Итак, по второй — на сей раз художественной — книге стало очевидно, что Гаррад Конли просто занудный чувак, который не очень умеет писать. Он вызывал зевоту и станиславсковское "не верю" ещё в Boy Erased (какой кошмар, подросток две недели в лагере рисовал картинки и обсуждал библию; травма на целые мемуары), в романе продолжил.
В All the World Beside нормальная задумка: в стиле Натаниэля Готорна написать книжку про скандальную любовь пастыря и доктора в Новой Англии 18 века, но боже, до чего зубодробительно скучный и напичканный банальностями текст получился. Весь роман случился на первых десятках страниц, а потом мужики терзались, какую abomination они совершили и вели теологические диспуты. Минимум действия был бы ок, если бы у Конли, как у Готорна, был талант писать психологически достоверные портреты. Но ни динамики, ни стилизации под 18 век (анахронизмы сквозят тут и там), ни живых людей. У мужиков есть жены и дети, и вот они совсем декорации- канаты, которые нужны только ради противодействия.
Бросил, короче, на 30% эту халтуру и не советую тратить время. Вот в Нью-Йорк Таймс тоже разгромная рецензия, которая подтверждает мои мысли.
This trite flatness is typical. When Conley does try for an effect, his figurative language is often confused: “Behind every facade, I imagine I can see the secret life beneath it, just waiting for someone to open its doors.” Other times, it’s silly: “Sarah feels as though her head has been stabbed with a spear.” And sometimes it’s both: “Within the relentless rags of time, they will require diversions.”
The issue with his dialogue is that it's undifferentiated, every character sounding the same. And what can't be forgiven is his profligacy with verbal cliché: "You should have thought of that earlier"; "Arthur can hardly believe his luck"; "the logical next step." Crawling across this prose desert, the reader pants, thirst unslaked, for a pleasurable sentence, a fresh image, a dynamic scene, a single sign of genuine life.
В All the World Beside нормальная задумка: в стиле Натаниэля Готорна написать книжку про скандальную любовь пастыря и доктора в Новой Англии 18 века, но боже, до чего зубодробительно скучный и напичканный банальностями текст получился. Весь роман случился на первых десятках страниц, а потом мужики терзались, какую abomination они совершили и вели теологические диспуты. Минимум действия был бы ок, если бы у Конли, как у Готорна, был талант писать психологически достоверные портреты. Но ни динамики, ни стилизации под 18 век (анахронизмы сквозят тут и там), ни живых людей. У мужиков есть жены и дети, и вот они совсем декорации- канаты, которые нужны только ради противодействия.
Бросил, короче, на 30% эту халтуру и не советую тратить время. Вот в Нью-Йорк Таймс тоже разгромная рецензия, которая подтверждает мои мысли.
This trite flatness is typical. When Conley does try for an effect, his figurative language is often confused: “Behind every facade, I imagine I can see the secret life beneath it, just waiting for someone to open its doors.” Other times, it’s silly: “Sarah feels as though her head has been stabbed with a spear.” And sometimes it’s both: “Within the relentless rags of time, they will require diversions.”
The issue with his dialogue is that it's undifferentiated, every character sounding the same. And what can't be forgiven is his profligacy with verbal cliché: "You should have thought of that earlier"; "Arthur can hardly believe his luck"; "the logical next step." Crawling across this prose desert, the reader pants, thirst unslaked, for a pleasurable sentence, a fresh image, a dynamic scene, a single sign of genuine life.
Объявили длинный список Букеровской премии 2024.
13 книг, среди них 3 дебютных романа и как минимум два — с квир-линиями (история двух женщин в The Safekeep и один из двух главных героев в Enlightenment).
Короткий список — 16 сентября, а лауреата назовут 12 ноября.
13 книг, среди них 3 дебютных романа и как минимум два — с квир-линиями (история двух женщин в The Safekeep и один из двух главных героев в Enlightenment).
Короткий список — 16 сентября, а лауреата назовут 12 ноября.
Сегодня исполнилось 100 лет со дня рождения Джеймса Болдуина. NYT к этой дате сделали неплохую подборку фотографий, запечатлевших важные моменты его жизни и писательской карьеры.
В 2019 году они же устроили невероятной красоты фотоссесию по „Комнате Джованни“ — квир-роману Болдуина.
В 2019 году они же устроили невероятной красоты фотоссесию по „Комнате Джованни“ — квир-роману Болдуина.
Шесть чемоданов
Максим Биллер, 2024 (Sechs Koffer, 2018), 192 pp
Пер. Александра Елисеева, изд-во «Книжники» @knizhnikiru
#palomebook
Наполовину семейная сага, наполовину детектив — роман немецкого писателя Максима Биллера повествует об агентах советских спецслужб, прерванных карьерах и антисемитизме, который испытывала на себе советско-еврейская семья в скитаниях между Москвой и Прагой, Берлином и Цюрихом.
Отправной точкой повествования служит судьба деда Биллера, которого казнили в Советском Союзе в 1960 году за торговлю на черном рынке и валютную спекуляцию. Известно, что дела выдал чекистам кто-то из членов семьи. В романе о совершенном предательстве, «страшной семейной тайне», говорят открыто и вслух размышляют о чувстве вины. Предательство разделило семью и посеяло недоверие между родственниками, ведь кто-то из них был виновен. Дядя Дима во время отсидки за попытку бегства в Западный Берлин? Или молчаливый дядя Лева, который порвал с семьей? Биллер говорит, что ему не нравятся семейные тайны, и так он попытался заполнить этот пробел в истории семьи.
Однако Биллер пишет не мемуары и даже не автофикшн, но именно роман на автобиографическом материале, где память соседствует с фантазией, правда с вымыслом, а факты разбавляются теориями и домыслами. Так, его тетка, чехословацкая режиссерша Новой Волны Наталья Гелернтер, сняла позабытый ныне фильм «Ганка Цвайгова» о девушке, семью которой убили в концлагере. После войны она ведет веселый и разгульный образ жизни, но в конце фильма выбрасывается из окна. Наталья повторила судьбу своей героини, много лет спустя, уже в эмиграции в Цюрихе совершив самоубийство. Фильму и судьбе Натальи Биллер отводит особое место в романе, вот только ни «Ганки Цвайговой», ни режиссерши Гелертнет не существовало.
Биллер представляет шесть версий событий, погружается в сознание своих отца и матери, двух дядей, Натальи Гелернтер и своей сестры. И в каждом из этих миров мы уверены, что перед нами настоящее воспоминание. «Они с мамой любили этот диван», — говорит рассказчик в главе о своем отце, а несколько страниц спустя, с точки зрения матери, пишет, что она ненавидела этот диван, считала его неудобным и слишком узким для гостей. В книге постоянно возникают такие противоречия, искаженные или подавленные воспоминания, которые внезапно всплывают вновь.
Рассказчик знает, что его дед был приговорен к смерти в антисемитском климате, царившем даже после смерти Сталина, что тете долго не давали разрешения на съемки «проклятые чешские и словацкие бывшие соратники и антисемиты» и что дядю Леву старый друг называл «маленьким жиденком». Именно эти воспоминания — об атмосфере, о чувствах, о постоянной холодной неприязни — не вызывают сомнений и единообразны во всех из шести версий событий, в отличие от неуловимых фактов.
На главную загадку романа нет ответа, «Шесть чемоданов» заканчиваются невыполненным обещанием: сестра Елена только что опубликовала свою автобиографию, и в радио-интервью в ответ на вопрос, кто же на самом деле выдал деда, говорит, что это никого не касается.
Максим Биллер, 2024 (Sechs Koffer, 2018), 192 pp
Пер. Александра Елисеева, изд-во «Книжники» @knizhnikiru
#palomebook
Наполовину семейная сага, наполовину детектив — роман немецкого писателя Максима Биллера повествует об агентах советских спецслужб, прерванных карьерах и антисемитизме, который испытывала на себе советско-еврейская семья в скитаниях между Москвой и Прагой, Берлином и Цюрихом.
Отправной точкой повествования служит судьба деда Биллера, которого казнили в Советском Союзе в 1960 году за торговлю на черном рынке и валютную спекуляцию. Известно, что дела выдал чекистам кто-то из членов семьи. В романе о совершенном предательстве, «страшной семейной тайне», говорят открыто и вслух размышляют о чувстве вины. Предательство разделило семью и посеяло недоверие между родственниками, ведь кто-то из них был виновен. Дядя Дима во время отсидки за попытку бегства в Западный Берлин? Или молчаливый дядя Лева, который порвал с семьей? Биллер говорит, что ему не нравятся семейные тайны, и так он попытался заполнить этот пробел в истории семьи.
Однако Биллер пишет не мемуары и даже не автофикшн, но именно роман на автобиографическом материале, где память соседствует с фантазией, правда с вымыслом, а факты разбавляются теориями и домыслами. Так, его тетка, чехословацкая режиссерша Новой Волны Наталья Гелернтер, сняла позабытый ныне фильм «Ганка Цвайгова» о девушке, семью которой убили в концлагере. После войны она ведет веселый и разгульный образ жизни, но в конце фильма выбрасывается из окна. Наталья повторила судьбу своей героини, много лет спустя, уже в эмиграции в Цюрихе совершив самоубийство. Фильму и судьбе Натальи Биллер отводит особое место в романе, вот только ни «Ганки Цвайговой», ни режиссерши Гелертнет не существовало.
Биллер представляет шесть версий событий, погружается в сознание своих отца и матери, двух дядей, Натальи Гелернтер и своей сестры. И в каждом из этих миров мы уверены, что перед нами настоящее воспоминание. «Они с мамой любили этот диван», — говорит рассказчик в главе о своем отце, а несколько страниц спустя, с точки зрения матери, пишет, что она ненавидела этот диван, считала его неудобным и слишком узким для гостей. В книге постоянно возникают такие противоречия, искаженные или подавленные воспоминания, которые внезапно всплывают вновь.
Рассказчик знает, что его дед был приговорен к смерти в антисемитском климате, царившем даже после смерти Сталина, что тете долго не давали разрешения на съемки «проклятые чешские и словацкие бывшие соратники и антисемиты» и что дядю Леву старый друг называл «маленьким жиденком». Именно эти воспоминания — об атмосфере, о чувствах, о постоянной холодной неприязни — не вызывают сомнений и единообразны во всех из шести версий событий, в отличие от неуловимых фактов.
Чуть не забыл о новой подборке с детективчиками для конца лета. Одна голова — хорошо, а две — точно найдут убийцу.
#palomebookpick
#palomebookpick
www.chitai-gorod.ru
7 детективов, где расследование ведут два человека — подборка от «Читай-города»
7 детективов, где расследование ведут два человека — подборка от «Читай-города». Вам будет интересно почитать | Статьи интернет-магазина «Читай-город»
Коротенечко, на минутку чтения обобщил, что там в «Йеллоуфейсе» за кипиш.
Роман хороший, читать можно, но лучше не в русском переводе.
#palomebookpick
Роман хороший, читать можно, но лучше не в русском переводе.
#palomebookpick
Litnet
«Йеллоуфейс» Ребекки Куанг: блестящая сатира на издательский бизнес
«Йеллоуфейс» Ребекки Куанг стал настоящим бестселлером не только потому, что едко, остроумно и увлекательно критикует литературный процесс в Соединённых Штатах. Роман также затрагивает темы, живо волнующие общество: культурная подмена, вопросы идентичности…
Pal o' Me Heart
Long Island Colm Tóibín, 2024, 304 рр ★★★☆☆ #palomebook Продолжение романа «Бруклин» (2009). Прошло 20 лет с тех пора, как Эйлиш Лейси покинула Ирландию, перебралась в Нью-Йорк и вышла замуж за итальянца. Теперь, весной 1976 года, она живет вместе с большой…
В сентябре в «Азбуке» @azbookaknigogoliki выходит носледний роман Колма Тойбина, это такой «Бруклин» 20 лет спустя. Мне он не особо понравился — Тойбин как будто топчется на месте и переливает из пустого в порожнее, но если вам интересно узнать совершенно необязательное продолжение истории Эйлиш, то не пропустите.
Pal o' Me Heart
Объявили длинный список Букеровской премии 2024. 13 книг, среди них 3 дебютных романа и как минимум два — с квир-линиями (история двух женщин в The Safekeep и один из двух главных героев в Enlightenment). Короткий список — 16 сентября, а лауреата назовут…
Короткий список Букеровской премии 2024
James, by Percival Everett
Orbital, by Samantha Harvey
Creation Lake, by Rachel Kushner
Held, by Anne Michaels
The Safekeep, by Yael van der Wouden
Stone Yard Devotional, by Charlotte Wood
Победителя назовут 12 ноября.
Среди шестерки квирлит — The Safekeep — лесбийский исторический роман о двух женщинах в Нидерландах после Второй мировой войны.
James, by Percival Everett
Orbital, by Samantha Harvey
Creation Lake, by Rachel Kushner
Held, by Anne Michaels
The Safekeep, by Yael van der Wouden
Stone Yard Devotional, by Charlotte Wood
Победителя назовут 12 ноября.
Среди шестерки квирлит — The Safekeep — лесбийский исторический роман о двух женщинах в Нидерландах после Второй мировой войны.
В последнее время для собственной радости читал совсем мало новинок, и все как назло просвистели мимо. Какие-то книжки оказались совсем жидкой кашей, такие бросал.
The Safekeep
Yael van der Wouden, 2024
Лесбийский исторический роман, который только что прошел в шортлист Букера. Нидерланды после Второй Мировой войны. Героиня-синий чулок живет в особняке в Амстердаме в одиночку и радуется. Внезапно ее брат приводит любовницу, оставляет с сестрой, а сам уезжает. Две женщины пытаются найти общий язык на одной жилплощади, а находят жаркие чресла. Неплохое начало, но к середине скатывается в пошлый и формульный любовный роман, а к концу — в примитивную клюкву про Холокост в стиле Джона Бойна.
Enlightenment
Sarah Perry, 2024
Тоже из букеровского списка, но длинного.
В 1990-х один гей за сорок подружился с мелкой писюшкой из баптистской церкви и учил ее смотреть на звезды. Где-то в 1880 румынская астрономиня пишет дневник, который через сто лет попадает к гею за сорок и вызывает призрак астрономини, как крестраж — Тома Риддла. В 2017 мелкая писюшка подросла и вернулась в район своего детства, чтобы увидеться с геем за шестьдесят и перетереть за астрономию. Сара Перри написала запутанную 400-страничную пародию на викторианский роман, где предложения витиеватые, герои старомодные, а читатель принимает по странице перед сном, чтобы быстрее отрубиться.
Open Throat
Henry Hoke, 2023
Квир-лев живет на Голливудском холме, разговаривает с людьми и страдает от одиночества. Непонятно зачем написанная дебютная книжка, где слишком много львиных страданий, почти ничего не происходит, а квирность — исключительно маркетинговый ход, в тексте на нее ни намека.
The New Life
Tom Crewe, 2023
В конце девятнадцатого века двое исследователей пишут книжку о гранях человеческой сексуальности. Один из них — гей и в браке с лесбиянкой, другого возбуждает женская моча. Дебют Тома Крю на 400 страниц оказался производственным романом о создании сексологического пособия, где, кроме обсуждения своего труда двумя совершенно одинаково прописанными персонажами, ничего больше не происходит. Звучит невероятно увлекательно, а если учесть, что Том Крю, судя по всему, не умеет хорошо писать прозу, можно представить, сколько удовольствия смогла доставить эта книжка. Sarcasm.
The History of Sound: Stories
Ben Shattuck, 2024
Пол Мескаль и Джош О'Коннор снимаются в экранизации титульного рассказа из этого дебютного сборника. Старый профессор достает первобытные пластинки с записью разговоров с другом и коллегой своей юности, в которого был беззаветно влюблен. До Первой мировой они вместе путешествовали по побережью Новой Англии и записывали фольклорные песни. Рассказ — это такая ностальгия по первой неповторимой любви, грустные воспоминания о необратимом времени, когда трава была зеленее, а член стоял каждую ночь.
Остальные рассказы, не связанные между собой, про то же: что-то случилось в Массачусетсе в далеком прошлом, а грустинка в глаз попала только сейчас. Чтиво довольно нудное, но ради Джошика можно. Надеюсь, фильм окажется поживее.
I Was a Teenage Slasher
Stephen Graham Jones, 2024
Новый роман автора "Хороших индейцев". Нелинейный поток сознания чувака, который в конце восьмидесятых стал серийным убийцей. Если вам нравятся слэшеры, лучше пересмотрите их ещё раз — будет всяко веселее, чем силиться понять, что здесь происходит с сюжетом, и продираться через бахвальство бесячего героя. Бросил на середине.
The Safekeep
Yael van der Wouden, 2024
Лесбийский исторический роман, который только что прошел в шортлист Букера. Нидерланды после Второй Мировой войны. Героиня-синий чулок живет в особняке в Амстердаме в одиночку и радуется. Внезапно ее брат приводит любовницу, оставляет с сестрой, а сам уезжает. Две женщины пытаются найти общий язык на одной жилплощади, а находят жаркие чресла. Неплохое начало, но к середине скатывается в пошлый и формульный любовный роман, а к концу — в примитивную клюкву про Холокост в стиле Джона Бойна.
Enlightenment
Sarah Perry, 2024
Тоже из букеровского списка, но длинного.
В 1990-х один гей за сорок подружился с мелкой писюшкой из баптистской церкви и учил ее смотреть на звезды. Где-то в 1880 румынская астрономиня пишет дневник, который через сто лет попадает к гею за сорок и вызывает призрак астрономини, как крестраж — Тома Риддла. В 2017 мелкая писюшка подросла и вернулась в район своего детства, чтобы увидеться с геем за шестьдесят и перетереть за астрономию. Сара Перри написала запутанную 400-страничную пародию на викторианский роман, где предложения витиеватые, герои старомодные, а читатель принимает по странице перед сном, чтобы быстрее отрубиться.
Open Throat
Henry Hoke, 2023
Квир-лев живет на Голливудском холме, разговаривает с людьми и страдает от одиночества. Непонятно зачем написанная дебютная книжка, где слишком много львиных страданий, почти ничего не происходит, а квирность — исключительно маркетинговый ход, в тексте на нее ни намека.
The New Life
Tom Crewe, 2023
В конце девятнадцатого века двое исследователей пишут книжку о гранях человеческой сексуальности. Один из них — гей и в браке с лесбиянкой, другого возбуждает женская моча. Дебют Тома Крю на 400 страниц оказался производственным романом о создании сексологического пособия, где, кроме обсуждения своего труда двумя совершенно одинаково прописанными персонажами, ничего больше не происходит. Звучит невероятно увлекательно, а если учесть, что Том Крю, судя по всему, не умеет хорошо писать прозу, можно представить, сколько удовольствия смогла доставить эта книжка. Sarcasm.
The History of Sound: Stories
Ben Shattuck, 2024
Пол Мескаль и Джош О'Коннор снимаются в экранизации титульного рассказа из этого дебютного сборника. Старый профессор достает первобытные пластинки с записью разговоров с другом и коллегой своей юности, в которого был беззаветно влюблен. До Первой мировой они вместе путешествовали по побережью Новой Англии и записывали фольклорные песни. Рассказ — это такая ностальгия по первой неповторимой любви, грустные воспоминания о необратимом времени, когда трава была зеленее, а член стоял каждую ночь.
Остальные рассказы, не связанные между собой, про то же: что-то случилось в Массачусетсе в далеком прошлом, а грустинка в глаз попала только сейчас. Чтиво довольно нудное, но ради Джошика можно. Надеюсь, фильм окажется поживее.
I Was a Teenage Slasher
Stephen Graham Jones, 2024
Новый роман автора "Хороших индейцев". Нелинейный поток сознания чувака, который в конце восьмидесятых стал серийным убийцей. Если вам нравятся слэшеры, лучше пересмотрите их ещё раз — будет всяко веселее, чем силиться понять, что здесь происходит с сюжетом, и продираться через бахвальство бесячего героя. Бросил на середине.