"А ведь они реально думают, что все это все еще работает. И тратят на это не только безумные деньги, но все свое скудное красноречие. Рубрика "испанский стыд". Но этим все равно".

«Бывший НГШ заплёванной Польши по фамилии Анджейчак грозит России нападением «непосредственно на Санкт-Петербург». Он бы, отставной дурак, вспомнил про многочисленные разделы Польши и не будил зверя. А то ведь Варшава была частью Российской империи. Соскучился?»

«Все высокие должности стали замещаться лишь по прихоти короля… его любимцами. Чтобы получить их, нужно было… лишь понравиться государю; и вскоре придворные не помышляли ни о чем ином, как лишь об изучении вкусов государя, использовании его слабостей, угождении его капризам, потакании его страстям, пресмыкательстве у его ног.

С тех пор приверженность к славе, отвага, искренность, великодушие, возвышенность чувств уступили место ловкости, угодничеству, лицемерию…

С тех пор откровенность, правдивость, прямодушие сменились скрытностью, обманом, вероломством, предательством...

С тех пор как народ утратил высшую власть, он уже никак не приобщался к управлению государством, не принимал более участия в делах; безразличный отныне к общественному благу, он уже не занимался ничем, кроме своих частных интересов, и вскоре... любовь к отечеству угасла во всех сердцах. Утратив возможность осуществления своих прав, народ понемногу утратил и самые сведения о них: тогда он перестал и оборонять их от покушений со стороны правительства, в добычу которого он сам превратился…

При феодальном строе можно было постоянно видеть,
как самим ходом вещей затруднения рождались из самих затруднений, злоупотребления — из злоупотреблений, беспорядки — из беспорядков;
как свобода вела к распущенности, распущенность — к анархии, анархия — к деспотизму, деспотизм — к тирании, тирания — к восстанию...»

«В области торговли нет места доверию: чтобы разбогатеть или же избежать нужды, каждый старается обмануть других; торговцы предметами роскоши обирают граждан, расточительных сыновей, мотов; все сделки, даже на предметы питания, подложны, ростовщичество процветает, алчность не имеет границ, плуты не знают меры.

На смену добродетелям… приходят все пороки отвратительного эгоизма, холодности, черствости, жестокости, варварства; жажда золота иссушает все сердца, и они замыкаются для сострадания, не внемлют голосу дружбы, кровные узы порываются, люди томятся лишь по богатству и способны продать всё, вплоть до человечества.

Что касается политических связей этой орды спекулянтов, то в каждой стране компании негоциантов, финансистов и биржевых игроков, прожектеров, вымогателей, вампиров и пиявок общества, будучи всецело связаны с правительством, становятся его самыми ревностными приспешниками».

«Первый удар, который государи наносят свободе, состоит не в том, чтобы дерзко нарушать законы, а в том, чтобы заставить их забыть.

Дабы заковать в цепи народы, их прежде всего усыпляют… граждане всё менее пристально следят за поведением своего вождя; понемногу они теряют бдительность и в конце концов освобождают себя от всех забот с тем, чтобы насладиться… спокойной жизнью.

Так… свобода неприметно теряется из виду. Для усыпления умов необходимо лишь предоставить вещам идти своим чередом».

«Когда игры, празднества, зрелища и развлечения всякого рода приковывают к себе умы, забывают об отечестве. Понемногу упускают из виду свободу, теряют представление о ней и, наконец, составляют себе о ней ложные мнения.

Для граждан, всегда поглощенных своей работой, торговлей, честолюбием, удовольствиями, свобода вскоре начинает означать не более чем возможность беспрепятственного стяжательства, надежного владения и безвозбранных развлечений».