В «Остались одни. Единственный вид людей на Земле» здорово описывается что-то больше всего похожее на игру жизнь (там, где клеточные автоматы).

На протяжении примерно 60 000 лет в разных местах Африки вспыхивали на несколько тысяч лет передовые для своей эпохи культуры: люди развивали изощренные технологии изготовления орудий, росписи, у них там находятся костяные иголки и шильца, ворохи бусин – то есть, была одежда и украшения, а через несколько тысяч лет все исчезало. Появлялось вновь, уже немного другое, и пропадало, после чего новым людям приходилось заново все придумывать. И только примерно тридцать тысяч лет назад люди внезапно перестали терять накопленное, закрепились на этой базе и развивались дальше. Скажем, огромный, невероятный шаг инноваций представляет собой керамика. Дальше так вообще – неолетическая революция и понеслось.

Автор говорит интересную вещь: это не была невероятно полезная мутация, сделавшая мозг эффективней, не скачок, а удачное накопление плотности популяций: когда достаточное количество крупных групп людей стали вступать в устойчивые контакты друг с другом, очаги развития перестали гаснуть в изоляции. Был удачный период, когда племена, сообщества жили не слишком тесно, что порождает конфликты, но с возможностью регулярных контактов, и вот тогда все завертелось.

Мы готовимся обсуждать «Остались одни. Единственный вид людей на Земле», провели на прошлой неделе угарнейшую встречу с разбором этой книжки с кандидатами в модераторы книжного клуба Просветителя. Разбились на пары и будем теперь вести заседания про непростые отношения питекантропов, денисовцев, неадертальцев, синотропов и других хомо. Или о чем-то другом, книга очень многослойная.

Александр Гаврилов приводит у себя на канале выдержку из нашей неполиткорректной дискуссии (в сложившихся книжных клубах вообще можно быть несколько более смелым в своих высказываниях, чем в паблике, а в модераторском пред-клубном обсуждении тем более), затронувшую тему большой роли мормонов в развитии генетических исследований.

А она правда велика. У мормонов есть идея посмертного спасения душ предков методом посметрного крещения. Для крещения и спасения нужно знать своих предков поименно. Поэтому уже с тридцатых годов прошлого столетия мормоны формируют огромный архив данных, сначала на микропленках, теперь цифровой, и в Юте у них натуральный ковчег знаний о прошлом, где только волонтеров, помогающих людям разобраться, выходит на смену 400 человек!

В совсем другой книжке, хотя и тоже по-своему антропологической, про индустрию инфлюэнсеров, упоминалось, что штат Юта породил непропорционально много инстаграм-звезд, потому что у мормонов принято давать девочкам хорошее образование, требовать от них конвенциональной миловидности и отправлять поскорее замуж. Красивые, образованные молодые женщины обнаружили, что могут не просто так сидеть в своих нарядных домах и воспитывать хорошеньких ребятишек, а монетизировать аккаунт в запрещенной у нас социальной сети для картинок.

Узнала, какие 25 книг буду внимательно просматривать и читать ближайшие месяцы – вышел длинный список премии Просветитель.Перевод. Из этого я читала только «Необъятный мир: как животные ощущают скрытую от нас реальность» Эда Йонга, это великая книга, остальные тоже выглядят здорово.

И открыта коробка с конфетами в виде длинных списков основной премии. Я очень рада, потому что это означает новые книги для книжного клуба Просветителя. Июль мы уже в расширенном составе, с кандидатами в модераторы, собираемся заниматься проектированием третьего сезона, в котором планируем читать все – новые книги со всеми, и уже обсужденное обсуждать еще с новыми участниками.

В длинном списке особенно радует присутствие «Хрущевка: советское и несоветское в пространстве повседневности» Н. Лебиной, новой книги https://t.me/p_prosvetitel/1161 - после ее же фундаментальной работе об иммунитете я у нее готова читать все книги, и новой книги Андрея Журавлева про палеонтологию - «Как живые: двуногие змеи, акулы-зомби и другие исчезнувшие животные». И новый Марков, и еще одна книга про климат, и «Нимб и крест». Отлично же.

С удовольствием прочитала у Стрингера байку, как издание о паранормальном просило у него разрешения сфотографировать «стотысячелетний череп неадертальца с пулевым отверстием от выстрела пришельцев». Он воспротивился, но не ушел от последствий – издание опубликовало рисунок, и какое-то время Стрингера осаждали желающие посмотреть на останки застреленного инопланетными агрессорами неадертальца.

Правда, это был не стотысячелетний череп не неадертальца, а еще намного более древнего человека, страдавшего какой-то болезнью, разъевшей кость изнутри. Идея уничтожения неадертальцев пришельцами кажется мне отличной, осталось только объяснить, почему они не трогали кроманьонцев. Может, те прятались хорошо, или вступили в сговор с инопланетянами, или поклонялись им, как богам.

Участники книжного клуба слегка пеняли на «Остались одни. Единственный вид людей на Земле» за занудство. У меня же выработался такой иммунитет к душноте текста, что пора его снижать, чтобы продолжать различать, что приемлемо для других людей, а что нет. К счастью, я еще осознаю, что занудство, это, наверное так:

…у ряда современных позвоночных при развитии хрящевой ткани продолговатые клетки-хондроциты располагаются вдоль оси жаберной дуги, образуя дисковидные структуры. Именно так у юньнанозоона и устроены жаберные дуги с ячеистыми камерами — ячеи в них появились на месте распавшихся хондроцитов.

Это из новой работы Андрея Журавлева «Как живые: Двуногие змеи, акулы-зомби и другие исчезнувшие животные». Обожаю такое, потому что жаберные дуги, это же ого-го, не просто так, а тайна эволюции:

Стоит отметить, что строение юньнанозоона позволяет приверженцам обоих основных гипотез о происхождении челюстей позвоночных сохранять статус-кво. Можно либо выводить челюсти от первой жаберной дуги этого животного, либо предполагать, что у него была еще и упрощенная предчелюстная дуга, на что указывает небольшой подкововидный хрящ. (К интригующему вопросу, как вообще жилось без челюстей, мы еще вернемся.)

- Как жилось без челюстей?
- Ничего себе, окей.

Дорогие друзья, у книжного клуба Просветителя есть Коварный План.

Наша основная задача – не в том, чтобы хорошо повеселиться, обсуждая с умными людьми причины эволюционного поражения неадертальцев и выдающуюся роль Лео Сцилларда в создании атомной бомбы, хотя это у нас получается очень хорошо. Миссия состоит в популяризации малопопулярного научно-популярного чтения. А Коварный План – убедить как можно бОльшее число книжных клубов брать для своих обсуждений книги из длинных списков Премии Просветитель.

Если вы ведете книжный клуб, любой: посиделки лучших друзей, шикарные закрытые заседания с входным билетом размером в несколько МРОТ, корпоративный, интеграционный, образовательный, библиотечный, вообще любой клуб, то приходите в субботу 13 июля в 19:00 на наш совместный с АРККой вебинар, где мы:

- расскажем, как сделать обсуждения нонфикшена увлекательными, эмоциональными и запоминающимися. Все неправда, что в научно-популярной литературе нет героев и сюжетов, о которых можно говорить, одни фактоиды. Все есть, все наполнено драмой.
- покажем, в чем смысл и ценность включения научно-популярных книг в список чтения клуба
- предложим свой опыт и знания: топ-10 научно-популярных книг для клубного чтения, гайды по обсуждению этих книг, ответы на вопросы.

Регистрация – здесь. Запись будет, но лучше приходите лично, чтобы поговорить всем вместе.

Репостните, пожалуйста. Мы бы хотели собрать как можно больше участников, чтобы поделиться всем тем, что сами поняли за два сезона (и 100+ заседаний) книжного клуба Просветителя.

Послушала первые главы биографии редактора Джуди Джонс, которая «определила культуру» Америки. Это довольно интересно просто как относительно правдивая история из жизни середины прошлого века. Там описывается мир, в котором девушки получают образование только чтобы удачно выйти замуж, но конкретно Джуди хочет работать в книжной индустрии и, сюрприз, не секретарем. Во время войны это получается, потому что все настоящие редакторы на фронте, а потом уже нет.

И дальше разворачивается буквально восхождение на скалу: она использует любые ситуации, любые связи, чтобы выстроить себе карьеру редактора. Едет в Париж – берет пачку рекомендательных писем, каждое из которых вбивает, как костыль, в отвесную стену, чтобы опереться на него и подтянуться вверх. Все возможности, все намеки на возможности.

Вот, скажем один из сюжетов, который продает эту биографию: будто бы Джуди сыграла решающую роль в феноменальном успехе «Дневника Анны Франк». Ну… не совсем. Она несколько лет жила в Париже, где удачно устроилась на работу в европейском отделении издательства Doubleday. Это было, когда дневник уже издали в Нидерландах (очень скромным тиражом) и выпустили французский перевод. Джонс выковала легенду о том, как она заметила книгу с каноническим портретом Анны на обложке в куче отбракованных вариантов на перевод, читала ее весь день и настояла на том, что дневник необходимо переводить и издавать в США.

Скорее же решение о публикации было принято благодаря статье Мейера Левина, в котором он критиковал общее отношение американских издателей к книгам о Холокосте (через пять лет после войны никто не хотел издавать истории об ужасах, все хотели нового и веселого) и убеждал, что Анна Франк была одаренным автором, и текст отличный. До этого рецензенты издательств отбивались от книги, считая ее скучной и непонятно, для кого предназначенной – слишком детская по стилю для взрослых, но неподходящая для детей. В итоге, Doubleday выпустил книгу тиражом в 5000 экземпляров, продажи шли тихо, пока Левин же не опубликовал полный энтузиазма обзор в The New York Times. Дальше понеслось.

Но легенда Джуди Джонс победила, и история о том, как она отстояла Дневник Анны Франк, кочует из статьи в статью.

Дослушала в биографии редактора Джудит Джонс до места, когда огромная книга рецептов французской кухни Джулии Чайлд последовательно отвергается несколькими издательствами как слишком дорогая в производстве и неперспективная, после чего доходит и до Knopf, где работает героиня.

История здорово перекликается с моей драгоценной «Хрущевкой». В конце пятидесятых и в СССР, и в США популяризировалась идея полуфабрикатов и заготовок для домашней кухни. Правда, в СССР это делалось для того, чтобы женщины могли больше работать, а в США – чтобы они больше всего покупали. Предыдущее поколение женщин из преуспевающих семей вообще не готовили сами и считали разговоры о еде вульгарными. Не очень так фон для большой дорогой книги о том, как потратить всю субботу на сложноустроенные хлопоты с продуктами, которые еще надо где-то специально найти, потому что в супермаркетах не продают целых бараньих ног и живых лобстеров.

Вот здесь, в отличие от мифа о роли в издании Дневника Анны Франк, Джонс действительно много сделала для того, чтобы Mastering the Art of French Cooking увидела свет. Она, как и Джулия Чайлд, прожила несколько лет в Париже, где в любилась в мужчину, который считал отличной идеей первую половину выходных покупать пятьдесят разных продуктов, а вторую половину – готовить из них затейливый ужин. При том, что Джудит выросла в семье, где готовила кухарка, а разговоры о еде считались вульгарными, в Париже (как и Чайлд) она научилась готовить сама и потом всю жизнь много этим занималась. Поэтому она как редактор поверила в книгу Чайлд, сделала все, чтобы Knopf взялся ее издавать, год работала с автором над текстом – и победила.

Была легкомысленная книжка и фильм по ней, где девушка в современном Нью-Йорке решила приготовить все блюда из знаменитой книги – Джули и Джулия, а про эту историю можно делать книгу Джулия и Джудит.

Джудит Джонс была еще и редактором Сильвии Платт. Сборник стихов «Колосс» вышел и имел заметный успех, а потом Платт прислала рукопись практически автофикшена «Под стеклянным колпаком», боссы Knopf отказались его брать, Джудит написала Сильвии обстоятельное и мягкое письмо с отказом, а та через пару недель покончила с собой. К счастью для Джудит, всю вину за самоубийство поэтессы навешивали на ее сложного мужа, но последовательность событий, конечно, ужасная. А через несколько лет «Под стеклянным колпаком» стал культовым текстом и разошелся миллионными тиражами. Все редакторы иногда ошибаются.

Дочитали с сыном «12 стульев», почти не смешно. Даже васюкинская глава перестала быть сколько-нибудь юмористической, превратилась из сатиры в фрагмент производственного романа. Не потому что Ильф и Петров были такими знатными провидцами, просто консалтинг у нас вырос из описания продажи в регион идеи шахматного проекта. Разве что заказчик обычно не отделывается так дешево, как одноглазый и его свита.

Для нас же грустный текст про очень несчастных людей в преддверии разнообразных катастроф здорово расцветила внутренняя шутка по итогам наконец-то дослушанного «Княза света» - если к каждому (скорее глубоко безвкусному и неуместному, чем смешному) повторению фамилий звуковиков из «Колумба» Галкин, Палкин, Малкин, Чалкин и Залкинд добавлять «и Лорд Калкин», то получается весело. Лорда Калкина, Бича демонов, Махасаматмы им там сильно не хватает.

Издательство AdMarginem с непостижимой, космической скоростью выпустила русский перевод книги Бенхамина Лабатута MANIAC, жанр которой, на мой взгляд, ближе всего к тому, что в англоязычном мире называют Real People Fanfiction.

Я прочитала MANIAC сразу после выхода, потому что его главный герой – Джонни Вон Нойман – предмет моего отдельного увлечения, и потому что первый роман автора, фантасмагорию на тему биографий великих математиков и физиков середины прошлого века, произвел на меня впечатление. Это не совсем здоровые тексты, но написано с подкупающим чувством трепета гуманитария, который вдруг смог краем глаза разглядеть, какая же огромная и странная штука - математика и как же она превосходит все.

В нашем специальном проекте по чтению «Создания атомной бомбы» Роудза мы все пришли к выводу, что вокруг этого есть целая метавселенная разных биографий и текстов, MANIAC туда хорошо вписывается как послание из параллельной вселенной, очень марвеловская штука. Про мое отношение к лабатутовскому творческому методу – здесь. Способы купить книгу описаны на сайте издательства, удобней всего, наверное, на Букмейте надкусить, чтобы понять, насколько заглядывание в коридор отражений отражений на тему математики, ядерной войны и самой большой политики вас увлекает.

Книжка про редактора Джудит Джонс на проверку довольно скучная. Мне кажется, что автор написала ее, в основном, потому что у нее был доступ к героине и она решила: а чего бы не написать биографию, интересная же женщина. Она там слегка клеймит автора развлекательной книги «Джули и Джулия», которая явно эксплуатирует популярность Джулии Чайлд, но сама делает похожую вещь, хотя и деликатней, не выставляя себя-себя-себя главным персонажем. Тем не менее, замечательно, что кто-то потрудился, чтобы сделать ровную, сбитую книгу про в меру интересную биографию редактора. Маленькая временная победа над энтропией и заметающими все песками времени.

Пока слушала, думала, какая же это огромная невидимая работа, и как много зависит от редактора издательства.

В мире аудиокниг сейчас появился интересный сценарий выбора книг по чтецу, есть свои звезды, которые так хороши, что, при прочих равных, люди выбирают роман или детектив, исполненный (даже не хочется писать «начитанный») полюбившимся голосом.

Теперь мне кажется разумным выбирать книги по редактору! Редактор выбирает рукопись, иногда, как это было с Джудит Джонс, начинает верить в нее против всех шансов и добивается публикации, до этого вместе с автором гранит текст, пока он не засияет. Все, кто работал с Джонс отмечали ее деликатность и невесомость ее касания текста, но она с некоторыми авторами месяцами и сотнями писем через океан доводила текст до того состояния, когда читатель открывает книгу и влюбляется в то, что читает. В общем, надо больше знать и любить редакторов, чествовать, давать премии, упоминать в заметках о книгах, большими буквами в выходных данных писать. На книжные клубы приглашать! При живом авторе о его книге разговаривать неловко, а вот с редактором – да, прекрасно, как у нас получилось с научным редактором «Создания атомной бомбы» Михаилом Капустиным и переводчиком Дмитрием Прокофьевым.

И к предыдущему посту.

Знаете ли вы выдающихся редакторов? Есть ли редакторы, за новыми книгами которых вы следите?

The New York Times публикует хорошо оформленный список 100 лучших книг нашего века (первая четверть которого уже близится к завершению). Книжные списки – это магия, даже кто и не собирается особенно ничего читать редко устоит от соблазна посмотреть какой-нибудь список. Похоже немного на Netflix-porn, это когда смотришь описания разных сериалов и ничего не смотришь.

Список составлен по результатам опроса нескольких сотен «novelists, nonfiction writers, academics, book editors, journalists, critics, publishers, poets, translators, booksellers, librarians and other literary luminaries», каждый из которых назвал десять лучших книг нашего века – в своем понимании лучшего. Книги – и фикшн, и нонфикшн, опубликованной уже последней двадцатке с конца есть, например, упоминавшийся вчера When We Cease to Understand the World Лабатута, вышедший на русском языке в переводе Полины Казанковой «Когда мы перестали понимать мир», редактор на сайте издательства не указан.

Публиковаться это будет в час по чайной ложке, то есть, по десять книг в неделю. Здорово придумано и красиво сделано. Под каждой книжкой есть галочки «читал» и «хочу прочитать», которые собираются в хорошенькие картинки для соцсетей. NYT вообще далеко зашел в искусстве красивой ненавязчевой верстки.

Upd - я сама придумала, сама поверила про десять книг в неделю. Каждый день на этой неделе будут открывать следующие два десятка.

Начала читать длинный список Просветителя.Перевод с книги The Art of More: How Mathematics Created Civilization Майкла Брукса, выпущенной на русском языке в издательстве Корпус как «Искусство большего. Как математика создала цивилизацию», переводчик - Заур Мамедьяров, научный редактор Константин Кноп, редактор Максим Череповский.

Книга сама по себе – несистемная история математических концепций в примерах и анекдотах, зато анекдотов там много, включая довольно неприличные. Из приличных мне больше всего понравилась выдумка о том, как пифагорейцы утопили своего собрата Гиппаса, который проболтался чужакам о существовании иррациональных чисел. Не то что бы наличие в природе иррациональных чисел представляло какой-то коммерческий интерес, чтобы его так беречь (это вам не решение квадратных и кубических уравнений, полезное для баллистики), просто пифагорейцы считали эту мысль слишком ужасной для слабых умов непосвященных.

Что-то в этом есть. Людей топить нельзя, но идея иррационального числа действительно поразительная штука. Сначала кажется, что ничего такого, а как вдумаешься, то и все, мир навсегда теряет приятную цельность.