Это Кхулейта. Она живет в деревне на востоке Занзибара и занимается выращиванием водорослей — как ее мать и сестра.
Ей 20 лет, детей у нее нет, она иногда нянчит малышей своей сестры, но сама размышляет совсем иначе, чем ее родные. Она хочет заниматься расширением своей океанской фермы, чтобы построить собственный бизнес, а уже потом найти себе мужа, который будет ее любить и принимать такой, какая она есть.
Водоросли женщины растят в первую очередь для собственных нужд — их сушат, а потом добавляют в пищу как усилитель вкуса и как БАД одновременно. Говорят, что очень полезно для сердца и сосудов. Но излишек вполне можно продавать — из них на Занзибаре стали делать косметику, и это даже превратилось в бренд всего острова. Посмотрите, даже американский Vogue пишет про девушек, которые делают натуральную косметику из водорослей.
Кхулета тоже хочет расширить свой бизнес — излишка станет больше, можно будет сушить, получать экстракт, относить его на фабрику и вообще стать большим поставщиком.
Но на самом деле, чтобы расширяться, нужно не только желание Кхулейты. Придется покупать или как-то самостоятельно мастерить оборудование, которое позволит цеплять водоросли к специальным нитям. Чтобы они не просто болтались в прибое, а стали фермой. Нужны также и сами водоросли — придется вместо сбора урожая какое-то время просто пересаживать отростки на новые места, чтобы они стали плодиться. В общем, придется инвестировать и деньги, и собственные силы, и даже просить о помощи семью.
На пути расширения бизнеса стоит также проблема здоровья океана. Воды становится все больше, и она становится все теплее. Это приводит к болезням водорослей с одной стороны, а с другой — фермы оказываются на глубине, и за ними невозможно ухаживать так, как это делали раньше. Горячий океан также приносит с собой штормовую погоду, так что увеличивается риск потерять всю ферму в шторме.
Но Кхулейта считает, что все равно рядом с океаном ничего не остается как просто верить и принимать океан и его дары, какими бы они ни были. Так что скорее всего, все получится.
Пожелаем Кхулейте удачи и, возможно, еще увидим ее в нашем кино, которое мы постараемся смонтировать за ближайшие полгода. До встречи, друзья!
#саняоткройтанзанию
Ей 20 лет, детей у нее нет, она иногда нянчит малышей своей сестры, но сама размышляет совсем иначе, чем ее родные. Она хочет заниматься расширением своей океанской фермы, чтобы построить собственный бизнес, а уже потом найти себе мужа, который будет ее любить и принимать такой, какая она есть.
Водоросли женщины растят в первую очередь для собственных нужд — их сушат, а потом добавляют в пищу как усилитель вкуса и как БАД одновременно. Говорят, что очень полезно для сердца и сосудов. Но излишек вполне можно продавать — из них на Занзибаре стали делать косметику, и это даже превратилось в бренд всего острова. Посмотрите, даже американский Vogue пишет про девушек, которые делают натуральную косметику из водорослей.
Кхулета тоже хочет расширить свой бизнес — излишка станет больше, можно будет сушить, получать экстракт, относить его на фабрику и вообще стать большим поставщиком.
Но на самом деле, чтобы расширяться, нужно не только желание Кхулейты. Придется покупать или как-то самостоятельно мастерить оборудование, которое позволит цеплять водоросли к специальным нитям. Чтобы они не просто болтались в прибое, а стали фермой. Нужны также и сами водоросли — придется вместо сбора урожая какое-то время просто пересаживать отростки на новые места, чтобы они стали плодиться. В общем, придется инвестировать и деньги, и собственные силы, и даже просить о помощи семью.
На пути расширения бизнеса стоит также проблема здоровья океана. Воды становится все больше, и она становится все теплее. Это приводит к болезням водорослей с одной стороны, а с другой — фермы оказываются на глубине, и за ними невозможно ухаживать так, как это делали раньше. Горячий океан также приносит с собой штормовую погоду, так что увеличивается риск потерять всю ферму в шторме.
Но Кхулейта считает, что все равно рядом с океаном ничего не остается как просто верить и принимать океан и его дары, какими бы они ни были. Так что скорее всего, все получится.
Пожелаем Кхулейте удачи и, возможно, еще увидим ее в нашем кино, которое мы постараемся смонтировать за ближайшие полгода. До встречи, друзья!
#саняоткройтанзанию
Я очень хорошо помню, как у знаменитого спортсмена Алекса Томсона после окончания очередной жуткой безостановочной гонки длиной во много месяцев спросили, как он будет от нее отдыхать. И он ответил неожиданным образом — арендую яхту и поеду кататься с женой.
К чему это я? К тому, что я собираюсь отдыхать от экспедиции на Занзибаре ровно тем же способом. Ближайшую неделю мы с Софией и компанией дружков будем ходить вдоль любимого Маврикия под парусом. Но это уже не по работе, это уже записано в графу отдыха.
В экспедициях на яхте мы с вами, конечно, в конце маршрута ищем не отдыха и не конкретный пункт назначения. Конечной точкой экспедиции является, пожалуй, наша новая точка зрения на мир вокруг. Или новый я, если хотите. Это в любом случае волнующий неизведанный опыт, наполненный неожиданным. Даже если ходишь по знакомым местам.
Так что уверен, что мы найдем массу невероятного, пускай я и исходил тут все бухты по несколько раз. Так что буду вам обязательно рассказывать.
У нас на сайте сейчас появилась страничка со списком идей для такого же наполненного новым и необъятным отдыха в канун Нового года. Искренне вам готов рекомендовать каждую из этих новогодних регат.
Канары я вспоминаю в каждом интервью как один из самых ярких моментов в жизни. На Сейшелах я уже был раз пять и очень хочу туда снова. Турция зимой — это вообще что-то невероятное, возможность оказаться в машине времени и посмотреть на безлюдные места, которые когда стали колыбелью античной культуры.
К чему это я? К тому, что я собираюсь отдыхать от экспедиции на Занзибаре ровно тем же способом. Ближайшую неделю мы с Софией и компанией дружков будем ходить вдоль любимого Маврикия под парусом. Но это уже не по работе, это уже записано в графу отдыха.
В экспедициях на яхте мы с вами, конечно, в конце маршрута ищем не отдыха и не конкретный пункт назначения. Конечной точкой экспедиции является, пожалуй, наша новая точка зрения на мир вокруг. Или новый я, если хотите. Это в любом случае волнующий неизведанный опыт, наполненный неожиданным. Даже если ходишь по знакомым местам.
Так что уверен, что мы найдем массу невероятного, пускай я и исходил тут все бухты по несколько раз. Так что буду вам обязательно рассказывать.
У нас на сайте сейчас появилась страничка со списком идей для такого же наполненного новым и необъятным отдыха в канун Нового года. Искренне вам готов рекомендовать каждую из этих новогодних регат.
Канары я вспоминаю в каждом интервью как один из самых ярких моментов в жизни. На Сейшелах я уже был раз пять и очень хочу туда снова. Турция зимой — это вообще что-то невероятное, возможность оказаться в машине времени и посмотреть на безлюдные места, которые когда стали колыбелью античной культуры.
Самое интересное, что есть в яхтенном Маврикии, находится, конечно, за его пределами. В общем-то, как всегда!
Я имею в виду северные острова. Мы уже третий день ходим с друзьями по открытому океану, скачем на трехметровых волнах, чтобы добраться то на один, то на другой из островов. Намотали уже около 50 миль. Посмотрели на 3 из 5.
Gunner’s Quoin — самый близкий к Маврикию, на фоне его узнаваемого силуэта фотографируются посетители всех северных пляжей. Честно говоря, я готов ходить кругами вокруг него бесконечно, — это невероятно красивая глыба, поросшая мелким кустарником и еще более мелкой травой. Напоминает не то Камчатку, не то Курилы, которые каким-то чудом забросили в тропики. Тут гнездятся два вида дивных тропических птиц фаэтонов: жирненький краснохвостый и изящный белохвостый. Их силуэты, парящие на фоне черной вулканической скалы, впечатались в мою память навсегда. Но сегодня к нам на стоянку еще и пришли дельфины.
Round Island. Историю про него я вычитал у Джеральда Даррела еще до первого приезда на Маврикий. Он спросил у проводника: а почему остров Круглый не совсем круглый и на нем есть змеи, а на острове Змеиный нет змей, и он круглый? Ответ оказался простым — когда во Франции перерисовывали первую карту, все напутали, но так и осталось. Тут невероятного размера коралловый сад под водой и самый крутой снорклинг Маврикия. Встать на якорь тут непросто: придется аккуратно прицелиться в песчаную банку, лодку будет все время носить течением, а волна буквально в 20 метрах будет с гулом залетать в лавовые пещеры. Но оно того стоит.
Честно говоря, ощущение, что в регионе этих северных островов Маврикия всегда есть волна. Сколько тут ни ходил, колбасит всегда. Но сегодня особенно: в проход между Flat и Gabriel не войти, — волна не даст. Мы попытались обойти Флэт с обратной стороны и встать на пляж, где живут скаты и черепахи. Но не вышло и это, — у пляжа такая волна, что тут скорее можно рассчитывать на серфинг, чем на приятную якорную стоянку.
Удивительно, что все острова родились во время тех же извержений, которым обязан и Маврикий, но выглядит каждый совершенно особенно. Ну, и наверное, самое удивительное ощущение в том, что ни на Маврикий, ни на тропики в принципе эти острова совсем не похожи. Мир сильно шире и разнообразнее, чем наши о нем представления. Так что будем продолжать его открывать: и для себя, и для других. До встречи.
Я имею в виду северные острова. Мы уже третий день ходим с друзьями по открытому океану, скачем на трехметровых волнах, чтобы добраться то на один, то на другой из островов. Намотали уже около 50 миль. Посмотрели на 3 из 5.
Gunner’s Quoin — самый близкий к Маврикию, на фоне его узнаваемого силуэта фотографируются посетители всех северных пляжей. Честно говоря, я готов ходить кругами вокруг него бесконечно, — это невероятно красивая глыба, поросшая мелким кустарником и еще более мелкой травой. Напоминает не то Камчатку, не то Курилы, которые каким-то чудом забросили в тропики. Тут гнездятся два вида дивных тропических птиц фаэтонов: жирненький краснохвостый и изящный белохвостый. Их силуэты, парящие на фоне черной вулканической скалы, впечатались в мою память навсегда. Но сегодня к нам на стоянку еще и пришли дельфины.
Round Island. Историю про него я вычитал у Джеральда Даррела еще до первого приезда на Маврикий. Он спросил у проводника: а почему остров Круглый не совсем круглый и на нем есть змеи, а на острове Змеиный нет змей, и он круглый? Ответ оказался простым — когда во Франции перерисовывали первую карту, все напутали, но так и осталось. Тут невероятного размера коралловый сад под водой и самый крутой снорклинг Маврикия. Встать на якорь тут непросто: придется аккуратно прицелиться в песчаную банку, лодку будет все время носить течением, а волна буквально в 20 метрах будет с гулом залетать в лавовые пещеры. Но оно того стоит.
Честно говоря, ощущение, что в регионе этих северных островов Маврикия всегда есть волна. Сколько тут ни ходил, колбасит всегда. Но сегодня особенно: в проход между Flat и Gabriel не войти, — волна не даст. Мы попытались обойти Флэт с обратной стороны и встать на пляж, где живут скаты и черепахи. Но не вышло и это, — у пляжа такая волна, что тут скорее можно рассчитывать на серфинг, чем на приятную якорную стоянку.
Удивительно, что все острова родились во время тех же извержений, которым обязан и Маврикий, но выглядит каждый совершенно особенно. Ну, и наверное, самое удивительное ощущение в том, что ни на Маврикий, ни на тропики в принципе эти острова совсем не похожи. Мир сильно шире и разнообразнее, чем наши о нем представления. Так что будем продолжать его открывать: и для себя, и для других. До встречи.