Оформительство папиросных пачек времен НЭПа как отдельный вид прекрасного. Чудо дизайнерской мысли!
#дизайн #духвремени
#дизайн #духвремени
На многих заводах хлебопечение поставлено правильно. Хотя отсутствует фордизация и стандартизация. Гвозди, тараканы и окурки кладутся в хлеб безо всякой системы, отчего одному едоку попадает два гвоздя, а другому ничего. Пора изжить эту несправедливость! Пора механизировать хлебопечение!
1920-е. #сатира
Старая перечница
1920-е. #сатира
Старая перечница
«Некто был нанят освистывать делаМотову трагедию Инес; но во время представления столько тронут был сценою, где приходят дети, что со слезами просил своего соседа, чтоб он освистывал за него, а он не в состоянии».
***
Из издания: Театральный собеседник. М., 1804.
#просточушь
Старая перечница
***
Из издания: Театральный собеседник. М., 1804.
#просточушь
Старая перечница
Немного вкусной и здоровой пищи из первого издания «Книги о вкусной и здоровой пище» (1939 г.).
#еда
Старая перечница
#еда
Старая перечница
Персонаж, достойный занять место в ряду замечательных московских чудаков и оригиналов.
***
Анна Ивановна Анненкова (в девичестве Якобий) или, как ее называли в Москве, «Якобиха», была замужем за отставным капитаном Лейб-Гвардии Преображенского полка Александром Никаноровичем Анненковым. Их сын, Иван Александрович Анненков, поручик Кавалергардского полка, состоял членом Петербургской ячейки Южного общества, участвовал в деятельности Северного общества декабристов, и после восстания на Сенатской площади был приговорен к каторжным работам в Сибири. Возлюбленная Ивана Александровича Полина Гёбль вспоминала о Якобихе:
«Мать его была известна как женщина в высшей степени надменная, гордая и совершенно бессердечная. Вся Москва знала Анну Ивановну Анненкову, окруженную постоянно необыкновенною, сказочною пышностью (…).
Дом был громадный, в нем жило до 150 человек, составлявших свиту Анны Ивановны. Парадных комнат было без конца (...). В официантской сидело постоянно 12 официантов. На кухне было 14 поваров, и огонь никогда не переводился, потому что Анне Ивановне иногда приходила фантазия спросить что-нибудь закусить не в назначенный час, и это случалось всего чаще ночью (...). Комната, где она постоянно находилась, была вся обита малиновым штофом. Посредине было сделано возвышение, на котором стояла кушетка под балдахином; от кушетки полукругом с каждой стороны стояло по 6 ваз из великолепного белого мрамора самой тонкой работы, и в них горели лампы. Эффект, производимый всей этой обстановкой, был чрезвычайный. В этой комнате Анна Ивановна совершала свой туалет, также необыкновенным способом. Перед нею стояло 6 девушек, кроме той, которая ее причесывала. На всех 6 девушках были надеты разные принадлежности туалета Анны Ивановны; она ничего не надевала без того, чтобы не было согрето предварительно животной теплотой. Для этого выбирались все красивые девушки от 16 до 20 лет, после 20 лет их назначали на другие должности. Даже место в карете, перед тем как ей выехать, согревалось тем же способом, и для этого в доме содержалась очень толстая немка, которая за полчаса до выезда садилась в карете на то место, которое потом должна была занять Анна Ивановна. Пока она выезжала, немка нагревала место в креслах, в которых Анна Ивановна всегда сидела. (...)
На ночь она не только не раздевалась, но совершала даже другой туалет, не менее парадный, как дневной, и с такими же церемониями. Надевался обыкновенно белый пеньюар, вышитый или с кружевами на шелковом цветном чехле, потом пышный чепчик с бантами, затем шелковые чулки, непременно телесного цвета, и белые башмаки, по тогдашней моде с лентами, которые завязывались, а бантики тщательно расправлялись, как будто бы она ехала на какой-нибудь бал. На ночь в комнату Анны Ивановны вносились диваны, на которых и помещались дежурные. Они должны были сидеть всю ночь и непременно говорить вполголоса. Под их говор и шепот дремала причудница (...)
Когда я попала в 1826 году в дом старухи Анны Ивановны Анненковой, то у нее всего было так много, что комнаты, где хранились эти богатства, были похожи на магазины. Одних платьев счетом было до 5 тысяч. Для них велась особенная книга, с приложением образчиков, по которым Анна Ивановна назначала, какое платье желала надеть».
***
Воспоминания Полины Анненковой. М., 1929.
#интересно
***
Анна Ивановна Анненкова (в девичестве Якобий) или, как ее называли в Москве, «Якобиха», была замужем за отставным капитаном Лейб-Гвардии Преображенского полка Александром Никаноровичем Анненковым. Их сын, Иван Александрович Анненков, поручик Кавалергардского полка, состоял членом Петербургской ячейки Южного общества, участвовал в деятельности Северного общества декабристов, и после восстания на Сенатской площади был приговорен к каторжным работам в Сибири. Возлюбленная Ивана Александровича Полина Гёбль вспоминала о Якобихе:
«Мать его была известна как женщина в высшей степени надменная, гордая и совершенно бессердечная. Вся Москва знала Анну Ивановну Анненкову, окруженную постоянно необыкновенною, сказочною пышностью (…).
Дом был громадный, в нем жило до 150 человек, составлявших свиту Анны Ивановны. Парадных комнат было без конца (...). В официантской сидело постоянно 12 официантов. На кухне было 14 поваров, и огонь никогда не переводился, потому что Анне Ивановне иногда приходила фантазия спросить что-нибудь закусить не в назначенный час, и это случалось всего чаще ночью (...). Комната, где она постоянно находилась, была вся обита малиновым штофом. Посредине было сделано возвышение, на котором стояла кушетка под балдахином; от кушетки полукругом с каждой стороны стояло по 6 ваз из великолепного белого мрамора самой тонкой работы, и в них горели лампы. Эффект, производимый всей этой обстановкой, был чрезвычайный. В этой комнате Анна Ивановна совершала свой туалет, также необыкновенным способом. Перед нею стояло 6 девушек, кроме той, которая ее причесывала. На всех 6 девушках были надеты разные принадлежности туалета Анны Ивановны; она ничего не надевала без того, чтобы не было согрето предварительно животной теплотой. Для этого выбирались все красивые девушки от 16 до 20 лет, после 20 лет их назначали на другие должности. Даже место в карете, перед тем как ей выехать, согревалось тем же способом, и для этого в доме содержалась очень толстая немка, которая за полчаса до выезда садилась в карете на то место, которое потом должна была занять Анна Ивановна. Пока она выезжала, немка нагревала место в креслах, в которых Анна Ивановна всегда сидела. (...)
На ночь она не только не раздевалась, но совершала даже другой туалет, не менее парадный, как дневной, и с такими же церемониями. Надевался обыкновенно белый пеньюар, вышитый или с кружевами на шелковом цветном чехле, потом пышный чепчик с бантами, затем шелковые чулки, непременно телесного цвета, и белые башмаки, по тогдашней моде с лентами, которые завязывались, а бантики тщательно расправлялись, как будто бы она ехала на какой-нибудь бал. На ночь в комнату Анны Ивановны вносились диваны, на которых и помещались дежурные. Они должны были сидеть всю ночь и непременно говорить вполголоса. Под их говор и шепот дремала причудница (...)
Когда я попала в 1826 году в дом старухи Анны Ивановны Анненковой, то у нее всего было так много, что комнаты, где хранились эти богатства, были похожи на магазины. Одних платьев счетом было до 5 тысяч. Для них велась особенная книга, с приложением образчиков, по которым Анна Ивановна назначала, какое платье желала надеть».
***
Воспоминания Полины Анненковой. М., 1929.
#интересно
Забавное средство ловить диких уток, описанное в издании 1810 года, и иллюстрация к этому же «средству» из антверпенского альбома конца XVI века.
#советы
#советы
Как интересно согласуется сатира начала ХХ века с современной повесткой…
#объявления
#объявления
Похоже, источником вдохновения для авторов тех самых загадок из якобы «Мурзилки» (образца «волоса, волоса, посредине колбаса») послужили загадки исключительно народные, записанные в конце XIX века в сельской местности нашей великой и ужасной. 🙈🙈🙈
#дичь #загадки
Старая перечница
#дичь #загадки
Старая перечница