Предъявляю кусочек. Результаты — после 12-го апреля.

Нахожу это здание странным: этот вход, эти ступенчатые коробки комнат. Как будто кто-то клепает свою инди-игрушку, и это — одна из локаций.

Оказалось, недалеко от дома, на станции 二子玉川 притаился парк. И вечером тёплой субботы там практически никого нет. А эта его часть напоминает Музеон в Москве, но на велосипедах здесь кататься нельзя.

Где вообще в Токио катаются на велосипедах для удовольствия, а не из соображений доставки тела из точки А в точку Б, ещё предстоит выяснить.

Знает ли этот японец, что он похож на гопника? Знает ли он вообще, что такое «гопник»?

А ещё нашлась совершенно волшебная тропинка, которую с одной стороны обнимает плотная завеса деревьев сакуры.

Такие места люблю. Но есть нюанс: с обеих сторон адски стрекочут, вероятно, цикады. Громкий, ясный, безумный звук. Как вспомню, какие они крупные, становится не по себе. Тревожно. Только фотоаппарат помогает про них забыть.

И так как я сегодня что-то совсем не могу уснуть, заметила, что количество читателей перевалило за 256. Это что-то вроде «очень много», так что спасибо вам за то, что я могу чувствовать себя полезной!

Если вам вдруг интересно, как дела в языковой школе, то вот состав моей следующей группы.

Часть старой группы откатилась на полмесяца назад и будут перепроходить заново то, что не усвоили. Оставшаяся часть вместе со мной просто продолжают обучение.

Половина группы — не азиаты, а в азиатской половине большая часть корейцы. Почему это важно? Потому что, как пишут в интернетах, бич языковых школ — китайцы, которые, в отличие от всех остальных, знают иероглифы. Мне не удалось насладиться этим в полной мере — наших китайцев было мало, да и их удивительным образом удавалось удёлывать по иероглифам. В любом случае, в моей школе (ISI, Ikebukuro) уважительно к этому относятся и китайцев в наше гнездо слишком много не подбрасывают.

В новой же группе полно людей с миддл неймами, об которые бедные японцы ломают зубы. Например, Алекса зовут Skog Zunko Peter Alexander, а полное имя бразильянки (Rietjens Grapiglia Gabriela) вообще никто не может выговорить.

Полно эффектных людей: и харизматичный американец испанского происхождения Анхель Гевара (да!) и томная женщина из Словакии Симона. Говорит, мужчины местные не нравятся и вопросы у них неприятные: Симона подрабатывает в каком-то ресторане в Кабуки-чо. Анхель учит японских взрослых английскому. У всех свои истории.

Иронично, что только в Японии я на самом деле свободно заговорила по-английски с живыми людьми. Куда же переехать, чтобы свободно заговорить на японском?

Смешное вспомнилось в чате (@shambaland_chat), грех сюда не запостить:

Давайте-ка расскажу про first kitchen, такую забегаловку.
Нюанс японского английского в том, что всё вот это ə в first, thirteen и пр. они настойчиво выговаривают, как a. То есть, «фаст» и «сатин».
А еще японцы очень любят сокращать длинные слова. Объективно, first kitchen — длинное и есть куда сокращать.
Итого, first kitchen, во-первых, читается как "фасто киччин", а во-вторых, легко и непринужденно сокращается до "факин".

Пруф, например, тут: http://bit.ly/2oSAXDI — ファッキンと言う愛称で呼ばれています。

Ещё немного про мою языковую школу:
— в пятницу нам рекомендовали смотреть Yuri on ice;
— сегодня на занятии обсуждали Undertale.

Завтра не иначе как начнём в лолец гонять или овервоч.

Юникло — модный источник плиссированных юбок цвета опадающей сакуры.

Вдоль реки 目黒川 (Meguro gawa) тоже высажены сакуры. Элитное место: по обеим сторонам от реки и жилые дома, и заоблачной пафосности магазины.

Большой популярностью здесь и сейчас пользуется розовый мартини: наливают через каждые десять метров, бросая в бокал земляничку.

Добраться можно от станции Ikejiri-Ōhashi с одной стороны или Naka-meguro с другой.

Любую нефункциональную дырку на улице можно заткнуть торговым автоматом.

Сегодня дождливо. Зонты принято оставлять снаружи.

Tokyo is yours.