«Дорогие мои мамочка, Людочка и Оличка!
Простите меня, пожалуйста, что я до сих пор не писал. Причина, во-первых, общая — мое всегдашнее ленивое отношение к писанию писем, во-вторых, я все время собирался выехать к вам сам, но сейчас на железных дорогах никто не может ездить, кроме шпротов, привыкших к такой упаковке. А так как я ваш сын и брат, а не шпрот, то и сами понимаете.
Поздравляю вас с рождеством и двумя новыми годами сразу.
Желаю вам первой категории неуплотнения и прочих благ.
Я здесь работаю массу, здоров и вообще не жалуюсь.
Пишите. Целую вас всех. Надеюсь скоро», — писал Маяковский своей семье в конце 1918 года из Петрограда.
🔺Очистка тротуаров от снега в порядке трудовой повинности. 1919
Простите меня, пожалуйста, что я до сих пор не писал. Причина, во-первых, общая — мое всегдашнее ленивое отношение к писанию писем, во-вторых, я все время собирался выехать к вам сам, но сейчас на железных дорогах никто не может ездить, кроме шпротов, привыкших к такой упаковке. А так как я ваш сын и брат, а не шпрот, то и сами понимаете.
Поздравляю вас с рождеством и двумя новыми годами сразу.
Желаю вам первой категории неуплотнения и прочих благ.
Я здесь работаю массу, здоров и вообще не жалуюсь.
Пишите. Целую вас всех. Надеюсь скоро», — писал Маяковский своей семье в конце 1918 года из Петрограда.
🔺Очистка тротуаров от снега в порядке трудовой повинности. 1919
80 лет назад родился Олег Григорьев — автор нескольких бессмертных стихотворений и сотни просто очень хороших. Григорьев — один из тех поэтов, у которых между «детской» и «взрослой» поэзией нет отчётливой границы — хотя, разумеется, на полюсах «детского» и «взрослого» различия очевидны. Мы предлагаем вам прочесть несколько стихотворений Олега Григорьева — и ещё посмотреть мультфильм «Витамин роста», снятый по самой известной его поэме.
ЯМА
— Яму копал?
— Копал.
— В яму упал?
— Упал.
— В яме сидишь?
— Сижу.
— Лестницу ждешь?
— Жду.
— Яма сыра?
— Сыра.
— Как голова?
— Цела.
— Значит живой?
— Живой.
— Ну, я пошел домой!
*
— Ну, как тебе на ветке? —
Спросила птица в клетке.
— На ветке, как и в клетке,
Только прутья редки.
*
Пойду домой, пожалуюсь маме,
Что луна зажата двумя домами.
*
Пес тоскует на цепи —
А попробуй отцепи.
БЫЛИНА
Сидит Славочка на заборике,
А под ним на скамеечке Боренька.
Боренька взял тетрадочку,
Написал: «Дурачок ты, Славочка».
Вынул Славочка карандашище,
Написал в тетрадь: «Ты дурачище».
Борище взял тетрадищу
Да как треснет по лбищу Славищу.
Славища взял скамеищу
Да как треснет Борищу в шеищу.
Плачет Славочка под забориком.
Под скамеечкой плачет Боренька.
*
Я спросил электрика Петрова:
— Для чего ты намотал на шею провод?
Ничего Петров не отвечает,
Висит и только ботами качает.
*
Сизов торговал на вокзале
Рождественскими открытками.
Его схватили, его связали...
И вот он умер под пытками.
ЯБЛОКО
Жена подала мне яблоко
Размером с большой кулак.
Сломал пополам я яблоко,
А в яблоке жирный червяк.
Одну половину выел,
Другая чиста и цела.
С червем половину я выкинул,
Другую жена взяла.
И вдруг я отчетливо вспомнил —
Это было когда-то со мной:
И червь, и сад, и знойный полдень,
И дерево, и яблоко, и я с женой.
ЯМА
— Яму копал?
— Копал.
— В яму упал?
— Упал.
— В яме сидишь?
— Сижу.
— Лестницу ждешь?
— Жду.
— Яма сыра?
— Сыра.
— Как голова?
— Цела.
— Значит живой?
— Живой.
— Ну, я пошел домой!
*
— Ну, как тебе на ветке? —
Спросила птица в клетке.
— На ветке, как и в клетке,
Только прутья редки.
*
Пойду домой, пожалуюсь маме,
Что луна зажата двумя домами.
*
Пес тоскует на цепи —
А попробуй отцепи.
БЫЛИНА
Сидит Славочка на заборике,
А под ним на скамеечке Боренька.
Боренька взял тетрадочку,
Написал: «Дурачок ты, Славочка».
Вынул Славочка карандашище,
Написал в тетрадь: «Ты дурачище».
Борище взял тетрадищу
Да как треснет по лбищу Славищу.
Славища взял скамеищу
Да как треснет Борищу в шеищу.
Плачет Славочка под забориком.
Под скамеечкой плачет Боренька.
*
Я спросил электрика Петрова:
— Для чего ты намотал на шею провод?
Ничего Петров не отвечает,
Висит и только ботами качает.
*
Сизов торговал на вокзале
Рождественскими открытками.
Его схватили, его связали...
И вот он умер под пытками.
ЯБЛОКО
Жена подала мне яблоко
Размером с большой кулак.
Сломал пополам я яблоко,
А в яблоке жирный червяк.
Одну половину выел,
Другая чиста и цела.
С червем половину я выкинул,
Другую жена взяла.
И вдруг я отчетливо вспомнил —
Это было когда-то со мной:
И червь, и сад, и знойный полдень,
И дерево, и яблоко, и я с женой.
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
🥕Мультфильм "Витамин роста" (1988) по стихотворению Олега Григорьева.
Forwarded from Библиотека им. Н.А. Некрасова
🎉С днём рождения, Николай Алексеевич!
10 декабря — день рождения Николая Алексеевича Некрасова. И мы проведём нашу ежегодную праздничную конференцию! В этом году мы её посвятим 150-летию публикации поэмы «Русские женщины», рассказывающей о жёнах декабристов, последовавших за мужьями в Сибирь.
Вас будут ждать:
— лекция филолога Михаила Макеева о том, как Николай Алексеевич работал над поэмой,
— дискуссия о любви и долге в начале XIX века с участием психолога, священника, филолога и других экспертов (модератор — Фёкла Толстая)
— театральная читка «Русских женщин» (режиссёр — Дарья Жовнер, играют — Любовь Константинова и Елена Нестерова),
— мастерские, на которых вы научитесь делать бархотки и кокошники,
— настольные игры, которые мы разработали специально к конференции.
Полная программа и регистрация:
https://biblioteka.nekrasovka.ru/nekrasov-202
До встречи!
10 декабря — день рождения Николая Алексеевича Некрасова. И мы проведём нашу ежегодную праздничную конференцию! В этом году мы её посвятим 150-летию публикации поэмы «Русские женщины», рассказывающей о жёнах декабристов, последовавших за мужьями в Сибирь.
Вас будут ждать:
— лекция филолога Михаила Макеева о том, как Николай Алексеевич работал над поэмой,
— дискуссия о любви и долге в начале XIX века с участием психолога, священника, филолога и других экспертов (модератор — Фёкла Толстая)
— театральная читка «Русских женщин» (режиссёр — Дарья Жовнер, играют — Любовь Константинова и Елена Нестерова),
— мастерские, на которых вы научитесь делать бархотки и кокошники,
— настольные игры, которые мы разработали специально к конференции.
Полная программа и регистрация:
https://biblioteka.nekrasovka.ru/nekrasov-202
До встречи!
История любви и обмана, поразившая современников: ясным и изящным слогом Карамзин сообщает, что перед чувством все равны, а жалости достоин каждый. Повесть, с которой по-настоящему начинается русская проза.
Роман Евгения Водолазкина, только что получивший «Большую книгу», — история мнемониста Исидора Чагина, рассказанная четырьмя его друзьями и знакомыми. Человек с феноменальной способностью запоминать остаётся в романе загадкой — но его биография постепенно вырисовывается перед нами достаточно полно. В том числе и роковая встреча с сотрудниками КГБ, которые вербуют Чагина, чтобы доносить на руководителя и участников Шлимановского кружка, читающих запрещённую литературу.
История Генриха Шлимана — дилетанта, открывшего Трою, — один из основных мотивов романа; другой важный мотив — сопоставление «точного» дара-проклятия Чагина и гротескных фантазий. Пожалуй, эмоциональная доминанта этого романа — сочувствие, проявленное не «в лоб», а раскрывающееся постепенно. «Это портрет предателя», — говорит как-то раз видящий своё изображение Чагин, но к концу романа не простить его невозможно.
📔Евгений Водолазкин. Чагин. М.: АСТ; Редакция Елены Шубиной, 2022.
История Генриха Шлимана — дилетанта, открывшего Трою, — один из основных мотивов романа; другой важный мотив — сопоставление «точного» дара-проклятия Чагина и гротескных фантазий. Пожалуй, эмоциональная доминанта этого романа — сочувствие, проявленное не «в лоб», а раскрывающееся постепенно. «Это портрет предателя», — говорит как-то раз видящий своё изображение Чагин, но к концу романа не простить его невозможно.
📔Евгений Водолазкин. Чагин. М.: АСТ; Редакция Елены Шубиной, 2022.
Например, глава «Сказание о шести градоначальницах» в карикатурной форме описывает эпоху дворцовых переворотов: в градоначальнице Ираидке узнаётся Анна Иоанновна, в Амалии Карловне — Екатерина II.
Вспоминаем наше прошлогоднее интервью с Оксаной Васякиной, получившей специальный приз «Выбор поколения» премии «Большая книга». Что значит степь для русской литературы, возможно ли избавиться от гламуризации девяностых и почему сейчас — самое время писать книги?
Скончался Андрей Немзер — критик, литературовед, преподаватель Высшей школы экономики, автор множества книг и статей о русской литературе. Немзер был одним из самых авторитетных и строгих критиков постсоветского времени — и одним из ведущих специалистов по произведениям Батюшкова, Жуковского, Солженицына. Светлая память!
Русская классика — это не обязательно толстый роман. По субботам «Полка» советует один рассказ из числа наших любимых.
Сегодня мы выбираем рассказ в память об Андрее Немзере — критике и исследователе Солженицына. Многие считали «Случай на станции Кочетовка» лучшим солженицынским рассказом, превосходящим даже «Один день Ивана Денисовича» и «Матрёнин двор». В центре рассказа — вполне толстовская проблема, приложенная к исторической конкретике сталинского времени. Дело происходит в первые месяцы войны; герой, лейтенант Василий Зотов, — честный молодой человек, искренне мечтающий служить Родине и отправиться на фронт. Его нравственность кажется безусловной — хотя моральные сомнения Зотову известны: например, накануне часовой застрелил оголодавшего окруженца, пытавшегося украсть муку (окруженцы — солдаты, побывавшие в немецком плену; их, вероятнее всего, ждет лагерь — как было с Иваном Денисовичем, героем первого рассказа Солженицына).
Тяжёлые разговоры персонажей вокруг этой истории («А что ж ему оставалось?» — «Значит, голоду вы не видали, милые») предвещают испытание самого Зотова — которого тот не выдержит. Не шпион ли встреченный им актёр Тверитинов, мобилизованный на фронт и отставший от поезда? Почему он не помнит, как раньше назывался Сталинград? Не отправить ли его на проверку куда следует? О том, что стало с Тверитиновым, бдительный лейтенант никогда не узнает; рассказ заканчивается просто: «Но никогда потом во всю жизнь Зотов не мог забыть этого человека...» Эта фраза показывает, что у Зотова была совесть — и что для него, возможно, не всё потеряно.
Рассказ был опубликован в «Новом мире» в 1963 году: имя Солженицына, всё ещё пользовавшегося благоволением Хрущёва, открывало цензурные заслоны — пришлось только поменять Кочетовку на Кречетовку, чтобы не возникло ассоциации с одиозным главредом журнала «Октябрь», писателем Всеволодом Кочетовым. Помогло, вероятно, и то, что рассказ был написан в классической традиции, напоминая одновременно и «неудобные» страницы соцреалистических текстов Шолохова, и малую прозу позднего Толстого. Много лет спустя этот рассказ остаётся одним из, как сказал бы сам Солженицын, узловых его текстов.
Прочитать «Случай на станции Кочетовка» можно здесь.
Сегодня мы выбираем рассказ в память об Андрее Немзере — критике и исследователе Солженицына. Многие считали «Случай на станции Кочетовка» лучшим солженицынским рассказом, превосходящим даже «Один день Ивана Денисовича» и «Матрёнин двор». В центре рассказа — вполне толстовская проблема, приложенная к исторической конкретике сталинского времени. Дело происходит в первые месяцы войны; герой, лейтенант Василий Зотов, — честный молодой человек, искренне мечтающий служить Родине и отправиться на фронт. Его нравственность кажется безусловной — хотя моральные сомнения Зотову известны: например, накануне часовой застрелил оголодавшего окруженца, пытавшегося украсть муку (окруженцы — солдаты, побывавшие в немецком плену; их, вероятнее всего, ждет лагерь — как было с Иваном Денисовичем, героем первого рассказа Солженицына).
Тяжёлые разговоры персонажей вокруг этой истории («А что ж ему оставалось?» — «Значит, голоду вы не видали, милые») предвещают испытание самого Зотова — которого тот не выдержит. Не шпион ли встреченный им актёр Тверитинов, мобилизованный на фронт и отставший от поезда? Почему он не помнит, как раньше назывался Сталинград? Не отправить ли его на проверку куда следует? О том, что стало с Тверитиновым, бдительный лейтенант никогда не узнает; рассказ заканчивается просто: «Но никогда потом во всю жизнь Зотов не мог забыть этого человека...» Эта фраза показывает, что у Зотова была совесть — и что для него, возможно, не всё потеряно.
Рассказ был опубликован в «Новом мире» в 1963 году: имя Солженицына, всё ещё пользовавшегося благоволением Хрущёва, открывало цензурные заслоны — пришлось только поменять Кочетовку на Кречетовку, чтобы не возникло ассоциации с одиозным главредом журнала «Октябрь», писателем Всеволодом Кочетовым. Помогло, вероятно, и то, что рассказ был написан в классической традиции, напоминая одновременно и «неудобные» страницы соцреалистических текстов Шолохова, и малую прозу позднего Толстого. Много лет спустя этот рассказ остаётся одним из, как сказал бы сам Солженицын, узловых его текстов.
Прочитать «Случай на станции Кочетовка» можно здесь.
В издательстве Corpus (которое мы от души поздравляем с 15-летием) вышла завершающая часть трилогии Владимира Сорокина о докторе Гарине — роман «Наследие». Доктор Гарин здесь появляется не сразу — и мы не сразу его узнаём, а вокруг этого персонажа и других героев — мир будущего, продолжающий заниматься насилием, характерным и для прошлого, и для настоящего.
По числу шокирующих жестоких сцен этот роман занимает, пожалуй, первое место среди текстов Сорокина. Читатели легко найдут здесь параллели с современностью. Но если в первых двух частях «Наследия» действуют кочегары, топящие паровоз человечиной, и дальневосточные партизаны-насильники, то в последней Сорокин вновь переносит нас в параллельную реальность «литературы о литературе» — и во время творческих посиделок с налётом напускного аристократизма мы перестанем понимать, в какое время, собственно, мы попали. В финале же нас ждёт сотворение памятника: ингредиенты — молоко и умные технологии будущего.
📘 Владимир Сорокин. Наследие. М.: АСТ; Сorpus, 2024.
По числу шокирующих жестоких сцен этот роман занимает, пожалуй, первое место среди текстов Сорокина. Читатели легко найдут здесь параллели с современностью. Но если в первых двух частях «Наследия» действуют кочегары, топящие паровоз человечиной, и дальневосточные партизаны-насильники, то в последней Сорокин вновь переносит нас в параллельную реальность «литературы о литературе» — и во время творческих посиделок с налётом напускного аристократизма мы перестанем понимать, в какое время, собственно, мы попали. В финале же нас ждёт сотворение памятника: ингредиенты — молоко и умные технологии будущего.
📘 Владимир Сорокин. Наследие. М.: АСТ; Сorpus, 2024.
Для Турбиных Дом — это, разумеется, не только предметы интерьера, но ещё и культура, внутри которой они выросли. В Доме стоят «лучшие на свете шкапы с книгами, пахнущими таинственным старинным шоколадом, с Наташей Ростовой, Капитанской Дочкой». Проблема только в том, что жизнь, о которой пишется в «шоколадных книгах», для героев никак не начинается и уже, пожалуй, не начнётся.
Сочувствуем нижегородским коллегам (и нашим, если так можно сказать, однофамильцам) из магазина «Полка». Надеемся, книги удастся спасти, и скоро у них появится новый прекрасный дом. Пригодится любая помощь.
Forwarded from Полка
8 декабря 2023 «Полка» потеряла свой дом: в здании на Большой Покровской, 48 произошел пожар.
Пострадали все книги, в субботу, 9 декабря их вывезли из помещения, в котором магазин находился больше 5 лет. Почитайте и посмотрите у товарища букиниста, как это было: в -25 вместе с еще одним нашим товарищем вчера они вывозили все книги.
Теперь мы ищем новое помещение. И нам очень нужна ваша помощь.
Можно оформить подписку на «Бусти» — https://boosty.to/polka
Помочь единоразово — https://www.donationalerts.com/r/polka_knig (или переводом, карта Сбербанка:
Номер 4276 4200 1931 3922
Александр Сергеевич Ш.).
«Полка» уже не книжный, а огромное сообщество. Мы хотим продолжить продавать прекрасные книги для вас.
За девять лет к нам присоединились более 45 000 читателей со всей России.
Сейчас важно сохранить то, что есть, и попробовать начать новую жизнь. Снова.
Пострадали все книги, в субботу, 9 декабря их вывезли из помещения, в котором магазин находился больше 5 лет. Почитайте и посмотрите у товарища букиниста, как это было: в -25 вместе с еще одним нашим товарищем вчера они вывозили все книги.
Теперь мы ищем новое помещение. И нам очень нужна ваша помощь.
Можно оформить подписку на «Бусти» — https://boosty.to/polka
Помочь единоразово — https://www.donationalerts.com/r/polka_knig (или переводом, карта Сбербанка:
Номер 4276 4200 1931 3922
Александр Сергеевич Ш.).
«Полка» уже не книжный, а огромное сообщество. Мы хотим продолжить продавать прекрасные книги для вас.
За девять лет к нам присоединились более 45 000 читателей со всей России.
Сейчас важно сохранить то, что есть, и попробовать начать новую жизнь. Снова.
К 105-летию Солженицына — вспоминаем наши статьи об «Одном дне Ивана Денисовича» и «Архипелаге ГУЛАГ», а ещё — наш короткий подкаст, вышедший пять лет назад.
Продолжаем рассказывать о самых интересных книгах разных издательств 2023 года! Сегодня в нашей рубрике новинки «Альпины нон-фикшн».
📘Кратчайшая история Советского Союза. Шейла Фицпатрик
Простой и понятный обзор основных событий.
📕Пелопоннесская война. Дональд Каган
Хроника столкновения Афин и Спарты.
📗Наполеон: Биография. Эндрю Робертс
Однотомная биография, основанная трёх десятках тысяч ранее не опубликованных писем Наполеона.
📘Кратчайшая история Советского Союза. Шейла Фицпатрик
Простой и понятный обзор основных событий.
📕Пелопоннесская война. Дональд Каган
Хроника столкновения Афин и Спарты.
📗Наполеон: Биография. Эндрю Робертс
Однотомная биография, основанная трёх десятках тысяч ранее не опубликованных писем Наполеона.
На рубеже XIX и XX веков веков литература и общество и в России, и в Европе одержимы исследованием человека как социального животного. Женский вопрос, институт брака и концепция романтической любви, поставленные под сомнение нигилистами, — всё это заставляло литературу сформулировать своё отношение к «половому вопросу». За десять лет до выхода «Толкования сновидений» — первой монографии Фрейда, популяризовавшей идеи психоанализа, — русская литература исследует некие животные, бесовские или психические силы, которые управляют человеком, толкая его к безумствам страсти и необузданному насилию. Эти силы, которые Фрейд позднее назовёт «влечением к любви» и «влечением к смерти», писатели описывают с моралистической точки зрения (как Толстой), прославляют (как Арцыбашев), исследуют как социальное явление (подобно Куприну) или поэтизируют (как Бунин). Подробнее — в нашем списке «Эрос и Танатос».