В США инвестиции в технологии превысили все прочие инвестиции (оборудование, жилая и коммерческая недвижимость). Инвестиции в технологии включают расходы бизнеса на R&D, создание и покупку патентов, создание интеллектуальной собственности и расходы в программное обеспечение.
Однажды инвестиции в технологии превышали все прочие инвестиции во 2 кв 2020, но в этот раз тенденция более устойчивая и вероятно, впервые в истории инвестиции в технологии станут доминирующими в структуре инвестиции в США.
Технологии опередили коммерческую недвижимость (в том числе заводы и промышленные сооружения) в 1 кв 2008, спустя год превысили жилую недвижимость и больше не упускали лидерство и вот остался «последний бастион» в виде машин, оборудования и комплектующих.
В категорию «оборудование» включаются все материальные средства, предназначенные для воспроизводства капитала – любые виды транспортных средств для ведения бизнеса, промышленные машины, станки, оборудование, компьютеры и сотни другой номенклатуры материальных средств, за исключением капитальных сооружений (они включены в коммерческую недвижимость).
Если выделить компьютеры, сервера, комплектующие и все, что связано с электроникой в отдельную категорию и замкнуть с технологиями, назвав категорию «ИТ и R&D», - здесь безоговорочное лидерство с явным отрывом.
Тогда как коммерческое и производственное оборудование за исключением компьютеров стагнирует с 2014 года.
Инвестиции в инфраструктуру и коммерческую недвижимость на минимуме с кризиса 2009. Жилая недвижимость предсказуемо обвалилась до уровня 2015 года на фоне замедления строительства на 25-30% и обвала покупок жилья на 35-40%.
Какой вывод можно сделать? Материальный мир вне ИТ в США сжимается. Растущим сегментом является цифровая экономика во всем ее многообразии. Растущий тренд не прерывает на кризисы в отличие от чувствительных и более подвижных расходов на оборудование и инфраструктуру.
Можно подумать, что здесь манипуляции с дефляторами, но инвестиции в технологии номинальном выражении на максимуме.
Однажды инвестиции в технологии превышали все прочие инвестиции во 2 кв 2020, но в этот раз тенденция более устойчивая и вероятно, впервые в истории инвестиции в технологии станут доминирующими в структуре инвестиции в США.
Технологии опередили коммерческую недвижимость (в том числе заводы и промышленные сооружения) в 1 кв 2008, спустя год превысили жилую недвижимость и больше не упускали лидерство и вот остался «последний бастион» в виде машин, оборудования и комплектующих.
В категорию «оборудование» включаются все материальные средства, предназначенные для воспроизводства капитала – любые виды транспортных средств для ведения бизнеса, промышленные машины, станки, оборудование, компьютеры и сотни другой номенклатуры материальных средств, за исключением капитальных сооружений (они включены в коммерческую недвижимость).
Если выделить компьютеры, сервера, комплектующие и все, что связано с электроникой в отдельную категорию и замкнуть с технологиями, назвав категорию «ИТ и R&D», - здесь безоговорочное лидерство с явным отрывом.
Тогда как коммерческое и производственное оборудование за исключением компьютеров стагнирует с 2014 года.
Инвестиции в инфраструктуру и коммерческую недвижимость на минимуме с кризиса 2009. Жилая недвижимость предсказуемо обвалилась до уровня 2015 года на фоне замедления строительства на 25-30% и обвала покупок жилья на 35-40%.
Какой вывод можно сделать? Материальный мир вне ИТ в США сжимается. Растущим сегментом является цифровая экономика во всем ее многообразии. Растущий тренд не прерывает на кризисы в отличие от чувствительных и более подвижных расходов на оборудование и инфраструктуру.
Можно подумать, что здесь манипуляции с дефляторами, но инвестиции в технологии номинальном выражении на максимуме.
Инфляция в США в товарном сегменте резко замедляется, даже переходя в дефляцию, тогда как сектор услуг поддерживает общий рост цен. Реальный ВВП считается по дефлятору, где ценовые индексы различаются для каждой категории ВВП. Так какой темп роста цен?
Дефлятор по всему ВВП США замедляется с 7.6% г/г во 2 кв 2022 до 6.3% в 4 кв 2022. Здесь еще интересна квартальная динамика. Так за 4 квартал 2022 цены по общеэкономическому дефлятору выросли всего лишь на 0.86% по сравнению с 2% кв/кв в 1 кв 2022, 2.2% к 2 кв 2022 и 1.1% в 3 кв 2022.
0.86% рост цен в конце 2022 - это все равно много, т.к. среднеквартальный темп роста цен с 2017 по 2019 составлял 0.5%, но замедление видимое.
Индекс цен на потребительские расходы (именно его ФРС считает, как основной бенчмарк) замедляется с 6.6% г/г в середине 2022 до 5.5% г/г в конце 2022.
Квартальная динамика резко снизилась с пиковых 1.5-1.8%, которые наблюдались с 4 кв 2021 по 2 кв 2022 до 0.78% в конце 2022 (средний темп роста цен с 2017 по 2019 составлял 0.44% за квартал).
Самое ощутимое замедление в товарах. По всей товарной группе рост цен замедлился с 10 до 6%, а квартальная динамика перешла в дефляцию впервые с середины 2020!
Товары приняли на себя все давление вертолетных денег, необеспеченного спроса и логистического коллапса 2020-2021. С 2 кв 2021 по 2 кв 2022 цены росли в среднем по 2.36% за квартал по сравнению с дефляцией 0.07% в 2017-2019.
В 4 кв 2022 была зафиксирована дефляция в 0.37% за квартал, где товары длительного пользования минус 0.78% за квартал, а товары краткосрочного пользования минус 0.13%.
Услуги имеют противоположную тенденцию. Здесь рост цен ускоряется до 1.37% за квартал (максимум с 1986) и 5.3% за год (максимум с 1984).
Причина роста цен на услуги – отложенный постковидный спрос, критический дефицит кадров особенно в низкодоходном сегменте, что форсирует рост зарплат и снижение производительности труда, плюс ограничения масштабирования услуг в отличие от товаров.
Услуги занимают свыше 60% в структуре потребительского спроса.
Дефлятор по всему ВВП США замедляется с 7.6% г/г во 2 кв 2022 до 6.3% в 4 кв 2022. Здесь еще интересна квартальная динамика. Так за 4 квартал 2022 цены по общеэкономическому дефлятору выросли всего лишь на 0.86% по сравнению с 2% кв/кв в 1 кв 2022, 2.2% к 2 кв 2022 и 1.1% в 3 кв 2022.
0.86% рост цен в конце 2022 - это все равно много, т.к. среднеквартальный темп роста цен с 2017 по 2019 составлял 0.5%, но замедление видимое.
Индекс цен на потребительские расходы (именно его ФРС считает, как основной бенчмарк) замедляется с 6.6% г/г в середине 2022 до 5.5% г/г в конце 2022.
Квартальная динамика резко снизилась с пиковых 1.5-1.8%, которые наблюдались с 4 кв 2021 по 2 кв 2022 до 0.78% в конце 2022 (средний темп роста цен с 2017 по 2019 составлял 0.44% за квартал).
Самое ощутимое замедление в товарах. По всей товарной группе рост цен замедлился с 10 до 6%, а квартальная динамика перешла в дефляцию впервые с середины 2020!
Товары приняли на себя все давление вертолетных денег, необеспеченного спроса и логистического коллапса 2020-2021. С 2 кв 2021 по 2 кв 2022 цены росли в среднем по 2.36% за квартал по сравнению с дефляцией 0.07% в 2017-2019.
В 4 кв 2022 была зафиксирована дефляция в 0.37% за квартал, где товары длительного пользования минус 0.78% за квартал, а товары краткосрочного пользования минус 0.13%.
Услуги имеют противоположную тенденцию. Здесь рост цен ускоряется до 1.37% за квартал (максимум с 1986) и 5.3% за год (максимум с 1984).
Причина роста цен на услуги – отложенный постковидный спрос, критический дефицит кадров особенно в низкодоходном сегменте, что форсирует рост зарплат и снижение производительности труда, плюс ограничения масштабирования услуг в отличие от товаров.
Услуги занимают свыше 60% в структуре потребительского спроса.
Битва на суверенитет – это способность формировать тренды в технологиях в современном мире в рамках перехода с пятого на шестой технологический уклад.
Лидерство в создании инновационных продуктов (как эволюция существующих или на других архитектурных или даже физических принципах) может обеспечить господство технологических компаний в захвате рынков сбыта и формировании региональной и даже глобальной политической повестки.
По крайней мере, последние 150 лет прорывной бизнес (если брать США и Европу), который находится в авангарде технологических решений приобретал значимость и субъектность в политической элите. Под прорывной бизнес концентрировали ресурсы, капиталы, продавливались политические решения.
В начале 19 века – это были металлурги, в конце 19 века – нефтяные компании, в начале 20 века – автопром, далее машиностроение и авиация, в середине 50-х доминирующую роль играла атомная и химическая промышленность, в 70-х года фарма-индустрия получила развитие, в 80-е года микроэлектроника, в 90-е софтверные компании. Сейчас наибольший импульс в ИИ и нанотехнологиях, объединяющие ИТ и биотехнологии.
США начали терять импульс технологического развития с 2010 по 2017-2018 года, когда в некоторых областях первенство стал перехватывать Китай, особенно в микроэлектронике, кульминацией чего стало политического и торговое ожесточение Китая и США в 2018 с известной чередой скандалов, в том числе санкциями против Huawei.
Политическое ожесточение находит свое отражение в расходах на создание технологий в США. Траектория конфронтации с Китаем имеет корреляцию с тенденцией по увеличению расходов на создание технологий в США, где взрывной рост был с 2017 по 2020. Расходы на R&D относительно ВВП выросли на рекордные 30% (подобной скорости в истории США еще не было).
Почти 15 лет стагнации (2000-2014) при экспоненциальном развитии Китая создали существенный технологический гэп в пользу Китая (не везде и не во всем), но отставание Китай сократил. Сейчас США инвестируют в технологии так, как никогда раньше.
Лидерство в создании инновационных продуктов (как эволюция существующих или на других архитектурных или даже физических принципах) может обеспечить господство технологических компаний в захвате рынков сбыта и формировании региональной и даже глобальной политической повестки.
По крайней мере, последние 150 лет прорывной бизнес (если брать США и Европу), который находится в авангарде технологических решений приобретал значимость и субъектность в политической элите. Под прорывной бизнес концентрировали ресурсы, капиталы, продавливались политические решения.
В начале 19 века – это были металлурги, в конце 19 века – нефтяные компании, в начале 20 века – автопром, далее машиностроение и авиация, в середине 50-х доминирующую роль играла атомная и химическая промышленность, в 70-х года фарма-индустрия получила развитие, в 80-е года микроэлектроника, в 90-е софтверные компании. Сейчас наибольший импульс в ИИ и нанотехнологиях, объединяющие ИТ и биотехнологии.
США начали терять импульс технологического развития с 2010 по 2017-2018 года, когда в некоторых областях первенство стал перехватывать Китай, особенно в микроэлектронике, кульминацией чего стало политического и торговое ожесточение Китая и США в 2018 с известной чередой скандалов, в том числе санкциями против Huawei.
Политическое ожесточение находит свое отражение в расходах на создание технологий в США. Траектория конфронтации с Китаем имеет корреляцию с тенденцией по увеличению расходов на создание технологий в США, где взрывной рост был с 2017 по 2020. Расходы на R&D относительно ВВП выросли на рекордные 30% (подобной скорости в истории США еще не было).
Почти 15 лет стагнации (2000-2014) при экспоненциальном развитии Китая создали существенный технологический гэп в пользу Китая (не везде и не во всем), но отставание Китай сократил. Сейчас США инвестируют в технологии так, как никогда раньше.
Наиболее существенные сдвиги в отраслевой структуре экономики и в международной политике происходят в рамках технологических переходов и/или при смене мировых флагманов в технологиях.
Это определяет многое: межотраслевые взаимосвязи, структуру экономики, структуру элиты, структуру рабочей силы и производительность труда, приоритеты в политике. Слишком значительные и важные изменения, чтобы их игнорировать.
Любые технологии проходят несколько фаз эволюции:
◾️Формирование концепции и создание прототипов - физическое воплощение концепции, экономические и техническое обоснование, поиск пределов оптимальных параметров и устойчивости/стабильности, оптимизация конфигурации.
◾️Начало развития и создания опытных экземпляров - адаптация технической документации для производства, калибровка параметров под серийный выпуск, устранение ошибок и недочетов, сертификация и так далее.
◾️Период широкого распространения - первый серийный экземпляр, финальное тестирование, отладка массового производства и внедрение. Создание экосистемы под массовый выпуск (маркетинг, снабжение, логистика, юридическое и финансовое сопровождение, техподдержка и т.д).
◾️Захват рынков сбыта, активная экспансия – самая важная фаза, ради которой вся конструкция и выстраивается. Все зависит от технологий, но в среднем от фазы зарождения до пика экспансии проходит около 30-35 лет.
Самое важное внедрить технологии первым, потому что лидер получает все – рынок сбыта, наибольшую маржинальность и стартовый импульс, который предопределит дальнейшее существование, но не всегда лидеру удается удержаться на Олимпе.
В истории было масса примеров, когда флагманы после череды неверных решений утрачивали лидерство и сходили со сцены.
Успешный проект рождает конкурентов. В начале 20 века в США были десятки автомобильных компаний, а среди крупнейших такие бренды, как Packard, Oldsmobile, Buick, Maxwell, Willys-Overland, Studebaker и другие. Где они сейчас?
Обанкротились или слились с более крупными почти все. Chrysler ушел под Daimler. Осталось, по сути, три компании General Motors, Ford и вновь образованная Tesla.
Так, в принципе, везде и всегда. Перспективное направление рождает конкуренцию, что благодаря венчурному инвестированию ускоряет создание и эволюцию стартапов. Но в итоге рынок монополизируется и концентрируются в руках мега корпораций.
Концентрация расходов на исследования и разработки происходит в первые 20 лет после создания и экспансии инновационного продукта, в этот период через отбор и исключения отсекаются слабые звенья цепи.
Остаются только компании, которые могли организовать ресурсы, направления исследований таким образом, чтобы успешно внедрять инновационные решения, сохраняя баланс развитием, экспансией и эффективностью.
По мере захвата рынков сбыта темпы инновации снижаются и бизнес начинает распределять ресурсы с развития (создание технологий и экспансия) на вывод денег из бизнеса (дивиденды и байбек).
Очень важно отметить четыре момента:
◾️Переход на более высокий технологический уклад не может произойти без освоения технологий на существующем и более низких технологических укладах. Другими словами, находясь на третьем или четвертом техноукладе нельзя перепрыгнуть на шестой. Все происходит последовательно.
◾️Сама фаза перехода обычно происходит скачкообразно и «лавинообразно» по экспоненте. Этому предшествуют затяжной период исследований и разработок и создание платформы под технологический переход. Эволюция и трансформация неизбежно и идет достаточно медленно, но фаза распространения происходит стремительно.
◾️Формирование пика начинается где-то через 25-40 лет (в зависимости от технологии и формата), но это не означает, что эти технологии уходят. Они приобретают «рутинную» фазу развития с предсказуемыми и медленными темпами развития.
◾️Лидерство в доминирующих технологиях предопределяет и политическое лидерство. США создали базу под глобальное лидерство в инфотехе и биотехе, что позволяет им формировать правила игры на мировой арене.
Китай активно вклинивается в этот баланс и ему это неплохо удается.
Это определяет многое: межотраслевые взаимосвязи, структуру экономики, структуру элиты, структуру рабочей силы и производительность труда, приоритеты в политике. Слишком значительные и важные изменения, чтобы их игнорировать.
Любые технологии проходят несколько фаз эволюции:
◾️Формирование концепции и создание прототипов - физическое воплощение концепции, экономические и техническое обоснование, поиск пределов оптимальных параметров и устойчивости/стабильности, оптимизация конфигурации.
◾️Начало развития и создания опытных экземпляров - адаптация технической документации для производства, калибровка параметров под серийный выпуск, устранение ошибок и недочетов, сертификация и так далее.
◾️Период широкого распространения - первый серийный экземпляр, финальное тестирование, отладка массового производства и внедрение. Создание экосистемы под массовый выпуск (маркетинг, снабжение, логистика, юридическое и финансовое сопровождение, техподдержка и т.д).
◾️Захват рынков сбыта, активная экспансия – самая важная фаза, ради которой вся конструкция и выстраивается. Все зависит от технологий, но в среднем от фазы зарождения до пика экспансии проходит около 30-35 лет.
Самое важное внедрить технологии первым, потому что лидер получает все – рынок сбыта, наибольшую маржинальность и стартовый импульс, который предопределит дальнейшее существование, но не всегда лидеру удается удержаться на Олимпе.
В истории было масса примеров, когда флагманы после череды неверных решений утрачивали лидерство и сходили со сцены.
Успешный проект рождает конкурентов. В начале 20 века в США были десятки автомобильных компаний, а среди крупнейших такие бренды, как Packard, Oldsmobile, Buick, Maxwell, Willys-Overland, Studebaker и другие. Где они сейчас?
Обанкротились или слились с более крупными почти все. Chrysler ушел под Daimler. Осталось, по сути, три компании General Motors, Ford и вновь образованная Tesla.
Так, в принципе, везде и всегда. Перспективное направление рождает конкуренцию, что благодаря венчурному инвестированию ускоряет создание и эволюцию стартапов. Но в итоге рынок монополизируется и концентрируются в руках мега корпораций.
Концентрация расходов на исследования и разработки происходит в первые 20 лет после создания и экспансии инновационного продукта, в этот период через отбор и исключения отсекаются слабые звенья цепи.
Остаются только компании, которые могли организовать ресурсы, направления исследований таким образом, чтобы успешно внедрять инновационные решения, сохраняя баланс развитием, экспансией и эффективностью.
По мере захвата рынков сбыта темпы инновации снижаются и бизнес начинает распределять ресурсы с развития (создание технологий и экспансия) на вывод денег из бизнеса (дивиденды и байбек).
Очень важно отметить четыре момента:
◾️Переход на более высокий технологический уклад не может произойти без освоения технологий на существующем и более низких технологических укладах. Другими словами, находясь на третьем или четвертом техноукладе нельзя перепрыгнуть на шестой. Все происходит последовательно.
◾️Сама фаза перехода обычно происходит скачкообразно и «лавинообразно» по экспоненте. Этому предшествуют затяжной период исследований и разработок и создание платформы под технологический переход. Эволюция и трансформация неизбежно и идет достаточно медленно, но фаза распространения происходит стремительно.
◾️Формирование пика начинается где-то через 25-40 лет (в зависимости от технологии и формата), но это не означает, что эти технологии уходят. Они приобретают «рутинную» фазу развития с предсказуемыми и медленными темпами развития.
◾️Лидерство в доминирующих технологиях предопределяет и политическое лидерство. США создали базу под глобальное лидерство в инфотехе и биотехе, что позволяет им формировать правила игры на мировой арене.
Китай активно вклинивается в этот баланс и ему это неплохо удается.
Некоторые конфликты априори неразрешимы. США и Китай никогда не достигнут консенсуса в торговых спорах, не достигнут консенсуса в политическом противостоянии, потому что речь идет о глобальном лидерстве.
Мировое лидерство в современном мире достигается через два главных направления – проекция системы ценностей и технологическое развитие, которое является базой под финансово-экономическое превосходство и геополитическое господство.
Социо-культурная экспансия Китая в Западный мир невозможна из-за принципиально различной культуры и системы ценностей, а борьба за рынки сбыта и технологическое превосходство –возможна.
Конфликт США и Китая это многогранный, сложный комплекс противоречий, который лежит в плоскости битвы на экономическое и торговое лидерство.
Побеждает тот, кто обладает лучшими технологиями. Не только в инновационных отраслях на стыке пятого и шестого техно-уклада, но даже передовое развитие базовых отраслей из третьего и четвертого технологического уклада важно и имеет значение.
США слишком долго паразитировали на собственном успехе после оглушительной победы в Холодной войне с СССР и успешном проекте глобализации. За это время Китай существенно окреп и приобрел субъектность в формировании техно-трендов.
В середине 90-х годов комплексные расходы на исследования и разработки со стороны бизнеса и государства по всем направлениями составляли не более 5 млрд долл по сравнению с 200 млрд в США.
В начале нулевых Китай нарастил расходы до 10-15 млрд против 270 млрд в США. К мировому кризису 2009 Китай тратил на R&D около 75 млрд, а США свыше 400 млрд.
В 2015-2018 быстрая и неконтролируемая экспансия Китая начала создавать проблемы в политической и бизнес элите США, т.к. они впервые осознали масштаб Китая и угрозу технологическому лидерству США.
К 2018 году R&D Китая были 300 млрд, а в США 615 млрд долл, в 2023 году Китай практически удвоил расходы, а в США 877 млрд.
США значительно увеличили расходы с 2017 года, но этого недостаточно. Китай по НИОКР с учетом ППС далеко впереди США.
Мировое лидерство в современном мире достигается через два главных направления – проекция системы ценностей и технологическое развитие, которое является базой под финансово-экономическое превосходство и геополитическое господство.
Социо-культурная экспансия Китая в Западный мир невозможна из-за принципиально различной культуры и системы ценностей, а борьба за рынки сбыта и технологическое превосходство –возможна.
Конфликт США и Китая это многогранный, сложный комплекс противоречий, который лежит в плоскости битвы на экономическое и торговое лидерство.
Побеждает тот, кто обладает лучшими технологиями. Не только в инновационных отраслях на стыке пятого и шестого техно-уклада, но даже передовое развитие базовых отраслей из третьего и четвертого технологического уклада важно и имеет значение.
США слишком долго паразитировали на собственном успехе после оглушительной победы в Холодной войне с СССР и успешном проекте глобализации. За это время Китай существенно окреп и приобрел субъектность в формировании техно-трендов.
В середине 90-х годов комплексные расходы на исследования и разработки со стороны бизнеса и государства по всем направлениями составляли не более 5 млрд долл по сравнению с 200 млрд в США.
В начале нулевых Китай нарастил расходы до 10-15 млрд против 270 млрд в США. К мировому кризису 2009 Китай тратил на R&D около 75 млрд, а США свыше 400 млрд.
В 2015-2018 быстрая и неконтролируемая экспансия Китая начала создавать проблемы в политической и бизнес элите США, т.к. они впервые осознали масштаб Китая и угрозу технологическому лидерству США.
К 2018 году R&D Китая были 300 млрд, а в США 615 млрд долл, в 2023 году Китай практически удвоил расходы, а в США 877 млрд.
США значительно увеличили расходы с 2017 года, но этого недостаточно. Китай по НИОКР с учетом ППС далеко впереди США.
В настоящий момент страны Запада (в основном список недружественных стран по отношению к России) концентрируют у себя свыше 85% всех мировых технологий и инновационных решений по объему выпуска продукции в денежном выражении в сегменте наукоемких отраслей с уникальной интеллектуальной собственностью.
Эти расчеты предполагают то, что заводы, построенные в-третьих странах, например в Азии или Восточной Европе, но выпускающие продукцию под брендом и технологическими решениями стран Запада считаются, как технологии и продукция, контролируемая Западом. Программисты на аутсорсинге в Индии по заказам ИТ гигантов из США – это технологии из США.
Около 10-11% контролирует Китай и соответственно 4-5% все прочие страны (Латинская Америка, Азия кроме Китая, Африка, Ближний Восток и Восточная Европа). Технологическое господство и лидерство Запада неоспоримо.
Научные статьи, научная литература, все основные патенты, готовые технологические решения, приносящие доход, так или иначе контролируются коллективным Западом.
Китай за последние 20 лет сделал невероятный рывок, причем делает это на масштабе. По номиналу расходы на исследования и разработки выросли более, чем в 100 раз с 5 до 600 млрд долл, а с учетом паритета покупательной способности Китай опередил США в 2018-2019 годах.
Относительно ВВП Китай нарастил расходы на создание технологий с 0.5% до 2.7-2.8% к ВВП в настоящий момент с восходящей траекторией. В 2009 году Китай опередил Великобританию, в 2020 опередил страны Еврозоны по нагрузке на экономику по созданию инновационных решений. Сейчас Китай инвестирует в R&D столько, сколько США с среднем с 1996 по 2010 в % к ВВП.
США слишком расслабились и долго паразитировали на своем неоспоримом технологическом доминировании, где в 2016-2017 стало понятно, что темпы развития Китая настолько высоки, что позволяют теснить США на их же поляне. С 2017 США начали резко наращивать расходы на R&D, выйдя на исторический максимум в 2022.
Технологии имеют эффект накопления,а Китай за последние 20 лет создал прочную базу.
Эти расчеты предполагают то, что заводы, построенные в-третьих странах, например в Азии или Восточной Европе, но выпускающие продукцию под брендом и технологическими решениями стран Запада считаются, как технологии и продукция, контролируемая Западом. Программисты на аутсорсинге в Индии по заказам ИТ гигантов из США – это технологии из США.
Около 10-11% контролирует Китай и соответственно 4-5% все прочие страны (Латинская Америка, Азия кроме Китая, Африка, Ближний Восток и Восточная Европа). Технологическое господство и лидерство Запада неоспоримо.
Научные статьи, научная литература, все основные патенты, готовые технологические решения, приносящие доход, так или иначе контролируются коллективным Западом.
Китай за последние 20 лет сделал невероятный рывок, причем делает это на масштабе. По номиналу расходы на исследования и разработки выросли более, чем в 100 раз с 5 до 600 млрд долл, а с учетом паритета покупательной способности Китай опередил США в 2018-2019 годах.
Относительно ВВП Китай нарастил расходы на создание технологий с 0.5% до 2.7-2.8% к ВВП в настоящий момент с восходящей траекторией. В 2009 году Китай опередил Великобританию, в 2020 опередил страны Еврозоны по нагрузке на экономику по созданию инновационных решений. Сейчас Китай инвестирует в R&D столько, сколько США с среднем с 1996 по 2010 в % к ВВП.
США слишком расслабились и долго паразитировали на своем неоспоримом технологическом доминировании, где в 2016-2017 стало понятно, что темпы развития Китая настолько высоки, что позволяют теснить США на их же поляне. С 2017 США начали резко наращивать расходы на R&D, выйдя на исторический максимум в 2022.
Технологии имеют эффект накопления,а Китай за последние 20 лет создал прочную базу.
Европе удалось избежать падения экономики в острую фазу энергетического и инфляционного кризиса.
По странам ЕС-27 экономика за год (4 кв 2022 к 4 кв 2021) выросла на 1.8%, страны Еврозоны показали рост на 1.9%, Германия выросла на 1.1%, Франция показала рост на 0.5%, а в Испании рост на 2.7%.
Данные Евростата предварительные по ограниченному количеству стран без подробной детализации структуры ВВП (эта информация будет через месяц).
С 2020 года было множество масштабных шоков – особо жесткие локдауны в Европе с марта по июнь 2020, вторичные локдауны в начале, сильнейший энергетический кризис за 50 лет, рекордная инфляция за пол века и актуализация кризисных процессов на долговом рынке.
Несмотря на все вышеуказанные шоки, с декабря 2019 по 4 кв 2022 экономика стран ЕС выросла на внушительные 2.9%, полностью преодолев провал 2020. Экономика стран Еврозоны выросла на 2.4%, в Германии символический рост на 0.2%, во Франции прирост экономики на 1.2%, в Испании незначительное падение на 0.9%.
Это по крупным странам, по которым Евростат опубликовал предварительные данные. Но, как показывает опыт, масштабный пересмотр происходит редко и обычно в пределах точности счета.
Основной удар от энергетического и инфляционного кризиса (+кризис украинских беженцев с марта по июнь 2022) пришелся на второе полугодие 2022, но никакой реакции экономики не последовало.
Так с июня 2022 по декабрь 2022 экономика стран ЕС-27 выросла на 0.34%, в Еврозоне рост на 0.42%, в Германии рост 0.23%, в Испании плюс 0.44%, а во Франции плюс 0.29%.
В 4 кв 2022 относительно 3 кв 2022 по Европе околонулевая динамика, а хуже всего в германии (падение на 0.24%).
Это даже рецессией сложно назвать. Экономику Европы поддерживали государственные субсидии, которые с учетом ранее внедренных антиковидных программ составили около 300 млрд евро избыточных расходов, но это весьма скромно. Также устойчивость обеспечили отложенные и нереализованные в 2020-2021 промышленные заказы, снижение сбережений через накопленный финансовый буфер за 2008-2022.
По странам ЕС-27 экономика за год (4 кв 2022 к 4 кв 2021) выросла на 1.8%, страны Еврозоны показали рост на 1.9%, Германия выросла на 1.1%, Франция показала рост на 0.5%, а в Испании рост на 2.7%.
Данные Евростата предварительные по ограниченному количеству стран без подробной детализации структуры ВВП (эта информация будет через месяц).
С 2020 года было множество масштабных шоков – особо жесткие локдауны в Европе с марта по июнь 2020, вторичные локдауны в начале, сильнейший энергетический кризис за 50 лет, рекордная инфляция за пол века и актуализация кризисных процессов на долговом рынке.
Несмотря на все вышеуказанные шоки, с декабря 2019 по 4 кв 2022 экономика стран ЕС выросла на внушительные 2.9%, полностью преодолев провал 2020. Экономика стран Еврозоны выросла на 2.4%, в Германии символический рост на 0.2%, во Франции прирост экономики на 1.2%, в Испании незначительное падение на 0.9%.
Это по крупным странам, по которым Евростат опубликовал предварительные данные. Но, как показывает опыт, масштабный пересмотр происходит редко и обычно в пределах точности счета.
Основной удар от энергетического и инфляционного кризиса (+кризис украинских беженцев с марта по июнь 2022) пришелся на второе полугодие 2022, но никакой реакции экономики не последовало.
Так с июня 2022 по декабрь 2022 экономика стран ЕС-27 выросла на 0.34%, в Еврозоне рост на 0.42%, в Германии рост 0.23%, в Испании плюс 0.44%, а во Франции плюс 0.29%.
В 4 кв 2022 относительно 3 кв 2022 по Европе околонулевая динамика, а хуже всего в германии (падение на 0.24%).
Это даже рецессией сложно назвать. Экономику Европы поддерживали государственные субсидии, которые с учетом ранее внедренных антиковидных программ составили около 300 млрд евро избыточных расходов, но это весьма скромно. Также устойчивость обеспечили отложенные и нереализованные в 2020-2021 промышленные заказы, снижение сбережений через накопленный финансовый буфер за 2008-2022.
Насколько Евростат занижает инфляцию в расчете ВВП? Дефлятор ВВП объединяет все цены в экономике (расходы на потребление населения, инвестиции, госпотребление, экспорт и импорт), взвешивая на факторы формирования ВВП, т.е. учитывает структуру экономики.
Но дефицит первичных данных и зашифрованные веса компонентов, формирующих дефлятор, не позволит оценить степень отклонения. Однако, можно взять дефлятор по потребительским расходам и сравнить с официальной статистикой по индексу потребительских цен, т.е. эти два показателя по структуре схожи и коррелируют между собой.
В чем суть? Евростат рисует оптимистичную картину, где кризиса нет и экономика, якобы, растет. Известно, что инфляция в Европе бьет все рекорды, по крайней мере, за последние 40 лет, но переносит ли Евростат эту инфляцию в расчет ВВП? Вот это и стоит проверить.
Сравнивать дефлятор по потребительским расходам и ИПЦ по всей Еврозоне однозначно можно заметить корреляцию (иначе и быть не может), с середины 2021 Евростат действительно начал транслировать рост цен в дефлятор, но оказывается, что конверсия роста цен в дефлятор недостаточная, если оценить по ИПЦ.
На 3 кв 2022 ИПЦ вырос на 9.3% г/г, а дефлятор потребительских расходов лишь на 7.4%, т.е. разрыв почти 2% в пользу цен, соответственно реальные потребительские расходы с высокой вероятностью завышены на 1.8-2.1%.
Накапливается ли ошибка в расчетах Евростата? Накопленный рост цен по ИПЦ с декабря 2019 по сентябрь 2022 составил 12%, а по дефлятору рост цен на 10%, т.е. это означает, что 2% разрыв формируется не каждый год, а размазывается на три года.
Если взять отрезок с 2017 по 2019 ИПЦ вырос на 4.4%, а дефлятор на всего лишь на 4%. С января 2012 по декабрь 2016 по ИПЦ рост цен на 4.3%, а по дефлятору – 4%. Более значительный разрыв был с января 2009 по 2011, где ИПЦ – плюс 5.5%, а дефлятор плюс 3.8%.
Если усреднить период 2009-2019, ИПЦ обычно выше дефлятора с расхождением около 0.2 п.п в год, а сейчас сразу 2% за год, т.е. явно недокрутили около 1.7-1.8%, но возможен эффект импорта.
Но дефицит первичных данных и зашифрованные веса компонентов, формирующих дефлятор, не позволит оценить степень отклонения. Однако, можно взять дефлятор по потребительским расходам и сравнить с официальной статистикой по индексу потребительских цен, т.е. эти два показателя по структуре схожи и коррелируют между собой.
В чем суть? Евростат рисует оптимистичную картину, где кризиса нет и экономика, якобы, растет. Известно, что инфляция в Европе бьет все рекорды, по крайней мере, за последние 40 лет, но переносит ли Евростат эту инфляцию в расчет ВВП? Вот это и стоит проверить.
Сравнивать дефлятор по потребительским расходам и ИПЦ по всей Еврозоне однозначно можно заметить корреляцию (иначе и быть не может), с середины 2021 Евростат действительно начал транслировать рост цен в дефлятор, но оказывается, что конверсия роста цен в дефлятор недостаточная, если оценить по ИПЦ.
На 3 кв 2022 ИПЦ вырос на 9.3% г/г, а дефлятор потребительских расходов лишь на 7.4%, т.е. разрыв почти 2% в пользу цен, соответственно реальные потребительские расходы с высокой вероятностью завышены на 1.8-2.1%.
Накапливается ли ошибка в расчетах Евростата? Накопленный рост цен по ИПЦ с декабря 2019 по сентябрь 2022 составил 12%, а по дефлятору рост цен на 10%, т.е. это означает, что 2% разрыв формируется не каждый год, а размазывается на три года.
Если взять отрезок с 2017 по 2019 ИПЦ вырос на 4.4%, а дефлятор на всего лишь на 4%. С января 2012 по декабрь 2016 по ИПЦ рост цен на 4.3%, а по дефлятору – 4%. Более значительный разрыв был с января 2009 по 2011, где ИПЦ – плюс 5.5%, а дефлятор плюс 3.8%.
Если усреднить период 2009-2019, ИПЦ обычно выше дефлятора с расхождением около 0.2 п.п в год, а сейчас сразу 2% за год, т.е. явно недокрутили около 1.7-1.8%, но возможен эффект импорта.
Какая конверсия рекордной промышленной и потребительской инфляции в Европе в официальной статистике ВВП? По каким ценам рассчитывается ВВП Европы?
Вопрос интригующий, т.к. заявка на полное игнорирование кризисных процессов – это сильно.
ВВП стран Еврозоны вырос на 1.9% за год, рост на 0.4% в острую фазу энергетического и инфляционного кризиса с июня по декабрь 2022 и рост на 2.4% с доковидного периода (декабрь 2019).
Для стран Еврозоны индекс дефлятора по всей экономике вырос всего лишь на 4.4% за год на 3 кв 2022, а с января по сентябрь 2022 рост на 4% в сравнении с аналогичным периодом в 2021.
В отличие от промышленной и потребительской инфляции, которая находится в стратосфере, дефлятор по всему ВВП прижат «к земле». Да, уровень цен максимальный за 30 лет, но не сильно выше, чем в 2000-2007, когда пиковый рост цен достигал 2.7-2.9%.
Потребительская инфляция растет в соответствии с ИПЦ, но отстает примерно на 2 п.п. По 3 кв 2022 рост на 7.4%, а с января по сентябрь 2022 рост на 6.2% г/г.
Индекс дефлятора на госпотребление растет на 4.1% в 3 кв 2022 и на 3.4% за первые 9 месяцев – никакого инфляционного давления здесь нет.
Индекс дефлятора на инвестиции замедляется до 9.4% после пика в 10.5% во 2 кв 2022, а за январь-сентябрь рост на 10% г/г. Рост цен в 8-9 раз выше норм с 2009 по 2021.
Активно растут цены на экспорт и импорт, но замедляются с 2 кв 2022. Так цены на экспорт растут на 13.5%, а за первые 9 месяцев на 13.3%. Цены на импорт выросли значительно сильнее – 19.6% в 3 кв 2022 и 19.1% г/г с января по сентябрь.
Госпотребление и госинвестиции, где инфляционного давления почти нет имеет вес в структуре ВВП около 20%.
Как общеэкономический дефлятор получился 4.4%, если расходы населения на потребление выросли на 7.4%, инвестиции рванули на 9.4%, а импорт под 20%?!
Проминфляция во многом зависит от цен на импорт и тут есть корреляция. По компонентам ВВП инфляционная картина более ли менее реалистичная и соответствует отдельным индикаторам, но общеэкономический дефлятор вызывает вопросы.
Вопрос интригующий, т.к. заявка на полное игнорирование кризисных процессов – это сильно.
ВВП стран Еврозоны вырос на 1.9% за год, рост на 0.4% в острую фазу энергетического и инфляционного кризиса с июня по декабрь 2022 и рост на 2.4% с доковидного периода (декабрь 2019).
Для стран Еврозоны индекс дефлятора по всей экономике вырос всего лишь на 4.4% за год на 3 кв 2022, а с января по сентябрь 2022 рост на 4% в сравнении с аналогичным периодом в 2021.
В отличие от промышленной и потребительской инфляции, которая находится в стратосфере, дефлятор по всему ВВП прижат «к земле». Да, уровень цен максимальный за 30 лет, но не сильно выше, чем в 2000-2007, когда пиковый рост цен достигал 2.7-2.9%.
Потребительская инфляция растет в соответствии с ИПЦ, но отстает примерно на 2 п.п. По 3 кв 2022 рост на 7.4%, а с января по сентябрь 2022 рост на 6.2% г/г.
Индекс дефлятора на госпотребление растет на 4.1% в 3 кв 2022 и на 3.4% за первые 9 месяцев – никакого инфляционного давления здесь нет.
Индекс дефлятора на инвестиции замедляется до 9.4% после пика в 10.5% во 2 кв 2022, а за январь-сентябрь рост на 10% г/г. Рост цен в 8-9 раз выше норм с 2009 по 2021.
Активно растут цены на экспорт и импорт, но замедляются с 2 кв 2022. Так цены на экспорт растут на 13.5%, а за первые 9 месяцев на 13.3%. Цены на импорт выросли значительно сильнее – 19.6% в 3 кв 2022 и 19.1% г/г с января по сентябрь.
Госпотребление и госинвестиции, где инфляционного давления почти нет имеет вес в структуре ВВП около 20%.
Как общеэкономический дефлятор получился 4.4%, если расходы населения на потребление выросли на 7.4%, инвестиции рванули на 9.4%, а импорт под 20%?!
Проминфляция во многом зависит от цен на импорт и тут есть корреляция. По компонентам ВВП инфляционная картина более ли менее реалистичная и соответствует отдельным индикаторам, но общеэкономический дефлятор вызывает вопросы.
Денежная масса в России (М2) выросла на 5.5 трлн руб за месяц (декабрь 2022), что стало сильнейшим приростом за всю историю российской денежной системы. Предыдущий рекорд был в декабре 2021 с увеличением на 3.9 трлн.
Для оценки масштаба: c апреля по июль 2022, когда негативное воздействие санкций было наибольшим на банковскую систему, денежная масса выросла на 2.6 трлн, а разгон пошел с августа.
С августа по ноябрь 2022 прирост составил 7.3 трлн, с августа по декабрь – 12.8 трлн, что составило 80% от годового роста денежной массы за 2022 год (16.1 трлн). В прошлом году денежная масса выросли на 7.6 трлн, в 2020 – 7 трлн, а в 2019 – 4.5 трлн.
С июля-августа российские банки вышли в устойчивую прибыль на фоне нормализации ставок, кредитования и рынка облигаций. Вполне логично, учитывая, какой объем денежных потоков они переваривают с августа.
Всего за один месяц в декабре денежная масса рванула так, как в 2019-2020 в среднем за год! За месяц рост на 7.2% - это максимальные темпы с декабря 2013.
В структуре прироста М2, население обеспечило почти 3.5 трлн в декабре, где 695 млрд – это наличность, соответственно прочий прирост сконцентрирован у юрлиц.
Факторы формирования денежной массы – это рекордное кредитование (особенно у юрлиц), крупные размещения на внутреннем рынке (по ОФЗ) и чрезвычайно активные бюджетные операции Минфина России.
Депозиты физических и юридических лиц в российских банках с учетом инфляции стабильно растут на 12-13% г/г – максимальные темпы за 10 лет, раньше это соответствовало около 3-3.5% роста реального ВВП.
Темпы роста депозитов физлиц вышли в плюс 6% после затяжного сокращения, а основной вклад вносят депозиты юрлиц, которые растут максимальными темпами за 15 лет!
Доля валютных депозитов стабилизировалась на 13%, активная девалютизация закончилась – почти все переведено на иностранные счета )
Широкая денежная масса впервые с марта 2022 вышла в плюс из-за сокращения валютных депозитов. Во многом рост рублевой М2 обусловлен компенсацией дефицита внешнего фондирования.
Для оценки масштаба: c апреля по июль 2022, когда негативное воздействие санкций было наибольшим на банковскую систему, денежная масса выросла на 2.6 трлн, а разгон пошел с августа.
С августа по ноябрь 2022 прирост составил 7.3 трлн, с августа по декабрь – 12.8 трлн, что составило 80% от годового роста денежной массы за 2022 год (16.1 трлн). В прошлом году денежная масса выросли на 7.6 трлн, в 2020 – 7 трлн, а в 2019 – 4.5 трлн.
С июля-августа российские банки вышли в устойчивую прибыль на фоне нормализации ставок, кредитования и рынка облигаций. Вполне логично, учитывая, какой объем денежных потоков они переваривают с августа.
Всего за один месяц в декабре денежная масса рванула так, как в 2019-2020 в среднем за год! За месяц рост на 7.2% - это максимальные темпы с декабря 2013.
В структуре прироста М2, население обеспечило почти 3.5 трлн в декабре, где 695 млрд – это наличность, соответственно прочий прирост сконцентрирован у юрлиц.
Факторы формирования денежной массы – это рекордное кредитование (особенно у юрлиц), крупные размещения на внутреннем рынке (по ОФЗ) и чрезвычайно активные бюджетные операции Минфина России.
Депозиты физических и юридических лиц в российских банках с учетом инфляции стабильно растут на 12-13% г/г – максимальные темпы за 10 лет, раньше это соответствовало около 3-3.5% роста реального ВВП.
Темпы роста депозитов физлиц вышли в плюс 6% после затяжного сокращения, а основной вклад вносят депозиты юрлиц, которые растут максимальными темпами за 15 лет!
Доля валютных депозитов стабилизировалась на 13%, активная девалютизация закончилась – почти все переведено на иностранные счета )
Широкая денежная масса впервые с марта 2022 вышла в плюс из-за сокращения валютных депозитов. Во многом рост рублевой М2 обусловлен компенсацией дефицита внешнего фондирования.
Инфляция в Еврозоне продолжает замедляться, достигая 8.5% в годовом выражении (это минимальные темпы роста цен с июня 2022). В январе была зафиксирована дефляция в 0.4%, а сброс инфляционного импульса начался с октября 2022, т.к. за 4 месяца накопленный рост цен составил всего 0.7% (2.1% в годовом выражении) по сравнению с 4.9% в мае 2022 (почти 15% в годовом выражении).
Основным драйвером в экстремальный разгон цен были два компонента – энергия и продукты питания. Энергия продолжает снижаться – 0.9% м/м, сбрасывая годовой импульс с 41.5% в октябре 2022 до 17.2% в январе 2023 на фоне энергетических субсидий, сглаживающих ценовые колебания и обвала цен на нефть (минус 30%) и газ (падение в 4-5 раз по оптовым закупкам).
Инфляция без учета энергии составляет 7.3% г/г, продолжая увеличиваться с октября (6.9%), в ноябре рост цен был 7%, а в декабре 7.2%. Слабое звено – продукты питания, которые продолжают экстремально расти в цене, несмотря на негативную динамику оптовых цен последние 9 месяцев.
Продукты питания прибавили 1.4% м/м и установили новый рекорд роста в 14.1% за год. Для сравнения в январе 2022 продукты росли в цене всего лишь на 3.5%. Для многих стран в Европе продукты питания растут сопоставимо или даже сильнее, чем в 70-х годах.
Инфляция без учета энергии и продуктов питания составляет 5.2% г/г, что на уровне декабря и немного выше октября-ноября (5%). Год назад данная категория ИПЦ росла всего на 2.3%.
Группа товаров за исключением энергетического сегмента увеличивает годовые темпы роста с 6.1-6.4% в октябре-декабре до 6.9% в январе 2023 (2.1% г/г в январе 2022). Инфляция в сегменте услуг впервые за год замедлилась на 0.2% м/м, приводя к годовым темпам роста в 4.2% против 4.4% в декабре и 2.3% в январе 2022.
Энергия сбрасывает импульс и продолжит снижаться в 2023, продукты питания начнут снижаться с весны 2023, поддержку ценам будут оказывать услуги и рост издержек в неэнергетических товарах.
Судя по структуре инфляции, в Европе основной удар получили низкообеспеченные слои населения.
Основным драйвером в экстремальный разгон цен были два компонента – энергия и продукты питания. Энергия продолжает снижаться – 0.9% м/м, сбрасывая годовой импульс с 41.5% в октябре 2022 до 17.2% в январе 2023 на фоне энергетических субсидий, сглаживающих ценовые колебания и обвала цен на нефть (минус 30%) и газ (падение в 4-5 раз по оптовым закупкам).
Инфляция без учета энергии составляет 7.3% г/г, продолжая увеличиваться с октября (6.9%), в ноябре рост цен был 7%, а в декабре 7.2%. Слабое звено – продукты питания, которые продолжают экстремально расти в цене, несмотря на негативную динамику оптовых цен последние 9 месяцев.
Продукты питания прибавили 1.4% м/м и установили новый рекорд роста в 14.1% за год. Для сравнения в январе 2022 продукты росли в цене всего лишь на 3.5%. Для многих стран в Европе продукты питания растут сопоставимо или даже сильнее, чем в 70-х годах.
Инфляция без учета энергии и продуктов питания составляет 5.2% г/г, что на уровне декабря и немного выше октября-ноября (5%). Год назад данная категория ИПЦ росла всего на 2.3%.
Группа товаров за исключением энергетического сегмента увеличивает годовые темпы роста с 6.1-6.4% в октябре-декабре до 6.9% в январе 2023 (2.1% г/г в январе 2022). Инфляция в сегменте услуг впервые за год замедлилась на 0.2% м/м, приводя к годовым темпам роста в 4.2% против 4.4% в декабре и 2.3% в январе 2022.
Энергия сбрасывает импульс и продолжит снижаться в 2023, продукты питания начнут снижаться с весны 2023, поддержку ценам будут оказывать услуги и рост издержек в неэнергетических товарах.
Судя по структуре инфляции, в Европе основной удар получили низкообеспеченные слои населения.
Сегодня ФРС повысит ставку на 0.25 п.п до 4.75% с вероятностью 99.5% на основе фьючерсов на процентные ставки – интриги здесь нет.
Вопрос заключается в том, какую риторику выберет ФРС? Насколько долго ФРС собирается держать ставки около 5% и будут ли еще повышения?
На прошлых заседаниях риторика Пауэлла была нарочито ястребиная, что являлось скорее не проекцией намерений, а игрой с рынком в попытку создать видимость жёстких намерений для стабилизации инфляционных ожиданий из предположений, что ФРС, якобы, намерена идти до конца в борьбе с инфляцией, не обращая внимание на сопутствующий ущерб от роста ставок.
Пауэлл конъюнктурщик и «играет» с ожиданиями рынка. На волне необоснованного пампа рынка в 2020-2021 Пауэлл в течении 1.5 лет создавал иллюзию непрошибаемого идиотизма, когда было представление о том, что наконец то нашли универсальный грааль!
Ликвидность по первому требованию в любых объемах с нулевой стоимостью и на неограниченный срок. Покупай любой актив по любым ценам в любое время и жди прибыль. Запредельная, необоснованная склонность к риску, пузырение всего, что только может пузыриться.
Когда инфляция уже пошла в разгон и были все признаки выхода ситуации из-под контроля в конце 2021, Пауэлл продолжал играть роль безответственного лудомана, нацеленного на поддержание соответствующих финансовых условий и ожиданий рынка по продолжению монетарного безумия.
Срыв произошел резко и инфляция рванула к двухзначному порогу в середине 2022 и чтобы удержать доверие к доллару и финансовой системе США, Пауэлл нагнетал, сменив образ от невменяемого голубя и агрессивному ястребу.
Хотя ФРС продолжает утверждать, что высокие ставки надолго, чтобы не повторять ошибок 70-х и нормализовать инфляционные ожидания, в реальности ФРС будет использовать любую возможность и зацепки, чтобы свернуть с непривычного пути.
Я ставлю на то, что это последнее повышение ставки, уже в марте они будут ловить сигналы, что инфляция «достаточно замедлилась», а рецессия на пороге, что является аргументом, чтобы дать по тормозам.
Вопрос заключается в том, какую риторику выберет ФРС? Насколько долго ФРС собирается держать ставки около 5% и будут ли еще повышения?
На прошлых заседаниях риторика Пауэлла была нарочито ястребиная, что являлось скорее не проекцией намерений, а игрой с рынком в попытку создать видимость жёстких намерений для стабилизации инфляционных ожиданий из предположений, что ФРС, якобы, намерена идти до конца в борьбе с инфляцией, не обращая внимание на сопутствующий ущерб от роста ставок.
Пауэлл конъюнктурщик и «играет» с ожиданиями рынка. На волне необоснованного пампа рынка в 2020-2021 Пауэлл в течении 1.5 лет создавал иллюзию непрошибаемого идиотизма, когда было представление о том, что наконец то нашли универсальный грааль!
Ликвидность по первому требованию в любых объемах с нулевой стоимостью и на неограниченный срок. Покупай любой актив по любым ценам в любое время и жди прибыль. Запредельная, необоснованная склонность к риску, пузырение всего, что только может пузыриться.
Когда инфляция уже пошла в разгон и были все признаки выхода ситуации из-под контроля в конце 2021, Пауэлл продолжал играть роль безответственного лудомана, нацеленного на поддержание соответствующих финансовых условий и ожиданий рынка по продолжению монетарного безумия.
Срыв произошел резко и инфляция рванула к двухзначному порогу в середине 2022 и чтобы удержать доверие к доллару и финансовой системе США, Пауэлл нагнетал, сменив образ от невменяемого голубя и агрессивному ястребу.
Хотя ФРС продолжает утверждать, что высокие ставки надолго, чтобы не повторять ошибок 70-х и нормализовать инфляционные ожидания, в реальности ФРС будет использовать любую возможность и зацепки, чтобы свернуть с непривычного пути.
Я ставлю на то, что это последнее повышение ставки, уже в марте они будут ловить сигналы, что инфляция «достаточно замедлилась», а рецессия на пороге, что является аргументом, чтобы дать по тормозам.
Что сказал Пауэлл на пресс конференции ФРС от 1 февраля 2023? Приведу все самое важное и содержательное из пресс конференции.
Повышение ставки будет уместным, мы еще не заняли достаточно ограничительную политику, хотя финансовые условия ужесточились достаточно. Целевой диапазон 5-5.25
Если данные поступят в другом направлении, то мы безусловно примем решения, зависящие от данных (предполагается остановка повышения или даже снижение). Если потребуется поднять ставку выше 5-5.25, то мы сделаем это, если это поможет нашей цели по снижению инфляции.
Две итерации повышения ставки на 0.25 п.п на ближайших заседаниях – это реалистичный сценарий. Рынок ставит на одну итерацию и снижение ставок с 3 кв 2023.
У нас нет ни стимула, ни желания перетягивать ремни. Если мы поймем, что зашли слишком далеко, то у нас есть инструменты, которые позволят исправить ситуацию (смягчить финансовые условия).
Хотя инфляция замедлилась, но она еще высокая по историческим меркам и наша работа выполнена не полностью. У нас есть сектор, на который приходится свыше 56% в структуре индекса потребительских цен, и мы не видим здесь снижения темпов инфляции.
Было бы преждевременно говорить о победе над инфляцией. Дезинфляционный процесс начался, но он преимущественно касается 25% в структуре индекса цен. Дезинфляционный процесс должен продолжиться в ближайшее время, но в настоящий момент этот процесс касается товаров.
Для ФРС важно увидеть явные признаки снижения инфляции в секторе услуг, который является основным в структуре затрат потребителей (занимает примерно 2/3). ФРС не видит прогресса в этом направлении и потребуется время, чтобы сигналы стали более явными.
Повышение ставки еще не оказало должного влияния на экономических агентов, потребуется время, чтобы трансмиссионные механизмы денежно-кредитной политики нашли свое отражение в реальной экономике.
ФРС НЕ видит структурных долгосрочных факторов, оказывающих влияние на цены. Рост цен во многом обусловлен временными факторами (постпандемический дисбаланс спроса и предложения, логистика, цепочки снабжения, рост цен на сырье). Многие временные факторы ушли и это снизит инфляцию.
Экономика может вернуться к таргету ФРС по инфляции в 2% без роста безработицы и рецессии. ФРС не будет посылать сигналы «о победе над инфляцией», пока не увидит достаточно подтверждающих сигналов, что инфляция вернулась к таргету и стабилизировалась на целевой границе.
Нецелесообразно снижать ставки в этом году, однако если инфляция будет снижаться намного быстрее – это окажет влияние на траекторию ключевой ставки.
Инфляционные ожидания являются базой под создание/формирование будущей инфляцией, поэтому важно контролировать и управлять инфляционными ожиданиями. Низкие инфляционные ожидания = низкая инфляция в будущем.
Инфляция оказывает негативное воздействие на настроение населения (рост издержек, снижение качества жизни) и бизнеса (снижение маржи), поэтому причиной слабых индикаторов настроения бизнеса и населения является высокая инфляция.
Повышение ставки будет уместным, мы еще не заняли достаточно ограничительную политику, хотя финансовые условия ужесточились достаточно. Целевой диапазон 5-5.25
Если данные поступят в другом направлении, то мы безусловно примем решения, зависящие от данных (предполагается остановка повышения или даже снижение). Если потребуется поднять ставку выше 5-5.25, то мы сделаем это, если это поможет нашей цели по снижению инфляции.
Две итерации повышения ставки на 0.25 п.п на ближайших заседаниях – это реалистичный сценарий. Рынок ставит на одну итерацию и снижение ставок с 3 кв 2023.
У нас нет ни стимула, ни желания перетягивать ремни. Если мы поймем, что зашли слишком далеко, то у нас есть инструменты, которые позволят исправить ситуацию (смягчить финансовые условия).
Хотя инфляция замедлилась, но она еще высокая по историческим меркам и наша работа выполнена не полностью. У нас есть сектор, на который приходится свыше 56% в структуре индекса потребительских цен, и мы не видим здесь снижения темпов инфляции.
Было бы преждевременно говорить о победе над инфляцией. Дезинфляционный процесс начался, но он преимущественно касается 25% в структуре индекса цен. Дезинфляционный процесс должен продолжиться в ближайшее время, но в настоящий момент этот процесс касается товаров.
Для ФРС важно увидеть явные признаки снижения инфляции в секторе услуг, который является основным в структуре затрат потребителей (занимает примерно 2/3). ФРС не видит прогресса в этом направлении и потребуется время, чтобы сигналы стали более явными.
Повышение ставки еще не оказало должного влияния на экономических агентов, потребуется время, чтобы трансмиссионные механизмы денежно-кредитной политики нашли свое отражение в реальной экономике.
ФРС НЕ видит структурных долгосрочных факторов, оказывающих влияние на цены. Рост цен во многом обусловлен временными факторами (постпандемический дисбаланс спроса и предложения, логистика, цепочки снабжения, рост цен на сырье). Многие временные факторы ушли и это снизит инфляцию.
Экономика может вернуться к таргету ФРС по инфляции в 2% без роста безработицы и рецессии. ФРС не будет посылать сигналы «о победе над инфляцией», пока не увидит достаточно подтверждающих сигналов, что инфляция вернулась к таргету и стабилизировалась на целевой границе.
Нецелесообразно снижать ставки в этом году, однако если инфляция будет снижаться намного быстрее – это окажет влияние на траекторию ключевой ставки.
Инфляционные ожидания являются базой под создание/формирование будущей инфляцией, поэтому важно контролировать и управлять инфляционными ожиданиями. Низкие инфляционные ожидания = низкая инфляция в будущем.
Инфляция оказывает негативное воздействие на настроение населения (рост издержек, снижение качества жизни) и бизнеса (снижение маржи), поэтому причиной слабых индикаторов настроения бизнеса и населения является высокая инфляция.
В своем выступлении Пауэлл сказал, что уместно произвести еще два повышения ставки на 0.25 п.п до 5.25%, но это не точно. Если данные будут предполагать необходимость смягчения финансовых условий, то ФРС пойдет на этот шаг.
Пауэлл «обещал» не снижать ставки в этом году, но сразу же сделал оговорку, что мы очень гибкие и пересмотрим наши планы, если потребуется.
Вся риторика Пауэлла «сквозила» желанием дать заднюю. Это именно то, что я говорил ранее. Пауэлл будучи отмороженным голубем всю свою сознательную жизнь и сконструировавший современные финансовые дисбалансы (в том числе и пузыри), пытается манипулировать ожиданиями рынка, изображая агрессивного ястреба. Это блеф.
Весь этот цирк продолжается, пока нет видимых признаков кризиса и пока никто из сегмента «слишком крупный, чтобы упасть» не затрещал по швам от перегрузки.
Мера агрессивности ФРС прямо пропорциональна степени устойчивости финансовой системы. Любой, даже самый незначительный срыв – риторика изменится молниеносно. В иерархии приоритетов, стабильность финансовой системы стоит значительно выше любой попытки борьбы с инфляцией.
Хотя, справедливости ради, проблема инфляции лежит в плоскости устойчивости всей долговой конструкции, а рынок долга в широком смысле напрямую влияет на устойчивость финансовой системы. Одно без другого не бывает.
Из выступления Пауэлла напрямую следует, что ФРС верит в том, что им удалось стабилизировать инфляционные ожидания, а следовательно, вернуть доверие к политике ФРС и в устойчивость денежной системы, а следовательно, и в доллар. Напрямую Паэулл об этом никогда не говорил и не скажет, но через контекст это хорошо прослеживается.
Скорость подъема ставки (ФРС действительно повышала ставку быстрее, чем любой другой Центробанк в развитых странах) есть попытка создания дифференциала процентных ставок между другими валютными зонами для притока капитала в США.
Формально, им это удалось. При прочих равных, в конкурентном сравнении, позиции долларовой зоны были более сильные и привлекательные, чем позиции евро, фунта или иены.
Вторую важную задачу, которую решала ФРС – это пошатнувшее доверие в способность ФРС держать ситуацию под контролем. Любая утрата доверия, даже сами мысли о снижении степени контроля со стороны ФРС – это неизбежный подрыв всей современной архитектуры финансовой системы.
Капитал неизбежно начнет искать альтернативу (поиск финансовых суррогатов, поиск альтернативных точек приложения капитала), что в условиях системных перегрузок создаст неуправляемую зону нестабильности. Бегство капитала из доллара – это снижение ценности доллара, т.е. чисто инфляционный процесс. Инфляция – есть оборотная сторона меры доверия к политике ФРС, как монетарный аспект инфляции.
Чтобы снизить нервозность рынка и стабилизировать инфляционные ожидания примерно с июня прошлого года до декабря Пауэлл изображал агрессивного ястреба, будучи латентным отмороженным голубем.
В принципе, неплохая двойная игра. Пока удалось, работа весьма ювелирная, но теперь начался другой процесс, более сложный и структурный – перенос процентных издержек от роста ставок на экономику. Интересно, какой запас прочности экономики, которая 15 лет существовала в иллюзии бесконечных и бесплатных денег?
Нет, игра не закончилась, все только начинается! В фокусе – перенос процентных издержек на экономику. Кто первый зашатается?
Пауэлл «обещал» не снижать ставки в этом году, но сразу же сделал оговорку, что мы очень гибкие и пересмотрим наши планы, если потребуется.
Вся риторика Пауэлла «сквозила» желанием дать заднюю. Это именно то, что я говорил ранее. Пауэлл будучи отмороженным голубем всю свою сознательную жизнь и сконструировавший современные финансовые дисбалансы (в том числе и пузыри), пытается манипулировать ожиданиями рынка, изображая агрессивного ястреба. Это блеф.
Весь этот цирк продолжается, пока нет видимых признаков кризиса и пока никто из сегмента «слишком крупный, чтобы упасть» не затрещал по швам от перегрузки.
Мера агрессивности ФРС прямо пропорциональна степени устойчивости финансовой системы. Любой, даже самый незначительный срыв – риторика изменится молниеносно. В иерархии приоритетов, стабильность финансовой системы стоит значительно выше любой попытки борьбы с инфляцией.
Хотя, справедливости ради, проблема инфляции лежит в плоскости устойчивости всей долговой конструкции, а рынок долга в широком смысле напрямую влияет на устойчивость финансовой системы. Одно без другого не бывает.
Из выступления Пауэлла напрямую следует, что ФРС верит в том, что им удалось стабилизировать инфляционные ожидания, а следовательно, вернуть доверие к политике ФРС и в устойчивость денежной системы, а следовательно, и в доллар. Напрямую Паэулл об этом никогда не говорил и не скажет, но через контекст это хорошо прослеживается.
Скорость подъема ставки (ФРС действительно повышала ставку быстрее, чем любой другой Центробанк в развитых странах) есть попытка создания дифференциала процентных ставок между другими валютными зонами для притока капитала в США.
Формально, им это удалось. При прочих равных, в конкурентном сравнении, позиции долларовой зоны были более сильные и привлекательные, чем позиции евро, фунта или иены.
Вторую важную задачу, которую решала ФРС – это пошатнувшее доверие в способность ФРС держать ситуацию под контролем. Любая утрата доверия, даже сами мысли о снижении степени контроля со стороны ФРС – это неизбежный подрыв всей современной архитектуры финансовой системы.
Капитал неизбежно начнет искать альтернативу (поиск финансовых суррогатов, поиск альтернативных точек приложения капитала), что в условиях системных перегрузок создаст неуправляемую зону нестабильности. Бегство капитала из доллара – это снижение ценности доллара, т.е. чисто инфляционный процесс. Инфляция – есть оборотная сторона меры доверия к политике ФРС, как монетарный аспект инфляции.
Чтобы снизить нервозность рынка и стабилизировать инфляционные ожидания примерно с июня прошлого года до декабря Пауэлл изображал агрессивного ястреба, будучи латентным отмороженным голубем.
В принципе, неплохая двойная игра. Пока удалось, работа весьма ювелирная, но теперь начался другой процесс, более сложный и структурный – перенос процентных издержек от роста ставок на экономику. Интересно, какой запас прочности экономики, которая 15 лет существовала в иллюзии бесконечных и бесплатных денег?
Нет, игра не закончилась, все только начинается! В фокусе – перенос процентных издержек на экономику. Кто первый зашатается?