Глупость имеет свою цену. Цена Brent подходит к 124 долл, это ниже рекорда 2008, однако цена нефти в евро уже на 20% превысила предыдущие максимумы 2008 и марта 2012, достигая 115 евро за баррель.
Расходы Европы на чистый импорт нефти и нефтепродуктов могут достичь 420-430 млрд евро в 2022, что на 180-190 млрд больше 2021. Максимум за все время был в 2012 году - 335 млрд евро, в 2018-2019 и 2021 было по 240 млрд, в 2020 около 135 млрд евро.
Расходы на чистый импорт газа могут достичь 340 млрд по сравнению с 150 млрд в 2021, 35 млрд в 2020. До этого расходы на чистый импорт газа в Европе превышали 100 млрд долл лишь один раз - в 2008.
Совокупные расходы на чистый импорт нефти и газа приближаются к 750 млрд евро, это на 360 млрд больше 2021 и почти на 600 млрд больше 2020. В 2008, в 2011-2013 и в 2021 расходы Европы на нефть и газ были около 400 млрд, но подобного, как в 2022 не было никогда!
При сокращении физического импорта, подобные расходы вызваны рекордным ценами на сырье и падением евро к доллару.
Расходы Европы на чистый импорт нефти и нефтепродуктов могут достичь 420-430 млрд евро в 2022, что на 180-190 млрд больше 2021. Максимум за все время был в 2012 году - 335 млрд евро, в 2018-2019 и 2021 было по 240 млрд, в 2020 около 135 млрд евро.
Расходы на чистый импорт газа могут достичь 340 млрд по сравнению с 150 млрд в 2021, 35 млрд в 2020. До этого расходы на чистый импорт газа в Европе превышали 100 млрд долл лишь один раз - в 2008.
Совокупные расходы на чистый импорт нефти и газа приближаются к 750 млрд евро, это на 360 млрд больше 2021 и почти на 600 млрд больше 2020. В 2008, в 2011-2013 и в 2021 расходы Европы на нефть и газ были около 400 млрд, но подобного, как в 2022 не было никогда!
При сокращении физического импорта, подобные расходы вызваны рекордным ценами на сырье и падением евро к доллару.
Инфляционное давление в Европе беспрецедентное. Рост цен за месяц составил 0.8%, за год 8.1% - это рекордная инфляция с момента образования Еврозоны и максимум с 1974 года.
Здесь важно то, что начали активно расти категории товаров и услуг, не связанные с энергией.
Так ИПЦ без учета энергии вырос за месяц на 0.7% (4.6% г/г), а без учета энергии и продуктов питания рост на 0.5% за месяц (3.8% г/г) . Для сравнения, годовой рост цен в январе 2022 был 2.4 и 2.3% соответственно.
Продукты питания и напитки растут на 1.3% в месяц и 7.5% г/г. Месячная инфляция рекордная за всю историю. Энергия растет на 39.2%.
В Эстонии (20.1% г/г), Латвии (16.4%), Литве (18.5%), Словакии (11.8%), Греции (10.7%) и Нидерландах (10.2%) годовая инфляция стала двузначной.
На тепловой карте видно в какой дикий разрыв пошла инфляция. Ситуация не просто вышла из под контроля, - уже нет. Это полная катастрофа! Эти сумасшедшие еще даже QE не свернули, о ставках речи не идет пока. Масштаб деградации понятен?
Здесь важно то, что начали активно расти категории товаров и услуг, не связанные с энергией.
Так ИПЦ без учета энергии вырос за месяц на 0.7% (4.6% г/г), а без учета энергии и продуктов питания рост на 0.5% за месяц (3.8% г/г) . Для сравнения, годовой рост цен в январе 2022 был 2.4 и 2.3% соответственно.
Продукты питания и напитки растут на 1.3% в месяц и 7.5% г/г. Месячная инфляция рекордная за всю историю. Энергия растет на 39.2%.
В Эстонии (20.1% г/г), Латвии (16.4%), Литве (18.5%), Словакии (11.8%), Греции (10.7%) и Нидерландах (10.2%) годовая инфляция стала двузначной.
На тепловой карте видно в какой дикий разрыв пошла инфляция. Ситуация не просто вышла из под контроля, - уже нет. Это полная катастрофа! Эти сумасшедшие еще даже QE не свернули, о ставках речи не идет пока. Масштаб деградации понятен?
Из интересного по горячим следам. Что происходило в марте и почему рынок был так долго закрыт? Многие удивлялись длительности задержки, однако я весь март описывал причины подобного на примере функционирования рынка РЕПО (краткие выводы).
Одна из главных причин закрытия рынка - неурегулированные обязательства от 24 февраля и зависший рынок РЕПО, на развязку которых потребовался как раз месяц. Тогда ЦБ ввел новый порядок проведения операций и рынок открыли.
В то время на рынках было зафиксировано увеличение объемов неисполнений обязательств участников клиринга перед центральным контрагентом, а также объемов выставленных маржинальных требований. И вот впервые потребности.
Пик неисполнений пришелся на вторую половину марта, когда объемы неисполнений составили 3.5 трлн руб. (1.4 трлн руб. – валютный своп, 1.3 трлн руб. – процентный своп в одной валюте, 0.4 трлн руб. – процентный своп в двух валютах). К 1 апреля по основному объему неисполнений произошло урегулирование обязательств, развязка РЕПО произошла.
Одна из главных причин закрытия рынка - неурегулированные обязательства от 24 февраля и зависший рынок РЕПО, на развязку которых потребовался как раз месяц. Тогда ЦБ ввел новый порядок проведения операций и рынок открыли.
В то время на рынках было зафиксировано увеличение объемов неисполнений обязательств участников клиринга перед центральным контрагентом, а также объемов выставленных маржинальных требований. И вот впервые потребности.
Пик неисполнений пришелся на вторую половину марта, когда объемы неисполнений составили 3.5 трлн руб. (1.4 трлн руб. – валютный своп, 1.3 трлн руб. – процентный своп в одной валюте, 0.4 трлн руб. – процентный своп в двух валютах). К 1 апреля по основному объему неисполнений произошло урегулирование обязательств, развязка РЕПО произошла.
Что происходит с корпоративным кредитованием в России? Ключевые тезисы в вчерашнем отчете ЦБ о финансовой стабильности. Материал большой, поэтому приведу самое главное.
Банки уже реструктурировали около 6% корпоративного кредитного портфеля. Банк России в свою очередь предоставил банкам возможность дополнительно не формировать резервы по таким кредитам.
При этом у многих банков непосредственно перед началом кризиса имелся запас капитала для покрытия возможных потерь по кредитным требованиям (в целом по сектору запас капитала составлял 6.6 трлн руб, но он распределен неравномерно).
Объем реструктурированных с конца февраля кредитов уже составляет 54% (3.6 трлн руб) от имевшегося запаса капитала банковского сектора, но общий размер кредитных потерь банков в будущем может быть выше, так как сохраняется высокая неопределенность относительно устойчивости отдельных крупных компаний и целых отраслей экономики.
Наблюдается выраженная девалютизация – старые корпоративные кредиты гасятся, а новые не выдаются. Если в феврале задолженность в иностранной валюте увеличилась на 1.2%, то в марте произошло ее сокращение на 2.9% и продолжилось в апреле (на 2.2%).
Всего банки реструктурировали 3.3% задолженности субъектов МСП на 1 апреля 2022, включая предоставление кредитных каникул в силу закона (1.4% задолженности).
Банки с начала марта уже реструктурировали 6.3% портфеля крупных кредитов, предоставленных крупным корпоративным заемщикам преимущественно из следующих отраслей: химическая промышленность, горная добыча, нефтегазовая отрасль, операции с недвижимостью. Половина таких реструктуризаций (3.2% портфеля кредитов крупным компаниям) приходится на кредиты с переменными ставками, обслуживание которых для многих заемщиков стало затруднительным после увеличения ключевой ставки Банка России до 20%.
к 1 февраля 2022 (до СВО) доля «плохих» ссуд снизилась до 7.1% по кредитам крупным компаниям (без учета МСП) и до 10,3% по кредитам субъектам МСП. Сколько может быть сейчас? ЦБ намеренно не дает оценок.
Текущее качество кредитного портфеля не могут оценить ни банки, ни ЦБ. ЦБ прямо заявляет: «Текущее качество корпоративного кредитного портфеля остается неопределенным. Корпоративному сектору потребуется много времени на перенастройку бизнес-процессов, частично парализованных вследствие разрывов производственных и логистических цепочек, ограниченного доступа к традиционным рынкам сбыта, а также из-за проблем с внешнеэкономическими расчетами и страхованием. Это не позволяет банкам в полной мере оценить текущее качество кредитного портфеля.»
Итак, происходит рекордная девалютизация корпоративных кредитов, рынок кредитования сжимается, качество кредитов ужасающее, о чем свидетельствует "скромное" замалчивание со стороны ЦБ о росте просрочек и списаний, ровно как и сокрытие банковской статистики. Банки активно реструктуризируют корпоративные кредиты.
Банки уже реструктурировали около 6% корпоративного кредитного портфеля. Банк России в свою очередь предоставил банкам возможность дополнительно не формировать резервы по таким кредитам.
При этом у многих банков непосредственно перед началом кризиса имелся запас капитала для покрытия возможных потерь по кредитным требованиям (в целом по сектору запас капитала составлял 6.6 трлн руб, но он распределен неравномерно).
Объем реструктурированных с конца февраля кредитов уже составляет 54% (3.6 трлн руб) от имевшегося запаса капитала банковского сектора, но общий размер кредитных потерь банков в будущем может быть выше, так как сохраняется высокая неопределенность относительно устойчивости отдельных крупных компаний и целых отраслей экономики.
Наблюдается выраженная девалютизация – старые корпоративные кредиты гасятся, а новые не выдаются. Если в феврале задолженность в иностранной валюте увеличилась на 1.2%, то в марте произошло ее сокращение на 2.9% и продолжилось в апреле (на 2.2%).
Всего банки реструктурировали 3.3% задолженности субъектов МСП на 1 апреля 2022, включая предоставление кредитных каникул в силу закона (1.4% задолженности).
Банки с начала марта уже реструктурировали 6.3% портфеля крупных кредитов, предоставленных крупным корпоративным заемщикам преимущественно из следующих отраслей: химическая промышленность, горная добыча, нефтегазовая отрасль, операции с недвижимостью. Половина таких реструктуризаций (3.2% портфеля кредитов крупным компаниям) приходится на кредиты с переменными ставками, обслуживание которых для многих заемщиков стало затруднительным после увеличения ключевой ставки Банка России до 20%.
к 1 февраля 2022 (до СВО) доля «плохих» ссуд снизилась до 7.1% по кредитам крупным компаниям (без учета МСП) и до 10,3% по кредитам субъектам МСП. Сколько может быть сейчас? ЦБ намеренно не дает оценок.
Текущее качество кредитного портфеля не могут оценить ни банки, ни ЦБ. ЦБ прямо заявляет: «Текущее качество корпоративного кредитного портфеля остается неопределенным. Корпоративному сектору потребуется много времени на перенастройку бизнес-процессов, частично парализованных вследствие разрывов производственных и логистических цепочек, ограниченного доступа к традиционным рынкам сбыта, а также из-за проблем с внешнеэкономическими расчетами и страхованием. Это не позволяет банкам в полной мере оценить текущее качество кредитного портфеля.»
Итак, происходит рекордная девалютизация корпоративных кредитов, рынок кредитования сжимается, качество кредитов ужасающее, о чем свидетельствует "скромное" замалчивание со стороны ЦБ о росте просрочек и списаний, ровно как и сокрытие банковской статистики. Банки активно реструктуризируют корпоративные кредиты.
Что происходит с розничным кредитованием в России?
К началу кризиса банковский сектор подошел с быстро растущим розничным кредитным портфелем и рекордной долговой нагрузкой населения по обслуживанию долгов (свыше 10% от доходов). Получили следующее:
В марте – апреле зафиксирован резкий рост доли потребительских кредитов, по которым был пропущен очередной платеж, с 5.3 до 7.5% (выход в первую просрочку). Cинхронный рост показателя у большинства банков отражает систематический рост кредитного риска, вызванный макроэкономическими факторами.
Ипотечное кредитование - темпы роста задолженности в марте 2022 сохранились на высоком уровне – 2.1%. Причины: ранее одобренные кредиты, инвестиционный спрос, льготная ипотека. В апреле эффект от исполнения ранее одобренных заявок был исчерпан и портфель показал снижение на 0.1% за месяц.
Необеспеченное кредитование рухнуло. Рост ставки ЦБ до 20%, ужесточение требований к заёмщикам и макроэкономическая неопределенность привели к тому, что задолженности по необеспеченным потребительским кредитам резко сократилась на 1.9 и 1.5% в марте и апреле 2022.
Реструктуризируют кредиты физлицам очень медленно, активность низкая. Доля реструктуризированной задолженности по автокредитам составляет 0.6% в марте-апреле 2022 по сравнению с 2.2% в апреле-мае 2020. Кредиты наличными реструктуризированы на 1.3% в 2022 в сравнении с 4% в 2020, а ипотечные на символические 0.1% против 2% в 2020.
Для покрытия банками возможных потерь по кредитам и поддержки кредитования в целом Банк России распустил весь накопленный макропруденциальный буфер капитала, снизил макропруденциальные требования к капиталу по вновь выдаваемым розничным кредитам, а также временно разрешил банкам проводить реструктуризацию кредитов без необходимости доформирования резервов.
Доля ссуд с просроченными платежами свыше 90 дней по потребительским кредитам составляет 8.0%, по ипотечным – 0.7%. Однако данный показатель не учитывает потенциального роста необслуживаемой задолженности по портфелю кредитов, реструктурированных после 1 марта 2022.
Итак, после рекордного роста кредитов в 2021, после СВО необеспеченные кредиты резко пошли в обвал, тогда как ипотечные сокращаются пока медленно (рынок держат льготное и субсидируемое кредитование). Стремительное растут просрочки примерно в 1.5 раза в марте-апреле, реструктуризация в отличие от корпоративных кредитов происходит медленно.
Точные данные ЦБ скрывает, но по тональности заявлений видно, что корпоративные кредиты намного хуже, чем розничные, причем тенденция с каждым месяцем ухудшается.
Ирония ситуации в том, что ЦБ много раз в отчете заявляет, что причина ужасающего положения заемщиков в резком повышении ставок до 20% в конце февраля. То, о чем говорили в своих выступлениях Михаил Хазин и Сергей Глазьев наконец то стало доходить до ЦБ. Но, откровенно говоря, доходит медленно, как до жирафа. Жесткая ДКП убийственна в условиях кризиса, жесткая ДКП в условиях тотальной войны - преступление.
Сколько должно лечь банков из-за роста просрочек и списаний и сколько обанкротиться компаний из-за роста стоимости обслуживания долга, чтобы ЦБ начал более активно реагировать на смену экономической парадигмы? Положительные тенденции, конечно, есть в ДКП за последние 2 месяца, однако видна некая зацикленность ЦБ на устаревших концептах реагирования.
Согласно последнему отчету, у ЦБ нет проблем в понимании контекста ситуации, здесь скорее паралич действий, избыточный консерватизм и боязнь отойти от устаревших догм.
К началу кризиса банковский сектор подошел с быстро растущим розничным кредитным портфелем и рекордной долговой нагрузкой населения по обслуживанию долгов (свыше 10% от доходов). Получили следующее:
В марте – апреле зафиксирован резкий рост доли потребительских кредитов, по которым был пропущен очередной платеж, с 5.3 до 7.5% (выход в первую просрочку). Cинхронный рост показателя у большинства банков отражает систематический рост кредитного риска, вызванный макроэкономическими факторами.
Ипотечное кредитование - темпы роста задолженности в марте 2022 сохранились на высоком уровне – 2.1%. Причины: ранее одобренные кредиты, инвестиционный спрос, льготная ипотека. В апреле эффект от исполнения ранее одобренных заявок был исчерпан и портфель показал снижение на 0.1% за месяц.
Необеспеченное кредитование рухнуло. Рост ставки ЦБ до 20%, ужесточение требований к заёмщикам и макроэкономическая неопределенность привели к тому, что задолженности по необеспеченным потребительским кредитам резко сократилась на 1.9 и 1.5% в марте и апреле 2022.
Реструктуризируют кредиты физлицам очень медленно, активность низкая. Доля реструктуризированной задолженности по автокредитам составляет 0.6% в марте-апреле 2022 по сравнению с 2.2% в апреле-мае 2020. Кредиты наличными реструктуризированы на 1.3% в 2022 в сравнении с 4% в 2020, а ипотечные на символические 0.1% против 2% в 2020.
Для покрытия банками возможных потерь по кредитам и поддержки кредитования в целом Банк России распустил весь накопленный макропруденциальный буфер капитала, снизил макропруденциальные требования к капиталу по вновь выдаваемым розничным кредитам, а также временно разрешил банкам проводить реструктуризацию кредитов без необходимости доформирования резервов.
Доля ссуд с просроченными платежами свыше 90 дней по потребительским кредитам составляет 8.0%, по ипотечным – 0.7%. Однако данный показатель не учитывает потенциального роста необслуживаемой задолженности по портфелю кредитов, реструктурированных после 1 марта 2022.
Итак, после рекордного роста кредитов в 2021, после СВО необеспеченные кредиты резко пошли в обвал, тогда как ипотечные сокращаются пока медленно (рынок держат льготное и субсидируемое кредитование). Стремительное растут просрочки примерно в 1.5 раза в марте-апреле, реструктуризация в отличие от корпоративных кредитов происходит медленно.
Точные данные ЦБ скрывает, но по тональности заявлений видно, что корпоративные кредиты намного хуже, чем розничные, причем тенденция с каждым месяцем ухудшается.
Ирония ситуации в том, что ЦБ много раз в отчете заявляет, что причина ужасающего положения заемщиков в резком повышении ставок до 20% в конце февраля. То, о чем говорили в своих выступлениях Михаил Хазин и Сергей Глазьев наконец то стало доходить до ЦБ. Но, откровенно говоря, доходит медленно, как до жирафа. Жесткая ДКП убийственна в условиях кризиса, жесткая ДКП в условиях тотальной войны - преступление.
Сколько должно лечь банков из-за роста просрочек и списаний и сколько обанкротиться компаний из-за роста стоимости обслуживания долга, чтобы ЦБ начал более активно реагировать на смену экономической парадигмы? Положительные тенденции, конечно, есть в ДКП за последние 2 месяца, однако видна некая зацикленность ЦБ на устаревших концептах реагирования.
Согласно последнему отчету, у ЦБ нет проблем в понимании контекста ситуации, здесь скорее паралич действий, избыточный консерватизм и боязнь отойти от устаревших догм.
Что происходит с банками? Официальная информация согласно отчету ЦБ.
Повышение ставок ЦБ РФ привело к реализации процентного риска банков, а также повысило долговую нагрузку компаний по кредитам с переменными ставками.
В марте вслед за ростом ключевой ставки банки повысили ставки по депозитам на 11.7 п.п по депозитам населения и на 9.3 п.п по депозитам юридических лиц. Проблема заключается в том, что в условиях отрицательного процентного гэпа (краткосрочные обязательства банковского сектора к моменту шока ставок существенно превышали объем его краткосрочных активов) рост ставок ведет к снижению чистого процентного дохода банков (ЧПД).
Эти тенденции были отмечены на этом канале в середине марта.
Сейчас около 7 трлн руб составляет разрыв между активами и пассивами банков сроком до 180 дней, т.е. краткосрочных пассивов (депозитов) у банков на 7 трлн больше, чем активов (кредитов).
В то же время последующее снижение ключевой ставки позволило существенно сократить ожидаемые потери от реализации процентного риска, но снижают ставки достаточно медленно, учитывая контекст ситуации.
ЦБ впервые оценил потери банков от собственной агрессивной политики. Оценочная величина процентного риска банковского сектора в рублях на горизонте одного года находится в диапазоне от 0.3 до 0.7 трлн руб, что эквивалентно 8–17% ЧПД банковского сектора за 2021 год.
В марте по собственным расчетам я оценивал убытки банков по ЧПД в 350-450 млрд руб (оценки оказались точными).
Важным фактором снижения чувствительности ЧПД к процентному риску стало постепенное наращивание кредитования с использованием переменных ставок. На 1 апреля 2022 около 40% рублевых корпоративных кредитов имели переменные ставки.
Переход с фиксированных ставок по кредитам на переменные позволяет банкам в условиях роста процентных ставок частично покрывать возросшие процентные расходы по привлеченным средствам более высокими процентными доходами по кредитам за счет роста значений процентных ставок по ним.
Уходя от процентных рисков, банки получили по полной программе кредитный риск (рост неплатёжеспособности заемщиков).
Рост процентных ставок также оказал негативное воздействие на рынок процентных деривативов. На фоне сокращения объема сделок между крупными банками и нерезидентами объем открытых позиций процентных свопов сократился практически в два раза. На фоне введенных санкций ограничился доступ к международному рынку процентных свопов, что привело к существенному снижению ликвидности на рынке процентных свопов.
Основными участниками в сегменте рублевых процентных свопов являются крупные банки, НФО и нерезиденты. Уход нерезидентов и снижение ликвидности рынка процентных производных финансовых инструментов (ПФИ) ведут к ограничению возможности для российских компаний хеджировать процентный риск.
Итак, убытки банков от радикального снижения ЧПД после роста ставок составили около 400 млрд руб. Доля корпоративных кредитов с переменной ставкой около 40%, причем эта доля удвоилась за 6 лет. В итоге банки получили еще и кредитный риск. ЦБ пытается всячески скрыть масштаб бедствия банковской системы, но еще в марте я оценивал убытки банков из-за роста просрочек в 3-3.3 трлн руб (сверх расходов относительно 2021) в тайминге до 2-3 квартала 2023.
По косвенным признакам, эта скорее ближе к правде, но нет понимания, когда мы точно сможем оценить устойчивость банковской системы на цифрах и фактах. Вся банковская статистика засекречена.
Повышение ставок ЦБ РФ привело к реализации процентного риска банков, а также повысило долговую нагрузку компаний по кредитам с переменными ставками.
В марте вслед за ростом ключевой ставки банки повысили ставки по депозитам на 11.7 п.п по депозитам населения и на 9.3 п.п по депозитам юридических лиц. Проблема заключается в том, что в условиях отрицательного процентного гэпа (краткосрочные обязательства банковского сектора к моменту шока ставок существенно превышали объем его краткосрочных активов) рост ставок ведет к снижению чистого процентного дохода банков (ЧПД).
Эти тенденции были отмечены на этом канале в середине марта.
Сейчас около 7 трлн руб составляет разрыв между активами и пассивами банков сроком до 180 дней, т.е. краткосрочных пассивов (депозитов) у банков на 7 трлн больше, чем активов (кредитов).
В то же время последующее снижение ключевой ставки позволило существенно сократить ожидаемые потери от реализации процентного риска, но снижают ставки достаточно медленно, учитывая контекст ситуации.
ЦБ впервые оценил потери банков от собственной агрессивной политики. Оценочная величина процентного риска банковского сектора в рублях на горизонте одного года находится в диапазоне от 0.3 до 0.7 трлн руб, что эквивалентно 8–17% ЧПД банковского сектора за 2021 год.
В марте по собственным расчетам я оценивал убытки банков по ЧПД в 350-450 млрд руб (оценки оказались точными).
Важным фактором снижения чувствительности ЧПД к процентному риску стало постепенное наращивание кредитования с использованием переменных ставок. На 1 апреля 2022 около 40% рублевых корпоративных кредитов имели переменные ставки.
Переход с фиксированных ставок по кредитам на переменные позволяет банкам в условиях роста процентных ставок частично покрывать возросшие процентные расходы по привлеченным средствам более высокими процентными доходами по кредитам за счет роста значений процентных ставок по ним.
Уходя от процентных рисков, банки получили по полной программе кредитный риск (рост неплатёжеспособности заемщиков).
Рост процентных ставок также оказал негативное воздействие на рынок процентных деривативов. На фоне сокращения объема сделок между крупными банками и нерезидентами объем открытых позиций процентных свопов сократился практически в два раза. На фоне введенных санкций ограничился доступ к международному рынку процентных свопов, что привело к существенному снижению ликвидности на рынке процентных свопов.
Основными участниками в сегменте рублевых процентных свопов являются крупные банки, НФО и нерезиденты. Уход нерезидентов и снижение ликвидности рынка процентных производных финансовых инструментов (ПФИ) ведут к ограничению возможности для российских компаний хеджировать процентный риск.
Итак, убытки банков от радикального снижения ЧПД после роста ставок составили около 400 млрд руб. Доля корпоративных кредитов с переменной ставкой около 40%, причем эта доля удвоилась за 6 лет. В итоге банки получили еще и кредитный риск. ЦБ пытается всячески скрыть масштаб бедствия банковской системы, но еще в марте я оценивал убытки банков из-за роста просрочек в 3-3.3 трлн руб (сверх расходов относительно 2021) в тайминге до 2-3 квартала 2023.
По косвенным признакам, эта скорее ближе к правде, но нет понимания, когда мы точно сможем оценить устойчивость банковской системы на цифрах и фактах. Вся банковская статистика засекречена.
Оценка бегства нерезидентов из валютного рынка в период острой фазы СВО по данным ЦБ РФ.
В период с 21 по 28 февраля объем нетто-покупок иностранной валюты на российском валютном рынке составили 429.4 млрд руб – это самый сильный недельный отток из рубля. В периоды прошлой паники, когда рубль экстремально снижался, оттоки были намного меньше.
Так, например в период с 2 по 19 марта 2020 (локдауны и обвал цен на нефть), когда рубль упал на 18%, нерезиденты вывели 314 млрд руб через покупку валюты.
Все предыдущие сильные отклонения курса рубля были в условиях относительно низких оттоков. 6-12 апреля 2018 (санкции США), курс упал на 6.6%, отток 153 млрд. 20-28 февраля 2020 (до ввода массовых ограничений на экономическую активность), курс упал на 5.2%, а отток 164 млрд. За месяц до СВО при обвале рынков в январе, курс упал на 5.3% при выводе 164 млрд руб.
Поэтому, если бы не меры валютного контроля, нерезиденты вывели бы все.
В период с 21 по 28 февраля объем нетто-покупок иностранной валюты на российском валютном рынке составили 429.4 млрд руб – это самый сильный недельный отток из рубля. В периоды прошлой паники, когда рубль экстремально снижался, оттоки были намного меньше.
Так, например в период с 2 по 19 марта 2020 (локдауны и обвал цен на нефть), когда рубль упал на 18%, нерезиденты вывели 314 млрд руб через покупку валюты.
Все предыдущие сильные отклонения курса рубля были в условиях относительно низких оттоков. 6-12 апреля 2018 (санкции США), курс упал на 6.6%, отток 153 млрд. 20-28 февраля 2020 (до ввода массовых ограничений на экономическую активность), курс упал на 5.2%, а отток 164 млрд. За месяц до СВО при обвале рынков в январе, курс упал на 5.3% при выводе 164 млрд руб.
Поэтому, если бы не меры валютного контроля, нерезиденты вывели бы все.
Вопреки расхожему мнению о масштабном выкупе иностранной валюты населением во времена валютных кризисов, в реальности все происходит наоборот.
В период с 1 марта по 22 апреля 2022 объем нетто-продаж иностранной валюты составил рекордные 521 млрд руб по данным ЦБ.
Сбрасывали все: наличную валюту на 147 млрд руб, безналичную валюту в банках на 280 млрд руб и совершили нетто-продажи на валютном рынке Мосбиржи на 95 млрд руб.
Причем, даже в острую фазу паники 21-28 февраля 2022, бегства в иностранную валюту не было. В иностранную наличность вошли на 3 млрд руб, увеличили вложения в валютные вклады на 16 млрд руб и совершили продажи валюты на Мосбирже на 48 млрд руб, в итоге продали на 30 млрд валюты.
В таблице сравнение периодов повышенной волатильности рубля и видно, что каждое падение рубля сопровождалось продажами валюты со стороны физлиц, за исключением 7-17 августа 2018.
Это сильно расходится с паттерном поведения 2008-2015, когда при кризисах все бежали в валюту, сейчас иначе – все бегут в рубли!
В период с 1 марта по 22 апреля 2022 объем нетто-продаж иностранной валюты составил рекордные 521 млрд руб по данным ЦБ.
Сбрасывали все: наличную валюту на 147 млрд руб, безналичную валюту в банках на 280 млрд руб и совершили нетто-продажи на валютном рынке Мосбиржи на 95 млрд руб.
Причем, даже в острую фазу паники 21-28 февраля 2022, бегства в иностранную валюту не было. В иностранную наличность вошли на 3 млрд руб, увеличили вложения в валютные вклады на 16 млрд руб и совершили продажи валюты на Мосбирже на 48 млрд руб, в итоге продали на 30 млрд валюты.
В таблице сравнение периодов повышенной волатильности рубля и видно, что каждое падение рубля сопровождалось продажами валюты со стороны физлиц, за исключением 7-17 августа 2018.
Это сильно расходится с паттерном поведения 2008-2015, когда при кризисах все бежали в валюту, сейчас иначе – все бегут в рубли!
Причина коллапса рынка 24 февраля 2022: нерезиденты продали акций на рекордную сумму 139.9 млрд руб на неделе начала СВО, что привело к снижению индекса МосБиржи на 27%. Основную поддержку рынку в расчете на рост значительно упавших цен оказали физические лица, купившие акций на сумму 111.2 млрд руб, и в меньшей степени НФО (24.8 млрд руб).
Фондовый рынок России начал снижаться с ноября 2021, ускорился обвал с января 2022, полный коллапс в конце февраля. Чем сильнее падал рынок, тем активнее его выкупали физлица. За весь период снижения рынка чистые покупки акций со стороны физлиц составили 800 млрд руб, где максимальные покупки были в феврале объемом 277 млрд. Причем 139 млрд было выкуплено за 4 дня до СВО и в день СВО. Раньше столько выкупали за год, например в 2017-2018, а тогда выкупили за неделю!
После открытия рынков продаж не было (чистые продажи всего на 5 млрд). Это значит, что физлица сидят в убытках в выжидательной позиции. Активность рынка упала примерно в 8 раз относительно января-февраля 2022.
Фондовый рынок России начал снижаться с ноября 2021, ускорился обвал с января 2022, полный коллапс в конце февраля. Чем сильнее падал рынок, тем активнее его выкупали физлица. За весь период снижения рынка чистые покупки акций со стороны физлиц составили 800 млрд руб, где максимальные покупки были в феврале объемом 277 млрд. Причем 139 млрд было выкуплено за 4 дня до СВО и в день СВО. Раньше столько выкупали за год, например в 2017-2018, а тогда выкупили за неделю!
После открытия рынков продаж не было (чистые продажи всего на 5 млрд). Это значит, что физлица сидят в убытках в выжидательной позиции. Активность рынка упала примерно в 8 раз относительно января-февраля 2022.
Формирование новой экономической реальности в России - это будет находить непосредственное отражение на валютном рынке.
▪️Постепенный отказ от обращения долларами и евро на внутреннем рынке. Этот процесс может растянуться на годы, но нет сомнений в тренде, есть лишь вопросы в скорости отказа. Но нужно понимать, что это неизбежно.
▪️Замещение валют недружественный стран на валюту нейтральный стран. Так, например, торговля китайским юанем в объеме биржевых торгов выросла в 14 раз с 0.5% до 7% в апреле. Эта тенденция продолжится.
▪️Рост спроса на физический драгоценный металл, в первую очередь на золото. Этому будет способствовать отмена НДС на покупку золотых слитков, сужение спрэдов в банках между покупкой и продажей и расширение инструментов на Мосбирже (поставочных).
▪️Внешнеэкономическая деятельность с недружественными странами будет снижаться, замороженные российские активы так и останутся, как и валютный контроль. Трансграничные операции в валюте недружественных стран будут стремиться к нулю.
▪️Будет расти доля национальной валюты во внешнеторговых расчетах. Принцип «газ за рубли» будет распространяться на другие товары, прежде всего сырьевые.
▪️Девалютизация. Тренд на снижение валютных активов наблюдается с 2014, но медленный, с 2022 все ускорится. Недавно я оценивал в 110-120 млрд снижение валютных активов/пассивов в 2022, замещая их на рублевые.
Этому способствуют объективные экономические и финансовые факторы. Банки отрезаны от внешних каналов фондирования, утрачивают способность к обслуживанию корсчетов в иностранных банках и как следствие - перестанут выдавать валютные займы из-за невозможности эффективно и безопасно управлять валютной позицией.
Также этому способствуют административные факторы. В апреле ЦБ повысил нормативы по обязательным резервам в валюте с 2 до 4%, ограничивая пространство фондирования в валюте. Считаю неизбежным введение дополнительных комиссий или установление отрицательных ставок по валютным вкладам для юрлиц, а пролонгация существующих будет прекращена.
▪️Постепенный отказ от обращения долларами и евро на внутреннем рынке. Этот процесс может растянуться на годы, но нет сомнений в тренде, есть лишь вопросы в скорости отказа. Но нужно понимать, что это неизбежно.
▪️Замещение валют недружественный стран на валюту нейтральный стран. Так, например, торговля китайским юанем в объеме биржевых торгов выросла в 14 раз с 0.5% до 7% в апреле. Эта тенденция продолжится.
▪️Рост спроса на физический драгоценный металл, в первую очередь на золото. Этому будет способствовать отмена НДС на покупку золотых слитков, сужение спрэдов в банках между покупкой и продажей и расширение инструментов на Мосбирже (поставочных).
▪️Внешнеэкономическая деятельность с недружественными странами будет снижаться, замороженные российские активы так и останутся, как и валютный контроль. Трансграничные операции в валюте недружественных стран будут стремиться к нулю.
▪️Будет расти доля национальной валюты во внешнеторговых расчетах. Принцип «газ за рубли» будет распространяться на другие товары, прежде всего сырьевые.
▪️Девалютизация. Тренд на снижение валютных активов наблюдается с 2014, но медленный, с 2022 все ускорится. Недавно я оценивал в 110-120 млрд снижение валютных активов/пассивов в 2022, замещая их на рублевые.
Этому способствуют объективные экономические и финансовые факторы. Банки отрезаны от внешних каналов фондирования, утрачивают способность к обслуживанию корсчетов в иностранных банках и как следствие - перестанут выдавать валютные займы из-за невозможности эффективно и безопасно управлять валютной позицией.
Также этому способствуют административные факторы. В апреле ЦБ повысил нормативы по обязательным резервам в валюте с 2 до 4%, ограничивая пространство фондирования в валюте. Считаю неизбежным введение дополнительных комиссий или установление отрицательных ставок по валютным вкладам для юрлиц, а пролонгация существующих будет прекращена.
Резкое замедление инфляции в России за последний месяц. С 6 мая по 27 мая уровень цен в России практически не изменился, за 4 недели средненедельный рост 0.0375%, что составляет 1.93% годовых!
С начала мая рост на 0.13% - это самый низкий месячный прирост за всю историю России для мая месяца! Более, чем в 3 раза ниже, чем средний рост цен в мае с 2015 по 2021 года.
От рекордно высоких темпов роста цен в марте (7.52%) произошло резкое замедление роста цен в апреле (1.56%) и практически полная остановка в мае (0.13%).
По итогам мая годовая инфляция может опуститься к 17% против 17.7% в апреле. В прошлом году с 1 июня по 31 декабря цены выросли на 4.75%. Учитывая дефляционные тенденции сейчас и факторы (крепкий рубль, падение доходов, сокращение кредитования) в поддержку этой тенденции, есть все шансы увидеть к концу 2022 около 14-15% годовой инфляции.
Кажется, фактор складских запасов и логистики несколько переоценен – не так все плохо.
С начала мая рост на 0.13% - это самый низкий месячный прирост за всю историю России для мая месяца! Более, чем в 3 раза ниже, чем средний рост цен в мае с 2015 по 2021 года.
От рекордно высоких темпов роста цен в марте (7.52%) произошло резкое замедление роста цен в апреле (1.56%) и практически полная остановка в мае (0.13%).
По итогам мая годовая инфляция может опуститься к 17% против 17.7% в апреле. В прошлом году с 1 июня по 31 декабря цены выросли на 4.75%. Учитывая дефляционные тенденции сейчас и факторы (крепкий рубль, падение доходов, сокращение кредитования) в поддержку этой тенденции, есть все шансы увидеть к концу 2022 около 14-15% годовой инфляции.
Кажется, фактор складских запасов и логистики несколько переоценен – не так все плохо.
Если доходы населения России в реальном выражении снижаются на 1.2% г/г (во многом за счет пенсий, пособий, предпринимательской активности), однако зарплаты растут! Причем в марте по данным Росстата удалось произвести невероятный и труднообъяснимый рывок по зарплате (в основном экспортеры), компенсировав рекордное инфляционное давление.
За год зарплаты в России выросли по номиналу на 21% (с 55.2 тыс до 66.8 тыс), это привело к росту в реальном выражении на 3.7%
Это значит, что реакция на кризис 2022 кардинально отличается от кризиса 2009 и 2015.
В кризис 2009 переход к падению произошел в феврале 2009 и продолжался до ноября 2009 с глубиной в 5.1%. В кризис 2015 реальные зарплаты начали снижаться еще в августе 2014, но масштабный обвал произошел с января 2015, стабилизировались лишь к июлю 2016.
Однако, кризис 2022 выглядит иначе. Тот самый удивительный момент, когда доходы растут у всех – экспортеры, государство и рабочая сила. Согласно официальной статистике, нет даже намеков на экономический шок.
За год зарплаты в России выросли по номиналу на 21% (с 55.2 тыс до 66.8 тыс), это привело к росту в реальном выражении на 3.7%
Это значит, что реакция на кризис 2022 кардинально отличается от кризиса 2009 и 2015.
В кризис 2009 переход к падению произошел в феврале 2009 и продолжался до ноября 2009 с глубиной в 5.1%. В кризис 2015 реальные зарплаты начали снижаться еще в августе 2014, но масштабный обвал произошел с января 2015, стабилизировались лишь к июлю 2016.
Однако, кризис 2022 выглядит иначе. Тот самый удивительный момент, когда доходы растут у всех – экспортеры, государство и рабочая сила. Согласно официальной статистике, нет даже намеков на экономический шок.
Падение пенсий в России (с учетом инфляции) второй месяц подряд демонстрирует худшую динамику за 22 года. С 2000 года пенсии никогда не падали на 9% в реальном выражении. В период 2015-2016 происходило снижение в пределах 4.5-5%.
С 1 июня 2022 планируется повышение пенсий на 10% примерно для 35 млн пенсионеров в России, это должно к июлю вывести пенсии в ноль-плюс 2% с учетом инфляции.
Судя по истории изменений пенсий, с 2009 года государство гарантирует долгосрочную нулевую динамику – компенсация инфляции, но не больше. За 13 лет прирост с учетом инфляции будет равен нулю (после индексации 1 июня). Тренд прироста 2000-2009 оставлен в прошлом, когда пенсии увеличились в 3.5 раза в реальном выражении.
Рост в сентябре 2021 – это разовый платёж в 10 тыс руб от Президента.
С зарплатами все намного лучше.
С 1 июня 2022 планируется повышение пенсий на 10% примерно для 35 млн пенсионеров в России, это должно к июлю вывести пенсии в ноль-плюс 2% с учетом инфляции.
Судя по истории изменений пенсий, с 2009 года государство гарантирует долгосрочную нулевую динамику – компенсация инфляции, но не больше. За 13 лет прирост с учетом инфляции будет равен нулю (после индексации 1 июня). Тренд прироста 2000-2009 оставлен в прошлом, когда пенсии увеличились в 3.5 раза в реальном выражении.
Рост в сентябре 2021 – это разовый платёж в 10 тыс руб от Президента.
С зарплатами все намного лучше.
Провал розничных продаж в России составил 9.7% в апреле – это сильно и больно, но это вдвое лучше, чем в COVID кризис 2020, когда розничные продажи в апреле 2020 падали на 22%.
Также это пока еще лучше кризиса 2015 года – тогда падение достигало 11% г/г.
Обвал на 9-10% согласуется с моими оценками на основе мониторинга данных Сбериндекс, где с конца апреля как раз оценивал данный диапазон. Но в мае улучшение динамики потребительской розницы. Если расчеты за апрель были верны (а Росстат подтвердил масштаб падения), в мае падение замедлится до 6% г/г, поэтому ухудшения с апреля нет.
С услугами все заметно лучше – они локализованы, здесь нет проблем с логистикой, здесь нет дикого пампа цен на импортную продукцию, что было в непродовольственной рознице в марте из-за эффекта девальвации рубля, здесь не может быть ажиотажного спроса.
Услуги замедляются до нуля год к году, но несопоставимо лучше в сравнении с розничными продажами.
В целом, все неплохо.
Также это пока еще лучше кризиса 2015 года – тогда падение достигало 11% г/г.
Обвал на 9-10% согласуется с моими оценками на основе мониторинга данных Сбериндекс, где с конца апреля как раз оценивал данный диапазон. Но в мае улучшение динамики потребительской розницы. Если расчеты за апрель были верны (а Росстат подтвердил масштаб падения), в мае падение замедлится до 6% г/г, поэтому ухудшения с апреля нет.
С услугами все заметно лучше – они локализованы, здесь нет проблем с логистикой, здесь нет дикого пампа цен на импортную продукцию, что было в непродовольственной рознице в марте из-за эффекта девальвации рубля, здесь не может быть ажиотажного спроса.
Услуги замедляются до нуля год к году, но несопоставимо лучше в сравнении с розничными продажами.
В целом, все неплохо.