Прибыль российских банков за 2022 год известна – 0.2 трлн, что почти в 12 раз меньше 2021 (2.36 трлн), 1.6 трлн в 2020 и 1.7 трлн в 2019. Это не является новостью, а структура формирования финансового результата достаточно любопытна.
Докризисный показатель чистый прибыли банков составлял 500-670 млрд руб за квартал. В 1 кв 2022 убыток составил 279 млрд, в 2 кв – рекордный убыток в 1239 млрд, в 3 кв банки установили рекордную прибыль – 691 млрд, а в 4 кв 2022 – невероятные 1.03 трлн чистой прибыли. От рекордных убытков перешли к рекордной прибыли.
Норма чистой процентной маржи составляла 4.3% в 2020-2021, в 2 кв чистая маржа резко снизилась до 2.9%, но восстановилась к 4.7% в конце года.
Основная деятельность кредитных организаций стабильна и устойчива, т.к. чистый процентный доход вырос на 3% (4075 -> 4194 млрд руб), а чистый комиссионный доход увеличился на 5.6% (1536 -> 1622 руб) при достаточно жестком контроле издержек, т.к. операционные расходы выросли всего на 7% (2559 ->2744 млрд).
Рост чистых процентных доходов удивителен, т.к. с марта по июль-сентябрь банки пережили сильнейший процентный шок, когда база фондирования резко выросла по стоимости с 3.4% в 2021 до 8.3% в середине 2022, но быстро восстановилась до 4.6% в конце года.
Клиенты перекладывали деньги на краткосрочные депозиты, которые зеркалировали резко возросшую ставку ЦБ РФ), но при этом банки были ограничены в способности перекрывать дорогую базу фондирования через увеличение стоимости кредитования.
Исторически активы переоцениваются медленнее, чем обязательства из-за большей срочности. Плюс к этому рост доходности кредитного портфеля сдерживался реструктуризацией корпоративных кредитов с плавающей ставкой.
Несмотря на ужасное первое полугодие 2022, банки успешно пережили шок, так в чем же проблемы?
Докризисный показатель чистый прибыли банков составлял 500-670 млрд руб за квартал. В 1 кв 2022 убыток составил 279 млрд, в 2 кв – рекордный убыток в 1239 млрд, в 3 кв банки установили рекордную прибыль – 691 млрд, а в 4 кв 2022 – невероятные 1.03 трлн чистой прибыли. От рекордных убытков перешли к рекордной прибыли.
Норма чистой процентной маржи составляла 4.3% в 2020-2021, в 2 кв чистая маржа резко снизилась до 2.9%, но восстановилась к 4.7% в конце года.
Основная деятельность кредитных организаций стабильна и устойчива, т.к. чистый процентный доход вырос на 3% (4075 -> 4194 млрд руб), а чистый комиссионный доход увеличился на 5.6% (1536 -> 1622 руб) при достаточно жестком контроле издержек, т.к. операционные расходы выросли всего на 7% (2559 ->2744 млрд).
Рост чистых процентных доходов удивителен, т.к. с марта по июль-сентябрь банки пережили сильнейший процентный шок, когда база фондирования резко выросла по стоимости с 3.4% в 2021 до 8.3% в середине 2022, но быстро восстановилась до 4.6% в конце года.
Клиенты перекладывали деньги на краткосрочные депозиты, которые зеркалировали резко возросшую ставку ЦБ РФ), но при этом банки были ограничены в способности перекрывать дорогую базу фондирования через увеличение стоимости кредитования.
Исторически активы переоцениваются медленнее, чем обязательства из-за большей срочности. Плюс к этому рост доходности кредитного портфеля сдерживался реструктуризацией корпоративных кредитов с плавающей ставкой.
Несмотря на ужасное первое полугодие 2022, банки успешно пережили шок, так в чем же проблемы?
Откуда убытки у российских банков? Формирование резервов на 2.5 трлн руб по сравнению с 0.5 трлн в 2021 и 1.2 трлн в ковидный 2020, т.е. плюс 2 трлн избыточных расходов на резервы в сравнении с 2021.
Из этих 2.5 трлн на корпоративные кредиты приходится 759 млрд резервов (роспуск резервов на 36 млрд в 2021), на розничные кредиты еще 613 млрд (338 млрд в 2021) и еще прочие резервы на 1.1 трлн (186 млрд в 2021).
Прочие резервы практически полностью обусловлены санкциями и блокировкой валютных активов. Под потенциальное списание или заморозку подошли межбанковские кредиты нерезидентам, неполученные платежи по евробондам, вложения в иностранные филиалы российских банков.
Обычно некредитные резервы до СВО находились в диапазоне 120-300 млрд за год, соответственно избыточные расходы в 2022 оцениваются примерно в 900 млрд руб, что и есть оценочный прямой ущерб от санкций.
Убытки от ценных бумаг оцениваются всего в 107 млрд (убытки 65 млрд в 2021 и прибыль 115 млрд в 2020), т.к. основной портфель у банков сосредоточен в ОФЗ и корпоблигациях, а они восстановили в конце 2022.
Убытки от инвалюты, драгметаллов и производных составил 415 млрд (прибыль 114 млрд в 2021 и 229 млрд в 2020). Из-за оттока валютных средств клиентов банки вынуждены были хэджировать позицию, выкупая валюту на внутреннем рынке за рубли, т.к. доступ к внешним активам был заблокирован.
За первое полугодие укрепление рубля привело к отрицательной валютной переоценке в 1 трлн руб, а во втором полугодии к прибыли в 600 млрд, отсюда и убыток в 400 млрд.
Какие могут быть выводы? Убытки по ценным бумагам, как и по валюте являются разовыми ввиду специфики условий в первой половине 2022. Резервы на прочие операции в 1.1 трлн также разовые, т.е. до 1.5 трлн руб избыточных расходов в 2023 быть не должно.
Однако, деградация качества кредитов может быть продолжена, т.к. низкие коэффициенты просрочек и списаний по кредитам – это фикция, обусловленная реструктуризацией кредитов.
Высокие расходы на резервы по кредитному портфелю могут продолжиться в 2023.
Из этих 2.5 трлн на корпоративные кредиты приходится 759 млрд резервов (роспуск резервов на 36 млрд в 2021), на розничные кредиты еще 613 млрд (338 млрд в 2021) и еще прочие резервы на 1.1 трлн (186 млрд в 2021).
Прочие резервы практически полностью обусловлены санкциями и блокировкой валютных активов. Под потенциальное списание или заморозку подошли межбанковские кредиты нерезидентам, неполученные платежи по евробондам, вложения в иностранные филиалы российских банков.
Обычно некредитные резервы до СВО находились в диапазоне 120-300 млрд за год, соответственно избыточные расходы в 2022 оцениваются примерно в 900 млрд руб, что и есть оценочный прямой ущерб от санкций.
Убытки от ценных бумаг оцениваются всего в 107 млрд (убытки 65 млрд в 2021 и прибыль 115 млрд в 2020), т.к. основной портфель у банков сосредоточен в ОФЗ и корпоблигациях, а они восстановили в конце 2022.
Убытки от инвалюты, драгметаллов и производных составил 415 млрд (прибыль 114 млрд в 2021 и 229 млрд в 2020). Из-за оттока валютных средств клиентов банки вынуждены были хэджировать позицию, выкупая валюту на внутреннем рынке за рубли, т.к. доступ к внешним активам был заблокирован.
За первое полугодие укрепление рубля привело к отрицательной валютной переоценке в 1 трлн руб, а во втором полугодии к прибыли в 600 млрд, отсюда и убыток в 400 млрд.
Какие могут быть выводы? Убытки по ценным бумагам, как и по валюте являются разовыми ввиду специфики условий в первой половине 2022. Резервы на прочие операции в 1.1 трлн также разовые, т.е. до 1.5 трлн руб избыточных расходов в 2023 быть не должно.
Однако, деградация качества кредитов может быть продолжена, т.к. низкие коэффициенты просрочек и списаний по кредитам – это фикция, обусловленная реструктуризацией кредитов.
Высокие расходы на резервы по кредитному портфелю могут продолжиться в 2023.
Прибыль российской банковской системы за 2022 (200 млрд) в полной мере обусловлена вкладом Сбербанка (271 млрд). При этом Сбербанк показал результат лучше банковской системы в относительном сравнении, т.к прибыль в 2022 упала «лишь» в 4.6 раза, тогда как по всем банкам в 12 раз. По сути, российские банки без учета Сбербанка оказались убыточными в 2022.
Чистый процентный доход Сбера вырос на 6.6%, чистый комиссионный доход увеличился на 15.4%, расходы на создание резервов поглотили 555 млрд руб по сравнению с 141 млрд в 2021.
Чистая процентная маржа Сбера 5.3-5.5% по сравнению с 4.4-4.7% по всем банкам.
Каждый четвертый заработанный рубль Сбербанк отчислял на создание резервов по возможным убыткам, как рыночным, так и инвестиционным. Это и сформировала низкий итоговый результат, т.к. операционные расходы сократились на 1.5%, тогда как по всем банкам плюс 7%.
Сбербанк лучше других банков контролирует издержки, сильно оптимизируя и сокращая расходы. 240 млрд руб банк сэкономил за счет расходов на внешние ИТ решения и сервисы, а также закрытия и трансформации неперспективных бизнес ответвлений.
Сбербанк не раскрыл детали качества кредитного портфеля и структуру активов, взвешенных на риск, но на 2023 Греф обещал едва ли не докризисные показатели прибыли и рентабельности (до 20% против 24% в 2021).
Кредиты физлицам выросли на 12.2%, средневзвешенная доходность с учетом ипотечных кредитов составляет 11.9%. Сбер занимает 54% в структуре всех ипотечных кредитов по российским банкам и 37.7% по потребительским кредитам. Сбер отмечает рост спроса в 1.6 раза по мелким кредитам на карты.
Корпоративный кредит вырос на 13.2% (без учета валютной переоценки рост на 11.4%). Средневзвешенная доходность кредитов 9.8% с очень резким увеличением на 2.6 п.п за год. Доля Сбера на рынке корпкредитования составляет 32%.
Самый значительный прирост был в сегменте строительства – рост в 1.7 раза до 3 трлн руб.
Результаты за январь-февраль очень сильные – 225 млрд (свыше 1 трлн потенциала за год). Сбер очень устойчив.
Чистый процентный доход Сбера вырос на 6.6%, чистый комиссионный доход увеличился на 15.4%, расходы на создание резервов поглотили 555 млрд руб по сравнению с 141 млрд в 2021.
Чистая процентная маржа Сбера 5.3-5.5% по сравнению с 4.4-4.7% по всем банкам.
Каждый четвертый заработанный рубль Сбербанк отчислял на создание резервов по возможным убыткам, как рыночным, так и инвестиционным. Это и сформировала низкий итоговый результат, т.к. операционные расходы сократились на 1.5%, тогда как по всем банкам плюс 7%.
Сбербанк лучше других банков контролирует издержки, сильно оптимизируя и сокращая расходы. 240 млрд руб банк сэкономил за счет расходов на внешние ИТ решения и сервисы, а также закрытия и трансформации неперспективных бизнес ответвлений.
Сбербанк не раскрыл детали качества кредитного портфеля и структуру активов, взвешенных на риск, но на 2023 Греф обещал едва ли не докризисные показатели прибыли и рентабельности (до 20% против 24% в 2021).
Кредиты физлицам выросли на 12.2%, средневзвешенная доходность с учетом ипотечных кредитов составляет 11.9%. Сбер занимает 54% в структуре всех ипотечных кредитов по российским банкам и 37.7% по потребительским кредитам. Сбер отмечает рост спроса в 1.6 раза по мелким кредитам на карты.
Корпоративный кредит вырос на 13.2% (без учета валютной переоценки рост на 11.4%). Средневзвешенная доходность кредитов 9.8% с очень резким увеличением на 2.6 п.п за год. Доля Сбера на рынке корпкредитования составляет 32%.
Самый значительный прирост был в сегменте строительства – рост в 1.7 раза до 3 трлн руб.
Результаты за январь-февраль очень сильные – 225 млрд (свыше 1 трлн потенциала за год). Сбер очень устойчив.
Денежная масса (М2) России выросла на рекордные 17.3 трлн руб за год с 1 марта 2022 по 28 февраля 2023 или на 26%, что является максимальным приростом с марта 2011. Реальная денежная масса выросла на 13.6% - максимальный темп прироста с июня 2012.
17.3 трлн за год сопоставимо с накопленным приростом денежной масса России с момента основания банковской системы до сентября 2010! Рост внушительный. Основной импульс был в последние полгода, когда М2 выросла на 10.7 трлн.
В феврале денежная масса выросла на 2.8% м/м по сравнению с 2.1% м/м в 2022 и +1% м/м в 2021. Рост М2 выше среднеисторических темпов для февраля.
Широкая денежная масса (учитывает рублевые и валютные денежные активы в российских банках) выросла на 11.5 трлн за год или 13.4% по номиналу и плюс 15.3% с исключением валютной переоценки. Соответственно, валютные остатки снизились на 5.8 трлн руб, что частично обусловлено валютной переоценкой, но в основной связано с закрытием валютных вкладов.
Часть вкладов была конвертирована в рубли (Центробанк не дает точных оценок, но по предварительным расчетам – не менее 1/3), а остальное было выведено в иностранные банки, где особую активность проявляют физлица, которые выводят кэш на иностранные счета рекордными темпами в истории.
Доля валютных вкладов в структуре широкой денежной масса стабилизируется в диапазоне 13-14% (на уровне октября 2008) по сравнению с 21-23% до СВО. Доля юаня в клиентских средствах всего 2%, а в кредитовании - 1%.
Основным фактором роста М2 в середине 2022 была девалютизация и валютный канал, когда в условиях правила продажи 80% валютной выручки насыщение шло по экспортному направлению.
С сентября заработал кредитный канал с наиболее интенсивным кредитным импульсом за 15 лет, но рост кредитование связан с закрытием дыр в балансе и тремя секторами (строительство, ВПК и торговля).
С октября на полную мощность вышел бюджетный канал, что поддерживало перераспределение бюджетных средств, как в пользу населения, так и в пользу бизнеса, связанного с госзакупками, госконтрактами и ВПК.
17.3 трлн за год сопоставимо с накопленным приростом денежной масса России с момента основания банковской системы до сентября 2010! Рост внушительный. Основной импульс был в последние полгода, когда М2 выросла на 10.7 трлн.
В феврале денежная масса выросла на 2.8% м/м по сравнению с 2.1% м/м в 2022 и +1% м/м в 2021. Рост М2 выше среднеисторических темпов для февраля.
Широкая денежная масса (учитывает рублевые и валютные денежные активы в российских банках) выросла на 11.5 трлн за год или 13.4% по номиналу и плюс 15.3% с исключением валютной переоценки. Соответственно, валютные остатки снизились на 5.8 трлн руб, что частично обусловлено валютной переоценкой, но в основной связано с закрытием валютных вкладов.
Часть вкладов была конвертирована в рубли (Центробанк не дает точных оценок, но по предварительным расчетам – не менее 1/3), а остальное было выведено в иностранные банки, где особую активность проявляют физлица, которые выводят кэш на иностранные счета рекордными темпами в истории.
Доля валютных вкладов в структуре широкой денежной масса стабилизируется в диапазоне 13-14% (на уровне октября 2008) по сравнению с 21-23% до СВО. Доля юаня в клиентских средствах всего 2%, а в кредитовании - 1%.
Основным фактором роста М2 в середине 2022 была девалютизация и валютный канал, когда в условиях правила продажи 80% валютной выручки насыщение шло по экспортному направлению.
С сентября заработал кредитный канал с наиболее интенсивным кредитным импульсом за 15 лет, но рост кредитование связан с закрытием дыр в балансе и тремя секторами (строительство, ВПК и торговля).
С октября на полную мощность вышел бюджетный канал, что поддерживало перераспределение бюджетных средств, как в пользу населения, так и в пользу бизнеса, связанного с госзакупками, госконтрактами и ВПК.
Доля недружественных валют в структуре российского экспорта серьезно сократилась с 85-87% в январе-феврале 2022 до 47-28% в период с сентября по декабрь 2022 и остается на этом уровне.
В начале 2022 доля юаня не превышала 0.5%, рубля – 12%, а в конце 2022 доля юаня резко выросла до 16%, а доля рубля – 34%, таким образом половина экспорта России проходит в рублях и юанях. Прочие валюты в пределах погрешности – 2%.
В деньгах получается, что в 4 кв 2022 экспортные потоки в рублях были обслужены на 49-50 млрд долл, в юанях примерно на 23 млрд.
Валютная структура по импорту также изменилась. Доля токсичных валют сократилась с 65% в январе-феврале до 46% в декабре при экстремальном росте доли юаня с 4 до 23% и незначительном сокращении использования рубля с 29 до 27%.
В деньгах импортные контракты в рублях были проведены объемом на 26-27 млрд долл за 4 кв 2022, а в юанях – 22-23 млрд. Соответственно, торговый оборот в рублях 75-77 млрд в 4 кв 2022, а в юанях около 46 млрд, т.к. на рубли и юани приходится 123 млрд торгового оборота из 243.6 млрд или почти половина.
Но здесь есть важный методологический аспект, который нужно учитывать. Как заявляет Центробанк: «Если импортный контракт предполагает платеж в долларах, с клиентского счета будет списан рублевый эквивалент суммы в долларах США, которая в дальнейшем будет конвертирована обслуживающим банком в доллары США и списана в этой валюте с корреспондентского счета банка.
С учетом того, что значительная доля российских импортеров для обслуживания международных трансакций использует рублевые счета, в валютной структуре расчетов за импорт традиционно значим удельный вес российского рубля».
Другими словами, эти данные могут учитывать валюту списания/расчетов, а не валюту контракта. Ценообразование и контракты как шли в валюте, так и могут идти, а конверсионные операции происходят в пределах российской финсистемы с той разницей, что внешний контрагент может не иметь коррсчета в российских банках, а эти операции будут со стороны российских резидентов.
В начале 2022 доля юаня не превышала 0.5%, рубля – 12%, а в конце 2022 доля юаня резко выросла до 16%, а доля рубля – 34%, таким образом половина экспорта России проходит в рублях и юанях. Прочие валюты в пределах погрешности – 2%.
В деньгах получается, что в 4 кв 2022 экспортные потоки в рублях были обслужены на 49-50 млрд долл, в юанях примерно на 23 млрд.
Валютная структура по импорту также изменилась. Доля токсичных валют сократилась с 65% в январе-феврале до 46% в декабре при экстремальном росте доли юаня с 4 до 23% и незначительном сокращении использования рубля с 29 до 27%.
В деньгах импортные контракты в рублях были проведены объемом на 26-27 млрд долл за 4 кв 2022, а в юанях – 22-23 млрд. Соответственно, торговый оборот в рублях 75-77 млрд в 4 кв 2022, а в юанях около 46 млрд, т.к. на рубли и юани приходится 123 млрд торгового оборота из 243.6 млрд или почти половина.
Но здесь есть важный методологический аспект, который нужно учитывать. Как заявляет Центробанк: «Если импортный контракт предполагает платеж в долларах, с клиентского счета будет списан рублевый эквивалент суммы в долларах США, которая в дальнейшем будет конвертирована обслуживающим банком в доллары США и списана в этой валюте с корреспондентского счета банка.
С учетом того, что значительная доля российских импортеров для обслуживания международных трансакций использует рублевые счета, в валютной структуре расчетов за импорт традиционно значим удельный вес российского рубля».
Другими словами, эти данные могут учитывать валюту списания/расчетов, а не валюту контракта. Ценообразование и контракты как шли в валюте, так и могут идти, а конверсионные операции происходят в пределах российской финсистемы с той разницей, что внешний контрагент может не иметь коррсчета в российских банках, а эти операции будут со стороны российских резидентов.
Зарегистрированные клиенты в системе торгов на брокерском обслуживании Мосбиржи и СПБ за последние годы выросли более, чем масштабно.
В декабре 2009 уникальных клиентов было 700 тыс, спустя 5 лет зарегистрированные клиенты увеличились почти до 1 млн, в декабре 2017 клиентов стало 1.4 млн, в конце 2019 уже 4 млн, через год – 9.8 млн, в 2021 – 20 млн и в 2022 увеличение до 29 млн.
В 2022 году, несмотря на кризис, каждые две недели клиенты увеличились так, как раньше (до 2017) за 5 лет, т.е. темпы выросли в 100-150 раз! Невероятно!
Однако, вся клиентская база фиктивная. 93% из всех клиентов имеют пустые (66% от всех клиентов) или около нулевые счета (до 100 тыс руб).
В диапазоне от 100 тыс до 1 млн активов примерно у 5% клиентов (1.5 млн человек) и эта категория наиболее активная в структуре торгов на Мосбирже.
Средние счета от 1 млн до 6 млн имеют 423 тыс человек (год назад таких было 470 тыс). Относительно крупные счета от 6 до 10 млн руб имеют 40 тыс человек (год назад – 52 тыс). Крупные счета от 10 до 100 млн руб у 58 тыс человек (в 2021 – 79 тыс).
Самое значительное снижение замечено в категории от 100 до 500 млн руб, где количество клиентов упало с 6.5 тыс человек до 4.2 тыс. В группе от 500 до 1000 млн в 2022 году было всего 358 чел по сравнению с 543 в 2021. Количество миллиардеров уменьшилось с 269 до 192 человек.
Есть отчетливая тенденция на обеднение клиентов на брокерском обслуживании, что связано с падением акций и блокировкой активов, плюс существует тенденция на закрытие счетов в России и релокацию в другие страны в группе обеспеченных клиентов свыше 10 млн руб.
0.2% клиентов имеют 62% от всех активов (свыше 6 трлн руб), зарегистрированных на физлица. 1.8% клиентов имеют 88% от всех активов, а 6.9% клиентам принадлежат свыше 99% от активов в российской финансовой системе.
Когда брокеры и биржа говорят, что свыше 1/3 от экономического активного населения на финансовом рынке, то правильнее делать правку, что на рынке, по сути, всего лишь 2 млн человек, которые имеют влияние на рынок.
В декабре 2009 уникальных клиентов было 700 тыс, спустя 5 лет зарегистрированные клиенты увеличились почти до 1 млн, в декабре 2017 клиентов стало 1.4 млн, в конце 2019 уже 4 млн, через год – 9.8 млн, в 2021 – 20 млн и в 2022 увеличение до 29 млн.
В 2022 году, несмотря на кризис, каждые две недели клиенты увеличились так, как раньше (до 2017) за 5 лет, т.е. темпы выросли в 100-150 раз! Невероятно!
Однако, вся клиентская база фиктивная. 93% из всех клиентов имеют пустые (66% от всех клиентов) или около нулевые счета (до 100 тыс руб).
В диапазоне от 100 тыс до 1 млн активов примерно у 5% клиентов (1.5 млн человек) и эта категория наиболее активная в структуре торгов на Мосбирже.
Средние счета от 1 млн до 6 млн имеют 423 тыс человек (год назад таких было 470 тыс). Относительно крупные счета от 6 до 10 млн руб имеют 40 тыс человек (год назад – 52 тыс). Крупные счета от 10 до 100 млн руб у 58 тыс человек (в 2021 – 79 тыс).
Самое значительное снижение замечено в категории от 100 до 500 млн руб, где количество клиентов упало с 6.5 тыс человек до 4.2 тыс. В группе от 500 до 1000 млн в 2022 году было всего 358 чел по сравнению с 543 в 2021. Количество миллиардеров уменьшилось с 269 до 192 человек.
Есть отчетливая тенденция на обеднение клиентов на брокерском обслуживании, что связано с падением акций и блокировкой активов, плюс существует тенденция на закрытие счетов в России и релокацию в другие страны в группе обеспеченных клиентов свыше 10 млн руб.
0.2% клиентов имеют 62% от всех активов (свыше 6 трлн руб), зарегистрированных на физлица. 1.8% клиентов имеют 88% от всех активов, а 6.9% клиентам принадлежат свыше 99% от активов в российской финансовой системе.
Когда брокеры и биржа говорят, что свыше 1/3 от экономического активного населения на финансовом рынке, то правильнее делать правку, что на рынке, по сути, всего лишь 2 млн человек, которые имеют влияние на рынок.
Клиенты физлица в российской финансовой системе (Мосбиржа, СПБ) с 2 кв 2022 полностью утратили какой-либо интерес к рынку согласно расчетам Центробанка. Обороты торгов по акциям и облигациям в совокупности упали втрое, а чистые покупки сведены к нулю.
В 2021 среднеквартальный чистый денежный поток в финансовые инструменты со стороны физлиц превышал 500 млрд руб по сравнению с 300 млрд в 2020. 1 квартал 2022 – это последняя попытка ребалансировки активов и все … застыли. С 2 кв по 4 кв 2022 среднеквартальные чистые покупки рухнули до 30 млрд руб (по всем инструментам)!
При этом в акции российских резидентов и квазирезидентов ежеквартально направлялось лишь 5 млрд руб по сравнению с 180 млрд до СВО. Рынок «высушен» чуть менее, чем полностью.
Хотя физлица доминирует в структуре торгов (особенно по акциям), где доля физлиц в моменте доходит до 75-80% от оборота, что оказывает безусловное влияние на ценообразование активов, однако, направленные движения отсутствуют «как класс», а чистые денежные потоки в пределах точности счета.
Свежих денег нет, а если и появляются, то перекрываются продажам тех, кто направляется к выходу.
Нет идей, нет доверия к рынку (особенно к акциям), нет макроэкономической и политической определенности.
Совокупная стоимость активов на брокерском обслуживании составила 6 трлн руб в 4 кв 2022, где 5.3 трлн – это ценные бумаги и свыше 0.6 трлн – кэш в рублях и иностранной валюте.
В структуре активов - акции, депозитарные расписки нерезидентов (16.4% в 2021 -> 12.7% в 2022), как и кэш в иностранной валюте (9.7 -> 5.7%) естественным образом снизились из-за роста неопределенности, геополитических рисков и инфраструктурных ограничений.
Акции резидентов не пользуются спросом с 2-3 кв 2022, но растет интерес клиентов к ОФЗ (5.6 ->8.8%) и корпоративным облигациям (6.6% ->9%) ближе к концу 2022, тогда как в середине 2022 депозиты пользовались спросом из-за высоких ставок.
По всей видимости, денежные потоки физиков будут абсорбироваться в облигациях (ОФЗ и в крупнейших российских компаниях).
В 2021 среднеквартальный чистый денежный поток в финансовые инструменты со стороны физлиц превышал 500 млрд руб по сравнению с 300 млрд в 2020. 1 квартал 2022 – это последняя попытка ребалансировки активов и все … застыли. С 2 кв по 4 кв 2022 среднеквартальные чистые покупки рухнули до 30 млрд руб (по всем инструментам)!
При этом в акции российских резидентов и квазирезидентов ежеквартально направлялось лишь 5 млрд руб по сравнению с 180 млрд до СВО. Рынок «высушен» чуть менее, чем полностью.
Хотя физлица доминирует в структуре торгов (особенно по акциям), где доля физлиц в моменте доходит до 75-80% от оборота, что оказывает безусловное влияние на ценообразование активов, однако, направленные движения отсутствуют «как класс», а чистые денежные потоки в пределах точности счета.
Свежих денег нет, а если и появляются, то перекрываются продажам тех, кто направляется к выходу.
Нет идей, нет доверия к рынку (особенно к акциям), нет макроэкономической и политической определенности.
Совокупная стоимость активов на брокерском обслуживании составила 6 трлн руб в 4 кв 2022, где 5.3 трлн – это ценные бумаги и свыше 0.6 трлн – кэш в рублях и иностранной валюте.
В структуре активов - акции, депозитарные расписки нерезидентов (16.4% в 2021 -> 12.7% в 2022), как и кэш в иностранной валюте (9.7 -> 5.7%) естественным образом снизились из-за роста неопределенности, геополитических рисков и инфраструктурных ограничений.
Акции резидентов не пользуются спросом с 2-3 кв 2022, но растет интерес клиентов к ОФЗ (5.6 ->8.8%) и корпоративным облигациям (6.6% ->9%) ближе к концу 2022, тогда как в середине 2022 депозиты пользовались спросом из-за высоких ставок.
По всей видимости, денежные потоки физиков будут абсорбироваться в облигациях (ОФЗ и в крупнейших российских компаниях).
Есть признаки разворота тенденции по занятости в США. Все больше секторов и отраслей экономики сообщают о снижении занятости.
Увольнения произошли в обрабатывающей промышленности, транспорте, логистике и складской деятельности, в информации и связи (в том числе в ИТ компаниях).
Впервые с февраля 2021 снижение занятости зарегистрировано в финансовой индустрии. Если объединить сектора экономики, где произошли увольнения, - это 25.8 млн человек занятых в этих отраслях или 16.7% от всех занятых в экономике, а всего под увольнения пошли 52 тыс.
Это еще не кризис и не рецессия, т.к. количество растущих отраслей несопоставимо больше, чем сокращающихся, а в тех, где увольнения – деструктивные процессы не носят массового характера.
Однако, статистика свидетельствует о сломе импульса. Это первый явный сигнал, что процессы эрозии начались.
Общее количество занятых растет весьма стремительно – плюс 311 тыс человек, что значительно выше исторически среднего темпа в 180-190 тыс.
Рабочие места формировали в общепите – 84 тыс, в оптовой и розничной торговле – 61 тыс, в здравоохранении и соцобеспечении – 63 тыс, в государственном секторе – 46 тыс, профессиональных и бизнес услугах – 45 тыс, в индустрии культуры, спорта и развлечений – 21 тыс, в строительстве – 24 тыс.
В целом, экономический рост в США становится все более фрагментарным, но растущие сегменты еще доминируют. С марта должны быть более отчетливые признаки замедления роста занятости и в середине года возможно первое сокращение рабочий мест интегрально по всей экономике.
Общее количество занятых на 2% выше доковидного февраля 2020, а серьезный дефицит рабочей силы наблюдается в общепите, развлекательных, спортивных, культурных и бытовых услугах, т.е. в сегменте низкооплачиваемого труда.
Текущая занятость имеет разрыв в 3.9 млн от трендовой занятости (2010-2019) и около 6-7 млн от необходимых рабочих мест в соответствии со спросом в экономике и уровнем производительности труда.
Увольнения произошли в обрабатывающей промышленности, транспорте, логистике и складской деятельности, в информации и связи (в том числе в ИТ компаниях).
Впервые с февраля 2021 снижение занятости зарегистрировано в финансовой индустрии. Если объединить сектора экономики, где произошли увольнения, - это 25.8 млн человек занятых в этих отраслях или 16.7% от всех занятых в экономике, а всего под увольнения пошли 52 тыс.
Это еще не кризис и не рецессия, т.к. количество растущих отраслей несопоставимо больше, чем сокращающихся, а в тех, где увольнения – деструктивные процессы не носят массового характера.
Однако, статистика свидетельствует о сломе импульса. Это первый явный сигнал, что процессы эрозии начались.
Общее количество занятых растет весьма стремительно – плюс 311 тыс человек, что значительно выше исторически среднего темпа в 180-190 тыс.
Рабочие места формировали в общепите – 84 тыс, в оптовой и розничной торговле – 61 тыс, в здравоохранении и соцобеспечении – 63 тыс, в государственном секторе – 46 тыс, профессиональных и бизнес услугах – 45 тыс, в индустрии культуры, спорта и развлечений – 21 тыс, в строительстве – 24 тыс.
В целом, экономический рост в США становится все более фрагментарным, но растущие сегменты еще доминируют. С марта должны быть более отчетливые признаки замедления роста занятости и в середине года возможно первое сокращение рабочий мест интегрально по всей экономике.
Общее количество занятых на 2% выше доковидного февраля 2020, а серьезный дефицит рабочей силы наблюдается в общепите, развлекательных, спортивных, культурных и бытовых услугах, т.е. в сегменте низкооплачиваемого труда.
Текущая занятость имеет разрыв в 3.9 млн от трендовой занятости (2010-2019) и около 6-7 млн от необходимых рабочих мест в соответствии со спросом в экономике и уровнем производительности труда.
Silicon Valley Bank - банкрот, теперь официально. Это крупнейшее банкротство в США с момента краха Lehman Brothers 15 сентября 2008, запустившей цепную реакцию разрушительных событий. Коллапс SVB последовал практически одновременно после банкротства Silvergate Capital One.
Федеральная корпорация страхования депозитов (FDIC) назначена управляющим SVB, все бизнес операции перешли на внешнее управление. 13 марта FDIC выплатит застрахованные депозиты, а позже начнет процедуру ликвидации активов банка и выплаты в рамках пропорционального распределения сертификата среди остальных незастрахованных инвесторов.
Что это за зверь? Основной специализацией банка было предоставление финансовых услуг технологическим стартапам с явной ориентацией на венчурное финансирование.
По отчетности на конец прошлого года у банка было около 209 млрд долл активов, а источником фондирования были клиентские депозиты на 175 млрд. Нет ясности об объеме застрахованных депозитов – их, по всей видимости, в несколько раз меньше (около 7%). Но нет смысла спекулировать до появления информации от FDIC.
Что такое 200 млрд активов для США? Среди коммерческих банков SBV занимал 16 место по активам согласно данным ФРС. Если изолировать инвестбанковские подразделения, выделив только активы банков в пределах долларовой системы, получается следующее:
Capital One Financial Corporation – 452 млрд, Goldman Sachs – 439 млрд, The Bank of New York Mellon – 236 млрд, Morgan Stanley – 209 млрд, State Street Corporation – 209 млрд,
Т.е. SVB на уровне монстров уровня Morgan Stanley, State Street и Bank of NY Mellon!
Американские подразделения на территории США международных банков: HSBC Bank USA - 231 млрд, UBS – 201 млрд, Barclays – 179 млрд, Santander Bank – 166 млрд, BNP Paribas – 143 млрд, Deutsche Bank – 106 млрд, Credit Suisse – 80 млрд.
Как видно, SVB уступает только HSBC.
Если объединить глобальные активы с учетом инвестбанковского подразделения, то по активам крупнейшие американские финансовые структуры: JPMorgan Chase & Co – 3.66 трлн, Bank of America Corporation – 3.05 трлн, Citigroup Inс – 2.11 трлн, Wells Fargo & Company – 1.88 трлн, Goldman Sachs – 1.44 трлн, Morgan Stanley – 1.18 трлн, U.S. Bancorp – 0.67 трлн.
Такое длительное сравнение необходимо, чтобы оценить актуальный размер SVB.
Итак, что произошло? SVB имел свыше 120 млрд инвестиций в ценные бумаги, которые практически полностью распределены в долговых бумагах. Свыше 85% в структуре инвестиций были долгосрочные облигации с явным креном в ипотечные облигации в сегменте MBS (58 млрд).
Инвестпортфель SVB составлял 54%, что является абсолютным максимумом среди американских банков. Ближайший конкурент State Street c 42%
В марте прошлого года ФРС начала цикл ужесточения ДКП, к октябрю ставки на долговом рынке были запредельно высоки и тут у SVB начались проблемы. Значительная часть инвестиций была в облигации с фиксированной ставкой, которые сильно рухнули в цене.
К концу 2022 нереализованный убыток SVB вырос до 16 млрд долл по сравнению с 500 млн в 1 кв 2022 – весь ущерб исключительно из-за роста ставок.
В итоге SVB начал резать убытки, перекладываясь в краткосрочные трежерис, облигации с переменным купоном, усиливая хэджирование на рынке производных. Не помогло, т.к. капитал банка составлял 16.2 млрд на декабрь 2022.
В феврале 2023 после очередного рывка ставок баланс стал отрицательным (убытки превышали 20 млрд) и все посыпалось.
Коллапс банка был ускорен после набега инвесторов, которые пытались вытянуть депозиты буквально в последние 7-10 дней после появления информации в СМИ о потенциальных проблемах в банке.
Конечным триггером стал именно набег инвесторов, а проблемы были накопленные и структурные, как минимум с середины 2022, но SVB эти проблемы умело маскировал, рисуя сказочную отчетность о прибыли в 1.7 млрд долл в 2022, имея дыру более, чем в 20 млрд, что втрое выше выручки банка.
Продолжение следует...
Федеральная корпорация страхования депозитов (FDIC) назначена управляющим SVB, все бизнес операции перешли на внешнее управление. 13 марта FDIC выплатит застрахованные депозиты, а позже начнет процедуру ликвидации активов банка и выплаты в рамках пропорционального распределения сертификата среди остальных незастрахованных инвесторов.
Что это за зверь? Основной специализацией банка было предоставление финансовых услуг технологическим стартапам с явной ориентацией на венчурное финансирование.
По отчетности на конец прошлого года у банка было около 209 млрд долл активов, а источником фондирования были клиентские депозиты на 175 млрд. Нет ясности об объеме застрахованных депозитов – их, по всей видимости, в несколько раз меньше (около 7%). Но нет смысла спекулировать до появления информации от FDIC.
Что такое 200 млрд активов для США? Среди коммерческих банков SBV занимал 16 место по активам согласно данным ФРС. Если изолировать инвестбанковские подразделения, выделив только активы банков в пределах долларовой системы, получается следующее:
Capital One Financial Corporation – 452 млрд, Goldman Sachs – 439 млрд, The Bank of New York Mellon – 236 млрд, Morgan Stanley – 209 млрд, State Street Corporation – 209 млрд,
Т.е. SVB на уровне монстров уровня Morgan Stanley, State Street и Bank of NY Mellon!
Американские подразделения на территории США международных банков: HSBC Bank USA - 231 млрд, UBS – 201 млрд, Barclays – 179 млрд, Santander Bank – 166 млрд, BNP Paribas – 143 млрд, Deutsche Bank – 106 млрд, Credit Suisse – 80 млрд.
Как видно, SVB уступает только HSBC.
Если объединить глобальные активы с учетом инвестбанковского подразделения, то по активам крупнейшие американские финансовые структуры: JPMorgan Chase & Co – 3.66 трлн, Bank of America Corporation – 3.05 трлн, Citigroup Inс – 2.11 трлн, Wells Fargo & Company – 1.88 трлн, Goldman Sachs – 1.44 трлн, Morgan Stanley – 1.18 трлн, U.S. Bancorp – 0.67 трлн.
Такое длительное сравнение необходимо, чтобы оценить актуальный размер SVB.
Итак, что произошло? SVB имел свыше 120 млрд инвестиций в ценные бумаги, которые практически полностью распределены в долговых бумагах. Свыше 85% в структуре инвестиций были долгосрочные облигации с явным креном в ипотечные облигации в сегменте MBS (58 млрд).
Инвестпортфель SVB составлял 54%, что является абсолютным максимумом среди американских банков. Ближайший конкурент State Street c 42%
В марте прошлого года ФРС начала цикл ужесточения ДКП, к октябрю ставки на долговом рынке были запредельно высоки и тут у SVB начались проблемы. Значительная часть инвестиций была в облигации с фиксированной ставкой, которые сильно рухнули в цене.
К концу 2022 нереализованный убыток SVB вырос до 16 млрд долл по сравнению с 500 млн в 1 кв 2022 – весь ущерб исключительно из-за роста ставок.
В итоге SVB начал резать убытки, перекладываясь в краткосрочные трежерис, облигации с переменным купоном, усиливая хэджирование на рынке производных. Не помогло, т.к. капитал банка составлял 16.2 млрд на декабрь 2022.
В феврале 2023 после очередного рывка ставок баланс стал отрицательным (убытки превышали 20 млрд) и все посыпалось.
Коллапс банка был ускорен после набега инвесторов, которые пытались вытянуть депозиты буквально в последние 7-10 дней после появления информации в СМИ о потенциальных проблемах в банке.
Конечным триггером стал именно набег инвесторов, а проблемы были накопленные и структурные, как минимум с середины 2022, но SVB эти проблемы умело маскировал, рисуя сказочную отчетность о прибыли в 1.7 млрд долл в 2022, имея дыру более, чем в 20 млрд, что втрое выше выручки банка.
Продолжение следует...
Коллапс SVB чрезвычайно важен с точки зрения взвешивания потенциальных рисков. В чем особенность этого события? Маскировка проблем и стремительность.
В отличие от Lehman Brothers, где первые проблемы в СМИ были проявлены в начале 2008, а серьезность проблем была выявлена летом 2008, с SVB все было иначе.
Контурно потенциальные проблемы среди инсайдеров были подсвечены в октябре 2022 (тогда акции рухнули на 30%), однако руководство банка, по сути, фальсифицировало реальность в такой степени, что к началу февраля акции восстановили все потери с накопленным ростом свыше 75% всего за 1.5 месяца.
За 10 дней до банкротства в начале марта 2023 на гала концерте в Лондоне SVB был признан лучшим банком в номинации «Банк года», а главный исполнительный директор SVB цинично надругался над здравым смыслом и доверием инвесторов, вселяя уверенность в том, что «ситуация под контролем и проблемы надуманны».
В этот самый момент трейдеры SVB реструктуризировали дыру в балансе в 20 млрд, имея капитал в 16 млрд с фейковой прибылью в отчетности в 1.6 млрд. Только после того, как на банк пошла атака со стороны хэдж фондов и конкурентов в венчурном капитале (за неделю до банкротства) – начались набеги инвесторов с изъятием депозитов из SVB на 40 млрд (свыше 20% от депозитной базы).
Собственно, это и подорвало банк. Сокрушительный коллапс инвестиций из-за роста ставок еще как то можно было балансировать через фальсификацию отчетности и рынок деривативов, а набеги уже нечем было крыть.
Проблемы SVB – это инвест стратегия на долгосрочные облигации с фиксированной доходностью с неадекватной диверсификацией и отсутствием хэджирования. SVB, как и многие хэдж фонды исходил из того, что нулевые ставки будут вечные.
Вторая проблем - рост ставок из-за политики ФРС и набеги инвесторов в начале марта.
SVB попытался привлечь экстренное финансирование на несколько миллиардов, но не успел.
Однако, удивляет не это, т.к. подобный сценарий я подробно описывал последний год. Здесь как раз все логично и предсказуемо, по крайней мере, для меня. Вектор был известен, но не было определенности, кто первый пойдет к выходу и в какое время. Теперь знаем, SVB пошел под снос 10 марта 2023.
Удивляет другое – стремительность. Даже не два дня, а считанные часы. По сути, от первых явных и публичных проблем до процедуры ликвидации прошло менее 30 часов.
Это может свидетельствовать скорее не о размере дыры в балансе, а согласованной политике ФРС, Минфина США и FDIC совместно с первичными дилерами.
Это не могло быть без их одобрения и участия. Здесь практически калька с Lehman Brothers, который рухнул при непосредственном участии известных персон (не буду показывать пальцем) в ФРС, Минфине и крупнейших банках США.
Банкротство Lehman было необходимо (в роли сакральной жертвы), чтобы создать полностью управляемый триггер для легитимизации немыслимой по тем временам программы TARP и выкупа активов со стороны ФРС. Это уже потом они оскотинились и начали лупить ликвидностью во все стороны в неограниченном объеме по первому требованию без мотивационной составляющей, но не в 2008 (тогда мир был другим).
Тогда инсайдеры заработали рекордные прибыли, которые так и не были перекрыты спустя 15 лет (по скорости и объему), т.к. заинтересованные лица выкупали рынок тогда, когда все продавали.
Сложно сказать, какой замысел у них сейчас.
Предполагаю, что проблемы SVB не локальны, а глобальны, т.е. другие банки имеют аналогичные разрывы в балансе, тут скорее всего будет адаптация общественного мнения, что пора дать по тормозам в ужесточении ДКП.
Рынок ожидал плюс 0.5 п.п на заседании ФРС 22 марта, но видимо, что 0.25 п.п станет чертой. Ожидаю смены тональности ФРС.
Остается открытым вопрос, насколько далеко они зайдут и будут ли кейс SVB как то раскручивать?
Сам крах SVB не окажет влияние на финсистему в отличие от Lehman, т.к. SVB достаточно изолирован, но тут вторичный эффект заражения системы и подрыва доверия, неизбежное перераспределения ликвидности из мелких банков в крупные.
В отличие от Lehman Brothers, где первые проблемы в СМИ были проявлены в начале 2008, а серьезность проблем была выявлена летом 2008, с SVB все было иначе.
Контурно потенциальные проблемы среди инсайдеров были подсвечены в октябре 2022 (тогда акции рухнули на 30%), однако руководство банка, по сути, фальсифицировало реальность в такой степени, что к началу февраля акции восстановили все потери с накопленным ростом свыше 75% всего за 1.5 месяца.
За 10 дней до банкротства в начале марта 2023 на гала концерте в Лондоне SVB был признан лучшим банком в номинации «Банк года», а главный исполнительный директор SVB цинично надругался над здравым смыслом и доверием инвесторов, вселяя уверенность в том, что «ситуация под контролем и проблемы надуманны».
В этот самый момент трейдеры SVB реструктуризировали дыру в балансе в 20 млрд, имея капитал в 16 млрд с фейковой прибылью в отчетности в 1.6 млрд. Только после того, как на банк пошла атака со стороны хэдж фондов и конкурентов в венчурном капитале (за неделю до банкротства) – начались набеги инвесторов с изъятием депозитов из SVB на 40 млрд (свыше 20% от депозитной базы).
Собственно, это и подорвало банк. Сокрушительный коллапс инвестиций из-за роста ставок еще как то можно было балансировать через фальсификацию отчетности и рынок деривативов, а набеги уже нечем было крыть.
Проблемы SVB – это инвест стратегия на долгосрочные облигации с фиксированной доходностью с неадекватной диверсификацией и отсутствием хэджирования. SVB, как и многие хэдж фонды исходил из того, что нулевые ставки будут вечные.
Вторая проблем - рост ставок из-за политики ФРС и набеги инвесторов в начале марта.
SVB попытался привлечь экстренное финансирование на несколько миллиардов, но не успел.
Однако, удивляет не это, т.к. подобный сценарий я подробно описывал последний год. Здесь как раз все логично и предсказуемо, по крайней мере, для меня. Вектор был известен, но не было определенности, кто первый пойдет к выходу и в какое время. Теперь знаем, SVB пошел под снос 10 марта 2023.
Удивляет другое – стремительность. Даже не два дня, а считанные часы. По сути, от первых явных и публичных проблем до процедуры ликвидации прошло менее 30 часов.
Это может свидетельствовать скорее не о размере дыры в балансе, а согласованной политике ФРС, Минфина США и FDIC совместно с первичными дилерами.
Это не могло быть без их одобрения и участия. Здесь практически калька с Lehman Brothers, который рухнул при непосредственном участии известных персон (не буду показывать пальцем) в ФРС, Минфине и крупнейших банках США.
Банкротство Lehman было необходимо (в роли сакральной жертвы), чтобы создать полностью управляемый триггер для легитимизации немыслимой по тем временам программы TARP и выкупа активов со стороны ФРС. Это уже потом они оскотинились и начали лупить ликвидностью во все стороны в неограниченном объеме по первому требованию без мотивационной составляющей, но не в 2008 (тогда мир был другим).
Тогда инсайдеры заработали рекордные прибыли, которые так и не были перекрыты спустя 15 лет (по скорости и объему), т.к. заинтересованные лица выкупали рынок тогда, когда все продавали.
Сложно сказать, какой замысел у них сейчас.
Предполагаю, что проблемы SVB не локальны, а глобальны, т.е. другие банки имеют аналогичные разрывы в балансе, тут скорее всего будет адаптация общественного мнения, что пора дать по тормозам в ужесточении ДКП.
Рынок ожидал плюс 0.5 п.п на заседании ФРС 22 марта, но видимо, что 0.25 п.п станет чертой. Ожидаю смены тональности ФРС.
Остается открытым вопрос, насколько далеко они зайдут и будут ли кейс SVB как то раскручивать?
Сам крах SVB не окажет влияние на финсистему в отличие от Lehman, т.к. SVB достаточно изолирован, но тут вторичный эффект заражения системы и подрыва доверия, неизбежное перераспределения ликвидности из мелких банков в крупные.
SVB грохнулся столь стремительно не из-за системного просчета в риск менеджменте руководства, что привело к избыточной концентрации долговых ценных бумаг долгосрочного профиля по фиксированным ставкам.
Падение произошло даже не из-за обесценения бумаг в связи с рекордным ростом ставок на денежных и долговых рынках, что привело к образованию дыры почти в 20 млрд долл в марте 2023 при капитале в 16 млрд.
Да, все это ключевые факторы, которые существенно подорвали устойчивость банка, однако, триггером и спусковым крючком к фатальным последствиям стало мощнейшее давление на базу фондирования.
В структуре обязательств банка депозиты занимали 89% и если верить Bloomberg, - за две недели до 10 марта было сформировано поручений на вывод свыше 40 млрд долл, что составляло 20-25% от депозитной базы, которая выступает основным ресурсом фондирования.
В этих условиях у банка не было шансов. Имея около 12 млрд кэша, свыше 120 млрд инвестиций в ценные бумаги, многие из которых были глубоко в убытках и 74 млрд кредитов, подобное давление инвесторов – это смертельный приговор.
Из тех обрывков информации, которые поступают за эти дни, с января по февраль 2023 реструктуризация портфеля ценных бумаг могла привести к фиксации убытков в 2-2.2 млрд долл, однако бегство вкладчиков не только опустошило кэш позицию в 12 млрд, но и привело к принудительному закрытию портфеля ценных бумаг, где накопленные убытки как раз могли перекрыть весь доступный буфер в собственном капитале.
В банкротстве SVB одновременно сыграла супер позиция из множества негативных факторов и процессов: безумные рисковики в торговом подразделении банка (как и руководство банка), которые не хэджировали процентный риск и считали, что низкие ставки навсегда, переусердствовав с долгосрочными облигациями.
Это и политика ФРС с агрессивным ростом ставки с максимальной интенсивностью за 41 год.
Однако, добил банк - экстремальный «Bank-run».
Тут несколько вопросов:
▪️Кто создал информационное давление, катализирующее набег на депозитную базу? Есть сведения, что в диапазоне трех дней множество крупных представителей хэдж фондов и ведущих представителей крупнейших банков резко пересмотрели прогнозы по SVB с рекомендацией срочного вывода средств.
▪️Почему банк грохнули менее, чем за 30 часов? За всю историю банковской системы не было ни одного прецедента столь быстрой ликвидации банка (от момента первого информационного воздействия до ликвидационной комиссии), по крайней мере, с активами свыше 10 млрд долл.
Учитывая размер банка, нет сомнений в том, что это было с прямого одобрения Йеллен и Пауэлла. Зачем?
SVB – это типичный представитель финтеха. Специализация в предоставлении кредитов фондам прямых и венчурных инвестиций, акцент на технологических стартапах.
Целевая аудитория банка: софтверные компании и цифровая инфраструктура (инфотех), финтех, медицинское оборудование и биофарма (биотех), цифровая реклама, криптоиндустрия.
Кому-то позарез потребовалось сбить энтузиазм в технологических стартапах, высокорисковых венчурных инвестициях и криптобезумии?
Направление удара локализовано в криптоиндустрии, мелких техновыскочках. Важно подчеркнуть, что не в гигантах уровня Microsoft, Google или Oracle, а именно планктоне с выручкой от 100 млн до 1 млрд и дико раздутой капитализацией до полного безумия.
Плюс к этому, вероятно, в условиях сжимающего пирога и росте конкуренции за клиентские средства, необходима будет консолидация и концентрация банковского капитала.
Серый кардинал и представитель финансовой элиты Саммерс фактически подтвердил гипотезу: «в связи с последними событиями может возникнуть необходимость в некоторой консолидации в банковском секторе. Ошибка властей заключается в страхе консолидации, протекающей из популистской озабоченности мнимой попытки служения малым предприятиям и обществу. Тогда как консолидация банков (слияние мелких с крупными) служит в направлении финансовой стабильности.
Саммерс – он лоббист мега банков на Wall St и важная фигура в политическом истеблишменте.
Продолжение следует! (много интересных моментов всплывает)
Падение произошло даже не из-за обесценения бумаг в связи с рекордным ростом ставок на денежных и долговых рынках, что привело к образованию дыры почти в 20 млрд долл в марте 2023 при капитале в 16 млрд.
Да, все это ключевые факторы, которые существенно подорвали устойчивость банка, однако, триггером и спусковым крючком к фатальным последствиям стало мощнейшее давление на базу фондирования.
В структуре обязательств банка депозиты занимали 89% и если верить Bloomberg, - за две недели до 10 марта было сформировано поручений на вывод свыше 40 млрд долл, что составляло 20-25% от депозитной базы, которая выступает основным ресурсом фондирования.
В этих условиях у банка не было шансов. Имея около 12 млрд кэша, свыше 120 млрд инвестиций в ценные бумаги, многие из которых были глубоко в убытках и 74 млрд кредитов, подобное давление инвесторов – это смертельный приговор.
Из тех обрывков информации, которые поступают за эти дни, с января по февраль 2023 реструктуризация портфеля ценных бумаг могла привести к фиксации убытков в 2-2.2 млрд долл, однако бегство вкладчиков не только опустошило кэш позицию в 12 млрд, но и привело к принудительному закрытию портфеля ценных бумаг, где накопленные убытки как раз могли перекрыть весь доступный буфер в собственном капитале.
В банкротстве SVB одновременно сыграла супер позиция из множества негативных факторов и процессов: безумные рисковики в торговом подразделении банка (как и руководство банка), которые не хэджировали процентный риск и считали, что низкие ставки навсегда, переусердствовав с долгосрочными облигациями.
Это и политика ФРС с агрессивным ростом ставки с максимальной интенсивностью за 41 год.
Однако, добил банк - экстремальный «Bank-run».
Тут несколько вопросов:
▪️Кто создал информационное давление, катализирующее набег на депозитную базу? Есть сведения, что в диапазоне трех дней множество крупных представителей хэдж фондов и ведущих представителей крупнейших банков резко пересмотрели прогнозы по SVB с рекомендацией срочного вывода средств.
▪️Почему банк грохнули менее, чем за 30 часов? За всю историю банковской системы не было ни одного прецедента столь быстрой ликвидации банка (от момента первого информационного воздействия до ликвидационной комиссии), по крайней мере, с активами свыше 10 млрд долл.
Учитывая размер банка, нет сомнений в том, что это было с прямого одобрения Йеллен и Пауэлла. Зачем?
SVB – это типичный представитель финтеха. Специализация в предоставлении кредитов фондам прямых и венчурных инвестиций, акцент на технологических стартапах.
Целевая аудитория банка: софтверные компании и цифровая инфраструктура (инфотех), финтех, медицинское оборудование и биофарма (биотех), цифровая реклама, криптоиндустрия.
Кому-то позарез потребовалось сбить энтузиазм в технологических стартапах, высокорисковых венчурных инвестициях и криптобезумии?
Направление удара локализовано в криптоиндустрии, мелких техновыскочках. Важно подчеркнуть, что не в гигантах уровня Microsoft, Google или Oracle, а именно планктоне с выручкой от 100 млн до 1 млрд и дико раздутой капитализацией до полного безумия.
Плюс к этому, вероятно, в условиях сжимающего пирога и росте конкуренции за клиентские средства, необходима будет консолидация и концентрация банковского капитала.
Серый кардинал и представитель финансовой элиты Саммерс фактически подтвердил гипотезу: «в связи с последними событиями может возникнуть необходимость в некоторой консолидации в банковском секторе. Ошибка властей заключается в страхе консолидации, протекающей из популистской озабоченности мнимой попытки служения малым предприятиям и обществу. Тогда как консолидация банков (слияние мелких с крупными) служит в направлении финансовой стабильности.
Саммерс – он лоббист мега банков на Wall St и важная фигура в политическом истеблишменте.
Продолжение следует! (много интересных моментов всплывает)
Правительство США не будет спасать SVB.
Из последнего заявления Йеллен прямо следует, что правительство заняло выжидательную позицию и уверено в локализации и изоляции кризиса, связанного с SVB и потенциальным вторичным эффектом заражения.
Судя по заявлениям, Минфин США ожидает, что на активы SVB в ближайшее время найдется покупатель (будет либо поглощение, либо дробление)
- «Во время финансового кризиса были инвесторы и владельцы системных крупных банков, которые были спасены»;
- «Те реформы, которые были проведены в банковской системе США с 2009 означают, что мы не собираемся делать это снова (заливать систему ликвидностью)»;
- «Минфин США озабочен проблемой вкладчиков и сосредоточен на том, чтобы удовлетворить их потребности, работая с FDIC и ФРС.»
Ну и пространственные рассуждения:
«Банковская система хороша капитализирована и устойчива. Американцы могут быть уверены в безопасности и надежности банковской системы, а экономика США чрезвычайно сильна.»
Есть намерения по созданию стабилизационного фонда (FDIC + ФРС) для банков, которые столкнулись с проблемами после краха SVB, но эта информация прямым образом не подтверждена регуляторами.
FDIC приступит к возврату застрахованных депозитов до 250 тыс в понедельник в 100% объеме, но этих депозитов немного (не более 6%), т.к. основными инвесторами в SVB были юрлица из инфотеха, биотеха, альтернативной энергетики и маркетинга.
Незастрахованные депозиты будут возвращаться по мере ликвидации активов банка, которая начнется в понедельник. Процедура и приоритет пока не установлены и будут, вероятно, в ручном режиме точечной настройки.
Конкурсные управляющие уже работают с SVB, аукцион FDIC и SVB по поиску потенциального покупателя может быть известен поздно вечеров в воскресенью (ночью по МСК).
Из последнего заявления Йеллен прямо следует, что правительство заняло выжидательную позицию и уверено в локализации и изоляции кризиса, связанного с SVB и потенциальным вторичным эффектом заражения.
Судя по заявлениям, Минфин США ожидает, что на активы SVB в ближайшее время найдется покупатель (будет либо поглощение, либо дробление)
- «Во время финансового кризиса были инвесторы и владельцы системных крупных банков, которые были спасены»;
- «Те реформы, которые были проведены в банковской системе США с 2009 означают, что мы не собираемся делать это снова (заливать систему ликвидностью)»;
- «Минфин США озабочен проблемой вкладчиков и сосредоточен на том, чтобы удовлетворить их потребности, работая с FDIC и ФРС.»
Ну и пространственные рассуждения:
«Банковская система хороша капитализирована и устойчива. Американцы могут быть уверены в безопасности и надежности банковской системы, а экономика США чрезвычайно сильна.»
Есть намерения по созданию стабилизационного фонда (FDIC + ФРС) для банков, которые столкнулись с проблемами после краха SVB, но эта информация прямым образом не подтверждена регуляторами.
FDIC приступит к возврату застрахованных депозитов до 250 тыс в понедельник в 100% объеме, но этих депозитов немного (не более 6%), т.к. основными инвесторами в SVB были юрлица из инфотеха, биотеха, альтернативной энергетики и маркетинга.
Незастрахованные депозиты будут возвращаться по мере ликвидации активов банка, которая начнется в понедельник. Процедура и приоритет пока не установлены и будут, вероятно, в ручном режиме точечной настройки.
Конкурсные управляющие уже работают с SVB, аукцион FDIC и SVB по поиску потенциального покупателя может быть известен поздно вечеров в воскресенью (ночью по МСК).
Для лучшего понимания нюансов текущего кризиса необходимо прояснить важные составляющие отчетности банков (чтобы минимизировать вопросы), т.к. в будущем я буду использовать многие термины.
Согласно правилам бухгалтерской отчетности после кризиса 2009 банки классифицируют свои инвестиции в долговые инструменты по трем базовым категориям:
• Ценные бумаги для продажи до срока погашения – Available for sale debt securities (AFS);
• Ценные бумаги, удерживаемые до погашения – Held to maturity debt securities (HTM);
• Ценные бумаги для торговли - Held for Trading (HFT) должны быть проданы в течение 90 дней от момента покупки, иначе они переводятся в категорию AFS.
HTM предполагают инвестиции не для продажи, а удерживаемые до погашения, где основной доход генерируется не через курсовую разницу, а напрямую по купонным платежам. Этот тип инвестиций отражается по амортизированной стоимости.
Плевать, какая сейчас рыночная цена, пусть даже 20% от номинала. Если инвестиция «стратегическая» и долгосрочная, то цена в отчетности банков учитывается по первоначальной стоимости приобретения, а все текущие убытки (в связи с изменением процентных ставок или конъюнкутры) являются виртуальными, бумажными.
В этом типе инвестиций имеет значение сможет ли эмитент погасить облигацию или нет, а все рыночные нюансы не имеют никакого значения. За весь период удержания HTM цена в балансе остается постоянной вне зависимости от рыночной цены.
AFS отражается по справедливой стоимости (справедливая и рыночная стоимость отличаются), а нереализованные прибыли или убытки (удерживаемые, но не закрытые позиции по ценным бумагам) отражаются, как чистое увеличение или уменьшение накопленного прочего дохода или accumulated other comprehensive income (“AOCI”) в разделе «Капитал» бухгалтерского баланса банка.
Чем отличается справедливая стоимость (fair value) от рыночной (market value) – это тема для отдельного разговора.
Здесь множество нюансов – период удержания, приведенная стоимость всех будущих денежных потоков, упорядоченность транзакций и так далее. Справедливая стоимость близка к рыночной, но не зеркалирует ее в полной мере и здесь есть определенное пространство для творчества.
Важно отметить, что по AFS бумагам нереализованная прибыль НЕ отражается в отчете о прибылях и убытках, и будет оставаться нереализованной до момента ликвидации позиции в долговых бумагах.
Банки могут переводить ценные бумаги из категории в категорию не чаще, чем один раз в год, однако на практике есть дыры в законодательстве, которые позволяют делать это чаще.
HFT влияют на отчет о прибылях и убытках, AFS влияют на капитал через AOCI, но не отражаются в прибылях и убытках. Тогда как HTM не влияют, по сути, ни на что до момента вынужденного списания из-за риска дефолта эмитента или внутренних кассовых разрывов.
AFS могут вынужденно пойти на ликвидацию в условиях недостаточности капитала, когда накопленные убытки по AOCI будут, как правило, выше 50% от капитала, как условная красная черта.
Соответственно, одним из механизмом манипуляции банковской отчетностью является переброска бумаг из категории AFS в HTM. Например, у JPM за год доля HTM внезапно выросла с 54 до 68%, что как бы символизирует.
Второй инструмент сокрытия/маскировки убытков или точнее хэджирования – это использование процентных деривативов, своп инструментов и прочих экзотических схем с производными.
Что заставляет банки принудительно закрывать убыточные позиции? Кассовые разрывы, спровоцированные:
• набегами на банки (массовым и высокоинтенсивным изъятием депозитов и паев в фондах) – кризис 2022;
• ухудшением качества кредитного портфеля и вынужденными расходами на потенциальные списания по кредитам (кризис 2008);
• деградацией качества инвестиционного портфеля из-за снижения цен на активы, плохой диверсификации и/или отсутствием хэджирования (кризис 2008 и 2022);
• деформацией рынка межбанковского кредитования и кризиса доверия (2008);
• Регуляторным ужесточением.
Продолжение следует.
Согласно правилам бухгалтерской отчетности после кризиса 2009 банки классифицируют свои инвестиции в долговые инструменты по трем базовым категориям:
• Ценные бумаги для продажи до срока погашения – Available for sale debt securities (AFS);
• Ценные бумаги, удерживаемые до погашения – Held to maturity debt securities (HTM);
• Ценные бумаги для торговли - Held for Trading (HFT) должны быть проданы в течение 90 дней от момента покупки, иначе они переводятся в категорию AFS.
HTM предполагают инвестиции не для продажи, а удерживаемые до погашения, где основной доход генерируется не через курсовую разницу, а напрямую по купонным платежам. Этот тип инвестиций отражается по амортизированной стоимости.
Плевать, какая сейчас рыночная цена, пусть даже 20% от номинала. Если инвестиция «стратегическая» и долгосрочная, то цена в отчетности банков учитывается по первоначальной стоимости приобретения, а все текущие убытки (в связи с изменением процентных ставок или конъюнкутры) являются виртуальными, бумажными.
В этом типе инвестиций имеет значение сможет ли эмитент погасить облигацию или нет, а все рыночные нюансы не имеют никакого значения. За весь период удержания HTM цена в балансе остается постоянной вне зависимости от рыночной цены.
AFS отражается по справедливой стоимости (справедливая и рыночная стоимость отличаются), а нереализованные прибыли или убытки (удерживаемые, но не закрытые позиции по ценным бумагам) отражаются, как чистое увеличение или уменьшение накопленного прочего дохода или accumulated other comprehensive income (“AOCI”) в разделе «Капитал» бухгалтерского баланса банка.
Чем отличается справедливая стоимость (fair value) от рыночной (market value) – это тема для отдельного разговора.
Здесь множество нюансов – период удержания, приведенная стоимость всех будущих денежных потоков, упорядоченность транзакций и так далее. Справедливая стоимость близка к рыночной, но не зеркалирует ее в полной мере и здесь есть определенное пространство для творчества.
Важно отметить, что по AFS бумагам нереализованная прибыль НЕ отражается в отчете о прибылях и убытках, и будет оставаться нереализованной до момента ликвидации позиции в долговых бумагах.
Банки могут переводить ценные бумаги из категории в категорию не чаще, чем один раз в год, однако на практике есть дыры в законодательстве, которые позволяют делать это чаще.
HFT влияют на отчет о прибылях и убытках, AFS влияют на капитал через AOCI, но не отражаются в прибылях и убытках. Тогда как HTM не влияют, по сути, ни на что до момента вынужденного списания из-за риска дефолта эмитента или внутренних кассовых разрывов.
AFS могут вынужденно пойти на ликвидацию в условиях недостаточности капитала, когда накопленные убытки по AOCI будут, как правило, выше 50% от капитала, как условная красная черта.
Соответственно, одним из механизмом манипуляции банковской отчетностью является переброска бумаг из категории AFS в HTM. Например, у JPM за год доля HTM внезапно выросла с 54 до 68%, что как бы символизирует.
Второй инструмент сокрытия/маскировки убытков или точнее хэджирования – это использование процентных деривативов, своп инструментов и прочих экзотических схем с производными.
Что заставляет банки принудительно закрывать убыточные позиции? Кассовые разрывы, спровоцированные:
• набегами на банки (массовым и высокоинтенсивным изъятием депозитов и паев в фондах) – кризис 2022;
• ухудшением качества кредитного портфеля и вынужденными расходами на потенциальные списания по кредитам (кризис 2008);
• деградацией качества инвестиционного портфеля из-за снижения цен на активы, плохой диверсификации и/или отсутствием хэджирования (кризис 2008 и 2022);
• деформацией рынка межбанковского кредитования и кризиса доверия (2008);
• Регуляторным ужесточением.
Продолжение следует.
Кто следующий на выход вперед ногами после SVB? Кандидаты на потенциальные проблемы исходя из рыночного риска и структуры баланса: First Republic Bank (активы – 213 млрд), Western Alliance Bancorporation (активы – 67.8 млрд), Signature Bank (110.4 млрд), Pacwest Bancorp (41.3 млрд), Customers Bancorp (20.9 млрд), Webster Financial Corporation (71.3 млрд).
По всем потенциально проблемным активы свыше 520 млрд долл.
Это не значит, что банкротство по этим банкам обеспечено, т.к. специфика у каждого банка своя, структура активов отличается, мера диверсификации, глубина хэджирования, интегральный запас прочности и много других параметров. Но это список банков, которые рынок «списал» сильнее всего, как потенциально уязвимые.
Кризис 2022-2023 отличается от кризиса 2007-2009 тем, что основное направление воздействия происходит на этот раз через процентный и рыночный риск, тогда как 15 лет назад доминирующей проблемой был кредитный риск.
В чем специфика банковского кризиса 2023? Резкое обесценение активов, в первую очередь долговых ценных бумаг, падение по которым стало самым сильным за 45 лет и где наибольшая концентрация активов банков.
Падение облигаций напрямую связано с денежно-кредитной политикой ФРС и экстремальной траекторией подъема ставки, где скорость изменения ставки за год наибольшая за 42 года. Это привело к нереализованному убытку на сотни миллиардов долларов (точные расчеты будут позже).
Банки по-разному справляются с текущей проблемой. Имеет значение диверсификация, структура инвестиций (срочность, качество облигаций, тип процентных ставок и т.д), глубина хэджирование, запас ликвидности и другие нюансы.
До тех пор, пока нет кассовых разрывов, банки могут балансировать или маскировать убытки так, как они это делают сейчас. Что может заставить их дергаться? В острой фазе – это набег инвесторов на банк и опустошение капитала.
На графиках Zerohedge показано, что нереализованный убыток к капиталу у SVB был 100%, Bank of America – 43%, State Street – 27%, Wells Fargo – 25%, US Bancorp – 24%
По всем потенциально проблемным активы свыше 520 млрд долл.
Это не значит, что банкротство по этим банкам обеспечено, т.к. специфика у каждого банка своя, структура активов отличается, мера диверсификации, глубина хэджирования, интегральный запас прочности и много других параметров. Но это список банков, которые рынок «списал» сильнее всего, как потенциально уязвимые.
Кризис 2022-2023 отличается от кризиса 2007-2009 тем, что основное направление воздействия происходит на этот раз через процентный и рыночный риск, тогда как 15 лет назад доминирующей проблемой был кредитный риск.
В чем специфика банковского кризиса 2023? Резкое обесценение активов, в первую очередь долговых ценных бумаг, падение по которым стало самым сильным за 45 лет и где наибольшая концентрация активов банков.
Падение облигаций напрямую связано с денежно-кредитной политикой ФРС и экстремальной траекторией подъема ставки, где скорость изменения ставки за год наибольшая за 42 года. Это привело к нереализованному убытку на сотни миллиардов долларов (точные расчеты будут позже).
Банки по-разному справляются с текущей проблемой. Имеет значение диверсификация, структура инвестиций (срочность, качество облигаций, тип процентных ставок и т.д), глубина хэджирование, запас ликвидности и другие нюансы.
До тех пор, пока нет кассовых разрывов, банки могут балансировать или маскировать убытки так, как они это делают сейчас. Что может заставить их дергаться? В острой фазе – это набег инвесторов на банк и опустошение капитала.
На графиках Zerohedge показано, что нереализованный убыток к капиталу у SVB был 100%, Bank of America – 43%, State Street – 27%, Wells Fargo – 25%, US Bancorp – 24%
Цепная реакция реализуется, заражение усиливается. Система пошла вразнос. Рухнул второй банк, а ФРС возобновляет экстренные программы кредитования.
ФРС официально объявила, что спустя два дня после коллапса SVB (активы 200 млрд) рухнул еще один банк Signature Bank с активами в 110 млрд долл.
Руководство банка немедленно отстранено, застрахованные вклады до 250 тыс гарантированы, незастрахованные на аукционной основе с неясным критерием распределения.
ФРС экстренно возобновила кредитные линии банкам. Дополнительное финансирование будет предоставлено путем создания новой Программы банковского финансирования - Bank Term Funding Program (BTFP), предлагающей кредиты сроком до одного года банкам, сберегательным ассоциациям, кредитным союзам и другим соответствующим требованиям депозитарным учреждениям.
Данные кредиты предоставляются под обеспечение трежерис, ипотечных ценных бумаг (MBS), агентских ценных бумаг (agency debt) с оценкой по номиналу.
Не имеет значения текущая рыночная цена, т.к. ФРС в новой программе оценивает активы исключительно по номиналу, что за замыслу станет дополнительным источником ликвидности, избавляя банки от необходимости продавать ценные бумаги во время разрыва по ликвидности (из-за чего пострадал SVB).
Минфин с координацией с ФРС выделит дополнительные 25 млрд долл из валютного стабилизационного фонда в качестве поддержки BTFP.
Учитывая опыт кредитных линий в 2008 и в 2020, текущая инициатива ФРС фактически означает безлимитное фондирование банков (от сотен миллиардов до плюс бесконечности).
Система адским пламенем заполыхала! Ожидания процентной ставки резко изменились вниз на 0.5-0.6 п.п, что стало самым сильным изменением с марта 2020.
ФРС официально объявила, что спустя два дня после коллапса SVB (активы 200 млрд) рухнул еще один банк Signature Bank с активами в 110 млрд долл.
Руководство банка немедленно отстранено, застрахованные вклады до 250 тыс гарантированы, незастрахованные на аукционной основе с неясным критерием распределения.
ФРС экстренно возобновила кредитные линии банкам. Дополнительное финансирование будет предоставлено путем создания новой Программы банковского финансирования - Bank Term Funding Program (BTFP), предлагающей кредиты сроком до одного года банкам, сберегательным ассоциациям, кредитным союзам и другим соответствующим требованиям депозитарным учреждениям.
Данные кредиты предоставляются под обеспечение трежерис, ипотечных ценных бумаг (MBS), агентских ценных бумаг (agency debt) с оценкой по номиналу.
Не имеет значения текущая рыночная цена, т.к. ФРС в новой программе оценивает активы исключительно по номиналу, что за замыслу станет дополнительным источником ликвидности, избавляя банки от необходимости продавать ценные бумаги во время разрыва по ликвидности (из-за чего пострадал SVB).
Минфин с координацией с ФРС выделит дополнительные 25 млрд долл из валютного стабилизационного фонда в качестве поддержки BTFP.
Учитывая опыт кредитных линий в 2008 и в 2020, текущая инициатива ФРС фактически означает безлимитное фондирование банков (от сотен миллиардов до плюс бесконечности).
Система адским пламенем заполыхала! Ожидания процентной ставки резко изменились вниз на 0.5-0.6 п.п, что стало самым сильным изменением с марта 2020.
FDIC в своем годовом обзоре по итогам работы американских банков (за три дня до банкротства SVB) сообщил буквально следующее: «Короче говоря, стандартные показатели деятельности банка доказали свою устойчивость в течение трехлетнего периода. По состоянию на конец 2022 года только 39 банков находились в списке проблемных банков FDIC, что является рекордно низким показателем. Банкротств не было».
В среду Пауэлл, выступая перед Конгрессом, жестил с явным намеком на то, что дела идут значительно лучше, чем можно было предположить, а следовательно (судя по риторике) – самое время задуматься о дальнейшем ужесточении ДКП.
Реакция рынка была однозначной – рост доходности облигаций и усиление ожиданий роста процентной ставки ФРС.
Предполагалось вплоть до четверга (9 марта), что пик процентной ставки будет достигнут в августе-октябре 2023 на уровне 5.62% (допускалось повышение до 5.75%), а снижение начнется не ранее декабря 2023.
Достаточно сильные макроэкономические данные за январь и устойчивое инфляционное давление сильно переоценили ожидания роста ставки ФРС, что вздернуло доходность двухлетних трежерис за последний месяц с 4.09 до 5.09%.
Все изменилось буквально одномоментно. Коллапс SVB привел к резкому обрушению доходности двухлетних трежерис до 4.4% — это самое быстрое снижение доходности с 20 октября 1987! Теперь предельная ставка оценивается в 5.18%, а пик в июле с вероятностью снижения уже в октябре.
Таким образом, пик ожидаемой ставки ФРС сдвинут вниз почти на 0.5 п.п, а время снижения на 3 месяца и в этих данных нет еще коллапса второго банка.
Теперь рост на 0.5 п.п 22 марта уже никто не ждет, хотя 9 марта это был основной сценарий и более того, все больше инвестбанков оценивают, что повышения ставок вообще не будет из-за разгорающегося банковского кризиса.
Промежуточные итоги коллапса двух банков?
▪️Усиление спроса на облигации – отказ от риска и проблемы с банками уже в пятницу привели к резкому перекосу спроса в сторону облигаций, и эта тенденция может быть усилена.
▪️Отказ от ужесточения ДКП с очередными маневрами по ослаблению политики через различные программы покрытия кассовых разрывов.
▪️Перераспределение депозитов из мелких банков в крупные.
Пока сложно сказать, насколько они контролируют ситуацию, потому что есть факторы, которые точно не поддаются ни прогнозированию, ни контролю. Роковая петля токсичной обратной связи, когда происходит иррациональная паника в связи с критической неопределенность, вовлекая в водоворот фатальных событий все больше субъектов.
Почему? Внезапность. Днем 9 марта никто не предполагал, что проблемы в банковской системе возникнут уже к вечеру, а через сутки грохнут один банк с активами в 200 млрд и через два дня другой банк с активами в 100 млрд. Дальше что?
Кто еще уязвим? То, что казалось устойчивым может быть уничтожено за несколько часов. Да, они могут гарантировать депозиты по двум банкам, но депозитов в банковской системе свыше 23 трлн.
Каким образом взнос Минфина США в 25 млрд из стабфонда объемом 38 млрд может гарантировать 23 трлн депозитной базы?
Формально под угрозой может находиться практически любой банк, т.к. проблемы общие для всех. Рост ставок привел к обесценению активов в долговых инструментах, далее усиливается процентный риск, который компенсируется ростом ставок по кредитам.
В свою очередь, рост ставок по кредитам приведет к неизбежному росту просрочек и списаниями, что усилит кредитный риск. Все это без учета коллапса сектора недвижимости, который создает свои специфичные проблемы.
После систематизации отчетности банков будут даны более конкретные цифры, но сходу проявляется вполне типичный риск для подобных сценариев – кризис доверия, который можно купировать ликвидностью, как обычно, но нельзя купировать структурные дисбалансы в банках.
Видимо, ФРС начнет снова молотить ликвидностью во все стороны, что может разрушить хрупкий баланс доверия уже к ФРС, а это более высокий уровень.
Как и ожидалось, ужесточение ровно до первого срыва.
В среду Пауэлл, выступая перед Конгрессом, жестил с явным намеком на то, что дела идут значительно лучше, чем можно было предположить, а следовательно (судя по риторике) – самое время задуматься о дальнейшем ужесточении ДКП.
Реакция рынка была однозначной – рост доходности облигаций и усиление ожиданий роста процентной ставки ФРС.
Предполагалось вплоть до четверга (9 марта), что пик процентной ставки будет достигнут в августе-октябре 2023 на уровне 5.62% (допускалось повышение до 5.75%), а снижение начнется не ранее декабря 2023.
Достаточно сильные макроэкономические данные за январь и устойчивое инфляционное давление сильно переоценили ожидания роста ставки ФРС, что вздернуло доходность двухлетних трежерис за последний месяц с 4.09 до 5.09%.
Все изменилось буквально одномоментно. Коллапс SVB привел к резкому обрушению доходности двухлетних трежерис до 4.4% — это самое быстрое снижение доходности с 20 октября 1987! Теперь предельная ставка оценивается в 5.18%, а пик в июле с вероятностью снижения уже в октябре.
Таким образом, пик ожидаемой ставки ФРС сдвинут вниз почти на 0.5 п.п, а время снижения на 3 месяца и в этих данных нет еще коллапса второго банка.
Теперь рост на 0.5 п.п 22 марта уже никто не ждет, хотя 9 марта это был основной сценарий и более того, все больше инвестбанков оценивают, что повышения ставок вообще не будет из-за разгорающегося банковского кризиса.
Промежуточные итоги коллапса двух банков?
▪️Усиление спроса на облигации – отказ от риска и проблемы с банками уже в пятницу привели к резкому перекосу спроса в сторону облигаций, и эта тенденция может быть усилена.
▪️Отказ от ужесточения ДКП с очередными маневрами по ослаблению политики через различные программы покрытия кассовых разрывов.
▪️Перераспределение депозитов из мелких банков в крупные.
Пока сложно сказать, насколько они контролируют ситуацию, потому что есть факторы, которые точно не поддаются ни прогнозированию, ни контролю. Роковая петля токсичной обратной связи, когда происходит иррациональная паника в связи с критической неопределенность, вовлекая в водоворот фатальных событий все больше субъектов.
Почему? Внезапность. Днем 9 марта никто не предполагал, что проблемы в банковской системе возникнут уже к вечеру, а через сутки грохнут один банк с активами в 200 млрд и через два дня другой банк с активами в 100 млрд. Дальше что?
Кто еще уязвим? То, что казалось устойчивым может быть уничтожено за несколько часов. Да, они могут гарантировать депозиты по двум банкам, но депозитов в банковской системе свыше 23 трлн.
Каким образом взнос Минфина США в 25 млрд из стабфонда объемом 38 млрд может гарантировать 23 трлн депозитной базы?
Формально под угрозой может находиться практически любой банк, т.к. проблемы общие для всех. Рост ставок привел к обесценению активов в долговых инструментах, далее усиливается процентный риск, который компенсируется ростом ставок по кредитам.
В свою очередь, рост ставок по кредитам приведет к неизбежному росту просрочек и списаниями, что усилит кредитный риск. Все это без учета коллапса сектора недвижимости, который создает свои специфичные проблемы.
После систематизации отчетности банков будут даны более конкретные цифры, но сходу проявляется вполне типичный риск для подобных сценариев – кризис доверия, который можно купировать ликвидностью, как обычно, но нельзя купировать структурные дисбалансы в банках.
Видимо, ФРС начнет снова молотить ликвидностью во все стороны, что может разрушить хрупкий баланс доверия уже к ФРС, а это более высокий уровень.
Как и ожидалось, ужесточение ровно до первого срыва.
Внезапно инвестиционное сообщество озаботилось негативным эффектом воздействия высоких процентных ставок на финансовые структуры и экономику в целом. Вот так поворот, вот ведь неожиданность? )
Два банкротства достаточно крупных банков по активам (200 млрд и 110 млрд), что стало наиболее чувствительным коллапсом в банковской системе с краха Lehman Brothers (свыше 600 млрд активов) и Washington Mutual Bank (307 млрд).
Если брать только коммерческие банки, в 2008 совокупные банкротства всех американских банков с учетом мелких составили 370 млрд по активам, в 2009 – 165 млрд, в 2010 – 95 млрд, в 2011 – 37 млрд.
За последние три дня рухнули банки с активами в 320 млрд, что делает 2023 год худшим с 2008.
Одна из особенностей 2023 заключается в полной неожиданности. Ничего не предвещает беды, в том числе и отчеты самих банков, а потом раз – и нет банка. Это вводит инвесторов в ступор и панику, т.к. потенциально любой мелкий и средний банк под угрозой ликвидации.
Реакция показательная. Самая существенная переоценка ожиданий (по скорости трансформации) и наиболее масштабное бегство в облигации за последние 50 лет.
Рекордное снижение доходности облигаций ведущих европейских стран сроком обращения от двух до пяти лет, как минимум за весь период электронных торгов с середины 80-х
Доходность двухлетних американских трежерис изменилась более, чем на 100 б.п (с 5.09% до 4%) за три торговых дня – самая быстрая переоценка с октября 1987.
Учитывая емкость долгового рынка, это самое существенное изменение стоимости облигации (с увеличением стоимости) в абсолютном выражении за всю историю.
Ожидания изменения траектории процентной ставки ФРС все больше смещается в сторону смягчения политики. 8 марта разворот ДКП ФРС ожидался в январе 2024, 10 марта ожидания сместились на октябрь, теперь уже ждут первое снижение ставки в августе-сентябре, а предельная ставка не более 4.95% против 5.65% 8 марта.
Так дело пойдет и 4.75% станет предельной ставкой, а сброс давления начнет уже этой весной, прям как в 2020!
У ФРС сейчас сложный выбор – либо спасти финансовую систему, отказавшись от ужесточения, либо же продолжить стравливать инфляционное давление, сохраняя доверие в доллар и политику ФРС.
В принципе, Пауэлл может вернуться в свое привычное амплуа, реализовав свою латентную голубиную натуру (с точки зрения позиционирования ДКП, а не сексуальных перверсий), начав снова долбить ликвидностью по рынкам, что он с нескрываемым удовольствием делал два года (что и привело к текущим дисбалансам).
Риторика изменится. Пауэлл в ответ про инфляционное поглощение скажет: «вы что хотите развала финансовой системы?». И будет прав, действительно…
Каждые 100 б.п. (1 п.п) изменения стоимости фондирования стоит банкам почти 250 млрд долл, что сопоставимо с их годовой прибылью. Здесь не учитываются инвестбанки и фонды (расчеты будут отдельно). Здесь не учитывает эффект обесценения долговых ценных бумаг.
Буквально 1% изменения и такая нагрузка. Да, банки могут перекладывать издержки на клиентов, повышая кредитные ставки, но это находит прямое отражение в снижении темпов кредитования и росте просрочек и списаний, что в итоге может привести к более негативному эффекту и большим убыткам банков. Банки могут хэджировать процентные риски, но не все и здесь есть скрытые нюансы.
Разрывы и дисбалансы огромны. Видимо, кто то очень крупный (или даже несколько финансовых воротил) захворали так, что потребовались столь срочные меры (столь быстрое банкротство).
Пока финансовая система получила то, что хотела. Восстановлен механизм рефинансирования долгов через усиление спроса на облигации и наконец-то, создан прецедент, который позволит Пауэллу изящно вырулить из клина, объяснив мотивы отказа от ужесточения.
Региональные банки? Да кого они интересуют? Однако, есть очень высокий риск вторичного заражения и подрыва доверия, что может вырулить на очень опасную траекторию с фатальными последствиями. Об этом отдельно…
Два банкротства достаточно крупных банков по активам (200 млрд и 110 млрд), что стало наиболее чувствительным коллапсом в банковской системе с краха Lehman Brothers (свыше 600 млрд активов) и Washington Mutual Bank (307 млрд).
Если брать только коммерческие банки, в 2008 совокупные банкротства всех американских банков с учетом мелких составили 370 млрд по активам, в 2009 – 165 млрд, в 2010 – 95 млрд, в 2011 – 37 млрд.
За последние три дня рухнули банки с активами в 320 млрд, что делает 2023 год худшим с 2008.
Одна из особенностей 2023 заключается в полной неожиданности. Ничего не предвещает беды, в том числе и отчеты самих банков, а потом раз – и нет банка. Это вводит инвесторов в ступор и панику, т.к. потенциально любой мелкий и средний банк под угрозой ликвидации.
Реакция показательная. Самая существенная переоценка ожиданий (по скорости трансформации) и наиболее масштабное бегство в облигации за последние 50 лет.
Рекордное снижение доходности облигаций ведущих европейских стран сроком обращения от двух до пяти лет, как минимум за весь период электронных торгов с середины 80-х
Доходность двухлетних американских трежерис изменилась более, чем на 100 б.п (с 5.09% до 4%) за три торговых дня – самая быстрая переоценка с октября 1987.
Учитывая емкость долгового рынка, это самое существенное изменение стоимости облигации (с увеличением стоимости) в абсолютном выражении за всю историю.
Ожидания изменения траектории процентной ставки ФРС все больше смещается в сторону смягчения политики. 8 марта разворот ДКП ФРС ожидался в январе 2024, 10 марта ожидания сместились на октябрь, теперь уже ждут первое снижение ставки в августе-сентябре, а предельная ставка не более 4.95% против 5.65% 8 марта.
Так дело пойдет и 4.75% станет предельной ставкой, а сброс давления начнет уже этой весной, прям как в 2020!
У ФРС сейчас сложный выбор – либо спасти финансовую систему, отказавшись от ужесточения, либо же продолжить стравливать инфляционное давление, сохраняя доверие в доллар и политику ФРС.
В принципе, Пауэлл может вернуться в свое привычное амплуа, реализовав свою латентную голубиную натуру (с точки зрения позиционирования ДКП, а не сексуальных перверсий), начав снова долбить ликвидностью по рынкам, что он с нескрываемым удовольствием делал два года (что и привело к текущим дисбалансам).
Риторика изменится. Пауэлл в ответ про инфляционное поглощение скажет: «вы что хотите развала финансовой системы?». И будет прав, действительно…
Каждые 100 б.п. (1 п.п) изменения стоимости фондирования стоит банкам почти 250 млрд долл, что сопоставимо с их годовой прибылью. Здесь не учитываются инвестбанки и фонды (расчеты будут отдельно). Здесь не учитывает эффект обесценения долговых ценных бумаг.
Буквально 1% изменения и такая нагрузка. Да, банки могут перекладывать издержки на клиентов, повышая кредитные ставки, но это находит прямое отражение в снижении темпов кредитования и росте просрочек и списаний, что в итоге может привести к более негативному эффекту и большим убыткам банков. Банки могут хэджировать процентные риски, но не все и здесь есть скрытые нюансы.
Разрывы и дисбалансы огромны. Видимо, кто то очень крупный (или даже несколько финансовых воротил) захворали так, что потребовались столь срочные меры (столь быстрое банкротство).
Пока финансовая система получила то, что хотела. Восстановлен механизм рефинансирования долгов через усиление спроса на облигации и наконец-то, создан прецедент, который позволит Пауэллу изящно вырулить из клина, объяснив мотивы отказа от ужесточения.
Региональные банки? Да кого они интересуют? Однако, есть очень высокий риск вторичного заражения и подрыва доверия, что может вырулить на очень опасную траекторию с фатальными последствиями. Об этом отдельно…
Они (ФРС, Минфин США, FDIC) считают, что контролируют систему, иначе бы не принимали решение о сверхбыстрой утилизации двух банков. По сути, трех банков, если учесть крипто-ориентированный Silvergate Capital с активами в 11 млрд долл.
Можно было не раздувать панику и скандал до общемирового значения, т.к. большинство вне США никогда не слышали о банках SVB и Signature Bank.
Можно было использовать механизмы точечной настройки ликвидности в этих уязвимых банках, не выводя ситуацию в СМИ, и об этих проблемах никто бы не узнал.
Не было бы очередей на вывод депозитов в других региональных банках и не было бы эпик фейла с Пауэллом, когда в среду заявлял «о сверхпрочной экономике США и необходимости борьбе с инфляцией», а в выходные уже тушили пожар керосином.
Они предполагают, что их стандартные маневры по насыщению системы ликвидностью смогут решить все проблемы и загасить любые «строптивые» попытки рынка выйти из-под контроля, а если нет? А что если нет?!
По всей видимости, две «сакральные жертвы» должны были стать катализатором восстановления механизма рефинансирования долгов, что было основной проблемой в 2022, когда размещения облигаций ушли в ноль.
Деградация спроса на облигации была центральная проблема в прошлом году, т.к. рыночные ставки были существенно ниже текущей и ожидаемой инфляции.
Вторая проблема заключалась в стремительном обесценении портфеля ценных бумаг, где только коммерческие банки имели нереализованные убытки по долговым бумагам в 650 млрд долл.
С учетом инвестиционных банков, пенсионных, страховых и инвестиционных фондов нереализованные убытки могут превышать 3.5 трлн долл (!!!) при активах в долговом рынке в 27 трлн (это собственные предварительные расчеты на основе структуры вложения финсектора США в долговые бумаги и их справедливой стоимости).
Все это без учета процентного риска, который стал усиливаться с 3 кв 2022, плавно переходя в кредитный риск на траектории деградации кредитной дисциплины и медленного роста просрочек, где процесс может резко ускориться. Убытки колоссальные.
Индустрия на протяжении 12 лет адаптировалась под нулевые ставки, а большинство финансовых структур считало, что нулевые ставки навсегда – ровно как и рухнувший банк SVB, используя низкую диверсификацию и низкую глубину хэджирования.
Ситуация с Silvergate Capital, SVB и Signature Bank позволит ФРС и лично Пауэллу сохранить лицо, вырулив на привычную траекторию «бесконечной мягкости».
Без банкротств не было ни единого шанса свернуть с траектории ужесточения ДКП, т.к. потребовались более устойчивые негативные макроэкономические данные, которые имеют определенную инерцию, тогда как почва под ногами бангстеров горит адским пламенем. Кому то определенно потребовалось смягчение финансовых условий.
Учитывая заявления Саммерса, ехидные насмешки Джеймса Даймона из JPM и Бланкфейна (уже отошедшего из Goldman Sachs, но являющиеся архитектором современной финсистемы), они правда считают, что контролируют ситуацию и выиграют от всего этого (перераспределение финпотоков из мелких и средних банков к мега банкам).
Однако, я считаю, что может локально панику удастся загасить (частично), структурные перекосы не решатся, а подрыв доверия будет долгосрочным с непредсказуемыми последствиями.
Сейчас разгорается паника в региональных банках, а учитывая связанность системы, это может быть очень больно. Подробности скоро…
Можно было не раздувать панику и скандал до общемирового значения, т.к. большинство вне США никогда не слышали о банках SVB и Signature Bank.
Можно было использовать механизмы точечной настройки ликвидности в этих уязвимых банках, не выводя ситуацию в СМИ, и об этих проблемах никто бы не узнал.
Не было бы очередей на вывод депозитов в других региональных банках и не было бы эпик фейла с Пауэллом, когда в среду заявлял «о сверхпрочной экономике США и необходимости борьбе с инфляцией», а в выходные уже тушили пожар керосином.
Они предполагают, что их стандартные маневры по насыщению системы ликвидностью смогут решить все проблемы и загасить любые «строптивые» попытки рынка выйти из-под контроля, а если нет? А что если нет?!
По всей видимости, две «сакральные жертвы» должны были стать катализатором восстановления механизма рефинансирования долгов, что было основной проблемой в 2022, когда размещения облигаций ушли в ноль.
Деградация спроса на облигации была центральная проблема в прошлом году, т.к. рыночные ставки были существенно ниже текущей и ожидаемой инфляции.
Вторая проблема заключалась в стремительном обесценении портфеля ценных бумаг, где только коммерческие банки имели нереализованные убытки по долговым бумагам в 650 млрд долл.
С учетом инвестиционных банков, пенсионных, страховых и инвестиционных фондов нереализованные убытки могут превышать 3.5 трлн долл (!!!) при активах в долговом рынке в 27 трлн (это собственные предварительные расчеты на основе структуры вложения финсектора США в долговые бумаги и их справедливой стоимости).
Все это без учета процентного риска, который стал усиливаться с 3 кв 2022, плавно переходя в кредитный риск на траектории деградации кредитной дисциплины и медленного роста просрочек, где процесс может резко ускориться. Убытки колоссальные.
Индустрия на протяжении 12 лет адаптировалась под нулевые ставки, а большинство финансовых структур считало, что нулевые ставки навсегда – ровно как и рухнувший банк SVB, используя низкую диверсификацию и низкую глубину хэджирования.
Ситуация с Silvergate Capital, SVB и Signature Bank позволит ФРС и лично Пауэллу сохранить лицо, вырулив на привычную траекторию «бесконечной мягкости».
Без банкротств не было ни единого шанса свернуть с траектории ужесточения ДКП, т.к. потребовались более устойчивые негативные макроэкономические данные, которые имеют определенную инерцию, тогда как почва под ногами бангстеров горит адским пламенем. Кому то определенно потребовалось смягчение финансовых условий.
Учитывая заявления Саммерса, ехидные насмешки Джеймса Даймона из JPM и Бланкфейна (уже отошедшего из Goldman Sachs, но являющиеся архитектором современной финсистемы), они правда считают, что контролируют ситуацию и выиграют от всего этого (перераспределение финпотоков из мелких и средних банков к мега банкам).
Однако, я считаю, что может локально панику удастся загасить (частично), структурные перекосы не решатся, а подрыв доверия будет долгосрочным с непредсказуемыми последствиями.
Сейчас разгорается паника в региональных банках, а учитывая связанность системы, это может быть очень больно. Подробности скоро…