Даже странно, что никто пока еще не сказал о руке Путина в крушении переговоров о коалиции в Германии. Все знают, что он хочет разрушить ЕС, стало быть проблемы в Германии ему на руку, это очевидно всякому трезвомыслящему читателю западных газет. Кто все испортил? Кристиан Линднер, лидер Свободной демократической партии. Чем отметился Линднер во время кампании? Заявлением, что Крым по факту российский, с этим все равно уже ничего не сделаешь, и зачем на этой теме зацикливаться. Надо, мол, двигаться дальше. А? Совпадение? Ну я вас умоляю...

Почему Россия теперь в ответе за все, что происходит в западных странах? А главное - почему все так охотно в это верят? Версия Федора Лукьянова. http://www.globalaffairs.ru/redcol/Rossiya-kak-istochnik-paniki-19158

"Ленинград" вместо "Лебединого озера"? Как осовременить и разнообразить мягкую силу России. http://www.globalaffairs.ru/global-processes/Myagkaya-sila-v-nogu-so-vremenem-19157

Американская пресса констатирует, что Дональд Трамп уступил Владимиру Путину право решать сирийский вопрос. Вообще-то кажется, что игра только начинается. Тем не менее, промежуточные итоги сирийской кампании ают основания задуматься о возможностях, которые появились у России и которые могут быть применены не только на Ближнем Востоке.

http://www.globalaffairs.ru/redcol/Slozhit-mozaiku-19161

Иногда хочется экзотики. Вот такой. Не язык - песня! https://www.svaboda.org/a/28868081.html

Генерал Ратко Младич, в прошлом - высокопоставленный югославский военный, а затем командующий силами боснийских сербов во время гражданской войны 1992 -1995 года, приговорен Гаагским трибуналом к пожизненному заключению.

Решение предсказуемое - Младич считался самым ярким символом кошмарных бесчинств, которые творились в годы этого конфликта, потрясшего Старый Свет.

До распада Югославии никто не предполагал, что средневековые страсти и жестокости возможны в Европе в конце XX века. Лить слезы по невинно осужденному военачальнику оснований нет. Как и на любом "герое гражданской войны" (удивительный оксюморон, к которому мы настолько привыкли, что не обращаем внимания на абсурдность этого словосочетания) на нем, безусловно, достаточно крови жертв, в том числе многих совершенно невинных.

Претензии к Гаагскому трибуналу всегда носили вполне конкретный характер - за его предвзятость и стремление возложить наибольшую ответственность за кровавую междоусобицу, в которой участвовало, как минимум, три стороны примерно одного типа, на одну этническую группу - сербов. И, несмотря на уверенные резкие отрицания этого со стороны международной Фемиды, опровергнуть такое ощущение, в целом, не удалось.

Гаагский трибунал по бывшей Югославии - яркое олицетворение подхода, который возобладал после окончания холодной войны.1990-е и в меньше степени 2000 годы были временем, когда считалось, что высшая и наднациональная гуманитарная справедливость, наконец-то, восторжествует и со временем не останется мест, где преступники против универсальных норм морали смогу укрыться от карающей длани правосудия. Младич - последний громкий подсудимый, приговорить которого трибунал считал делом чести. Но и помимо того, что mission accomplished, эпоха трибуналов такого рода, вероятнее всего, уходит в прошлое. Идею универсального, не признающего национальных границ и интересов правосудия, которое руководствуется единственным и неповторимым стандартом, подточили с двух сторон. С одной - когда вершителем этого самого правосудия выступает группа самых сильных, в том числе в военном отношении, держав мира, это вызывает подозрения в том, что Фемида становится их инструментом. С другой - как только доминирование Запада оказалось под вопросом, тут же появились и сомнения - а почему его стандарт должен рассматриваться в качестве единственно верного.

Это не отменяет необходимости преследовать и карать за откровенные преступления против человечности, однако критерии и формы ответственности впредь, скорее всего, будут определяться коллективно, в кругу стран с разными политическими культурами и приоритетами, что делает возмездие заведомо более запутанным и трудоемким процессом.

#лекторийСВОП прямо сейчас в прямой трансляции в #fb Федор Лукьянов о Трампе и его политике в жанре твит-импрессионизма.Присоединяйтесь. https://m.facebook.com/svopru/

По-моему, этот момент является одним из ключевых в речи Путина.

«Именно на это нацелена поддерживаемая нами инициатива созыва здесь, в Сочи, Конгресса национального диалога Сирии. Предлагаю сегодня обсудить параметры этого форума. Сирийскому народу предстоит самому определить своё будущее, согласовать принципы государственного устройства. Очевидно, что процесс реформирования будет непростым, потребует компромиссов и уступок со стороны всех его участников, включая, разумеется, и правительство Сирии»

Тут, во-первых, говорится о компромиссах, и, во-вторых, о Конгрессе. Т.е. возможно сирийские курды все-таки приедут в Сочи.

А Эрдоган сказал позже после трехсторонней встречи следующее: Наш приоритет заключается в том, чтобы в Конгрессе не участвовали организации, посягающие на безопасность Турции.

Т.е. сирийские курды из «Демократического союза» ака PYD. А в остальном вроде даже чувствуется, что Анкара намного мягче относится к президенту Сирии.

Главное, что в Турции «ведущие эксперты» уже сменили риторику, это можно было наблюдать сегодня в эфирах турецких телепередач. Как в одно время на российских каналах всячески критиковали турецкое руководство, называли нерукопожатным (щадящий вариант), а потом, вдруг, «враг» оказался друг. Так и тут Асад превращается постепенно опять в "кардещима". Т.е. в младшего брата, как его до сирийского кризиса называл Эрдоган. Теперь выясняется, что Анкара советовала Асаду по-хорошему общаться со своим народом, но Америка настаивала на силовом варианте усмирения. И тут как бы получилось то, что получилось…

Политический кризис в Германии заставил заговорить об окончании "эры Меркель", многолетнего канцлера, которую после прихода в Белый дом Дональда Трампа многие стали называть "лидером свободного мира". Существует ли вообще сейчас такое понятие? И если да - то может ли руководитель Германии таковым стать? Об этом в статье видного американского германиста Рассела Бермана http://www.globalaffairs.ru/number/Tramp-ili-Merkel-kto-vo-glave-Zapada-19114

Журнал Der Spiegel, наиболее влиятельное еженедельное политическое издание Германии, выпустил очередной номер на два дня раньше срока. По мнению журнала, страна переживает судьбоносный момент, наступил водораздел в ее истории. Вводный материал к номеру провозглашает "Конец меркелизма", по мнению автора (заместителя главного редактора "Шпигеля"), Меркель постигла неудача с достижением двух главных ее целей - спокойствие и стабильность. Ни того, ни другого нет, как нет ни альтернатив ей в качестве лидера, ни ясного идейного ландшафта, который за 12 лет правления Меркель оказался выровнен и усреднен "под нее". Автор возлагает именно на канцлера ответственность за политический кризис в Германии, и заключает свою реплику недоумением: Меркель фактически провалилась, при этом единственный, кто в этой ситуации прочно сидит в седле - это она. Абсурд, полагает от имени журнала комментатор.
Подобного об Ангеле Меркель еще не писали, и весьма любопытно, как именно те качества, которые ставились ей в заслугу, теперь инкриминируются ей же в виде непростительных и неправильных действий. Впрочем, медиасреда так и работает, шарахания из стороны в сторону и безбожные преувеличения. На обложке этого номера "Шпигеля" - "Страна без ...направления... единства... канцлера?"

📚 #NonFiction19 После пятилетнего перерыва наш журнал возвращается на NonFiction! Наш стенд #2-18. Приходите, будем рады!) подробнее - http://www.globalaffairs.ru/page/non-fictio19

Сегодня в Брюсселе открылся саммит «Восточного партнерства». Именно на этом саммите в 2013 году Янукович должен был подписать Соглашение об Ассоциации четыре года назад.

Издание Politico решило подвести итоги программы «Восточное партнерство» с оглядкой на ее плачевные результаты не только в Украине, но и в Грузии, Молдавии, Армении и Азербайджане.

Издание прямо пишет, что именно ЕС является главным виновником кризиса на Украине, а Россия лишь «помогла» ему усугубиться.

В издании отмечают отсутствие какого-либо консенсуса относительно дальнейшей помощи Украине, а также тот факт, что 94% процента финансовых вливаний от ЕС являются кредитными линиями. Эти факторы только углубляют украинский кризис.

Также стоит обратить внимание на мнение директора Института Кенана. Он считает, что миротворческий проект на Донбассе не имеет никаких шансов на успех и предупреждает, что если Запад будет соревноваться с РФ в Украине по постсоветским правилам, то есть используя силовой подход, то он обречен на провал.

https://www.politico.eu/article/the-eu-broke-ukraine-with-help-from-russia/

Между правительственным кризисом в Германии и отставкой главы Луганской народной республики трудно найти что-то общее, за исключением ожиданий, что оба этих события повлияют на Минский процесс. Действительно, Ангела Меркель, погрузившись в попытки собрать новую правящую коалицию и вернуть себе авторитет непотопляемого руководителя, явно не будет в состоянии уделять приоритетное внимание украинскому вопросу. А Игорь Плотницкий – подписант Минских договоренностей, что придает ему некую легитимность даже в глазах тех, кто не признает ничего, связанного с ДНР/ЛНР. Ответ, который дается на подобные опасения и в Берлине, и в Москве – ничего страшного, возможны некоторые заминки, но в сущности ничего не изменилось, соглашения продолжают работать, а упомянутые политики будут и дальше исполнять свои функции, возможно, в немного скорректированой форме.

Будет ли это на деле, скоро выяснится, но вне зависимости от конкретных персон, понятно одно – украинский кризис во всем его многообразии замораживанию не поддается. В последние месяцы много говорилось о том, что цель России – очередной замороженный конфликт, а на Западе, уставшем от Украины, тоже прибывают ряды тех, кто полагает, что, возможно, фиксация статус-кво – не худший вариант. Даже если и то, и другое правда (хотя есть и иные интерпретации намерений сторон), динамика событий свидетельствует – сознательных или спонтанных разрушителей любого статус-кво в этом конфликте достаточно, чтобы все время случалось нечто. По обе стороны линии размежевания в Донбассе, как и на глобальной арене хватает желающих возбудить страсти и использовать их в своих интересах.

Из нашего архива - статья более чем двухлетней давности об уроках "национального строительства" на Востоке Украине в период конфликта после майдана. Со времени ее написания много изменилось, тем не менее любопытно взглянуть в недалекую ретроспективу.
http://ni.globalaffairs.ru/kogda-verhi-ne-mogut-mogut-li-nizy/

Игорь Плотницкий назначен представителем ЛНР в Минском процессе. О политической ситуации вокруг Донбасса - политолог Алексей Потемкин.

Стремительная смена власти в Луганске – не первое в этом году событие на юго-востоке Украины, ставшее неожиданностью для Москвы. Сначала летом Александр Захарченко заявил о создании нового государства – Малороссии, - своего рода федерализованной Украины со столицей в Донецке. Идея не получила должного развития, однако сам факт «брожения умов» стал серьезным сигналом о стремлении донбасских элит к самоопределению.

Ноябрьские события в Луганске стали очередным проявлением элит стремления к самоопределению. Конфликт между главой ЛНР и его министром внутренних дел вызревал давно, и получил развязку в конце этого месяца. Плотницкий нашел формальную возможность отстранить Корнета от занимаемой им должности, однако последующие за этим события застали врасплох не только главу самопровозглашенной республики, но, кажется, и приверженный реализации минских соглашений Кремль.

Ещё более беспрецедентным на фоне этих событий является факт поддержки донецкими силовиками действий Игоря Корнета. По словам близких к руководству республики источников в Луганске, факт приезда «уралов» с военными стал для руководства ЛНР полной неожиданностью. Фактически, власти одной из самопровозглашенных республик, - Донецка, - поддержали одну из сторон внутреннего конфликта в Луганске.

Однако обратить реальное внимание следует на первопричину. С момента подписания второго «Минска» прошло уже почти три года. Выполнить подписанные соглашения предполагалось ещё до конца 2015 года, однако сегодня можно смело утверждать, что Киев, Донецк и Луганск ни на йоту не сблизили свои позиции по ключевым вопросам, которые касаются будущего статуса региона, судьбы участников событий на юго-востоке, а также будущего народа Донбасса. Стоит признать, что сегодня у сторон конфликта фактически отсутствует видение совместного будущего.

Донбасские элиты поняли, что конфликт с Украиной – это надолго. Интерпретируя политику Киева как полное безразличие к их судьбе, они ведут собственную игру, конкурируют за ресурсы и выстраивают собственную систему сдержек и противовесов. И данная политика вовсе не обязательно совпадает со стратегией Москвы, направленной на реинтеграцию ДНР и ЛНР в состав Украины. В условиях ведущего в никуда «мирного процесса», элиты Донбасса занимаются государственным строительством, построением своего собственного образа будущего (Малороссия), а теперь и созданием ситуаций, направленных на смену власти в одной из самопровозглашенных республик. Хочется надеяться, что события уходящего года в Донецке и Луганске станут серьезным сигналом для западных членов «Нормандской четверки» и США.

В случае, если в ближайшей перспективе не удастся совершить принципиальный прорыв и создать условия для урегулирования конфликта, точка невозврата в отношениях между Киевом и юго-востоком Украины будет пройдена. И тогда нам придется мириться с новой реальностью.

В продолжение украинской темы - анонс нашего специального выпуска, он выйдет дней через десять. Перевод весьма любопытной книжки Тима Колтона и Сэма Чарапа об истоках украинского кризиса, редкая попытка непредвзято взглянуть не только на саму острую фазу конфликта, но и на его корни, что, собственно, к нему привело. Украинский кризис - как апофеоз и квинтэссенция так и не сложившихся после холодной войны отношений России и Запада.

В Сеуле, где проходит очередная азиатская конференция Валдайского клуба, царит своеобразное настроение. На вступительном ужине один из руководителей МИД Республики Корея нагнал ужасного пессимизма. Он уверял, что в Сеуле вообще не понимают намерений Пхеньяна, поэтому готовы к самому худшему. Довершило погребальное впечатление обращение оратора к фигуре австрийского писателя Стефана Цвейга, который не верил в возможность мировой войны, а когда она-таки случилась, бежал из Европы, впал в депрессию и в итоге покончил с собой. Что имел в виду высокопоставленный дипломат применительно к Корейскому полуострову можно гадать, но атмосферу он определил. Конечно, не все корейские собеседники звучали столь мрачно, но общее состояние растерянности заметно.

Понять можно. Невесело находиться на передовой вероятного фронта и соответственно рисковать самыми тяжелыми потерями в случае войны, но не иметь серьезной возможности повлиять на тех, кто эти боевые действия будет вести. За годы раскола Кореи можно было бы привыкнуть. Да, но в последнее время относительно стабильная модель сосуществования утратила баланс.

С одной стороны, многолетние усилия КНДР по созданию потенциала ядерного сдерживания увенчались успехом. Специалисты все спорят, каковы на деле возможности Пхеньяна, есть скептики (они же оптимисты), которые считают, что режим сознательно раздувает собственную опасность. Но даже если это так, проверять ни у кого желания нет – а вдруг не блефуют? То есть политический образ ядерной державы создан, военные склонны в это верить, а технологические сомнения – удел узкого круга гурманов. Восприятие Северной Кореи в ядерном качестве создает совершенно иную ситуацию в Восточной Азии.

С другой стороны, Сеул, как и другие союзники США, пребывают в недоумении относительно намерений патрона. Специфика президента Трампа и взаимоотношения внутри системы американского управления ведут к тому, что последовательной линии не получается, а зигзаги делают ситуацию крайне нервной. «Жест доброй воли» Ким Чен Ына, который неформально согласился в сентябре сделать паузу в провокационных действиях, не получил ответа со стороны Соединенных Штатов, хотя знак о готовности поддержать «перемирие» был дан. Как бы то ни было, внешним партнерам все менее понятно, чего ждать.

Президент Южной Кореи Мун Чжэ Ин в начале июля в Берлине по пути на саммит «Двадцатки» он выдвинул серию инициатив по снижению напряженности, апеллируя к опыту Германии. Мол, если только Пхеньян прекратит провокации, мы готовы применить метод «Восточной политики» Вилли Брандта в конце 1960-х годов, то есть экономическое и политическое сотрудничество с КНДР (в германском случае – с ГДР) при сохранении базовых противоречий и цели объединения.

Параллель сразу прозвучала довольно странно – будь Германская Демократическая Республика ядерным государством, ее судьба, скорее всего, сложилась бы иначе. Но даже если отложить в сторону данный фактор, сама Южная Корея не имеет и того пространства для маневра, которым обладала ФРГ в разгар холодной войны. Западная Германия тоже являлась потенциальным полем боя внешних сил, однако пользовалась некоторым влиянием на Вашингтон, что демонстрировали все канцлеры, особенно начиная с Брандта. Постоянно подчеркивая стопроцентную лояльность американцам, западногерманские лидеры использовали это для расширения окна возможностей с СССР и ГДР.

Сеул подобным похвастаться не может, по причинам как объективного, так и субъективного характера его зависимость от политики США почти абсолютна. Упрекать за это Южную Корею, находящуюся в том военно-стратегическом положении, в котором она находится, язык не повернется, но обстоятельства не позволяют рассчитывать на ее особую роль и самостоятельность.