Небольшая заметка про секс

У меня поднакопилось несколько небольших замечаний касательно секса, поэтому объединяю их в одну заметку.

1) Недавно на Гавайях случайно запустили ложную тревогу, из-за чего жителям пришлось срочно бросать свои дела и спасаться. Порносайт PornHub опубликовал статистику посещаемости с этого региона до, во время, и после тревоги. На ней очень четко видно, как во время тревоги сильно упала посещаемость сайта, а после тревоги - резко выросла на 50% по сравнению с тем, что было до тревоги. СМИ поднесли это как неожиданную новость, но этот феномен совершенно стандартный и известный - люди во время тревожных событий и после катастроф вроде землетрясений занимаются сексом (или соответствующей замещающей деятельностью) как безумные. Секс дает почувствовать себя любимыми, в безопасности и в особом трансе, где проблем внешнего мира не существует. Это - уход от мира, средство расслабления и соединения с любящим Другим, поэтому не стоит удивляться, что после катастроф люди хотят опять почувствовать твердую почву под ногами.

Здесь возникает вопрос, насколько этот феномен возможно перенести на более долговременные события, например, когда в городе или целой стране очень тяжелая ситуация, сильно давящая на людей. Или даже еще дальше: в мире сильно уменьшилось число преступлений, при этом во многом благодаря СМИ восприятие этих преступлений сильно искажено, поэтому сегодня люди боятся за себя и своих близких гораздо больше, чем некоторое время назад. Если общая тревожность повысилась, то отразится ли это на сексе?

2) В этом плане интересно почитать исследование dating app’а OkCupid про изменение отношения к сексу в течение промежутка от 2005 к 2015 году. Там очень много разных графиков, и все они чрезвычайно занятны, поэтому я не буду оставлять никаких комментариев. Там есть ряд вопросов респондентам, которые имеют прямое отношение к обсуждаемым темам в этой заметке.
https://theblog.okcupid.com/a-digital-decade-sex-c95e6fb6296b

3) Периодически встречаю точку зрения, что современная культура является слишком развязной и сексуализированной, в противовес пуританству предыдущих лет. Такая точка зрения не схватывает ключевого - что секс может использоваться как средство для бегства от эмоциональной близости. А от близости люди бежали всегда, поскольку это очень сложно - выдерживать близкие амбивалентные отношения, в которых необходимо быть эмоционально открытыми. Например, чрезвычайно часты отношения, где нежная и заботливое отношение партнеров друг к другу протекает совершенно без секса. Или “любовные треугольники” - они часто имеют структуру, где человек первого нежно любит “как друга”, а ко второму не чувствует никакого желания заботы, зато есть пылающая страсть. Это может быть, например, следствием непроработки Эдипова комплекса, когда, огрубляя, невозможно испытывать нежные чувства и одновременно хотеть секса с одним и тем же объектом желания. Напомню, что секс содержит в себе и агрессивную компоненту, поэтому он может бессознательно означать разрушение объекта желания - именно поэтому сложно соединить заботу и эротику. Интересно, можно ли предположить, что если “раньше” для близких отношений секса не хватало, то теперь секса скорее слишком много? Какие нюансы здесь следует учесть, кроме многообразия культур? Да и “теперь” тоже уже меняется, судя по статистике OkCupid.

4) Недавно вышло неоднозначное и потому очень любопытное интервью с сексологом: http://knf.md/sexologist В нем он в частности упоминает об изменении отношения к сексу. В свою очередь, это имеет косвенное отношение к теме медиапсихоза, которую я обозначил тут: https://syg.ma/@vadim-nazarov/miediapsikhoz Медиапсихоз - это о том, как мы все давно особым образом сошли с ума благодаря социальным сетям и СМИ, но совершенно этого не замечаем.

Еще раз о том, как мы все сошли с ума, а пытаемся обсуждать социальные значимые события вроде убийств и изнасилований.

Ссылка на полный текст: https://syg.ma/@vadim-nazarov/miediapsikhoz

"[…] Мы живем в реальности, которую создают для нас медиа. О реальных товарах мы думаем рекламой, о корпорациях мы думаем брендами, об обществе и отдельных группах людей мы думаем новостями, о своей жизни мы думаем поп-психологическими статьями и гороскопами. Идентичность и ценности мы утверждаем через гневные комментарии в интернете. Следуя за потребляемыми товарами, лайки и репосты становятся единственным объективным уровнем самооценки, а фотографии снимаются исключительно ради загрузки в Инстаграм. Человек все больше уходит в медиапространство, отчуждаясь от мира и себя. Медиареальность незаметно подменяет собой опыт непосредственного переживания человеком окружающего мира и стремится стать единственной опорой его существования. Усиление отчуждения и дальнейшая дезинтеграция Эго приводит к еще большему желанию убежать в медиамир, стать бездумной частью симуляции, стать симулякром своей собственной личности. В то же время, погружение в медиапсихоз является и следствием, и способом бегства от сострадания и горевания - тем, что необходимо для психологического взросления. Нас все больше отбрасывает в глубь параноидно-шизоидной позиции. Мы утрачиваем возможность сострадать другим, горевать и жертвовать чем-либо, ведь индивидуального и сепарированного Я больше нет. В такой ситуации совсем скоро нам станет совершенно бессмысленно спорить о том, кто виноват в убийствах - ведь если нет людей, принимающих решения, то нет ни предмета спора, ни спора как такового, а значит, и нет качественных социальных изменений. И пока это окончательно не произошло, если идеология комментаторов ставит на первое место живых людей, то перед обсуждением громких преступлений стоит хотя бы на мгновение остановиться и задуматься о чувствах близких и знакомых пострадавших. Возможно, это последний шанс.”

Скрытая сторона высокоморальной системы

Всегда чрезвычайно интересно наблюдать за реакциями систем на стресс - именно это позволяет нам понять, что же она из себя представляет на самом деле. Например:

- актёра Кейси Аффлека отстранили от ведения «Оскара-2018» после обвинений в домогательствах (без доказательств): https://goo.gl/qLp2pr

- ультраправого активиста уволили после того, как газета описала его жизнь (в его место работы начали поступать звонки с угрозами), а газете пришлось оправдываться, что она показала его слишком человечным: https://goo.gl/wEo1ji

- социальные сети поддержали мальчика, которого травили в школе; внезапно оказалось, что его мать является расисткой, поэтому авторы поддерживающих мальчика постов мгновенно удалили их: https://goo.gl/hSakMz

- слова актера Мэтта Деймона, который просто призвал всех быть аккуратнее в расследовании домогательств, вызвали очень сильное недовольство: https://goo.gl/hgN8hL

Подобная сильная агрессия в первую очередь говорит о хрупкости и слабости агрессора. Люди, которые намеренно убивают и насилуют людей, или люди, которые готовы ударить за словесное оскорбление, не являются психологически сильными - все с точностью наоборот. Что нам говорят предыдущие новости о социальном бессознательном? Для психологического развития Зло в себе необходимо сначала принять. Когда группа, организация или общество начинает явно раскрашивать реальность в черно-белый цвет, можно смело утверждать, что проявились чрезвычайно психотические процессы. Доверие людей друг к другу будет падать, “Добро” будет пользоваться все более подозрительными методами для уничтожения “Зла”, а постоянная тревога быть хоть немного ассоциированным со “Злом” будет усиливаться, ибо расплата за это со стороны “Добра” будет мгновенной и жестокой (садистской?).

За следованием идеалам “Добра” вообще могут скрываться очень неприятные вещи. Манифестация своей поддержки гуманистических ценностей совсем не обязательно означает, что человек их искренне поддерживает. Как раз недавно лидера движения “MeToo" в поддержку женщин-жертв сексуальных домогательств саму обвинили в сексуальных домогательствах - она хватала мужчину за ягодицы: https://goo.gl/QrYsF3 О скольких скелетах в шкафах мы не знаем и никогда не узнаем? Это примерно как с абьюзом в семьях: мужчины наносят более серьезные повреждения, но агрессорами являются оба пола, причем есть подозрения, что поровну - ибо люди, мужчины особенно, не обращаются в полицию. Или что жертвами травли в рабочих отношениях тоже являются оба пола поровну. Или когда в развитых странах школьницы показывают лучший уровень знаний в науках, но никто не спешит пересматривать систему образования при условии отсутствия значимых различий в IQ между полами. Вопрос в том, что именно видит общество, а на каких данных, группах и событиях у него слепое пятно.

Жаль, что никто не задает вопросов о природе и мотивации людей. Наверное, это и к лучшему - ведь немного тяжеловато бороться за гуманистические ценности добра и справедливости, если твой лидер является психопатом и поменяет сторону при первой выгодной возможности. Люди с менее гуманистическими ценностями порой рады таким психопатам, ибо, по их мнению, это отражает некую внутреннюю силу (“мы уж покажем этим террористам / американцам!”). Безусловно, ни то, ни другое не является признаком осознанности группы. Отто Кернберг писал о том, что регрессивные группы выбирают (сознательно или бессознательно) в своих лидеров таких людей, которые отражают регресс группы. Чем больший регресс, тем более больные люди будут выбираться в качестве лидеров. Если в качестве лидера появляется перверзный нарцисс, то это не должно быть сильной неожиданностью, а надо подумать, почему группа выбрала именно его и что именно мы упустили из вида. […]

[…] На мой взгляд, существование и динамика слепых пятен на месте людей, групп, вопросов или процессов в системе является очень важным симптомом. К примеру, раньше слепые зоны были на женщинах, их чувствах и насилии, во многом благодаря феминизму мы наконец-то обратили внимание на это - и получили новые слепые зоны, а некоторые старые так и не изменили. Так может, сама система устроена так, что всегда существуют слепые зоны, и важно поднять разговор именно об этом, а не перемещать фокус внимания от зоны к зоне? Или хотя бы помнить об их существовании, и напоминать себе о противоположных “полюсах” (вроде чувств мужчин, на которых как были, так и есть слепые зоны). С людьми аналогичная ситуация. Например, в психотерапию приходит человек с запросом, что ему тяжело оттого, что он все контролирует, а потом требует предоставить ему план психотерапии и выдавать домашние задания, не осознавая что это тоже симптом. Вопрос в том, куда движется система, если не обращать внимание на слепые зоны. И не получим ли мы новый патриархат или тоталитаризм похуже предыдущих, если будем двигаться в том же направлении. В этом плане, у нас как была, так и до сих пор осталась слепая зона на XX веке - посмотрите, во что выливаются обсуждения СССР, Войн, репрессий и Сталина. Пока мы не проработаем эту коллективную травму, не стоит удивляться никакой цензуре, безумным вещам вроде колонии за репост и, как ни странно, “бьет - значит любит”. Поведение системы в первую очередь определяется слепыми зонами, а не тем, что мы хотим видеть.

Условия vs. выбор

Сейчас довольно часто поднимается вопрос о том, что человек не мог поступить по-другому, потому что система, в которой он живет, “так" устроена. Например, человек из глубинки России не может поступить в хороший университет из-за отсутствия доступа к хорошему начальному образованию. Поскольку люди, когда организуются в группы, начинают постепенно регрессировать, то появляются целые движения с соответствующими идеологиями, которые считают, что вообще все определяется системой - будь то воспитание полов, заговоры фарма-корпораций или врагов вроде американцев и т.д. Я заметил, что такие люди любят следующий манипулятивный прием: система определяет вообще все - система виновата во всем, что с нами плохого происходит - но все наши враги обладают свободой воли и целенаправленно делают плохие вещи и вредят нам, поэтому менять систему для них не нужно, их нужно просто уничтожить. Сторонники подобных идеологий очень любят объяснять окружающим, как работает система и почему они ничего не понимают в ней, старательно обходя или просто прекращая любые споры об истинности своих теорий. Регресс не позволяет увидеть нелогичность таких построений и вообще слабые стороны идеологии, а люди вокруг готовы верить им - особенно когда сюда подтягиваются страшные для обывателя социологические и философские термины.

Обратной стороной этого является тотальный индивидуалистический подход - что человек полностью ответственен за все, что с ним происходит. Такие люди любят обвинять тех, у кого есть ограничения, в том, что за свои изначальные ограничения они сами несут ответственность. Так что человек из глубинки России без доступа к интернету сам виноват, что не поступил в хороший университет в Москве и каждый день пьет с коллегами со своего умирающего завода. За некоторые вещи невозможно нести ответственность, поскольку они совершенно вне зоны контроля человека. Максимум, что можно - это нести ответственность за исправление ситуации в лучшую сторону при условии осознания, что есть лучшая сторона. Описанный подход чрезмерно упрощает сложную структуру отношений в обществе, как-будто помещая индивида в социальный вакуум.

Думаю, что в реальности лучше подходить следующим образом: система задает некие рамки для действия свободной воли человека. Порой эти рамки широкие, порой нет. Как ваша генетика определяет многое в некоторых рамках, так и экономика или культура задает границы и дает инструменты для ориентировки в мире. Иногда эти рамки узкие - и тогда есть высокие вероятности проявления наследственных заболеваний, нет доступа к интернету, а культура предполагает бессмысленное подчинение. Иногда они более широкие - и шизофрения или болезнь Бехтерева не проявляется, интернет есть и люди из самых разных частей страны его используют, чтобы поступить в Вышку или МГУ, а культурная среда достаточно гибка и больше поддерживает, чем ограничивает. Другими словами, вместо фокусировки на одном факторе, следует ставить вопрос о том, какое влияние этих факторов, и где надо постараться изменить условия системы, где это бессмысленно и надо делать что-то иное, а где надо сесть и целенаправленно работать - например, над собой. И во всем этом чрезвычайно важно сохранять честность и открытость с собой, найдя для этого инструменты в себе, в своей семье, в друзьях, в книгах, вообще в культуре или в психотерапии.

Почитайте, как простая человеческая близость вытягивает людей из систем с очень тяжелыми условиями:
- парень хотел устроить стрельбу в школе, но благодаря дружбе не стал этого делать:
https://meduza.io/feature/2018/02/21/menya-vytaschila-nastoyaschaya-druzhba-amerikanets-rasskazal-kak-sobiralsya-ustroit-strelbu-v-shkole-i-pochemu-ne-stal-etogo-delat
- чернокожий американец заводил дружбу с членами ККК, и они сами уходили оттуда:
https://www.huffingtonpost.com/entry/black-man-daryl-davis-befriends-kkk-documentary-accidental-courtesy_us_585c250de4b0de3a08f495fc

Мой предыдущий пост по теме возможного кризиса близких отношений в обществе, а значит, и уменьшение шанса на выход из жестких систем: https://t.me/reflexing_complexity/70

Восьмого марта прогрессивная часть российского общества с радостью постит статьи и тексты про то, что “быть нежной - это выгодно окружающим”, “быть красивой - это быть объектом”, и женщины “не обязаны хранить домашний очаг”.

Восьмого марта более традиционная часть российского общества постит о женском предназначении, желает хорошего мужа, множества детей и побольше среди них защитников Родины.

Восьмого марта все меньше людей может по-настоящему расслабиться и почувствовать удовлетворение, не подводя сюда политику.

Славой Жижек в “Pervert’s Guide to Ideology” говорил о том, что немецкая рок-группа Rammstein, которую часто обвиняют в использовании элементов нацистской идеологии (жестов, одежды, общего стиля), на самом деле делают очень хитрую и полностью противоположную вещь. Не поддерживая нацистов, они позволяют себе и публике наслаждаться упомянутыми элементами стиля, разъединяя их с нацистской идеологией. Парадоксально - чтобы бороться с нацизмом, надо искренне наслаждаться такими элементами и наделять их своим собственным, более гуманным смыслом. Это уничтожает нацистский смысл, насильственно вложенный в эти элементы ранее. Это уничтожает саму нацистскую идеологию, постепенно лишая ее своих артефактов, обнажая настоящую бесчеловечную суть тоталитарной мысли.

С праздником соединения Анимы и Анимуса всех тех, кто способен искренне быть и любить.

Мифологичность звуковой повседневности

Известный композитор Р. Вагнер считал, что миф - это древнейшая форма поэтического воображения, которая возникает из-за неспособности древнего человека усилиями рассудка представить подлинные причины явлений. Все формы культуры вышли из мифа. При этом миф в первую очередь связан с музыкой. Голос и музыка чрезвычайно тонко передают настроение и отношение людей к хаотическому миру вокруг них и к своему месту в нем. Соединяясь с образами, они развиваются вместе с мифами и влияют на них. Идеями Вагнера вдохновился Ф. Ницше, для которого миф является основой любого типа культуры, и без которого любая культура теряет свой “здоровый творческий характер природной силы”. Миф и музыка являются зеркалом мировой Воли, которая движет мир. Музыка способна порождать мифы, а мифы рассказывают о всемогуществе Воли и ужасах индивидуального существования - другими словами, об экзистенциальных вопросах, которые сознательно или бессознательно волнуют любого человека.

Славой Жижек в “Pervert’s Guide to Cinema” указывал на музыку, голос и глобально звук как на мощное вторжение извне в контексте тоталитарных режимов - например, в виде маршей или объявлений на улице через громкоговорители. Эфемерный, но тяжелый; без явного источника и проникающий всюду Звук является инструментом для реализации тоталитарного желания подчинить себе внутренний мир человека. Этот Звук порождает новые мифы, на которых выстраивается тоталитарный режим. Но, конечно же, влияние Звука не ограничивается только тоталитаризмом. Если осознанно прислушаться к окружающей реальности, то окажется, что подобное звуковое давление окружает нас много где. И рекламщик с мегафоном возле входа в ювелирный или продуктовый магазин является наиболее безобидным представителем тотальности - капиталистической, в его случае. Бодрая полу-танцевальная музыка постоянно сопровождает нас в торговых центрах - храмах современному культу потребления и избытка. А на концертах музыкальных групп социально дозволено полностью отдаться коллективному растворению в невидимых волнах, стирающих границы между людьми. Именно здесь мы можем неожиданно осознать, что тоталитаризм и иные системы не воссоздают мифологичность с нуля - они использует нашу глубинную потребность в контакте с мифами.

Когда я еду в московском метро, то держусь той стороны эскалатора, по которой мне удобно идти или на которой стоять, а не только правой, хотя диктор в динамиках по сторонам эскалатора регулярно советует делать именно так. Вообще, в метро очень немногие люди по-настоящему спешат. Они скорее находятся в трансе, который заставляет их стоять на эскалаторах только по нужной стороне или бежать к закрывающимся дверям уходящего поезда, когда следующий поезд прибудет всего через две минуты. Поэтому мое поведение в реальности никому не мешает, хотя и вызывает ответную реакцию людей, почему-то желающих поддерживать порядок в метро или считающих, что им надо куда-то быстро доехать. Но если убрать из их голов влияние коллективного транса, то окажется, что на мое поведение всем плевать. И в первую очередь, плевать той системе, которая контролирует метро. Знание о том, кто именно построил, управляет и заботится обо мне в этом подземном царстве Аида, прочно сидит в моем бессознательном уже много лет - в виде вездесущего Голоса, от которого нигде нельзя скрыться. Мой персональный безличный Харон, заботливо предупреждающий о названии следующей станции и закрытии дверей, везет меня в своей лодке по темным тоннелям - вот только куда и зачем..?

Безопасная смерть и вневременное бессмертие

Э. Фромм говорил, что человек является единственным животным, для которого собственное существование является проблемой: он ее должен решить и от нее нельзя никуда уйти. Говоря простым языком, жить очень сложно, а о том, чтобы жить хорошо, даже не хочется заикаться. Поскольку жизнь для нас - это существование сознательного Я, т.е. в первую очередь жизнь психическая, чрезвычайно интересно и важно изучать процессы, связанные с измененными состояниями сознания (ИСС). Секс, секс в экстремальных условиях, практики БДСМ, увлекательные разговоры с друзьями, различные вещества, компьютерные и настольные игры, просмотр фильмов, музыкальные концерты, толпы, состояние “потока” при работе, эзотерические практики и медитация, гипноз - все это вводит нас в особые состояния сознания. Безусловно, эти ИСС имеют разные оттенки. Но их ключевой особенностью является потеря чувства Я, его растворение в процессе некоторой деятельности или бездеятельности. У нас существует столько разных видов поведения для потери Я, что, наверное, правильнее задаваться вопросами “а когда же мы НЕ в трансе?” или “что такое НЕ-измененное состояние сознания?”.

Проблемой, обратной к проблеме существования Я, является страх смерти: несмотря на то, что жить тяжело, умирать совершенно не хочется. Но смерть является наиболее кардинальным способом решить проблему существования Я - и мы чувствуем это. И не просто чувствуем: человек и не хочет умирать, и одновременно с этим бессознательно желает смерти. Именно здесь проявляется важность ИСС. ИСС - это своего рода безопасная смерть, когда можно умереть, но не по-настоящему, поскольку мы точно знаем, что вернемся “оттуда”. Это как пройтись по краю ущелья - но не по самому краю. Заглянуть за грань - но стоять в полуметре от нее и, желательно, держаться за поручни. Но на самом деле, в глубине души у нас всегда остается слабая надежда, что мы не вернемся “оттуда”. Мы занимаемся экстремальными видами спорта в надежде победить скалы - и упасть с них, поскользнувшись. Мы потребляем различные наркотические вещества с целью выйти за границы сознания - и никогда не вернуться обратно. Мы занимаемся сексом с целью раствориться в Другом - и навечно остаться с ним. Стремление к смерти - это стремление раз и навсегда решить проблему существования Я.

В же время, ИСС является способом уничтожить сам феномен смерти. Благодаря ИСС человек теряет ощущение времени - а значит, получает бессмертие, которое является антидотом к ощущению смертности. Таким образом, в ИСС реализуется сразу две противоположные потребности: потребность в бегстве от смерти и потребность в бегстве от Я. Никто в реальности не хочет быть бессмертным - поскольку это означает вечное существование одинокого Я. Но никто и не хочет умирать. И именно ИСС дают нам объединение этих противоборствующих желаний. Они позволяют пройти цикл жизни “существование-смерть-рождение" и вернуться в “сейчас”. Они дают возможность бросить вызов Смерти и по-трикстерски обмануть ее. Они дают способность уйти в царство духов, где нет места живым людям, и вернуться оттуда с новым знанием. ИСС уничтожают время - а с ним уничтожается и смерть как конечность человеческого времени, и длительное и мучительное существование Я. Тонкий баланс в постоянной борьбе между осознанием собственной смертности и невыносимостью бытия будет определять, какие именно инструменты для погружения в ИСС будет использовать человек. Вопрос только в том, какова реальная цена этих инструментов. В конечном итоге, личность будет определяться вызовом человека своим самым глубинным страхам и переживаниям на травматическое столкновению с реальностью. ИСС могут или помогать этому, или, что вероятнее, мешать, но сам вызов всегда длится всю человеческую жизнь, хотим мы этого или нет. Трагедия человека - не в борьбе, а в обреченности любой борьбы с бессознательным. А надежда - не в прекращении борьбы, а в принятии трагедии.

Привет, на линии Лена Тулина, издатель и главред Моноклера.

Мы решили сегодня ничего не публиковать - ни постов, ни соболезнований по поводу случившегося в Кемерово. Потому что это все слова-слова-слова. Поверьте, это не от равнодушия. Я сама живу в трёх часах езды от этого города и очень хорошо понимаю, что в наших реалиях этот ужас мог случиться с каждым. Тем не менее есть вещи, о которых нельзя молчать - например, об этих попытках «замять» историю в цифровом пространстве (возможно, события относятся к моменту, когда не был понятен масштаб случившегося). Мало того, что в нашей волшебной стране нет бедности, беззащитной старости, бесперспективной молодости и несогласных, трагедий у нас, видимо, тоже быть не может. То есть в системе, в которой не может быть реализовано наше право на безопасность, кому-то захотелось лишить нас права на трагедию, права на участие, права на сочувствие. Не вышло, конечно. Но как же противно.

Одна из главных проблем либеральных движений заключается в том, что все они останавливаются именно в точке виктимизации.
Появился целый способ социальной демонстрации, уже успевший стать для нас привычным: теперь, когда вы публично сообщаете о своей травме, ставки ваших чувств автоматически повышаются. Получается, что капитализм, задействуя таким образом ваши эмоции, помещает вас в пределы собственного порочного круга. Всегда приятно быть жертвой, потому что найдется кто-то, кто о тебе позаботится и накажет обидчика.

Однако настоящая освободительная борьба начинается только тогда, когда вы отказываетесь быть жертвой. Серьезные социальные движения возникают там, где вещи начинают восприниматься несколько иначе, опять же в определенной политической перспективе. Необходимо понимание того, как все это связано с другими проблемами общества, с существующими социальными антагонизмами.

Аленка Зупанчич, философ

#психология
#философия

Материалы 01.2018 - 03.2018

Для удобства ориентировки и чтения свел воедино ссылки на материалы канала с начала этого года. За этот период получилось не очень много постов, в первую очередь из-за возросшего уровня рабочей нагрузки у меня. В следующем периоде постараюсь более стабильно писать в канал, благо все предпосылки для этого есть. Спасибо, что читаете, перечитываете и много думаете. С наступающей Весной и до встречи!

Продублировал текст в Телеграфе: http://telegra.ph/Materialy-012018---032018-03-31

Материалы за предыдущий период тут: https://t.me/reflexing_complexity/62 / http://telegra.ph/Materialy-112017---122017-12-29

Покидая башню из слоновой кости
Ссылки на интересные Телеграм-каналы, так или иначе относящиеся к моей тематике.
https://t.me/reflexing_complexity/64

Список книг для введения в следующие темы: психология, социальная психология, социология, системное и критическое мышление, психоанализ, юнгианский анализ, философия, психические травмы, гипноз и ИСС.
https://t.me/reflexing_complexity/65

Условия vs. выбор - о влиянии личной воли и условий системы на поведение человека.
https://t.me/reflexing_complexity/75

Почему мужчины совершенно справедливо боятся обвинений в домогательствах.
https://t.me/reflexing_complexity/68

Медиапсихоз
Текст о том, как мы все давно сошли с ума хитрым образом благодаря социальным сетям и вообще медиа, но совершенно этого не замечаем. Ключевая идея - из-за медиа у нас появляется “дополнительное” сознание, и конфликт между ним и нашим “обычным" сознанием и приводит к медиапсихозу.
https://syg.ma/@vadim-nazarov/miediapsikhoz

Скрытая сторона высокоморальной системы - снова про домогательства, MeToo как симптомы скрытых проблем.
https://t.me/reflexing_complexity/73

Социальное и индивидуальное бессознательное
О “некрасивых феминистках” и культуре диалога.
https://t.me/reflexing_complexity/66

Отстаивание границ или апатия?
https://t.me/reflexing_complexity/70

Небольшая заметка про секс.
https://t.me/reflexing_complexity/71

Мифологичность звуковой повседневности.
https://t.me/reflexing_complexity/77

Безопасная смерть и вневременное бессмертие - о связи между сознанием, смертью и измененными состояниями сознания.
https://t.me/reflexing_complexity/78

Закон Конвея и бессознательное лидеров

Закон Конвея гласит следующее:
“Организации, проектирующие системы, … производят их, копируя структуры коммуникации, сложившиеся в этих организациях.”
Другими словами: как взаимодействуют авторы систем, так будут взаимодействовать и сами системы. Что, если это работает и применительно к бессознательному? На примере тяжелой патологии руководителя научной группы размышляем о применимости закона Конвея к процессам бессознательного.

Полный текст: http://telegra.ph/Zakon-Konveya-i-bessoznatelnoe-liderov-04-08

[…] К примеру, лидер научной группы с чрезвычайно высокими паранойяльными чертами и нарциссизмом будет (бессознательно!) выстраивать такую систему отношений среди своих коллег, при которых он будет постоянно обесценивать работу своих подчиненных, поскольку у него нет доверия к ним (паранойяльные черты), и потому что он не потерпит даже малейший намек на превосходство другого (нарциссизм). Это может выражаться в том, что он постоянно будет делать за своих коллег их работу, мотивируя тем, что “он сам быстрее все сделает”. Но он не просто будет выполнять работу другого - он не будет сообщать другому о выполненной работе до последнего момента. Попробуйте осознать, что чувствует человек, который трудился целую неделю и половину выходного, а потом внезапно узнал, что его работа никому не нужна, да и вообще он “все медленно делает”. Такой лидер в качестве неочевидного способа контроля может минимизировать обратную связь от себя - настолько, что он может совершенно неожиданно уволить человека, аргументировав его увольнение большим числом совершенных ошибок. Для уволенного человека это может являться шоком, поскольку ему не выдавали никакой обратной связи по его ошибкам. Реальной причиной увольнения будет являться зависть достижениям человека или что-то еще. Довольно часто лидеры не сообщают другим, почему был уволен тот или иной человек. При этом сообщать сотрудникам об увольнении очень важно, поскольку надо дать возможность людям изменить свой образ организации, в составе которой раньше был какой-то человек, а теперь его нет. В данной конкретной ситуации это особенно негативно влияет на подчиненных. Подчиненные таких лидеров испытывают огромный страх перед непредсказуемым руководителем, который может уволить в любой момент, и постепенно начинают заражаться его паранойей. Уровень регресса группы иногда может быть настолько высоким, что людям даже не придет в голову написать тому же уволенному человеку и прямо спросить “а почему тебя уволили?”. Вместо этого они будут фантазировать, что уволенный человек провинился в чем-то чрезвычайно страшном, и будут бояться задать ему вопрос об увольнении, ибо это может вызвать гнев руководителя, если тот случайно узнает. Конечно, это все фантазии. В таких ситуациях наоборот необходимо спрашивать - это будет способом возвращения чувства реальности. Люди в группах с описанными лидерами имеют свойство молча работать время, определенное контрактом или как-то еще, а потом очень быстро увольняться самим, причем они будут не очень осознавать, почему именно им не хочется оставаться в контакте с таким человеком. Иные люди могут развить в себе гипертрофированное чувство превосходства из-за принадлежности к такой научной группе и лидеру. Идеализация ценностей группы и руководителя позволяет им лучше адаптироваться к зависти лидера и возможным нападениям с его стороны - ведь если ты делаешь “правое” дело, то можно и потерпеть. Чувство принадлежности к элите добавляет сил, вне зависимости от того, реальная ли это или воображаемая элитарность. Кроме того, людям вне элитарного круга можно рассказывать о своей группе и подпитываться их восхищением и унижением. В некоторых случаях идеализация может сводить на нет даже нападения лидера - подхалимство заглушает зависть и внушает чувство безопасности. Хотя большой уровень подхалимства не очень дружит с сильными паранойяльными чертами - ведь лидер может задаться вопросом “а почему он так хорошо относится ко мне?”. […]

Почему феминизму не удается заставить сочувствовать жертвам насилия и о нацистских лагерях

Одной из повесток феминистического движения является повышение общественной осознанности по отношению к жертвам разного насилия. И феминизм, и его популярный симулякр в виде поп-феминизма очень часто пытаются реализовать это через манипулятивные методы давления на чувство вины, коллективного устыжения и вплоть до онлайн-травли. Эти методы имеют сомнительную эффективность, хотя однозначно позволяют участникам почувствовать свою сплоченность и реализовать свои авторитарные наклонности. Конечно, подобные истории происходили и в прошлом. Например, при травле христиан или пособников нацистов после Второй Мировой Войны: https://etika.nplus1.ru/persecution/totumfactum В процессе травли союзников нацистов погибло очень много невинных людей - но в праведном гневе о таких мелочах не думаешь. В чем же причина неэффективности таких методов?

Культурсоциолог Джеффри Александер писал, у американцев было очень неоднозначное отношение к жертвам нацистских лагерей - начиная с отстранения от травмированных жертв и заканчивая чрезвычайно неэтичными практиками на местах, когда жертвы лагерей после своего освобождения продолжали жить в тех же самых условиях в этих же лагерях. Это происходило из-за того, что американцы не хотели или не могли идентифицировать себя с (в первую очередь) евреями - либо по причине абсолютно нечеловеческих страданий жертв (психоаналитический взгляд), либо по причине истории и культуры, не позволившей им сразу соотнести себя с ними (взгляд Александера). Любая эмпатия возможна только при идентификации субъекта с объектом - когда субъект представляет себя на месте объекта. Если эта идентификация есть, то мы можем применить психоаналитическую теорию. Тогда люди, которые теоретически способны идентифицировать себя с жертвами, совершенно не хотят связываться с сильными чувствами, которые поднимает идентификация. Они могут отрицать насилие (“ничего страшного, это обычные отношения”), они могут соотносить себя с агрессорами и приветствовать насилие (“сам(а) виноват(а), так и надо”), они могут уходить от обсуждения насилия и агрессивно воспринимать попытки давления на них (“опять эти феминистки за свое, уже надоели”). Однако если идентификации невозможна, то невозможна и реакция. Посочувствовать человеку своего социального класса легче, чем другим классам. Посочувствовать человеку своего этноса легче, чем людям из других стран. Иногда вызываемые чувства слишком тяжелые, а иногда воспринимаемые различия между людьми настолько огромные, что и идентифицироваться невозможно. И именно с этим и нужно работать.

Никакие методы манипуляции и давления не помогают людям идентифицироваться с жертвами или отрефлексировать свои чувства. Но что же может помочь? Плавные методы, например, специальные пространства для рефлексии. К счастью, в мире еще остался феминизм, который это понимает - и было организовано несколько выставок одежды жертв изнасилования: https://www.reuters.com/article/us-belgium-rights-exhibition/brussels-recreates-rape-victim-outfits-in-exhibition-idUSKBN1F51X3 Как можно догадаться, одежда там самая обычная, не “провокационная”. Такой “музей” решает обе обозначенные выше проблемы - тяжесть чувств и невозможность соотнесения себя с жертвами. Это и возможность рефлексии, и возможность примерить на себя одежду жертв - а точнее, осознать, что на тебе сейчас такие же джинсы, какие были и на жертвах. Рефлексия и идентификация безопасны, ибо происходит в специальном контейнере для чувств - музее. Именно это, а не грубое поведение в социальных сетях и в реальной жизни, катализирует социальную рефлексию культуры и ее насильственных аспектов. Агрессивное же поведение воспроизводит те же отношения, с которыми борются активисты - только на этот раз агрессорами являются уже они сами. Морализация в виде интерпретации агрессии как праведного гнева угнетенных этого не отменяет. Целью должна быть проработка отношений, иначе маятник когда-нибудь качнется в обратную сторону - ведь ему совершенно все равно, на чьей он стороне.

Коллеги-дата саентисты, я сейчас на DataFest, буду в основном на Prod. С радостью обсужу что-нибудь тематическое и не очень, так что подходите. Посты планирую продолжить с понедельника-вторника, очень много работы внезапно появилось.

Невыносимая сложность бытия ч.1

Когда мы говорим о сложности, то чаще всего имеем ввиду интеллектуальную сложность, когда надо понять запутанный клубок фактов и связей, соединить это с имеющейся в голове системой знаний и принять некоторые решения о дальнейших действиях. В психотерапии, говоря о сложности, мы чаще всего подразумеваем сложность осознания и выдерживания чувств. Причем с обеих сторон: клиенту необходимо помочь погрузиться в его скрытые и болезненные чувства, которые он тщательно от себя скрывает, а психотерапевту необходимо постоянно осознавать, что и почему он чувствует, чтобы на основе этого понять и выдать клиенту обратную связь.

Размышляя так, мы пропускаем мимо неочевидный феномен: существование чувственной сложности обработки знаний и интеллектуальной сложности обработки чувств. Любые знания несут для нас некий символический смысл. Наука может быть “интересной”, факты “беспощадными”, а философия “чепухой". Это не объективные метазнания - это наше отношение к знаниям, это те смыслы, которые мы в них вкладываем. И смыслы эти могут быть чрезвычайно глубокими. Целая область знаний, например, биология может нести смысл принятия и любви родителей, поскольку они сами были биологами или учеными, очень строгими и эмоционально далекими в семейной жизни. С другой стороны, биология может нести и вызов - если родители были категорически против такой профессии. Интеллектуальный анализ данных может предоставлять блаженный рай для тех людей, которым очень хочется почувствовать себя всемогущими - ведь от качества проведенного анализа данных компания может получить или потерять миллионы, а сама работа часто ведется с людьми, низведенными до небольшой строчки в базе данных. А о том, какой смысл можно вкладывать в сам искусственный интеллект - от идеального раба до материализации улучшенного или совсем нового Бога - следует написать отдельный пост, если не эссе. Науку можно использовать как инструмент для садистического издевательства и нарциссического обесценивания, бомбардируя противника научными фактами и отвергая любые хоть немного не-научные идеи. А можно настолько отчаяться от происходящего вокруг, что возвести науку на пьедестал и поклоняться ей как новому идолу, веря в светлое будущее с роботами и ракетами к Марсу - лишь бы не сталкиваться с грубой реальностью. Критическое мышление и рациональность не спасают от собственных чувств - они могут помогать в работе с ними или выступать не очень эффективным средством бегства от них. Знания для нас не являются бинарным кодом в вакууме - они несут смыслы, представляя собой алхимическую смесь смыслов личных и культурных. Рефлексия, как именно мы относимся к тем или иным знаниям, позволяет нам понять очень многое как о себе, так и об окружающих. Кроме исключительно философских размышлений и психологического благополучия, в этом есть и совершенно рациональное зерно: поняв что-то важное, мы можем гораздо искреннее и порой эффективнее стремиться к тем целям, которые были поставлены нами изначально, но исказились из-за регресса и отсутствия рефлексии.

Невыносимая сложность бытия ч.2 [продолжение]

С другой стороны, существует интеллектуальная сложность обработки эмоций. Она заключается в том, что для качественной рефлексии человек вынужден одновременно совершать два противоположных действия - не думать о чувствах вместо испытывания чувств, и в то же время помогать осознанию двигаться в правильном направлении, извлекая из памяти события и соединяя вместе разные ситуации. Думать о чувствах вместо того, чтобы переживать их - это обычная психическая защита XXI века, называемая интеллектуализацией. На вербальном уровне это часто выражается в том, что человек говорит “я думаю, что я чувствую то-то”, что позволяет ему не погружаться в чувства, а быть как-бы немного в стороне от них, наблюдать со стороны. Наблюдение со стороны - это очень важно, это вторая составляющая рефлексии, но в данном случае, виртуальная дистанция между Я и чувствами человека слишком велика, чтобы переживать их полностью. Когда как именно глубокое переживание позволяет с ними лучше справиться и осознать - погружаясь в чувства, мы тренируем свое Эго справляться со сложностью. В то же время, без внутреннего поиска причин чувств можно погрузиться в хаос переживаний и обрывков волнующих фактов из личной и коллективной жизни, не осознавая вообще ничего. Рефлексия - вещь настолько же трудная, насколько полезная.

Двойная сложность знаний - интеллектуальная и чувственная - приобретают особое значение в контексте прогресса. Благодаря научно-технологическому развитию наши знания увеличились в глубине и объеме настолько, что одному человеку просто невозможно знать все. Люди постоянно пишут книги и статьи с противоположными точками зрения, в которых невозможно разобраться без тщательного погружения в область и принесения в жертву многих других интересов. Что в такой ситуации делать обычному человеку? Отчасти этот эффект компенсируется научной популяризацией, позволяющей соприкоснуться с тайнами природы и мистикой научного процесса - причем второе является неочевидным результатом, противоречащим рациональным ценностям популяризаторов. Однако эффект потерянности из-за противоположных точек зрения компенсируется только отчасти, ведь отобразить всю многогранность явлений часто невозможно без специального языка, знаний и даже личностного опыта. Последнее особенно ярко видно в психологии - в области, в которой мы все считаем себя экспертами и готовы давать советы разной степени полезности любому другому человеку. Чем выше порог вхождения в область, тем выше уровень иррационального восприятия научной области.

Невыносимая сложность бытия ч.3 [продолжение]

Следует сделать еще несколько наблюдений и прийти к важному фактору самоорганизации современных социальных систем. Человек не просто видит зашкаливающую сложность окружающего мира. Он еще и чувствует тревогу по поводу этой сложности, поскольку непредсказуемость мира автоматически означает потенциальную опасность. Ему совершенно не хочется сталкиваться со сложностью и возможными проблемами, которые она несет. При этом, человек воспринимает мир в первую очередь исходя из ценностей и смыслов - другими словами, эмоционально, хотя это может быть совершенно незаметно на первый взгляд. В сочетании с постоянным увеличением объемов знаний, человек будет строить свою картину мира на основе тех фактов, книг и статей, которые дают ему такое желанное чувство предсказуемости, безопасности. Из-за ограниченности своих знаний и постоянной тревоги из-за сложности, человек будет выбирать “кирпичи” для построения своей картины мира, которые находят у него эмоциональный отклик, причём причины этого отклика не будут отрефлексированы. И важность эмоциональной компоненты при выборе “кирпичей” для картины мира будет только увеличиваться, поскольку знаний и противоречивых объяснений будет все больше, а люди будут все больше ощущать нарастающий хаос вокруг них. Выше я говорил про науку как символ спасения от ужасного мира. Чем человек меньше понимает границы применимости науки и чем больше ему надо сбежать от хаотической реальности, тем с большей вероятностью и большим фанатизмом он начнёт верить в неё как единственного спасителя человечества. Или начнет воспринимать ее как злейшего врага и заговор неких злых сил, что по сути не имеет никакой разницы, ведь реального понимания нет ни там, ни там - есть только вкладываемые смыслы и минутное успокоение от предсказуемости мира. И видимый спаситель, и явный враг позволяют избежать что-то неизвестное и потому страшное, а также дают опору в жизни. Возрастающая популярность ВИЧ-диссидентства, антивакцинаторов, общества плоской Земли и прочих квантово-славянских вед - это во многом невротическая реакция системы на высокий уровень неопределенности. В это же время постепенно начинает появляться культ науки, являющийся скорее культом эстетики и безграничной мощи технологий. Попробуйте сегодня только заикнуться об адекватности научного метода познания - и вы на собственном опыте узнаете, что значит пойти против Церкви в Средние века. В лучшем случае вы будете просто грубо осмеяны. Глубокой психологической разницы между культами “против” и “за” науку практически нет - это все средства бегства. И дело, конечно, не в науке. Даже такую безобидную вещь, как вегетарианство, можно превратить в тоталитарную секту.

Здесь будет также уместно вспомнить ключевые драйвы садомазохистического или авторитарного типа характера по Э. Фромму, а именно желания тотального подчинения и преследующего контроля. Очевидное следствие из этого и вышесказанного заключается в том, что чем человек больше склонен подчиняться коллективным и индивидуальным авторитетам, тем скорее авторитеты будут определяющим фактором в выборе материалов для формирования своей картины мира. Менее очевидное следствие - в мире хаоса важность авторитетов будет расти, а последователи этих авторитетов будут все более радикальными и непремиримыми. Мы и без этого чрезвычайно сильно недооцениваем наше эмоциональное вовлечение и подчинение авторитетам отдельных людей, коллективов и социальных институтов, насколько бы плотными или эфемерными они не были - семья, религия, государство, местная тусовка по интересам, профессиональное сообщество, мнение неизвестных людей в социальных сетях. К сожалению, увеличение роли авторитетов, особенно авторитетов эфемерных и анонимных, не означает, что они не могут ошибаться. Скорее даже наоборот: ведь за ними стоят такие же люди в том же безумном мире.

Невыносимая сложность бытия ч.4 [заключение]
Чем больше становится ощущение хаоса, тем более неразборчивее мы становимся в методах его минимизации. И это не ограничивается популярностью алгоритмических “десяти способов подчинить женщину” и “пяти простых шагов как зарабатывать десять тысяч рублей в день”. Психотерапия постепенно превращается в коучинг и тренинги, ибо хочется не рефлексировать, а что-то делать. Многочисленные коучи с радостью предложат авторскую “эффективную методику” для решения вообще всех проблем. Или обратите внимание на то, как ВИЧ-диссиденты используют наукообразные методы доказательства своих гипотез. Для массового потребителя сойдет и такое успокаивающее средство, подкрепленное мощью “науки”. В то же время, нельзя забывать про изменения в мышлении людей благодаря настоящим научным открытиям. К примеру, нейробиологические исследования не только позволяют понять, как работает мозг, но и приводят к появлению людей, которым легче сказать “это всего лишь временный спад уровня дофамина”, нежели “меня глубоко ранит эта ситуация”. Ученых-нейробиологов среди них будет совсем немного.

Возникает парадоксальная ситуация: чем большую ценность приобретает рациональное мышление, тем более иррациональнее мы становимся в том, где именно применять его. Парадокс снимается, если принять во внимание психологические отчуждение - возрастающую пропасть между разумом и самостью. Разум без связи с чувствами, исходящими из самости, незаметно для самого себя реализует все то, что он стремится отбросить как непрактичное, неэффективное и нерациональное, причем в наиболее пагубных формах. Потеря связи с самостью мгновенно подчиняет разум мифам. Но мифы надо уметь чувствовать, поэтому разум не способен понять, кто на самом деле кем управляет. Описанные выше ситуации - это еще и про то, как разум стремится к контролю всего и вся, хотя самость и чувства контролировать невозможно.

Последний момент, который необходимо учесть, связан с подачей информации. Кроме реального объёма знаний, существует ещё форма, в которой они подаются людям, а также практическая применимость этих знаний для конкретного человека. Думаю, здесь даже не стоит упоминать, насколько медиа могут влиять на субъективное ощущение хаоса. Мы теперь знаем о слишком многом, и нам непонятно, для чего это нужно. Теперь мы всегда онлайн, мы не можем не реагировать и на поступающую информацию, и на ее объемы, которые в очередной раз сигнализируют о хаотичности мира. У нас накапливаются переживания, ретравматизации и эмоциональное истощение от слишком обширного мира, который необходимо постоянно переваривать. Но почему мы не можем бросить все это?

Выход из затапливающего потока информации приведет к двум очень неприятным последствиям. Во-первых, это столкновение с самим собой - еще большим источником хаоса, чем внешний мир, ведь контакт с самостью давно прерван, и неясно, что от себя ожидать. Во-вторых, это выход в реальный мир, где события происходят на глазах и прямо сейчас, а не на безопасном экране монитора. Нахождение в потоке информации невыносимо, но именно это позволяет создать видимость жизни и уйти от более важных вопросов, уйти от травматичного по своей природе столкновения с объективной реальностью. Яркие и фальшивые цвета гиперреальности имеют вторичную выгоду. Именно поэтому ориентировка в сложности бытия достигается не борьбой с потоком информации. Борьба с ним означает другую форму зависимости от него, она может быть следствием, но никак не причиной. Да и какой смысл уходить в дауншифтинг или бороться с фейковыми новостями, если жизнь останется невыносимой? Выход заключается в другом. Невыносимая сложность современного бытия - это новая форма старого экзистенциального вызова, и неразрешимость невыносимости является ценностной необходимостью, которую нужно принять, а не навязчивой проблемой, которую нужно решить. Интеллектуальные попытки понять и решить - это отсрочка от взгляда в Бездну, которая заждалась своего наблюдателя. Бездна всегда смотрит первой, и ее взгляд необходимо встретить, ведь в глубинах ее несуществующих глаз отражается самость смотрящего.

Не обижайте веганов! Или почему стоит прислушиваться к радикалам

Благодаря интернету мы можем не только активно общаться и смотреть котиков, но и наблюдать в реальном времени процессы самоорганизации групп людей. Сегодня довольно трудно не заметить огромное количество самых разных активистов, а также приверженцев порой чрезвычайно странных точек зрения. Всевозможные вегетарианцы, веганы, сыроеды, феминистки разных мастей, их противники, патриоты, либералы, либертарианцы, либерасты, ВИЧ-диссиденты, общества плоской Земли… Как-будто бы все только и делают, что мешают жить и работать нормальным людям!

На таких людей чаще всего реагируют тремя способами. Во-первых, их унижают, и делают это с помощью откровенно обесценивающих фраз вида “да они все больные люди” или “работали бы нормально, и не было бы проблем”. Во-вторых, к таким людям относятся как-бы принимающе, и выражается это в якобы мудрых фразах “у каждого свои тараканы” и “рациональные люди всегда могут договориться”. И в-третьих, про них говорят, что они “слишком серьезно к этому относятся” и им “надо бы расслабиться”. Однако я подозреваю, что в действительности это всего лишь отговорки для отсеивания неудобных людей из своего коммуникационного пространства, вешая на них соответствующие ярлыки - “больной”, “свой уникальный и непонятный мир”, “слишком серьезный”. Почему так?

Философ психоаналитического толка Славой Жижек описывает идеологию западного мира как всепроникающий цинизм, работающий на поддержание капитализма. Когда феминисткам говорят “да расслабься, в мире не все так плохо с женщинами”, когда борцам за права мужчин говорят “да успокойся, у мужчин все всегда было окей ибо патриархат, и вообще заткнись“, когда на вашу глубоко эмоциональную речь про важную для вас тему (например, необходимость психоаналитического взгляда на процессы) говорят “да нормально все, не надо настолько серьезно относиться к миру, хватит переусложнять, и вообще у каждого своя позиция” - высока вероятность, что это проявление вездесущего цинизма. Это состояние опущенных рук, которое у чуть более просвещенных людей выражается во фразах “ну да, нам грозит экологическая катастрофа, но что мы можем поделать?”. Это идеология пассивности и беспомощности, настолько въевшаяся в нас, что мы совершенно не замечаем ее. На постсоветском пространстве это проявляется еще сильнее - у нас, как известно, властью недовольны все, кроме самой власти, однако показывать мы этого не можем из-за опасности насилия со стороны власти. Цинизм въелся в нас очень давно. Он передается с помощью бессознательных сигналов и действий от родителей к детям, и через наблюдение за окружающим обществом. Отсюда и появляются анекдоты про мужика на Красной Площади с пустым листком бумаги, ведь действительно “все всем понятно”. “Да расслабься и просто получай удовольствие” ничем не отличается от “заткнись и иди работай”, а также от “ну, у каждого своя правда” - везде есть этот цинизм и наплевательское отношение к личности другого и здоровью общей системы. Ничто так не убивает диалог и желание что-либо делать, как слова “ну, у каждого своя правда”. [окончание в следующем посте]