Золото партии
Шведский банкир Улоф Ашберг с 1919 года активно сотрудничал с большевиками, выводя через свой банк «Ниа Банкен» деньги советского правительства заграничным контрагентам. В частности, он был одним из главных участников «Паровозной аферы». В 1920 году на покупку 500 паровозов было в итоге истрачено 240 млн. золотых рублей (четверть золотого запаса Российской Империи! - паровозы буквально покупали за золотые слитки).
Обстоятельства этой сделки и ее детали заставили современных исследователей предположить, что смыслом ее была вовсе не покупка паровозов, а перевод большой суммы денег на счета в Европе, так, чтобы в случае неприятного развития событий для правительства большевиков у них были средства для жизни и дальнейшей борьбы вне России. Собственно, именно эта «Паровозная афера» и стала исходной точкой формирования мифа о «золоте партии».
Этот миф отчасти подтверждает дальнейшая судьба Ашберга. После грандиозного фиаско с паровозами от его услуг не отказались, а вовсе наоборот – пригласили создать советский коммерческий банк. В 1922 году он стал создателем и первым руководителем «Роскомбанка», который существует и сегодня, только называется теперь «Внешэкономбанк».
За время работы в России Ашберг увлекся русскими иконами, научился разбираться в них и активно скупал. Дружба с Красиным и другими деятелями большевистского правительства, а также готовность платить за иконы настоящие деньги давали ему практически неограниченные возможности. В итоге по специальному распоряжению правительства в 1926 году он получил разрешение на вывоз своей коллекции в Швецию.
Шведский банкир Улоф Ашберг с 1919 года активно сотрудничал с большевиками, выводя через свой банк «Ниа Банкен» деньги советского правительства заграничным контрагентам. В частности, он был одним из главных участников «Паровозной аферы». В 1920 году на покупку 500 паровозов было в итоге истрачено 240 млн. золотых рублей (четверть золотого запаса Российской Империи! - паровозы буквально покупали за золотые слитки).
Обстоятельства этой сделки и ее детали заставили современных исследователей предположить, что смыслом ее была вовсе не покупка паровозов, а перевод большой суммы денег на счета в Европе, так, чтобы в случае неприятного развития событий для правительства большевиков у них были средства для жизни и дальнейшей борьбы вне России. Собственно, именно эта «Паровозная афера» и стала исходной точкой формирования мифа о «золоте партии».
Этот миф отчасти подтверждает дальнейшая судьба Ашберга. После грандиозного фиаско с паровозами от его услуг не отказались, а вовсе наоборот – пригласили создать советский коммерческий банк. В 1922 году он стал создателем и первым руководителем «Роскомбанка», который существует и сегодня, только называется теперь «Внешэкономбанк».
За время работы в России Ашберг увлекся русскими иконами, научился разбираться в них и активно скупал. Дружба с Красиным и другими деятелями большевистского правительства, а также готовность платить за иконы настоящие деньги давали ему практически неограниченные возможности. В итоге по специальному распоряжению правительства в 1926 году он получил разрешение на вывоз своей коллекции в Швецию.
Национальный музей Стокгольма
(Главные собрания русских икон за границей)
До недавнего времени крупнейшим собранием русских икон вне России была коллекция Национального музея в Стокгольме (потом первенство перешло к итальянским друзьям Сечина, но об этом мы еще расскажем). Всего там более 300икон. Из них 65 относятся к XIV-XVI веку, а еще 80 к XVII.
Причина такого богатства – деятельность шведского банкира Улофа Ашберга на благо советской республики.
А история тут такая (см. предыдущий пост)
#русское_заграницей
(Главные собрания русских икон за границей)
До недавнего времени крупнейшим собранием русских икон вне России была коллекция Национального музея в Стокгольме (потом первенство перешло к итальянским друзьям Сечина, но об этом мы еще расскажем). Всего там более 300икон. Из них 65 относятся к XIV-XVI веку, а еще 80 к XVII.
Причина такого богатства – деятельность шведского банкира Улофа Ашберга на благо советской республики.
А история тут такая (см. предыдущий пост)
#русское_заграницей
Ходим на разные выставки и вам советуем. И планируем даже время от времени делать что-то вроде афиши.
А вот вчера были на выставке, о которой хотим предупредить. Вы, возможно, видели рекламу: «Агитация и пропаганда» в парке Зарядье! Коллекция РосИзо! Советские плакаты! Даже в телевизоре мелькали репортажи.
Мы пошли, потому что советский плакат – это интересно. Дерут с трудящихся за вход в Подземный музей Зарядья двести рублей. А внутри – три витрины, десятка полтора картинок. Мало, скучно, набор хаотичный (хотя американский милитарист, распространяющий вредоносные бациллы, присутствует; довольно обидно его изобразили Кукрыниксы).
Втягиваешься, рассчитываешь увидеть что-то еще – а все! Стена, дверь.
И три плазмы с роликами «Раши Тудей», где рассказывают, как хорошо живется добровольцам на передовой.
Убедительно, кстати, рассказывают, но это не совсем то, за чем мы шли на выставку.
Берегите себя, в общем.
А вот вчера были на выставке, о которой хотим предупредить. Вы, возможно, видели рекламу: «Агитация и пропаганда» в парке Зарядье! Коллекция РосИзо! Советские плакаты! Даже в телевизоре мелькали репортажи.
Мы пошли, потому что советский плакат – это интересно. Дерут с трудящихся за вход в Подземный музей Зарядья двести рублей. А внутри – три витрины, десятка полтора картинок. Мало, скучно, набор хаотичный (хотя американский милитарист, распространяющий вредоносные бациллы, присутствует; довольно обидно его изобразили Кукрыниксы).
Втягиваешься, рассчитываешь увидеть что-то еще – а все! Стена, дверь.
И три плазмы с роликами «Раши Тудей», где рассказывают, как хорошо живется добровольцам на передовой.
Убедительно, кстати, рассказывают, но это не совсем то, за чем мы шли на выставку.
Берегите себя, в общем.
Forwarded from В лесах
📝#влесах_истории
Мерлон и пантеон. Советская архитектура памяти времен Второй мировой войны
Мемориалы, посвященные Второй мировой, окружают буквально каждого, кто живет в современной России: памятные знаки располагаются в школах, на улицах больших и малых городов, на обочинах сельских дорог. Одни славят советское оружие, иные – говорят о скорби. А какой должна быть архитектура памяти о войне? Вместе с историком искусства Валерией Литовченко разбираемся в том, какой ответ на этот вопрос давали в Советском союзе.
Весной 1942 года Союз советских архитекторов инициировал проведение первого конкурса проектов мемориальных сооружений, посвященных войне: надгробий над местами массовых захоронений, монументов защитникам Москвы, временных памятных знаков.
Итоги конкурса подвели в 1943 году, организовав в стенах Третьяковской галереи выставку «Героический фронт и тыл». Авторы проектов активно эксплуатировали символику Красной Армии: пятиконечные звезды, знамена. Не меньшей популярностью пользовались образы мирового архитектурного наследия, призванные на службу героизации советских солдат: от египетских обелисков и пирамид до триумфальных арок и амфитеатров.
После фактической реабилитации церкви, произошедшей в 1943 году после встречи Сталина с православными иерархами, архитекторы стали активно использовать формы древнерусского зодчества. Наряду с мерлонами (зубцами) кремлевских стен появлялись аллюзии на образы древнерусских храмов – с шатровыми и купольными навершиями, владимиро-суздальской резьбой по белому камню, закомарами и даже фресками.
Именно с мемориальных проектов военных лет (подавляющее большинство из которых остались нереализованными) в классицистическую архитектуру СССР стали внедряться мотивы древнерусского зодчества, ставшие впоследствии одной из его узнаваемых черт – в первую очередь, благодаря «сталинским высоткам».
Мерлон и пантеон. Советская архитектура памяти времен Второй мировой войны
Мемориалы, посвященные Второй мировой, окружают буквально каждого, кто живет в современной России: памятные знаки располагаются в школах, на улицах больших и малых городов, на обочинах сельских дорог. Одни славят советское оружие, иные – говорят о скорби. А какой должна быть архитектура памяти о войне? Вместе с историком искусства Валерией Литовченко разбираемся в том, какой ответ на этот вопрос давали в Советском союзе.
Весной 1942 года Союз советских архитекторов инициировал проведение первого конкурса проектов мемориальных сооружений, посвященных войне: надгробий над местами массовых захоронений, монументов защитникам Москвы, временных памятных знаков.
Итоги конкурса подвели в 1943 году, организовав в стенах Третьяковской галереи выставку «Героический фронт и тыл». Авторы проектов активно эксплуатировали символику Красной Армии: пятиконечные звезды, знамена. Не меньшей популярностью пользовались образы мирового архитектурного наследия, призванные на службу героизации советских солдат: от египетских обелисков и пирамид до триумфальных арок и амфитеатров.
После фактической реабилитации церкви, произошедшей в 1943 году после встречи Сталина с православными иерархами, архитекторы стали активно использовать формы древнерусского зодчества. Наряду с мерлонами (зубцами) кремлевских стен появлялись аллюзии на образы древнерусских храмов – с шатровыми и купольными навершиями, владимиро-суздальской резьбой по белому камню, закомарами и даже фресками.
Именно с мемориальных проектов военных лет (подавляющее большинство из которых остались нереализованными) в классицистическую архитектуру СССР стали внедряться мотивы древнерусского зодчества, ставшие впоследствии одной из его узнаваемых черт – в первую очередь, благодаря «сталинским высоткам».
Бутовский полигон. Здесь убитые, сожранные государством без вины, собраны вместе.
Сегодня, 13 мая 2023 года, Русская Православная Церковь празднует Собор новомучеников, в Бутове пострадавших (переходящее празднование в 4-ю субботу по Пасхе).
Для нас это и важный праздник, и очень важное место. А сейчас так и вовсе.
Иван Давыдов о Бутовском полигоне, бесчеловечном русском государстве и надежде, которая почему-то возникает в этом страшном месте.
https://telegra.ph/Slabost-kotoraya-stala-siloj-Butovskij-poligon-05-13
#Русские_святые
Сегодня, 13 мая 2023 года, Русская Православная Церковь празднует Собор новомучеников, в Бутове пострадавших (переходящее празднование в 4-ю субботу по Пасхе).
Для нас это и важный праздник, и очень важное место. А сейчас так и вовсе.
Иван Давыдов о Бутовском полигоне, бесчеловечном русском государстве и надежде, которая почему-то возникает в этом страшном месте.
https://telegra.ph/Slabost-kotoraya-stala-siloj-Butovskij-poligon-05-13
#Русские_святые
Telegraph
Слабость, которая стала силой. Бутовский полигон
Иван Давыдов Здесь убитые, сожранные государством без вины, собраны вместе.
К вечной, кажется, увы, и печальной теме лесных пожаров
В селении Усть-Цильма с конца тридцатых годов XIX века и до смерти (1857) служил лесничим ссыльный грузинский князь Евсевий Палавандов.
Сослали за участие в заговоре 1832 года, когда грузинская знать попыталась восстановить независимость Грузии и возвести на трон династию Багратионов. Князь после провала заговора оказался рядовым в Финляндских батальонах, потом прапорщиком в Архангельске, откуда и получил назначение в Усть-Цильму.
Человеком среди жителей печорских берегов он стал невероятно популярным. Разрешал все споры, помогал бедным, давал дельные советы. Исследователям русского Севера помогал тоже. Если он просил местного сказителя или раскольничьего начетчика поговорить с приезжим «начальником» (все начальники, кто с бумагой и в очках) - те отказаться не могли.
Усть-цилемский поп даже опасался, что староверы при жизни начнут почитать князя как святого. Но с этим, кажется, обошлось.
Одно только не получилось у князя – он не смог навести никакого порядка в обращении местных с лесами. Он даже ополчение сформировал в Крымскую войну и собирался встречать английский десант (но англичане в устье Печоры высаживаться не стали), а вот лесничего из него так и не вышло.
Гигантские деревья рубили и бросали гнить, потому что не хватало сил у чахлых лошаденок вывезти их из леса, костров после себя не тушили вообще никогда, из-за чего каждое лето случались грандиозные лесные пожары.
Князь пытался донести до аборигенов одну простую мысль – костры после себя надо гасить. Даже записку про это написал и собирался отправить по начальству. Прочитал односельчанам. Те выслушали вежливо, они очень уважали своего князя, а потом сказали:
- Глупости, твое благородие, пишешь.
- Почему?
- Потому что наши леса никогда нам не выжечь. Вон они какие. Зачем же костры тушить?
Под старость ему предлагали на выбор должности в разных областях центральной России, но он отказывался: «Я либо в Тифлис, либо уж здесь». А въезд в Грузию был ему запрещен.
Так и умер в Усть-Цильме, и похоронен у алтаря собора как почетный гражданин.
У замечательного русского этнографа Сергея Васильевича Максимова в книге «Год на Севере» целая глава про Евсевия Палавандова – «Печерский князь». Кстати, если не ошибаемся, «Год на севере» - это первая большая работа Максимова.
В селении Усть-Цильма с конца тридцатых годов XIX века и до смерти (1857) служил лесничим ссыльный грузинский князь Евсевий Палавандов.
Сослали за участие в заговоре 1832 года, когда грузинская знать попыталась восстановить независимость Грузии и возвести на трон династию Багратионов. Князь после провала заговора оказался рядовым в Финляндских батальонах, потом прапорщиком в Архангельске, откуда и получил назначение в Усть-Цильму.
Человеком среди жителей печорских берегов он стал невероятно популярным. Разрешал все споры, помогал бедным, давал дельные советы. Исследователям русского Севера помогал тоже. Если он просил местного сказителя или раскольничьего начетчика поговорить с приезжим «начальником» (все начальники, кто с бумагой и в очках) - те отказаться не могли.
Усть-цилемский поп даже опасался, что староверы при жизни начнут почитать князя как святого. Но с этим, кажется, обошлось.
Одно только не получилось у князя – он не смог навести никакого порядка в обращении местных с лесами. Он даже ополчение сформировал в Крымскую войну и собирался встречать английский десант (но англичане в устье Печоры высаживаться не стали), а вот лесничего из него так и не вышло.
Гигантские деревья рубили и бросали гнить, потому что не хватало сил у чахлых лошаденок вывезти их из леса, костров после себя не тушили вообще никогда, из-за чего каждое лето случались грандиозные лесные пожары.
Князь пытался донести до аборигенов одну простую мысль – костры после себя надо гасить. Даже записку про это написал и собирался отправить по начальству. Прочитал односельчанам. Те выслушали вежливо, они очень уважали своего князя, а потом сказали:
- Глупости, твое благородие, пишешь.
- Почему?
- Потому что наши леса никогда нам не выжечь. Вон они какие. Зачем же костры тушить?
Под старость ему предлагали на выбор должности в разных областях центральной России, но он отказывался: «Я либо в Тифлис, либо уж здесь». А въезд в Грузию был ему запрещен.
Так и умер в Усть-Цильме, и похоронен у алтаря собора как почетный гражданин.
У замечательного русского этнографа Сергея Васильевича Максимова в книге «Год на Севере» целая глава про Евсевия Палавандова – «Печерский князь». Кстати, если не ошибаемся, «Год на севере» - это первая большая работа Максимова.
Аристарх Лентулов. Торжественное молебствие во славу победы русского воинства. 1914 год.
(наша рубрика "Так беспощадно, так зло и ненужно - русские художники о войне”).
На картине все торжественно, празднично и очень мрачно.
Русское воинство торжественно идет между кремлевских соборов, окруженное черным морем людей. И эта чернота уходит в небо, буквально заволакивая его.
Кстати, а что это за странные люди в белых пальто на переднем плане слева? У них вроде и оружия нет, но шагают тоже уверенно и торжественно.
#беспощадно_зло_и_ненужно
(наша рубрика "Так беспощадно, так зло и ненужно - русские художники о войне”).
На картине все торжественно, празднично и очень мрачно.
Русское воинство торжественно идет между кремлевских соборов, окруженное черным морем людей. И эта чернота уходит в небо, буквально заволакивая его.
Кстати, а что это за странные люди в белых пальто на переднем плане слева? У них вроде и оружия нет, но шагают тоже уверенно и торжественно.
#беспощадно_зло_и_ненужно
Сегодня 270 лет со дня рождения Николая Львова.
Русского гения и, наверное, самого интересного русского архитектора XVIII века.
Просто полюбуемся его шедеврами...
1. Приоратский замок в Гатчине (1799 год).
2. Усадьба Стрешневых Знаменское-Раёк (1743—1787 гг). Это Тверская область, недалеко от Торжка, почти по дороге от Твери.
3. Храм Святой Троицы («Кулич и Пасха») 1785—1790 г. Санкт-Петербург (он на окраине в Невском районе, возле метро Пролетарская). Собственно, "Куличом и пасхой" этот храм называют потому, что Львов сам храм сделал в форме кулича, а колокольню в форме пасхи.
4. Чертов мост в усадьбе Василево (в 3 км. от Торжка).
5. Особняк Державина на набережной Фонтанки в Санкт-Петербурге.
Русского гения и, наверное, самого интересного русского архитектора XVIII века.
Просто полюбуемся его шедеврами...
1. Приоратский замок в Гатчине (1799 год).
2. Усадьба Стрешневых Знаменское-Раёк (1743—1787 гг). Это Тверская область, недалеко от Торжка, почти по дороге от Твери.
3. Храм Святой Троицы («Кулич и Пасха») 1785—1790 г. Санкт-Петербург (он на окраине в Невском районе, возле метро Пролетарская). Собственно, "Куличом и пасхой" этот храм называют потому, что Львов сам храм сделал в форме кулича, а колокольню в форме пасхи.
4. Чертов мост в усадьбе Василево (в 3 км. от Торжка).
5. Особняк Державина на набережной Фонтанки в Санкт-Петербурге.
Президент В.В. Путин посчитал, что вправе распоряжаться здесь решительно всем, и “в ответ на многочисленные просьбы православных верующих принял решение о возвращении Русской Православной Церкви чудотворной иконы «Троица» преподобного Андрея Рублева”.
После того, как «Троицу» летом прошлого года на несколько дней вывозили в Троице-Сергееву лавру, реставраторы Третьяковской галереи были очень обеспокоены сохранностью шедевра. Несколько месяцев икона жила под их наблюдением, ее даже не рисковали выставлять.
Мы понимаем всю сложность темы, мы и сами грустим, глядя на иконостасы старинных церквей, которые часто заполнены новодельными иконами крайне низкого качества. И не забываем, что в запасниках музеев пылятся тысячи (!) старинных икон, которые даже на выставки никогда не попадают, и которые точно бы смотрелись лучше в этих иконостасах. Но зачем подвергать риску главный шедевр русской иконописи? Место «Троицы» - в Третьяковке.
А пока остается надеяться на чудо и, конечно, молиться, чтобы «Троица» уцелела.
После того, как «Троицу» летом прошлого года на несколько дней вывозили в Троице-Сергееву лавру, реставраторы Третьяковской галереи были очень обеспокоены сохранностью шедевра. Несколько месяцев икона жила под их наблюдением, ее даже не рисковали выставлять.
Мы понимаем всю сложность темы, мы и сами грустим, глядя на иконостасы старинных церквей, которые часто заполнены новодельными иконами крайне низкого качества. И не забываем, что в запасниках музеев пылятся тысячи (!) старинных икон, которые даже на выставки никогда не попадают, и которые точно бы смотрелись лучше в этих иконостасах. Но зачем подвергать риску главный шедевр русской иконописи? Место «Троицы» - в Третьяковке.
А пока остается надеяться на чудо и, конечно, молиться, чтобы «Троица» уцелела.
Forwarded from Bunin & Co
История с возвращением церкви «Троицы» Андрея Рублева и гробницы святого Александра Невского выходит далеко за рамки политических интересов, влияющих на принятие решений.
Православных верующих, постоянно посещающих храмы и причащающихся, в России всего несколько процентов, и для большинства из них эта тема не является приоритетной. Так что речь идет не о рейтингах и пиаре, а об ином.
Эта история вызывает в памяти сюжеты, популярные в публикациях православных авторов начиная с 1990-х годов. От негативного примера — как церковные бюрократы в Первую мировую войну не допустили крестного хода вдоль линии фронта с Песчанской иконой Божьей Матери (пример описан в мемуарах князя Жевахова, который привозил эту икону в Ставку). До куда более известного примера позитивного — легенды об облете Москвы самолетом с Тихвинской иконой Божьей Матери (точнее говоря, с ее списком) 8 декабря 1941 года по личному приказу Сталина. Сюжет с облетом присутствует даже на одной из фресок в главном храме Вооруженных сил.
Так что речь идет не о политическом, а о сакральном компоненте церковно-государственных отношений. Понятно, что с рублевской «Троицей» никто в окопы не пойдет, но копию иконы Спасителя, принадлежавшей генералу Ванновскому (военному министру при Александре III), президент передал генералу Теплинскому. Неудивительно, что директор Эрмитажа Михаил Пиотровский заявил по поводу передачи гробницы: «В сегодняшней геополитической ситуации сакральное, символическое значение раки и гробницы Александра Невского как святого защитника и покровителя русского воинства и русской дипломатии гораздо важнее, чем их художественное значение. Шедевр искусства нужно и сберечь, и сделать его всем доступным, чтобы он выполнял свою функцию. И так помог нашей Победе». Аналогии вполне очевидные.
Лоббистские же возможности музейщиков сейчас резко ослаблены. Они больше не могут ни апеллировать к международному музейному сообществу, ни получать поддержку от либеральной интеллигенции — и то, и другое сейчас контрпродуктивно для музеев как государственных институций. Аргумент относительно «мягкой силы» российских музеев в глобальном мире также больше не работает. И, самое главное, музеи не могут обеспечить ту самую сакральность, о которой говорил Пиотровский — это церковная сфера.
Алексей Макаркин
Православных верующих, постоянно посещающих храмы и причащающихся, в России всего несколько процентов, и для большинства из них эта тема не является приоритетной. Так что речь идет не о рейтингах и пиаре, а об ином.
Эта история вызывает в памяти сюжеты, популярные в публикациях православных авторов начиная с 1990-х годов. От негативного примера — как церковные бюрократы в Первую мировую войну не допустили крестного хода вдоль линии фронта с Песчанской иконой Божьей Матери (пример описан в мемуарах князя Жевахова, который привозил эту икону в Ставку). До куда более известного примера позитивного — легенды об облете Москвы самолетом с Тихвинской иконой Божьей Матери (точнее говоря, с ее списком) 8 декабря 1941 года по личному приказу Сталина. Сюжет с облетом присутствует даже на одной из фресок в главном храме Вооруженных сил.
Так что речь идет не о политическом, а о сакральном компоненте церковно-государственных отношений. Понятно, что с рублевской «Троицей» никто в окопы не пойдет, но копию иконы Спасителя, принадлежавшей генералу Ванновскому (военному министру при Александре III), президент передал генералу Теплинскому. Неудивительно, что директор Эрмитажа Михаил Пиотровский заявил по поводу передачи гробницы: «В сегодняшней геополитической ситуации сакральное, символическое значение раки и гробницы Александра Невского как святого защитника и покровителя русского воинства и русской дипломатии гораздо важнее, чем их художественное значение. Шедевр искусства нужно и сберечь, и сделать его всем доступным, чтобы он выполнял свою функцию. И так помог нашей Победе». Аналогии вполне очевидные.
Лоббистские же возможности музейщиков сейчас резко ослаблены. Они больше не могут ни апеллировать к международному музейному сообществу, ни получать поддержку от либеральной интеллигенции — и то, и другое сейчас контрпродуктивно для музеев как государственных институций. Аргумент относительно «мягкой силы» российских музеев в глобальном мире также больше не работает. И, самое главное, музеи не могут обеспечить ту самую сакральность, о которой говорил Пиотровский — это церковная сфера.
Алексей Макаркин