«Ты слышал это?» — основа стелса в The Last of Us. Но за этой репликой стоит не скрипт, а слоистая система ролей, пост-селекторов и поведенческой логики, где ИИ сам решает, кто идёт проверять, и как именно он будет это делать.

Всё начинается с отвлекающего события — шум, камень, бутылка, патрон не попавший в цель. NPC слышит звук и… запрашивает роль "Исследователя". Получает её один из доступных — и только тогда начинается реакция.

Он выбирает позицию с помощью кастомного пост-селектора, идёт к ней, проигрывает анимацию осмотра.
Ничего не нашёл? Возвращается к предыдущему состоянию и продолжает движение по скриптовому маршруту.

Но всё это — только если игрок не обнаружен.
Если обнаружен — начинается поиск. И тут в дело вступает поисковая карта.

Поисковая карта — это сетка клеток, где каждая клетка отображает вероятность нахождения игрока.
Когда игрок был виден — отмечена только одна клетка. Как только игрок исчез — вероятность начинает растекаться по соседним клеткам, как чернила в воде.

Каждый кадр:
– NPC проверяют клетки в зоне видимости — и обнуляют вероятность в них.
– Остальные клетки продолжают "вспухать" по соседям, распространяя тень игрока по карте.
– NPC разбиваются по зонам, каждый обрабатывает свою часть сетки.

Результат: у каждого есть представление, где игрок может быть. И он действует не по скрипту, а по вероятности, основанной на недавнем контакте, топологии и текущей видимости.

🧠 Как сделать врагов в игре не просто опасными, а страшными?

Секрет — не в уроне, не в численности и даже не в хитром ИИ.
Секрет в координации и потере контроля.

Каждый выстрел по игроку сопровождается полной телесной реакцией:
анимация боли, отнятие управления, короткий момент уязвимости.
Это не просто попадание — это пауза, наказание, ошибка, превращённая в событие.

Но чтобы игрок это чувствовал, кто-то должен гарантированно стрелять.
Каждый бой. Каждую секунду. Без суеты.
И тут в игру вступает Combat Coordinator — сердце тактического ИИ.

Combat Coordinator — это глобальный диспетчер ролей.
Он следит за всеми NPC на арене и раздаёт им поведенческие функции:
– Flanker — обходит фланг
– Approacher — продвигается вперёд
– Investigator — проверяет след
– StayUpAndAimer — держит позицию
– OpportunisticShooter — тот, кто стреляет прямо сейчас

Вот он — ключ.
Игра гарантирует, что всегда есть хотя бы один враг, ведущий огонь.
И не просто стреляющий — а срывающийся в огонь мгновенно.
Даже если NPC в анимации, он немедленно прерывает её и стреляет.
Это решение сделало ИИ смертельно опасным.

Зачем оно так сделано? В предыдущих тестах NPC начинали стрелять слишком поздно, игроки легко выносили всех в лоб.
Теперь — один отвлекает, другие окружают.
Ты получил пулю — остановился. Враги — не останавливаются.

А у нас закончилась рубрика внутри рубрики (да, вчера был последний пост про ИИ в тлоу)

Так что давайте отвлечёмся, причём отвлечёмся прям максимально. Как некоторые из вас знают, я стараюсь по мере наличия времени участвовать в поисках в составе отряда LizaAlert, но ещё больше людей у меня часто спрашивают — зачем это мне?

Предлагаю вам посмотреть целых 8 причин зачем!

После изматывающего боя с заражёнными Элли и Дэвид отступают в заброшенный склад. Постановка этой сцены явно вдохновлена «Ночью живых мертвецов»: герои в осаде, последние патроны, клацающие челюсти снаружи — и чувство, что выжить получится лишь чудом. И чудо происходит: Элли и Дэвид остаются в живых и садятся у костра. Тишина. Напряжение спадает — но лишь на поверхности. Потому что сейчас начинается самая напряжённая часть.

Дэвид заводит свой знаменитый монолог: «Я считаю, никаких случайностей не бывает. Недавно мои люди пошли в город за едой. Вернулись не все. Те, кто выжил, сказали, что на них напал один психопат. И, представь себе... с ним была девочка». Дальше — пауза. Дэвид улыбается. Элли замирает. А игрок вдруг осознаёт: он не просто присутствует при сцене — он в ней участвует. Это не просто разговор — это суд.

В этот момент The Last of Us впервые не просто намекает, а прямо вспарывает моральный слой происходящего. До этого игрок убивал десятки людей. Без имён. Без лиц. Без последствий. Но теперь перед ним — не просто очередной враг, а Дэвид: спокойный, разумный, харизматичный. Его люди тоже потеряли близких. Они тоже выживали. Возможно, они даже добросовестно искали еду. И вот теперь ты смотришь на Элли, которая вот-вот побежит за лекарством для умирающего Джоэла — и не можешь не задать себе вопрос: а правда ли ты герой этой истории?

Именно в этой сцене Naughty Dog делают то, над чем бились ещё с первой части Uncharted — пытаются преодолеть конфликт между игровыми действиями и нарративом. И персонаж Дэвида становится инструментом этого сомнения: он не просто антагонист, он зеркало. Он не угрожает Элли — он стыдит её. И игрока. И если тебе вдруг стало не по себе — значит, всё работает как надо.

(Внимание, сцена крайне не рекомендуется к просмотру лицам младше 18 лет, а также особо чувствительным людям, берегите себя)

Для многих игроков чудесное выздоровление Джоэла — один из самых спорных моментов всей The Last of Us. Он был при смерти, потерял сознание от лихорадки, но спустя несколько часов после укола пенициллина уже бегает по снегу и душит людей голыми руками. Даже в мире, где гриб превращает людей в чудовищ, эта сцена кажется натяжкой. Что особенно парадоксально — ведь в остальном игра болезненно стремится к правдоподобию. И всё же именно эта неправдоподобность становится необходимой: без неё не было бы того Джоэла, которого мы увидим дальше.

Но что самое важное, он очнулся не просто выжившим — он очнулся отцом. Элли спасла его, заботилась, рисковала — не имеет права её потерять. С этого момента Джоэл движим не просто целью, не просто инстинктом, а чем-то гораздо сильнее — страхом снова остаться одним. И потому, когда он находит людей из банды Дэвида, в нём нет ни капли сомнения. Он хватает двоих. Один — привязанный к батарее, другой — на коленях. И тут начинается сцена, которая ломает остатки иллюзий о героизме.

Это не всплеск ярости. Это не аффект. Джоэл хладнокровен, точен, привычен в каждом движении. Он не просто допрашивает — он пытает. А когда получает ответ — убивает обоих. Без эмоций. Почти буднично. Даже с язвительной репликой, как будто это сцена из другого жанра. Но никакого облегчения или катарсиса не наступает. Только холод. И вот тогда игроку становится ясно: этот человек — не герой. Он человек, для которого любовь неотделима от насилия. Он будет убивать, если того требует забота. Он будет лгать, если того требует привязанность. Он — отец, в мире, где доброта не выживает.

Без этой сцены финал игры не работал бы. Она — первый удар по щиту морали, за которым прятался игрок. Джоэл больше не тот, кого нужно спасать. Теперь он сам — угроза. Но угроза во имя любви. И в этом, как ни страшно это признавать, он становится самым человечным персонажем во всей игре. И что самое главное — эта сцена нам напрямую предвещает и помогает понять пролог The Last of Us 2, поэтому мы ещё вернёмся к ней.

(Внимание, сцена содержит кадры насилия, не рекомендуется к просмотру чувствительным людям, берегите себя)

Финал зимней главы — это не просто кульминация арки Дэвида, а кульминация взросления Элли. Она пробирается в заброшенный ресторан, где, среди сломанных стульев и затопленных огненном светом столов, начинается поединок — не на выносливость, а на человечность. Дэвид — не очередной враг. Он персонаж, зеркальное отражение Джоэла, только лишённый любви. Он говорит с Элли как взрослый с взрослой, но за его голосом — угроза. И Элли отвечает. Удары ножом, прятки, сближение, сцепление, крик — и тьма.

Оба теряют сознание. И вот игрока переносят к Джоэлу. Он бредёт сквозь метель, приближается, медленно, но неотвратимо. Эта смена перспектив — идеальное решение. Эмоциональное напряжение растёт, и пока игрок продвигается через белую пелену, он знает, что что-то должно случиться, он знает, что Элли сейчас сражается один на один c канибаллом и гебефилом. Эта сцена закладывает фундамент для чередования точек зрения в The Last of Us Part II.

Но до второй части ещё далеко. Сейчас — Элли. И она не убивает — она уничтожает Дэвида. Раз за разом. Без счета. Без остатка. До тех пор, пока Джоэл не находит её, не хватает, не останавливает — и только его объятия могут вернуть её обратно. Это не сцена победы. Это сцена потери. Смерть Дэвида — это не наказание. Это цена. За выживание. За силу. За то, что ты больше никогда не сможешь быть прежним.

Джоэл обнимает её и повторяет слова, которые когда-то говорил умирающей Саре:
«Это я... Смотри. Это я. Солнышко. Ничего, ничего».
Он называет её baby girl. Так же, как называл дочь.

Игра замирает. Музыка поднимается. Звучит All Gone. Та самая тема, что играла в ночь смерти Сары. Та, что вернётся в финале, когда Джоэл вынесет Элли из операционной. Этот мотив — не просто мелодия. Это связующая нить. Печать на эмоциях. И когда она звучит, игрок чувствует: всё прошло. Круг замкнулся. Детство кончилось. Путь, начатый с потери дочери, продолжается — теперь уже с новой.

Что тревожит Элли в финале? Она молчит. Неизвестно, осознаёт ли она, что «Цикады» покинули госпиталь Девы Марии. Возможно, боится, что её иммунитет окажется бесполезным. А может, страшится главного — разлуки с Джоэлом. Naughty Dog устраивает эту главу как медленное выдохновение. Это прощание с эмоциями, с надеждой, с детством. И кульминацией этого прощания становится сцена, которая навсегда вписалась в игровую историю — жирафы.

Всё начинается с малого, почти невидимого сдвига. Джоэл, по привычке, подставляет руку, чтобы подсадить Элли, но она не двигается. Сидит на скамейке, потерянная в себе. Это тихий надлом — момент, когда геймплей ломается о внутреннее состояние персонажа. Элли молчит. А потом всё-таки забирается наверх. Игрок ждёт: сейчас скинет лестницу. Но вместо этого — шум. Элли кричит: «Господи!» и убегает. Джоэл в тревоге: «Ты куда? Элли?!» Это мгновение окрашено в рефлекс — игрок готовится к опасности.

Но вместо заражённых — жираф. Настоящий, живой, тёплый. Он наклоняется к Элли, и она протягивает руку. Камера отъезжает, и перед глазами — покинутый Солт-Лейк-Сити, в котором, как по саванне, бродят животные. Природа победила. Она забрала то, что принадлежало ей. И в этой победе — красота, которую игра до того момента почти никогда не позволяла себе показать.

Это первая по-настоящему светлая сцена во всей игре. В ней нет угрозы, боли, выживания. И в этом — её глубина. Люди здесь отсутствуют. Идеальная картинка, свободная от цивилизации. Жирафы в мире The Last of Us — не просто биология, они — символ. Их изображения были с нами весь путь: на рисунке в комнате Сары, в плюшевых игрушках девочек в Бостоне, на стенах приютов и детских уголков. Жираф — это символ детства. Того, что потеряно. Того, за что Элли борется — и чего уже не вернёт.

Возможно, Дракманн специально выбрал этот момент, чтобы заронить сомнение: а стоит ли человечество спасать? Не является ли эпидемия — естественной коррекцией? Как бы ни было, жираф остаётся немым, но выразительным воплощением справедливости. В мире, где она невозможна — он просто стоит, ест листву и позволяет Элли на миг снова стать ребёнком.

В операционной — девочка на столе, окружённая врачами. Элли как жертва на алтаре. Джоэл врывается, ослеплённый яростью, и камера дрожит вместе с его внутренним миром. Врач хватается за скальпель, но игрока подталкивают к единственному решению: убить. Нет выбора. И если не стрелять — Джоэл погибнет. Игра не даёт вам уклониться.

Это — ключевой момент. Сценаристы намеренно делают сцену играбельной, а не кат-сценой. Это значит: ответственность ложится не только на Джоэла, но и на игрока. Мы — не просто свидетели. Мы — соучастники. Мы нажали на спуск. И именно здесь игра окончательно перестаёт быть историей о герое. Джоэл не благородный отец. Он — человек, способный на жестокость ради близкого. Даже если это значит уничтожить, то немногое, что осталось от человечности в этом мире.

Он убивает не врагов. Не мародёров. Не чудовищ. Он убивает врачей, учёных, охранников — обычных людей, которые просто верят в шанс на спасение. И делает это так же методично, как и раньше. С ножом, бомбами, ружьём. Без пощады. Мы — вместе с ним.

И именно этот момент упускают многие игроки, проходя игру, воспринимая его как очередной уровень, очередное убийство NPC которых за всю игру было сотни и тысячи. Это предпоследняя деталька пазла готовящая нас к TLoU Part II. Насилие, которое с нашей точки зрения нацелено на добро и защиту близкого, не может быть однобоким. Конечно, можно возложить вину на «Цикад». Они приняли чудовищное решение — пожертвовать девочкой ради общего блага. Но именно в этом — вся суть финала. Здесь нет правильного выбора. Нет моральной чистоты. Есть только действия и последствия. И мы за них отвечаем. И мы очень подробно раскроем эту тему во второй части игры.

Многие ждали бы, что игра предложит выбор. Как в проектах Quantic Dream или Telltale, да даже мы бы в Storytelling сделали тут диалог с выбором: спасти или не спасать, убить или отпустить. Но The Last of Us делает противоположное. Оно забирает выбор, и этим заставляет задуматься. Потому что, когда тебя лишают альтернативы — ты начинаешь чувствовать последствия как свои.

Финал становится зеркалом. Ты был с Джоэлом весь путь, сроднился с ним, понимал и прощал. Но теперь он совершает поступок, с которым ты, возможно, не согласен. И между вами появляется дистанция. Он — другой. Он — не ты. И это делает историю настоящей. Потому что в настоящей жизни мы не всегда можем остановить тех, кого любим, от ошибок. Мы просто остаёмся рядом — и пытаемся с этим жить.

Вот и закончилась наша небольшая история длинной в 3,5 месяца. История, которая началась с длинного плана и сцены потери любимого заканчивается сейчас. Надеюсь, вам понравилось, и вы открыли для себя много нового. Мне — очень.

За это время почти каждая сцена прошла под нашим зорким глазом, каждый взгляд, каждая нотка «All Gone» была разобрана, да, рубрика про геймдев и сторителлинг в The Last of Us закончилась. Печально? Есть такое.

Но каждый финал — это шаг в новую историю.

Рубрика не останавливается, ведь нас ждут другие сцены, другие герои, другая история, но созданная с помощью таких же приёмов монтажа, сценарных подходов и таких же планов.

А какой именно мир будет следующим, решите именно вы! Пишите в комментариях игры, а может и отдельные сцены разбор которых хотите прочитать, а я уже совсем скоро запущу опрос, который и решит, какая игра будет следующей. Это будет наша рубрика. Наши эмоции. Наш монтажный стол.
Потому что, если одна история окончена — это не значит, что всё прошло.

Это значит, что где-то уже начинается следующая.

А пока голосов в опросе всё ещё не хватает… давайте вспомним про нейронку, которую мы обучаем для Стражника.

Я уже не раз о ней рассказывал, показывал графики, а некоторые из вас даже видели её в действии в официальных чатах.
Но ведь хочется не просто смотреть. Хочется ПОТЫКАТЬ!

Сейчас мы тестируем обновлённое ядро, которое позволяет системе:
— запускать несколько инстансов бота одновременно
— роутить трафик между ними
— и, что важно, делать это без потери сообщений или производительности.

В качестве теста мы открыли публичный инстанс, через который можно проверить статус файла в системе или попросить нейронку проверить его, если раньше она его не встречала (пока только стикеры, но в скором времени будет больше форматов).

🔍 Потыкать руками можно здесь: @ImMediaGuardBot