"Закрытые глаза"
1890 г.
Одилон Редон
Музей д’Орсе, Париж.
«Некоторые люди решительно хотят свести работу художника к изображению того, что он видит. Те, кто остаются в пределах этих узких рамок, ставят перед собой невысокую цель. Старые мастера доказали, что художник, выработавший собственный язык и заимствовавший у природы необходимые средства выражения, - обретает свободу и законное право черпать свои сюжеты из истории, из поэзии, из своего собственного воображения...», - говорил Одилон Редон. Он был ровесником большинства импрессионистов, ценил талант художников-революционеров, но искренне считал «потолок их искусства слишком низким» для себя. Потому что писать только то, что видишь глазами, - бессмысленно. Глаза – лишь один из способов видеть мир, причем самый простой.
Глаза – любимый физиологический символ Редона. Глаза сами по себе, плавающие в пространстве, глаз, парящий как воздушный шар, в небе, глаз-призрак, предстающий крошечным героям в замковой арке. Глаза разного размера у одержимых какой-то страстью героев. Трогательно созерцательный циклоп, панически испуганные глаза яйца, зажатого в подставке. Наконец, закрытые глаза. Ничего еще не видившие или уже насмотревшиеся? Уснувшие или еще не проснувшиеся?
У Одилона Редона несколько работ с таким названием. После двадцати черно-белых лет он начинает работать с маслом и пастелью – и переписывает, расцвечивает некоторые из собственных литографий. Живописный вариант «Закрытых глаз» хранится сейчас в Музее Орсе: тонкая полупрозрачная красочная поверхность, сквозь которую проступает плетение холста, сдержанная и почти не цветная. Мираж. Эта картина в точности повторяет литографию Редона и очень схожа по композиции с его же работой, которая хранится в Музее Ван Гога и которую в свое время купил у художника Тео Ван Гог. Наконец, еще одни «Закрытые глаза» находятся в частной коллекции. Взгляд, обращенный не на мир, а внутрь, к собственному сознанию, повторяется у Редона постоянно: он пишет так и Богоматерь, и Будду. Старых, огромных богов, посетивших видимый мир.
Образы, рожденные воображением, были для Редона так же реальны, как ветра и грозы, как штормы и солнечный свет – все то, что невозможно потрогать, но что можно явственно ощутить. Джон Ревалд писал о Редоне: «Редон жил в мире прекрасных и беспокойных грез, неотделимых от действительности. Поскольку они были для него реальностью, он не давал себе труда раскрывать их значение; он стремился лишь выразить их самыми чувственными красками, самыми сильными или самыми тонкими противопоставлениями черного и белого». Ни для мрачных, фантасмагорических нуаров, ни для ярких, шквальных цветных работ Редона нет однозначного толкования и не должно быть. Этот факт невероятно выводил из себя критиков, язвивших о том, что «глаз» на литографии Редона может быть оком Совести, оком Неопределенности или просто булавкой для галстука. Этот же факт невероятно раззадоривал поэтов символистского лагеря искать и формулировать значение образов в работах Редона.
Редон утверждал, что не вкладывал в картины определенного смысла, но и не возражал и даже ждал, что эти смыслы будет искать сам зритель. Он говорил: «Мои работы вдохновляют, но не обозначают сами себя. Они ничего не называют. Подобно музыке они переносят нас в мир многозначный и неопределенный».
#ОдилонРедон #Портрет #Символизм
@pic_history
1890 г.
Одилон Редон
Музей д’Орсе, Париж.
«Некоторые люди решительно хотят свести работу художника к изображению того, что он видит. Те, кто остаются в пределах этих узких рамок, ставят перед собой невысокую цель. Старые мастера доказали, что художник, выработавший собственный язык и заимствовавший у природы необходимые средства выражения, - обретает свободу и законное право черпать свои сюжеты из истории, из поэзии, из своего собственного воображения...», - говорил Одилон Редон. Он был ровесником большинства импрессионистов, ценил талант художников-революционеров, но искренне считал «потолок их искусства слишком низким» для себя. Потому что писать только то, что видишь глазами, - бессмысленно. Глаза – лишь один из способов видеть мир, причем самый простой.
Глаза – любимый физиологический символ Редона. Глаза сами по себе, плавающие в пространстве, глаз, парящий как воздушный шар, в небе, глаз-призрак, предстающий крошечным героям в замковой арке. Глаза разного размера у одержимых какой-то страстью героев. Трогательно созерцательный циклоп, панически испуганные глаза яйца, зажатого в подставке. Наконец, закрытые глаза. Ничего еще не видившие или уже насмотревшиеся? Уснувшие или еще не проснувшиеся?
У Одилона Редона несколько работ с таким названием. После двадцати черно-белых лет он начинает работать с маслом и пастелью – и переписывает, расцвечивает некоторые из собственных литографий. Живописный вариант «Закрытых глаз» хранится сейчас в Музее Орсе: тонкая полупрозрачная красочная поверхность, сквозь которую проступает плетение холста, сдержанная и почти не цветная. Мираж. Эта картина в точности повторяет литографию Редона и очень схожа по композиции с его же работой, которая хранится в Музее Ван Гога и которую в свое время купил у художника Тео Ван Гог. Наконец, еще одни «Закрытые глаза» находятся в частной коллекции. Взгляд, обращенный не на мир, а внутрь, к собственному сознанию, повторяется у Редона постоянно: он пишет так и Богоматерь, и Будду. Старых, огромных богов, посетивших видимый мир.
Образы, рожденные воображением, были для Редона так же реальны, как ветра и грозы, как штормы и солнечный свет – все то, что невозможно потрогать, но что можно явственно ощутить. Джон Ревалд писал о Редоне: «Редон жил в мире прекрасных и беспокойных грез, неотделимых от действительности. Поскольку они были для него реальностью, он не давал себе труда раскрывать их значение; он стремился лишь выразить их самыми чувственными красками, самыми сильными или самыми тонкими противопоставлениями черного и белого». Ни для мрачных, фантасмагорических нуаров, ни для ярких, шквальных цветных работ Редона нет однозначного толкования и не должно быть. Этот факт невероятно выводил из себя критиков, язвивших о том, что «глаз» на литографии Редона может быть оком Совести, оком Неопределенности или просто булавкой для галстука. Этот же факт невероятно раззадоривал поэтов символистского лагеря искать и формулировать значение образов в работах Редона.
Редон утверждал, что не вкладывал в картины определенного смысла, но и не возражал и даже ждал, что эти смыслы будет искать сам зритель. Он говорил: «Мои работы вдохновляют, но не обозначают сами себя. Они ничего не называют. Подобно музыке они переносят нас в мир многозначный и неопределенный».
#ОдилонРедон #Портрет #Символизм
@pic_history
"Две девушки за фортепиано"
1892 г.
Пьер Огюст Ренуар
Музей д’Орсе, Париж.
У самого бесстрашного и дальновидного французского маршана Поля Дюран-Рюэля в 1892 году открывается выставка. Выставка посвящена одному Ренуару. Еще 10 лет назад Дюран-Рюэль скупал у импрессионистов картины, чтоб они не умерли от голода, и идея такого мероприятия выглядела дерзко даже для него. А теперь ему пришлось собирать экспозицию, выпрашивая самые значимые полотна Ренуара у новых владельцев.
111 произведений, написанных совсем недавно и очень давно, оказались собраны в галерее и представлены восхищенным парижанам. За последние 20 лет они научились видеть иначе: солнечные блики на коже «Обнаженной» уже не кажутся им трупными пятнами, объемные, страстные мазки не выглядят мазней. На этой выставке происходит важное для 50-летнего Ренуара событие: впервые его картину покупает Департамент изящных искусств для Люксембургского музея. Когда-то продававший картины по 50 франков, Ренуар получает за нее 4 тысячи! Эта картина – «Две девушки за фортепиано». Дальше ее ждала феерическая звездная судьба: Лувр, Галерея современного искусства Же-де-Пом и, наконец, Музей д'Орсе.
А пока французы привыкали к импрессионизму, каждый импрессионист уже подумывал, к чему приучать французов дальше, изобретал новые техники и замешивал на палитре новые краски. После путешествия в Италию, после встречи с Рафаэлем и Энгром Ренуар счистил со своей палитры весь этот яркий изумрудный и прозрачно-розовый, аккуратно выдавил краски из тюбиков с охрой и кобальтом и начал обводить фигуры настойчивым контуром. Он убежден, что импрессионизм недооценивал значение классического рисунка. Очень скоро ренуаровской палитре становится скучно – и он возвращает туда для начала красный, белый, черный и все остальные.
Картину «Девушки за фортепиано» Ренуар написал в тот восторженный период выхода из классицистического кризиса и обретения собственного живописного языка. «Жемчужный» период – называют его искусствоведы за особую, уже не импрессионистскую и не совсем не энгровскую, переливчатость цветов. И тени на платьях, и волосы двух девушек, и штора на заднем плане, и отблески света на рояле создают цельную переливающуюся, полную взаимных рефлексов, светящуюся изнутри маленькую вселенную, где все со всем связано и ничто друг без друга невозможно. В этот художественный мир ничего не добавишь и ничего не убавишь. Он идеально уравновешен.
#ПьерОгюстРенуар #Импрессионизм
@pic_history
1892 г.
Пьер Огюст Ренуар
Музей д’Орсе, Париж.
У самого бесстрашного и дальновидного французского маршана Поля Дюран-Рюэля в 1892 году открывается выставка. Выставка посвящена одному Ренуару. Еще 10 лет назад Дюран-Рюэль скупал у импрессионистов картины, чтоб они не умерли от голода, и идея такого мероприятия выглядела дерзко даже для него. А теперь ему пришлось собирать экспозицию, выпрашивая самые значимые полотна Ренуара у новых владельцев.
111 произведений, написанных совсем недавно и очень давно, оказались собраны в галерее и представлены восхищенным парижанам. За последние 20 лет они научились видеть иначе: солнечные блики на коже «Обнаженной» уже не кажутся им трупными пятнами, объемные, страстные мазки не выглядят мазней. На этой выставке происходит важное для 50-летнего Ренуара событие: впервые его картину покупает Департамент изящных искусств для Люксембургского музея. Когда-то продававший картины по 50 франков, Ренуар получает за нее 4 тысячи! Эта картина – «Две девушки за фортепиано». Дальше ее ждала феерическая звездная судьба: Лувр, Галерея современного искусства Же-де-Пом и, наконец, Музей д'Орсе.
А пока французы привыкали к импрессионизму, каждый импрессионист уже подумывал, к чему приучать французов дальше, изобретал новые техники и замешивал на палитре новые краски. После путешествия в Италию, после встречи с Рафаэлем и Энгром Ренуар счистил со своей палитры весь этот яркий изумрудный и прозрачно-розовый, аккуратно выдавил краски из тюбиков с охрой и кобальтом и начал обводить фигуры настойчивым контуром. Он убежден, что импрессионизм недооценивал значение классического рисунка. Очень скоро ренуаровской палитре становится скучно – и он возвращает туда для начала красный, белый, черный и все остальные.
Картину «Девушки за фортепиано» Ренуар написал в тот восторженный период выхода из классицистического кризиса и обретения собственного живописного языка. «Жемчужный» период – называют его искусствоведы за особую, уже не импрессионистскую и не совсем не энгровскую, переливчатость цветов. И тени на платьях, и волосы двух девушек, и штора на заднем плане, и отблески света на рояле создают цельную переливающуюся, полную взаимных рефлексов, светящуюся изнутри маленькую вселенную, где все со всем связано и ничто друг без друга невозможно. В этот художественный мир ничего не добавишь и ничего не убавишь. Он идеально уравновешен.
#ПьерОгюстРенуар #Импрессионизм
@pic_history
"Портрет Винсента ван Гога, рисующего подсолнухи"
1888 г.
Поль Гоген
Музей Винсента Ван Гога, Амстердам.
Полотно «Ван Гог, рисующий подсолнухи» может служить одним из самых ярких напоминаний о том, что двум поистине творческим натурам крайне тяжело уживаться вместе. Тем более, в таком крохотном пространстве, как знаменитый Желтый дом, где Гоген провел вместе с Ван Гогом несколько «незабываемых» недель в конце 1888 года.
Это время стало для обоих художников очень продуктивным в творческом плане, но назвать их отношения добрососедскими никак нельзя. Почти всем необходимым их снабжал брат Ван Гога Тео, и Гогену пришлось стать фактически нянькой для Винсента, удивительно беспомощного в бытовых вопросах и мало обращавшего внимание на беспорядок. Гоген, который и так жаловался на то, что Тео купил его, «как проститутку», не мог добиться взаимопонимания ни уговорами, ни скандалами, ни ультиматумами. Кроме того, художники еще и все время соперничали друг с другом – и на творческом, и на любовном фронте. По одной из версий, главный конфликт между ними, закончившийся отрезанным ухом и отъездом Гогена, произошел как раз из-за женщины.
При таких сложных отношениях неудивительно, что за все время, прожитое вместе, художники написали только по одному портрету друг друга. Ван Гогу было гораздо интереснее писать кресло друга, чем его самого. Что же касается работы Гогена, то здесь можно усмотреть не столько дань уважения таланту коллеги, сколько саркастическую усмешку в его адрес. Художника раздражала страсть Ван Гога к желтому цвету и его одержимость подсолнухами.
Интересно то, что Гоген изобразил Винсента, словно глядя на него сверху вниз. Впрочем, для живописца, позже изобразившего себя с нимбом, такой взгляд на окружающих не кажется удивительным. Мужчина на этой картине мало похож на того Ван Гога, к которому мы привыкли благодаря его автопортретам (и немногочисленным фотографиям). Гоген наделил его крупными и грубоватыми чертами лица, оставив узнаваемой лишь ярко-рыжую бороду.
#ПольГоген #Портрет #Импрессионизм
@pic_history
1888 г.
Поль Гоген
Музей Винсента Ван Гога, Амстердам.
Полотно «Ван Гог, рисующий подсолнухи» может служить одним из самых ярких напоминаний о том, что двум поистине творческим натурам крайне тяжело уживаться вместе. Тем более, в таком крохотном пространстве, как знаменитый Желтый дом, где Гоген провел вместе с Ван Гогом несколько «незабываемых» недель в конце 1888 года.
Это время стало для обоих художников очень продуктивным в творческом плане, но назвать их отношения добрососедскими никак нельзя. Почти всем необходимым их снабжал брат Ван Гога Тео, и Гогену пришлось стать фактически нянькой для Винсента, удивительно беспомощного в бытовых вопросах и мало обращавшего внимание на беспорядок. Гоген, который и так жаловался на то, что Тео купил его, «как проститутку», не мог добиться взаимопонимания ни уговорами, ни скандалами, ни ультиматумами. Кроме того, художники еще и все время соперничали друг с другом – и на творческом, и на любовном фронте. По одной из версий, главный конфликт между ними, закончившийся отрезанным ухом и отъездом Гогена, произошел как раз из-за женщины.
При таких сложных отношениях неудивительно, что за все время, прожитое вместе, художники написали только по одному портрету друг друга. Ван Гогу было гораздо интереснее писать кресло друга, чем его самого. Что же касается работы Гогена, то здесь можно усмотреть не столько дань уважения таланту коллеги, сколько саркастическую усмешку в его адрес. Художника раздражала страсть Ван Гога к желтому цвету и его одержимость подсолнухами.
Интересно то, что Гоген изобразил Винсента, словно глядя на него сверху вниз. Впрочем, для живописца, позже изобразившего себя с нимбом, такой взгляд на окружающих не кажется удивительным. Мужчина на этой картине мало похож на того Ван Гога, к которому мы привыкли благодаря его автопортретам (и немногочисленным фотографиям). Гоген наделил его крупными и грубоватыми чертами лица, оставив узнаваемой лишь ярко-рыжую бороду.
#ПольГоген #Портрет #Импрессионизм
@pic_history
"Завтрак, или Столовая"
1887 г.
Поль Синьяк
Музей Крёллер-Мюллер, Otterlo.
«Завтрак» Поля Синьяка – своеобразная присяга на верность неоимпрессионизму. «Неоимпрессионист не начинает писать холст, не уточнив композицию», – заявлял художник. Над этой картиной он работал долго, писал множество набросков и «композицию уточнял» тщательно. Картину показали на третьей выставке Салоне независимых, и она вызвала весьма прохладный прием. Синьяка упрекали в том, что он изобразил вместо лиц «раскрашенные поверхности».
Художник написал своего деда, мать и служанку. В его портретах действительно не встретить тщательно прорисованных лиц. Тем не менее, в данном случае Синьяк мастерски показал психологические характеристики персонажей, не детализируя портреты как таковые. В позе мужчины во главе стола, его волевом профиле, сжатых в кулак руках чувствуется властность, привычка к подчинению окружающих, возможно, самодурство. Его впору отлить из бронзы! Лицо женщины неразличимо, единственное, в чем мы можем быть уверены – глаза ее опущены вниз. Ее фигура выражает смирение, покорность, даже забитость, пожалуй. Несмотря на то, что сидят они друг от друга не так уж далеко, создается впечатление, будто их разделяет огромное расстояние. Он – на передовой, она – где-то на задворках.
На одном из предварительных вариантов не было фигуры служанки, ее Синьяк включил в композицию в процессе работы над картиной. В отличие от главных персонажей, служанка безлична, о ее характере мы ничего особо сказать не можем, она изображена скорее как функция, а не как человек. В том числе, одна из ее задач – еще больше разделить фигуры сидящих за столом, увеличить пропасть между ними. Фигура служанки – перекличка Синьяка с Жоржем Сёра, ее поза повторяет позу дамы на переднем плане на картине «Воскресный день на острове Гранд-Жатт». Сёра в те годы был для Синьяка безусловным лидером, а «Воскресный день» произвел фурор, так что речь явно не о совпадении, а о диалоге.
Отчуждение – это, пожалуй, основное качество, характеризующее отношения между объектами на картине Синьяка. Причем речь не только о людях, предметы на столе – и те разделены. Графин, сахарница, тарелки, чашка, свернутая салфетка не соединяются в ансамбль, не соотносятся, а существуют отдельно друг от друга.
Пуантилистская манера зачастую создавала эффект остановившегося времени. Имеет место этот феномен и в данном случае. Даже чашка, которую подносит ко рту женщина, вовсе не обещает дальнейшее движение, это мгновение застыло, и выход из него не предусмотрен.
Не будем забывать, что неоимпрессионисты появились не на пустом месте, а как противодействие импрессионистам, у которых «завтрак» – одна из любимых тем. Вспомним «Завтраки на траве» Эдуарда Мане и Клода Моне, «Завтрак гребцов» Ренуара и множество других вариаций на эту тему.
Картина Синьяка кардинально отличается от предвосхитивших ее «завтраков». Здесь совершенно иное «меню»: нет яркости, легкости, праздничности импрессионистских завтраков. Напротив, статичная, четко структурированная картина оставляет довольно тягостное, гнетущее впечатление, импрессионистской радости и мимолетности мы здесь не найдем.
#ПольСиньяк #Пуантилизм
@pic_history
1887 г.
Поль Синьяк
Музей Крёллер-Мюллер, Otterlo.
«Завтрак» Поля Синьяка – своеобразная присяга на верность неоимпрессионизму. «Неоимпрессионист не начинает писать холст, не уточнив композицию», – заявлял художник. Над этой картиной он работал долго, писал множество набросков и «композицию уточнял» тщательно. Картину показали на третьей выставке Салоне независимых, и она вызвала весьма прохладный прием. Синьяка упрекали в том, что он изобразил вместо лиц «раскрашенные поверхности».
Художник написал своего деда, мать и служанку. В его портретах действительно не встретить тщательно прорисованных лиц. Тем не менее, в данном случае Синьяк мастерски показал психологические характеристики персонажей, не детализируя портреты как таковые. В позе мужчины во главе стола, его волевом профиле, сжатых в кулак руках чувствуется властность, привычка к подчинению окружающих, возможно, самодурство. Его впору отлить из бронзы! Лицо женщины неразличимо, единственное, в чем мы можем быть уверены – глаза ее опущены вниз. Ее фигура выражает смирение, покорность, даже забитость, пожалуй. Несмотря на то, что сидят они друг от друга не так уж далеко, создается впечатление, будто их разделяет огромное расстояние. Он – на передовой, она – где-то на задворках.
На одном из предварительных вариантов не было фигуры служанки, ее Синьяк включил в композицию в процессе работы над картиной. В отличие от главных персонажей, служанка безлична, о ее характере мы ничего особо сказать не можем, она изображена скорее как функция, а не как человек. В том числе, одна из ее задач – еще больше разделить фигуры сидящих за столом, увеличить пропасть между ними. Фигура служанки – перекличка Синьяка с Жоржем Сёра, ее поза повторяет позу дамы на переднем плане на картине «Воскресный день на острове Гранд-Жатт». Сёра в те годы был для Синьяка безусловным лидером, а «Воскресный день» произвел фурор, так что речь явно не о совпадении, а о диалоге.
Отчуждение – это, пожалуй, основное качество, характеризующее отношения между объектами на картине Синьяка. Причем речь не только о людях, предметы на столе – и те разделены. Графин, сахарница, тарелки, чашка, свернутая салфетка не соединяются в ансамбль, не соотносятся, а существуют отдельно друг от друга.
Пуантилистская манера зачастую создавала эффект остановившегося времени. Имеет место этот феномен и в данном случае. Даже чашка, которую подносит ко рту женщина, вовсе не обещает дальнейшее движение, это мгновение застыло, и выход из него не предусмотрен.
Не будем забывать, что неоимпрессионисты появились не на пустом месте, а как противодействие импрессионистам, у которых «завтрак» – одна из любимых тем. Вспомним «Завтраки на траве» Эдуарда Мане и Клода Моне, «Завтрак гребцов» Ренуара и множество других вариаций на эту тему.
Картина Синьяка кардинально отличается от предвосхитивших ее «завтраков». Здесь совершенно иное «меню»: нет яркости, легкости, праздничности импрессионистских завтраков. Напротив, статичная, четко структурированная картина оставляет довольно тягостное, гнетущее впечатление, импрессионистской радости и мимолетности мы здесь не найдем.
#ПольСиньяк #Пуантилизм
@pic_history
"Танцующая пара"
1663 г.
Ян Стен
Национальная галерея искусства, Вашингтон.
«Танцующая пара» – жанровая сцена, которую Ян Стен написал в 1663 году. Это изображение живой деревенской вечеринки в настоящее время входит в коллекцию Национальной галереи искусств в Вашингтоне, округ Колумбия. На картине художник создал суетливую атмосферу kermis или деревенской ярмарки, включив в повествование множество символических отсылок, популярных как у голландских живописцев, так и у фламандца Питера Брейгеля Старшего.
Ян Стен чаще всего ассоциируется с изображениями безудержного веселья в тавернах, на деревенских праздниках и в беспутных семействах. Однако его творчество охватывает гораздо более широкий спектр настроений и сюжетов – от интимного образа скромной семьи, возносящей благодарственную молитву перед едой, до картин на исторические и религиозные темы. Но большинство из них объединяет тёплая и сострадательная реакция на жизнь обычных людей.
В работе «Танцующая пара» представлены все пять чувств человека, перечисленные древнегреческим философом Аристотелем: зрение, слух, обоняние, осязание и вкус. В центре композиции находится пара, танцующая на веранде, увитой виноградом. Вокруг расположились люди, которые наслаждаются едой и выпивкой, музыканты со скрипкой и флейтой, а также играющие дети, в том числе – мальчик, пускающий мыльные пузыри. Из-за ограды за весельем наблюдают несколько человек, причём группа на среднем плане справа – с явным осуждением.
Музыка здесь воплощает слух, танец – зрение, прикосновения танцоров – осязание, еда – вкус, а её запах и аромат табака – обоняние. Ян Стен часто изображал себя среди персонажей своих картин. Тут он включил автопортрет в левую часть композиции, представив себя в виде мужчины, который кончиками пальцев касается подбородка сидящей рядом дамы.
На полотне есть множество намёков, которые расширяют повествование. Пара танцоров, похоже, происходит из разных классов: наряд женщины богаче, чем костюм её партнёра. Это подтверждает распространённое мнение о том, что в Голландии XVII века социальные различия не играли значительной роли. Виноградные лозы символизируют собой удачу и богатство с одной стороны, а с другой могут олицетворять женскую плодовитость, если украшают свадебный пир. Вполне возможно, что Стен изобразил именно такой праздник, хотя танцующие и выглядят маловероятной парой.
Однако Стен был моралистом и часто включал в свои картины символы скоротечности человеческой жизни, мимолётности времени и любви. В этой, казалось бы, легкомысленной сцене такой смысл несут разбитый горшок, срезанные цветы и мыльные пузыри. Некоторые учёные полагают, что птицы в клетке означают девственность, а яичная скорлупа на полу – её потерю. Художник даёт понять, что земные удовольствия недолговечны, и нужно обращаться к нетленным ценностям, которые воплощает церковная колокольня на заднем плане.
Большинство произведений Яна Стена (считается, что за свою карьеру он создал порядка восьмисот картин, из которых до наших дней дошли 350) характеризуются тонкими отсылками к литературе и театру, в том числе – к итальянской площадной комедии дель арте (комедии масок). Стереотип о том, что художник много пил и часто изображал на своих картинах собственное хаотичное семейство, базируется на том факте, что помимо живописи он занимался пивоварением и держал трактир. В нидерландском языке даже есть выражение «дом Стена», означающее шумное и безалаберное хозяйство. Однако нет ни одного достоверного подтверждения этой легенде. Судя по количеству, качеству и глубине работ, Ян Стен был предан живописи, а финансовые трудности его семьи объясняются количеством домочадцев (у художника было восемь детей от двух браков) и экономическими катастрофами, постигшими Голландию на закате Золотого века.
#ЯнСтен #Барокко
@pic_history
1663 г.
Ян Стен
Национальная галерея искусства, Вашингтон.
«Танцующая пара» – жанровая сцена, которую Ян Стен написал в 1663 году. Это изображение живой деревенской вечеринки в настоящее время входит в коллекцию Национальной галереи искусств в Вашингтоне, округ Колумбия. На картине художник создал суетливую атмосферу kermis или деревенской ярмарки, включив в повествование множество символических отсылок, популярных как у голландских живописцев, так и у фламандца Питера Брейгеля Старшего.
Ян Стен чаще всего ассоциируется с изображениями безудержного веселья в тавернах, на деревенских праздниках и в беспутных семействах. Однако его творчество охватывает гораздо более широкий спектр настроений и сюжетов – от интимного образа скромной семьи, возносящей благодарственную молитву перед едой, до картин на исторические и религиозные темы. Но большинство из них объединяет тёплая и сострадательная реакция на жизнь обычных людей.
В работе «Танцующая пара» представлены все пять чувств человека, перечисленные древнегреческим философом Аристотелем: зрение, слух, обоняние, осязание и вкус. В центре композиции находится пара, танцующая на веранде, увитой виноградом. Вокруг расположились люди, которые наслаждаются едой и выпивкой, музыканты со скрипкой и флейтой, а также играющие дети, в том числе – мальчик, пускающий мыльные пузыри. Из-за ограды за весельем наблюдают несколько человек, причём группа на среднем плане справа – с явным осуждением.
Музыка здесь воплощает слух, танец – зрение, прикосновения танцоров – осязание, еда – вкус, а её запах и аромат табака – обоняние. Ян Стен часто изображал себя среди персонажей своих картин. Тут он включил автопортрет в левую часть композиции, представив себя в виде мужчины, который кончиками пальцев касается подбородка сидящей рядом дамы.
На полотне есть множество намёков, которые расширяют повествование. Пара танцоров, похоже, происходит из разных классов: наряд женщины богаче, чем костюм её партнёра. Это подтверждает распространённое мнение о том, что в Голландии XVII века социальные различия не играли значительной роли. Виноградные лозы символизируют собой удачу и богатство с одной стороны, а с другой могут олицетворять женскую плодовитость, если украшают свадебный пир. Вполне возможно, что Стен изобразил именно такой праздник, хотя танцующие и выглядят маловероятной парой.
Однако Стен был моралистом и часто включал в свои картины символы скоротечности человеческой жизни, мимолётности времени и любви. В этой, казалось бы, легкомысленной сцене такой смысл несут разбитый горшок, срезанные цветы и мыльные пузыри. Некоторые учёные полагают, что птицы в клетке означают девственность, а яичная скорлупа на полу – её потерю. Художник даёт понять, что земные удовольствия недолговечны, и нужно обращаться к нетленным ценностям, которые воплощает церковная колокольня на заднем плане.
Большинство произведений Яна Стена (считается, что за свою карьеру он создал порядка восьмисот картин, из которых до наших дней дошли 350) характеризуются тонкими отсылками к литературе и театру, в том числе – к итальянской площадной комедии дель арте (комедии масок). Стереотип о том, что художник много пил и часто изображал на своих картинах собственное хаотичное семейство, базируется на том факте, что помимо живописи он занимался пивоварением и держал трактир. В нидерландском языке даже есть выражение «дом Стена», означающее шумное и безалаберное хозяйство. Однако нет ни одного достоверного подтверждения этой легенде. Судя по количеству, качеству и глубине работ, Ян Стен был предан живописи, а финансовые трудности его семьи объясняются количеством домочадцев (у художника было восемь детей от двух браков) и экономическими катастрофами, постигшими Голландию на закате Золотого века.
#ЯнСтен #Барокко
@pic_history