«Бегуны» Ольга Токарчук
Дочитала (со второй попытки, которая, кажется, была где-то в другой жизни) и не верится, что столько историй может жить в одном человеке. Польская писательница в своей писательской сущности оказалась бесконечной, и там, где конец книги – просто начало другой истории.
Мир этого романа – иногда какой-то приключенческо-научный, а временами тревожно-реалистичный – это такой огромный шкаф в заброшенном замке. От него ждёшь (и получаешь) совершенного иного опыта, прямой дорожки в заколдованный лес, где тебя ждёт путешествие, которое точно да что-то изменит.
Вот такие самые разные путешественники – главные герои рассказов «Бегунов». Из одного пункта в другой (тут можно и на другой континент, и на соседнюю станцию метро) они переносят авторские идеи о пространстве, времени и самих себе. Смотришь на них словно сквозь окно иллюминатора, а они там просто разной яркости огоньки – что-то мерцает так, что можно и ослепнуть, а что-то только готовится подать жизненно важный сигнал. Есть там паломники выдуманные и реальные, из прошлого и настоящего, диковинные и совсем привычные, одна героиня даже, как мне показалась, и авторский замысел выдала в какой-то степени:
«Давайте записывать друг друга — это наиболее безопасный способ коммуникации, давайте обменивать друг друга на буквы и инициалы и запечатлевать на листочках бумаги, подвергать друг друга пластинации, погружать в формалин фраз».
Каждый раз открывая книгу после перерыва, я продолжала и свое личное путешествие. Делилась находками на протяжении всего пути, текст Токарчук хотелось обсудить, а что-то прямо процитировать. Сидела ли я в метро, на скучной лекции или спокойно полеживала дома, я каждый раз смотрела в глубину текста с широко открытыми глазами и не понимала: а конечная станция у путешествия будет? Надо же остановиться, подвести итоги, что-то про жизнь понять. Но собственная реальность последних лет подсказывает (будто обухом по голове) – никогда этот бег самопознания не кончится. Как только остановишься – тебя сразу измерят, опишут, засунут в прозрачный сосуд и поставят на полочку.
«Разглядеть можно лишь фрагменты мира, и так будет всегда. Моменты, крошки, мимолетные конфигурации, рассыпающиеся, едва успев возникнуть. Жизнь? Ее не существует, я вижу линии, плоскости и тела, а также их эволюцию во времени. Время же — нехитрый инструмент для измерения мелких изменений, школьная линейка с упрощенной градуировкой: всего три точки — было, есть и будет».
#роман #зарубежнаялитература
Дочитала (со второй попытки, которая, кажется, была где-то в другой жизни) и не верится, что столько историй может жить в одном человеке. Польская писательница в своей писательской сущности оказалась бесконечной, и там, где конец книги – просто начало другой истории.
Мир этого романа – иногда какой-то приключенческо-научный, а временами тревожно-реалистичный – это такой огромный шкаф в заброшенном замке. От него ждёшь (и получаешь) совершенного иного опыта, прямой дорожки в заколдованный лес, где тебя ждёт путешествие, которое точно да что-то изменит.
Вот такие самые разные путешественники – главные герои рассказов «Бегунов». Из одного пункта в другой (тут можно и на другой континент, и на соседнюю станцию метро) они переносят авторские идеи о пространстве, времени и самих себе. Смотришь на них словно сквозь окно иллюминатора, а они там просто разной яркости огоньки – что-то мерцает так, что можно и ослепнуть, а что-то только готовится подать жизненно важный сигнал. Есть там паломники выдуманные и реальные, из прошлого и настоящего, диковинные и совсем привычные, одна героиня даже, как мне показалась, и авторский замысел выдала в какой-то степени:
«Давайте записывать друг друга — это наиболее безопасный способ коммуникации, давайте обменивать друг друга на буквы и инициалы и запечатлевать на листочках бумаги, подвергать друг друга пластинации, погружать в формалин фраз».
Каждый раз открывая книгу после перерыва, я продолжала и свое личное путешествие. Делилась находками на протяжении всего пути, текст Токарчук хотелось обсудить, а что-то прямо процитировать. Сидела ли я в метро, на скучной лекции или спокойно полеживала дома, я каждый раз смотрела в глубину текста с широко открытыми глазами и не понимала: а конечная станция у путешествия будет? Надо же остановиться, подвести итоги, что-то про жизнь понять. Но собственная реальность последних лет подсказывает (будто обухом по голове) – никогда этот бег самопознания не кончится. Как только остановишься – тебя сразу измерят, опишут, засунут в прозрачный сосуд и поставят на полочку.
«Разглядеть можно лишь фрагменты мира, и так будет всегда. Моменты, крошки, мимолетные конфигурации, рассыпающиеся, едва успев возникнуть. Жизнь? Ее не существует, я вижу линии, плоскости и тела, а также их эволюцию во времени. Время же — нехитрый инструмент для измерения мелких изменений, школьная линейка с упрощенной градуировкой: всего три точки — было, есть и будет».
#роман #зарубежнаялитература
«Там, где раки поют» Делия Оуэнс
Книжка про большой обман для всех и каждого. Обмануты будут и читательские ожидания (все-таки в дремучем лесу труп нашли, надо вычислить убийцу), и в особенности ожидания героини по имени Киа (по кличке Болотная девчонка), которую впервые мы на страницах романа видим шестилетней. Она ожидала, что мама и папа будут всегда рядом - не сбылось. Что парни будут с ней не ради секса - не случилось. Что первая любовь никогда не обманет - тоже мимо. Что жизнь совсем без людей будет ок - не все так просто. Лучшее, что тут можно сделать - полюбить природу. Всех этих птичек и насекомых понять проще, хоть они и сложны в своём многообразии.
Сама я не догадалась, но спасибо издателям, пояснили: «Исследование Делии о важности женских групп у социальных млекопитающих повлияло и на ее роман. В нем, по сути, дан анализ поведенческого портрета молодой женщины, которая вынуждена прожила большую часть жизни вне социальной группы». А точнее, в окружении ужасных мужчин, давайте называть вещи своими именами.
Полного взаимопонимания с книгой у меня не случилось, но рассказать про неё вам решилась. Поразил меня все-таки писательский путь Оуэнс, исследовательницы львов и бурых гиен.
#роман #зарубежнаялитература
Книжка про большой обман для всех и каждого. Обмануты будут и читательские ожидания (все-таки в дремучем лесу труп нашли, надо вычислить убийцу), и в особенности ожидания героини по имени Киа (по кличке Болотная девчонка), которую впервые мы на страницах романа видим шестилетней. Она ожидала, что мама и папа будут всегда рядом - не сбылось. Что парни будут с ней не ради секса - не случилось. Что первая любовь никогда не обманет - тоже мимо. Что жизнь совсем без людей будет ок - не все так просто. Лучшее, что тут можно сделать - полюбить природу. Всех этих птичек и насекомых понять проще, хоть они и сложны в своём многообразии.
Сама я не догадалась, но спасибо издателям, пояснили: «Исследование Делии о важности женских групп у социальных млекопитающих повлияло и на ее роман. В нем, по сути, дан анализ поведенческого портрета молодой женщины, которая вынуждена прожила большую часть жизни вне социальной группы». А точнее, в окружении ужасных мужчин, давайте называть вещи своими именами.
Полного взаимопонимания с книгой у меня не случилось, но рассказать про неё вам решилась. Поразил меня все-таки писательский путь Оуэнс, исследовательницы львов и бурых гиен.
#роман #зарубежнаялитература
Читаю художественный роман про британских суфражисток «На что способна умница», что вот-вот вышел в МИФе. Нашла там памфлет поэтессы Элис Дьюер Миллер 1915 года выпуска.
2. Потому что ни один по-настоящему мужественный мужчина не желает решать никакие вопросы иначе чем в схватке.
3. Потому что если мужчины примут на вооружение мирные методы, женщины перестанут считаться с ними.
4. Потому что мужчины утратят все своё обаяние, если покинут место, предназначенное для них самой природой, и заинтересуются чем-либо помимо орудия, подвигов, мундиров и барабанов.
5. Потому что мужчины слишком эмоциональны, чтобы голосовать. Подтверждение тому - их поведение на бейсбольных матчах и политических собраниях, в то же время из-за свойственной им склонности аппелировать к силе они особенно непригодны к задачам управлять государством.
Эти ее тезисы были ироничным ответом на памфлет 1894 года американской Национальной ассоциации против избирательного права для женщин. Они там нашли целых 11 причин, почему женщины не должны допускаться к выборам. Но если бы они только издавали глупые брошюры. В суфражисток кидались мусором, их травили, били, сажали в тюрьму. Существенная часть романа как раз об этом - избирательное право не пришло в руки одними только уговорами, приходилось рисковать очень многим.
#роман #зарубежнаялитература #феминизм
Почему мы против избирательного права для мужчин
1. Потому что место мужчины - в армии.2. Потому что ни один по-настоящему мужественный мужчина не желает решать никакие вопросы иначе чем в схватке.
3. Потому что если мужчины примут на вооружение мирные методы, женщины перестанут считаться с ними.
4. Потому что мужчины утратят все своё обаяние, если покинут место, предназначенное для них самой природой, и заинтересуются чем-либо помимо орудия, подвигов, мундиров и барабанов.
5. Потому что мужчины слишком эмоциональны, чтобы голосовать. Подтверждение тому - их поведение на бейсбольных матчах и политических собраниях, в то же время из-за свойственной им склонности аппелировать к силе они особенно непригодны к задачам управлять государством.
Эти ее тезисы были ироничным ответом на памфлет 1894 года американской Национальной ассоциации против избирательного права для женщин. Они там нашли целых 11 причин, почему женщины не должны допускаться к выборам. Но если бы они только издавали глупые брошюры. В суфражисток кидались мусором, их травили, били, сажали в тюрьму. Существенная часть романа как раз об этом - избирательное право не пришло в руки одними только уговорами, приходилось рисковать очень многим.
#роман #зарубежнаялитература #феминизм
Возможно, из короткого описания моего канала не очевидно, но я читаю и рекомендую здесь не просто книги, написанные женщинами, а ещё и книги без гендерных стереотипов. Чаще всего понять, что передо мной именно такое произведение легко, но иногда бывает и по-другому. Сомнения то и дело подкрадывались ко мне при чтении книги «На что способна умница» Салли Николс, хотя в книге о британских суфражистках увидеть что-то подобное я предполагала меньше всего.
В центре сюжета три героини - Мэй, Нелл и Ивлин, их история начинается в 1914 году, когда каждая из них стала частью борьбы за избирательное право для женщин. По очереди они транслировали безусловно важные мысли - об идентичности, независимости, положении женщин, пацифизме. Из-за этого они были даже больше не на людей иногда похожи, а на брошюрки - где для каждого положения своя колонка, статистика и сноски. Но сначала Ивлин решила, что все-таки выйти замуж в 18 лет - это отличная идея, а затем Нелл (и это было для меня самым необъяснимым) подумала во время ссоры со своей девушкой Мэй: «будь она моей женой, я бы ее ударила». То есть автор и героиня вместе с ней одним этим предложением говорят нам, что жена - это вещь, и с ней можно делать все, что угодно. Кажется, для того, чтобы выразить злость в тексте есть бесчисленное количество фраз, но Николс почему-то решила выбрать эту. В этот момент такая книга перестаёт быть для меня той, что я буду рекомендовать без всяких «но».
Безусловно, она наглядно и исторически верно показывает, как унижали женщин, что решили публично заявить о своих правах. И я точно не против женщин, что решили стать жёнами и домохозяйками. Но мне бы хотелось, чтобы они точно понимали, что у них есть выбор. А ещё больше мне бы хотелось, чтобы через них не транслировали насильственные по отношению к женщинам установки, даже если они вдруг исторически верные.
Я редко выступаю в жанре «мне не понравилось», но решила показать вам, как я выбираю или не выбираю книги для отзывов.
#роман #зарубежнаялитература
В центре сюжета три героини - Мэй, Нелл и Ивлин, их история начинается в 1914 году, когда каждая из них стала частью борьбы за избирательное право для женщин. По очереди они транслировали безусловно важные мысли - об идентичности, независимости, положении женщин, пацифизме. Из-за этого они были даже больше не на людей иногда похожи, а на брошюрки - где для каждого положения своя колонка, статистика и сноски. Но сначала Ивлин решила, что все-таки выйти замуж в 18 лет - это отличная идея, а затем Нелл (и это было для меня самым необъяснимым) подумала во время ссоры со своей девушкой Мэй: «будь она моей женой, я бы ее ударила». То есть автор и героиня вместе с ней одним этим предложением говорят нам, что жена - это вещь, и с ней можно делать все, что угодно. Кажется, для того, чтобы выразить злость в тексте есть бесчисленное количество фраз, но Николс почему-то решила выбрать эту. В этот момент такая книга перестаёт быть для меня той, что я буду рекомендовать без всяких «но».
Безусловно, она наглядно и исторически верно показывает, как унижали женщин, что решили публично заявить о своих правах. И я точно не против женщин, что решили стать жёнами и домохозяйками. Но мне бы хотелось, чтобы они точно понимали, что у них есть выбор. А ещё больше мне бы хотелось, чтобы через них не транслировали насильственные по отношению к женщинам установки, даже если они вдруг исторически верные.
Я редко выступаю в жанре «мне не понравилось», но решила показать вам, как я выбираю или не выбираю книги для отзывов.
#роман #зарубежнаялитература
Хан Ган «Человеческие поступки», новый роман авторки «Вегетарианки»
Человеческие поступки и жестокие поступки часто могут быть синонимами. Первая мировая, вторая, геноцид евреев, сталинский террор – и это только за XX век, и то, что я смогла вспомнить за пару минут. А ведь есть трагедии, которые не получают статус общеизвестных. Трагедии, которые хранятся где-то на дне «Википедии». Одна из таких - студенческое восстание в Кванчжу в 1980 году, которое подавило правительство.
Одним из сотен погибших был школьник Тонхо. Его история для южнокорейской писательницы Хан Ган ключевая, вокруг последних дней его жизни строится повествование – во многом художественное, но основанное на реальных показаниях. В книге шесть глав – шесть историй, которые рассказывают люди, так или иначе связанные с Тонхо – его лучший друг, мать и брат, и те протестующие, что видели его смерть.
Ган не оттягивает с читателем разговор о главном – о жестоких поступках военных, которые убивали взрослых и детей на глазах у сотен свидетелей. Тонхо последние дни своей жизни проводит за учетом трупов, которые начали поступать после первой серьезной стычки с войсками. Мы толком и не узнаем из романа, за что конкретно боролись жители города, но это и не обязательно, когда видишь, что смерть – единственный ответ, который предлагает государство.
Среди обезображенных тел Тонхо пытается найти своего лучшего друга, хотя знает, что тот скорее всего был убит несколько часов назад на митинге. Он видел, как мальчик очень похожий на него лежал неподвижно на земле, а потом военные увезли его. Тонхо очень стыдно, что он испугался, и не попытался забрать его тело. Отчасти именно стыд заставляет его остаться в штабе протестующих, где он и будет убит. Это чувство постепенно переходит ко всем молодым людям, что тогда были рядом с ним, что позволили ему остаться, силой не отвели к домой.
Это книга явно не из категории «легкое чтиво». И дело не только в том, что вместо словосочетания «мертвое тело», Ган предпочитает описать, каким именно образом это тело стало таким. Главный ужас внушают те, кто остался жив. На изощрённые пытки военные были способны не меньше, чем на расстрел пяти безоружных детей за раз. Страшнее всего читать именно главы, что написаны от лица тех, кто видел смерть Тонхо и выжил.
«Я прочитала интервью человека, выжившего после пыток, и в нем есть такие слова: «Этот опыт напоминает радиоактивное излучение». Радиоактивные вещества, впитавшиеся в кости и плоть человека, несколько десятков лет не выводятся из тела и видоизменяют его хромосомы. Клетки превращаются в раковые опухоли, угрожающие жизни. Даже если облученный человек умирает, даже если его тело сожгут, и останутся только кости, радиоактивное вещество не исчезает»
Эпилог написан от лица самой писательницы. Она рассказывает, как впервые услышала о студенческих волнениях в Кванчжу, как случайно нашла у отца альбом, где были фотографии тех самых трупов, что когда-то описывал Тонхо. Оказывается, он даже жил раньше в ее доме, из которого семья Ган переехала в Сеул до восстания. Однажды узнав об этой истории, об этом пятнадцатилетнем мальчике, она уже не смогла ее просто отпустить. Брат Тонхо попросил написать эту книгу, чтобы никто больше не посмел осквернить память о его родственнике. И Хан Ган сделала даже больше. Она подробно описала все ужасы, творившиеся тогда с судьбами и телами молодых женщин и мужчин, чтобы мы взглянули на них прямо и никогда такого в реальности не увидели. Как будто этот опыт когда-то что-то менял...
Кажется, что пройдет 10, 50, 100 лет и все забудется. Раны затянутся, свидетелей массового насилия просто уже не останется, все сделают выводы и наступит мир. Но вот только он никогда не приходит, даже если никто официально войны не объявлял.
У Хан Ган нет однозначного ответа об истоках желания уничтожить друг друга. Наверное, объяснений стоит искать у антропологов, что исследуют человеческую агрессию. В романе мы видим лишь следствия – людей, что не выбрали жестокость, и, наверное, автоматически проиграли.
#роман #зарубежнаялитература
Человеческие поступки и жестокие поступки часто могут быть синонимами. Первая мировая, вторая, геноцид евреев, сталинский террор – и это только за XX век, и то, что я смогла вспомнить за пару минут. А ведь есть трагедии, которые не получают статус общеизвестных. Трагедии, которые хранятся где-то на дне «Википедии». Одна из таких - студенческое восстание в Кванчжу в 1980 году, которое подавило правительство.
Одним из сотен погибших был школьник Тонхо. Его история для южнокорейской писательницы Хан Ган ключевая, вокруг последних дней его жизни строится повествование – во многом художественное, но основанное на реальных показаниях. В книге шесть глав – шесть историй, которые рассказывают люди, так или иначе связанные с Тонхо – его лучший друг, мать и брат, и те протестующие, что видели его смерть.
Ган не оттягивает с читателем разговор о главном – о жестоких поступках военных, которые убивали взрослых и детей на глазах у сотен свидетелей. Тонхо последние дни своей жизни проводит за учетом трупов, которые начали поступать после первой серьезной стычки с войсками. Мы толком и не узнаем из романа, за что конкретно боролись жители города, но это и не обязательно, когда видишь, что смерть – единственный ответ, который предлагает государство.
Среди обезображенных тел Тонхо пытается найти своего лучшего друга, хотя знает, что тот скорее всего был убит несколько часов назад на митинге. Он видел, как мальчик очень похожий на него лежал неподвижно на земле, а потом военные увезли его. Тонхо очень стыдно, что он испугался, и не попытался забрать его тело. Отчасти именно стыд заставляет его остаться в штабе протестующих, где он и будет убит. Это чувство постепенно переходит ко всем молодым людям, что тогда были рядом с ним, что позволили ему остаться, силой не отвели к домой.
Это книга явно не из категории «легкое чтиво». И дело не только в том, что вместо словосочетания «мертвое тело», Ган предпочитает описать, каким именно образом это тело стало таким. Главный ужас внушают те, кто остался жив. На изощрённые пытки военные были способны не меньше, чем на расстрел пяти безоружных детей за раз. Страшнее всего читать именно главы, что написаны от лица тех, кто видел смерть Тонхо и выжил.
«Я прочитала интервью человека, выжившего после пыток, и в нем есть такие слова: «Этот опыт напоминает радиоактивное излучение». Радиоактивные вещества, впитавшиеся в кости и плоть человека, несколько десятков лет не выводятся из тела и видоизменяют его хромосомы. Клетки превращаются в раковые опухоли, угрожающие жизни. Даже если облученный человек умирает, даже если его тело сожгут, и останутся только кости, радиоактивное вещество не исчезает»
Эпилог написан от лица самой писательницы. Она рассказывает, как впервые услышала о студенческих волнениях в Кванчжу, как случайно нашла у отца альбом, где были фотографии тех самых трупов, что когда-то описывал Тонхо. Оказывается, он даже жил раньше в ее доме, из которого семья Ган переехала в Сеул до восстания. Однажды узнав об этой истории, об этом пятнадцатилетнем мальчике, она уже не смогла ее просто отпустить. Брат Тонхо попросил написать эту книгу, чтобы никто больше не посмел осквернить память о его родственнике. И Хан Ган сделала даже больше. Она подробно описала все ужасы, творившиеся тогда с судьбами и телами молодых женщин и мужчин, чтобы мы взглянули на них прямо и никогда такого в реальности не увидели. Как будто этот опыт когда-то что-то менял...
Кажется, что пройдет 10, 50, 100 лет и все забудется. Раны затянутся, свидетелей массового насилия просто уже не останется, все сделают выводы и наступит мир. Но вот только он никогда не приходит, даже если никто официально войны не объявлял.
У Хан Ган нет однозначного ответа об истоках желания уничтожить друг друга. Наверное, объяснений стоит искать у антропологов, что исследуют человеческую агрессию. В романе мы видим лишь следствия – людей, что не выбрали жестокость, и, наверное, автоматически проиграли.
#роман #зарубежнаялитература
«Троллий пик», Уна Харт
Эту книгу написала журналистка Анастасия Максимова. Важное замечание, потому что я совсем мало читаю написанного на русском языке и это, конечно же, моя упущение. Много есть хорошего, просто найти труднее - на первом плане зарубежные бестселлеры.
Так вот, «Троллий пик» - фэнтези, от которого трудно оторваться, даже когда очень страшно. Главная героиня -
старшеклассница Грейс, мама которой исчезла из летящего самолета полного пассажиров (трупа нет, записки нет, одна неизвестность). Но это только самое начало истории, а немного позже и новая жизнь у одноглазой тети Вивиан с полным особняком загадок, и танцы на вечеринке у троллей, и вечные проклятья. Действительность сегодняшнему дню соответствует, но вот силы там под землей или в горах - древние и опасные. В планах у Грейс и ее лихой тети со всем справиться. У книги выйдет продолжение уже в сентябре. И это очень важно понимать в самом начале, потому что я этого не знала и лихорадочно пыталась понять, точно ли у меня полная версия. Уж очень неожиданно ворвался в повествование финал. Надеюсь, в следующих сериях про Грейс будет побольше, а то пока она как будто бесконечно смотрит чужие посты в инстаграме, а сама ничего не выкладывает.
А вот цитата автора про замысел: «Я написала эту книгу для подростков лет шестнадцати. Несколько лет моей болью было то, что 9 из 10 книг для них крутятся вокруг романтики, главная героиня всегда избранная, ей прилетают сверхспособности ни за что, а с другими женскими персонажами всегда контры. Я решила, что мне и карты в руки и написала книгу, которая проходит тест Бехдель: женский персонаж, не избранная, всего добивается своими силами, не воюет с другими женскими персонажами». #роман #фэнтези
Эту книгу написала журналистка Анастасия Максимова. Важное замечание, потому что я совсем мало читаю написанного на русском языке и это, конечно же, моя упущение. Много есть хорошего, просто найти труднее - на первом плане зарубежные бестселлеры.
Так вот, «Троллий пик» - фэнтези, от которого трудно оторваться, даже когда очень страшно. Главная героиня -
старшеклассница Грейс, мама которой исчезла из летящего самолета полного пассажиров (трупа нет, записки нет, одна неизвестность). Но это только самое начало истории, а немного позже и новая жизнь у одноглазой тети Вивиан с полным особняком загадок, и танцы на вечеринке у троллей, и вечные проклятья. Действительность сегодняшнему дню соответствует, но вот силы там под землей или в горах - древние и опасные. В планах у Грейс и ее лихой тети со всем справиться. У книги выйдет продолжение уже в сентябре. И это очень важно понимать в самом начале, потому что я этого не знала и лихорадочно пыталась понять, точно ли у меня полная версия. Уж очень неожиданно ворвался в повествование финал. Надеюсь, в следующих сериях про Грейс будет побольше, а то пока она как будто бесконечно смотрит чужие посты в инстаграме, а сама ничего не выкладывает.
А вот цитата автора про замысел: «Я написала эту книгу для подростков лет шестнадцати. Несколько лет моей болью было то, что 9 из 10 книг для них крутятся вокруг романтики, главная героиня всегда избранная, ей прилетают сверхспособности ни за что, а с другими женскими персонажами всегда контры. Я решила, что мне и карты в руки и написала книгу, которая проходит тест Бехдель: женский персонаж, не избранная, всего добивается своими силами, не воюет с другими женскими персонажами». #роман #фэнтези
«Последний бумажный журавлик» Кэрри Дрюри
6 августа 1945 года американцы сбросили на Хиросиму атомную бомбу. Больше ста тысяч японцев погибли сразу, а те кто смогли спастись - всю жизнь страдали от последствий. Одно из таких описала британская писательница Кэрри Дрюри. Главный герой ее книги «Последний бумажный журавлик» страдает от чувства вины. Он пообещал, но не смог спасти младшую сестру лучшего друга.
Ичиро было 17 лет, когда за один миг из его жизни исчезло все - стены дома, родной город, мама. Остались только подаренная отцом книга в тысячу страниц да надежда спасти младшую сестру лучшего друга по имени Кэйко. Найти девочку оказалось легче, чем избежать огненного смерча, который образовался после взрыва, и добраться до больницы. В конце концов выбившись из сил Ичиро оставил ее, вырвал страницу, сделал журавлика и подарил ей как символ того, что обязательно вернется за ней. Но он не смог (до врачей то он добрался, но вот те из них, кто выжил, отказались покидать пост, где в их помощи нуждались сотни людей, а сам он потерял сознание и очнулся только через 4 недели). Через несколько лет Ичиро получил письмо, после которого прекратил поиски: «Данных нет. Вероятнее всего, погибла».
Внучка Ичиро - Мидзуки - услышала эту историю от дедушки спустя семьдесят лет. И сразу же решила ему помочь. Она находит Кэйко под другой фамилией в списке выживших. В конце они вновь видятся, а мы все дружно плачем.
У писательницы Кэрри Дрюри нет родственников в Японии, сама она там никогда не была. Она пришла к этой теме через страх: в восьмидесятые в США перед показами в кинотеатрах крутили короткие ролики о холодной войне. Один из них был посвящен ядерному взрыву. Годы спустя она прочитала репортаж Джона Херси «Хиросима» (на русском языке книга вышла впервые вот только что). Потом она читала другие книги, смотрела фильмы и документальные передачи, общалась с сотрудниками Мемориального музея мира в Хиросиме и Музея атомной бомбы в Нагасаки, переводчиками-японистами и исследовательницей роли женщин в истории Японии. Собрала много всего и рассказала свою историю.
«Мне захотелось написать об этом. Я не собиралась вдаваться в исторические подробности, анализировать, кто виноват, как нужно было поступить и почему; меня интересовали только люди — истории тех, кто остался в живых, кто потерял родных и любимых, кто в полной мере узнал, что такое сожаление, скорбь, вина. И страх. От таких историй сжимается сердце.
Я не японка. Я не пережила всего этого. И я не знакома ни с кем, кто был в Хиросиме. Но эта история не отпускала меня. И я подумала, что если бы о событиях писали только их очевидцы, люди бы давно забыли прошлое. А в нем есть нечто важное, то, что нельзя отпускать, то, к чему нужно время от времени возвращаться. Потому что нам всем есть что терять. Страх не различает ни времени, ни пола, ни стран, ни культур. Каждый знает, что такое вина. Или любовь. Именно об этом книга «Последний бумажный журавлик»». #зарубежнаялитература #роман #история
6 августа 1945 года американцы сбросили на Хиросиму атомную бомбу. Больше ста тысяч японцев погибли сразу, а те кто смогли спастись - всю жизнь страдали от последствий. Одно из таких описала британская писательница Кэрри Дрюри. Главный герой ее книги «Последний бумажный журавлик» страдает от чувства вины. Он пообещал, но не смог спасти младшую сестру лучшего друга.
Ичиро было 17 лет, когда за один миг из его жизни исчезло все - стены дома, родной город, мама. Остались только подаренная отцом книга в тысячу страниц да надежда спасти младшую сестру лучшего друга по имени Кэйко. Найти девочку оказалось легче, чем избежать огненного смерча, который образовался после взрыва, и добраться до больницы. В конце концов выбившись из сил Ичиро оставил ее, вырвал страницу, сделал журавлика и подарил ей как символ того, что обязательно вернется за ней. Но он не смог (до врачей то он добрался, но вот те из них, кто выжил, отказались покидать пост, где в их помощи нуждались сотни людей, а сам он потерял сознание и очнулся только через 4 недели). Через несколько лет Ичиро получил письмо, после которого прекратил поиски: «Данных нет. Вероятнее всего, погибла».
Внучка Ичиро - Мидзуки - услышала эту историю от дедушки спустя семьдесят лет. И сразу же решила ему помочь. Она находит Кэйко под другой фамилией в списке выживших. В конце они вновь видятся, а мы все дружно плачем.
У писательницы Кэрри Дрюри нет родственников в Японии, сама она там никогда не была. Она пришла к этой теме через страх: в восьмидесятые в США перед показами в кинотеатрах крутили короткие ролики о холодной войне. Один из них был посвящен ядерному взрыву. Годы спустя она прочитала репортаж Джона Херси «Хиросима» (на русском языке книга вышла впервые вот только что). Потом она читала другие книги, смотрела фильмы и документальные передачи, общалась с сотрудниками Мемориального музея мира в Хиросиме и Музея атомной бомбы в Нагасаки, переводчиками-японистами и исследовательницей роли женщин в истории Японии. Собрала много всего и рассказала свою историю.
«Мне захотелось написать об этом. Я не собиралась вдаваться в исторические подробности, анализировать, кто виноват, как нужно было поступить и почему; меня интересовали только люди — истории тех, кто остался в живых, кто потерял родных и любимых, кто в полной мере узнал, что такое сожаление, скорбь, вина. И страх. От таких историй сжимается сердце.
Я не японка. Я не пережила всего этого. И я не знакома ни с кем, кто был в Хиросиме. Но эта история не отпускала меня. И я подумала, что если бы о событиях писали только их очевидцы, люди бы давно забыли прошлое. А в нем есть нечто важное, то, что нельзя отпускать, то, к чему нужно время от времени возвращаться. Потому что нам всем есть что терять. Страх не различает ни времени, ни пола, ни стран, ни культур. Каждый знает, что такое вина. Или любовь. Именно об этом книга «Последний бумажный журавлик»». #зарубежнаялитература #роман #история
«Защитный цвет» Эльза Триоле
У издательства Common place есть серия, в которой выходит художественная и мемуарная проза забытых русских писательниц XIX-XX веков. Эльза Триоле (1896-1970),
писательница, обладательница Гонкуровской премии, переводчица и сестра Лили Брик, одна из них. Она переводила Маяковского на французский, вполне успешно печаталась, но роман «Защитный цвет» с 1928 года так ни разу и не переиздавался. И это кажется очевидным, ведь одна героиня - бедная эмигрантка Варвара, которая слишком много думает о всяких мрачных вещах, а вторая - аристократка Люсиль, что слишком беспечно живет на деньги мужа. Таким не место в большой серьёзной литературе, им лучше тихо где-нибудь с краю посидеть и подождать пару десятилетий.
Я купила эту книгу интуитивно в декабре прошлого года на ярмарке из-за эпиграфа. И кто же знал, что он будет настолько в тему в 2020-м: «...какой ужас - жизнь! Мне хотелось бы взорвать весь земной шар».
Судьбы Варвары и Люсиль не назовёшь счастливыми. Несмотря на все привилегии Люсиль, в ее жизни нет абсолютно никаких «живых эмоций», они появляются только вместе с Варварой, которую она случайно встречает в прокуренном парижском ресторанчике. Варвара носит чёрное, стыдится своего происхождения и обладает весьма декадентским складом ума: «Она ощущала жизнь как тот сон, который ей так часто снился: на неё надвигается морская волна, высокая, до самого неба, она бежит от неё, но навстречу ей идёт другая, такая же высокая, и она во сне узнаёт, что такое предсмертным минуты». Варвара отзывается о себе только в уничижительном тоне, а Люсиль - огонёк образцовой жизни, на который она полетела. Они пассивно-агрессивно дружат, но вдвоём им все же лучше, чем по отдельности.
От реального неприятного мира приходится защищаться им обоим. И тут Люсиль демонстрирует пример древней женской стратегии выживания в патриархальном мире. Сама Варвара положение Люсиль описывает весьма точно: ее «розовость» она приравняла к защитному цвету, но и прорехи в обороне проанализировала. «Ты заметь, в трамвае тебе всегда уступают место, тебе улыбается встречный, через лужи тебя переносят, и в поездках всегда кто-нибудь несёт твои чемоданы. <...> Но я тебя вполне принимаю всерьёз и даже уверена, что у твоей нежной розовой души выросли большие чёрные усы...»
Кажется, чёрные усы - это такой синоним ясного взгляда на мир, который часто мешает жить в согласии с окружающим. Хоть раз да и захочется все взорвать. Правда у героинь пока получается только подрывная деятельностью против себя же. Люсиль так же продолжает играть приемлемую роль, а Варвара решает бежать из Парижа. Им бы, конечно, лучше почитать Виржини Депант - вот уж у кого усы так усы, но той сначала надо было родиться.
#русскаялитература #роман
У издательства Common place есть серия, в которой выходит художественная и мемуарная проза забытых русских писательниц XIX-XX веков. Эльза Триоле (1896-1970),
писательница, обладательница Гонкуровской премии, переводчица и сестра Лили Брик, одна из них. Она переводила Маяковского на французский, вполне успешно печаталась, но роман «Защитный цвет» с 1928 года так ни разу и не переиздавался. И это кажется очевидным, ведь одна героиня - бедная эмигрантка Варвара, которая слишком много думает о всяких мрачных вещах, а вторая - аристократка Люсиль, что слишком беспечно живет на деньги мужа. Таким не место в большой серьёзной литературе, им лучше тихо где-нибудь с краю посидеть и подождать пару десятилетий.
Я купила эту книгу интуитивно в декабре прошлого года на ярмарке из-за эпиграфа. И кто же знал, что он будет настолько в тему в 2020-м: «...какой ужас - жизнь! Мне хотелось бы взорвать весь земной шар».
Судьбы Варвары и Люсиль не назовёшь счастливыми. Несмотря на все привилегии Люсиль, в ее жизни нет абсолютно никаких «живых эмоций», они появляются только вместе с Варварой, которую она случайно встречает в прокуренном парижском ресторанчике. Варвара носит чёрное, стыдится своего происхождения и обладает весьма декадентским складом ума: «Она ощущала жизнь как тот сон, который ей так часто снился: на неё надвигается морская волна, высокая, до самого неба, она бежит от неё, но навстречу ей идёт другая, такая же высокая, и она во сне узнаёт, что такое предсмертным минуты». Варвара отзывается о себе только в уничижительном тоне, а Люсиль - огонёк образцовой жизни, на который она полетела. Они пассивно-агрессивно дружат, но вдвоём им все же лучше, чем по отдельности.
От реального неприятного мира приходится защищаться им обоим. И тут Люсиль демонстрирует пример древней женской стратегии выживания в патриархальном мире. Сама Варвара положение Люсиль описывает весьма точно: ее «розовость» она приравняла к защитному цвету, но и прорехи в обороне проанализировала. «Ты заметь, в трамвае тебе всегда уступают место, тебе улыбается встречный, через лужи тебя переносят, и в поездках всегда кто-нибудь несёт твои чемоданы. <...> Но я тебя вполне принимаю всерьёз и даже уверена, что у твоей нежной розовой души выросли большие чёрные усы...»
Кажется, чёрные усы - это такой синоним ясного взгляда на мир, который часто мешает жить в согласии с окружающим. Хоть раз да и захочется все взорвать. Правда у героинь пока получается только подрывная деятельностью против себя же. Люсиль так же продолжает играть приемлемую роль, а Варвара решает бежать из Парижа. Им бы, конечно, лучше почитать Виржини Депант - вот уж у кого усы так усы, но той сначала надо было родиться.
#русскаялитература #роман
«Щепотка магии» Мишель Харрисон
Кажется, пора вводить отдельную рубрику «Купила из-за обложки и не пожалела». Путешествия во времени, ведьмы, волшебные предметы, семейное проклятие, сестринство, дружба, приключения - стопроцентное попадание в мои читательские интересы. Рассказываю, что под очень красивой обложкой.
Бетти 13 лет и у неё вечный локдаун. Из-за колдовского проклятия ни она, ни две ее сёстры, ни бабушка, ни вообще ни одна женщина из рода Уиддершинс не может покинуть родного острова Вороний камень - сразу смерть. Такое себе обстоятельство, если учесть, что Бетти еще с детства коллекционирует карты и каждый день планирует побег. Все эти мечты у неё были ровно до тринадцатого дня рождения, когда бабушка наконец рассказала ей, что их семья обречена и ей стоит смириться с участью помощницы по хозяйству в деревенском трактире «Потайной карман».
Тихо жить дальше не получается, да и не хочется, так что судьба и автор заводит сестёр в ближайшую темницу, где находится узник, который обещает рассказать, как нейтрализовать беду. Всего-то нужно его освободить. Благо кроме проклятия девчонкам в наследство перешло три волшебных предмета. Нет, это не мантия-невидимка, воскрешающий камень и бузинная палочка. В этой вселенной - это матрешка, зеркало и сумка. Первая - помогает исчезать, второе - общаться с теми, кто далеко, третья - перемешаться в пространстве. Классно скажете вы, но впереди, конечно, предательство и сражения в неравной весовой категории. Сказка длится 400 страниц, я осилила за вечер. Прямо как в лучшие времена, когда хватало ночи, чтобы прочитать новую часть поттерианы. И кстати, книга заканчивается так, что можно судорожно не хвататься за голову «А когда же следующая часть?». Продолжение есть (пока только на английском), но можно обойтись и без него. «Щепотка магии» хороша сама по себе.
#роман #фэнтези
Кажется, пора вводить отдельную рубрику «Купила из-за обложки и не пожалела». Путешествия во времени, ведьмы, волшебные предметы, семейное проклятие, сестринство, дружба, приключения - стопроцентное попадание в мои читательские интересы. Рассказываю, что под очень красивой обложкой.
Бетти 13 лет и у неё вечный локдаун. Из-за колдовского проклятия ни она, ни две ее сёстры, ни бабушка, ни вообще ни одна женщина из рода Уиддершинс не может покинуть родного острова Вороний камень - сразу смерть. Такое себе обстоятельство, если учесть, что Бетти еще с детства коллекционирует карты и каждый день планирует побег. Все эти мечты у неё были ровно до тринадцатого дня рождения, когда бабушка наконец рассказала ей, что их семья обречена и ей стоит смириться с участью помощницы по хозяйству в деревенском трактире «Потайной карман».
Тихо жить дальше не получается, да и не хочется, так что судьба и автор заводит сестёр в ближайшую темницу, где находится узник, который обещает рассказать, как нейтрализовать беду. Всего-то нужно его освободить. Благо кроме проклятия девчонкам в наследство перешло три волшебных предмета. Нет, это не мантия-невидимка, воскрешающий камень и бузинная палочка. В этой вселенной - это матрешка, зеркало и сумка. Первая - помогает исчезать, второе - общаться с теми, кто далеко, третья - перемешаться в пространстве. Классно скажете вы, но впереди, конечно, предательство и сражения в неравной весовой категории. Сказка длится 400 страниц, я осилила за вечер. Прямо как в лучшие времена, когда хватало ночи, чтобы прочитать новую часть поттерианы. И кстати, книга заканчивается так, что можно судорожно не хвататься за голову «А когда же следующая часть?». Продолжение есть (пока только на английском), но можно обойтись и без него. «Щепотка магии» хороша сама по себе.
#роман #фэнтези
«Особое мясо» Агустина Бастеррика
Жуткие новости из антиутопии аргентинской писательницы Агустины Бастеррик – мясо куриц, свиней и любых других животных заражено смертельным для человека вирусом. Никакого больше бекона по утрам и пельменей на ужин. Какой же выход нашли люди? Выращивать больше бобовых и зерновых? Нет, они решили легализовать каннибализм. Оправдывают это государственное решение острой необходимостью в белке. Неофициальная же версия гласит, что так во всем мире решили бороться с перенаселением. Так или иначе, в дивно лицемерном новом мире с людьми происходит все тоже самое, что в мире нашем с животными. Человеческих самок и самцов выращивают на скотобойнях на съедение всем остальным. Домашнюю скотину завести тоже можно. Место ей в сарае или прямо в доме, чтобы отрезать от живого трупа по кусочку в день по древнекитайской технологии. Антиутопии они ведь всегда подсвечивают самые опасные людские пороки. Здесь прожектором светят в смирение. Это только кажется, что вы лично никогда бы не съели соседа. Но история знает миллионы обманутых, которые с легкостью переходили на сторону зла. Вот и эти люди из будущего (никакие не мутанты, плоть от плоти нашей) маринуют кисти рук и зажаривают деликатесных младенцев в честь рождения собственных детей. Слово «каннибализм» запрещено, ведь едят не людей с именем и фамилией, а безымянное мясо, у которого и голосовые связки удалены удобства ради. А выращенные на фермах особи и вовсе ни о какой другой жизни и не слыхивали. Читается более чем зловеще, но описано все так буднично, что вам совсем это не покажется сказочкой для маленьких детей.
Для меня знакомство с текстом оказалось новым читательским опытом сразу по двум направлениям. Во-первых, я ещё ни разу не читала настолько кровавой антиутопии. Во-вторых, ещё ни разу передо мной не лежала антиутопия без положительного главного героя. Здесь постоянно либо режут, либо едят, либо пытают. В таком мире нельзя жить и не тужить. Если слишком долго называть человека мясом, то в конце концов тех, кто в это не верит, просто не останется. Этот роман кричит: «Утоление голода по уничтожению себе подобных - это все на что вы способны?» Хочется верить, что нет.
#антиутопия #роман #зарубежнаялитература
Жуткие новости из антиутопии аргентинской писательницы Агустины Бастеррик – мясо куриц, свиней и любых других животных заражено смертельным для человека вирусом. Никакого больше бекона по утрам и пельменей на ужин. Какой же выход нашли люди? Выращивать больше бобовых и зерновых? Нет, они решили легализовать каннибализм. Оправдывают это государственное решение острой необходимостью в белке. Неофициальная же версия гласит, что так во всем мире решили бороться с перенаселением. Так или иначе, в дивно лицемерном новом мире с людьми происходит все тоже самое, что в мире нашем с животными. Человеческих самок и самцов выращивают на скотобойнях на съедение всем остальным. Домашнюю скотину завести тоже можно. Место ей в сарае или прямо в доме, чтобы отрезать от живого трупа по кусочку в день по древнекитайской технологии. Антиутопии они ведь всегда подсвечивают самые опасные людские пороки. Здесь прожектором светят в смирение. Это только кажется, что вы лично никогда бы не съели соседа. Но история знает миллионы обманутых, которые с легкостью переходили на сторону зла. Вот и эти люди из будущего (никакие не мутанты, плоть от плоти нашей) маринуют кисти рук и зажаривают деликатесных младенцев в честь рождения собственных детей. Слово «каннибализм» запрещено, ведь едят не людей с именем и фамилией, а безымянное мясо, у которого и голосовые связки удалены удобства ради. А выращенные на фермах особи и вовсе ни о какой другой жизни и не слыхивали. Читается более чем зловеще, но описано все так буднично, что вам совсем это не покажется сказочкой для маленьких детей.
Для меня знакомство с текстом оказалось новым читательским опытом сразу по двум направлениям. Во-первых, я ещё ни разу не читала настолько кровавой антиутопии. Во-вторых, ещё ни разу передо мной не лежала антиутопия без положительного главного героя. Здесь постоянно либо режут, либо едят, либо пытают. В таком мире нельзя жить и не тужить. Если слишком долго называть человека мясом, то в конце концов тех, кто в это не верит, просто не останется. Этот роман кричит: «Утоление голода по уничтожению себе подобных - это все на что вы способны?» Хочется верить, что нет.
#антиутопия #роман #зарубежнаялитература
Мэри Шелли и ее ужасы
В день рождения Мэри Шелли в 1797 году ее мать, знаменитая английская протофеминистка Мэри Уолстонкрафт, писала мужу, не менее известному философу Уильяму Годвину: «Не сомневаюсь, что сегодня мы увидим зверюшку...» Через 10 дней Уолстонкрафт умерла. Ей не суждено было увидеть, как ее дочь создаст первый в истории научно-фантастический роман.
Жизнь Мэри Уолстонкрафт Годвин с самого рождения была трагически типична для своего времени. Ее мать умерла из-за ошибки врача, забывшего помыть руки. В 16 лет Мэри по большой любви сбежала из дома с женатым поэтом Перси Шелли, чем обеспечила себя осуждением до самой смерти. Трое их детей умерли еще в младенчестве. После смерти Шелли, который стал законным мужем писательницы лишь после самоубийства его жены, много лет Мэри шантажировали публикацией ее утерянных писем и дневников возлюбленного. Даже ее главный роман «Франкенштейн», который в 1818 году вышел анонимно, много лет считали произведением мужа. Имя Мэри Шелли появилось на обложке лишь в 1831 году. В тексте The Guardian я нашла вполне подходящее описание для жизни Мэри: «...ее не читали исключительно как писателя, но всегда судили как женщину». Наверняка, именно поэтому мы ничего не знаем о романах и эссе, написанных после «Франкенштейна».
В 1816 году Мэри отдыхала в соседнем с лордом Байроном домике на берегу Женевского озера. В один из вечеров он предложил гостям написать сверхъестественный рассказ. Мэри в предложенный дедлайн не уложилась (она писала «Франкенштейна» следующие два года), но зато смогла нащупать сюжет и придумать необычного героя. Фактически он был живым трупом, от которого отвернулись все, в том числе и его создатель Виктор Франкенштейн - настолько ужасным показался ему результат. Критики и биографы часто замечали, как этот фантастический сюжет рифмуется с жизнью самой романистки, отвергнутой отцом из-за побега с Шелли.
Книгу «Франкенштейн, или Современный Прометей» издали, когда Мэри было 20 лет. В 1823 году по ней поставили спектакль, а еще через девяносто лет - первый фильм. По мнению писателя и исследователя Брайана Олдисса, именно «Франкенштейн» стоит считать первым в истории научно-фантастическим романом. Но идеальная страшилка для Хэллоуина - это пожалуй самое простое определение, которое можно дать тексту Мэри Шелли. В конце концов самый страшный персонаж ее романа - это высокомерие. А мне сегодняшней и вовсе кажется, что это очень подробное описание мира, который поглотила токсичная маскулинность. Будь у Виктора Франкенштейна эмпатия, монстру бы не пришлось придумывать злобный план по уничтожению всех его близких родственников. В общем, актуальное чтение на все времена.
#зарубежнаялитература #роман
В день рождения Мэри Шелли в 1797 году ее мать, знаменитая английская протофеминистка Мэри Уолстонкрафт, писала мужу, не менее известному философу Уильяму Годвину: «Не сомневаюсь, что сегодня мы увидим зверюшку...» Через 10 дней Уолстонкрафт умерла. Ей не суждено было увидеть, как ее дочь создаст первый в истории научно-фантастический роман.
Жизнь Мэри Уолстонкрафт Годвин с самого рождения была трагически типична для своего времени. Ее мать умерла из-за ошибки врача, забывшего помыть руки. В 16 лет Мэри по большой любви сбежала из дома с женатым поэтом Перси Шелли, чем обеспечила себя осуждением до самой смерти. Трое их детей умерли еще в младенчестве. После смерти Шелли, который стал законным мужем писательницы лишь после самоубийства его жены, много лет Мэри шантажировали публикацией ее утерянных писем и дневников возлюбленного. Даже ее главный роман «Франкенштейн», который в 1818 году вышел анонимно, много лет считали произведением мужа. Имя Мэри Шелли появилось на обложке лишь в 1831 году. В тексте The Guardian я нашла вполне подходящее описание для жизни Мэри: «...ее не читали исключительно как писателя, но всегда судили как женщину». Наверняка, именно поэтому мы ничего не знаем о романах и эссе, написанных после «Франкенштейна».
В 1816 году Мэри отдыхала в соседнем с лордом Байроном домике на берегу Женевского озера. В один из вечеров он предложил гостям написать сверхъестественный рассказ. Мэри в предложенный дедлайн не уложилась (она писала «Франкенштейна» следующие два года), но зато смогла нащупать сюжет и придумать необычного героя. Фактически он был живым трупом, от которого отвернулись все, в том числе и его создатель Виктор Франкенштейн - настолько ужасным показался ему результат. Критики и биографы часто замечали, как этот фантастический сюжет рифмуется с жизнью самой романистки, отвергнутой отцом из-за побега с Шелли.
Книгу «Франкенштейн, или Современный Прометей» издали, когда Мэри было 20 лет. В 1823 году по ней поставили спектакль, а еще через девяносто лет - первый фильм. По мнению писателя и исследователя Брайана Олдисса, именно «Франкенштейн» стоит считать первым в истории научно-фантастическим романом. Но идеальная страшилка для Хэллоуина - это пожалуй самое простое определение, которое можно дать тексту Мэри Шелли. В конце концов самый страшный персонаж ее романа - это высокомерие. А мне сегодняшней и вовсе кажется, что это очень подробное описание мира, который поглотила токсичная маскулинность. Будь у Виктора Франкенштейна эмпатия, монстру бы не пришлось придумывать злобный план по уничтожению всех его близких родственников. В общем, актуальное чтение на все времена.
#зарубежнаялитература #роман
«Сила» Наоми Алдерман
«Фантом Пресс», перевод Анастасии Грызуновой
Женщины кастрируют, насилуют, бьют, унижают и убивают мужчин. Звучит как страшный сон антифеминиста и это он и есть. Многие из вас наверняка сталкивались с мифом, что все феминистки ненавидят мужчин? Английская писательница Наоми Алдерман создала роман, основанный на страхах неправильно понятого равенства. В созданном ею мире сначала девочки-подростки, а потом и женщины всех возрастов при до конца не выясненных обстоятельствах становятся очень сильными. У них между лопаток появляется спецорган, который позволяет поражать мощными электрическими разрядами кого угодно: они выбирают ближайших угнетателей - мужчин.
О первом десятилетии после величайшего гендерного переворота нам рассказывают не от первого лица, а в пересказе Нила Адама Армона. Мы видим рукопись его исторического романа, что был написан спустя 5000 лет после описываемых событий при тотальном матриархате. В своей книге он использует свидетельства репортера Тунде, а также истории Матери Евы (это такой аналог Иисуса, только прославляет не Отца, а Мать), сильной воительницы Рокси, будущей президентки США Марго и ее дочери Джоселин. До официальной публикации своего опуса мужчина просит совета у Наоми, своей более опытной и влиятельной коллеги. Она максимально вежливо ставит под сомнение почти все его ключевые аргументы:
Из таких вот гендерных стереотипов (только в мужскую сторону) и создана «Сила». В этом и весь плюс романа лично для меня - в этих ловких перевертышах, будто играешь в игру «Угадай какой стереотип мы здесь спрятали».
Но если отойти от дискриминационных перестановок, то антиутопия Алдерман - это ещё и высказывание против однозначности этого мира. Это только кажется, что если не патриархат, то обязательно матриархат, а если не мужчины, то женщины должны получить полную власть (и то, как мы понимаем не все женщины, а только привилегированные - электросила у всех разного уровня, не всех учат ее контролировать и так далее).
«Слушай, друг на друга не похожи даже камни, так с чего вы взяли, будто можно навешивать простые ярлыки на людей и считать, что теперь вам все ясно»
Ясно, кстати, в основном только с причинами патриархата/матриархата. Одинаково чудовищно герои и с той, и с другой стороны поступают, «потому что могли». По началу молнии может и летят вполне заслуженно в насильников и убийц, но силе этого мало. В романе Алдерман направить ее на подчинение оказалось проще, чем на мир во всем мире.
А если вы встречали те прекрасные книги, где все живут при комфортном и счастливом матриархате или в ещё более невероятном тотальном равенстве - напишите мне! Я что-то слышала только про Herland, но вдруг есть что-то ещё.
#роман #феминизм #антиутопия #зарубежнаялитература
«Фантом Пресс», перевод Анастасии Грызуновой
Женщины кастрируют, насилуют, бьют, унижают и убивают мужчин. Звучит как страшный сон антифеминиста и это он и есть. Многие из вас наверняка сталкивались с мифом, что все феминистки ненавидят мужчин? Английская писательница Наоми Алдерман создала роман, основанный на страхах неправильно понятого равенства. В созданном ею мире сначала девочки-подростки, а потом и женщины всех возрастов при до конца не выясненных обстоятельствах становятся очень сильными. У них между лопаток появляется спецорган, который позволяет поражать мощными электрическими разрядами кого угодно: они выбирают ближайших угнетателей - мужчин.
О первом десятилетии после величайшего гендерного переворота нам рассказывают не от первого лица, а в пересказе Нила Адама Армона. Мы видим рукопись его исторического романа, что был написан спустя 5000 лет после описываемых событий при тотальном матриархате. В своей книге он использует свидетельства репортера Тунде, а также истории Матери Евы (это такой аналог Иисуса, только прославляет не Отца, а Мать), сильной воительницы Рокси, будущей президентки США Марго и ее дочери Джоселин. До официальной публикации своего опуса мужчина просит совета у Наоми, своей более опытной и влиятельной коллеги. Она максимально вежливо ставит под сомнение почти все его ключевые аргументы:
Нил ты там пишешь про мужчин-солдат, которые якобы когда-то существовали, но всем известно, что предназначение мужчины быть хранителем очага. В конце концов Наоми предлагает Нилу подписать свой исторический роман женским псевдонимом и дело с концом.Из таких вот гендерных стереотипов (только в мужскую сторону) и создана «Сила». В этом и весь плюс романа лично для меня - в этих ловких перевертышах, будто играешь в игру «Угадай какой стереотип мы здесь спрятали».
Но если отойти от дискриминационных перестановок, то антиутопия Алдерман - это ещё и высказывание против однозначности этого мира. Это только кажется, что если не патриархат, то обязательно матриархат, а если не мужчины, то женщины должны получить полную власть (и то, как мы понимаем не все женщины, а только привилегированные - электросила у всех разного уровня, не всех учат ее контролировать и так далее).
«Слушай, друг на друга не похожи даже камни, так с чего вы взяли, будто можно навешивать простые ярлыки на людей и считать, что теперь вам все ясно»
Ясно, кстати, в основном только с причинами патриархата/матриархата. Одинаково чудовищно герои и с той, и с другой стороны поступают, «потому что могли». По началу молнии может и летят вполне заслуженно в насильников и убийц, но силе этого мало. В романе Алдерман направить ее на подчинение оказалось проще, чем на мир во всем мире.
А если вы встречали те прекрасные книги, где все живут при комфортном и счастливом матриархате или в ещё более невероятном тотальном равенстве - напишите мне! Я что-то слышала только про Herland, но вдруг есть что-то ещё.
#роман #феминизм #антиутопия #зарубежнаялитература
«Девушка, женщина, иная» Бернардин Эваристо
Я впервые услышала о Бернардин Эваристо в октябре прошлого года, когда она вместе с Маргарет Этвуд получила Букеровскую премию вопреки правилам. В истории этой награды она первая чернокожая лауреатка и первый автор из Британии.
В оригинале роман называется «Girl, Woman, Other» и более четко состав действующих лиц и не опишешь. Всего их двенадцать и все они редкие в английской литературе главные герои – чернокожие женщины (и одна небинарная персона) в возрасте от 19 до 93 лет. Они либо иммигрантки, либо дочери иммигранток из Нигерии, Барбадоса, Эфиопии. Все взаимосвязаны между собой - родственницы, подруги, любовницы, одноклассницы, коллеги. Большая часть из них приглашена на премьеру спектакля об африканских амазонках в Национальном театре, где им предстоит встретиться в финале. Несмотря на общий опыт, связанный в первую очередь с происхождением, героини обладают разными взглядами и набором привилегий. Само понятие привилегии - это, пожалуй, самая шаткая в романе категория. Вот как рассуждает однокурсница одной из главных героинь:
Обама менее привилегированный, чем какой-нибудь белый подросток, деревенщина, живущий в трейлере, которого воспитывает мать-одиночка, а отец сидит в тюряге? Или страшный инвалид более привилегированный, чем сириец, которого пытали на родине, и он попросил политического убежища?
Студентка Язз, учительница Шерли, пожилая фермерша Хэтти, театральная постановщица Амма, мать-одиночка ЛаТиша и другие - не агитационные листовки, не ходячие стереотипы. Они, путешествуют по этому миру с индивидуальным набором возможностей и ограничений. У кого-то поклажа будет полегче, у кого-то потяжелей, но двух идентичных не найти. В этом мире многие вещи хотят казаться определяющими буквально все - пол, раса, класс. Но человек всегда больше, чем любое определение. Многоголосие романа Эваристо видится мне шумным речным потоком (символично, что в романе нет точек), сшибающим стоящие на пути штампы.
#зарубежнаялитература #роман #феминизм
Я впервые услышала о Бернардин Эваристо в октябре прошлого года, когда она вместе с Маргарет Этвуд получила Букеровскую премию вопреки правилам. В истории этой награды она первая чернокожая лауреатка и первый автор из Британии.
В оригинале роман называется «Girl, Woman, Other» и более четко состав действующих лиц и не опишешь. Всего их двенадцать и все они редкие в английской литературе главные герои – чернокожие женщины (и одна небинарная персона) в возрасте от 19 до 93 лет. Они либо иммигрантки, либо дочери иммигранток из Нигерии, Барбадоса, Эфиопии. Все взаимосвязаны между собой - родственницы, подруги, любовницы, одноклассницы, коллеги. Большая часть из них приглашена на премьеру спектакля об африканских амазонках в Национальном театре, где им предстоит встретиться в финале. Несмотря на общий опыт, связанный в первую очередь с происхождением, героини обладают разными взглядами и набором привилегий. Само понятие привилегии - это, пожалуй, самая шаткая в романе категория. Вот как рассуждает однокурсница одной из главных героинь:
Обама менее привилегированный, чем какой-нибудь белый подросток, деревенщина, живущий в трейлере, которого воспитывает мать-одиночка, а отец сидит в тюряге? Или страшный инвалид более привилегированный, чем сириец, которого пытали на родине, и он попросил политического убежища?
Студентка Язз, учительница Шерли, пожилая фермерша Хэтти, театральная постановщица Амма, мать-одиночка ЛаТиша и другие - не агитационные листовки, не ходячие стереотипы. Они, путешествуют по этому миру с индивидуальным набором возможностей и ограничений. У кого-то поклажа будет полегче, у кого-то потяжелей, но двух идентичных не найти. В этом мире многие вещи хотят казаться определяющими буквально все - пол, раса, класс. Но человек всегда больше, чем любое определение. Многоголосие романа Эваристо видится мне шумным речным потоком (символично, что в романе нет точек), сшибающим стоящие на пути штампы.
#зарубежнаялитература #роман #феминизм
«ВИЧ-положительная» Кэмрин Гарретт
Popcorn Books, перевод Лены Рейер
Подростковый роман Кэмрин Гарретт как будто из раздела фэнтези: такой в нем калейдоскоп идентичностей, что первое время даже не верится, что так бывает. Так и правда бывает редко, в основном принято быть понятным, а если хоть чем-то отличаешься - спокойной жизни не жди, все будут пытаться уличить тебя в испорченности, игре на публику или какая там версия сейчас в тренде? Здесь этап осуждения чужих сексуальных предпочтений пройден, но зато до сих пор существует допотопный страх перед вирусом иммунодефицита человека.
17-летняя Симона живет вместе с двумя отцами, режиссирует школьный мюзикл, а ещё у неё ВИЧ. Впервые мы встречаем героиню в приемной у гинеколога, к которому она идёт, чтобы узнать, как безопасно заниматься сексом. Симона влюбилась и ей совсем не нравится тезис, что лучший способ предохранения - это воздержание. Да, осторожной быть стоит, но и физической близости ей очень хочется. Вот только перспективы счастливого будущего в объятьях симпатичного одноклассника омрачает анонимная записка: «Я знаю, что у тебя ВИЧ. Если ты до Дня благодарения не перестанешь ошиваться с Майлзом, это узнают и все остальные».
Угроза бьет точно в цель. Симоне уже приходилось уходить из школы, после того, как ее подруга всем рассказала о ее положительном статусе. К директору тогда тут же посыпались письма от обеспокоенных родителей, чьи дети не должны рисковать жизнью рядом с такой ученицей.
У Гаррет (она написала этот роман в 19 лет!) ловко выходит вписать в сюжет парадокс: с одной стороны, все такие продвинутые в этой квир-вселенной, а с другой, про ВИЧ все ещё думают на уровне пятидесятилетней давности. Секрет Симоны в итоге станет известен всей школе, но в отличие от прошлого раза у нее получится с этим справиться. Она - не диагноз, осталось сказать это вслух и идти дальше.
«Мой ВИЧ для вас не угроза, а вот ваше незнание для меня — да. Меня травили, притесняли, говорили, что мне в этой школе не место. Знаете, почему мы не открываем свой ВИЧ-статус? Потому что это опасно. За такое людей калечат и даже убивают. Только я должна решать, разглашать мне его или нет. Меня этого выбора лишили. Но я не намерена лишиться и мюзикла. Я заслужила здесь быть».
Замечательно, что есть такая книга. Замечательно, что ее написала совсем молодая девушка, которая решила давать голос тем, кого сама в книгах не нашла. Хочется закинуть парочку экземпляров в каждую школьную библиотеку.
#роман #зарубежнаялитература
Popcorn Books, перевод Лены Рейер
Подростковый роман Кэмрин Гарретт как будто из раздела фэнтези: такой в нем калейдоскоп идентичностей, что первое время даже не верится, что так бывает. Так и правда бывает редко, в основном принято быть понятным, а если хоть чем-то отличаешься - спокойной жизни не жди, все будут пытаться уличить тебя в испорченности, игре на публику или какая там версия сейчас в тренде? Здесь этап осуждения чужих сексуальных предпочтений пройден, но зато до сих пор существует допотопный страх перед вирусом иммунодефицита человека.
17-летняя Симона живет вместе с двумя отцами, режиссирует школьный мюзикл, а ещё у неё ВИЧ. Впервые мы встречаем героиню в приемной у гинеколога, к которому она идёт, чтобы узнать, как безопасно заниматься сексом. Симона влюбилась и ей совсем не нравится тезис, что лучший способ предохранения - это воздержание. Да, осторожной быть стоит, но и физической близости ей очень хочется. Вот только перспективы счастливого будущего в объятьях симпатичного одноклассника омрачает анонимная записка: «Я знаю, что у тебя ВИЧ. Если ты до Дня благодарения не перестанешь ошиваться с Майлзом, это узнают и все остальные».
Угроза бьет точно в цель. Симоне уже приходилось уходить из школы, после того, как ее подруга всем рассказала о ее положительном статусе. К директору тогда тут же посыпались письма от обеспокоенных родителей, чьи дети не должны рисковать жизнью рядом с такой ученицей.
У Гаррет (она написала этот роман в 19 лет!) ловко выходит вписать в сюжет парадокс: с одной стороны, все такие продвинутые в этой квир-вселенной, а с другой, про ВИЧ все ещё думают на уровне пятидесятилетней давности. Секрет Симоны в итоге станет известен всей школе, но в отличие от прошлого раза у нее получится с этим справиться. Она - не диагноз, осталось сказать это вслух и идти дальше.
«Мой ВИЧ для вас не угроза, а вот ваше незнание для меня — да. Меня травили, притесняли, говорили, что мне в этой школе не место. Знаете, почему мы не открываем свой ВИЧ-статус? Потому что это опасно. За такое людей калечат и даже убивают. Только я должна решать, разглашать мне его или нет. Меня этого выбора лишили. Но я не намерена лишиться и мюзикла. Я заслужила здесь быть».
Замечательно, что есть такая книга. Замечательно, что ее написала совсем молодая девушка, которая решила давать голос тем, кого сама в книгах не нашла. Хочется закинуть парочку экземпляров в каждую школьную библиотеку.
#роман #зарубежнаялитература
«Разговоры с друзьями» Салли Руни
«Синдбад», перевод Анны Бабяшкиной
Дебютный роман ирландской писательницы Салли Руни — тот случай, когда ждешь мало, а получаешь очень много. С «Нормальными людьми» мне было нормально, но это книга сделала что-то невероятное. Когда я перевернула последнюю страницу первое, что подумала: «Я бы хотела написать такую книгу». В ней ведь так много про меня — про Машу, которая думает слишком много.
Фрэнсис 21 год. Она учится и проходит стажировку в литературном агентстве, пишет стихи, читает их вслух в барах вместе с бывшей девушкой и лучшей подругой Бобби. В один из вечеров они знакомятся с парой тридцатилетних женатых богачей — фотографом и писательницей Мелиссой и актером Ником. В него-то Фрэнсис и влюбляется. А дальше — тайные встречи, манипуляции, поцелуи украдкой, разочарования. Фрэнсис пока не понимает, чему стоит доверять больше — собственным внезапным чувствам или скупой логике фактов. Ее внутренний монолог бывает вырывается наружу, она пытается ухватиться за чужой совет, но все подсказки спрятаны внутри.
«Некоторые вещи нужно прожить — лишь тогда поймёшь»
Как и «Нормальные люди», это снова книга про взросление и обрастание опытом. Я вот только в 2020 году поняла, что значит быть взрослой. Фрэнсис ещё в начале пути. Очень жду, что Руни ещё напишет.
#зарубежнаялитература #роман
«Синдбад», перевод Анны Бабяшкиной
Дебютный роман ирландской писательницы Салли Руни — тот случай, когда ждешь мало, а получаешь очень много. С «Нормальными людьми» мне было нормально, но это книга сделала что-то невероятное. Когда я перевернула последнюю страницу первое, что подумала: «Я бы хотела написать такую книгу». В ней ведь так много про меня — про Машу, которая думает слишком много.
Фрэнсис 21 год. Она учится и проходит стажировку в литературном агентстве, пишет стихи, читает их вслух в барах вместе с бывшей девушкой и лучшей подругой Бобби. В один из вечеров они знакомятся с парой тридцатилетних женатых богачей — фотографом и писательницей Мелиссой и актером Ником. В него-то Фрэнсис и влюбляется. А дальше — тайные встречи, манипуляции, поцелуи украдкой, разочарования. Фрэнсис пока не понимает, чему стоит доверять больше — собственным внезапным чувствам или скупой логике фактов. Ее внутренний монолог бывает вырывается наружу, она пытается ухватиться за чужой совет, но все подсказки спрятаны внутри.
«Некоторые вещи нужно прожить — лишь тогда поймёшь»
Как и «Нормальные люди», это снова книга про взросление и обрастание опытом. Я вот только в 2020 году поняла, что значит быть взрослой. Фрэнсис ещё в начале пути. Очень жду, что Руни ещё напишет.
#зарубежнаялитература #роман
«Исчезающая земля» — роман о Камчатке, изданный в Америке
В 2011 году писательница Джулия Филлипс из Нью-Йорка прилетела в Петропавловск-Камчатский. За год жизни на Дальнем Востоке она нашла героинь для своего будущего дебютного романа — местных женщин разного возраста: школьниц и их матерей, влюбленных впервые студенток и несчастливых в браке соседок, русских и эвенок, одиноких подруг и тихих незнакомок. В романе их судьбы объединило чужое несчастье: все они слышали про 8-летнюю Соню и 11-летнюю Алену, которые пропали тёплым августовским днём, исчезли без следа на прогулке. Полицейские показательно ударились в поиски сестёр, но за год не нашли ни одной зацепки (да и тел тоже).
Похищение — не единственное несчастье на 400 страниц романа: каждой героине есть кого бояться и о чем жалеть. Удаленность Камчатки от остального мира лишь усиливает эффект: здесь не выносить сор из избы намного проще. Показать разнообразие форм насилия — сама Филлипс так определяют главную тему романа.
Важно, что при этом она не сочинила очередную пропитанную водкой и медведями пародию на Россию. Она попыталась вписать в роман увиденное и услышанное от местных женщин, хоть в ее истории и не обошлось без скромного по голливудским меркам хэппи-энда. В реальной жизни счастливому финалу противостоят на государственном уровне. «Исчезающая земля» была написана ещё до декриминализации побоев, но все ещё в стране без закона о домашнем насилии.
#роман #зарубежнаялитература
В 2011 году писательница Джулия Филлипс из Нью-Йорка прилетела в Петропавловск-Камчатский. За год жизни на Дальнем Востоке она нашла героинь для своего будущего дебютного романа — местных женщин разного возраста: школьниц и их матерей, влюбленных впервые студенток и несчастливых в браке соседок, русских и эвенок, одиноких подруг и тихих незнакомок. В романе их судьбы объединило чужое несчастье: все они слышали про 8-летнюю Соню и 11-летнюю Алену, которые пропали тёплым августовским днём, исчезли без следа на прогулке. Полицейские показательно ударились в поиски сестёр, но за год не нашли ни одной зацепки (да и тел тоже).
Похищение — не единственное несчастье на 400 страниц романа: каждой героине есть кого бояться и о чем жалеть. Удаленность Камчатки от остального мира лишь усиливает эффект: здесь не выносить сор из избы намного проще. Показать разнообразие форм насилия — сама Филлипс так определяют главную тему романа.
Важно, что при этом она не сочинила очередную пропитанную водкой и медведями пародию на Россию. Она попыталась вписать в роман увиденное и услышанное от местных женщин, хоть в ее истории и не обошлось без скромного по голливудским меркам хэппи-энда. В реальной жизни счастливому финалу противостоят на государственном уровне. «Исчезающая земля» была написана ещё до декриминализации побоев, но все ещё в стране без закона о домашнем насилии.
#роман #зарубежнаялитература
Очень интересный приём обнаружила в романе «Французская няня» итальянской писательницы Бьянки Питцорно.
Дело в том, что главная героиня - бедная сирота из Парижа по имени Софи - попадает вместе со своей ещё совсем маленькой воспитанницей Аделью в Англию, в ...ширское графство, где живет угадайте у кого? У мистера Рочестера, того самого, что силой держит на чердаке уже десять лет жену с якобы психическим расстройством и который вот-вот попытается жениться на юной Джейн Эйр. Что круто Питцорно совсем другими глазами смотрит на эти отношения и особенно на самого Рочестера, который ни коим образом не покажется вам положительным героем, заслуживающим счастья. Он лжец, тиран и расист. Совсем не тот герой, которым был в глазах Джейн, но при этом более реалистичный. В прошлых столетиях, чтобы посчитать женщину сумасшедшей, ни к каким серьёзным психологическим процедурам не прибегали. Женщина могла просто на кого-то накричать или ударить обидчика - и все, несите смирительную рубашку. Именно это и произошло с Бертой Мейсон, женой мистера Рочестера с Ямайки.
В целом роман более яростно настроен против рабства и богачей, чем против угнетения женщин. Но для 1830-х годов (действие романа разворачивается именно в эти времена) это в принципе более близкое к реальному положению дел соотношение.
#зарубежнаялитература #роман
Дело в том, что главная героиня - бедная сирота из Парижа по имени Софи - попадает вместе со своей ещё совсем маленькой воспитанницей Аделью в Англию, в ...ширское графство, где живет угадайте у кого? У мистера Рочестера, того самого, что силой держит на чердаке уже десять лет жену с якобы психическим расстройством и который вот-вот попытается жениться на юной Джейн Эйр. Что круто Питцорно совсем другими глазами смотрит на эти отношения и особенно на самого Рочестера, который ни коим образом не покажется вам положительным героем, заслуживающим счастья. Он лжец, тиран и расист. Совсем не тот герой, которым был в глазах Джейн, но при этом более реалистичный. В прошлых столетиях, чтобы посчитать женщину сумасшедшей, ни к каким серьёзным психологическим процедурам не прибегали. Женщина могла просто на кого-то накричать или ударить обидчика - и все, несите смирительную рубашку. Именно это и произошло с Бертой Мейсон, женой мистера Рочестера с Ямайки.
В целом роман более яростно настроен против рабства и богачей, чем против угнетения женщин. Но для 1830-х годов (действие романа разворачивается именно в эти времена) это в принципе более близкое к реальному положению дел соотношение.
#зарубежнаялитература #роман
Язык определяет сознание. С этой формулировкой мне никогда не хотелось спорить. Я обращаю внимание на слова других и анализирую свои. Что они значат, обидные ли они, кто именно их произносит и в каких случаях - вопросов к словам может быть множество. Один особенный нашёлся у британской писательницы Пип Уильямс: как определения слов определяют нас? Он привёл ее к реальной истории «Оксфордского словаря английского языка». Первый том первого издания вышел в 1888 году, последний, двенадцатый - в 1928. Когда Уильямс взглянула на официальные источники, то в глаза ей бросилась одна особенность: все редакторы, большинство помощников редакторов, большинство корреспондентов по всему миру, которые присылали в Оксфорд слова, которые по их мнению должны были быть включены в словарь, были белыми мужчинами. Даже большинство книг, руководств, газетных статей, из которых брались примеры использования слов (источник всегда должен был быть хоть где-то напечатанным) были написаны мужчинами. А что же женщины? Они тоже работали над словарем все эти сорок лет, просто в официальную историю они как обычно не попали.
В романе Пип Уильямс «Потерянные слова» много реальных женщин, которые работали над словарем, но главная героиня - Эсме - вымышленная. Она дочь лексикографа и большую часть детства провела играя под столом, за которым сидели ученые мужи, отбирающие английские слова для своего многотомного талмуда. Эсме росла в окружении слов и важности их роли в жизни людей. Однако достаточно быстро она поняла, что не все слова одинаково важны, а официальное значение слова может отличаться от того, что существует за пределами книг: «слова образованных людей по умолчанию важнее, чем слова простого народа и женщин в том числе». Так началась ее работа над составлением «Словаря потерянных слов». Вот несколько примеров из него:
СЕСТРЫ
Женщины, объединённые общей политической целью; соратницы.
«Сёстры, спасибо, что присоединились к борьбе»
Тильда Тейлор, 1906
ИЗМОТАННЫЙ
«Я встаю до рассвета, чтобы натопить большой дом и приготовить еду для всей семьи, прежде чем они откроют глаза, и я не ложусь спать, пока они не уснут. Уже с середины дня я чувствую себя ни на что не годной и измотанной, как загнанная лошадь».
Лиззи Лестер, 1902
ШЕВЕЛЕНИЕ
Первые признаки движения плода.
«Там есть шевеления. Это значит, что ребёнок решил остаться».
Миссис Смит, 1907
Слова приходили к Эсме разными путями: одни она слышала на собраниях суфражисток, другие на рынке, куда ходила вместе со своей подругой Лиззи, а третьи в доме акушерки, к которой она пришла за помощью. И пусть мне не всегда были понятны причины и следствия некоторых поступков героев романа, но идея, вплетенная в эти страницы, мне близка. Даже такой, казалось бы, точный и бесстрастный вид литературы как словарь - это прямое продолжение тех людей, что его пишут, и тех идей, что они поддерживают. Будьте бдительны! Сексизм и в словарь пролезет.
Вот, кстати, одно «интересное» определение из толкового словаря Ожегова:
ЖЕНЩИНА, ы, ж.
1. Лицо, противоположное мужчине по полу, та, к-рая рожает детей и кормит их грудью. ж. равноправна с мужчиной. Ж.-мать. Ищите женщину! (говорится как намёк на то, что какое-н. неясное, запутанное дело не обошлось без женского участия; шутл.).
2. Лицо женского пола, вступившее в брачные отношения. Она стала женщиной. | прил. женский, ая, ое. ж. пол. Женские болезни. Международный ж. день (8 Марта).
#зарубежнаялитература #роман
В романе Пип Уильямс «Потерянные слова» много реальных женщин, которые работали над словарем, но главная героиня - Эсме - вымышленная. Она дочь лексикографа и большую часть детства провела играя под столом, за которым сидели ученые мужи, отбирающие английские слова для своего многотомного талмуда. Эсме росла в окружении слов и важности их роли в жизни людей. Однако достаточно быстро она поняла, что не все слова одинаково важны, а официальное значение слова может отличаться от того, что существует за пределами книг: «слова образованных людей по умолчанию важнее, чем слова простого народа и женщин в том числе». Так началась ее работа над составлением «Словаря потерянных слов». Вот несколько примеров из него:
СЕСТРЫ
Женщины, объединённые общей политической целью; соратницы.
«Сёстры, спасибо, что присоединились к борьбе»
Тильда Тейлор, 1906
ИЗМОТАННЫЙ
«Я встаю до рассвета, чтобы натопить большой дом и приготовить еду для всей семьи, прежде чем они откроют глаза, и я не ложусь спать, пока они не уснут. Уже с середины дня я чувствую себя ни на что не годной и измотанной, как загнанная лошадь».
Лиззи Лестер, 1902
ШЕВЕЛЕНИЕ
Первые признаки движения плода.
«Там есть шевеления. Это значит, что ребёнок решил остаться».
Миссис Смит, 1907
Слова приходили к Эсме разными путями: одни она слышала на собраниях суфражисток, другие на рынке, куда ходила вместе со своей подругой Лиззи, а третьи в доме акушерки, к которой она пришла за помощью. И пусть мне не всегда были понятны причины и следствия некоторых поступков героев романа, но идея, вплетенная в эти страницы, мне близка. Даже такой, казалось бы, точный и бесстрастный вид литературы как словарь - это прямое продолжение тех людей, что его пишут, и тех идей, что они поддерживают. Будьте бдительны! Сексизм и в словарь пролезет.
Вот, кстати, одно «интересное» определение из толкового словаря Ожегова:
ЖЕНЩИНА, ы, ж.
1. Лицо, противоположное мужчине по полу, та, к-рая рожает детей и кормит их грудью. ж. равноправна с мужчиной. Ж.-мать. Ищите женщину! (говорится как намёк на то, что какое-н. неясное, запутанное дело не обошлось без женского участия; шутл.).
2. Лицо женского пола, вступившее в брачные отношения. Она стала женщиной. | прил. женский, ая, ое. ж. пол. Женские болезни. Международный ж. день (8 Марта).
#зарубежнаялитература #роман
«Мы теряем мужчин, когда они хотят проскочить перед поездом, а их пикап глохнет на переезде, когда напиваются и нечаянно стреляют в себя или спьяну лезут на водонапорную башню и падают с высоты десятиэтажного дома. Во время клеймения, когда спотыкаются в проходе, и бычок с ревом бьет копытом в сердце. На рыбалке, когда тонут в озере или засыпают за рулем по дороге домой. В массовой аварии на федеральном шоссе, от пули возле мотеля «Дикси», из-за утечки сероводорода около Гардендейла. Похоже, что скончался от неизлечимой глупости, говорит Эвелина, когда кто-то из завсегдатаев делится новостью в час скидок. Это обычные случаи в обычные дни, но сегодня первое сентября, и сланцевое месторождение Боу-Спрингс снова разрабатывают. Теперь будут умирать еще и от метедрина, кокаина, болеутоляющих. Из-за сорвавшейся буровой головки, плохо сложенного штабеля труб, из-за взрыва паровоздушного облака. А женщины - их как теряем? Обычно когда их убивает мужчина».
1970-ые, где-то в Техасе в дверь 26-летней Мэри Роуз стучится незнакомка - 14-летняя Глория Рамирес. Несколько часов назад ее изнасиловал и избил молодой белый нефтяник, сын местного священника. Не задавая вопросов Мэри берет ружье и просит дочь позвонить шерифу. Так начинается дебютный роман Элизабет Уэтмор «Валентайн» о городке в американской глуши и жизни девочек и женщин в нем. Роман многоголосый - говорят сразу несколько героинь: Глория, Мэри, ее соседка Корина, школьница Дебра Энн, ее мама, сбежавшая из города, и другие. Сюжет натянут как струна - всюду напряжение, вот-вот должен начаться суд. Местные почти единогласно приговор уже вынесли, в тексте слышатся все типичные для этого преступления отговорки: от «она сама села к нему в машину» до «эти мексиканки созревают раньше других девочек». Хотелось бы верить, что есть точки на карте, где общественное сознание поменялось, но пока все континенты более-менее единогласны в своем порыве защитить преступника, не губить его жизнь из-за «всяких глупостей». Роман Уэтмор еще одно подробно описанное свидетельство жестокого единодушия.
#зарубежнаялитература #роман
1970-ые, где-то в Техасе в дверь 26-летней Мэри Роуз стучится незнакомка - 14-летняя Глория Рамирес. Несколько часов назад ее изнасиловал и избил молодой белый нефтяник, сын местного священника. Не задавая вопросов Мэри берет ружье и просит дочь позвонить шерифу. Так начинается дебютный роман Элизабет Уэтмор «Валентайн» о городке в американской глуши и жизни девочек и женщин в нем. Роман многоголосый - говорят сразу несколько героинь: Глория, Мэри, ее соседка Корина, школьница Дебра Энн, ее мама, сбежавшая из города, и другие. Сюжет натянут как струна - всюду напряжение, вот-вот должен начаться суд. Местные почти единогласно приговор уже вынесли, в тексте слышатся все типичные для этого преступления отговорки: от «она сама села к нему в машину» до «эти мексиканки созревают раньше других девочек». Хотелось бы верить, что есть точки на карте, где общественное сознание поменялось, но пока все континенты более-менее единогласны в своем порыве защитить преступника, не губить его жизнь из-за «всяких глупостей». Роман Уэтмор еще одно подробно описанное свидетельство жестокого единодушия.
#зарубежнаялитература #роман
Роман Ширли Джексон «Призрак дома на холме» до чертиков пугает читательниц и читателей вот уже шестьдесят лет подряд. Среди поклонниц произведения - талантливейшая Кармен Мария Мачадо, которая назвала эту книгу самым страшным романом, который она когда-либо читала. С сегодняшнего дня и меня можно добавить в список страшно напуганных свидетельниц таланта Джексон. В книге 285 страниц и мне ни разу не захотелось пробежать не глядя пару абзацев. «Призрак дома на холме» крепко стиснул меня в своих удушающих объятьях, ослабив хватку только под конец.
Главный герой романа - Хилл-хаус, мрачный особняк, который вот уже восемьдесят лет не может найти себе постоянных хозяев - они то убегают куда подальше, то кончают жизнь самоубийством. Ничего конкретного бывшие жильцы о доме сказать не могут, кроме того, что жить там невозможно.
«Ни один живой организм не может долго существовать в условиях абсолютной реальности и не сойти с ума; говорят, сны снятся даже кузнечикам и жаворонкам. Хилл-хаус, недремлющий, безумный, стоял на отшибе среди ходила, заключая в себе тьму; он стоял здесь восемьдесят лет и вполне мог простоять еще столько же. Его кирпичи плотно прилегали один к другому, доски не скрипели, двери не хлопали; на лестницах и в галереях лежала незыблемая тишь, и то, что обитало внутри, обитало там в одиночестве».
Но Хилл-хаус - необычный дом с привидениями. Никакие бледные фигуры по нему не летают. Ужас здесь не будет явным, он действует намеками - это, кстати, и главная особенность текста, возведенная в культ. Джексон не идет напролом, расшатывает психику она с помощью незначительных деталей. Например, через устройство особняка. Доктор Монтегю, один из главных героев, решивший исследовать особняк на предмет сверхъестественной энергии под половицами, очень метко назвал его «шедевром архитектурной дезинформации»: двери вечно ведут не туда, а окна то и дело самопроизвольно закрываются. Монтегю заселился в Хилл-хаус на три месяца вместе с наследником дома Люком, а также двумя незнакомками - Элеонорой и Теодорой. По замыслу Монтегю, именно такой компанией они смогут выяснить, что все-таки не так с этим «нехорошим» домом.
Больше, пожалуй, ничего не скажу - тот случай, когда надо погрузиться в пучину ужаса самостоятельно.
#зарубежнаялитература #роман
Главный герой романа - Хилл-хаус, мрачный особняк, который вот уже восемьдесят лет не может найти себе постоянных хозяев - они то убегают куда подальше, то кончают жизнь самоубийством. Ничего конкретного бывшие жильцы о доме сказать не могут, кроме того, что жить там невозможно.
«Ни один живой организм не может долго существовать в условиях абсолютной реальности и не сойти с ума; говорят, сны снятся даже кузнечикам и жаворонкам. Хилл-хаус, недремлющий, безумный, стоял на отшибе среди ходила, заключая в себе тьму; он стоял здесь восемьдесят лет и вполне мог простоять еще столько же. Его кирпичи плотно прилегали один к другому, доски не скрипели, двери не хлопали; на лестницах и в галереях лежала незыблемая тишь, и то, что обитало внутри, обитало там в одиночестве».
Но Хилл-хаус - необычный дом с привидениями. Никакие бледные фигуры по нему не летают. Ужас здесь не будет явным, он действует намеками - это, кстати, и главная особенность текста, возведенная в культ. Джексон не идет напролом, расшатывает психику она с помощью незначительных деталей. Например, через устройство особняка. Доктор Монтегю, один из главных героев, решивший исследовать особняк на предмет сверхъестественной энергии под половицами, очень метко назвал его «шедевром архитектурной дезинформации»: двери вечно ведут не туда, а окна то и дело самопроизвольно закрываются. Монтегю заселился в Хилл-хаус на три месяца вместе с наследником дома Люком, а также двумя незнакомками - Элеонорой и Теодорой. По замыслу Монтегю, именно такой компанией они смогут выяснить, что все-таки не так с этим «нехорошим» домом.
Больше, пожалуй, ничего не скажу - тот случай, когда надо погрузиться в пучину ужаса самостоятельно.
#зарубежнаялитература #роман