет банки принудительно закрывать убыточные позиции? Кассовые разрывы, спровоцированные:
• набегами на банки (массовым и высокоинтенсивным изъятием депозитов и паев в фондах) – кризис 2022;
• ухудшением качества кредитного портфеля и вынужденными расходами на потенциальные списания по кредитам (кризис 2008);
• деградацией качества инвестиционного портфеля из-за снижения цен на активы, плохой диверсификации и/или отсутствием хэджирования (кризис 2008 и 2022);
• деформацией рынка межбанковского кредитования и кризиса доверия (2008);
• Регуляторным ужесточением.
Продолжение следует.
Кто следующий на выход вперед ногами после SVB? Кандидаты на потенциальные проблемы исходя из рыночного риска и структуры баланса: First Republic Bank (активы – 213 млрд), Western Alliance Bancorporation (активы – 67.8 млрд), Signature Bank (110.4 млрд), Pacwest Bancorp (41.3 млрд), Customers Bancorp (20.9 млрд), Webster Financial Corporation (71.3 млрд).
По всем потенциально проблемным активы свыше 520 млрд долл.
Это не значит, что банкротство по этим банкам обеспечено, т.к. специфика у каждого банка своя, структура активов отличается, мера диверсификации, глубина хэджирования, интегральный запас прочности и много других параметров. Но это список банков, которые рынок «списал» сильнее всего, как потенциально уязвимые.
Кризис 2022-2023 отличается от кризиса 2007-2009 тем, что основное направление воздействия происходит на этот раз через процентный и рыночный риск, тогда как 15 лет назад доминирующей проблемой был кредитный риск.
В чем специфика банковского кризиса 2023? Резкое обесценение активов, в первую очередь долговых ценных бумаг, падение по которым стало самым сильным за 45 лет и где наибольшая концентрация активов банков.
Падение облигаций напрямую связано с денежно-кредитной политикой ФРС и экстремальной траекторией подъема ставки, где скорость изменения ставки за год наибольшая за 42 года. Это привело к нереализованному убытку на сотни миллиардов долларов (точные расчеты будут позже).
Банки по-разному справляются с текущей проблемой. Имеет значение диверсификация, структура инвестиций (срочность, качество облигаций, тип процентных ставок и т.д), глубина хэджирование, запас ликвидности и другие нюансы.
До тех пор, пока нет кассовых разрывов, банки могут балансировать или маскировать убытки так, как они это делают сейчас. Что может заставить их дергаться? В острой фазе – это набег инвесторов на банк и опустошение капитала.
На графиках Zerohedge показано, что нереализованный убыток к капиталу у SVB был 100%, Bank of America – 43%, State Street – 27%, Wells Fargo – 25%, US Bancorp – 24%
По всем потенциально проблемным активы свыше 520 млрд долл.
Это не значит, что банкротство по этим банкам обеспечено, т.к. специфика у каждого банка своя, структура активов отличается, мера диверсификации, глубина хэджирования, интегральный запас прочности и много других параметров. Но это список банков, которые рынок «списал» сильнее всего, как потенциально уязвимые.
Кризис 2022-2023 отличается от кризиса 2007-2009 тем, что основное направление воздействия происходит на этот раз через процентный и рыночный риск, тогда как 15 лет назад доминирующей проблемой был кредитный риск.
В чем специфика банковского кризиса 2023? Резкое обесценение активов, в первую очередь долговых ценных бумаг, падение по которым стало самым сильным за 45 лет и где наибольшая концентрация активов банков.
Падение облигаций напрямую связано с денежно-кредитной политикой ФРС и экстремальной траекторией подъема ставки, где скорость изменения ставки за год наибольшая за 42 года. Это привело к нереализованному убытку на сотни миллиардов долларов (точные расчеты будут позже).
Банки по-разному справляются с текущей проблемой. Имеет значение диверсификация, структура инвестиций (срочность, качество облигаций, тип процентных ставок и т.д), глубина хэджирование, запас ликвидности и другие нюансы.
До тех пор, пока нет кассовых разрывов, банки могут балансировать или маскировать убытки так, как они это делают сейчас. Что может заставить их дергаться? В острой фазе – это набег инвесторов на банк и опустошение капитала.
На графиках Zerohedge показано, что нереализованный убыток к капиталу у SVB был 100%, Bank of America – 43%, State Street – 27%, Wells Fargo – 25%, US Bancorp – 24%
Цепная реакция реализуется, заражение усиливается. Система пошла вразнос. Рухнул второй банк, а ФРС возобновляет экстренные программы кредитования.
ФРС официально объявила, что спустя два дня после коллапса SVB (активы 200 млрд) рухнул еще один банк Signature Bank с активами в 110 млрд долл.
Руководство банка немедленно отстранено, застрахованные вклады до 250 тыс гарантированы, незастрахованные на аукционной основе с неясным критерием распределения.
ФРС экстренно возобновила кредитные линии банкам. Дополнительное финансирование будет предоставлено путем создания новой Программы банковского финансирования - Bank Term Funding Program (BTFP), предлагающей кредиты сроком до одного года банкам, сберегательным ассоциациям, кредитным союзам и другим соответствующим требованиям депозитарным учреждениям.
Данные кредиты предоставляются под обеспечение трежерис, ипотечных ценных бумаг (MBS), агентских ценных бумаг (agency debt) с оценкой по номиналу.
Не имеет значения текущая рыночная цена, т.к. ФРС в новой программе оценивает активы исключительно по номиналу, что за замыслу станет дополнительным источником ликвидности, избавляя банки от необходимости продавать ценные бумаги во время разрыва по ликвидности (из-за чего пострадал SVB).
Минфин с координацией с ФРС выделит дополнительные 25 млрд долл из валютного стабилизационного фонда в качестве поддержки BTFP.
Учитывая опыт кредитных линий в 2008 и в 2020, текущая инициатива ФРС фактически означает безлимитное фондирование банков (от сотен миллиардов до плюс бесконечности).
Система адским пламенем заполыхала! Ожидания процентной ставки резко изменились вниз на 0.5-0.6 п.п, что стало самым сильным изменением с марта 2020.
ФРС официально объявила, что спустя два дня после коллапса SVB (активы 200 млрд) рухнул еще один банк Signature Bank с активами в 110 млрд долл.
Руководство банка немедленно отстранено, застрахованные вклады до 250 тыс гарантированы, незастрахованные на аукционной основе с неясным критерием распределения.
ФРС экстренно возобновила кредитные линии банкам. Дополнительное финансирование будет предоставлено путем создания новой Программы банковского финансирования - Bank Term Funding Program (BTFP), предлагающей кредиты сроком до одного года банкам, сберегательным ассоциациям, кредитным союзам и другим соответствующим требованиям депозитарным учреждениям.
Данные кредиты предоставляются под обеспечение трежерис, ипотечных ценных бумаг (MBS), агентских ценных бумаг (agency debt) с оценкой по номиналу.
Не имеет значения текущая рыночная цена, т.к. ФРС в новой программе оценивает активы исключительно по номиналу, что за замыслу станет дополнительным источником ликвидности, избавляя банки от необходимости продавать ценные бумаги во время разрыва по ликвидности (из-за чего пострадал SVB).
Минфин с координацией с ФРС выделит дополнительные 25 млрд долл из валютного стабилизационного фонда в качестве поддержки BTFP.
Учитывая опыт кредитных линий в 2008 и в 2020, текущая инициатива ФРС фактически означает безлимитное фондирование банков (от сотен миллиардов до плюс бесконечности).
Система адским пламенем заполыхала! Ожидания процентной ставки резко изменились вниз на 0.5-0.6 п.п, что стало самым сильным изменением с марта 2020.
FDIC в своем годовом обзоре по итогам работы американских банков (за три дня до банкротства SVB) сообщил буквально следующее: «Короче говоря, стандартные показатели деятельности банка доказали свою устойчивость в течение трехлетнего периода. По состоянию на конец 2022 года только 39 банков находились в списке проблемных банков FDIC, что является рекордно низким показателем. Банкротств не было».
В среду Пауэлл, выступая перед Конгрессом, жестил с явным намеком на то, что дела идут значительно лучше, чем можно было предположить, а следовательно (судя по риторике) – самое время задуматься о дальнейшем ужесточении ДКП.
Реакция рынка была однозначной – рост доходности облигаций и усиление ожиданий роста процентной ставки ФРС.
Предполагалось вплоть до четверга (9 марта), что пик процентной ставки будет достигнут в августе-октябре 2023 на уровне 5.62% (допускалось повышение до 5.75%), а снижение начнется не ранее декабря 2023.
Достаточно сильные макроэкономические данные за январь и устойчивое инфляционное давление сильно переоценили ожидания роста ставки ФРС, что вздернуло доходность двухлетних трежерис за последний месяц с 4.09 до 5.09%.
Все изменилось буквально одномоментно. Коллапс SVB привел к резкому обрушению доходности двухлетних трежерис до 4.4% — это самое быстрое снижение доходности с 20 октября 1987! Теперь предельная ставка оценивается в 5.18%, а пик в июле с вероятностью снижения уже в октябре.
Таким образом, пик ожидаемой ставки ФРС сдвинут вниз почти на 0.5 п.п, а время снижения на 3 месяца и в этих данных нет еще коллапса второго банка.
Теперь рост на 0.5 п.п 22 марта уже никто не ждет, хотя 9 марта это был основной сценарий и более того, все больше инвестбанков оценивают, что повышения ставок вообще не будет из-за разгорающегося банковского кризиса.
Промежуточные итоги коллапса двух банков?
▪️Усиление спроса на облигации – отказ от риска и проблемы с банками уже в пятницу привели к резкому перекосу спроса в сторону облигаций, и эта тенденция может быть усилена.
▪️Отказ от ужесточения ДКП с очередными маневрами по ослаблению политики через различные программы покрытия кассовых разрывов.
▪️Перераспределение депозитов из мелких банков в крупные.
Пока сложно сказать, насколько они контролируют ситуацию, потому что есть факторы, которые точно не поддаются ни прогнозированию, ни контролю. Роковая петля токсичной обратной связи, когда происходит иррациональная паника в связи с критической неопределенность, вовлекая в водоворот фатальных событий все больше субъектов.
Почему? Внезапность. Днем 9 марта никто не предполагал, что проблемы в банковской системе возникнут уже к вечеру, а через сутки грохнут один банк с активами в 200 млрд и через два дня другой банк с активами в 100 млрд. Дальше что?
Кто еще уязвим? То, что казалось устойчивым может быть уничтожено за несколько часов. Да, они могут гарантировать депозиты по двум банкам, но депозитов в банковской системе свыше 23 трлн.
Каким образом взнос Минфина США в 25 млрд из стабфонда объемом 38 млрд может гарантировать 23 трлн депозитной базы?
Формально под угрозой может находиться практически любой банк, т.к. проблемы общие для всех. Рост ставок привел к обесценению активов в долговых инструментах, далее усиливается процентный риск, который компенсируется ростом ставок по кредитам.
В свою очередь, рост ставок по кредитам приведет к неизбежному росту просрочек и списаниями, что усилит кредитный риск. Все это без учета коллапса сектора недвижимости, который создает свои специфичные проблемы.
После систематизации отчетности банков будут даны более конкретные цифры, но сходу проявляется вполне типичный риск для подобных сценариев – кризис доверия, который можно купировать ликвидностью, как обычно, но нельзя купировать структурные дисбалансы в банках.
Видимо, ФРС начнет снова молотить ликвидностью во все стороны, что может разрушить хрупкий баланс доверия уже к ФРС, а это более высокий уровень.
Как и ожидалось, ужесточение ровно до первого срыва.
В среду Пауэлл, выступая перед Конгрессом, жестил с явным намеком на то, что дела идут значительно лучше, чем можно было предположить, а следовательно (судя по риторике) – самое время задуматься о дальнейшем ужесточении ДКП.
Реакция рынка была однозначной – рост доходности облигаций и усиление ожиданий роста процентной ставки ФРС.
Предполагалось вплоть до четверга (9 марта), что пик процентной ставки будет достигнут в августе-октябре 2023 на уровне 5.62% (допускалось повышение до 5.75%), а снижение начнется не ранее декабря 2023.
Достаточно сильные макроэкономические данные за январь и устойчивое инфляционное давление сильно переоценили ожидания роста ставки ФРС, что вздернуло доходность двухлетних трежерис за последний месяц с 4.09 до 5.09%.
Все изменилось буквально одномоментно. Коллапс SVB привел к резкому обрушению доходности двухлетних трежерис до 4.4% — это самое быстрое снижение доходности с 20 октября 1987! Теперь предельная ставка оценивается в 5.18%, а пик в июле с вероятностью снижения уже в октябре.
Таким образом, пик ожидаемой ставки ФРС сдвинут вниз почти на 0.5 п.п, а время снижения на 3 месяца и в этих данных нет еще коллапса второго банка.
Теперь рост на 0.5 п.п 22 марта уже никто не ждет, хотя 9 марта это был основной сценарий и более того, все больше инвестбанков оценивают, что повышения ставок вообще не будет из-за разгорающегося банковского кризиса.
Промежуточные итоги коллапса двух банков?
▪️Усиление спроса на облигации – отказ от риска и проблемы с банками уже в пятницу привели к резкому перекосу спроса в сторону облигаций, и эта тенденция может быть усилена.
▪️Отказ от ужесточения ДКП с очередными маневрами по ослаблению политики через различные программы покрытия кассовых разрывов.
▪️Перераспределение депозитов из мелких банков в крупные.
Пока сложно сказать, насколько они контролируют ситуацию, потому что есть факторы, которые точно не поддаются ни прогнозированию, ни контролю. Роковая петля токсичной обратной связи, когда происходит иррациональная паника в связи с критической неопределенность, вовлекая в водоворот фатальных событий все больше субъектов.
Почему? Внезапность. Днем 9 марта никто не предполагал, что проблемы в банковской системе возникнут уже к вечеру, а через сутки грохнут один банк с активами в 200 млрд и через два дня другой банк с активами в 100 млрд. Дальше что?
Кто еще уязвим? То, что казалось устойчивым может быть уничтожено за несколько часов. Да, они могут гарантировать депозиты по двум банкам, но депозитов в банковской системе свыше 23 трлн.
Каким образом взнос Минфина США в 25 млрд из стабфонда объемом 38 млрд может гарантировать 23 трлн депозитной базы?
Формально под угрозой может находиться практически любой банк, т.к. проблемы общие для всех. Рост ставок привел к обесценению активов в долговых инструментах, далее усиливается процентный риск, который компенсируется ростом ставок по кредитам.
В свою очередь, рост ставок по кредитам приведет к неизбежному росту просрочек и списаниями, что усилит кредитный риск. Все это без учета коллапса сектора недвижимости, который создает свои специфичные проблемы.
После систематизации отчетности банков будут даны более конкретные цифры, но сходу проявляется вполне типичный риск для подобных сценариев – кризис доверия, который можно купировать ликвидностью, как обычно, но нельзя купировать структурные дисбалансы в банках.
Видимо, ФРС начнет снова молотить ликвидностью во все стороны, что может разрушить хрупкий баланс доверия уже к ФРС, а это более высокий уровень.
Как и ожидалось, ужесточение ровно до первого срыва.
Внезапно инвестиционное сообщество озаботилось негативным эффектом воздействия высоких процентных ставок на финансовые структуры и экономику в целом. Вот так поворот, вот ведь неожиданность? )
Два банкротства достаточно крупных банков по активам (200 млрд и 110 млрд), что стало наиболее чувствительным коллапсом в банковской системе с краха Lehman Brothers (свыше 600 млрд активов) и Washington Mutual Bank (307 млрд).
Если брать только коммерческие банки, в 2008 совокупные банкротства всех американских банков с учетом мелких составили 370 млрд по активам, в 2009 – 165 млрд, в 2010 – 95 млрд, в 2011 – 37 млрд.
За последние три дня рухнули банки с активами в 320 млрд, что делает 2023 год худшим с 2008.
Одна из особенностей 2023 заключается в полной неожиданности. Ничего не предвещает беды, в том числе и отчеты самих банков, а потом раз – и нет банка. Это вводит инвесторов в ступор и панику, т.к. потенциально любой мелкий и средний банк под угрозой ликвидации.
Реакция показательная. Самая существенная переоценка ожиданий (по скорости трансформации) и наиболее масштабное бегство в облигации за последние 50 лет.
Рекордное снижение доходности облигаций ведущих европейских стран сроком обращения от двух до пяти лет, как минимум за весь период электронных торгов с середины 80-х
Доходность двухлетних американских трежерис изменилась более, чем на 100 б.п (с 5.09% до 4%) за три торговых дня – самая быстрая переоценка с октября 1987.
Учитывая емкость долгового рынка, это самое существенное изменение стоимости облигации (с увеличением стоимости) в абсолютном выражении за всю историю.
Ожидания изменения траектории процентной ставки ФРС все больше смещается в сторону смягчения политики. 8 марта разворот ДКП ФРС ожидался в январе 2024, 10 марта ожидания сместились на октябрь, теперь уже ждут первое снижение ставки в августе-сентябре, а предельная ставка не более 4.95% против 5.65% 8 марта.
Так дело пойдет и 4.75% станет предельной ставкой, а сброс давления начнет уже этой весной, прям как в 2020!
У ФРС сейчас сложный выбор – либо спасти финансовую систему, отказавшись от ужесточения, либо же продолжить стравливать инфляционное давление, сохраняя доверие в доллар и политику ФРС.
В принципе, Пауэлл может вернуться в свое привычное амплуа, реализовав свою латентную голубиную натуру (с точки зрения позиционирования ДКП, а не сексуальных перверсий), начав снова долбить ликвидностью по рынкам, что он с нескрываемым удовольствием делал два года (что и привело к текущим дисбалансам).
Риторика изменится. Пауэлл в ответ про инфляционное поглощение скажет: «вы что хотите развала финансовой системы?». И будет прав, действительно…
Каждые 100 б.п. (1 п.п) изменения стоимости фондирования стоит банкам почти 250 млрд долл, что сопоставимо с их годовой прибылью. Здесь не учитываются инвестбанки и фонды (расчеты будут отдельно). Здесь не учитывает эффект обесценения долговых ценных бумаг.
Буквально 1% изменения и такая нагрузка. Да, банки могут перекладывать издержки на клиентов, повышая кредитные ставки, но это находит прямое отражение в снижении темпов кредитования и росте просрочек и списаний, что в итоге может привести к более негативному эффекту и большим убыткам банков. Банки могут хэджировать процентные риски, но не все и здесь есть скрытые нюансы.
Разрывы и дисбалансы огромны. Видимо, кто то очень крупный (или даже несколько финансовых воротил) захворали так, что потребовались столь срочные меры (столь быстрое банкротство).
Пока финансовая система получила то, что хотела. Восстановлен механизм рефинансирования долгов через усиление спроса на облигации и наконец-то, создан прецедент, который позволит Пауэллу изящно вырулить из клина, объяснив мотивы отказа от ужесточения.
Региональные банки? Да кого они интересуют? Однако, есть очень высокий риск вторичного заражения и подрыва доверия, что может вырулить на очень опасную траекторию с фатальными последствиями. Об этом отдельно…
Два банкротства достаточно крупных банков по активам (200 млрд и 110 млрд), что стало наиболее чувствительным коллапсом в банковской системе с краха Lehman Brothers (свыше 600 млрд активов) и Washington Mutual Bank (307 млрд).
Если брать только коммерческие банки, в 2008 совокупные банкротства всех американских банков с учетом мелких составили 370 млрд по активам, в 2009 – 165 млрд, в 2010 – 95 млрд, в 2011 – 37 млрд.
За последние три дня рухнули банки с активами в 320 млрд, что делает 2023 год худшим с 2008.
Одна из особенностей 2023 заключается в полной неожиданности. Ничего не предвещает беды, в том числе и отчеты самих банков, а потом раз – и нет банка. Это вводит инвесторов в ступор и панику, т.к. потенциально любой мелкий и средний банк под угрозой ликвидации.
Реакция показательная. Самая существенная переоценка ожиданий (по скорости трансформации) и наиболее масштабное бегство в облигации за последние 50 лет.
Рекордное снижение доходности облигаций ведущих европейских стран сроком обращения от двух до пяти лет, как минимум за весь период электронных торгов с середины 80-х
Доходность двухлетних американских трежерис изменилась более, чем на 100 б.п (с 5.09% до 4%) за три торговых дня – самая быстрая переоценка с октября 1987.
Учитывая емкость долгового рынка, это самое существенное изменение стоимости облигации (с увеличением стоимости) в абсолютном выражении за всю историю.
Ожидания изменения траектории процентной ставки ФРС все больше смещается в сторону смягчения политики. 8 марта разворот ДКП ФРС ожидался в январе 2024, 10 марта ожидания сместились на октябрь, теперь уже ждут первое снижение ставки в августе-сентябре, а предельная ставка не более 4.95% против 5.65% 8 марта.
Так дело пойдет и 4.75% станет предельной ставкой, а сброс давления начнет уже этой весной, прям как в 2020!
У ФРС сейчас сложный выбор – либо спасти финансовую систему, отказавшись от ужесточения, либо же продолжить стравливать инфляционное давление, сохраняя доверие в доллар и политику ФРС.
В принципе, Пауэлл может вернуться в свое привычное амплуа, реализовав свою латентную голубиную натуру (с точки зрения позиционирования ДКП, а не сексуальных перверсий), начав снова долбить ликвидностью по рынкам, что он с нескрываемым удовольствием делал два года (что и привело к текущим дисбалансам).
Риторика изменится. Пауэлл в ответ про инфляционное поглощение скажет: «вы что хотите развала финансовой системы?». И будет прав, действительно…
Каждые 100 б.п. (1 п.п) изменения стоимости фондирования стоит банкам почти 250 млрд долл, что сопоставимо с их годовой прибылью. Здесь не учитываются инвестбанки и фонды (расчеты будут отдельно). Здесь не учитывает эффект обесценения долговых ценных бумаг.
Буквально 1% изменения и такая нагрузка. Да, банки могут перекладывать издержки на клиентов, повышая кредитные ставки, но это находит прямое отражение в снижении темпов кредитования и росте просрочек и списаний, что в итоге может привести к более негативному эффекту и большим убыткам банков. Банки могут хэджировать процентные риски, но не все и здесь есть скрытые нюансы.
Разрывы и дисбалансы огромны. Видимо, кто то очень крупный (или даже несколько финансовых воротил) захворали так, что потребовались столь срочные меры (столь быстрое банкротство).
Пока финансовая система получила то, что хотела. Восстановлен механизм рефинансирования долгов через усиление спроса на облигации и наконец-то, создан прецедент, который позволит Пауэллу изящно вырулить из клина, объяснив мотивы отказа от ужесточения.
Региональные банки? Да кого они интересуют? Однако, есть очень высокий риск вторичного заражения и подрыва доверия, что может вырулить на очень опасную траекторию с фатальными последствиями. Об этом отдельно…
Они (ФРС, Минфин США, FDIC) считают, что контролируют систему, иначе бы не принимали решение о сверхбыстрой утилизации двух банков. По сути, трех банков, если учесть крипто-ориентированный Silvergate Capital с активами в 11 млрд долл.
Можно было не раздувать панику и скандал до общемирового значения, т.к. большинство вне США никогда не слышали о банках SVB и Signature Bank.
Можно было использовать механизмы точечной настройки ликвидности в этих уязвимых банках, не выводя ситуацию в СМИ, и об этих проблемах никто бы не узнал.
Не было бы очередей на вывод депозитов в других региональных банках и не было бы эпик фейла с Пауэллом, когда в среду заявлял «о сверхпрочной экономике США и необходимости борьбе с инфляцией», а в выходные уже тушили пожар керосином.
Они предполагают, что их стандартные маневры по насыщению системы ликвидностью смогут решить все проблемы и загасить любые «строптивые» попытки рынка выйти из-под контроля, а если нет? А что если нет?!
По всей видимости, две «сакральные жертвы» должны были стать катализатором восстановления механизма рефинансирования долгов, что было основной проблемой в 2022, когда размещения облигаций ушли в ноль.
Деградация спроса на облигации была центральная проблема в прошлом году, т.к. рыночные ставки были существенно ниже текущей и ожидаемой инфляции.
Вторая проблема заключалась в стремительном обесценении портфеля ценных бумаг, где только коммерческие банки имели нереализованные убытки по долговым бумагам в 650 млрд долл.
С учетом инвестиционных банков, пенсионных, страховых и инвестиционных фондов нереализованные убытки могут превышать 3.5 трлн долл (!!!) при активах в долговом рынке в 27 трлн (это собственные предварительные расчеты на основе структуры вложения финсектора США в долговые бумаги и их справедливой стоимости).
Все это без учета процентного риска, который стал усиливаться с 3 кв 2022, плавно переходя в кредитный риск на траектории деградации кредитной дисциплины и медленного роста просрочек, где процесс может резко ускориться. Убытки колоссальные.
Индустрия на протяжении 12 лет адаптировалась под нулевые ставки, а большинство финансовых структур считало, что нулевые ставки навсегда – ровно как и рухнувший банк SVB, используя низкую диверсификацию и низкую глубину хэджирования.
Ситуация с Silvergate Capital, SVB и Signature Bank позволит ФРС и лично Пауэллу сохранить лицо, вырулив на привычную траекторию «бесконечной мягкости».
Без банкротств не было ни единого шанса свернуть с траектории ужесточения ДКП, т.к. потребовались более устойчивые негативные макроэкономические данные, которые имеют определенную инерцию, тогда как почва под ногами бангстеров горит адским пламенем. Кому то определенно потребовалось смягчение финансовых условий.
Учитывая заявления Саммерса, ехидные насмешки Джеймса Даймона из JPM и Бланкфейна (уже отошедшего из Goldman Sachs, но являющиеся архитектором современной финсистемы), они правда считают, что контролируют ситуацию и выиграют от всего этого (перераспределение финпотоков из мелких и средних банков к мега банкам).
Однако, я считаю, что может локально панику удастся загасить (частично), структурные перекосы не решатся, а подрыв доверия будет долгосрочным с непредсказуемыми последствиями.
Сейчас разгорается паника в региональных банках, а учитывая связанность системы, это может быть очень больно. Подробности скоро…
Можно было не раздувать панику и скандал до общемирового значения, т.к. большинство вне США никогда не слышали о банках SVB и Signature Bank.
Можно было использовать механизмы точечной настройки ликвидности в этих уязвимых банках, не выводя ситуацию в СМИ, и об этих проблемах никто бы не узнал.
Не было бы очередей на вывод депозитов в других региональных банках и не было бы эпик фейла с Пауэллом, когда в среду заявлял «о сверхпрочной экономике США и необходимости борьбе с инфляцией», а в выходные уже тушили пожар керосином.
Они предполагают, что их стандартные маневры по насыщению системы ликвидностью смогут решить все проблемы и загасить любые «строптивые» попытки рынка выйти из-под контроля, а если нет? А что если нет?!
По всей видимости, две «сакральные жертвы» должны были стать катализатором восстановления механизма рефинансирования долгов, что было основной проблемой в 2022, когда размещения облигаций ушли в ноль.
Деградация спроса на облигации была центральная проблема в прошлом году, т.к. рыночные ставки были существенно ниже текущей и ожидаемой инфляции.
Вторая проблема заключалась в стремительном обесценении портфеля ценных бумаг, где только коммерческие банки имели нереализованные убытки по долговым бумагам в 650 млрд долл.
С учетом инвестиционных банков, пенсионных, страховых и инвестиционных фондов нереализованные убытки могут превышать 3.5 трлн долл (!!!) при активах в долговом рынке в 27 трлн (это собственные предварительные расчеты на основе структуры вложения финсектора США в долговые бумаги и их справедливой стоимости).
Все это без учета процентного риска, который стал усиливаться с 3 кв 2022, плавно переходя в кредитный риск на траектории деградации кредитной дисциплины и медленного роста просрочек, где процесс может резко ускориться. Убытки колоссальные.
Индустрия на протяжении 12 лет адаптировалась под нулевые ставки, а большинство финансовых структур считало, что нулевые ставки навсегда – ровно как и рухнувший банк SVB, используя низкую диверсификацию и низкую глубину хэджирования.
Ситуация с Silvergate Capital, SVB и Signature Bank позволит ФРС и лично Пауэллу сохранить лицо, вырулив на привычную траекторию «бесконечной мягкости».
Без банкротств не было ни единого шанса свернуть с траектории ужесточения ДКП, т.к. потребовались более устойчивые негативные макроэкономические данные, которые имеют определенную инерцию, тогда как почва под ногами бангстеров горит адским пламенем. Кому то определенно потребовалось смягчение финансовых условий.
Учитывая заявления Саммерса, ехидные насмешки Джеймса Даймона из JPM и Бланкфейна (уже отошедшего из Goldman Sachs, но являющиеся архитектором современной финсистемы), они правда считают, что контролируют ситуацию и выиграют от всего этого (перераспределение финпотоков из мелких и средних банков к мега банкам).
Однако, я считаю, что может локально панику удастся загасить (частично), структурные перекосы не решатся, а подрыв доверия будет долгосрочным с непредсказуемыми последствиями.
Сейчас разгорается паника в региональных банках, а учитывая связанность системы, это может быть очень больно. Подробности скоро…
Масштабный удар по региональным банкам в США значительно превышает потери в марте 2020 и сопоставим или даже хуже по некоторым банкам, чем удар по время финансового кризиса 2008.
Разница с 2008 годом есть и заключается в двух важных особенностях:
▪️Кризис 2023 крайне фрагментирован и затрагивает мелкие и средние финансовые структуры, тогда как крупные банки изолированы, а в 2008 было наоборот.
▪️В этот раз идет беспрецедентное давление на депозитную базу через набеги на банки с массовым изъятием клиентских средств.
В 2008 году специфика кризиса отличалась и в меньшей степени касалась основного ресурса фондирования (депозитов), а давление было сконцентрировано на качестве кредитного портфеля, структуре инвестиций в ценные бумаги и на межбанковском кредитовании через кризис доверия.
Таким образом, если 2008 – это был кризис преимущественно крупных финансовых структур, а в 2023 под основным ударом находится мелкие и средние финансовые организации.
Обычно источник банковского кризиса – это деградация качества кредитного портфеля, но в этот раз в полный рост реализуется процентный риск и неравномерное распределение активов/пассивов по дюрации, а кредитный риск выведен на второй план.
Первая торговая сессия после коллапса двух крупных банков была очень тяжелой. Например, Акции First Republic Bank упали в моменте на 79%, акции Western Alliance Bancorp упали на 85%, что стало самым большим падением за всю историю, а акции PacWest Bancorp упали на 60%, достигнув рекордно низкого уровня. В конце торгового дня произошло восстановление.
Индекс американских банков рухнул на 12%, что стало сильнейшим падением с марта 2020, однако, если исключить крупные банки, то падение превышает 20% (сопоставимо с худшими днями сентября-октября 2008) и падение более значительное, чем ниже активы банков.
Обратная пропорция – чем ниже активы, тем сильнее удар по капитализации и выше уязвимость.
Ниже представлен список банков и финансовых организаций, которые находятся под угрозой, которые уязвимы и потенциально могут пойти на банкротство:
Сортировка от крупных к мелким (отсечение по уровню активов от 40 млрд долл), где перечислены финансовые показатели в следующем порядке: активы / кэш / чистые кредиты / инвестиции в ценные бумаги / депозиты / капитал. Выделены те банки, которые в наибольшей степени были подвержены информационному давлению.
• Truist Financial Corporation 555.3 / 24.6 / 325 / 133.4 / 413.6 / 60.5 млрд
• Charles Schwab Corporation 551.7 / 83.2 / 40.5 / 324.5 / 366.7 / 36.6 млрд
• Citizens Financial Group 226.7 / 10.9 / 154.2 / 33.4 / 180.7 / 23.7 млрд
• First Republic Bank 212.6 / 4.3 / 166.1 / 33.1 / 176.4 / 17.4 млрд
• Fifth Third Bancorp 207.5 / 3.5/ 117.6 / 60.6 / 164 / 17.4 млрд
• Keycorp 189.8 / 0.9 / 115.1 / 52.3 / 142.6 / 13.4 млрд
• Huntington Bancshares 182.9 / 6.9 / 112.7 / 40.5 / 147.9 / 17.8 млрд
• Zions Bancorporation 89.6 / 4.4 / 54.7 / 23.8 / 71.7 / 4.9 млрд
• Comerica Incorporated 85.4 / 6.3 / 52 / 19.2 / 71.4 / 5.2 млрд
• First Horizon Corporation 79 / 2.9 / 58 / 11.6 / 63.5 / 8.6 млрд
• Webster Financial Corporation 71.3 / 0.9 / 49.2 / 14.5 / 54 / 8 млрд
• Western Alliance Bancorporation 67.7 / 1.3 / 52.7 / 9.2 / 53.6 / 5.3 млрд
• Pacwest Bancorp 41.3 / 2.2 / 28.5 / 7.6 / 34 / 3.9 млрд
• East West Bancorp 64.1 / 4.4 / 47.5 / 9 / 56 / 6 млрд
Система разбалансирована, а риски нарастают, т.к. вторичный эффект заражения постепенно распространяется, что может реализовать цепную реакцию.
Разница с 2008 годом есть и заключается в двух важных особенностях:
▪️Кризис 2023 крайне фрагментирован и затрагивает мелкие и средние финансовые структуры, тогда как крупные банки изолированы, а в 2008 было наоборот.
▪️В этот раз идет беспрецедентное давление на депозитную базу через набеги на банки с массовым изъятием клиентских средств.
В 2008 году специфика кризиса отличалась и в меньшей степени касалась основного ресурса фондирования (депозитов), а давление было сконцентрировано на качестве кредитного портфеля, структуре инвестиций в ценные бумаги и на межбанковском кредитовании через кризис доверия.
Таким образом, если 2008 – это был кризис преимущественно крупных финансовых структур, а в 2023 под основным ударом находится мелкие и средние финансовые организации.
Обычно источник банковского кризиса – это деградация качества кредитного портфеля, но в этот раз в полный рост реализуется процентный риск и неравномерное распределение активов/пассивов по дюрации, а кредитный риск выведен на второй план.
Первая торговая сессия после коллапса двух крупных банков была очень тяжелой. Например, Акции First Republic Bank упали в моменте на 79%, акции Western Alliance Bancorp упали на 85%, что стало самым большим падением за всю историю, а акции PacWest Bancorp упали на 60%, достигнув рекордно низкого уровня. В конце торгового дня произошло восстановление.
Индекс американских банков рухнул на 12%, что стало сильнейшим падением с марта 2020, однако, если исключить крупные банки, то падение превышает 20% (сопоставимо с худшими днями сентября-октября 2008) и падение более значительное, чем ниже активы банков.
Обратная пропорция – чем ниже активы, тем сильнее удар по капитализации и выше уязвимость.
Ниже представлен список банков и финансовых организаций, которые находятся под угрозой, которые уязвимы и потенциально могут пойти на банкротство:
Сортировка от крупных к мелким (отсечение по уровню активов от 40 млрд долл), где перечислены финансовые показатели в следующем порядке: активы / кэш / чистые кредиты / инвестиции в ценные бумаги / депозиты / капитал. Выделены те банки, которые в наибольшей степени были подвержены информационному давлению.
• Truist Financial Corporation 555.3 / 24.6 / 325 / 133.4 / 413.6 / 60.5 млрд
• Charles Schwab Corporation 551.7 / 83.2 / 40.5 / 324.5 / 366.7 / 36.6 млрд
• Citizens Financial Group 226.7 / 10.9 / 154.2 / 33.4 / 180.7 / 23.7 млрд
• First Republic Bank 212.6 / 4.3 / 166.1 / 33.1 / 176.4 / 17.4 млрд
• Fifth Third Bancorp 207.5 / 3.5/ 117.6 / 60.6 / 164 / 17.4 млрд
• Keycorp 189.8 / 0.9 / 115.1 / 52.3 / 142.6 / 13.4 млрд
• Huntington Bancshares 182.9 / 6.9 / 112.7 / 40.5 / 147.9 / 17.8 млрд
• Zions Bancorporation 89.6 / 4.4 / 54.7 / 23.8 / 71.7 / 4.9 млрд
• Comerica Incorporated 85.4 / 6.3 / 52 / 19.2 / 71.4 / 5.2 млрд
• First Horizon Corporation 79 / 2.9 / 58 / 11.6 / 63.5 / 8.6 млрд
• Webster Financial Corporation 71.3 / 0.9 / 49.2 / 14.5 / 54 / 8 млрд
• Western Alliance Bancorporation 67.7 / 1.3 / 52.7 / 9.2 / 53.6 / 5.3 млрд
• Pacwest Bancorp 41.3 / 2.2 / 28.5 / 7.6 / 34 / 3.9 млрд
• East West Bancorp 64.1 / 4.4 / 47.5 / 9 / 56 / 6 млрд
Система разбалансирована, а риски нарастают, т.к. вторичный эффект заражения постепенно распространяется, что может реализовать цепную реакцию.
В банковском кризисе 2023 нужно учитывать эффект инерции и эмоционального истощения. После бурной, болезненной шоковой реакции может быть затишье на некоторое время, что может быть воспринято, как эффект стабилизации, но процессы структурной трансформации и поиск нового баланса растянуты во времени.
Важно понять, что под собой подразумевает структурная трансформация и в каком виде будет банковских сектор США в пределах одного года, будет ли реализована цепная реакция, будет ли распространение банковского кризиса в США на Европу и/или Японию?
Из того, что происходит в данный момент можно однозначно фиксировать, что скелет финансовой системы и мега банки частично изолированы от угрозы заражения, что косвенно доказывает реакция рынка и ехидные, высокомерные «насмешки» ведущих бангстеров, нарочито отстраненно комментирующие данные события так, будто бы происходит увлекательное представление по заранее написанному сценарию.
Я более 17 лет практически в ежедневном режиме отслеживаю финансовую индустрию и неплохо отсекаю тональность, когда показушная бравада прикрывает «животный» страх, а когда есть уверенность в том, что происходит.
В 2008 у них был страх, в 2020 был страх, т.к. в марте 2020 были угрозы каскадного коллапса финансовой системы и неконтролируемого роста токсичности кредитного портфеля со всеми вытекающими последствиями.
Сейчас они (ФРС, Минфин и высшее руководство бангстеров) достаточно расслаблены. Что это? Самонадеянная глупость или расчетливый план?
Рынок действительно считает, что бангстеры вне угрозы. Изменение за неделю: JP Morgan Chase – минус 8.5%, Bank of America – минус 17%, Wells Fargo & Company – минус 18%, Citigroup – минус 14.5%, Goldman Sachs – минус 12%, Morgan Stanley – минус 10.6%, BlackStone – минус 8%, Blackrock – минус 9%, Bank of NY Mellon – минус 14%
При том, что относительно устойчивые средние банки падают на 25-40%, а большинство региональных банков рухнули на 40-80% (почти в 5 раз!), где в моменте коллапс достигал 6-7 иксов. Тотальный разгром.
Но почему крупные банки так устойчивы? Сильная фрагментация в доступе к ликвидности и структуре активов/пассивов (у крупных банков лучше диверсификация, риск менеджмент и глубина хэджирования).
Когда я ранее писал об избыточности кэша на счетах в американских финансовых организациях, то предполагал, что речь идет о мега банках, замыкающихся на первичных дилеров, т.е те, кто проводит операции с ФРС в рамках QE и распределяет ликвидность по финансовой системе.
Гиперконцентрация ликвидности как раз в группе самых крупных банков. Регионалам досталось, но в существенно меньшей степени, преимущественно по линии распределения бюджетных средств физлицам в 2020-2021, но тот ресурс исчерпали.
Региональные банки, ощущающие истощения базы фондирования (депозитов), вынуждены повышать ставки, чтобы привлекать средства клиентов, тогда как крупные банки могут держат ставки по депозитам сильно ниже. Это еще один фактор, подрывающий устойчивость мелких банков.
К этому добавляется паника, спровоцированная коллапсом SVB и Signature Bank, что еще сильнее истощает депозитную базу, перераспределяя ликвидность в пользу крупных банков. Сейчас будет еще хуже, вот в этом и угроза!
Пока невозможно сказать, кто еще пойдет под ликвидацию, т.к во многом этот процесс неконтролируемый и зависит от психологии толпы и информационного воздействия – будет ли еще набеги вкладчиков или нет?
Убытки по ценным бумагам можно маскировать через производные финансовые инструменты и манипуляцию с отчетностью через ребалансировку AFS и HTM, но не набеги вкладчиков.
ФРС набеги пытается решить через механизм BTFP (справедливо называемый Buy The Fucking Pivot – купи эту злое**ую точку опоры).
Смысл этой программы в том, что в случае набегов на банки, им не придется продавать активы в аварийном режиме с убытком, а достаточно будет взять кредит в ФРС по ставкам OIS + 10 б.п (около 4.8%) под залог ценных бумаг в трежерис, MBS и агентских бумагах по номиналу.
Далее уже в неспешном режиме реализовывать активы по мере возможности или необходимости. Продолжение следует…
Важно понять, что под собой подразумевает структурная трансформация и в каком виде будет банковских сектор США в пределах одного года, будет ли реализована цепная реакция, будет ли распространение банковского кризиса в США на Европу и/или Японию?
Из того, что происходит в данный момент можно однозначно фиксировать, что скелет финансовой системы и мега банки частично изолированы от угрозы заражения, что косвенно доказывает реакция рынка и ехидные, высокомерные «насмешки» ведущих бангстеров, нарочито отстраненно комментирующие данные события так, будто бы происходит увлекательное представление по заранее написанному сценарию.
Я более 17 лет практически в ежедневном режиме отслеживаю финансовую индустрию и неплохо отсекаю тональность, когда показушная бравада прикрывает «животный» страх, а когда есть уверенность в том, что происходит.
В 2008 у них был страх, в 2020 был страх, т.к. в марте 2020 были угрозы каскадного коллапса финансовой системы и неконтролируемого роста токсичности кредитного портфеля со всеми вытекающими последствиями.
Сейчас они (ФРС, Минфин и высшее руководство бангстеров) достаточно расслаблены. Что это? Самонадеянная глупость или расчетливый план?
Рынок действительно считает, что бангстеры вне угрозы. Изменение за неделю: JP Morgan Chase – минус 8.5%, Bank of America – минус 17%, Wells Fargo & Company – минус 18%, Citigroup – минус 14.5%, Goldman Sachs – минус 12%, Morgan Stanley – минус 10.6%, BlackStone – минус 8%, Blackrock – минус 9%, Bank of NY Mellon – минус 14%
При том, что относительно устойчивые средние банки падают на 25-40%, а большинство региональных банков рухнули на 40-80% (почти в 5 раз!), где в моменте коллапс достигал 6-7 иксов. Тотальный разгром.
Но почему крупные банки так устойчивы? Сильная фрагментация в доступе к ликвидности и структуре активов/пассивов (у крупных банков лучше диверсификация, риск менеджмент и глубина хэджирования).
Когда я ранее писал об избыточности кэша на счетах в американских финансовых организациях, то предполагал, что речь идет о мега банках, замыкающихся на первичных дилеров, т.е те, кто проводит операции с ФРС в рамках QE и распределяет ликвидность по финансовой системе.
Гиперконцентрация ликвидности как раз в группе самых крупных банков. Регионалам досталось, но в существенно меньшей степени, преимущественно по линии распределения бюджетных средств физлицам в 2020-2021, но тот ресурс исчерпали.
Региональные банки, ощущающие истощения базы фондирования (депозитов), вынуждены повышать ставки, чтобы привлекать средства клиентов, тогда как крупные банки могут держат ставки по депозитам сильно ниже. Это еще один фактор, подрывающий устойчивость мелких банков.
К этому добавляется паника, спровоцированная коллапсом SVB и Signature Bank, что еще сильнее истощает депозитную базу, перераспределяя ликвидность в пользу крупных банков. Сейчас будет еще хуже, вот в этом и угроза!
Пока невозможно сказать, кто еще пойдет под ликвидацию, т.к во многом этот процесс неконтролируемый и зависит от психологии толпы и информационного воздействия – будет ли еще набеги вкладчиков или нет?
Убытки по ценным бумагам можно маскировать через производные финансовые инструменты и манипуляцию с отчетностью через ребалансировку AFS и HTM, но не набеги вкладчиков.
ФРС набеги пытается решить через механизм BTFP (справедливо называемый Buy The Fucking Pivot – купи эту злое**ую точку опоры).
Смысл этой программы в том, что в случае набегов на банки, им не придется продавать активы в аварийном режиме с убытком, а достаточно будет взять кредит в ФРС по ставкам OIS + 10 б.п (около 4.8%) под залог ценных бумаг в трежерис, MBS и агентских бумагах по номиналу.
Далее уже в неспешном режиме реализовывать активы по мере возможности или необходимости. Продолжение следует…
Реализация капитуляции ФРС. Волна банкротств по банковской системе США (Silvergate, SVB и Signature Bank) менее, чем за неделю радикально трансформировала ожидания процентных ставок.
Согласно последним изменением, 4.75% отныне является предельной ставкой против потенциально 5.75% 9 марта, а разворот ДКП сместился с января 2024 на июнь 2023!
На второе полугодие 2023 дифференциал ожиданий ставки ФРС составил свыше 1.4 п.п против 0.6 п.п в пятницу, что стало самым быстрым изменением ожиданий (три торговых дня) за всю историю финансовой системы США.
Это отразилось на доходности облигаций, где наиболее ощутимый эффект со сроком погашения от двух до пяти лет.
По сути, это капитуляция, отказ от ужесточения, отказ от всех деклараций непримиримого сражения с инфляцией, возврат к привычному формату, который и привел к существующим структурным искажениям.
Те, кто «заказал» SVB и Signature Bank вполне предполагали сценарий действий.
Жесткая паника и страх на волне банкротств и неопределенности - > стандартные механизмы поддержки банков через кредитные механизмы - > стабилизация эмоционального состояния инвесторов и вербальная поддержка рынков (а при необходимости и прямая – монетарная) - > искажение петли обратных связей и отказ от риска (бегство в облигации, снижение ожиданий роста ставок).
Все это должно легитимизировать право ФРС на отказ от ужесточения и сохранить лицо, репутацию Пауэлла и доверие к ФРС в условиях инфляции.
Не было ни малейших сомнений, что любой срыв они будут использовать как право, чтобы соскочить.
Зачем? Усиливающиеся процентный риск в условиях высоких ставок, плавно перетекающий в кредитный риск банковской системы, уже скоро может поглотить не только региональные банки, но и самих бангстеров.
Запаса прочности, видимо, хватило как раз на полгода относительно высоких ставок. Ну собственно, и все. Ждать стабилизации инфляции и макроиндикаторов не было возможности.
Годовщину от первого поднятия ставки ФРС в середине марта 2022 отмечаем волной банкротств. Кучно пошли…
Согласно последним изменением, 4.75% отныне является предельной ставкой против потенциально 5.75% 9 марта, а разворот ДКП сместился с января 2024 на июнь 2023!
На второе полугодие 2023 дифференциал ожиданий ставки ФРС составил свыше 1.4 п.п против 0.6 п.п в пятницу, что стало самым быстрым изменением ожиданий (три торговых дня) за всю историю финансовой системы США.
Это отразилось на доходности облигаций, где наиболее ощутимый эффект со сроком погашения от двух до пяти лет.
По сути, это капитуляция, отказ от ужесточения, отказ от всех деклараций непримиримого сражения с инфляцией, возврат к привычному формату, который и привел к существующим структурным искажениям.
Те, кто «заказал» SVB и Signature Bank вполне предполагали сценарий действий.
Жесткая паника и страх на волне банкротств и неопределенности - > стандартные механизмы поддержки банков через кредитные механизмы - > стабилизация эмоционального состояния инвесторов и вербальная поддержка рынков (а при необходимости и прямая – монетарная) - > искажение петли обратных связей и отказ от риска (бегство в облигации, снижение ожиданий роста ставок).
Все это должно легитимизировать право ФРС на отказ от ужесточения и сохранить лицо, репутацию Пауэлла и доверие к ФРС в условиях инфляции.
Не было ни малейших сомнений, что любой срыв они будут использовать как право, чтобы соскочить.
Зачем? Усиливающиеся процентный риск в условиях высоких ставок, плавно перетекающий в кредитный риск банковской системы, уже скоро может поглотить не только региональные банки, но и самих бангстеров.
Запаса прочности, видимо, хватило как раз на полгода относительно высоких ставок. Ну собственно, и все. Ждать стабилизации инфляции и макроиндикаторов не было возможности.
Годовщину от первого поднятия ставки ФРС в середине марта 2022 отмечаем волной банкротств. Кучно пошли…
В новой реальности «банкопада» данные по инфляции уже не имеют того «шарма» с точки зрения воздействия на рыночную волатильности и направление движения.
Весь последний год движения рынка формировались на траектории ожиданий по треку денежно-кредитной политики, соответствующим образом выстраивалась интерпретация макрокосмических, финансовых данных, заявлений политиков и регуляторов.
Абсурд, но чем хуже макроданные – тем лучше рынкам, т.к. предполагается, что это может замедлить инфляцию.
Главенствующей темой в иерархии приоритета была проблема инфляции, ниже по уровню значимости спускались связанные и зависимые от инфляции факторы и компоненты. Фактически, инфляция определяла монетарную и рыночную повестку.
В контексте инфляции формировалась денежно-кредитная политика, т.к. инфляция в конечном итоге оказывает влияние на долговой рынок, уровень процентных ставок и доверие к ФРС / доллару.
Чем выше инфляционное давление, тем более свирепым должен быть Пауэлл, изображая клоунаду по «выстреливанию» нарочито жестких формулировок, что по замыслу, неизбежно должно было напугать рынок и снизить инфляционные ожидания.
По существу, ФРС беспокоит даже не текущая инфляция, а инфляционные ожидания, т.к именно последние влияют на реальные ставки на долговом рынке и способствуют формированию спроса на облигации, удерживая механизм рефинансирования долгов и всю конструкцию финансовой системы.
Однолетние инфляционные ожидания по опросам ФРБ Нью Йорка рухнули до 4.2% против 6.8% на пике в июне 2022 (это выше типичных 2.3-2.5%) и до 2.7% по трехлетнему прогнозу, что соответствует норме.
Банкопад и инфляционные ожидания должны развязать ФРС руки в вопросе изящного выхода из неловкого положения нахождения в капкане собственной жесткости по ДКП, т.е. способствовать отказу от ужесточения.
Что касается текущей инфляции – рост на 0.4% м/м (6% г/г), где продукты питания выросли на 0.4% м/м (9.5% г/г), энергия падает на 0.6% (рост 5.2% г/г), товары без учета энергии +0.5 м/м (5.5% г/г), а услуги 0.6% м/м (7.3% г/г).
Весь последний год движения рынка формировались на траектории ожиданий по треку денежно-кредитной политики, соответствующим образом выстраивалась интерпретация макрокосмических, финансовых данных, заявлений политиков и регуляторов.
Абсурд, но чем хуже макроданные – тем лучше рынкам, т.к. предполагается, что это может замедлить инфляцию.
Главенствующей темой в иерархии приоритета была проблема инфляции, ниже по уровню значимости спускались связанные и зависимые от инфляции факторы и компоненты. Фактически, инфляция определяла монетарную и рыночную повестку.
В контексте инфляции формировалась денежно-кредитная политика, т.к. инфляция в конечном итоге оказывает влияние на долговой рынок, уровень процентных ставок и доверие к ФРС / доллару.
Чем выше инфляционное давление, тем более свирепым должен быть Пауэлл, изображая клоунаду по «выстреливанию» нарочито жестких формулировок, что по замыслу, неизбежно должно было напугать рынок и снизить инфляционные ожидания.
По существу, ФРС беспокоит даже не текущая инфляция, а инфляционные ожидания, т.к именно последние влияют на реальные ставки на долговом рынке и способствуют формированию спроса на облигации, удерживая механизм рефинансирования долгов и всю конструкцию финансовой системы.
Однолетние инфляционные ожидания по опросам ФРБ Нью Йорка рухнули до 4.2% против 6.8% на пике в июне 2022 (это выше типичных 2.3-2.5%) и до 2.7% по трехлетнему прогнозу, что соответствует норме.
Банкопад и инфляционные ожидания должны развязать ФРС руки в вопросе изящного выхода из неловкого положения нахождения в капкане собственной жесткости по ДКП, т.е. способствовать отказу от ужесточения.
Что касается текущей инфляции – рост на 0.4% м/м (6% г/г), где продукты питания выросли на 0.4% м/м (9.5% г/г), энергия падает на 0.6% (рост 5.2% г/г), товары без учета энергии +0.5 м/м (5.5% г/г), а услуги 0.6% м/м (7.3% г/г).
Инфляция в США может резко замедлиться в следующие четыре месяца за счет эффекта базы. С марта по июнь 2022 среднемесячные темпы роста инфляции составляли 0.88% по общему индексу потребительских цен, а по базовой инфляции (без учета энергии и продуктов питания) рост цен был 0.51% в месяц.
Слом агрессивного инфляционного давления произошел в июле 2022 во многом за счет энергетической компоненты. С июля 2022 по февраль 2023 среднемесячный темп роста ИПЦ составил 0.29%, что соответствует годовой инфляции в 3.54%, тогда как базовая инфляция за указанный период росла в темпах 0.42% м/м или 5.16% годовых.
Соответственно, к июню 2023 ИПЦ может замедлиться до 4-4.5% (текущая инфляция на февраль – 6%), что может быть воспринято некоторыми неопытными аналитиками, как победа над инфляцией, тогда как базовый ИПЦ будет в диапазоне 4.9-5.4% (текущая инфляция 5.5%).
Ожидаю замедления общего ИПЦ к июню и сохранение темпов базовой инфляции.
В США сохраняется очень высокая фоновая инфляция, причем эта проблема касается в основном сферы услуг преимущественно низко и средне квалифицированного труда. Средневзвешенная инфляция по группе бытовых и развлекательных услуг находится в диапазоне 0.45-0.55% м/м в период с июля 2022 по февраль 2023 (трехмесячные темпы плюс-минус сопоставимы), что выводит на годовые темпы в 6%, что в 4 раза выше нормы.
Общепит растет в темпах 0.7% с июля и около 0.55% м/м за последние три месяца – это годовые темпы 6.8-8.7%. Однако, наибольший негативный вклад вносит аренда, которая растет в темпах 0.7% с июля и 0.76% м/м за последние три месяца, имея вес в ИПЦ почти 1/3, формируя 9% годовых и внося почти 3 п.п. в инфляцию!
Все, что связано с энергией и транспортом замедляется, как и коммунальные услуги. Нет инфляционного давления в образовании и медицине – интегрально темпы ниже 2% годовых.
Получается, что примерно 1/3 в структуре ИПЦ либо в дефляции, либо в темпах ниже 2%, около 45% растут стабильно выше 6% и 20% ощутимо замедляется по направлению к 3-4% годовых. Очень разнонаправлено.
Слом агрессивного инфляционного давления произошел в июле 2022 во многом за счет энергетической компоненты. С июля 2022 по февраль 2023 среднемесячный темп роста ИПЦ составил 0.29%, что соответствует годовой инфляции в 3.54%, тогда как базовая инфляция за указанный период росла в темпах 0.42% м/м или 5.16% годовых.
Соответственно, к июню 2023 ИПЦ может замедлиться до 4-4.5% (текущая инфляция на февраль – 6%), что может быть воспринято некоторыми неопытными аналитиками, как победа над инфляцией, тогда как базовый ИПЦ будет в диапазоне 4.9-5.4% (текущая инфляция 5.5%).
Ожидаю замедления общего ИПЦ к июню и сохранение темпов базовой инфляции.
В США сохраняется очень высокая фоновая инфляция, причем эта проблема касается в основном сферы услуг преимущественно низко и средне квалифицированного труда. Средневзвешенная инфляция по группе бытовых и развлекательных услуг находится в диапазоне 0.45-0.55% м/м в период с июля 2022 по февраль 2023 (трехмесячные темпы плюс-минус сопоставимы), что выводит на годовые темпы в 6%, что в 4 раза выше нормы.
Общепит растет в темпах 0.7% с июля и около 0.55% м/м за последние три месяца – это годовые темпы 6.8-8.7%. Однако, наибольший негативный вклад вносит аренда, которая растет в темпах 0.7% с июля и 0.76% м/м за последние три месяца, имея вес в ИПЦ почти 1/3, формируя 9% годовых и внося почти 3 п.п. в инфляцию!
Все, что связано с энергией и транспортом замедляется, как и коммунальные услуги. Нет инфляционного давления в образовании и медицине – интегрально темпы ниже 2% годовых.
Получается, что примерно 1/3 в структуре ИПЦ либо в дефляции, либо в темпах ниже 2%, около 45% растут стабильно выше 6% и 20% ощутимо замедляется по направлению к 3-4% годовых. Очень разнонаправлено.