Омовение ног. 1497 год Государственный Русский музей, Санкт-Петербург

Продолжаем рассказывать про иконы страстного цикла из праздничного чина Кирилло-Белозерского монастыря.

Сюжет омовения ног есть только в одном из Евангелий. От Иоанна. Все это происходит во время Тайной вечери – последней встречи Христа со своими учениками.

Иоаннн (Ин. 13:3–17) посвящает этому событию довольно обширный кусок текста. Тут есть много, над чем задуматься.
«Подходит к Симону Петру, и тот говорит Ему: Господи! Тебе ли умывать мои ноги? Иисус сказал ему в ответ: что Я делаю, теперь ты не знаешь, а уразумеешь после». Христос несколько раз переворачивает все буквально с ног на голову: не слабый и менее значимый моет ноги более сильным, а решительно наоборот: учитель омывает ноги своему ученику, всемогущий Господь – слабому человеку.

Все это большая новость и требует осмысления.

На иконе Христос не просто смещен от центра, а поставлен в самый край. В центре же фигуры трех апостолов: Петр задумчив, Иоанн и Андрей ведут напряженную беседу. Остальные апостолы тоже показаны в задумчивости.
Задумчивость, замешательство, тревога? Нет, идея нового мира, смещения и разрушения базовых иерархий доминирования дается тут как новая гармония.

Движение на иконе начинается от стоящего с едва наклоненной головой Христа проходит по кругу через всех апостолов (между ними нет никаких просветов), и возвращается к Христу (и что немаловажно, к ногам Христа). Все это неспешное (вдумчивое) круговое движение вписано в жесткие вертикально-горизонтальные линии (присмотритесь к вертикально спадающей прямо по центру картины красной накидке Иоанна).

Омовение ног. 1520 - 1530-е годы. Псков. Собрание музея Русской Иконы Михаила Абрамова

Трактовка сюжета «Омовения ног» на иконе Кирилло-Белозерского монастыря оказала огромное влияние на русскую иконопись XVI века. В собрании музея Русской Иконы Михаила Абрамова есть потрясающая псковская икона первой половины XVI века, которая очевидно написана под прямым влиянием кирилло-белозерского «Омовения».

Псковский мастер почти полностью воспроизводит идею и строение этой иконы, но меняет принцип реализации идеи. Его круг апостолов разомкнут. Художник усиливает идею отдельности и задумчивости каждого из апостолов. Также снят жесткий акцент с трех центральных апостолов (Петра, Иоанна и Андрея). А чтобы разомкнутый круг не нарушил идею гармонии, псковский художник подчеркивает круговое движение и общее единство с помощью круглой формы стены замыкающей Сионскую горницу. На Кирилло-Белозерской иконе это горизонтальная стена, подчеркивающая две вертикали, а тут – большое полукруглое строение с колонной наверху (колонна работает на сохранение вертикальной структуры).

Тайная вечеря. 1597 год. Государственный Русский музей, Санкт-Петербург. Из праздничного чина Кирилло-Белозерского монастыря.

Несмотря на то, что два события – «Омовение ног» и «Тайная вечеря» – происходят в одном месте буквально друг за другом, эти две иконы, расположенные в одном иконостасе, практически игнорируют эту пространственно-временную связь.

Одежда и расположение апостолов, наличие – отсутствие стола, повороты башен, наконец, – все это говорит о том, что перед художником вовсе не стояло задачи отражения прямой событийной последовательности.

Тут тоже динамику определяет круговое движение – в русской иконописи до самого конца XVII века не изображали тайную вечерю за прямоугольными столами с Христом по центру, столы всегда круглые, символизирующие единство апостолов.

Но это совсем другое круговое движение, чем на «Омовении». Тут нет никакого акцента ни на ком из апостолов. Круговое движение начинается от ног Христа, очень неспешно. Апостолы нижней линии разговаривают друг с другом, ритм поворотов их тел и голов замедляет движение, но потом оно нарастает, и уже возле самого Христа становится стремительным. Традиционное для русской иконописи изображение Иуды, который тянется к стоящему в центре стола сосуду («опустивший со Мною руку в блюдо, этот предаст Меня» (Мф. 26:23) тут работает для создания нужного художнику ритма. Ритм, который создает вытянутый вдоль стола красный хитон Иуды, продолжает фигура Иоанна, склонившегося на колени к Иисусу и замыкают этот ритм кругового движения вытянутые вдоль стола ноги Иисуса.

И если приглядеться, то из этого мощного кругового движения выпадает не Иуда (тут его предательство не так важно), а Иисус. Движение скреплено его ногами, но тело и голова находятся вне круга. Круговое движение именно в своей самой стремительной части проходит мимо него.

Русский календарь. 1 мая.

Вышло так, что у каждого поколения советских людей был свой Первомай.

https://telegra.ph/Ot-boevyh-maevok-k-shashlyku-v-parke-cherez-sovetskij-oficioz-04-30

Приведение к Пилату

Тут Христос опять с краю. Вообще весь страстной цикл Успенского собора нарисован так, что Христос появляется в центре только на распятии. Зато потом он на всех иконах строго по центру.

Обычно вокруг Пилата изображают двух слуг, один льет воду на руки - омовение рук в знак отстранения от неправедного суда над Иисусом, другой передает записку от жены. На этой же иконе Пилат изображен вместе с первосвященниками Каиафой и Анной, воду на руки льет его жена. А слуга передает записку одному из первосвященников.

Все самое главное происходит в левой части, там, где Пилат. Там насыщенная событийность, там энергия движений тел (которую поддерживают сильно заваленные ступени), там акцентированные красным цветовые пятна.

Со стороны Христа ничего примечательного. Жесткая вертикаль вытянутых фигур - Христа и его спутника, поддержанная солдатами с хохлатыми шлемами и копьями.

Кстати, сами по себе хохлатые шлемы как синоним взъерошенных волос в православной иконописной традиции означают бесовскую сущность, ну, или, как вариант, служат для обозначения язычников. Но когда мы смотрим на иконы, не стоит ограничиваться узнаванием беса или язычника. Хохлатые шлемы, как и копья – важный элемент организации пространства картины. Вот и тут, шлемы солдат довершают создание статичной вертикали. И именно эта вертикаль организует все пространство иконы.

Резкое движение Пилата назад подчеркивает «умывание рук», как акт отстранения от Христа. Он не бездействует на самом деле – энергия движения вокруг него показывает именно деятельный акт отстранения.

А еще, конечно, эти заваленные ступени. Они нарисованы так, что невозможно отделаться от ощущения, что Пилат вместе с первосвященниками в момент высокомерного решения судьбы Иисуса скатывается со своего пьедестала к его ногам.