В моем кармане — беспонтовый пирожок (а в кустах — волшебный рояль)
Madhouse готовит на следующий год экранизацию манги «Магия и мускулы» (Mashle) Хадзимэ Комото, которая еще продолжает выходить. Из-за любопытного синопсиса Леша Филиппов решил посмотреть, о чем же эта #манга. Небольшая заметка по итогам 50+ глав.
В мире Mashle все пользуются магией по поводу и без — о силе колдовского дарования говорят полоски на лице, возникающие при рождении. Одна полоска — норм, две — очень сильный маг, три — бог в темя поцеловал. Последнее не фигура речи: местные убеждения строятся на том, что всевышний наделил всех магией, а кого нет — тем и жить не стоит. Есть даже своя инквизиция — высококлассные маги с титулом «Божий дар».
Тем временем в лачуге посреди леса с приемным отцом-колдуном («элегантным мужчиной 75 лет») живет простой паренек Мэш Бёрндэд. Даром к волшебству он не наделен, но беспрестанно качает мышцы. Когда о существовании Мэша станет известно местным властям, он окажется перед выбором: поступить в элитную магическую школу «Истон», хорошо там учиться и стать «Божьим даром» — или умереть вместе с отцом-отступником.
Конечно, Мэш намерен попробовать — полагаясь лишь на силу кулаков. И заварные пирожные с кремом. И, возможно, друзей, которых у него еще не было. Но в первую очередь — кулаков. Спойлер: он поступит, сложность сюжетных испытаний будет расти, но арсенал останется прежним. Кулаки, пирожные, друзья — и снова кулаки.
«Магия и мускулы», как не сложно догадаться, пародирует «с двух рук» и хиты сёнэн-жанра, и «Гарри Поттера». Формула почти «ванпанчменовская» — разве что персонаж-читкод, также достигший невероятной силы при помощи обычных упражнений, находится в тотально враждебной обстановке (гротескный извод классового неравенства на основе евгеники; Волан-де-Морт был бы доволен).
Оммажей/пародий удостаиваются и «Наруто», и «Черный клевер», и «ДжоДжо», и творчество ONE, и что только не. Наиболее остроумно, впрочем, выстебывается все-таки «Гарри Поттер» — достаточно вспомнить хотя бы скелет единорога вместо распределяющей шляпы или палочку избранного, похожую на кусок арматуры. Что касается сёнэна, тут «Магия и мускулы» справляется с переменным успехом, иронизируя над одними приемами и в точности следуя другим.
Схватки с растущим уровнем заоблачности, чрезвычайная концентрация одаренных юных магов, разговоры по душам с поверженными антагонистами, которые оказываются не такими уж и плохими. Если начинает Хадзимэ Комото с высокого градуса абсурда и несуразности, то за десяток-другой глав «Магия и мускулы» «стабилизируются» за счет какой-никакой собственной мифологии.
Единственным и отчасти неоспоримым козырем остается Мэш Бёрндэд, который засыпает от слишком длинных предложений, пугающе помешан на пирожных и столь же добр, сколь и силен. Наверняка следующие главы еще подкинут неожиданностей, вроде появившихся со временем детализированных сцен. Однако героическая формула, в гаррипоттеровском ли, или сёнэновском изводе, осталась преимущественно непоколебима.
В общем, это дурашливая манга о добре с кулаками. И, возможно, сейчас максималистская история о том, что людоедски устроенный социальный порядок можно переменить, не такое уж дурное чтиво перед сном.
Madhouse готовит на следующий год экранизацию манги «Магия и мускулы» (Mashle) Хадзимэ Комото, которая еще продолжает выходить. Из-за любопытного синопсиса Леша Филиппов решил посмотреть, о чем же эта #манга. Небольшая заметка по итогам 50+ глав.
В мире Mashle все пользуются магией по поводу и без — о силе колдовского дарования говорят полоски на лице, возникающие при рождении. Одна полоска — норм, две — очень сильный маг, три — бог в темя поцеловал. Последнее не фигура речи: местные убеждения строятся на том, что всевышний наделил всех магией, а кого нет — тем и жить не стоит. Есть даже своя инквизиция — высококлассные маги с титулом «Божий дар».
Тем временем в лачуге посреди леса с приемным отцом-колдуном («элегантным мужчиной 75 лет») живет простой паренек Мэш Бёрндэд. Даром к волшебству он не наделен, но беспрестанно качает мышцы. Когда о существовании Мэша станет известно местным властям, он окажется перед выбором: поступить в элитную магическую школу «Истон», хорошо там учиться и стать «Божьим даром» — или умереть вместе с отцом-отступником.
Конечно, Мэш намерен попробовать — полагаясь лишь на силу кулаков. И заварные пирожные с кремом. И, возможно, друзей, которых у него еще не было. Но в первую очередь — кулаков. Спойлер: он поступит, сложность сюжетных испытаний будет расти, но арсенал останется прежним. Кулаки, пирожные, друзья — и снова кулаки.
«Магия и мускулы», как не сложно догадаться, пародирует «с двух рук» и хиты сёнэн-жанра, и «Гарри Поттера». Формула почти «ванпанчменовская» — разве что персонаж-читкод, также достигший невероятной силы при помощи обычных упражнений, находится в тотально враждебной обстановке (гротескный извод классового неравенства на основе евгеники; Волан-де-Морт был бы доволен).
Оммажей/пародий удостаиваются и «Наруто», и «Черный клевер», и «ДжоДжо», и творчество ONE, и что только не. Наиболее остроумно, впрочем, выстебывается все-таки «Гарри Поттер» — достаточно вспомнить хотя бы скелет единорога вместо распределяющей шляпы или палочку избранного, похожую на кусок арматуры. Что касается сёнэна, тут «Магия и мускулы» справляется с переменным успехом, иронизируя над одними приемами и в точности следуя другим.
Схватки с растущим уровнем заоблачности, чрезвычайная концентрация одаренных юных магов, разговоры по душам с поверженными антагонистами, которые оказываются не такими уж и плохими. Если начинает Хадзимэ Комото с высокого градуса абсурда и несуразности, то за десяток-другой глав «Магия и мускулы» «стабилизируются» за счет какой-никакой собственной мифологии.
Единственным и отчасти неоспоримым козырем остается Мэш Бёрндэд, который засыпает от слишком длинных предложений, пугающе помешан на пирожных и столь же добр, сколь и силен. Наверняка следующие главы еще подкинут неожиданностей, вроде появившихся со временем детализированных сцен. Однако героическая формула, в гаррипоттеровском ли, или сёнэновском изводе, осталась преимущественно непоколебима.
В общем, это дурашливая манга о добре с кулаками. И, возможно, сейчас максималистская история о том, что людоедски устроенный социальный порядок можно переменить, не такое уж дурное чтиво перед сном.
Зенит упадка: манга «Олдбой» (1996-1998)
В рамках Garage Screen 1 октября покажут «Олдбоя» — один из самых любимых фильмов ever Леши Филиппова. В основе культовой южнокорейской картины, как известно, — #манга Гарона Цутии и Нобуаки Минэгиси, о которой сегодня и пойдет речь.
Гото действительно образцовый герой нуара — человек без лишних эмоций и практически без прошлого, десять лет отсидевший в частной тюрьме, спрятанной между седьмым и восьмым этажами офисного здания, построенного на деньги якудза. Когда он пропал накануне свадьбы, зрение японского общества застилала эйфория «финансового мыльного пузыря». Десять лет спустя — страну захлестнули долги и бедность, в кафе появились комнаты караоке, а у состоятельных людей в кармане завелись мобильные телефоны.
Впрочем, ничто из этого не подсказка, зачем кто-то отдал крупную сумму, чтобы 25-летний мужчина провел столько времени взаперти, общаясь только с телевизором и развлекаясь совершенствованием тела. И что анонимному мстителю нужно теперь, когда Гото вновь почуял улицы Токио под подошвами.
Дальнейшее, казалось бы, известно по одноименному южнокорейскому шедевру, но Пак Чхан Ук, которому подкинул мангу не менее знаковый Пон Джун Хо, оставил от оригинала только очертания тюрьмы да трех центральных персонажей. Его О Дэ Су оказывается на территории античной трагедии и вступает в настоящую схватку с судьбой. Спайк Ли в американском ремейке уже трансформирует канву южнокорейского фильма, распиная беззаботное могущество медиа.
Закономерно, что визионерский апперкот Пака затмил эстетику и поэтику первоисточника. Да и финал «Старины» — под этим именем манга прописалась в рунете — не производит того же катарсического эффекта. Однако это не делает детище сценариста Цутии и художника Минэгиси менее занятным. Возможно, сегодня бытовой трагизм и тревожный эпилог оригинала даже более созвучны моменту, чем античный экстрим экранизации.
Контуры нуара с самого старта подчеркивают одиночество и отчаяние Гото, которым он стойко отказывается поддаваться. Успешный ученик, ничего толком к 25-ти не добившийся, в 35 — он одна из молекул национальной депрессии. Человек, принявший судьбу и показывающий ей фигу:
Его детективные скитания в поисках отправной точки неприязни, которую с садомазохистским удовольствием пестовал все эти годы некто «Додзима», пролегают сразу по нескольким маршрутам. По неспящему Токио, где нищета сочетается с монолитами высоток и переполненными барами. По собственному прошлому, где скудость событий соразмерна торжествующему равнодушию. По обрывкам общественных настроений, где все как будто решают деньги, ну или могут решить — назовите сумму.
Ключевой конфликт «Старины», который в исполнении Минэгиси напоминает фотопересказ какого-то утраченного фильма, касается эмпатии. Действительно ли люди атомизировалось настолько, что больше их никто, как злых подростков, не волнует. Действительно ли все — ложь, а все остальное — легко измерить в миллионах иен. Цена, утверждает Цутии, есть у всего — и порой чудовищно большая. Но Синъити Гото и его союзники вольны повторить вслед за Гамлетом:
В рамках Garage Screen 1 октября покажут «Олдбоя» — один из самых любимых фильмов ever Леши Филиппова. В основе культовой южнокорейской картины, как известно, — #манга Гарона Цутии и Нобуаки Минэгиси, о которой сегодня и пойдет речь.
«Человек с лицом зверя… который просто стоит и пытается подавить горе», — так описывает Синъити Гото проницательная учительница, после развода избравшая писательскую стезю.Гото действительно образцовый герой нуара — человек без лишних эмоций и практически без прошлого, десять лет отсидевший в частной тюрьме, спрятанной между седьмым и восьмым этажами офисного здания, построенного на деньги якудза. Когда он пропал накануне свадьбы, зрение японского общества застилала эйфория «финансового мыльного пузыря». Десять лет спустя — страну захлестнули долги и бедность, в кафе появились комнаты караоке, а у состоятельных людей в кармане завелись мобильные телефоны.
Впрочем, ничто из этого не подсказка, зачем кто-то отдал крупную сумму, чтобы 25-летний мужчина провел столько времени взаперти, общаясь только с телевизором и развлекаясь совершенствованием тела. И что анонимному мстителю нужно теперь, когда Гото вновь почуял улицы Токио под подошвами.
Дальнейшее, казалось бы, известно по одноименному южнокорейскому шедевру, но Пак Чхан Ук, которому подкинул мангу не менее знаковый Пон Джун Хо, оставил от оригинала только очертания тюрьмы да трех центральных персонажей. Его О Дэ Су оказывается на территории античной трагедии и вступает в настоящую схватку с судьбой. Спайк Ли в американском ремейке уже трансформирует канву южнокорейского фильма, распиная беззаботное могущество медиа.
Закономерно, что визионерский апперкот Пака затмил эстетику и поэтику первоисточника. Да и финал «Старины» — под этим именем манга прописалась в рунете — не производит того же катарсического эффекта. Однако это не делает детище сценариста Цутии и художника Минэгиси менее занятным. Возможно, сегодня бытовой трагизм и тревожный эпилог оригинала даже более созвучны моменту, чем античный экстрим экранизации.
Контуры нуара с самого старта подчеркивают одиночество и отчаяние Гото, которым он стойко отказывается поддаваться. Успешный ученик, ничего толком к 25-ти не добившийся, в 35 — он одна из молекул национальной депрессии. Человек, принявший судьбу и показывающий ей фигу:
«Я обязательно выживу» — это про десятилетнее заключение нашего старины.Его детективные скитания в поисках отправной точки неприязни, которую с садомазохистским удовольствием пестовал все эти годы некто «Додзима», пролегают сразу по нескольким маршрутам. По неспящему Токио, где нищета сочетается с монолитами высоток и переполненными барами. По собственному прошлому, где скудость событий соразмерна торжествующему равнодушию. По обрывкам общественных настроений, где все как будто решают деньги, ну или могут решить — назовите сумму.
Ключевой конфликт «Старины», который в исполнении Минэгиси напоминает фотопересказ какого-то утраченного фильма, касается эмпатии. Действительно ли люди атомизировалось настолько, что больше их никто, как злых подростков, не волнует. Действительно ли все — ложь, а все остальное — легко измерить в миллионах иен. Цена, утверждает Цутии, есть у всего — и порой чудовищно большая. Но Синъити Гото и его союзники вольны повторить вслед за Гамлетом:
«Вы можете расстроить меня, но играть на мне нельзя».
#ЖИВИ: «Огненный удар» (2016-2018)
На небе только и разговоров, что о «Человеке-бензопиле», а мы решили вспомнить предыдущую работу Тацуки Фудзимото, его первую большую мангу — «Огненный удар» (Fire Punch). Леша Филиппов отправился в морозный постапокалипсис, чтобы разобраться, как закалялся стиль мангаки.
Загадочная Ведьма льда погрузила Землю в вечную зиму, и остатки человеческой цивилизации выживают, кто как может. Например, небольшую деревеньку, занесенную снегом, обеспечивает мясом Агни, наделенный даром регенерации. Ничего необычного: каждый день подросток отрубает себе руку, она отрастает — и так по кругу (по штуке на каждого жителя), а потом они с младшей сестрой Луной, у которой аналогичный дар слабее, развозят провиант по хижинам местных пенсионеров.
Однажды местечко посещает Дома из Бегемдорга и, увидев цветущий тут каннибализм, решает сравнять поселение с землей. Точнее — сжечь дотла праведным огнем, который он способен производить как какой-то супергерой. Последнее, что видит пылающий Агни, — обугленное тело Луны, которая шепчет одно слово: «Живи».
Так начинается сага об Огненном ударе — юноше, чья регенерация не позволяет угаснуть пламени Домы. Агни ждет долгий путь мести, встреча с религиозной системой Бегемдорга, чьи «жрецы», также наделенные регенерацией, не расстаются с сигаретой, знакомство с неубиваемой киноманкой Тогатой, для которой все происходящее — лишь съемки фильма, а также участие в новом космогоническом мифе.
Уже здесь Тацуки Фудзимото избрал главным героем юношу, который: а) просто хотел жить обычной жизнью; б) травмирован смертью близких; в) проходит через состояние, близкое к смерти; г) оказывается втянут в глобальную игру третьих сил. Добавить экстремальную жестокость, отсутствие у персонажей моральных ориентиров, рваное повествование и курение как эмблему неутихающей безнадеги — и авторский стиль практически сформирован.
Однако человек — вечный огонь Агни, тезка индийского бога, движим не пубертатным стремлением познать сексуальную близость (и нежеланием умирать от голода), как Дэндзи из «Человека-бензопилы». Его мотив — месть пополам с любовью к сестре, на которую как две капли воды похожа Иуда из Бегемдорга. Обойдемся без спойлеров, но имена из мировых религий исполняют скорее характер подсказок, как некоторые реплики Тогаты разоблачают однотипность приемов самого Фудзимото.
«Огненный удар» — это гротескный побратим последнего «Безумного Макса», где не только сюжет совершает издевательское приключение «туда-обратно», но и молчаливый герой, по сути, оказывается не совсем действующим лицом. Агентность Агни тоже стремится к нулю: он скорее инструмент сюжета, чем полноценное действующее лицо — во всяком случае, до поры до времени.
Куда же движется этот отчаянно-перверсивный постапокалипсис, сочетающий метаироничные шпильки в собственный адрес и этические мысленные эксперименты? Кажется, #манга «Огненный удар» посвящена вере как самозарождающемуся явлению, чьим источником могут стать и фильмы, и социальные установки, и новые религиозные учения, и персональные одержимости. Как все эти наросты человеческой мысли способны возникать и мутировать буквально в мерзлой земле — воистину поражает. Больше — только сила слова, которое, по Фудзимото, способно запрограммировать чью-то жизнь. Живи.
На небе только и разговоров, что о «Человеке-бензопиле», а мы решили вспомнить предыдущую работу Тацуки Фудзимото, его первую большую мангу — «Огненный удар» (Fire Punch). Леша Филиппов отправился в морозный постапокалипсис, чтобы разобраться, как закалялся стиль мангаки.
Загадочная Ведьма льда погрузила Землю в вечную зиму, и остатки человеческой цивилизации выживают, кто как может. Например, небольшую деревеньку, занесенную снегом, обеспечивает мясом Агни, наделенный даром регенерации. Ничего необычного: каждый день подросток отрубает себе руку, она отрастает — и так по кругу (по штуке на каждого жителя), а потом они с младшей сестрой Луной, у которой аналогичный дар слабее, развозят провиант по хижинам местных пенсионеров.
Однажды местечко посещает Дома из Бегемдорга и, увидев цветущий тут каннибализм, решает сравнять поселение с землей. Точнее — сжечь дотла праведным огнем, который он способен производить как какой-то супергерой. Последнее, что видит пылающий Агни, — обугленное тело Луны, которая шепчет одно слово: «Живи».
Так начинается сага об Огненном ударе — юноше, чья регенерация не позволяет угаснуть пламени Домы. Агни ждет долгий путь мести, встреча с религиозной системой Бегемдорга, чьи «жрецы», также наделенные регенерацией, не расстаются с сигаретой, знакомство с неубиваемой киноманкой Тогатой, для которой все происходящее — лишь съемки фильма, а также участие в новом космогоническом мифе.
Уже здесь Тацуки Фудзимото избрал главным героем юношу, который: а) просто хотел жить обычной жизнью; б) травмирован смертью близких; в) проходит через состояние, близкое к смерти; г) оказывается втянут в глобальную игру третьих сил. Добавить экстремальную жестокость, отсутствие у персонажей моральных ориентиров, рваное повествование и курение как эмблему неутихающей безнадеги — и авторский стиль практически сформирован.
Однако человек — вечный огонь Агни, тезка индийского бога, движим не пубертатным стремлением познать сексуальную близость (и нежеланием умирать от голода), как Дэндзи из «Человека-бензопилы». Его мотив — месть пополам с любовью к сестре, на которую как две капли воды похожа Иуда из Бегемдорга. Обойдемся без спойлеров, но имена из мировых религий исполняют скорее характер подсказок, как некоторые реплики Тогаты разоблачают однотипность приемов самого Фудзимото.
«Огненный удар» — это гротескный побратим последнего «Безумного Макса», где не только сюжет совершает издевательское приключение «туда-обратно», но и молчаливый герой, по сути, оказывается не совсем действующим лицом. Агентность Агни тоже стремится к нулю: он скорее инструмент сюжета, чем полноценное действующее лицо — во всяком случае, до поры до времени.
Куда же движется этот отчаянно-перверсивный постапокалипсис, сочетающий метаироничные шпильки в собственный адрес и этические мысленные эксперименты? Кажется, #манга «Огненный удар» посвящена вере как самозарождающемуся явлению, чьим источником могут стать и фильмы, и социальные установки, и новые религиозные учения, и персональные одержимости. Как все эти наросты человеческой мысли способны возникать и мутировать буквально в мерзлой земле — воистину поражает. Больше — только сила слова, которое, по Фудзимото, способно запрограммировать чью-то жизнь. Живи.
