Два стула пост-авторитарной устойчивости
👨🎓Наблюдения из серии "я пишу диссертацию". А пишу я (естественно) по вопросам территориальной целостности. Существующая литература подчеркивает влияние политического режима в стране на вероятность сецессий. Например, слабость или ослабление режима могут стимулировать сепаратистские движения. А количественный анализ, проведенный моим любимым Рёдером, показывает, что автократии очень устойчивы к угрозам сецессий, практически полностью исключая их вероятность.
▪️Этому есть достаточно простое объяснение. В авторитарных режимах многие внутренние конфликты, в том числе этнические и сепаратистские, подавляются посредством принуждения, административного контроля, законодательного надзора и контроля СМИ. Однако эти конфликты вспыхивают с новой силой, как только авторитарный режим ослабевает или рушится, создавая новую/старую "головную боль" для пост-авторитарного правительства. Исторические примеры включают СССР, Югославию, Чехословакию, Османскую или Австро-Венгерскую империю.
▪️Однако не все пост-авторитарные многонациональные государства сталкиваются с подобной проблемой. Например, распад СССР привел к возникновению Российской Федерации, сумевшей сохранить свою территориальную целостность (исключая короткий период де-факто независимости одной республики на Кавказе). Аналогичным образом, Узбекистан и Танзания, несмотря на свой далеко не гомогенный характер, сохранили целостность после демократизации.
❓Так каким же образом пост-авторитарные государства сохраняют свою территориальную целостность?
🔻Первый и очевидный ответ – возвращение к автократии. Поскольку, как отмечалось выше, вероятность сецессий из автократии практически равна нулю, этот метод может быть эффективным в краткосрочной перспективе, но в долгосрочной перспективе проблема остается той же. Это все еще «откладывание на потом» и поэтому не может рассматриваться как долгосрочное эффективное решение. Более того, задача сохранения целостности может стать еще более сложной, если возврат к автократии будет завершен не полностью, а лишь в некоторой степени, оставив центр в ситуации ограниченности ресурсов и роста народного недовольства из-за репрессивных мер.
🔻Второй способ сохранить единство такого государства — через децентрализацию, то есть, по сути, предоставление большей автономии регионам в обмен на сохранение территориальной целостности государства. Такой подход мог бы нейтрализовать негативные последствия авторитарного прошлого, но в то же время сочетается с повышенным риском отделения, если новые полномочия будут использованы региональными лидерами для подпитки сепаратистских устремлений или накопления ресурсов для дальнейшего отделения (что вполне вероятно).
Вот такие Сцилла и Харибда.
Мирной Субботы!
1. Roeder, Philip G. Where Nation-States Come From: Institutional Change in the Age of Nationalism. Princeton, New Jersey: Princeton University Press, 2007.
2. Sustainable peace: power and democracy after civil wars, edited by Roeder, Philip G., and Rothchild, Donald S. USA: Cornell University Press, 2005
3. Ayele, Zemelek, Braden Fuller, and Clionadh Raleigh. 2023. “Ethno-Federalism and Subnational Conflicts in Ethiopia.” Civil Wars, July, 1–28.
4. Sorens, Jason. 2009. “The Partisan Logic of Decentralization in Europe.” Regional & Federal Studies 19 (2): 255–72.
#комментарий
🔻 Подпишись на Politicanimalis
👨🎓Наблюдения из серии "я пишу диссертацию". А пишу я (естественно) по вопросам территориальной целостности. Существующая литература подчеркивает влияние политического режима в стране на вероятность сецессий. Например, слабость или ослабление режима могут стимулировать сепаратистские движения. А количественный анализ, проведенный моим любимым Рёдером, показывает, что автократии очень устойчивы к угрозам сецессий, практически полностью исключая их вероятность.
▪️Этому есть достаточно простое объяснение. В авторитарных режимах многие внутренние конфликты, в том числе этнические и сепаратистские, подавляются посредством принуждения, административного контроля, законодательного надзора и контроля СМИ. Однако эти конфликты вспыхивают с новой силой, как только авторитарный режим ослабевает или рушится, создавая новую/старую "головную боль" для пост-авторитарного правительства. Исторические примеры включают СССР, Югославию, Чехословакию, Османскую или Австро-Венгерскую империю.
▪️Однако не все пост-авторитарные многонациональные государства сталкиваются с подобной проблемой. Например, распад СССР привел к возникновению Российской Федерации, сумевшей сохранить свою территориальную целостность (исключая короткий период де-факто независимости одной республики на Кавказе). Аналогичным образом, Узбекистан и Танзания, несмотря на свой далеко не гомогенный характер, сохранили целостность после демократизации.
❓Так каким же образом пост-авторитарные государства сохраняют свою территориальную целостность?
🔻Первый и очевидный ответ – возвращение к автократии. Поскольку, как отмечалось выше, вероятность сецессий из автократии практически равна нулю, этот метод может быть эффективным в краткосрочной перспективе, но в долгосрочной перспективе проблема остается той же. Это все еще «откладывание на потом» и поэтому не может рассматриваться как долгосрочное эффективное решение. Более того, задача сохранения целостности может стать еще более сложной, если возврат к автократии будет завершен не полностью, а лишь в некоторой степени, оставив центр в ситуации ограниченности ресурсов и роста народного недовольства из-за репрессивных мер.
🔻Второй способ сохранить единство такого государства — через децентрализацию, то есть, по сути, предоставление большей автономии регионам в обмен на сохранение территориальной целостности государства. Такой подход мог бы нейтрализовать негативные последствия авторитарного прошлого, но в то же время сочетается с повышенным риском отделения, если новые полномочия будут использованы региональными лидерами для подпитки сепаратистских устремлений или накопления ресурсов для дальнейшего отделения (что вполне вероятно).
Вот такие Сцилла и Харибда.
Мирной Субботы!
1. Roeder, Philip G. Where Nation-States Come From: Institutional Change in the Age of Nationalism. Princeton, New Jersey: Princeton University Press, 2007.
2. Sustainable peace: power and democracy after civil wars, edited by Roeder, Philip G., and Rothchild, Donald S. USA: Cornell University Press, 2005
3. Ayele, Zemelek, Braden Fuller, and Clionadh Raleigh. 2023. “Ethno-Federalism and Subnational Conflicts in Ethiopia.” Civil Wars, July, 1–28.
4. Sorens, Jason. 2009. “The Partisan Logic of Decentralization in Europe.” Regional & Federal Studies 19 (2): 255–72.
#комментарий
🔻 Подпишись на Politicanimalis
Ксенофобы живут в Восточной Европе и в странах Балтии
Самые нетерпимые и нетолерантные настроения (racist exclusionism по терминологии исследования) в отношении других мигрантов неевропейского происхождения распространены на европейской периферии, утверждает социолог Аарон Понс.
В этом отношении лидирует Венгрия (20.3 %), потом идёт Чехия (11.87 %) и Эстония (9.35%), где в процентном отношении выражена доля населения, которая придерживается расово-враждебных установок от общего числа изученных респондентов (ESS 2014, выборка в 32 тыс.). Самый низкий процент ксенофобных настроений наблюдается в Германии (2.34 %), Нидерландах (1.1 %) и Норвегии (0.92 %)
На втором графике отображается распространение ксенофобных установок в отношении мигрантов-мусульман среди жителей европейских стран. Среди лидеров: Эстония (28.78 %), Чехия (27.12 %) и Литва (26.72 %). В Польше, Венгрии и Португалии тоже наблюдается довольно высокий уровень мусульманской мигрантофобии. Наиболее низкий уровень: во Франции (1.64 %), в Германии (5.12 %) и Великобритании (4.63 %).
С чем связано такое различие? Как объясняет автор исследования, подобное расхождение объясняется моноэтничностью восточноевропейских государств. Согласно его данным и подсчетам, те жители Европы, которые проживают изолированно от других рас, в полтора раза чаще придерживают ксенофобных установок в отношении мигрантов мусульман, чем те, кто с ними более-менее регулярно соприкасается. Проживание в мультиэтничном районе снижает ксенофобию в 1.2 раза.
Ponce, A. (2019). Excluding Europe’s Muslims: Symbolic Boundaries and Anti-immigrant Attitudes Along a Racial–Ethnic Hierarchy. Humanity & Society, 43(4), 375-402.
#кратко
🔻 Подпишись на Politicanimalis
Самые нетерпимые и нетолерантные настроения (racist exclusionism по терминологии исследования) в отношении других мигрантов неевропейского происхождения распространены на европейской периферии, утверждает социолог Аарон Понс.
В этом отношении лидирует Венгрия (20.3 %), потом идёт Чехия (11.87 %) и Эстония (9.35%), где в процентном отношении выражена доля населения, которая придерживается расово-враждебных установок от общего числа изученных респондентов (ESS 2014, выборка в 32 тыс.). Самый низкий процент ксенофобных настроений наблюдается в Германии (2.34 %), Нидерландах (1.1 %) и Норвегии (0.92 %)
На втором графике отображается распространение ксенофобных установок в отношении мигрантов-мусульман среди жителей европейских стран. Среди лидеров: Эстония (28.78 %), Чехия (27.12 %) и Литва (26.72 %). В Польше, Венгрии и Португалии тоже наблюдается довольно высокий уровень мусульманской мигрантофобии. Наиболее низкий уровень: во Франции (1.64 %), в Германии (5.12 %) и Великобритании (4.63 %).
С чем связано такое различие? Как объясняет автор исследования, подобное расхождение объясняется моноэтничностью восточноевропейских государств. Согласно его данным и подсчетам, те жители Европы, которые проживают изолированно от других рас, в полтора раза чаще придерживают ксенофобных установок в отношении мигрантов мусульман, чем те, кто с ними более-менее регулярно соприкасается. Проживание в мультиэтничном районе снижает ксенофобию в 1.2 раза.
Ponce, A. (2019). Excluding Europe’s Muslims: Symbolic Boundaries and Anti-immigrant Attitudes Along a Racial–Ethnic Hierarchy. Humanity & Society, 43(4), 375-402.
#кратко
🔻 Подпишись на Politicanimalis
Кто больше всего не любит мигрантов-мусульман в Европе? Женщины
У этого же исследователя обнаружил другую статью на схожую тему нетерпимости и ксенофобии, в которой он захотел выяснить, как на пол влияют эти установки. В итоге он пришел к выводу, что самый высокий уровень неприязни в отношении мигрантов-мусульман в Европе наблюдается преимущественно среди женщин.
Причем нетерпимость у женщин наблюдается исключительно в отношении мигрантов-мусульман, в отношении других мигрантов таких проблем нет. Более того, эта неприязнь даже выше, чем у респондентов-мужчин.
Однако он обращает внимание на одну существенную деталь: чем ниже уровень общественного доверия, тем ярче выражены эти установки у женщин и, соответственно, чем выше уровень доверия, тем ниже нетерпимость.
Ponce, A. (2017). Gender and anti-immigrant attitudes in Europe. Socius, 3, 2378023117729970.
#кратко
🔻 Подпишись на Politicanimalis
У этого же исследователя обнаружил другую статью на схожую тему нетерпимости и ксенофобии, в которой он захотел выяснить, как на пол влияют эти установки. В итоге он пришел к выводу, что самый высокий уровень неприязни в отношении мигрантов-мусульман в Европе наблюдается преимущественно среди женщин.
Причем нетерпимость у женщин наблюдается исключительно в отношении мигрантов-мусульман, в отношении других мигрантов таких проблем нет. Более того, эта неприязнь даже выше, чем у респондентов-мужчин.
Однако он обращает внимание на одну существенную деталь: чем ниже уровень общественного доверия, тем ярче выражены эти установки у женщин и, соответственно, чем выше уровень доверия, тем ниже нетерпимость.
Ponce, A. (2017). Gender and anti-immigrant attitudes in Europe. Socius, 3, 2378023117729970.
#кратко
🔻 Подпишись на Politicanimalis
Fear the educated men
На основе субъективного опыта общения с разными людьми я пришел к выводу, что большинство придерживается тех или иных радикальных социально-политических взглядов. Умеренной середины практически нет.
Уместно будет разделить всех на две группы: первая — это люди, которые хорошо разбираются в социально-политико-культурных трендах, владеют пониманием исторического развития общества; вторая — это обыватели , в мировоззрении которых социально-политическое знание занимает маргинальное место.
Так вот, главное отличие двух групп в том, что первая, зная о радикальности своего мировоззрения, часто прячет его, когда дело доходит до публичного пространства. В частном пространстве какого только треша не слышал, а вот, когда дело доходит до доведения своих взглядов до широкой публики, то эти люди одергивают себя и сбрасывают накал радикализма. Не хотят попасть под осуждение. Но от своих взглядов не отказываются.
Те кто попроще, таких проблем не имеет; они рубят правду-матку, не особо задумываясь над тем, как это будет воспринято в общественном пространстве. Тем не менее, и первая и вторая группа в значительной степени мыслит радикально, рассчитывая добиться желаемого результата какими-то чудодейственными мерами по исправлению экономики или политики.
Однако, как показывает история, самые дикие химеры рождаются в головах образованных людей , а вот воплощать их в жизнь они заставляют обывателей, у которых полет воображения немного скромнее. Fear the educated men.
#комментарий
🔻 Подпишись на Politicanimalis
На основе субъективного опыта общения с разными людьми я пришел к выводу, что большинство придерживается тех или иных радикальных социально-политических взглядов. Умеренной середины практически нет.
Уместно будет разделить всех на две группы: первая — это люди, которые хорошо разбираются в социально-политико-культурных трендах, владеют пониманием исторического развития общества; вторая — это обыватели , в мировоззрении которых социально-политическое знание занимает маргинальное место.
Так вот, главное отличие двух групп в том, что первая, зная о радикальности своего мировоззрения, часто прячет его, когда дело доходит до публичного пространства. В частном пространстве какого только треша не слышал, а вот, когда дело доходит до доведения своих взглядов до широкой публики, то эти люди одергивают себя и сбрасывают накал радикализма. Не хотят попасть под осуждение. Но от своих взглядов не отказываются.
Те кто попроще, таких проблем не имеет; они рубят правду-матку, не особо задумываясь над тем, как это будет воспринято в общественном пространстве. Тем не менее, и первая и вторая группа в значительной степени мыслит радикально, рассчитывая добиться желаемого результата какими-то чудодейственными мерами по исправлению экономики или политики.
Однако, как показывает история, самые дикие химеры рождаются в головах образованных людей , а вот воплощать их в жизнь они заставляют обывателей, у которых полет воображения немного скромнее. Fear the educated men.
#комментарий
🔻 Подпишись на Politicanimalis
Культурная наследственность и коррупция
Играет ли культура важную роль, определяя ценности и нормы нашего поведения? Автор статьи в Journal of Politics определенно говорит «да».
Чтобы проверить свою гипотезу, ученый решил замерить, как межпоколенческий трансфер ценностей может влиять на поведение и отношение людей с иностранным бэкграундом к коррупционным практикам. Например, человек проживает в Дании, но у него один из родителей — или даже оба родителя — словаки. Будет ли его отношение к коррупции определяться ценностями страны проживания или страны происхождения его родителей?
В качестве эмпирической базы исследования автор исследования воспользовался данными ESS (European Social Survey 2004), в рамках которого участникам задавали вопросы об их отношении к коррупции. Они отобрали 848 человек из 16 стран, родители которых были рождены за рубежом (одна из 20 стран).
В итоге исследователь пришел к выводу, что межпоколенческий трансфер играет значительную роль: граждане с бэкграундом страны, в которой существует высокий уровень коррупции, с большей степенью вероятности будут относиться к ней более положительно, чем жители страны проживания, у которых, например, отношение к этой практике негативное. Такая же логика работает и в обратную сторону: если ваши родители принадлежат к культуре, где отношение к коррупции негативное, чем в текущей стране проживания, то вы будете воспринимать коррупцию более негативно, чем местные.
Кроме того, здесь ещё, как оказалось, важен уровень дохода и уровень образования родителей-иммигрантов (замеряли, когда возраст респондента был 14 лет): чем выше доход и образование, тем выше негативное отношение к коррупции будет у их детей.
Simpser, A. (2020). The culture of corruption across generations: An empirical study of bribery attitudes and behavior. The Journal of Politics, 82(4), 1373-1389.
#кратко
🔻 Подпишись на Politicanimalis
Играет ли культура важную роль, определяя ценности и нормы нашего поведения? Автор статьи в Journal of Politics определенно говорит «да».
Чтобы проверить свою гипотезу, ученый решил замерить, как межпоколенческий трансфер ценностей может влиять на поведение и отношение людей с иностранным бэкграундом к коррупционным практикам. Например, человек проживает в Дании, но у него один из родителей — или даже оба родителя — словаки. Будет ли его отношение к коррупции определяться ценностями страны проживания или страны происхождения его родителей?
В качестве эмпирической базы исследования автор исследования воспользовался данными ESS (European Social Survey 2004), в рамках которого участникам задавали вопросы об их отношении к коррупции. Они отобрали 848 человек из 16 стран, родители которых были рождены за рубежом (одна из 20 стран).
В итоге исследователь пришел к выводу, что межпоколенческий трансфер играет значительную роль: граждане с бэкграундом страны, в которой существует высокий уровень коррупции, с большей степенью вероятности будут относиться к ней более положительно, чем жители страны проживания, у которых, например, отношение к этой практике негативное. Такая же логика работает и в обратную сторону: если ваши родители принадлежат к культуре, где отношение к коррупции негативное, чем в текущей стране проживания, то вы будете воспринимать коррупцию более негативно, чем местные.
Кроме того, здесь ещё, как оказалось, важен уровень дохода и уровень образования родителей-иммигрантов (замеряли, когда возраст респондента был 14 лет): чем выше доход и образование, тем выше негативное отношение к коррупции будет у их детей.
Simpser, A. (2020). The culture of corruption across generations: An empirical study of bribery attitudes and behavior. The Journal of Politics, 82(4), 1373-1389.
#кратко
🔻 Подпишись на Politicanimalis
В догонку к посту — Political corruption index по методологии V-Dem за 2023 год в Европе.
Задача индекса — ранжировать страны по степени вовлечённости всех ветвей власти в коррупционные практики.
🔻 Подпишись на Politicanimalis
Задача индекса — ранжировать страны по степени вовлечённости всех ветвей власти в коррупционные практики.
🔻 Подпишись на Politicanimalis
Сегодня нашему каналу исполняется ровно год. Первый пост вышел 18 июня 2023 года
Мы прошли длинный и удивительный путь. Познакомились с интересными, умными и вдохновляющими людьми. Прочитали сотни статей, докладов и книг, которые бы никогда не прочитали. В общем, этот год выдался максимально продуктивным и интересным. Благодарим наших подписчиков за то, что нас читаете, интересуетесь, критикуете и задаете правильные вопросы.
И по случаю памятной даты составили небольшую подборку действительно качественных и хороших каналов, которые мы регулярно читаем — и вам советуем:
▪️Деньги и песец
▪️Толкователь
▪️Ακαδημία
▪️Те самые англосаксы
▪️Crypta Platonica
▪️Dauphinois
▪️Атлас Амбиций
▪️Economics and History
▪️Экономика долгого времени
▪️Data distributor
▪️Григорий Голосов
▪️Владимир Гельман
▪️Как приручить доходность
▪️Житель последних времен
▪️Стальной Шлем
▪️Бомжи в Париже
▪️Политфак на связи
▪️Moloko plus
▪️AnthropoLOGS
▪️Пробковый шлем
▪️Димитриев
▪️Политический учёный
▪️Классический либерал
▪️Григорий Баженов
▪️Восточный синдром
▪️Народный research
▪️Russian Economic History
▪️Дмитрий Травин
▪️Кедр to Earth
🔻 Подпишись на Politicanimalis
Мы прошли длинный и удивительный путь. Познакомились с интересными, умными и вдохновляющими людьми. Прочитали сотни статей, докладов и книг, которые бы никогда не прочитали. В общем, этот год выдался максимально продуктивным и интересным. Благодарим наших подписчиков за то, что нас читаете, интересуетесь, критикуете и задаете правильные вопросы.
И по случаю памятной даты составили небольшую подборку действительно качественных и хороших каналов, которые мы регулярно читаем — и вам советуем:
▪️Деньги и песец
▪️Толкователь
▪️Ακαδημία
▪️Те самые англосаксы
▪️Crypta Platonica
▪️Dauphinois
▪️Атлас Амбиций
▪️Economics and History
▪️Экономика долгого времени
▪️Data distributor
▪️Григорий Голосов
▪️Владимир Гельман
▪️Как приручить доходность
▪️Житель последних времен
▪️Стальной Шлем
▪️Бомжи в Париже
▪️Политфак на связи
▪️Moloko plus
▪️AnthropoLOGS
▪️Пробковый шлем
▪️Димитриев
▪️Политический учёный
▪️Классический либерал
▪️Григорий Баженов
▪️Восточный синдром
▪️Народный research
▪️Russian Economic History
▪️Дмитрий Травин
▪️Кедр to Earth
🔻 Подпишись на Politicanimalis
Процент домохозяйств, состоящих из одного человека на 2018 год.
По графику OWID на основе данных ООН в Северной Европе этот процент достигает 40 % от общего числа домохозяйств (самый высокий в Норвегии — 45.8 %) , а в слаборазвитых странах находится в районе от 0.19 % в Афганистане и 7.66 % в Индии.
Данные других исследований тоже говорят в пользу роста одиночества в экономически благополучных странах.
Эти наблюдения подтверждают одну истину: в большинстве стран семья играет именно социально-экономическую роль, будучи своеобразным кризисным демпфером, мобилизуя доходы всех членов домохозяйства на обеспечение выживания. В тех странах, где доходы населения высокие, и оно обладает доступной социальной страховкой, благодаря которой каждый может поддерживать свое существование независимо от остальных членов семьи, люди тяготеют к одиночеству, так как могут обойтись своими силами и обладают свободой выбора.
Таким образом, можно сделать следующий вывод: богатство и материальное благополучие ведут к независимости, некоторому отчуждению от друг друга и свободе выбора, а отсутствие страховки способствует созданию семей и совместному проживания в целях экономии и рационального распределения ресурсов. В данном случае, выживать лучше вместе, чем по одиночке.
Ещё интересно, что англоязычный мир в этом отношении отличается от благополучной Северной Европы: там семейные ценности, семья, востребованы больше, чем в европейских странах, несмотря на материальный достаток.
Источник
#комментарий
🔻 Подпишись на Politicanimalis
По графику OWID на основе данных ООН в Северной Европе этот процент достигает 40 % от общего числа домохозяйств (самый высокий в Норвегии — 45.8 %) , а в слаборазвитых странах находится в районе от 0.19 % в Афганистане и 7.66 % в Индии.
Данные других исследований тоже говорят в пользу роста одиночества в экономически благополучных странах.
Эти наблюдения подтверждают одну истину: в большинстве стран семья играет именно социально-экономическую роль, будучи своеобразным кризисным демпфером, мобилизуя доходы всех членов домохозяйства на обеспечение выживания. В тех странах, где доходы населения высокие, и оно обладает доступной социальной страховкой, благодаря которой каждый может поддерживать свое существование независимо от остальных членов семьи, люди тяготеют к одиночеству, так как могут обойтись своими силами и обладают свободой выбора.
Таким образом, можно сделать следующий вывод: богатство и материальное благополучие ведут к независимости, некоторому отчуждению от друг друга и свободе выбора, а отсутствие страховки способствует созданию семей и совместному проживания в целях экономии и рационального распределения ресурсов. В данном случае, выживать лучше вместе, чем по одиночке.
Ещё интересно, что англоязычный мир в этом отношении отличается от благополучной Северной Европы: там семейные ценности, семья, востребованы больше, чем в европейских странах, несмотря на материальный достаток.
Источник
#комментарий
🔻 Подпишись на Politicanimalis
Forwarded from Старовойтов о политике
Комментаторы не правильно интерпретируют вот эти данные. Проблема не в том, что политологов много, а в том, что для них государством и бизнесом не созданы рабочие места в достаточном количестве. Но это проблема не политологов, как вы понимаете, а рынка. И связана эта проблема с отсутствием системного запроса на политическую и экономическую аналитику. Кстати, она один в один повторяет, например, ситуацию с молодыми академическими учеными в России.
Объясните мне, почему при избытке политологов и регионоведов в России полностью отсутствует экспертиза не только по странам Европы и США, но и по Средней Азии, Грузии, Армении, Турции. Мы говорим о сближении со странами Востока, а много вы знаете экспертов по политике Китая или элитам ОАЭ? Много ли экспертов в курсе, что происходит в странах Африки, кроме тех наших коллег, которые работали в проектах Пригожина? А по странам БРИКС есть у нас эксперты? То есть новую мировую коалицию мы начали формировать, а об экспертно-аналитическом обеспечении чуть забыли. А потом будем удивляться, почему мы ничего не понимаем, а в СМИ вирусы, армию и Байдена комментируют одни и те же говорящие головы. Как вы понимаете, приблизительно такого же уровня советы они дают и в высоких кабинетах. Отсюда все наши внешнеполитические успехи.
При том, что в экспертной информации остро нуждается и государство и бизнес, который пытается работать с этими странами.
Так что не политологов у нас много выпускают, а не могут организовать систему при которой эксперты имеют возможность применить свои знания и навыки.
Кстати, согласно отчету Global Go To Think Tank Index-2020 по количеству "мозговых центров" лидируют США (2203), на втором месте Китай (1413), и эти две страны идут с заметным отрывом от занимающей третье место Индии (612) и Великобритании (515). В России, для сравнения, всего 31 аналитический центр.
При этом, в последнее десятилетие Китай уделяет особое внимание созданию сети экспертно-аналитических центров «нового типа», призванных, по мнению руководства КНР, предоставлять не только объективные оценки внутренней и внешней политике, но и предлагать эффективные меры по дальнейшему развитию страны. Представляете, какой запрос на политологов и регионоведов в Китае? (По ссылке интересное исследование об этом)
В глобальном масштабе специализация "мозговых центров" выглядит так: 1) оборона и внешняя политика, 2) экономика, 3) внутренняя политика, 4) окружающая среда, 5) социальная политика, 6) медицина, 7) международное развитие, 8) энергетика, 9) наука и технологии, 10) образование. При этом важно отметить, что когда речь заходит о таких прикладных сферах, как образование и медицина, речь идет не обо всех медицинских или образовательных учреждениях, а только о мозговых центрах, занимающихся выработкой стратегии.
Не кажется ли вам странным, что запрос на политологов есть во всем мире и только в России она признана бесперспективной?
Объясните мне, почему при избытке политологов и регионоведов в России полностью отсутствует экспертиза не только по странам Европы и США, но и по Средней Азии, Грузии, Армении, Турции. Мы говорим о сближении со странами Востока, а много вы знаете экспертов по политике Китая или элитам ОАЭ? Много ли экспертов в курсе, что происходит в странах Африки, кроме тех наших коллег, которые работали в проектах Пригожина? А по странам БРИКС есть у нас эксперты? То есть новую мировую коалицию мы начали формировать, а об экспертно-аналитическом обеспечении чуть забыли. А потом будем удивляться, почему мы ничего не понимаем, а в СМИ вирусы, армию и Байдена комментируют одни и те же говорящие головы. Как вы понимаете, приблизительно такого же уровня советы они дают и в высоких кабинетах. Отсюда все наши внешнеполитические успехи.
При том, что в экспертной информации остро нуждается и государство и бизнес, который пытается работать с этими странами.
Так что не политологов у нас много выпускают, а не могут организовать систему при которой эксперты имеют возможность применить свои знания и навыки.
Кстати, согласно отчету Global Go To Think Tank Index-2020 по количеству "мозговых центров" лидируют США (2203), на втором месте Китай (1413), и эти две страны идут с заметным отрывом от занимающей третье место Индии (612) и Великобритании (515). В России, для сравнения, всего 31 аналитический центр.
При этом, в последнее десятилетие Китай уделяет особое внимание созданию сети экспертно-аналитических центров «нового типа», призванных, по мнению руководства КНР, предоставлять не только объективные оценки внутренней и внешней политике, но и предлагать эффективные меры по дальнейшему развитию страны. Представляете, какой запрос на политологов и регионоведов в Китае? (По ссылке интересное исследование об этом)
В глобальном масштабе специализация "мозговых центров" выглядит так: 1) оборона и внешняя политика, 2) экономика, 3) внутренняя политика, 4) окружающая среда, 5) социальная политика, 6) медицина, 7) международное развитие, 8) энергетика, 9) наука и технологии, 10) образование. При этом важно отметить, что когда речь заходит о таких прикладных сферах, как образование и медицина, речь идет не обо всех медицинских или образовательных учреждениях, а только о мозговых центрах, занимающихся выработкой стратегии.
Не кажется ли вам странным, что запрос на политологов есть во всем мире и только в России она признана бесперспективной?
Согласен с мнением выше.
Система образования и подход государства к обучению специалистов-политологов (тогда они назывались международники) так и не изменились с советских времен: основной целью остается подготовка и трудоустройство государственных служащих: спецслужбы, гражданская служба. Это политической элите понятно, там рабочие места есть. А экспертно-аналитические центры зачем?
В тех же США многие think tanks спонсируются республиканцами и демократами для формирования общественного мнения, качественной аналитики по общей политической ситуации в стране и в мире. То есть, там больше конкуренции и заинтересованных лиц, которым нужна подобная аналитика. В Китае в условиях отсутствия политической конкуренции этот запрос формирует государство. Китайская политическая элита, видимо, признает ограниченность своих знаний и пользуется услугами профессионалов. Кстати, многие работы политологов-классиков вроде Ганса Моргентау или Кеннета Уолтца давным-давно переведены по запросу китайских властей. В России они остаются известны узкому кругу профессионалов.
Я предполагаю, что российская элита считает, что она лучше разбирается в международной или внутренней политике, чем какие-то эксперты из научных институтов. Она, так сказать, получала знания «у станка» и не понимает, чему ее кто-то может научить.
Причем в России есть хорошие научные центры вроде ИМЭМО имени Примакова, где готовятся интересные доклады, пишутся грамотные статьи и прочее. Но силами одного-двух институтов охватить всю сложность и динамику международной/внутренней политики сложно. Более того, надо чтобы работой этих людей интересовались и читали.
А с этим, видимо, проблема.
#комментарий
🔻 Подпишись на Politicanimalis
Система образования и подход государства к обучению специалистов-политологов (тогда они назывались международники) так и не изменились с советских времен: основной целью остается подготовка и трудоустройство государственных служащих: спецслужбы, гражданская служба. Это политической элите понятно, там рабочие места есть. А экспертно-аналитические центры зачем?
В тех же США многие think tanks спонсируются республиканцами и демократами для формирования общественного мнения, качественной аналитики по общей политической ситуации в стране и в мире. То есть, там больше конкуренции и заинтересованных лиц, которым нужна подобная аналитика. В Китае в условиях отсутствия политической конкуренции этот запрос формирует государство. Китайская политическая элита, видимо, признает ограниченность своих знаний и пользуется услугами профессионалов. Кстати, многие работы политологов-классиков вроде Ганса Моргентау или Кеннета Уолтца давным-давно переведены по запросу китайских властей. В России они остаются известны узкому кругу профессионалов.
Я предполагаю, что российская элита считает, что она лучше разбирается в международной или внутренней политике, чем какие-то эксперты из научных институтов. Она, так сказать, получала знания «у станка» и не понимает, чему ее кто-то может научить.
Причем в России есть хорошие научные центры вроде ИМЭМО имени Примакова, где готовятся интересные доклады, пишутся грамотные статьи и прочее. Но силами одного-двух институтов охватить всю сложность и динамику международной/внутренней политики сложно. Более того, надо чтобы работой этих людей интересовались и читали.
А с этим, видимо, проблема.
#комментарий
🔻 Подпишись на Politicanimalis
Forwarded from moloko plus
Есть ли жизнь после смерти? Что является благом, а что — грехом? Властелины ли мы своей судьбы, или все предначертано заранее?
За ответами на эти вопросы люди обычно обращаются к религии. Иисус Христос, Аллах, Будда, Ганеша, Один, мать-природа, летающий макаронный монстр — образы, которым мы поклоняемся, могут быть разными. Но страхи и надежды — одни и те же.
XII номер moloko plus посвящен вере и неверию, человеческому духу и нашим представлениям о нем. В этом выпуске мы поговорим об авраамических религиях, преследованиях верующих, язычестве и эзотерике. Герои номера — сектанты и террористы, молодые обращенные и советские богоборцы, адепты Церкви Эвтаназии, Лидия Бердяева, Алистер Кроули и Дэвид Кореш. Вас ждет увлекательный разговор о свободе совести, обретении и утрате веры.
ОФОРМИТЬ ПРЕДЗАКАЗ
За ответами на эти вопросы люди обычно обращаются к религии. Иисус Христос, Аллах, Будда, Ганеша, Один, мать-природа, летающий макаронный монстр — образы, которым мы поклоняемся, могут быть разными. Но страхи и надежды — одни и те же.
XII номер moloko plus посвящен вере и неверию, человеческому духу и нашим представлениям о нем. В этом выпуске мы поговорим об авраамических религиях, преследованиях верующих, язычестве и эзотерике. Герои номера — сектанты и террористы, молодые обращенные и советские богоборцы, адепты Церкви Эвтаназии, Лидия Бердяева, Алистер Кроули и Дэвид Кореш. Вас ждет увлекательный разговор о свободе совести, обретении и утрате веры.
ОФОРМИТЬ ПРЕДЗАКАЗ