Такие дела.

Устрялов Н. История царствования Петра Великого. Т. 3. СПб.: В Тип. II Отделения Собств. Е.И.В. Канцелярии, 1858.

#интересно #просточушь

Старая перечница

В детстве каждый из нас пытался соорудить волшебную палочку из веток, найденных в ближайшей песочнице. А вот, скажем, если бы ты в свои пять лет знал, какой именно куст следует обдирать и какие при этом слова говорить — жизнь, авось, совсем иначе бы повернулась. 🧚‍♀️
Ловите несколько способов сотворить волшебную палочку, описанных в издании: Тайны ада и его обитатели или Книга злых духов, волшебства, ворожбы, гадания, заклинаний и пророчеств. Репертуар демонов, ведьм, колдунов и привидений (…). М.: Типография С. Орлова, 1877.
***
«Мы уже сказали, что в некоторых отдаленных местностях Франции магическая палочка еще не совсем вышла из употребления. К этому мы должны прибавить, что прежде считалось необходимым брать или ветку орешника, или ветку клена, или же ольхи; теперь никто не заботится о выборе породы дерева; можно даже, вместо древесной ветки, употреблять китовый ус, не раздвоенный в конце, что считалось тоже необходимым условием.
Вот указание, как приготовлять магическую палочку и употреблять ее в дело:
В ту минуту, когда солнце показывается над горизонтом, возьмите левой рукой ветку дикого орешника и нанесите ей три удара топором, приговаривая: «срубливаю тебя во имя Элоима, Мурафона, Адонан и Силисфория; да вселится в тебя сила посоха Моисеева и Иаковлева и да служишь ты мне для открытия всего, что я захочу знать». Затем возьмите ее за два конца и произнесите следующие слова: «Приказываю тебе во имя Элоима, Мурафона, Адонан и Силисфория, открыть мне…» (указывают, что желают знать).
Заимствуем из журнала «Quaterly Magazine» некоторые сведения о магической палочке:
«В настоящее время магическая палочка не употребляется больше для открытия кладов; но она часто служит для отыскивания подземных ключей. (…)
Что же касается до фей и волшебниц, то все они имели свою магическую палочку, посредством которой совершали различные чудеса. Магической же палочкой колдуны обводят свои заколдованные круги; ее же употребляют при заклинаниях и во всех важных случаях. Приготовляется эта палочка так: в первую среду лунного месяца, между одиннадцатью и двенадцатью часами ночи, подойдите к орешнику и, выбравши молодой побег, срежьте его новым ножом, произносят известные слова. Затем нож поднимите к верху, благословите веточку и на толстом конце ея напишите Alga+, посредине On+, а на тонком конце Tetragammaton+. После всего этого произнесите формулу: Conjuro le cito mihi obedire и т. д.».

#советы
Старая перечница

«Вот какие люди! и в чем не затевают промышлять и чем не наживаться!»

История «О нижегородском вице-губернаторе, князе Долгорукове» с совершенно гоголевским душком.
***
В Нижнем Новгороде был, около сего времени, вице-губернатором некто князь Долгоруков, полковник, Василий Иванович. Он прославился и сделался даже в самом Петербурге известен. Но чем же? — странною и необыкновенною выдумкою, — сочинением самому к себе фальшивых писем, будто все от знатных и сильных и, между прочим, от самих любимцев и фаворитов государыни, писавших якобы к нему с каждою почти почтою и просящих его то о том, то о другом по тамошнему наместничеству. Он показывал товарищам своим в казенной палате, но не всем, а кому судил за лучшее, вскользь сии письма, устрояя дело сие так, что будто бы они при них к нему присланы были. Читая, пожимал плечами: „Вот просят! Вот велят, вот то-то и то-то сделать!.. Как изволишь ослушаться? как не сделать? — хоть не хочешь, а делаешь“. А все было плутовство, все притворство, все мошенничество, все обман! И ему удавалось чрез сие убеждать своих сочленов и производить многие странные дела по тамошней губернии и наживаться по многим обстоятельствам. Некогда вздумалось ему, пользуясь сею же необыкновенною уловкою, съездить посетить и обобрать находящиеся там раскольнические в лесах скиты. Он выдумал и написал сам к себе письмо якобы от Зубова, в котором писано было, якобы дошел до государыни слух, что у них в губернии есть скиты раскольнические, и что они распространяют свою секту и делаются опасными, и что ему препоручается втайне постараться о укрощении оных. Он действительно отправляется сам туда; записывает свой отъезд; приезжает туда, нагоняет на раскольников страх и ужас, схватывает с них несколько тысяч и соглашается будто им попотворить и всего не следовать, а советует быть посмирнее. Дело сие после открывается, и публично говорят и сказывают о том самому Трощинскому в Петербурге. Вот какие люди! и в чем не затевают промышлять и чем не наживаться!
***
Болотов А.Т. Памятник претекших времян, или Краткия историческия записки о бывших произшествиях и о носившихся в народе слухах [в 1796 году]. М.: П.С. Киселев, 1875.
#интересно

Безобразие в лице и глубокая задумчивость? 🤔 Ты знаешь, что она делала накануне.
***
"Женщины, повседневно предающиеся этому обольстительному удовольствию, погибают бедственно. Английское сочинений об онанизме наполнено такими происшествиями, которых невозможно читать без ужаса и жалости, да и самая болезнь бывает у женщин гибельнее, нежели у мужчин. Кроме припадков, выше упомянутых мною, женщины подвергаются более всего истерике, глубокой задумчивости, неизлечимой желтухе, жестоким судорогам в желудке и спинной кости, безобразию в лице, кровотечению, коего острота есть неиссякаемый источник несносных болезней, обморокам, расстройству матки и всем слабостям, какие сии два припадка влекут за собою; длинности поточки и антонову в оной огню, муженеистовству, которое, лишая их стыда и благоразумия, доводит до скотского состояния".
#дичь #просточушь

Старая перечница

"Теперь самое страшное, самое ужасное и позорное даже не сами ужасы и позоры, а то, что надо разъяснять их, спорить о том, хороши они или дурны".
"Окаянные дни" 1919 года глазами Ивана Алексеевича Бунина.
***
Вообще, как только город становится «красным», тотчас резко меняется толпа, наполняющая улицы. Совершается некий подбор лиц, улица преображается.
Как потрясал меня этот подбор в Москве! Из-за этого больше всего и уехал оттуда.
Теперь то же самое в Одессе – с самого того праздничного дня, когда в город вступила «революционно-народная армия», и когда даже на извозчичьих лошадях как жар горели красные банты и ленты.
На этих лицах прежде всего нет обыденности, простоты. Все они почти сплошь резко отталкивающие, пугающие злой тупостью, каким-то угрюмо-холуйским вызовом всему и всем.
И вот уже третий год идет нечто чудовищное. Третий год только низость, только грязь, только зверство. Ну хоть бы на смех, на потеху что-нибудь уж не то что хорошее, а просто обыкновенное, что-нибудь просто другое! (...)

Я видел Марсово Поле, на котором только что совершили, как некое традиционное жертвоприношение революции, комедию похорон будто бы павших за свободу героев. Что нужды, что это было, собственно, издевательство над мертвыми, что они были лишены честного христианского погребения, заколочены в гроба почему-то красные и противоестественно закопаны в самом центре города живых! Комедию проделали с полным легкомыслием и, оскорбив скромный прах никому не ведомых покойников высокопарным красноречием, из края в край изрыли и истоптали великолепную площадь, обезобразили ее буграми, натыкали на ней высоких голых шестов в длиннейших и узких черных тряпках и зачем-то огородили ее дощатыми заборами, на скорую руку сколоченными и мерзкими не менее шестов своей дикарской простотой. (...)

Подумать только: надо еще объяснять то тому, то другому, почему именно не пойду я служить в какой-нибудь Пролеткульт! Надо еще доказывать, что нельзя сидеть рядом с чрезвычайкой, где чуть не каждый час кому-нибудь проламывают голову, и просвещать насчет «последних достижений в инструментовке стиха» какую-нибудь хряпу с мокрыми от пота руками! Да порази ее проказа до семьдесят седьмого колена, если она даже и «антерисуется» стихами!

Вообще, теперь самое страшное, самое ужасное и позорное даже не сами ужасы и позоры, а то, что надо разъяснять их, спорить о том, хороши они или дурны. Это ли не крайний ужас, что я должен доказывать, например, то, что лучше тысячу раз околеть с голоду, чем обучать эту хряпу ямбам и хореям, дабы она могла воспевать, как ее сотоварищи грабят, бьют, насилуют, пакостят в церквах, вырезывают ремни из офицерских спин, венчают с кобылами священников!

Кстати об одесской чрезвычайке. Там теперь новая манера пристреливать – над клозетной чашкой. (...)

Вчера поздно вечером, вместе с «комиссаром» нашего дома, явились измерять в длину, ширину и высоту все наши комнаты «на предмет уплотнения пролетариатом». Все комнаты всего города измеряют, проклятые обезьяны, остервенело катающие чурбан! Я не проронил ни слова, молча лежал на диване, пока мерили у меня, но так взволновался от этого нового издевательства, что сердце стукало с перерывами и больно пульсировала жила на лбу.
«Комиссар» нашего дома сделался «комиссаром» только потому, что моложе всех квартирантов и совсем простого звания. Принял комиссарский сан из страху; человек скромный, робкий и теперь дрожит при одном слове «революционный трибунал», бегает по всему дому, умоляя исполнять декреты, – умеют нагонять страх, ужас эти негодяи, сами всячески подчеркивают, афишируют свое зверство! (...).
#литература #духвремени

Старая перечница