Но государственность (если всерьез) на самом деле не условность. Если она не имеет за собой многовековой традиции, то должна, по крайней мере, опираться на что-то более основательное и естественное, чем покровительство одного из мировых или региональных «жандармов» (которым может стать и не до них), на какую-то реальную внутреннюю потенцию, а не только на твердую руку временного диктатора (нет Каддафи - нет Ливии, нет Сиада Барре – нет Сомали, нет Саддама – нет Ирака). Израиль вот тоже учредили посторонние «дяди»; можно, конечно, спросить – зачем вообще, но можно и – почему таким маленьким. А коль скоро в данном случае «что-то было», то ребята дядей и «поправили». Ну и еще в ряде случаев «новоделы» вполне состоялись.
А границы в зависимости от реального соотношения сил как менялись, так и будут меняться, государства - как появляться, так и исчезать. Было две Германии – стала одна, была одна Югославия – стало много «славий». Были недавно Южный и просто Йемен, глядь - Южный исчез; был один Судан, раз – и появился еще Южный. Вместо половины Пакистана вдруг возникает Бангладеш, на севере Эфиопии –отрезающая ее от моря Эритрея. А вот ни «Тамил-илам», ни Биафра (хоть и полегло за них немало) так и не состоялись, как и много чего еще.
Как получится – так и будет, а заклинания о «нерушимости границ» как никогда не стоили ни гроша, так и не будут стоить. И вовсе нет нужды печалиться о противоречии друг другу в «международном праве» принципов «территориальной целостности» и «права на самоопределение»: тот или другой торжествует всегда в зависимости от конкретных обстоятельств и никак иначе.
Что же до «признаний-непризнаний», то кому и когда они мешали? Если посмотреть на карту, то там можно, например, помимо «палестинскогого государства» узреть такой фантом как Западная Сахара, но не найти реально существующего уже полвека Северного Кипра. Сколько ни закрашивай Кашмир индийской или пакистанской краской, а единственной настоящей границей (существующей уже почти столько, сколько просуществовал СССР) все равно будет еле различимый на карте пунктир внутри закрашенного.
Тут ведь тоже важно – кто и за кем и в каких обстоятельствах «не признает». Вот что будет, если «не признать» за США Техаса, Калифорнии и всего Юго-Запада (хороший, кстати случай: белые поселенцы Техаса восстают, провозглашают независимость и просятся в США, Мексика пытается их задавить, США начинают войну, в результате коей Мексика теряет больше половины своей территории, а США более чем на треть увеличивают свою)? Мне кажется – ничего не будет.
(2014)
#salery
А границы в зависимости от реального соотношения сил как менялись, так и будут меняться, государства - как появляться, так и исчезать. Было две Германии – стала одна, была одна Югославия – стало много «славий». Были недавно Южный и просто Йемен, глядь - Южный исчез; был один Судан, раз – и появился еще Южный. Вместо половины Пакистана вдруг возникает Бангладеш, на севере Эфиопии –отрезающая ее от моря Эритрея. А вот ни «Тамил-илам», ни Биафра (хоть и полегло за них немало) так и не состоялись, как и много чего еще.
Как получится – так и будет, а заклинания о «нерушимости границ» как никогда не стоили ни гроша, так и не будут стоить. И вовсе нет нужды печалиться о противоречии друг другу в «международном праве» принципов «территориальной целостности» и «права на самоопределение»: тот или другой торжествует всегда в зависимости от конкретных обстоятельств и никак иначе.
Что же до «признаний-непризнаний», то кому и когда они мешали? Если посмотреть на карту, то там можно, например, помимо «палестинскогого государства» узреть такой фантом как Западная Сахара, но не найти реально существующего уже полвека Северного Кипра. Сколько ни закрашивай Кашмир индийской или пакистанской краской, а единственной настоящей границей (существующей уже почти столько, сколько просуществовал СССР) все равно будет еле различимый на карте пунктир внутри закрашенного.
Тут ведь тоже важно – кто и за кем и в каких обстоятельствах «не признает». Вот что будет, если «не признать» за США Техаса, Калифорнии и всего Юго-Запада (хороший, кстати случай: белые поселенцы Техаса восстают, провозглашают независимость и просятся в США, Мексика пытается их задавить, США начинают войну, в результате коей Мексика теряет больше половины своей территории, а США более чем на треть увеличивают свою)? Мне кажется – ничего не будет.
(2014)
#salery
О белогвардейско-петлюровской войне 1919 г. (из статьи "Украина и Белое Движение, 2005 г.)
"Летом 1919 г. на Украине развернулось наступление Вооруженных Сил на Юге России, против большевиков, что заставило последних бросить все силы против Деникина, оголив правобережную Украину, и объединенные галицийско-петлюровские силы в начале августа перешли в наступление на Киев (в основном галичане), на Волынь и Одессу.
Украина (особенно города, где население почти поголовно было привержено идее государственного единства) дала белым массу добровольцев (впоследствии украинскими деятелями в эмиграции было подсчитано, что 75% белой армии на Юге составляли «несознательные» украинцы).
Любопытно, что, несмотря на то, что до войны Галиция была рассадником «украинства», теперь именно Галицийская армия и правительство, адекватно оценивая ситуацию, стояли за сотрудничество с Деникиным, сумев поступиться русофобством после того, как культивировавшая его среди галицийской интеллигенции Австрия пала. В то время как петлюровские социалисты, напротив, люто ненавидели белых.
Петлюровцы после киевского инцидента (срыв национального русского флага, - прим.) организовали ряд провокаций против добровольцев, в том числе разоружив в середине сентября 1919 г. белый отряд на ст. Вирзула, в ответ на что Деникин приказал поступать подобным образом и с ними. Вскоре Петлюра начал полномасштабные военные действия против ВСЮР, предложив большевикам заключить военный союз против Деникина. Галицийская армия после этого прервала общение с петлюровцами и в полном составе перешла под командование ВСЮР. Петлюровцы же были добровольцами разбиты и отброшены к бывшей австрийской границе.
Подобное поведение поляков и петлюровцев осенью 1919 г., означавшее по сути спасение советской власти от гибели, не принесло, как известно, пользы ни тем, ни другим. "
#salery
"Летом 1919 г. на Украине развернулось наступление Вооруженных Сил на Юге России, против большевиков, что заставило последних бросить все силы против Деникина, оголив правобережную Украину, и объединенные галицийско-петлюровские силы в начале августа перешли в наступление на Киев (в основном галичане), на Волынь и Одессу.
Украина (особенно города, где население почти поголовно было привержено идее государственного единства) дала белым массу добровольцев (впоследствии украинскими деятелями в эмиграции было подсчитано, что 75% белой армии на Юге составляли «несознательные» украинцы).
Любопытно, что, несмотря на то, что до войны Галиция была рассадником «украинства», теперь именно Галицийская армия и правительство, адекватно оценивая ситуацию, стояли за сотрудничество с Деникиным, сумев поступиться русофобством после того, как культивировавшая его среди галицийской интеллигенции Австрия пала. В то время как петлюровские социалисты, напротив, люто ненавидели белых.
Петлюровцы после киевского инцидента (срыв национального русского флага, - прим.) организовали ряд провокаций против добровольцев, в том числе разоружив в середине сентября 1919 г. белый отряд на ст. Вирзула, в ответ на что Деникин приказал поступать подобным образом и с ними. Вскоре Петлюра начал полномасштабные военные действия против ВСЮР, предложив большевикам заключить военный союз против Деникина. Галицийская армия после этого прервала общение с петлюровцами и в полном составе перешла под командование ВСЮР. Петлюровцы же были добровольцами разбиты и отброшены к бывшей австрийской границе.
Подобное поведение поляков и петлюровцев осенью 1919 г., означавшее по сути спасение советской власти от гибели, не принесло, как известно, пользы ни тем, ни другим. "
#salery
Наследственность есть естественная основа существования всякой элиты. И субъективно (стремление передать свой «актив» детям – одно из самых базовых свойств человеческой природы) и объективно (человек, выросший в соответствующей среде при прочих равных условиях лучше подготовлен к данной деятельности) В нормальном случае она, конечно, постоянно обновляется за счет притока извне, но в известных пределах. (Злобствование по этому поводу надо бы полагать вполне бессмысленным, потому что в любом случае, даже если вдруг разово заменить всю элиту, 99% злобствующих туда все равно не попадут).
Плохо не когда она наследственна, а когда представляет сбор случайных людей, поднявшихся в условиях развала – проходимцев, преступников, ренегатов и т.д. Элита постреволюционная по сравнению с обычной отличается большей пассионарностью, энергией, хваткостью, жоркостью и т.п., но в силу этого и неприятностей населению обычно доставляет больше, ибо склонна к радикализму, творит всякие эксперименты и т.д. Но со временем, в последующих поколениях, превращается в нормальную.
Не работает процесс только в двух случаях: либо раз в 25-30 лет происходят революции, либо «фюреру» (если таковой образуется) придет фантазия вырезать элиту с той же периодичностью (что трудно сделать уже второй раз, т.к. «новые», зная о судьбе «старых», при приближении срока могут и воспротивиться). Когда элита (при всех частных разногласиях и конкуренции) консолидирована, ни того, ни другого не может произойти.
Когда нет – в воздухе носится идея революции, представление о недопустимости «наследственности» активно пропагандируется, бывают востребованы леваки, каковыми по необходимости становятся даже «буржуины», и какой-нибудь Ходорковский спонсирует компартию (конкретный Х., кстати, недавно обвинил власть в пристрастии к ненавидящим «геев, черных и коммунистов», обозначив, таким образом, круг своих собственных симпатий). Едва ли можно сомневаться, что при успехе новой революции и приходе новой элиты, скорбеть о ее попытках «передать страну детям» будет проигравшая сторона.
Так что пока консолидации не произойдет, идея «долой наследственность» будет звучать на «либеральных» форумах не менее настойчиво, чем на левацких (где она звучит всегда). Но жизнь (с этой самой «династичностью») будет идти своим чередом, как всегда и шла.
(2018)
#salery
Плохо не когда она наследственна, а когда представляет сбор случайных людей, поднявшихся в условиях развала – проходимцев, преступников, ренегатов и т.д. Элита постреволюционная по сравнению с обычной отличается большей пассионарностью, энергией, хваткостью, жоркостью и т.п., но в силу этого и неприятностей населению обычно доставляет больше, ибо склонна к радикализму, творит всякие эксперименты и т.д. Но со временем, в последующих поколениях, превращается в нормальную.
Не работает процесс только в двух случаях: либо раз в 25-30 лет происходят революции, либо «фюреру» (если таковой образуется) придет фантазия вырезать элиту с той же периодичностью (что трудно сделать уже второй раз, т.к. «новые», зная о судьбе «старых», при приближении срока могут и воспротивиться). Когда элита (при всех частных разногласиях и конкуренции) консолидирована, ни того, ни другого не может произойти.
Когда нет – в воздухе носится идея революции, представление о недопустимости «наследственности» активно пропагандируется, бывают востребованы леваки, каковыми по необходимости становятся даже «буржуины», и какой-нибудь Ходорковский спонсирует компартию (конкретный Х., кстати, недавно обвинил власть в пристрастии к ненавидящим «геев, черных и коммунистов», обозначив, таким образом, круг своих собственных симпатий). Едва ли можно сомневаться, что при успехе новой революции и приходе новой элиты, скорбеть о ее попытках «передать страну детям» будет проигравшая сторона.
Так что пока консолидации не произойдет, идея «долой наследственность» будет звучать на «либеральных» форумах не менее настойчиво, чем на левацких (где она звучит всегда). Но жизнь (с этой самой «династичностью») будет идти своим чередом, как всегда и шла.
(2018)
#salery
Хотя идеология имперская и националистическая и противоположны по смыслу и духу, но едва ли можно сказать то же самое о национальной и имперской государственности. Прежде всего потому, что без первого не бывает второго, одна перетекает в другую и обратно. В основе любой империи чаще всего лежит все-таки какая-то национальная основа (даже если она при создании и не акцентируется), вокруг которой затем и строится империя. Главная империя наших дней – США, хотя и имеет как бы “вторичный” характер, прошла классический путь территориальной экспансии – от объединения узкой полоски образований на Вост.побережье до контроля над сопредельными океанами. Ну навезли негров, ну приросли, отвоевав у Мексики огромные территории, “латиносами”, ну понаехали ирландцы-итальянцы, а все равно образ американца – это образ белого “англо-протестанта” (хоть доля их и снижается). В каком-то смысле создание империи есть торжество и свидетельство состоятельности некоторой национальной государственности. Процесс превращения нац. государства в империю, при поражении снова ужимающегося в “первобытное” состояние, а затем вновь воссоздающего империю (пусть в неск.иных границах) – самый обычный процесс, который неоднократно доводилось видеть на множестве примеров.
#salery
#salery
“Конструкция” империи может выглядеть по-разному. В одном случае она может быть почти мононациональной (если население смежных территорий истреблено или ассимилировано), как Германская до заморской экспансии, в другом – “имперообразующий” этнос абсолютно преобладает, имея инонациональную периферию (б-во континентальных империй), иногда может составлять даже меньшинство, как в Австрийской (в этих случаях единство обеспечивается либо династической традицией, либо культурным, либо чисто военным преобладанием данного этноса), иной случай – мононациональная метрополия при заморских колониях, иной – “плавильный котел” (основной этнос может занимать компактную территорию, причем не обязательно в центре, а может и не занимать) и т.д. Наконец, империя может формально и не включать в свои границы конгломерат зависимых от нее вассальных и марионеточных гос-в.
Но все-таки империя есть прежде всего государство, и ее цели не отличаются от целей любого государства: продолжать свое существование в веках возможно более успешно, но в качестве себя самого, т.е. этого же самого образования. Никакая империя не может ставить себе целей, лежащих за этими пределами и означающих переход в другое качество, т.е. самоуничтожение. Никогда еще ни одной империи не удавалось, например, установить мировое господство, а если такая мысль в пылу успехов иногда и возникала, то невозможность ее быстро становилась очевидной даже самым честолюбивым завоевателям.
Качественно иное явление представляют образования, создавемые для реализации к-л всемирной идеи, т.е выходящей за рамки не только национальных, но и вообще всяких государственных (в т.ч. имперских) границ. Поэтому не был, напр., империей (при всех внешних атрибутах – многонац. г-во, импер. п-ка и т.д.) СССР. Он был зародышем (только нереализовавшимся и потому вынужденным играть в “настоящее” г-во) ВСЕМИРНОГО г-ва, призванного воплотить известную идею и – “отмереть”. Точно так же, если США действительно выдвинется на роль реализатора идеи глобализации и будущего центра “мирового правительства”, то это будет означать переход нынешней американской империи в совершенно иное качество. И если идея, напр. “Великого Турана” есть идея вполне имперская, предполагающая конкретные национально-территориальные очертания, то идея “Всемирного Халифата” – идея того же рода, что названные выше. Если нечто подобное осуществиться,тогда, конечно с “имперским началом” будет покончено. Но не знаю, такой ли исход имеют в виду ненавистники “империализма”.
#salery
Но все-таки империя есть прежде всего государство, и ее цели не отличаются от целей любого государства: продолжать свое существование в веках возможно более успешно, но в качестве себя самого, т.е. этого же самого образования. Никакая империя не может ставить себе целей, лежащих за этими пределами и означающих переход в другое качество, т.е. самоуничтожение. Никогда еще ни одной империи не удавалось, например, установить мировое господство, а если такая мысль в пылу успехов иногда и возникала, то невозможность ее быстро становилась очевидной даже самым честолюбивым завоевателям.
Качественно иное явление представляют образования, создавемые для реализации к-л всемирной идеи, т.е выходящей за рамки не только национальных, но и вообще всяких государственных (в т.ч. имперских) границ. Поэтому не был, напр., империей (при всех внешних атрибутах – многонац. г-во, импер. п-ка и т.д.) СССР. Он был зародышем (только нереализовавшимся и потому вынужденным играть в “настоящее” г-во) ВСЕМИРНОГО г-ва, призванного воплотить известную идею и – “отмереть”. Точно так же, если США действительно выдвинется на роль реализатора идеи глобализации и будущего центра “мирового правительства”, то это будет означать переход нынешней американской империи в совершенно иное качество. И если идея, напр. “Великого Турана” есть идея вполне имперская, предполагающая конкретные национально-территориальные очертания, то идея “Всемирного Халифата” – идея того же рода, что названные выше. Если нечто подобное осуществиться,тогда, конечно с “имперским началом” будет покончено. Но не знаю, такой ли исход имеют в виду ненавистники “империализма”.
#salery
О том, каковы были причины Первой мировой войны и можно ли было ее избежать.
— Я не вижу ни одной причины, по которой война не могла бы состояться. Война — это вещь совершенно естественная для человеческой истории. Такой первой масштабной войной была Тридцатилетняя война, которая имела, кстати, для Европы еще худшие последствия, чем Первая мировая по значимости потерь и понесенного ущерба. Войны восемнадцатого века, две войны за австрийское наследство, Семилетняя война и, наконец, полоса так называемых наполеоновских войн. Это тоже были общеевропейские войны, которые не назывались мировыми только потому, что к тому времени европейские державы не освоили еще весь мир.
Система союзов предполагала, что будущая война будет коалиционной. Вопрос заключается в том, почему она состоялась именно в такой конфигурации, почему такие блоки сложились, почему именно эти страны вступили в войну. И здесь я изложу свое мнение. Мне лично кажется, что истоки той конкретной конфигурации, того конкретного хода событий, который получился, ведут начало из 1849 года, когда Николай I совершил рыцарственный поступок, что было ему свойственно, и спас Австро-Венгрию от распада. Если бы Австро-Венгрии в том виде, в каком она была в начале XX века, не существовало, то события пошли бы, несомненно, несколько по-иному. Потому что не столько Германия, сколько Австро-Венгрия была тем ключевым фактором, вокруг которого завязывался этот узел.
Если мы посмотрим на те отношения, которые складывались между державами, на союзы, которые заключались в предшествовавшие войне, то увидим, что были различные колебания в отношениях между странами. Когда-то они сближались, когда-то больше враждовали, но если вычленить такую абсолютную вражду, это окажутся Германия и Франция. Вот это абсолютные враги, которые никогда не сближались в течении всего этого полстолетия. И можно выделить абсолютную дружбу — Германия и Австро-Венгрия.
Часто приходилось слышать, особенно в последние годы: «А зачем было России воевать с Германией?», «У Германии с Россией никаких противоречий не было, а вот с Англией были». При этом забывают, что да, действительно, у России с Германией, по сути, серьезных противоречий не было, но ведь были противоречия у Австро-Венгрии с Россией. И была совершенно железная спайка Австро-Венгрии с Германией. И потом, для любви нужны две стороны, а те чувства, вполне благожелательные, которые русские правящие круги испытывали к Германии, не разделялись германской стороной. Об этом тоже обычно забывают.
В этой связи следует помнить, что в 1881 году был заключен союз между Австрией, Германией и Россией. Но этот союз не был искренним и не был союзом в полном смысле этого слова. Это была договоренность о нейтралитете. В дальнейшем был заключен между Россией и Германией так называемый «договор без страховки», речь шла только о благожелательном нейтралитете. Но еще за два года до 1881-го, когда был оформлен Тройственный союз (Австрия, Германия и Россия), был заключен реальный тройственный союз между Австрией, Германией и Италией, тайный. Вот это был наступательно-оборонительный союз.
Конечно, был период примерно до 1905—1906 годов, когда противоречия у России были наиболее острые с Англией. И некоторые жесты в отношении Германии, и у Германии в отношении России, тогда делались, но даже в то время до каких-то реальных шагов дело не доходило. А после Русско-японской войны, когда были урегулированы противоречия (полностью причем урегулированы) России с Англией и с Японией, не осталось места для каких-то сближений (с Германией). Тем более что германская сторона совершенно этого не хотела.
#salery
— Я не вижу ни одной причины, по которой война не могла бы состояться. Война — это вещь совершенно естественная для человеческой истории. Такой первой масштабной войной была Тридцатилетняя война, которая имела, кстати, для Европы еще худшие последствия, чем Первая мировая по значимости потерь и понесенного ущерба. Войны восемнадцатого века, две войны за австрийское наследство, Семилетняя война и, наконец, полоса так называемых наполеоновских войн. Это тоже были общеевропейские войны, которые не назывались мировыми только потому, что к тому времени европейские державы не освоили еще весь мир.
Система союзов предполагала, что будущая война будет коалиционной. Вопрос заключается в том, почему она состоялась именно в такой конфигурации, почему такие блоки сложились, почему именно эти страны вступили в войну. И здесь я изложу свое мнение. Мне лично кажется, что истоки той конкретной конфигурации, того конкретного хода событий, который получился, ведут начало из 1849 года, когда Николай I совершил рыцарственный поступок, что было ему свойственно, и спас Австро-Венгрию от распада. Если бы Австро-Венгрии в том виде, в каком она была в начале XX века, не существовало, то события пошли бы, несомненно, несколько по-иному. Потому что не столько Германия, сколько Австро-Венгрия была тем ключевым фактором, вокруг которого завязывался этот узел.
Если мы посмотрим на те отношения, которые складывались между державами, на союзы, которые заключались в предшествовавшие войне, то увидим, что были различные колебания в отношениях между странами. Когда-то они сближались, когда-то больше враждовали, но если вычленить такую абсолютную вражду, это окажутся Германия и Франция. Вот это абсолютные враги, которые никогда не сближались в течении всего этого полстолетия. И можно выделить абсолютную дружбу — Германия и Австро-Венгрия.
Часто приходилось слышать, особенно в последние годы: «А зачем было России воевать с Германией?», «У Германии с Россией никаких противоречий не было, а вот с Англией были». При этом забывают, что да, действительно, у России с Германией, по сути, серьезных противоречий не было, но ведь были противоречия у Австро-Венгрии с Россией. И была совершенно железная спайка Австро-Венгрии с Германией. И потом, для любви нужны две стороны, а те чувства, вполне благожелательные, которые русские правящие круги испытывали к Германии, не разделялись германской стороной. Об этом тоже обычно забывают.
В этой связи следует помнить, что в 1881 году был заключен союз между Австрией, Германией и Россией. Но этот союз не был искренним и не был союзом в полном смысле этого слова. Это была договоренность о нейтралитете. В дальнейшем был заключен между Россией и Германией так называемый «договор без страховки», речь шла только о благожелательном нейтралитете. Но еще за два года до 1881-го, когда был оформлен Тройственный союз (Австрия, Германия и Россия), был заключен реальный тройственный союз между Австрией, Германией и Италией, тайный. Вот это был наступательно-оборонительный союз.
Конечно, был период примерно до 1905—1906 годов, когда противоречия у России были наиболее острые с Англией. И некоторые жесты в отношении Германии, и у Германии в отношении России, тогда делались, но даже в то время до каких-то реальных шагов дело не доходило. А после Русско-японской войны, когда были урегулированы противоречия (полностью причем урегулированы) России с Англией и с Японией, не осталось места для каких-то сближений (с Германией). Тем более что германская сторона совершенно этого не хотела.
#salery
В очередной раз несколько заработавшись, абстрагировался я от происходящего. А тут, оказывается, начали готовиться к юбилею ВОСРы (ныне переименованной из «октябрьской социалистической» в «русскую»), причем министру культуры было поручено озвучить некоторые тезисы (ЦК КПСС ежегодно публиковал свои «призывы» к этой дате, но тут вот только к круглой вспомнили традицию). Сами тезисы (большевики были «за Россию», мы преемники, как РИ, так и СССР, а потому давайте примиряться и соглашаться), в концентрированном виде выражающие идеологическую основу нынешнего режима (нацбольшевизм неосталинистского толка), новаций не содержат.
Меня больше порадовало сопутствующее проявление этого настроя, выраженное тем же министром: «Мы придерживаемся четкой позиции, что свидетельства советской эпохи должны оставаться и напоминать о силе человеческого духа, боевом и трудовом героизме наших предков. Только так можно добиться историко-культурной преемственности, необходимой для будущего России. Что касается памятников Владимиру Ильичу Ленину, то они, несомненно, являются частью нашей исторической идентичности, и Министерство культуры сделает всё, от него зависящее, чтобы сохранить их».
Это то, что сам Лукич называл «ценными признаниями». Что историческую идентичность человеко-совка составляет именно ленинско-большевицко-коммунистическое наследие – кто б спорил… Но как-то они после 91-го все стеснялись открытым текстом об этом говорить (говорила в основном их обслуга и сочувствующие), все больше о «русском мире» да «Великой России». Отчего развелось множество «наивняков», полагающих, что у власти никакие не совки, а русские патриоты, сохраняющие это самое наследие лишь из жалости к «ветеранам».
Вот всегда говорил, что если люди хотя бы формально отказались от советчины, к ним можно относиться как угодно, но, по крайней мере, с ними можно иметь дело. Но с теми, кто от нее не отказался даже словесно, дело иметь в любом случае нельзя. Сопряжение подчеркивания своего «ленинского» происхождения с претензиями на присвоение того, борьба с чем была смыслом жизни и деятельности самого Лукича – проблема их внутренней (по необходимости шизофреничной) идеологии, это пусть они выдумывают себе всякие завихренческие конструкции.
Но при общении с нормальными людьми от них достаточно простого ответа. Слушай, друг, а что, «идентифицируешь» ты себя с «именем и делом В.И.Ленина»? Если да – ты совок и иди туда-то и туда-то. Вот этот простой ответ они и дали, как не могут не дать всякий раз, когда вопрос ставится прямо.
Ведь этот самый «В.И.Ленин» - фигура такого рода, что не допускает никаких, ну совершенно никаких «дуалистических» толкований. Это нечто даже гораздо более определенное, чем «социализм», «коммунизм», «сталинизм» или «советская власть» (эти вещи, взятые как абстракции, хоть с трудом, но оставляют место для «индивидуальной интерпретации»). Но эта конкретная личность со всеми ее деяниями и писаниями совершенно однозначна. Она символизирует пропасть, по обе стороны которой может быть, конечно, разное, но при всей разности абсолютно несовместимое с тем, что находится на другой стороне.
(2015)
#salery
Меня больше порадовало сопутствующее проявление этого настроя, выраженное тем же министром: «Мы придерживаемся четкой позиции, что свидетельства советской эпохи должны оставаться и напоминать о силе человеческого духа, боевом и трудовом героизме наших предков. Только так можно добиться историко-культурной преемственности, необходимой для будущего России. Что касается памятников Владимиру Ильичу Ленину, то они, несомненно, являются частью нашей исторической идентичности, и Министерство культуры сделает всё, от него зависящее, чтобы сохранить их».
Это то, что сам Лукич называл «ценными признаниями». Что историческую идентичность человеко-совка составляет именно ленинско-большевицко-коммунистическое наследие – кто б спорил… Но как-то они после 91-го все стеснялись открытым текстом об этом говорить (говорила в основном их обслуга и сочувствующие), все больше о «русском мире» да «Великой России». Отчего развелось множество «наивняков», полагающих, что у власти никакие не совки, а русские патриоты, сохраняющие это самое наследие лишь из жалости к «ветеранам».
Вот всегда говорил, что если люди хотя бы формально отказались от советчины, к ним можно относиться как угодно, но, по крайней мере, с ними можно иметь дело. Но с теми, кто от нее не отказался даже словесно, дело иметь в любом случае нельзя. Сопряжение подчеркивания своего «ленинского» происхождения с претензиями на присвоение того, борьба с чем была смыслом жизни и деятельности самого Лукича – проблема их внутренней (по необходимости шизофреничной) идеологии, это пусть они выдумывают себе всякие завихренческие конструкции.
Но при общении с нормальными людьми от них достаточно простого ответа. Слушай, друг, а что, «идентифицируешь» ты себя с «именем и делом В.И.Ленина»? Если да – ты совок и иди туда-то и туда-то. Вот этот простой ответ они и дали, как не могут не дать всякий раз, когда вопрос ставится прямо.
Ведь этот самый «В.И.Ленин» - фигура такого рода, что не допускает никаких, ну совершенно никаких «дуалистических» толкований. Это нечто даже гораздо более определенное, чем «социализм», «коммунизм», «сталинизм» или «советская власть» (эти вещи, взятые как абстракции, хоть с трудом, но оставляют место для «индивидуальной интерпретации»). Но эта конкретная личность со всеми ее деяниями и писаниями совершенно однозначна. Она символизирует пропасть, по обе стороны которой может быть, конечно, разное, но при всей разности абсолютно несовместимое с тем, что находится на другой стороне.
(2015)
#salery
О постсоветском ельцинском режиме
"Поступившись частично экономическими принципами и отодвинув в тень наиболее одиозные идеологические постулаты, этот режим в полной мере сохранил идеологическую и юридическую преемственность от советского. Он признал как общее правило законными и действующими все установления коммунистического режима (за редчайшими и особо оговоренными исключениями) и — ни одного, действовавшего в исторической России. Все его структуры были созданы коммунистическим режимом, являлись прямым продолжением существовавших на протяжении семи советских десятилетий и не имели ни малейшего отношения к дореволюционным. Выборы в них проводились по советским законам, при власти КПСС, и сам Ельцин был избран президентом ленинской РСФСР, а вовсе не абстрактной «России». Все это, однако, не было неодолимым препятствием для воссоздания России, поскольку, свергнув породившую его власть КПСС и даже запретив её, Ельцин вполне мог бы прямо заявить о незаконности большевистского режима, о намерении возвратиться к прерванной легитимной традиции и, как следствие, о временном, переходном характере возглавляемой им власти. Но ничего подобного сделано не было. Со стороны властей не было дано однозначной оценки большевистскому перевороту как катастрофе, уничтожившей российскую государственность и советскому режиму как преступному по своей сути на всех этапах его существования, не были ликвидированы по всей стране соответствующие атрибуты и символика, не были уничтожены все формы почитания коммунистических преступников. Напротив, Ельцин прямо и недвусмысленно продемонстрировал, что именно их наследие он считает легитимным. При заключении соглашения о СНГ за отправную точку был взят так называемый «договор об образовании СССР» 1922 года — ленинское творение принималось всерьез как единственная законная основа существования государства, как будто исторической единой России никогда не существовало. Бело-сине-красный флаг, под которым создавалась Российская империя был употреблен для расшвыривания её обломков".
Из книги "Почему РФ - не Россия"
#salery
"Поступившись частично экономическими принципами и отодвинув в тень наиболее одиозные идеологические постулаты, этот режим в полной мере сохранил идеологическую и юридическую преемственность от советского. Он признал как общее правило законными и действующими все установления коммунистического режима (за редчайшими и особо оговоренными исключениями) и — ни одного, действовавшего в исторической России. Все его структуры были созданы коммунистическим режимом, являлись прямым продолжением существовавших на протяжении семи советских десятилетий и не имели ни малейшего отношения к дореволюционным. Выборы в них проводились по советским законам, при власти КПСС, и сам Ельцин был избран президентом ленинской РСФСР, а вовсе не абстрактной «России». Все это, однако, не было неодолимым препятствием для воссоздания России, поскольку, свергнув породившую его власть КПСС и даже запретив её, Ельцин вполне мог бы прямо заявить о незаконности большевистского режима, о намерении возвратиться к прерванной легитимной традиции и, как следствие, о временном, переходном характере возглавляемой им власти. Но ничего подобного сделано не было. Со стороны властей не было дано однозначной оценки большевистскому перевороту как катастрофе, уничтожившей российскую государственность и советскому режиму как преступному по своей сути на всех этапах его существования, не были ликвидированы по всей стране соответствующие атрибуты и символика, не были уничтожены все формы почитания коммунистических преступников. Напротив, Ельцин прямо и недвусмысленно продемонстрировал, что именно их наследие он считает легитимным. При заключении соглашения о СНГ за отправную точку был взят так называемый «договор об образовании СССР» 1922 года — ленинское творение принималось всерьез как единственная законная основа существования государства, как будто исторической единой России никогда не существовало. Бело-сине-красный флаг, под которым создавалась Российская империя был употреблен для расшвыривания её обломков".
Из книги "Почему РФ - не Россия"
#salery
Про антироссийский настрой американской околовластной прессы
"Если посмотреть на тон комментариев околовластной американской прессы, то путинская власть порицается не столько за тяготение к советчине, сколько как раз за «возрождение царского авторитаризма» и «российского империализма». Полагать, что переход РФ на путь правопреемства от исторической России был бы встречен в США с одобрением, было бы крайне наивно. Напротив, для нынешних американских властей, руководствующихся в своей политики относительно России идеологией школы Бжезинского-Киссинджера, было бы подлинным кошмаром, если бы отряхнувшие со своих ног прах советчины российские власти предъявили бы претензии на наследство уничтоженной большевиками исторической России".
(2005)
#salery
"Если посмотреть на тон комментариев околовластной американской прессы, то путинская власть порицается не столько за тяготение к советчине, сколько как раз за «возрождение царского авторитаризма» и «российского империализма». Полагать, что переход РФ на путь правопреемства от исторической России был бы встречен в США с одобрением, было бы крайне наивно. Напротив, для нынешних американских властей, руководствующихся в своей политики относительно России идеологией школы Бжезинского-Киссинджера, было бы подлинным кошмаром, если бы отряхнувшие со своих ног прах советчины российские власти предъявили бы претензии на наследство уничтоженной большевиками исторической России".
(2005)
#salery
Вообще «борьба» между коммунистами и властью — очень странная борьба, напоминающая игру в одни ворота. Если коммунисты ведут с властью идеологическую борьбу, обличая её «буржуазную» сущность (хотя она вовсе таковой не является), то власть идеологической борьбы с коммунистами отнюдь не ведет и сущность их идеологии не обличает. Если коммунисты однозначно говорят, что «капитализм», с которым они отождествляют установившийся режим — это плохо, то сам режим не говорит, что это хорошо, а бывший советско-коммунистический режим и «социализм» — это плохо. Ни в одном официальном заявлении невозможно найти однозначного осуждения ни коммунистического режима в СССР, ни коммунистической идеологии как таковой. И более того, в сфере топонимики и «монументальной пропаганды» все обстоит так, как будто бы КПРФ находится у власти, а не в оппозиции. Если бы дело обстояло так, как представляют коммунисты, и власть была бы тем, что они о ней говорят, советский режим давно бы был признан преступным, а стремящаяся его возродить КПРФ — запрещена. На деле же, напротив — если, например, пытавшимся зарегистрироваться монархическим партиям отказывали на том основании, что их установки противоречат действующей конституции, то программа КПРФ, противоречащая ей в гораздо большей мере, основанием для такого запрета не прослужила"
Из книги "Почему РФ - не Россия"
#salery
Из книги "Почему РФ - не Россия"
#salery