День рождения #деньрождения #Павлинов
Владимир Павлинов. Машинистка
Стучит машинка: "Тук-тук-тук".
Привычный шум, привычный звук.
А желтый луч, мигнув в окне,
Скользит лениво по стене,
Над пыльными корзинами,
Над согнутыми спинами.
Как быстро время-то летит!
Давно на фронте муж убит.
Растила мальчика сама.
Теперь он в армии. Зима…
Не отморозил бы он рук…
Как там ему?
"Тук-тук…Тук-тук".
Сынок из армии придет,
Жену хорошую найдет…
"Пора, мамаша, на покой", -
Он скажет так. Ведь он такой…
Бело оконное стекло,
И в волосах белым-бело,
А за окном спешит народ,
Проходит дождь, весна идет,
И мчатся годы: "Тук-тук-тук".
Привычный шум, привычный звук.
Стоят столы, машинки в ряд…
И так – пятнадцать лет подряд.
🔷 22 января 1933 в Москве родился поэт Владимир Константинович Павлинов (1933 — 1985). Учился в Московском геолого-разведочном институте, затем в Московском нефтяном институте. При жизни поэта вышло шесть сборников стихотворений. На стихи Павлинова написано несколько бардовских песен.
Владимир Павлинов. Машинистка
Стучит машинка: "Тук-тук-тук".
Привычный шум, привычный звук.
А желтый луч, мигнув в окне,
Скользит лениво по стене,
Над пыльными корзинами,
Над согнутыми спинами.
Как быстро время-то летит!
Давно на фронте муж убит.
Растила мальчика сама.
Теперь он в армии. Зима…
Не отморозил бы он рук…
Как там ему?
"Тук-тук…Тук-тук".
Сынок из армии придет,
Жену хорошую найдет…
"Пора, мамаша, на покой", -
Он скажет так. Ведь он такой…
Бело оконное стекло,
И в волосах белым-бело,
А за окном спешит народ,
Проходит дождь, весна идет,
И мчатся годы: "Тук-тук-тук".
Привычный шум, привычный звук.
Стоят столы, машинки в ряд…
И так – пятнадцать лет подряд.
🔷 22 января 1933 в Москве родился поэт Владимир Константинович Павлинов (1933 — 1985). Учился в Московском геолого-разведочном институте, затем в Московском нефтяном институте. При жизни поэта вышло шесть сборников стихотворений. На стихи Павлинова написано несколько бардовских песен.
#Павлинов
Владимир Павлинов. Черная работа
Я в душных Каракумах мок,
шел сквозь зыбучие болота,
но до сих пор понять не смог,
что значит – черная работа?
И утверждаю без стыда:
да, мне по нраву труд упорный!
Да, я нигде и никогда
не брезговал работой черной!
И пусть страшна она, трудна –
направо пик, налево бездна:
она родной стране полезна?
Ну разве черная она?!
Бурения земной науки
не забываю до сих пор:
шланг лопнет – и глаза, и руки
залепит глинистый раствор.
Я тормозом и долотом
учился действовать умело...
Землей и нефтью пахнет тело?
Пустяк. Отмоемся потом.
А что любить в моем краю
лжецу и цинику пролазе,
швыряющему комья грязи
мне в душу – в Родину мою?
На что ему ее страданья
ее болота и пески?
Теряю самообладанье.
Сжимаю с хрустом кулаки.
Земли родимой чище нет
ни вод, ни рос. И оттого-то
одна есть черная работа –
работа Родине во вред.
И перед чистой устою,
и перед черною не струшу.
Отмыть не трудно плоть свою.
А чем, скажи, отчистишь душу?
Владимир Павлинов. Черная работа
Я в душных Каракумах мок,
шел сквозь зыбучие болота,
но до сих пор понять не смог,
что значит – черная работа?
И утверждаю без стыда:
да, мне по нраву труд упорный!
Да, я нигде и никогда
не брезговал работой черной!
И пусть страшна она, трудна –
направо пик, налево бездна:
она родной стране полезна?
Ну разве черная она?!
Бурения земной науки
не забываю до сих пор:
шланг лопнет – и глаза, и руки
залепит глинистый раствор.
Я тормозом и долотом
учился действовать умело...
Землей и нефтью пахнет тело?
Пустяк. Отмоемся потом.
А что любить в моем краю
лжецу и цинику пролазе,
швыряющему комья грязи
мне в душу – в Родину мою?
На что ему ее страданья
ее болота и пески?
Теряю самообладанье.
Сжимаю с хрустом кулаки.
Земли родимой чище нет
ни вод, ни рос. И оттого-то
одна есть черная работа –
работа Родине во вред.
И перед чистой устою,
и перед черною не струшу.
Отмыть не трудно плоть свою.
А чем, скажи, отчистишь душу?
#Павлинов
Владимир Павлинов. Тени на снегу
Мы в гремящем трамвае катили до Клиник.
Наши тени, ломаясь, легли на скамью.
Ты шепнула мне тихо: – Вернулся, пустынник! –
и нашла, и погладила руку мою.
Ты бежала ко мне полутемным Арбатом.
За тобою спешили снежинок рои.
Белый ветер гулял по сугробам горбатым,
падал снег и ложился на плечи твои.
А потом ты любимым меня называла,
второпях непонятное слово шепча,
на носки привставала, когда целовала,
а была все равно мне едва до плеча.
Фонари не спеша выступали из ночи
над домами синели снегов купола,
а в снегу, становясь то длинней то короче,
наша тень вслед за нами плыла и плыла.
Опустила луна темно-красное веко,
прошуршала о стены метель на бегу.
Наша тень, словно тень одного человека,
неподвижно застыла на синем снегу...
А потом разделили нас горы и реки
и востоком ко мне повернули страну.
Наша общая тень раздвоилась навеки,
и с тех пор никогда не сольется в одну.
🔷 22 марта — день памяти поэта Владимира Константиновича Павлинова (1933 — 1985 гг.)
Владимир Павлинов. Тени на снегу
Мы в гремящем трамвае катили до Клиник.
Наши тени, ломаясь, легли на скамью.
Ты шепнула мне тихо: – Вернулся, пустынник! –
и нашла, и погладила руку мою.
Ты бежала ко мне полутемным Арбатом.
За тобою спешили снежинок рои.
Белый ветер гулял по сугробам горбатым,
падал снег и ложился на плечи твои.
А потом ты любимым меня называла,
второпях непонятное слово шепча,
на носки привставала, когда целовала,
а была все равно мне едва до плеча.
Фонари не спеша выступали из ночи
над домами синели снегов купола,
а в снегу, становясь то длинней то короче,
наша тень вслед за нами плыла и плыла.
Опустила луна темно-красное веко,
прошуршала о стены метель на бегу.
Наша тень, словно тень одного человека,
неподвижно застыла на синем снегу...
А потом разделили нас горы и реки
и востоком ко мне повернули страну.
Наша общая тень раздвоилась навеки,
и с тех пор никогда не сольется в одну.
🔷 22 марта — день памяти поэта Владимира Константиновича Павлинова (1933 — 1985 гг.)