Описание и классификация трактирных шестерок, составленные в конце XIX века журналистом Николаем Животовым. Нанимаясь на различные работы, автор лично изучал и описывал быт представителей «невысоких» слоев общества.
***
Следующие пять дней моего «интервью» я посвятил трактирам грязным, средним и одному загородному кабачку.
Для краткости я дам читателям свои впечатления в виде «профилей» наиболее типичных сторон трактирного слуги Петербурга, или правильнее сказать, трактирной «шестерки».
Кто такой шестерка? В большинстве, трактирная шестерка какой-то несчастный лакей, без роду племени, без специальной подготовки, и ради нужды и голода идущий служить за 5-7 рублей в месяц, работая с 7 часов утра до 1-2 часов ночи.
Но есть и другой тип шестерки… Он окончил полный курс наук по предмету своей профессии и прошел с детства следующие должности: мальчика в судомойной, помощника шестерки (в зале или номерах, смотря по роду заведения), мальчика за буфетом, услужающего на черной половине, младшего слуги, подручного буфетчика и, наконец, если во всех перечисленных должностях успешно сдал экзамен — жалуется в звание самостоятельного шестерки, с правом получать из-за буфета «марки» на 5-25 рублей (смотря по торговле заведения).
Шестерка является полным хозяином отведенных ему столов зала или кабинетов; на первый раз ему даются столы, имеющие меньше посетителей, например, в углах зала, у печей и т.п. Он обязан утром привести столы в порядок, переменить (вернее перевернуть) белье, запастись спичками, солью, горчицей, посудой и сервировкой. Он следит за гостями и отвечает за них, т.е. если гость поест, попьет и уйдет — за него платит буфетчику шестерка! Зато он может обсчитывать и обманывать гостя как хочет, с условием не доводить дело до жалоб и скандала.
Если шестерка умный, расторопный и смышленый человек, с тактом, он непременно делается буфетчиком и выходит в «хозяева». Из нынешних владельцев трактиров почти две трети вышли из шестерок, но увы гораздо чаще шестерки идет в арестантские роты и на поселение. Статистика опытных трактирщиков показывает, что из «мальчиков» только 10% выходит в шестерки, а из шестерок только 10% в люди… Весь же остальной контингент пополняет ряды пропойцев, арестантов и бродяжек. Почему это? Очень просто. Школа шестерок, в которую они попадают 10-11-летними мальчиками, представляет из себя эссенцию всевозможного разврата, разгула, грязи и подлости. На глазах мальчика совершаются ужасные проделки по части обманов, подлогов, безчинства, пьянства и грехопадения во всех его видах! С утра до вечера он видит и слышит такие вещи, о которых многие не имеют понятия, дожив до старости.
Нужно иметь железную волю, закаленный характер и большой ум, чтобы оставаться равнодушным ко всем этим слабостям человеческого организма… А такими натурами из 100 мальчиков одарены 2-3 и того меньше! Очевидно, 98 делаются негодяями высшей пробы и наполняют потом российские остроги и тюрьмы… Есть мальчики 12 лет, которые играют в азартные игры, напиваются до бесчувствия и ловко умеют не только обсчитывать, но и вытащить из кармана. Такие мальчики никогда не дослуживаются до шестерки и 13-14 лет начинают уже бродяжничать по Петербургу. Сколько таким образом загублено трактирным промыслом юных сил?
Шестерка в огромном большинстве ярославец и часто мышкинский. Это, так сказать, родовой шестерка, имеющий в Петербурге многих родственников хозяевами и буфетчиками. В самом деле, из 320 петербургских трактирщиков около 200 ярославцы, прошедшие школу мальчика и слуги. И среди ярославских шестерок гораздо меньше спившихся; они отлично служат, умеют всем угодить и услужить, справляются за двоих по расторопности, а главное, обладают особым тактом и чутьем, столь ценным в трактирном ремесле они узнают гостя, как только он вошел, знают, сколько он оставит в трактире, и сообразно этому расточают свое усердие; «хорошему» гостю они со всех ног бросаются служить и угадывают его желание, а «чайного» барина встречают с холодным равнодушием и делают все, чтобы «отучить его шляться».

Для хозяина трактира это чутье шестерки дороже всего, бывают случаи, что какой-нибудь «барин на вате» займет лучший стол, спросит на гривенник чаю и просидит несколько часов, требуя все время заводить орган! Такому барину готовы дать отступного, только бы он ушел! Опять и орган: есть много купечества, не терпящего органа, и шестерка должен знать это; если чайный барин при таких купцах требует заводить «машину», ему говорят «испортилась»; скажи — нельзя завести при купцах — и скандал!
Вообще, от хорошего шестерки требуется качество дипломата, коммерсанта. экономиста, финансиста, гастронома, санитара и т.д. Все он должен знать, и уметь угодить, «потрафить». И при всем том шестерка 18 часов на ногах, не имея четверти часа свободы: он обедает урывками, чай пьет стоя, отдыхает только прислонившись к стене и не смея сесть.
В Петербурге, впрочем, число хороших шестерок сокращается с каждым годом. Происходит, так сказать, деморализация, мельчание, которое находится в прямой связи с мельчанием состава хозяев заведений и самого промысла. Шестерок душат все: хозяин довел жалованье не только до нуля, но в некоторых случаях сам берет со слуг по 20-40 копеек в день на реставрацию посуды, выписку газет и т.п.; буфетчик прижимает слуг провизией и счетом, относя на их долю все, что пропадает за гостями, протухнет, сгниет, испортится; гости считают своим правом издеваться и глумиться над шестеркой. Не удивительно, что при таких условиях многие стараются покинуть свое ремесло и если им не удастся выйти в буфетчики, то они подыскивают другую профессию. Конечно и характер трактира много теряет от такого мельчания шестерки, а посетителям приходится терпеть немало неприятностей. Шестерка имеет пять разновидностей.
- Официант — самая солидная шестерка. Непременно во фраке, при белом галстуке и в белом же жилете; настоящий официант с баками и брюшком, ходит переваливаясь, не спеша, с достоинством и, в то же время, с почтительностью. Чаще всего официанты — татары, французы, немцы, и реже — петербуржцы; ярославцы официантами почти не встречаются; многие из них имеют кругленькие состояния.
- Половой — чистая шестерка. Фрак его конкурирует с белым одеяньем по примеру Москвы; при фраке белый передник. Он поворотлив, суетлив, старателен, услужлив и ловок. Кроме обязанностей шестерки исполняет и другие поручения; о внешности заботится мало и все внимание употребляет на дело; своего хозяина и всех знакомых последнего знает до тонкости и перед ними не ходит, а ползает.
- Слуга — простой смертный; ходит в визитке, пиджаке, в чем попало. Грязен и груб. Не дорожит местом и дольше 2-3 месяцев не служит у одного хозяина. Возраст и прежняя профессия самые неопределенные. Исполняет свои обязанности лениво, неохотно и неумело… Не чист на руку и, случается, запустит руку в карман, подавая пальто гостю…
- Человек — нечто среднее между половым и официантом. Довольно неопределенен, потому что в его роли появляются разнообразные элементы.
- Услужающий — самый безобидный и безответный шестерка грязного трактира; всегда сонный, потому что не спит по человечески, голова всклокочена, потому что никогда не чешется, грязен до тошноты, чтобы гармонировать с прочей обстановкой заведения… Нищ, наг и ничего не имеет в будущем… Таким и останется навсегда, если не удастся перейти в ранг слуги или полового…
***
Животов Н. Петербургские профили. Вып. 1. СПб., 1897.
#интересно

Чудесный хоррор, который рассказывали наши пращуры своим маленьким деткам на ночь. По-моему, главный герой в данном случае явно превысил пределы необходимой самообороны. Ну а если отбросить стереотипы, невольно задаешься вопросом — а кто здесь главный злодей? 🤔
***
Жил-был старик со старухою. Детей у них не было. Раз пошел старик в лес, нашел там ямку с глинкой и вылепил из глинки маленького мальчика Лутошеньку. Пришел старик домой и говорит жене:
— Старуха, старуха, что я нашел-то!
— Что, старик, покажи!
— А не покажу!
Взял старик Лутошеньку и так, не показавши старухе, посадил на печку под горшок сушиться. — Высох Лутошенька и кричит с печки: «Тятенька, тятенька, сними-ка меня!» Снял старик Лутошеньку с печки, а тот и говорит:
— Тятенька, тятенька, сделай мне лоточек, я поеду рыбку ловить! — Удивился старик, но ничего не сказал, сделал лоточек, и поехал Лутошенька рыбу ловить.
Вот ловит он рыбу, а старуха пришла на берег и зовет:
— Лутошенька, подъезжай к бережку; я тебе есть принесла: на рожку творожку, рубашечку на передевочку!
Услышал Лутошенька, подъехал к берегу, поел, взял рубашечку и опять стал рыбку ловить.
Подсмотрела это Баба-Яга и захотелось ей поймать Лутошеньку. Вышла она на берег и кричит:
— Лутошенька, подъезжай к бережку; я тебе есть принесла: на рожку творожку, рубашечку на передевочку!
Услыхал Лутошенька и говорит: «Слышу, слышу не маменькин голосок!»; и не поехал к берегу.
Рассердилась Баба-Яга, побежала к кузнецу: «Кузнец, кузнец, сделай мне тоненький язычок». Кузнец накалил молоток и говорит Яге: «Ладно, клади язык на наковальню».
Делать нечего, послушалась Яга кузнеца, а он как стукнет по языку горячим молотком, и стал у Яги тоненький язычок.
Обрадовалась она, побежала к берегу и стала звать:
— Лутошенька, подъезжай к бережку; я тебе есть принесла: на рожку творожку, рубашечку на передевочку!
Услыхал Лутошенька тоненький голосок, подъехал к берегу, Баба-Яга схватила его и утащила.
Пришла Яга домой веселая и говорит дочке:
— Машенька-девочка, зажарь мне меньшого гусенка.
— Какого, матушка?
— Молодого, говорит Яга. А сама влезла на печь и заснула.
Слушает это Лутошенька и страшно ему. Машенька подходит и говорит ласково:
— Лутошенька, Лутошенька! Сядь на лопаточку, я тебя попарю. Он сел поперек лопаты, а Машенька ему:
— Ты не так садись!
— А как же?
— А как моя матушка калачики печет!
— Ну-ка, покажи!
Машенька села на лопату, а он ее в печь и опрокинул. Вот она там изжарилась, а Лутошенька тем временем нарядился в ее платье и говорит Яге:
— Матушка, а матушка, иди обедать!
Слезла Яга, стала обедать. Ест, да приговаривает: «Покататься было, да поваляться было на Лутошкиных костях, да все на ребрышках».
А Лутошенька залез в подполье и кричит оттуда: «Покататься было, да поваляться было на Машкиных костях, да все на ребрышках!»
Наконец, отобедала Яга и зовет:
— Машка, убирай!
А Лутошенька в ответ: «Сейчас, матушка». Вылез из подполья, убрал со стола, а Баба-Яга опять залезла на печь.
Лутошенька достал крупы, развел посредине избы огонь на заслонке и стал варить кашу. Увидала Баба-Яга, слезла с печи, ходит вокруг Лутошеньки и все на него поглядывает. Лутошенька и говорит:
— Баба-Яга, смотри не ступи в кашу, ногу оторву!
Узнала Яга Лутошеньку, свету не взвидела со злости. Как крикнет: «Ступлю, ступлю, дурень ты эдакий!» — и бросилась на него.
А он схватил ее за ногу, ногу оторвал, а сам убежал и воротился к старику со старухою. И стали они все втроем жить-поживать да добра наживать.
***
Лутошенька. М.: Изд. И. Кнебель, нач. ХХ в. Сказка записана в Рыбинском уезде Ярославской губернии.
#дичь

Долго терзали сомнения, а стоит ли вообще на свет божий являть такой шок-контент. Всесторонне обдумав, решила, что это стоит показать хотя бы для того, чтобы развеять иллюзии (у кого они были) о каком-то особом высококультурном снобском обществе, в котором жили наши предки. В общем, в их время и не такое было. Меж тем, 1880-е гг.
#просточушь

Старая перечница