Стабильная стабильность. Что с доходами населения
Второй год подряд уровень бедности в стране не снижается, сообщает нам Бюро национальной статистики, подводя итоги 2023-го. Малообеспеченного населения 5,2 процента, в 2022-м было на 0,3 процента больше. Традиционно среди регионов по этому показателю лидирует Туркестанская область — 9 процентов. Не сильно отстают Абайская и Жетысуская области, 8 и 7,8 процента соответственно.
Стагнация в сфере доходов граждан — явление не новое для Казахстана. То, что, например, модальная (наиболее распространенная) зарплата в стране еще сильнее отстает от номинальной средней, отмечалось недавно в данных Бюро национальной статистики. Разница в 2023 году была 4,5-кратной. Для сравнения, в 2019-м — 3,8-кратной. При этом разница между модальной и минимальной зарплатой ничтожна: 81,4 тысячи тенге против 70 тысяч. В этом плане изменения с последним «докризисным» годом довольно незначительные.
Что это означает? Модальная зарплата показывает, где на рынке труда находится «центр тяжести», куда идет заметная часть трудовых ресурсов. Пока можно констатировать, что несмотря на все разговоры про модернизацию, наиболее распространенными являются низкооплачиваемые виды работ. И конкуренция в этих секторах наиболее серьезная, что и приводит к стагнации или даже падению реальных зарплат в стране.
Действительно, с 2019 по 2023 год модальная зарплата выросла примерно на 66 процентов. В то же время уровень накопленной инфляции составил около 62 процентов. Формально небольшой рост доходов в реальном выражении присутствует, но не будем забывать, что бедные ощущают инфляцию острее, чем другие категории населения — продукция, которую они потребляют в норме дорожает быстрее и резче. Так что инфляция для тех, кто получает околоминимальные зарплаты в стране, скорее всего, окажется, существенно выше. Мы не можем говорить, что за последние 5 лет уровень жизни наиболее бедных казахстанцев вырос — скорее уж наоборот.
Низкие зарплаты — это слабый внутренний рынок, который вынуждает предприятия ориентироваться на зарубежный спрос. Это делает экономику слабоустойчивой к разнообразным шокам. Запредельно высокая по меркам стран нашего региона инфляция — лучшая демонстрация этого тренда. Как выбраться из инфляционной ловушки, пока не очень понимают ни в правительстве, ни в Нацбанке.
Будем справедливыми: не все так плохо в смысле оплаты труда за последний год. Определенно обнадеживают данные по росту медианной зарплаты, которая увеличилась с 204 до 251 тысячи тенге — сразу на 23 процента, что существенно выше уровня инфляции. И это при весьма скромном росте средней зарплаты. Причины такого быстрого подъема, впрочем, не до конца понятны. Вполне возможно, что речь идет о выводе большого количества заработков из тени.
Как бы то ни было, но слабые показатели роста доходов наименее обеспеченной части населения (на контрасте с развитыми странами, где сейчас фиксируются обратные процессы) будут оставаться долгоиграющей проблемой. А с точки зрения экономики — нереализованным потенциалом роста. Но мы уверены, скоро нам объяснят, что мы развиваемся невиданными темпами. И многим от этого станет легче на душе. Но это неточно.
Второй год подряд уровень бедности в стране не снижается, сообщает нам Бюро национальной статистики, подводя итоги 2023-го. Малообеспеченного населения 5,2 процента, в 2022-м было на 0,3 процента больше. Традиционно среди регионов по этому показателю лидирует Туркестанская область — 9 процентов. Не сильно отстают Абайская и Жетысуская области, 8 и 7,8 процента соответственно.
Стагнация в сфере доходов граждан — явление не новое для Казахстана. То, что, например, модальная (наиболее распространенная) зарплата в стране еще сильнее отстает от номинальной средней, отмечалось недавно в данных Бюро национальной статистики. Разница в 2023 году была 4,5-кратной. Для сравнения, в 2019-м — 3,8-кратной. При этом разница между модальной и минимальной зарплатой ничтожна: 81,4 тысячи тенге против 70 тысяч. В этом плане изменения с последним «докризисным» годом довольно незначительные.
Что это означает? Модальная зарплата показывает, где на рынке труда находится «центр тяжести», куда идет заметная часть трудовых ресурсов. Пока можно констатировать, что несмотря на все разговоры про модернизацию, наиболее распространенными являются низкооплачиваемые виды работ. И конкуренция в этих секторах наиболее серьезная, что и приводит к стагнации или даже падению реальных зарплат в стране.
Действительно, с 2019 по 2023 год модальная зарплата выросла примерно на 66 процентов. В то же время уровень накопленной инфляции составил около 62 процентов. Формально небольшой рост доходов в реальном выражении присутствует, но не будем забывать, что бедные ощущают инфляцию острее, чем другие категории населения — продукция, которую они потребляют в норме дорожает быстрее и резче. Так что инфляция для тех, кто получает околоминимальные зарплаты в стране, скорее всего, окажется, существенно выше. Мы не можем говорить, что за последние 5 лет уровень жизни наиболее бедных казахстанцев вырос — скорее уж наоборот.
Низкие зарплаты — это слабый внутренний рынок, который вынуждает предприятия ориентироваться на зарубежный спрос. Это делает экономику слабоустойчивой к разнообразным шокам. Запредельно высокая по меркам стран нашего региона инфляция — лучшая демонстрация этого тренда. Как выбраться из инфляционной ловушки, пока не очень понимают ни в правительстве, ни в Нацбанке.
Будем справедливыми: не все так плохо в смысле оплаты труда за последний год. Определенно обнадеживают данные по росту медианной зарплаты, которая увеличилась с 204 до 251 тысячи тенге — сразу на 23 процента, что существенно выше уровня инфляции. И это при весьма скромном росте средней зарплаты. Причины такого быстрого подъема, впрочем, не до конца понятны. Вполне возможно, что речь идет о выводе большого количества заработков из тени.
Как бы то ни было, но слабые показатели роста доходов наименее обеспеченной части населения (на контрасте с развитыми странами, где сейчас фиксируются обратные процессы) будут оставаться долгоиграющей проблемой. А с точки зрения экономики — нереализованным потенциалом роста. Но мы уверены, скоро нам объяснят, что мы развиваемся невиданными темпами. И многим от этого станет легче на душе. Но это неточно.
Отставка Мусина. Цифровые следы скандалов
В конце апреля в СМИ появилась информация о возбуждении нового уголовного дела против бывшего зампредседателя КНБ масимовских времен Даулета Ергожина, осужденного в прошлом году на 15 лет за попытку насильственного захвата власти. Речь идет о подозрении Ергожина в причастности к массовой утечке персональных данных казахстанцев на китайские сервисы GitHub за период с 2019 по 2022 год. Ведь именно он курировал в КНБ вопросы национальной безопасности в киберпространстве.
Вскоре министр цифрового развития Багдат Мусин объявил о своей отставке, преподнеся увольнение как лично принятое решение. Правда ли это, если в указе президента о самоотставке Мусина ничего не сказано, а сам министр успел в день освобождения от должности провести в министерстве коллегию? Вряд ли мы когда-то узнаем, как было на самом деле, но выводы каждый волен делать сам, учитывая скандалы последнего времени, в которые Минцифры регулярно вляпывалось.
На фоне успешных успехов в цифровизации Минцифры неоднократно вместе со всеми наблюдало за массовыми утечками персональных данных казахстанцев. Первая случилась летом 2019 года при Аскаре Жумагалиеве, который назвал ЧП с публикацией в открытом доступе личной информации 11 миллионов совершеннолетних казахстанцев «очень серьезным вопросом».
Мусин тогда в министерстве не работал, но спустя три месяца после прекращения уголовного дела за массовую утечку получил должность советника президента по цифровизации и инновационным технологиям. Тогда связывали это назначение как раз с проблемами сохранности оцифрованной государством информации. В 2020-м Мусин возглавлял Минцифры и оставался у руля дольше всех своих предшественников.
Он пережил очередной скандал с утечкой персональных данных казахстанцев в феврале 2024 года на китайский GitHub, хотя вопросы к нему, естественно, возникли в первую очередь. Известно ведь, что по итогам проверки, проведенной КНБ и Минцифры, за слив в открытый доступ к административной ответственности были привлечены квазигосударственные «Казахтелеком» и AirAstana, хотя речь изначально шла о том, что китайские хакеры взломали базы еще и мобильных операторов Beeline и Tele2.
И ни у кого не возникло вопросов к Мусину и его ведомству — а как же хваленая гиперзащита от воровства данных, которые Минцифры регулярно преподносили руководству и населению страны? Или если данные у компании, то государство ни при чем? Может быть, вопросы, и возникали, но не публично, а кулуарно, на заседаниях в правительстве. Впрочем, министерство ведь орган регулирующий. Какой с него спрос.
Мы знаем лишь, что две богатейшие компании страны оштрафованы на 100 МРП (369 тысяч тенге) каждая, и на этом всё. Формулировка «Устранить нарушения информбезопасности в течение года» дает надежду, но не более того. Кто узнает, как прошло это устранение, кроме регуляторов в области IT-технологий?
И вот становится известно о новом деле против уже осужденного за попытку госпереворота экс-заместителя КНБ. Он курировал с 2016 по 2022 год как раз вопросы кибербезопасности. Причем последняя утечка произошла значительно ранее Кантара, ведь Минцифры после разбирательства о скандале с GitHub выяснило, что у китайских хакеров данные на казахстанцев хранились давно, а в сеть они попали после перекрестного взлома китайских сервисов тайваньскими хакерами. Так что утечка данных казахстанцев из баз данных квазигосструктур за рубеж происходить могла в тот период, когда и Мусин, и Ергожин находились на своих постах.
Отвечал ли за что-то министр цифровизации — никто спрашивать не будет. Его предшественник после всех скандалов с egov поехал послом в Нидерланды. Следовательно, всё человек делал правильно. Как и Мусин. А утечки личных данных казахстанцев... Словом, есть еще над чем поработать, никто не совершенен, даже главы Минцифры.
В конце апреля в СМИ появилась информация о возбуждении нового уголовного дела против бывшего зампредседателя КНБ масимовских времен Даулета Ергожина, осужденного в прошлом году на 15 лет за попытку насильственного захвата власти. Речь идет о подозрении Ергожина в причастности к массовой утечке персональных данных казахстанцев на китайские сервисы GitHub за период с 2019 по 2022 год. Ведь именно он курировал в КНБ вопросы национальной безопасности в киберпространстве.
Вскоре министр цифрового развития Багдат Мусин объявил о своей отставке, преподнеся увольнение как лично принятое решение. Правда ли это, если в указе президента о самоотставке Мусина ничего не сказано, а сам министр успел в день освобождения от должности провести в министерстве коллегию? Вряд ли мы когда-то узнаем, как было на самом деле, но выводы каждый волен делать сам, учитывая скандалы последнего времени, в которые Минцифры регулярно вляпывалось.
На фоне успешных успехов в цифровизации Минцифры неоднократно вместе со всеми наблюдало за массовыми утечками персональных данных казахстанцев. Первая случилась летом 2019 года при Аскаре Жумагалиеве, который назвал ЧП с публикацией в открытом доступе личной информации 11 миллионов совершеннолетних казахстанцев «очень серьезным вопросом».
Мусин тогда в министерстве не работал, но спустя три месяца после прекращения уголовного дела за массовую утечку получил должность советника президента по цифровизации и инновационным технологиям. Тогда связывали это назначение как раз с проблемами сохранности оцифрованной государством информации. В 2020-м Мусин возглавлял Минцифры и оставался у руля дольше всех своих предшественников.
Он пережил очередной скандал с утечкой персональных данных казахстанцев в феврале 2024 года на китайский GitHub, хотя вопросы к нему, естественно, возникли в первую очередь. Известно ведь, что по итогам проверки, проведенной КНБ и Минцифры, за слив в открытый доступ к административной ответственности были привлечены квазигосударственные «Казахтелеком» и AirAstana, хотя речь изначально шла о том, что китайские хакеры взломали базы еще и мобильных операторов Beeline и Tele2.
И ни у кого не возникло вопросов к Мусину и его ведомству — а как же хваленая гиперзащита от воровства данных, которые Минцифры регулярно преподносили руководству и населению страны? Или если данные у компании, то государство ни при чем? Может быть, вопросы, и возникали, но не публично, а кулуарно, на заседаниях в правительстве. Впрочем, министерство ведь орган регулирующий. Какой с него спрос.
Мы знаем лишь, что две богатейшие компании страны оштрафованы на 100 МРП (369 тысяч тенге) каждая, и на этом всё. Формулировка «Устранить нарушения информбезопасности в течение года» дает надежду, но не более того. Кто узнает, как прошло это устранение, кроме регуляторов в области IT-технологий?
И вот становится известно о новом деле против уже осужденного за попытку госпереворота экс-заместителя КНБ. Он курировал с 2016 по 2022 год как раз вопросы кибербезопасности. Причем последняя утечка произошла значительно ранее Кантара, ведь Минцифры после разбирательства о скандале с GitHub выяснило, что у китайских хакеров данные на казахстанцев хранились давно, а в сеть они попали после перекрестного взлома китайских сервисов тайваньскими хакерами. Так что утечка данных казахстанцев из баз данных квазигосструктур за рубеж происходить могла в тот период, когда и Мусин, и Ергожин находились на своих постах.
Отвечал ли за что-то министр цифровизации — никто спрашивать не будет. Его предшественник после всех скандалов с egov поехал послом в Нидерланды. Следовательно, всё человек делал правильно. Как и Мусин. А утечки личных данных казахстанцев... Словом, есть еще над чем поработать, никто не совершенен, даже главы Минцифры.
Разница экономик. Что постоянно улучшает правительство
Рост экономики города Алматы установил максимум за последние 10 лет, составив 10,1 процента по итогам 2023 года в реальном выражении. Ключевыми точками роста стали обрабатывающая промышленность, торговля, финансовая деятельность, а также информация и связь. При этом уровень безработицы несколько снизился — с 5 до 4,8 процента.
Алматы оказался среди лидеров по росту экономики и среди регионов Казахстана, свидетельствует Бюро национальной статистики. Выше только Жетысуская область, где был зафиксирован впечатляющий показатель в 16 процентов. Но стоит отметить, что в силу малых размеров ВВП и численности населения темпы роста там весьма волатильны.
Остальные — ниже: на третьем месте Атырауская область (+9,7 процента), на четвертом — Западно-Казахстанская (+8,4 процента). Тут всё понятно — нефтяные регионы будут хорошо расти в период высоких цен на нефть. При этом очевидно, что в данных регионах рост ВВП довольно «бумажный» и в основном говорит о росте прибылей корпораций. Ниже это богатство просачивается куда менее эффективно. Что характерно, Алматы контрастирует с Алматинской областью, которая по итогам года выросла всего на 2,4 процента, то есть в два с лишним раза меньше, чем в среднем.
В целом быстрорастущие регионы неплохо коррелируют со своей позицией в списке наиболее богатых областей страны. Среди лидеров — нефтегаз запада РК и обе столицы. Бедные регионы в 2023 году в большинстве случае показали результаты ниже среднего, причем это касается таких разных территорий как Северо-Казахстанская и Туркестанская области (всего +2,2 процента), где по-прежнему самый низкий ВРП на душу в стране (менее 2 миллионов тенге). Алматы, Астана, ЗКО и Атырауская область обеспечили почти 80 процентов всего прироста ВВП страны в 2023 году. Относительно неплохо показал себя Шымкент (редкий бедный регион, где ВВП вырос сильнее, чем по стране), но это не в последнюю очередь связано с ростом населения — южный город давно уже переживает «демографическую весну».
Расслоение регионов не является чем-то плохим в принципе, и присутствует так или иначе в подавляющем большинстве стран. Однако, когда разрыв между богатыми и бедными областями не только становится десятикратным, но еще и продолжает увеличиваться — это уже явно сигнализирует о наличии проблемы. Но перекосы в развитии регионов пока не в фокусе внимания.
Что же важнее? Смотрим недавний указ президента о либерализации экономики. Документом предусмотрено:
• При Агентстве по защите и развитию конкуренции появится Национальный офис по приватизации. Еще одна структура.
• Будут приняты меры по повышению самостоятельности, качества и независимости корпоративного управления «Самрук-Казына» и дочерних компаний фонда, а также усовершенствованы осуществляемые ими закупочные процессы. Сколько помним, правительство повышает прозрачность «Самрука» и улучшает там систему закупок. Видимо, до бесконечности.
• Появится возможность использования проектов, соответствующих передовым международным стандартам, для строительства объектов без обязательной разработки проектно-сметной документации по казахстанским стандартам. Страшно представить, во что выльется, если нашим самым честным в мире застройщикам представить право работать без оглядки на национальные нормы...
А вот про декриминализацию уголовных правонарушений в сфере экономической деятельности — это хорошо. При всем том, что наши предприниматели схемы любят. Но чем меньше кошмарят бизнес, тем лучше. Но, если же смотреть в целом, то правительство из года в год улучшает инвестиционный климат и постоянно что-то либерализует. Такими темпами у нас давно должен был быть либертарианский рай. Но на дворе Казахстан и «Самрук-Казына».
Про проблему неравенства регионов президент говорил еще в 2022-м, но бешеной активности в ее решении не замечено. У нас предпочитают работать над привычными вопросами привычными методами. Ищут там, где светло.
Рост экономики города Алматы установил максимум за последние 10 лет, составив 10,1 процента по итогам 2023 года в реальном выражении. Ключевыми точками роста стали обрабатывающая промышленность, торговля, финансовая деятельность, а также информация и связь. При этом уровень безработицы несколько снизился — с 5 до 4,8 процента.
Алматы оказался среди лидеров по росту экономики и среди регионов Казахстана, свидетельствует Бюро национальной статистики. Выше только Жетысуская область, где был зафиксирован впечатляющий показатель в 16 процентов. Но стоит отметить, что в силу малых размеров ВВП и численности населения темпы роста там весьма волатильны.
Остальные — ниже: на третьем месте Атырауская область (+9,7 процента), на четвертом — Западно-Казахстанская (+8,4 процента). Тут всё понятно — нефтяные регионы будут хорошо расти в период высоких цен на нефть. При этом очевидно, что в данных регионах рост ВВП довольно «бумажный» и в основном говорит о росте прибылей корпораций. Ниже это богатство просачивается куда менее эффективно. Что характерно, Алматы контрастирует с Алматинской областью, которая по итогам года выросла всего на 2,4 процента, то есть в два с лишним раза меньше, чем в среднем.
В целом быстрорастущие регионы неплохо коррелируют со своей позицией в списке наиболее богатых областей страны. Среди лидеров — нефтегаз запада РК и обе столицы. Бедные регионы в 2023 году в большинстве случае показали результаты ниже среднего, причем это касается таких разных территорий как Северо-Казахстанская и Туркестанская области (всего +2,2 процента), где по-прежнему самый низкий ВРП на душу в стране (менее 2 миллионов тенге). Алматы, Астана, ЗКО и Атырауская область обеспечили почти 80 процентов всего прироста ВВП страны в 2023 году. Относительно неплохо показал себя Шымкент (редкий бедный регион, где ВВП вырос сильнее, чем по стране), но это не в последнюю очередь связано с ростом населения — южный город давно уже переживает «демографическую весну».
Расслоение регионов не является чем-то плохим в принципе, и присутствует так или иначе в подавляющем большинстве стран. Однако, когда разрыв между богатыми и бедными областями не только становится десятикратным, но еще и продолжает увеличиваться — это уже явно сигнализирует о наличии проблемы. Но перекосы в развитии регионов пока не в фокусе внимания.
Что же важнее? Смотрим недавний указ президента о либерализации экономики. Документом предусмотрено:
• При Агентстве по защите и развитию конкуренции появится Национальный офис по приватизации. Еще одна структура.
• Будут приняты меры по повышению самостоятельности, качества и независимости корпоративного управления «Самрук-Казына» и дочерних компаний фонда, а также усовершенствованы осуществляемые ими закупочные процессы. Сколько помним, правительство повышает прозрачность «Самрука» и улучшает там систему закупок. Видимо, до бесконечности.
• Появится возможность использования проектов, соответствующих передовым международным стандартам, для строительства объектов без обязательной разработки проектно-сметной документации по казахстанским стандартам. Страшно представить, во что выльется, если нашим самым честным в мире застройщикам представить право работать без оглядки на национальные нормы...
А вот про декриминализацию уголовных правонарушений в сфере экономической деятельности — это хорошо. При всем том, что наши предприниматели схемы любят. Но чем меньше кошмарят бизнес, тем лучше. Но, если же смотреть в целом, то правительство из года в год улучшает инвестиционный климат и постоянно что-то либерализует. Такими темпами у нас давно должен был быть либертарианский рай. Но на дворе Казахстан и «Самрук-Казына».
Про проблему неравенства регионов президент говорил еще в 2022-м, но бешеной активности в ее решении не замечено. У нас предпочитают работать над привычными вопросами привычными методами. Ищут там, где светло.
Аппетит во время беды. Чем опять недовольно население
Как только из регионов ушла большая вода, а власти приступили к оценке ущерба от стихийного бедствия, в Казахстане всё вернулось к привычным базарным склокам. О том, что бюрократия на местах скоро снова устанет от населения, мы писали еще в начале апреля.
Хотя не всё предвещало такое развитие событий — правительственный оперативный штаб заседал едва ли не ежедневно, каждый раз премьер-министр Олжас Бектенов подчеркивал, что все пострадавшие люди получат достойные компенсации от государства. Президент тоже неоднократно об этом говорил, в конечном итоге закрепив бизнесменов-миллиардеров за каждым регионом. И всё равно вышло как всегда.
Громче всех шумели жители города Кульсары Атырауской области, которые оказались недовольны не только размерами выплат на возведение нового жилья, но и форматом распределения бюджетных средств. C 15 мая кульсаринцы объединились в большую группу, и начали буквально штурмовать акимат с требованием определить им компенсации за разрушенное жилье в размере 400 тысяч тенге за квадрат вместо обещанных властями 200-240 тысяч. И деньги требовали отдавать в руки, а не застройщикам, которые и будут возводить дома.
Шумели, пока к недовольным не приехал аким области Серик Шапкенов. Позже появились эскизы будущих домов, а также школ и детского сада, которые на бюджетные деньги государство построит для пострадавших жителей Кульсары. Зачем было доводить людей до такого состояния — вопрос абсолютно бессмысленный. Потому что отвечать на него никто не собирается.
Но в соцсетях общественность обсуждает причины накала страстей. Одни считают, что требования отдать в руки по 400 тысяч тенге за квадрат — откровенный шантаж с единственной целью выбраться из районного центра поближе к Атырау, если не в сам Атырау. Другие — что люди, на глазах у которых вода уничтожила всё имущество, нажитое годами, имеют моральное право выдвигать свои требования, какими бы завышенными они ни были.
И то, и другое происходит не в первый раз:
• в 2008 году сквозь пальцы посмотрели на манипуляции некоторых граждан, легализовав самозахватчиков земли в алматинском «Шаныраке»;
• после кризиса 2007-2010 годов ипотечникам рефинансировали проблемные кредиты;
• в 2019 году указом президента провели кредитную амнистию, и списали потребительские кредиты 577 тысячам граждан на общую сумму 120,5 миллиарда тенге, чтобы снизить закредитованность граждан. Естественно, из бюджетных тенге, сформированных за счет налогов и тех казахстанцев, которые вообще никогда не брали кредиты.
В марте 2024 года председатель Агентства по регулированию и развитию финансового рынка Мадина Абылкасымова в мажилисе заявила, что «большинство заемщиков, которые участвовали в кредитной амнистии 2019 года, опять имеют кредиты, и часть из них снова проблемные».
Разумеется, ни в коем случае нельзя сравнивать потери от стихийного бедствия, накрывшего большую часть Казахстана, с переоценкой собственных сил теми же банковскими заемщиками. Но методы, которыми действуют пострадавшие, остаются одними и теми же. Чиновники, принимавшие решения, должны были это предусмотреть — не впервые ведь, и к тому же информационная работа не на высоте, а людям, оставшимся без жилья, терять нечего.
На этом фоне начинаются недоразумения в СКО, где на три села работают два оценщика, и люди уже две недели наблюдают, как плесень и вода «доедают» остатки их затопленного имущества. Местные жители пока только жалуются журналистам, не устраивая демаршей против акимата. Ведут себя как законопослушнык граждане. Короче, сами виноваты.
Как только из регионов ушла большая вода, а власти приступили к оценке ущерба от стихийного бедствия, в Казахстане всё вернулось к привычным базарным склокам. О том, что бюрократия на местах скоро снова устанет от населения, мы писали еще в начале апреля.
Хотя не всё предвещало такое развитие событий — правительственный оперативный штаб заседал едва ли не ежедневно, каждый раз премьер-министр Олжас Бектенов подчеркивал, что все пострадавшие люди получат достойные компенсации от государства. Президент тоже неоднократно об этом говорил, в конечном итоге закрепив бизнесменов-миллиардеров за каждым регионом. И всё равно вышло как всегда.
Громче всех шумели жители города Кульсары Атырауской области, которые оказались недовольны не только размерами выплат на возведение нового жилья, но и форматом распределения бюджетных средств. C 15 мая кульсаринцы объединились в большую группу, и начали буквально штурмовать акимат с требованием определить им компенсации за разрушенное жилье в размере 400 тысяч тенге за квадрат вместо обещанных властями 200-240 тысяч. И деньги требовали отдавать в руки, а не застройщикам, которые и будут возводить дома.
Шумели, пока к недовольным не приехал аким области Серик Шапкенов. Позже появились эскизы будущих домов, а также школ и детского сада, которые на бюджетные деньги государство построит для пострадавших жителей Кульсары. Зачем было доводить людей до такого состояния — вопрос абсолютно бессмысленный. Потому что отвечать на него никто не собирается.
Но в соцсетях общественность обсуждает причины накала страстей. Одни считают, что требования отдать в руки по 400 тысяч тенге за квадрат — откровенный шантаж с единственной целью выбраться из районного центра поближе к Атырау, если не в сам Атырау. Другие — что люди, на глазах у которых вода уничтожила всё имущество, нажитое годами, имеют моральное право выдвигать свои требования, какими бы завышенными они ни были.
И то, и другое происходит не в первый раз:
• в 2008 году сквозь пальцы посмотрели на манипуляции некоторых граждан, легализовав самозахватчиков земли в алматинском «Шаныраке»;
• после кризиса 2007-2010 годов ипотечникам рефинансировали проблемные кредиты;
• в 2019 году указом президента провели кредитную амнистию, и списали потребительские кредиты 577 тысячам граждан на общую сумму 120,5 миллиарда тенге, чтобы снизить закредитованность граждан. Естественно, из бюджетных тенге, сформированных за счет налогов и тех казахстанцев, которые вообще никогда не брали кредиты.
В марте 2024 года председатель Агентства по регулированию и развитию финансового рынка Мадина Абылкасымова в мажилисе заявила, что «большинство заемщиков, которые участвовали в кредитной амнистии 2019 года, опять имеют кредиты, и часть из них снова проблемные».
Разумеется, ни в коем случае нельзя сравнивать потери от стихийного бедствия, накрывшего большую часть Казахстана, с переоценкой собственных сил теми же банковскими заемщиками. Но методы, которыми действуют пострадавшие, остаются одними и теми же. Чиновники, принимавшие решения, должны были это предусмотреть — не впервые ведь, и к тому же информационная работа не на высоте, а людям, оставшимся без жилья, терять нечего.
На этом фоне начинаются недоразумения в СКО, где на три села работают два оценщика, и люди уже две недели наблюдают, как плесень и вода «доедают» остатки их затопленного имущества. Местные жители пока только жалуются журналистам, не устраивая демаршей против акимата. Ведут себя как законопослушнык граждане. Короче, сами виноваты.
Telegram
Всемирное шежіре
Никогда не было, и вот опять. Президент назвал вещи своими именами
Из-за процесса Бишимбаева в стране прекратились паводки и приостановилась инфляция. Но «Шежiре» всё-таки напомнит, что в половине регионов страны объявлен режим ЧС, а президент проводил заседания…
Из-за процесса Бишимбаева в стране прекратились паводки и приостановилась инфляция. Но «Шежiре» всё-таки напомнит, что в половине регионов страны объявлен режим ЧС, а президент проводил заседания…
Самообразование на самообеспечении. Каких специалистов обучает Казахстан
Есть еще в мире неразгаданные загадки. Одна из них — для кого государственный Центр развития трудовых ресурсов при Минтруда ежегодно исследует рынок на среднесрочную перспективу. Образовательные ведомства при ежегодно растущем числе грантов на обучение в вузах за бюджетный счет продолжают распределять их несколько отлично от прогнозов и прочих документов Минтруда.
В 2023 году ведомство заявляло, что около 40 процентов выпускников образовательных учреждений работают не по специальности. Общее число дипломированных специалистов, трудоустроенных в рандомных местах, составляет около 2 миллионов человек из почти 9 миллионов занятых. Причина традиционная — неверно выбранная профессия, по которой наблюдается либо кадровое перенасыщение, либо низкая оплата труда.
Что же мы видим в 2024 году? Аналогичную картину, которая к моменту выпуска нынешних абитуриентов снова ляжет в статистику низкого трудоустройства по специальности. В 2024 году выделено 112 тысяч грантов для обучения в вузах, из них больше всего на «инженерные, обрабатывающие, строительные отрасли» — 19,3 тысячи. На втором месте «педагогические науки» — 13,7 грантов. В тройке и «информационно-коммуникационные технологии» — 10,9 тысячи грантов, а «естественные науки, математика и статистика» получили 8,2 тысячи грантов. Кроме того, 3,9 тысячи грантов предусмотрено для абитуриентов по программе «Серпін» (специально принятая для обучения и трудоустройства для молодежи густонаселенных южных регионов). Еще 13 тысяч грантов распределят среди поступающих в магистратуру, а также 1,9 тысячи — в докторантуру.
А теперь посмотрим на среднесрочные прогнозы Центра развития трудовых ресурсов до 2030 года. В ТОП-10 самых востребованных специалистов в будущем входят:
• бухгалтеры – 92 тысячи человек;
• охранники, инкассаторы и родственные профессии — 77,8 тысячи;
• продавцы магазинов и их помощники — 70,2 тысячи;
• учителя средней школы по общественным наукам — 45,2 тысячи;
• водители и шоферы автомобилей — 45,1 тысячи;
• средний медицинский персонал по уходу — 40 тысяч;
• учителя средней школы по естественным наукам — 37,9 тысячи;
• воспитатели в дошкольном образовании — 36,1 тысячи;
• уборщики и прислуга в отелях и аналогичных учреждениях — 34,6 тысячи;
• учителя начальной школы — 32,3 тысячи.
Даже если из этого списка убрать профессии, по которым не обязателен диплом о высшем образовании, и оставить только специальности с обязательной квалификаций, то из 25 категорий наиболее востребованных в будущем наемных работников дипломы будут необходимы только учителям, воспитателям детских садов, работникам сельского хозяйства и штатным юристам.
Очень интересная история — технологический прогресс и цифровизация идут семимильными шагами, а аналитики Минтруда на ближайшие шесть лет называют самыми популярными рабочие специальности охранников, продавцов, уборщиков, водителей, бухгалтеров. После учителей, конечно. Их дефицит — традиционная проблема для Казахстана, переживающего регулярные беби-бумы и острую нехватку школ.
За рубежом прогнозные данные о самых востребованных профессиях будущего совершенно другие. В десятке — разработчики мобильных приложений, онлайн-учителя, сити-фермеры, молекулярные диетологи, разработчики домашних роботов, онлайн фитнес-тренеры, аналитики Big Data, инженеры-экологи, разработчики виртуальных миров и искусственного интеллекта, специалисты в области разработки умных вещей. Как видим, ничего общего с казахстанскими перспективами.
То, что система образования — отдельная отрасль экономики, созданная для обеспечения огромных стад «профессоров», это уже общее место. А куда пойдут обладатели самых популярных грантов 2024 года, которые закончат вузы в 2028-2029 годах?
Есть еще в мире неразгаданные загадки. Одна из них — для кого государственный Центр развития трудовых ресурсов при Минтруда ежегодно исследует рынок на среднесрочную перспективу. Образовательные ведомства при ежегодно растущем числе грантов на обучение в вузах за бюджетный счет продолжают распределять их несколько отлично от прогнозов и прочих документов Минтруда.
В 2023 году ведомство заявляло, что около 40 процентов выпускников образовательных учреждений работают не по специальности. Общее число дипломированных специалистов, трудоустроенных в рандомных местах, составляет около 2 миллионов человек из почти 9 миллионов занятых. Причина традиционная — неверно выбранная профессия, по которой наблюдается либо кадровое перенасыщение, либо низкая оплата труда.
Что же мы видим в 2024 году? Аналогичную картину, которая к моменту выпуска нынешних абитуриентов снова ляжет в статистику низкого трудоустройства по специальности. В 2024 году выделено 112 тысяч грантов для обучения в вузах, из них больше всего на «инженерные, обрабатывающие, строительные отрасли» — 19,3 тысячи. На втором месте «педагогические науки» — 13,7 грантов. В тройке и «информационно-коммуникационные технологии» — 10,9 тысячи грантов, а «естественные науки, математика и статистика» получили 8,2 тысячи грантов. Кроме того, 3,9 тысячи грантов предусмотрено для абитуриентов по программе «Серпін» (специально принятая для обучения и трудоустройства для молодежи густонаселенных южных регионов). Еще 13 тысяч грантов распределят среди поступающих в магистратуру, а также 1,9 тысячи — в докторантуру.
А теперь посмотрим на среднесрочные прогнозы Центра развития трудовых ресурсов до 2030 года. В ТОП-10 самых востребованных специалистов в будущем входят:
• бухгалтеры – 92 тысячи человек;
• охранники, инкассаторы и родственные профессии — 77,8 тысячи;
• продавцы магазинов и их помощники — 70,2 тысячи;
• учителя средней школы по общественным наукам — 45,2 тысячи;
• водители и шоферы автомобилей — 45,1 тысячи;
• средний медицинский персонал по уходу — 40 тысяч;
• учителя средней школы по естественным наукам — 37,9 тысячи;
• воспитатели в дошкольном образовании — 36,1 тысячи;
• уборщики и прислуга в отелях и аналогичных учреждениях — 34,6 тысячи;
• учителя начальной школы — 32,3 тысячи.
Даже если из этого списка убрать профессии, по которым не обязателен диплом о высшем образовании, и оставить только специальности с обязательной квалификаций, то из 25 категорий наиболее востребованных в будущем наемных работников дипломы будут необходимы только учителям, воспитателям детских садов, работникам сельского хозяйства и штатным юристам.
Очень интересная история — технологический прогресс и цифровизация идут семимильными шагами, а аналитики Минтруда на ближайшие шесть лет называют самыми популярными рабочие специальности охранников, продавцов, уборщиков, водителей, бухгалтеров. После учителей, конечно. Их дефицит — традиционная проблема для Казахстана, переживающего регулярные беби-бумы и острую нехватку школ.
За рубежом прогнозные данные о самых востребованных профессиях будущего совершенно другие. В десятке — разработчики мобильных приложений, онлайн-учителя, сити-фермеры, молекулярные диетологи, разработчики домашних роботов, онлайн фитнес-тренеры, аналитики Big Data, инженеры-экологи, разработчики виртуальных миров и искусственного интеллекта, специалисты в области разработки умных вещей. Как видим, ничего общего с казахстанскими перспективами.
То, что система образования — отдельная отрасль экономики, созданная для обеспечения огромных стад «профессоров», это уже общее место. А куда пойдут обладатели самых популярных грантов 2024 года, которые закончат вузы в 2028-2029 годах?