Теперь официально. Я поступил учиться в магистратуру ВШЭ на направление "Позитивная психология". Это не про вечный оптимизм, а про то, как лучше справляться с трудностями и находить силы жить дальше.

Вообще за последние два года я прошёл достаточно большой путь личной заботы о своём внутреннем здоровье и изучения матчасти, с этим связанной:

- Закончил годовой курс переподготовки по направлению "Прикладная психология и коучинг".
- Стал фасилитатором в SMART Recovery — программе само- и взаимопомощи для людей с аддикциями.
- Прошёл курсы по позитивной психологии, психологии повседневной жизни и самодетерминации от ведущих университетов на Курсере.

И вот теперь как логичный итог поступил в Вышку, чтобы с одной стороны закрепить эти знания на базе фундаментального образования, а с другой — перевести на рельсы научной работы.

При этом я планирую развиваться не только как теоретик, но и практик.

Впереди у меня большой курс прикладной работы РЭПТ-терапевта и стажировка по направлению односессионной терапии у живого классика мировой психологии Уинди Драйдена.

Спасибо всем, кто был рядом со мной это время, помогал, направлял и поддерживал!

Принимаю поздравления и буду рад ответить на вопросы)

(В оформлении поста моё актуальное фото со студенческого билета и уведомление о зачислении в университет от Госуслуг).

“А вы счастливы? В жизни? С таким багажом знаний о счастье?” — прилетел вчера вопрос в комментах в ответ на признание, что я пошёл учиться в магистратуру позитивной психологии ВШЭ.

Вопрос резонный. Попробую пояснить за шмот (хотя ‘этот вопрос больше про жизнь, а не про обучение).

По итогам индивидуальной терапии, групповой терапии, программы 12 шагов, самостоятельных изысканий и практик, которыми я занимался последние годы, могу сказать следующее:

Счастье — это не эйфория, не обезбол и не “голубой Эльдорадо”, в котором можно спрятаться от боли, труда и страха. Счастье — это способность быть там, где ты есть, и делать то, что ты делаешь, как если бы это был твой выбор, закономерные последствия твоего выбора или объективные обстоятельства, которые ты принимаешь как данность.

Делать свою работу без вины, засыпать без страха, вспоминать своих мертвых без обиды и горечи.

В этом плане, да. В настоящий момент я максимально и наиболее счастлив за всю свою жизнь, хотя бывали периоды когда у меня было чуть больше удовольствия, чуть больше явных перспектив, чуть больше денег и т.д.. Но фишка в том, что распоряжаться тем относительно многим, что было раньше, я умел хуже, чем тем относительно меньшим, что у меня есть сейчас.

Если говорить короче, счастье — это возможность не думать о счастье и сознательно сторониться несчастий, которые тебя окружают.

Так что я стал радикальным антагонистом Толстого и в моём мире его известные слова звучат ровно наоборот: “Все счастливые семьи не похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастна одинаково”.

Интересно, что с похожего утверждения начинается платоновский диалог “Пир”, когда рассказчик говорит слушателям: “Счастлив я или нет, я сказать не могу, но то, что несчастны вы, я знаю абсолютно точно”.

Нагорная проповедь освободила нас от необходимости вставать в такую высокомерную позу ради обретения истины, но по сути персонаж Платона, думаю, транслировал именно то отношение к счастью, которое есть у меня сейчас.

Психология плохая, хорошая и зачем она вообще нужна?

Если говорить вульгарно и просто, вся психология помещается между двумя известными четверостишиями:

Кильки плавают в томате,
Им в томате хорошо.
Только я, ядрена матерь,
Места в жизни не нашёл!

И

Плачет киска в коридоре
У неё большое горе:
Злые люди доброй киске
Не дают украсть сосиски!

Если добавить к этому данность неконтролируемого вмешательства общества и окружающего мира в нашу жизнь, появится третий круг диаграммы Венна:

Над селом фигня летала
Серебристого металла.
Много стало в наши дни
Неопознанной фигни!

С этим со всем надо уметь как-то мириться и взаимодействовать. Иначе сам факт существования может стать весьма болезненным.

С возрастом приходит понимание простых истин: если болит – надо лечить, если в детстве чему-то не научили, надо учиться самому.

Хорошая психология закрывает эти потребности: позволяет снизить боль и дискомфорт от данности существования, помогает к нему адаптироваться, даёт инструменты и создаёт условия, чтобы получить позитивный опыт и привычки, которых по каким-то причинам нет в биографии человека.

И тут уже пол, возраст, образование – дело десятое. На собраниях 12 шагов я с восторгом смотрел, как великовозрастные бухарики с 9 классами образования, краснея от натуги, пытались открыть для себя эмпатию, чтобы наладить общение с родными и детьми. И думал, почему вот они смогли, а люди из моего академического окружения – нет?

При этом психологические практики могут быть рабочими или нерабочими, соответственно, хорошими или плохими (для отдельно взятого человека).

Для меня эффективная и хорошая (сиречь позитивная) психология описана в притче, с которой начинался Буддизм:

Воина ранило отравленной стрелой. Близкие привели врача, но воин не даёт вытащить стрелу и обработать рану. Вместо этого начинает задаваться вопросами: из какой касты был тот, кто его ранил? К какой семье он принадлежал? Где стоял и почему? Из чего были сделаны его лук, тетива и стрелы… Пока это всё выясняли, воин умирает.

Чуламалункья-сутта: Малое наставление для Малункьяпутты.

Также и с психологией. Начиная заниматься внутренним здоровьем и безопасностью, я понимал, что не хочу становиться лучшей версией себя и не готов играть в Дашу следопыта, бесконечно расследуя семейные тайны, плавая по волнам своей памяти.

Мне были нужны навыки, как получать больше удовольствия от хороших эмоций и мыслей, меньше зависеть от плохих и принимать решения с опорой на осознанный выбор, а не на аффекты и страхи.

В этой работе позитивная тенденция (становиться лучше месяц от месяца) для меня была важнее финального результата. Результативность я проверял продуктивностью своей жизни в быту и общения с близкими.

Собственно, в настоящий момент я получил, что хотел. И теперь хочу посмотреть на эти проблемы дискомфорта существования через оптику научного образования и исследований.

Если у кого-то будут вопросы и реплики, не стесняйтесь их писать. Дальше планирую поподробнее написать про позитивную психологию, которой буду теперь заниматься в ВШЭ.

И всё-таки великая русская литература – зло. Вернее, очень вредный самоучитель жизни. В очередной раз убедился в этом, когда рассказал знакомой девушке сценарий отношений Мастера и Маргариты из одноимённого романа.

Она очень удивилась, когда узнала, что Маргарита, случайно встретив Мастера на улице, по первому его слову выкинула цветы, которые несла в руках. Потом, бросив жизнь жены влиятельного чиновника, стала выполнять при нём роль домработницы и секретарши. И наконец, чтобы стать импресарио и патроном для своего любовника, натурально полетела голая на шабаш на Лысой горе.

И всё это преподносится как норма романтического поведения для женщины.

Татьяна первая пишет Онегину, чтобы потом выслушать от него высокомерную отповедь. Соня Мармеладова, услышав признание Раскольникова в убийстве, в ответ за это доверие едет за ним на каторгу. И в тоже время Обломов со словами “Я не создан для этого” бросает Ольгу Ильинскую за то, что та слишком красиво и свободно пела арию Casta Diva.

Так получилось, что последние годы мне случилось близко общаться с семейными католиками: испанцами, итальянцами, поляками. Я внимательно наблюдал за тем, как они ведут себя в семьях со своими женщинами, как рассказывают об этом.

Хотите верьте, хотите нет, там нет и намёка на это драматическое и потребительское высокомерие от мужчин к женщинам. Наоборот, во главу угла ставится служение, терпение, понимание. Прямые отголоски ролевой модели, описанной Пушкиным:

Полон верой и любовью,
Верен набожной мечте,
Ave, Mater Dei кровью
Написал он на щите.

Разумеется, не всё так идиллически. Один священник итальянец рассказывал, как рос восьмым ребёнком в семье, где папа покалачивал маму настолько активно, что соседи грозились вызвать карабинеров. Но он кормил своих детей, старался вывести в свет и не впадал в алкоголическую тоску и слин, которыми в моём детстве был заражён каждый второй, если не первый, отец семейства.

Думаю, не последнюю роль в этом сыграл культурный код, который транслирует великая русская литература. Если я не прав, назовите мне хотя бы две книги, в которой мужчина заботится о своей избраннице и семье и в этом видит смысл жизни. “Песню про купца Калашникова” не предлагать. Он сумел красиво умереть за жену, а не устроить ей жизнь.

Вчера написал пост о том, что в русской литературе почти нет примеров стабильной семейной жизни. И тут же огрёб не только возражения, но и упрёки в стиле “а ваши католики детей насилуют”. Почему-то мои слова о недостатках и слабости русской культуры были восприняты некоторыми читателями как желание её обесценить и отменить.

Это, конечно, странно. Я – русский человек, не отделяю себя от русской культуры и истории. И все такие мои наблюдения и замечания исходят из любви к своей стране.

Тут впору вспомнить диалог Платона “Алкивиад I”, с которого в древности начинали изучать философию. БОльшую часть диалога Сократ рассказывает молодому собеседнику, который хочет стать политиком в Афинах, как персы превосходят греков своими возможностями, образованием и дисциплиной.

Сократ использует для этого очень резкие слова и оценки. Вот пример:

Если же ты бро­сишь взгляд на богат­ство и c пыш­ность пер­сов, их вла­ча­щи­е­ся по зем­ле оде­я­ния и бла­го­вон­ные мази, на тол­пы сле­дую­щих за ними слуг и про­чую рос­кошь, тебе станет стыд­но от созна­ния соб­ст­вен­ной отста­ло­сти

Заканчивает он свой монолог прямой рекомендацией:

Познай само­го себя и пой­ми, что про­тив­ни­ки твои тако­вы, как я гово­рю, а не такие, каки­ми ты их себе мыс­лишь. Мы ниче­го не можем им про­ти­во­по­ста­вить, кро­ме искус­ства и при­ле­жа­ния

Я повторю свой основной аргумент: русская классика не дает ролевые модели и образцы для подражания, с опорой на которые можно строить свою жизнь. Например, в семье.

Если блужать по её лабиринтам достаточно долго есть большая вероятность обнаружить себя героем анекдота:

В семье интеллигентов. Сын — отцу:
— Папа, папа мы не богаты финансово, но мы богаты душевно?
Отец бьёт сына наотмашь:
— Не позорь семью! Духовно мы богаты, духовно!! Душевно мы больны!

Кстати, знакомый мне католический священник из Испании рассказывал на духовных упражнениях, что, когда приехал служить в Россию, столкнулся на исповедях с признаниями, что людям здесь тяжело даётся молитва Отче наш. Так как в ней к Богу надо обращаться как к отцу, который заботится и опекает. А у многих людей в России не было такого опыта: в их жизни или совсем не было отца (впору молиться “Бабушка моя, сущая на небесах”) или мысли об отце вызывали страх и отторжение, а вовсе не любовь и надежду.

Понятно, что вина за это лежить в основном на войне и социальных экспериментах, которые происходили на этой территории, но но на культуре тоже лежит большая ответственность. И чтобы обрести навык и прилежание исправить эту ситуацию, надо её хотя бы признать.

В ответ на мой наезд на русскую литературу за то, что та не даёт позитивных ориентиров семейной жизни, меня спросили: «А какая вообще литература даёт?» Что ж, спрашиваете — отвечаю. Вот мой личный топ-5 «семейной литературы». Сначала – перечень книг, потом – объяснения, почему я считаю их образцами и почему аргументы в стиле “Про хорошее читать не интересно, поэтому наши классики были вынуждены писать только об инфантилах и мразях” не канают.

1. Библия. Ветхий и Новый Завет одинаково. Сначала Ветхий, а потом Новый. Только так. И Новый через призму Ветхого, а не наоборот.
2. “Робинзон Крузо”. Полная версия на 400 с лишнем страниц.
3. “Гаргантюа и Пантагрюэль” Рабле. Можно даже детскую сокращённую версию в изложении Заболоцкого.
4. Льюис “Хроники Нарнии”.
5. Голсуорси “Сага о Форсайтах”.

Прежде чем объяснять каждую книгу в отдельности, задам смысловую рамку: хорошая книга о семейной жизни – это не та, в которой семья показана приятной, радостной, доброй и счастливой. А та, в которой семейная жизнь показана обязательным условием для реализации человека в жизни.

Соответственно, когда я говорю, что книга “не учит”, это не значит, что она даёт мало образцов и примеров успешной семейной жизни (хорошая книга о семье может состоять целиком из отрицательных примеров), а значит, что она не рассматривает семейную жизнь человека как насущную и экзистенциальную для него потребность.

В Античности было два разных представления об опыте добродетели: Платона и Аристотеля. Платон был уверен, что добродетель – это форма знания о добре. Аристотель считал, что добродетель – это практика, которая позволяет человеку стать лучше. Возможно по вине Православия, в русской литературе закрепилось платоническое восприятие темы семьи. Её герои мучительно не могут начать жить и увлечённо заботиться о своих ближних, а вместо этого задаются бесконечными вопросами: “Кто виноват? Что делать? Почему ключница воровка”. Хотя, казалось бы, ничего не мешает им прогнать ключницу, срубить вишнёвый сад, сохранив саженцы, и уехать в Москву или на Аляску. (Люди, которые так поступали, например, семейство Мамонтовых почему-то не попадало в зону интересов наших литераторов и не становились героями их произведений).

И всё это есть в книгах, которые я перечислил.

Библия. Семья постоянно показана как реальность, в которой раскрывается замысел Бога о человеке: от Авраама до апостола Павла. В Библии семья – это по преимуществу очень сложно, но очень важно и органически естественно для человека.

«Робинзон Крузо» Даниэля Дефо. Казалось бы, роман об одиночестве человека на острове. На самом деле, в своей жизни Робинзон ни минуту не был один. В своём поведении – он, как муравей, воспроизводит мир, в котором живут его семья и народ. Центральное место книги – это большой монолог отца Робинзона в самом начале, где тот говорит сыну, почему нищим быть также плохо, как аристократом. И лучше всего в жизни быть в середине, опекая свой дом.

«Гаргантюа и Пантагрюэль». Гимн телесности, радости и вместе с тем — семейной энергии, передаваемой от отца к сыну, от поколения к поколению. Главный текст романа – бесконечный диалог Пантагрюэля и Панурга на темы “жениться или нет”. Диалог показывает бессмысленность платонических попыток познать жизнь до того, как начнёшь её проживать.

К. С. Льюис «Хроники Нарнии». Сказка, в которой любые конструктивные отношения тяготеют стать семьёй. Герои взрослеют как братья и сёстры, и это делает их испытания подлинно человеческими.

Джон Голсуорси «Сага о Форсайтах». Лучший роман о семье в европейской литературе XX века. Семья — центр существования героев: она и благословение, и проклятие, и социальная машина, и личная драма. Но вне неё нет жизни.
Как всегда, доступен для критики и дискуссии в комментах)

Про позитивную психологию, которую, как оказалось, у нас не знают толком даже гештальт-супервизоры, есть такая хорошая, вводная и небольшая книжка. Илона Бонивелл "Ключи к благополучию: что может позитивная психология". Год издания 2009 (в бумаге встречается только у букинистов). В электронном виде ищется без труда. Автор -- доктор психологии, руководитель магистерской программы по прикладной позитивной психологии в университете Восточного Лондона. Книга очень понятно объясняет, почему позитивная психология -- не про позитив, а про благополучие и результативность. Чем полезны страдания и опасно состояние "потока". Короче, реальная психология для правильных пацанок и пацанов.

Про науку, гиков, гитики и языки познания

Побарагозил немного на семинаре по методологическим основам психологии в Вышке. Занятие было первое. Обсуждали вопрос: “Что такое наука и зачем она нужна?”. Высказал мысль, что единой науки, в которой была бы иерархия методологий, универсальные критерии истинности и общая проверяемость гипотез, не существует. Есть много разных наук. По факту — научных языков, которые по-разному описывают едва уловимую реальность. Познание и описание – разные опыты. Прогресс – идеологема, весьма сомнительная к тому же. Критерии истинности могут быть противоположны даже внутри одной научной дисциплины: психоанализ vs логотерапия. На уровне социума наука – это всегда форма общественного договора. На уровне внутренней проблематики – вещь в себе, для которой аксиомы других наук – “Сказки дядюшки Римуса”. Популяризация науки – квазирелигиозная секта, которая лишает науку главной ценности – сомнения и вопрошания, создавая догматическую иллюзию, что бог науки – всеведущ и всемогущ. Мысли не новые и не оригинальные, но вызвали дискуссию и даже определённое сочувствие. Завтра ещё пойду.)

С помощью ИИ испёк сложный хлеб их трёх видов муки, картофельных хлопьев, семечек и сушёного лука. Получилось вроде неплохо. Завтра на завтрак буду есть с йогуртом своего производства.

Вчера, обсуждая диалектику на лекции по Методологическим основам психологии, сформулировал для себя родовую травму марксизма, из-за которой тот, как мне видится, неизбежно обречён на самоедство и войну всех со всеми. Простите, если изобрел велосипед и все кругом об этом знают.

Любой ребёнок в старшей группе детского сада в курсе, что основа марксистского метода – диалектика как концепция непрерывного, изнутри обусловленного развития. Мир движется от феодализма к коммунизму, этот процесс может замедляться, где-то впадать в реакционный откат, но в масштабах мировой истории – необратим и неостновим. И есть аналитический инструмент, выявляющий диалектический процесс на уровне смыслов: тезис — антитезис — синтез.

Важное уточнение: аналитическая активность может только прояснять диалектическую данность, влияя на пространство решений в отдельно взятых действиях. Но не может ставить под сомнение реальность диалектики или как-то её корректировать.

Грубо говоря, есть классовая борьба как стержень мировой истории. Исходя из этой оптики, какие-нибудь Ленин и Троцкий могут на уровне аналитики расходиться во мнении, возможна или нет рабоче-крестьянская революция в аграрной стране в данный момент. Но не могут отрицать как таковую данность классового противостояние.

Пока всё кажется логичным. Но тут-то и кроется ловушка ненависти.

Опять-таки, насколько я вижу, любой теоретик марксизма, когда высказывает какое-то суждение, не занимается просто аналитической работой. Он может (и должен) стать голосом всеведущей и всемогущей диалектики. А тот, кто ему оппонирует — не просто говорит альтернативное мнение. Он встречно претендует на статус голоса истории или грозится встать на пути прогресса, пытаясь тем самым его отменить. Так что любой диалог в марксизме — игра в русскую рулетку: если вести его достаточно долго придётся или отменять собеседника или самому каяться и проситься, чтобы тебя взяли на борт корабля современности.

Так было при Сталине во время спора с Бухариным, Зиновьевым и Троцким. Так было в Китае во время Культурной революции. Так происходит сейчас внутри споров правых и левых.

Именно поэтому левые так радуются убийству Чарли Кирка: он предлагал им содержательных диалог на равных, который для последовательных левых не имеет смысла. О чём разговаривать модному витаминному коктейлю на альтернативном молоке с просроченным колбасным сыром на полке универмага. Ты вне трендов, вне прогресса, значит, и права голоса у тебя нет.

У меня спросили в ВК (там, кстати, я тоже веду аккаунт), что значит «испёк хлеб с помощью ИИ»? Очень просто: у меня в моём аккаунте в нейросети есть проекты (в моём случае это ChatGPT, но мог бы быть и GigaChat от Сбера). Один из них — Хлебопёк. Там я собираю разные рецепты хлеба, пересчитываю под разный вес буханок, пишу обратную связь, как получилось и потом экспериментирую с новыми добавками и пропорциями. Соответственно, у меня уже была ветка картофельного хлеба с хлопьями. А у меня вчера нашлись две смеси для хлеба, которые надо было уже приготовить. И мы в диалоге с ИИ решали, как лучше их облагородить и чем дополнить, чтобы удвоить вес. В итоге взяли молоко, два вида муки и сушеный лук. Получилось отлично)
Предвосхищая вопросы: да, этот хлеб я пёк в хлебопечке (у меня их три) и на сухих дрожжах. Хотя формы для хлеба у меня есть и закваской пользоваться я умею.

Прохожу сейчас курс по однодневной терапии OnePlus у патриарха КПТ Унди Драйдена. Очень интересный опыт – тренироваться под началом живого классика.

Особенно мне нравится, как корифеи психологии (особенно англичане) умеют говорит на позитивном вайбе достаточно жёсткие вещи. На последнем занятии зацепила метафора про вдохновение как автобус, который никогда не придёт, если просто стоять и ждать:

«Вдохновение, которое ты когда-то испытывал, а теперь нет – это автобус, который стал ходить по другому маршруту. Нужно выяснить и найти, где он теперь ходит. В твоём случае стремление попасть на его маршрут включает в себя активное действие. Если просто стоять и ждать вдохновения там, где привык, автобус к тебе не приедет.
Унди Драйден»

Моя бабушка о таком говорила "как потопаешь, так и полопаешь". А ещё "терпенье и труд все перетрут". Можно сказать, что КПТ мне прививали с младых ногтей ̶и̶̶̶ ̶̶̶и̶̶̶н̶̶̶о̶̶̶г̶̶̶д̶̶̶а̶̶̶ ̶̶̶х̶̶̶в̶̶̶о̶̶̶р̶̶̶о̶̶̶с̶̶̶т̶̶̶и̶̶̶н̶̶̶о̶̶̶й̶)

И это только третий день, а впереди ещё пять полноценных занятий

Меня упрекнули: как можно на полном серьёзе искать ориентиры для жизни в научно-популярных брошюрах и книгах с названием "Ключ к счастью и уверенности" или "Семь принципов односессионной терапии"?!Несколько лет назад такое замечание могло бы меня задеть. Тогда я жил ещё ещё в иллюзии, что есть "настоящие книги" — академические тома, фундаментальные работы великих классиков, а есть — всё остальное.

Отчасти в этом моём отношении к книгам было много преклонения перед авторитетами, отчасти, полагаю — последствий православного образования. Ведь в Православии все истины были сформулированы в прошлом, современникам остаётся лишь вычитывать их, оставлять комментарии и пробовать, как Кай, из разрозненных отрывков собрать consensus patrum.
(Если второе предположение верно, то переход в Католичество с его живым богословием, явным вероучением и продолжающейся традицией Вселенских Соборов очень способствовало моему возвращению в настоящее).

Но ещё больше этому помогло увлечение собирательством книг и знакомство с оригинальными изданиями авторов, которые сегодня считаются классиками.

Например, в начале прошлого века был медиевист (специалист по истории и культуре Средних веков) Лев Платонович Карсавин. Человек интересной судьбы: двоюродный племянник славянофила Хомякова; историк с прекрасным образованием; был выслан из революционной России вместе с Бердяевым, Сергием Булгаковым и Ильиным; в 1927 году уехал жить в тогда ещё независимую Литву, за два года выучил местный язык настолько, что читал и писал университетские курсы на литовском; вместе с Литвой оказался в Советском Союзе, где в итоге умер в лагерях... Сегодня его работы "Основы средневековой религиозности в XII—XIII веках", "Монашество в Средние века" считаются академическими по этим темам.
И что вы думаете? В своё время Лев Платонович считался вполне себе научно-популярным автором, писал на злобу дня брошюры в популярных сериях "Современная культура" и "Круг знания" и, наверняка, вызывал презрительную усмешку у тогдашних снобов.

Когда однажды я подержал эти популярные книги Карсавина в руках, то понял, что ценность представляет лишь опыт, мысль и то, как ты сумеешь их применить в своей жизни. А кто и когда их выразил — уже дело десятое. И если сегодня важные для меня мысли и практики будут собраны в книге с котиком на обложке, я спокойно и увлечённо стану это читать. Хотя, конечно, эстетика оформления брошюр в прошлом веке нравится мне больше, чем эстетика современной психологической литературы.

Сегодня в Католической Церкви был праздник Розария — самой известной и очень популярной молитвенной практики, давшей название одноимённым чёткам. Фото из нашего храма.

На днях в ВШЭ на курсе по мотивации мы обсуждали, как визуальные стимулы, попадающие в фокус внимания человека, могут усиливать или подавлять его активность и чувство самоэффективности. И как раз в этот момент появилась наглядная иллюстрация — новая обложка журнала Time.

В день, когда Дональду Трампу удалось добиться освобождения израильских заложников, редакция выпустила номер с визуальной цитатой из нацистской эстетики: поза, перспектива и даже подпись His Triumph почти дословно повторяют афишу фильма Лени Рифеншталь «Триумф воли».

С точки зрения психологии восприятия это не просто художественный ход, а пример морального фрейминга (moral framing). Как показали исследования Грея и Уэгнера, визуальный или языковой контекст, обрамлённый моральной коннотацией, активирует в мозге зоны, отвечающие за вину и социальное осуждение. В результате эмоция гордости или сочувствия к герою в кадре превращается в тревогу и самокритику.

Мартин Селигман ещё в 1975 году описывал, как чувство выученной беспомощности формируется тогда, когда человек теряет ощущение связи между своими действиями и результатом. Медиа-рамки могут провоцировать тот же механизм на уровне общественного сознания: если за любое одобрение «неправильного» человека следует моральное осуждение, зритель учится не выражать радость, не брать на себя ответственность за интерпретацию событий.

Бихевиорист Альберт Бандура (1977) писал о самоэффективности как о ядре мотивации: мы действуем, если верим, что наши оценки и поступки имеют значение. Когда визуальный ряд подменяет эту веру чувством вины, общество постепенно теряет уверенность в собственной способности отличать добро от зла без подсказки СМИ.

Так что обложка Time — не просто журналистская провокация, а наглядный образец в информационной войне, бьющий сразу по двум целям: Трампу и гражданам Израиля, которые позволят себе радоваться успехам его дипломатии.

Большой анонс: сегодня в 19.00 в КЦ «Покровские ворота» (Покровка 27, стр. 1) пройдёт презентация книги «Семь пророков» Алекса Хаварда. Событие важное и значимое для меня по нескольким причинам:

1. В этой книге автор выступает против популярной у нас всё ещё установки преклонения перед эпохой Просвещения во всех лицах. Здесь же Декарт, Руссо и Ницше выступают как антигерои, в качестве противоядия которым предлагаются Паскаль, Кьеркегор, Соловьёв.

2. Автор книги хорошо известен и почитаем в определённых кругах, но редко выступает на публике, будучи интересным и уникальным человеком. Потомок русских дворян (его прадед — Александр Дианин — великий химик, соратник Бородина), выпускник университета Декарта (Париж), создатель концепции личностного роста на стыке философии, религии и бизнеса.

3. Мне случилось выступить для этой книги кем-то вроде продюсера. Поэтому для меня её презентация — это личный успех и праздник.

Участие в мероприятии бесплатное, но требует предварительной регистрации. Ссылка для регистрации в первом комменте к посту.