#ИсторияРФШ - Антон и Николай Рубинштейны
Своим возникновением русская фортепианная школа обязана гениальным музыкантам Антону и Николаю Рубинштейнам. Однако началась она несколько раньше – с Михаила Ивановича Глинки. В молодости композитор брал уроки у известного ирландского пианиста Джона Филда и замечательно усвоил его ясную, мягко-эмоциональную манеру игры. «Такой плавности, такой страсти в звуках и совершенного отсутствия деревянных клавиш я никогда ни у кого не встречала», — вспоминала об игре Глинки Анна Керн.
Однако в 1830-е годы на смену камерному, салонному исполнительству пришёл героический концертный стиль, ярким выразителем которого стал Ференц Лист. Именно эту листовскую манеру перенял Антон Рубинштейн, российский вундеркинд, выросший на певучем пианизме филдовской школы, однако, благодаря гастролям по Европе, с ранних лет познакомившийся с новейшими исполнительскими «трендами». При этом, будучи отменным виртуозом, Антон Рубинштейн так же, как и Лист, не выносил пустого фортепианного трюкачества – этих «акробатических упражнений на неосёдланных лошадях», как выражался Антон Григорьевич. Его пианизм отличался благородством звука, но при этом невероятной зрелищностью и артистической свободой. Однако, по мнению Рубинштейна, «отпускать себя» можно было только после глубочайшего проникновения в замысел автора. «Сочинение — закон, а виртуоз — исполнительская власть», – любил повторять Антон Григорьевич.
Брат Антона, Николай Рубинштейн, был не менее замечательной личностью: великолепным пианистом, организатором, просветителем. Антон Рубинштейн в 1862 году основал Петербургскую консерваторию, а Николай спустя четыре года – Московскую. В своей торжественной речи Николай Григорьевич подчеркнул, что консерватория будет готовить не узконаправленных специалистов, а «музыкантов в самом обширном смысле слова». О музыкальной эрудиции Николая Рубинштейна ходили легенды: «Знание используемого им материала было прямо-таки сказочным, – вспоминал о Николае Григорьевиче один из его учеников. – Ни одна сколько-нибудь стоящая новая вещь не ускользала от его соколиного взора. В то время как фортепианный концерт Грига или вариации на тему Паганини Брамса на Западе были еще в новинку, они давно уже блистали в его репертуаре, и их часто можно было слышать в стенах Московской консерватории».
К сожалению, в 1881 году Николай Григорьевич ушёл из жизни. Окончательно утвердить традиции русской фортепианной школы выпало на долю Антона Рубинштейна. В середине 1880-х годов он провёл серию «Исторических концертов», которые изумили слушателей своим всеохватным репертуаром – от ранних клавесинистов до современной музыки! А в 1890 году Антон Григорьевич организовал первый в Европе международный конкурс пианистов и композиторов, который положил начало многим подобным состязаниям в разных странах мира. Именно рубинштейновский конкурс стал предтечей знаменитого Конкурса им. П.И. Чайковского, закрепившего славу русской фортепианной школы.
Своим возникновением русская фортепианная школа обязана гениальным музыкантам Антону и Николаю Рубинштейнам. Однако началась она несколько раньше – с Михаила Ивановича Глинки. В молодости композитор брал уроки у известного ирландского пианиста Джона Филда и замечательно усвоил его ясную, мягко-эмоциональную манеру игры. «Такой плавности, такой страсти в звуках и совершенного отсутствия деревянных клавиш я никогда ни у кого не встречала», — вспоминала об игре Глинки Анна Керн.
Однако в 1830-е годы на смену камерному, салонному исполнительству пришёл героический концертный стиль, ярким выразителем которого стал Ференц Лист. Именно эту листовскую манеру перенял Антон Рубинштейн, российский вундеркинд, выросший на певучем пианизме филдовской школы, однако, благодаря гастролям по Европе, с ранних лет познакомившийся с новейшими исполнительскими «трендами». При этом, будучи отменным виртуозом, Антон Рубинштейн так же, как и Лист, не выносил пустого фортепианного трюкачества – этих «акробатических упражнений на неосёдланных лошадях», как выражался Антон Григорьевич. Его пианизм отличался благородством звука, но при этом невероятной зрелищностью и артистической свободой. Однако, по мнению Рубинштейна, «отпускать себя» можно было только после глубочайшего проникновения в замысел автора. «Сочинение — закон, а виртуоз — исполнительская власть», – любил повторять Антон Григорьевич.
Брат Антона, Николай Рубинштейн, был не менее замечательной личностью: великолепным пианистом, организатором, просветителем. Антон Рубинштейн в 1862 году основал Петербургскую консерваторию, а Николай спустя четыре года – Московскую. В своей торжественной речи Николай Григорьевич подчеркнул, что консерватория будет готовить не узконаправленных специалистов, а «музыкантов в самом обширном смысле слова». О музыкальной эрудиции Николая Рубинштейна ходили легенды: «Знание используемого им материала было прямо-таки сказочным, – вспоминал о Николае Григорьевиче один из его учеников. – Ни одна сколько-нибудь стоящая новая вещь не ускользала от его соколиного взора. В то время как фортепианный концерт Грига или вариации на тему Паганини Брамса на Западе были еще в новинку, они давно уже блистали в его репертуаре, и их часто можно было слышать в стенах Московской консерватории».
К сожалению, в 1881 году Николай Григорьевич ушёл из жизни. Окончательно утвердить традиции русской фортепианной школы выпало на долю Антона Рубинштейна. В середине 1880-х годов он провёл серию «Исторических концертов», которые изумили слушателей своим всеохватным репертуаром – от ранних клавесинистов до современной музыки! А в 1890 году Антон Григорьевич организовал первый в Европе международный конкурс пианистов и композиторов, который положил начало многим подобным состязаниям в разных странах мира. Именно рубинштейновский конкурс стал предтечей знаменитого Конкурса им. П.И. Чайковского, закрепившего славу русской фортепианной школы.